***
-Чего? - Джек воззрился на него. – Я никогда не…
- Палома, - спокойно повторил Тиг. - Так я называл твою мать.
- Ты приезжал всего несколько раз, - старая обида, словно змея, поднимала в душе Джека свою голову. - Пока не забрал меня с собой. Я не помню. Вас. Двоих, вместе…
- Это не мешало мне называть ее Паломой, - ответил Тиг. - Для меня она всегда была голубкой, хотя в груди ее билось храброе и гордое сердце дочери вождя.

- Я же вождь, я хочу большой костер, - пробормотал Джек.
- Что? – в свою очередь, не понял Тиг.
- Так… ничего, - усмехнулся Воробей, прогоняя прочь неприятные воспоминания об острове пелегостов. – Я и не помню, что мой дедушка был вождь.
- Ты был слишком мал, Джек, чтобы помнить. А что до меня… Палома хорошо умела скрывать свои чувства. На людях.

Джек вспомнил свое босоногое детство, индейское поселение, племя его матери. Воспоминания были размытыми и отрывочными, зато он хорошо помнил, как отец забрал его на корабль, вспомнил, как провожала их мать, сведя брови в одну тонкую линию и не произнеся ни слова. Ветер развевал ее длинные, черные, как смоль, волосы. Больше он ее не видел.
Воробей вспомнил, как отец учил его уму разуму — не щадя, не жалея, словно забыв, что он его сын. Или не желая знать, что этот шустроглазый мальчонка – его собственная плоть и кровь. Так ему казалось тогда. А как же иначе, если даже обращаться к нему Тиг требовал не иначе, как «капитан»?
Но две вещи -  порода, унаследованная от Тига, помноженная на дикую смекалку индейской женщины, дали свои плоды — Джек вырос, легко выучился морским премудростям и в один прекрасный момент... уплыл на корабле своего отца покорять моря и страны.

Джек поневоле улыбнулся воспоминаниям.
Они сидели друг напротив друга,  улыбаясь. Один был достаточно стар и умудрен большим жизненным опытом, второй – все еще молод, порывист и горяч, но никто не усомнился бы, что эти двое – отец и сын. Два пирата. Два поколения, две судьбы.

Глаза Тига потеплели:
- Ешь, сынок. Да, ты еще слишком молод, чтоб ценить простые радости – хороший кусок мяса или бокал доброго вина. Потом ты поймешь, поверь. А пока – угощайся, не стесняйся. Ты сегодня – победитель, и я хочу вместе с тобой отпраздновать твой триумф.
Тиг снова наполнил кубки.
- За тебя, Джеки. За моего сына – за капитана Джека Воробья.
Джек осушил кубок и принялся за трапезу.

- Жизнь капитана полна неожиданностей и опасностей, Джеки, - говорил Тиг. - Ты сам это знаешь. Мне жаль, что я так надолго потерял тебя из виду. Но мне было известно, что ты жив, и этого было достаточно. Жаль, что я так редко видел твою мать.
- А другие? Другие женщины в твоей жизни были? – Джек понимал наивность своего вопроса. Пирата в каждом порту ждут две женщины – виселица и любовница, но ему нужен был ответ отца, чтоб решить кое-что для самого себя.
Тиг усмехнулся.
- Ты знаешь ответ, - просто сказал он.
Да, Джек знал. У каждого пирата много женщин в жизни. Но одна – одна-единственная порой так занозит сердце, что, закрыв глаза в объятиях очередной портовой шлюхи ты представляешь, что тебя обнимают руки той, одной, единственной. Той, которая никогда не будет рядом.

***

Тиг закончил трапезу, вытер руки и взял гитару. Пальцы легко тронули струны. У Джека защемило сердце. Видать, хорошее вино действует на голову иначе, нежели ром.
- Ты любил ее? - спросил Джек.
- Да, Джек, она была единственной, кого я любил.
- Ты стал сентиментален.
- Да, я изменился. Кроме того, я уже не молод — мало кто из пиратов доживает до моих лет.

Джек смотрел во все глаза и наконец-то увидел, как стар его отец. Воробей внезапно понял, почему у него отобрали оружие на входе. Понял, что лешендарный капитан Тиг просто не справится с внезапным нападением. Осознал, что отец вовсе не злится на него... и, похоже, не считает ничтожеством. И он сам, Воробей, не  питает к нему неприязни. Любви, конечно, не было, но и неприязни тоже. Перед ним сидел великий капитан Тиг и тихо перебирал струны своей гитары, его отец. Отец, которого он не знал, не хотел знать, и так и не узнает уже, скорее всего. И который вовсе не требует обменять Жемчужину на похищенную когда-то Палому, как ему, Джеку, показалось сначала – сдуру, не иначе.

