Фрегат «Разящий», краса и гордость королевского флота, готовился к отплытию. Матросы проверяли, надежно ли закреплены ванты и штаги, достаточно ли подвижны шкоты, хорошо ли проконопачена обшивка, палубу полировали брусами песчаника, устанавливали орудия.

- Вира! – зычным голосом командовал боцман Гиббс, и пушка поднималась над палубой, - Майне! – и вот уже канониры под присмотром лейтенанта Эндрю Джиллета устанавливают тяжелый ствол на заранее приготовленный лафет. Палубные люки были открыты, и все хорошо слышали смех лейтенанта Теодора Грувза, следившего за работами в трюме. Капитан Джеймс Норринтон любовался с юта за этой веселой суетой.

Два новобранца, закадычные приятели Мертог и Малрой, старательно следя за тем, что после той или иной команды начинают делать их товарищи, тоже участвовали в погрузке, обмениваясь пространными комментариями. Точнее, говорил больше Мертог.

- Так вот и значит, что мы с тобой теперь матросы, а не сухопутные крысы. А ты вот знаешь, как вон та веревка называется? – вопрошал он Мертога, который недоуменно  пожимал плечами в ответ.

- А хороший матрос от сухопутной крысы тем и отличается что, знает как что называется и когда что тянуть. Думаешь, я имею в виду, что мы с тобой все-таки сухопутные крысы, раз не знаем, что как называется? Нет, я то имею в виду, что мы ведь только что стали матросами, и нам простительно, что мы еще что-то не знаем. Ведь мы будем все учить, и будем знать как что называется и когда его тянуть, и значит, будем хорошими матросами! – закончил Малрой и с чувством дернул трос, что держал руках. Против такой тирады было трудно что-либо возразить, и Мертог кивнул.

А тем временем поднятый на талях ствол орудия угрожающе накренился.

- Трави! – раздался крик Гиббса. Малрой изо всех сил лихорадочными рывками потянул трос на себя. Пушка перекосилась еще сильнее.
- Трави, черт вас обоих побери! – еще громче крикнул Гиббс. Мертог тем временем с похвальной готовностью пришел на помощь приятелю.

Тяжелый ствол выскользнул из веревочных петель,  истошный вопль «Полундра!» заставил всех шарахнуться в стороны. Пушка с грохотом каталась по отполированным доскам, кроша и ломая все, что попадалось на пути, заставляя людей с не свойственной им обычно резвостью взбираться на все, что хоть на фут возвышалось над палубой.

Шум и крики на палубе не могли не привлечь внимание тех, кто работал внизу. Теодор Грувз  высунулся из люка, оценивающе осмотрелся, а потом исчез, чтобы через мгновение возникнуть снова, без мундира, но зато с багром наперевес и криком:

- Эндрю, заходи справа! Гони ее на меня! Мистер Гиббс, слева!

Подпрыгнув на каком-то обломке, пушка резко сменила направление  и угрожающе направилась в сторону Эндрю Джиллета. Неловко увернувшись, лейтенант Джиллет взвизгнул и грохнулся навзничь.

А чугунная тварь, точно в насмешку, снова изменила направление, но, видимо, что-то не рассчитала и налетела на мачту. Раздался глухой удар, орудие завертелось, как будто выбирая, кто будет следующим объектом его дурачеств. И видимо, решив, что Грувз выглядит слишком по-боевому, а вот Гиббса с его седыми бакенбардами, несмотря на то, что он тоже раздобыл себе багор, можно попробовать напугать, медленно покатилось в сторону боцмана.

- Гиббс, на меня! – скомандовал Грувз, указывая багром, который держал в руках, на брошенный на палубе увесистый брус песчаника.

Угадав задумку лейтенанта, боцман подставил на пути орудия свой багор, направляя ее в сторону Грувза. Налетевшая на полировальный брус пушка замедлила движение,  и лейтенант бросился на нее сверху, как будто укрощая норовистого скакуна. Черный ствол еще несколько раз крутанулся, сбросил Грувза на отполированные доски, а потом замер, угомонившись.

Раздался общий вздох облегчения. Несколько пар рук заботливо помогли офицеру подняться на ноги.

- Господин лейтенант? Мистер Грувз?

- Спасибо, ребята, я в порядке! – улыбаясь, Грувз присел на усмиренную пушку и чуть ли не с одобрением оглядел царящий на палубе разгром.

Работа на «Разящем» возобновилась. Гиббс энергично отдавал распоряжения матросам, периодически привычным жестом прикладываясь к фляжке.

Эндрю Джиллет выглядел как человек, который понимает, что выставил себя перед всеми полным идиотом, но никак не может решить, что ему предпринять. Стоит ли сделать вид, что ничего особенного не произошло; или наброситься на кого-нибудь с кулаками и отвести душу; или ретироваться подальше, пока твой конфуз не забудется, закрытый новым происшествием; или посмеяться над собой вместе со всем обществом.

А Теодор Грувз, сияющий, точно новенький серебряный шиллинг, искренне и непритворно наслаждался  тем, что принял в творившемся только что бедламе  деятельное и эффективное участие.

Джеймс Норрингтон стоял на капитанском мостике, закусив губу.

Вся буря чувств капитана выразилась в яростной и отчаянной фразе:

- Боже, храни Королеву!

* * *

- Вот и я то же самое говорю. У хорошего капитана все в идеальном порядке, а раз у капитана Норрингтона все  в идеальном порядке, то капитан Норрингтон – хороший капитан, - с чувством собственной значимости разглагольствовал Малрой.

- Это ты правильно  сказал! – кивнул Мертог.

Ой-ой, теперь я понимаю, почему британский флот не мог справиться с пиратством:)))

Хелена
В темке по кораблям это перепость, пожалуйста.