- Жаль, что Палома не увидела твоего триумфа, - сказал Тиг и Джек понял, что речь, конечно, не о корабле. - Я горжусь тобой, сын.
Джек почтительно склонил голову.

- Что тебе нужно, Джеки? Я вижу, что-то гложет тебя, - неожиданно сменил тему Тиг. Задумчивая мелодия, рождающаяся под его пальцами, неожиданно сменилась резким и страстным пассажем.
Джек усмехнулся, но промолчал.
- Твоя тайна никуда не денется. Может, мы и не увидимся больше, а, Джек?
Джек все еще молчал, думая, как объяснить в двух фразах все, что произошло за последние годы. Ну, или хотя бы с момента его знакомства с мисс Свонн.
- Ты вязался в такую авантюру, Джек. Никогда не поверю, что для тебя не было там выгоды. Что это было? Сокровище? Женщина?
- И то, и другое, - отозвался Джек.
- А, очаровательная королева пиратов, принцесса – амазонка, - усмехнулся Тиг.
- Дочь губернатора, - поправил его Джек.
- Слишком пиратка для благородной дамы и слишком благородна для пиратки, не так ли? И где она сейчас, Джек - неужели не в твоей каюте?
- Нет. Она вышла замуж.

Музыка резко оборвалась - свидетельство того, что Тиг сильно удивился.
- Когда это она успела?
- Во время битвы. И уплыла со своим муженьком.
«Со своим Уильямом Тернером. Вот уж предатель, каких мало. А был такой простой кузнец и такой наивный паренек. Да, наследственность – великая вещь. Пиратство у него в крови. Хотя своего папашу он перещеголял, пожалуй», - подумал Джек.

- Дааа, - протянул Тиг. - Молодежь. Как у вас все быстро. А ты, Джеки?
- А что я... - произнес Джек и взгляд его затуманился. Нет, он не хотел этого вспоминать…
«Смотри, она уходит. Да подними же ты глаза, Что стоишь, как дурак. Джек Воробей – не капитан, сущее безобразие. Нелепое пугало. Идиот, безмозглый чурбан. Смотри же, она уходит на Голландец, к новоиспеченному муженьку. Будто и не было ничего между вами. Наверное, и не было. Все, что было, не более, чем сон... Несбывшаяся мечта, растаявшая надежда на то, что пиратской королеве Элизабет может быть нужен капитан Джек. Что ж ты хотел от нее, она же пиратка. Ты не нужен ей. А нужен этот малохольный... ах, простите, КАПИТАН Уилл Тернер. Тьфу... Преемник Джонса. Кем-то он станет. Кто его знает. С его-то характером от него чему угодно можно ожидать. Ну так что, КАПИТАН Джек Воробей, будь же честным сам с собой, ответь, нужна ли она тебе?»

- Тот же блеск в глазах, что и у Паломы... чтож, Джеки, значит, не судьба?
- Не судьба, - Джек помолчал и внезапно произнес: - Дай мне гитару.
Тиг молча протянул гитару.
Джек неловко взял ее, повернул так и этак, предоставив рукам возможность сами вспомнить, что делать дальше.
- Гитара как женщина, - произнес он.
- Только в умелых руках она будет петь,  - закончил за него отец.

Джек боязливо коснулся струн, а потом...
Полилась музыка. Все, все что накопилось в душе – боль, обида и отчаяние, разочарование в людях и в жизни, любовь, ненависть, предательство – свое и чужое; нежность и страсть – все, все что невозможно было доверить никому из живущих, все, что не мог себе позволить Джек Воробей показать на людях, не обнажив при этом душу – все это он сейчас доверял гитаре. И та пела и смеялась, стонала и рыдала, любила и предавала в его руках.
А когда закончилась музыка, мужчины некоторое время сидели в тишине.
Старый капитан опомнился первым.
- Мастерство не пропьешь, - довольно улыбнулся Тиг.

Джек поднял голову. Легкая, немного отрешенная улыбка тронула его губы.
- А ты?
- Что – я?
- Помнишь, ты сказал мне, что главное – оставаться собой? Ты нашел себя, отец? Действительно, нашел?
- Да. Я доволен тем путем, что прошел. Хотя и никогда не сомневался в том, кто я. Но теперь я точно знаю, что был прав.
- А я – нет, - неожиданно честно ответил Джек. – Мне кажется, что я хожу по кругу. Давно.
- Нет, Джеки. Это только кажется. У любого пути есть начало и есть конец, и самая длинная, трудная и бессмысленная дорога иногда приводит именно к тому, что ты искал всю жизнь.
- Я никогда не стану таким, как ты, - Воробей покачал головой.
- Этого и не нужно. Ты, Джеки, мой мальчик, такой, как есть, ты – капитан Воробей.
- Но не Капитан Тиг.
- Ты не лучше и не хуже – ты капитан Джек Воробей. Ты стал самим собой. Сегодняшняя победа целиком и полностью – твоя. Разве этого мало? Все остальное придет – со временем. Не торопись. Ты слишком молод и горяч для вечности, - неожиданно закончил Тиг.

Джек внимательно посмотрел на капитана, пытаясь прикинуть, что именно известно Тигу. Но это было бесполезным занятием – Тиг никогда, насколько мог судить Джек, не раскрывал своих карт. Старый капитан определенно знал очень многое; но, честно говоря, вечность и ее источник были иллюзорны и далеки, и сейчас – именно сейчас! – Джек был не в силах думать ни о фонтане вечной юности, ни о том, какая информация и какими путями попадает к его отцу.
- А ты? Что ты думаешь о вечности? – поинтересовался Джек. - Тебя не волнует перспектива жить вечно?
- Я слишком стар. Слишком много видел и слишком много знаю для того, чтоб желать все это снова.
Джек с сожалением поставил гитару. Ему не хотелось выпускать ее из рук.
- Тебе еще рано пить из фонтана, Джеки. В тебе слишком много страсти, - Тиг взял гитару. Джек проводил ее долгим взглядом.
- Вечность не ждет меня за порогом, - пожал плечами Воробей. - А к тому моменту, как мы встретимся, возможно, я буду уже готов.

Тиг легко перебирал струны гитары.
- Думаю, мне пора откланяться, - помолчав, произнес Воробей. «Слишком много откровенности для одного вечера», - подумал он про себя. Слишком много правды про капитана Джека Воробья. Которой, как известно, нет вообще.

- Капитан Тиг.
Воробей встал и слегка поклонился, прощаясь.
- Капитан Воробей, - церемонно поклонился Тиг, без иронии и усмешки – признавая его равным себе.

Джек поспешил направиться к двери. Глаза предательски щипало.
- Не забудь оружие, - вслед бросил Тиг.
- Не забуду.
- Джеки! - окликнул его Тиг. - Возьми гитару.

Капитан Джек замер на мгновенье, обернулся. Взял гитару, погладил теплое дерево, и с сожалением протянул обратно.
- Нет. Там, куда я отправляюсь, ей не место. Мне больше подойдет пара хороших пистолетов и острая сабля. А гитара… пусть останется у тебя. Может, мы еще встретимся… - он в упор посмотрел на Тига, едва удержавшись, чтоб не обнять старого капитана. -  Спасибо... отец.

Губы Воробья сложились в привычную дерзкую улыбку, а в глазах как-то слишком ярко отражалось мерцающее пламя свечей.
- Прощай, сын, - услышал он вслед, закрывая за собой дверь.

Размашистым шагом Джек двинулся на поиски молодчика, что отобрал у него его оружие. На ходу он с усилием потер глаза. Да, так-то лучше. Пиратские капитаны не плачут. На мгновенье он остановился и прислушался.

За дверью капитанской каюты тихо пела гитара.

Пиратка
спасибо)

На счет Уилла. Это не слова автора, а слова Джека. А Джек может считать его и предателем (так и говорил), и малохольным, и кем угодно. Тем более, что по моей версии, Уилл увел у него Лиз - ну, почти увел. Так что Джек со зла может и не такого наговорить)))

Думаю, что в этот момент Джек был как никто серьезен.

Ну Уилл не увел Лиз, но сильно подпортил картину - вспомним сцену на Голландце и КАК Джек провожал ее.
Если учесть, в каком раздрае был Джек в тот момент, он вполне мог обвинить Уилла во всех смертных грехах - в том числе и в том, что она ушла к Уиллу.

Именно. И она, фраза, в принципе, тоже показывает, насколько в раздрае Джек - ведь он, в принципе, не так плохо к Уиллу и относится.
Джек несколько необъективен, да...
Но ему, елки зеленые, реально плохо!
Так что не судите его строго)

Да, прошу прощения у поклонников Уилла - я к нему хорошо отношусь, извините, если что не так