Автор: Беспризорная
Название: Хроники капитана Джека Воробья
Произведение: ПКМ
Размер: миди
Жанр: приквел
Рейтинг: PG-13
Персонажи: Джек, Ана-Мария, Барбосса, Уильям Тернер старший, Тиа-Дальма, Дейви Джонс и д.р, а также несколько действующих лиц не упамянавшихся в фильме
Содержание: В данном фанфике рассказывается о том, как будучи еще совсем юным, Джек
Воробей попал на пиратский корабль и стал его капитаном, при каких условиях он познакомился с Барбоссой и получил волшебный компас, при каких обстоятельствах был заключен договор с морским дьяволом, и откуда у Барбоссы появилась обезьянка. И еще много-много интересного)
Отказ от прав: все права пренадлежат Диснею
Статус: закончен
Глава 1. Капитан Джек Воробей
Он был баловнем судьбы. Люди о таких говорят: родился в рубашке. В свои неполные пятнадцать лет он умудрялся так ловко водить за нос горбатую старуху с косой, что те, кто знал о его существовании, только диву давались. Сколько раз балансировал он на самом краю, находясь на тонкой грани жизни и смерти – ровно столько же раз он решительно выбирал жизнь, цепляясь за нее мертвой хваткой. Он привык бороться тогда, когда другой устало опустил бы руки; он находил лазейку там, где другой видел глухую стену.
Он был любимцем судьбы. Порою, она была с ним жестока и несправедлива, ставя неожиданные подножки и отпуская грубые тычки в спину, но он никогда не обижался на нее. Он знал – в любой момент она, недавно с остервенением втаптывающая его в грязь, протянет ему дружественную руку, помогая подняться, и укажет ему дальнейший путь.
Так было всегда, сколько он мог себя помнить.
Отца он никогда не знал, хотя, мать говорила ему, что он как две капли воды похож на него. Она любила повторять, что когда-нибудь он вернется, и тогда они заживут другой, счастливой жизнью. Сначала она повторяла это каждый день, затем раз в неделю, все реже и реже, а после и сама, казалось, перестала верить своим словам. Жизнь утратила для нее свой смысл, а он был слишком мал, чтобы удержать ее. Так он стал сиротой в возрасте десяти лет.
Предоставленный сам себе, он быстро освоился в окружающем его далеко не идеальном мире. Ловкие руки и быстрые ноги спасали его от голода и побоев, острый пытливый ум, хитрость и способность действовать в зависимости от сложившейся ситуации позволили ему занять выгодное положение среди подобных ему. Маленький, прыткий, практически неуловимый, он довольно быстро заслужил прозвище, которое с гордостью носил все последующие годы.
Он жил, не строя планов на следующий день, зная, что сегодняшний может стать для него последним. Но что-то подсказывало ему, что вскоре в его жизни все круто переменится. Он не знал, в хорошую или в плохую сторону. Он привык полагаться на судьбу, благодарно принимая ее благосклонности и стойко перенося все те испытания, что она ему посылала, чтобы раз за разом доказывать ей, что он достоин звания любимца. Именно поэтому он просто жил, выживал и ждал. Ждал перемен. И вот этот день настал.
***
Рука Джека привычно потянулась к кошельку, пристегнутому к поясу. К чужому кошельку. Рослый чернокожий мужчина с наголо обритой головой явно прибыл издалека. Его одежда насквозь пропиталась запахом моря. Но мужчина не походил ни на торговца, ни, подавно, на рыбака. Впрочем, все это мало интересовало мальчика. В кошельке у чужеземца, лаская слух, разогревая воображение, тяжело позвякивали монеты. Скорее всего, это было золото, хотя, он не был в этом уверен. Мальчик уже давно приметил в толпе рынка свою жертву и следовал за ней попятам, будто тень, бесшумно и неотступно, уличая удобный момент.
Он уже ощущал холод металла в своей ладони и чувствовал вкус свежевыпеченного хлеба, отчего рот наполнился слюной, а желудок издал заунывное урчание, когда на тоненьком запястье сомкнулась здоровенная темно-коричневая ручища. В хищном оскале сверкнули белоснежные зубы. Мальчик не издал ни звука. Он резко дернулся назад и в сторону, но хватка стала лишь крепче. Ему показалось, что еще чуть-чуть и он услышит, как хрустнут, ломаясь, его кости. Чтобы не закричать, он что было сил стиснул зубы. Вперив упрямый взгляд карих глаз в незнакомца, он изо всех сил старался не выдать сковавшего его страха. Улыбка чернокожего стала еще более устрашающей. Он с силой дернул мальчика за руку, принуждая следовать за собой. Джеку не оставалось ничего другого, как подчиниться.
- Ты знаешь, что делают с уличными воришками там, откуда я родом, мальчик? – проговорил мужчина с сильным акцентом.
- Бьют? – равнодушно предположил Джек.
- Нет, - отрицательно покачал головой чернокожий.
- Сильно бьют, - последовала другая версия.
- Нет.
Так как его пленитель уверенно шел по направлению к пирсу, не разжимая железной хватки, в голову мальчика пришла еще одна идея.
- Топят?
- Нет.
Все это порядком надоело юному вору. Он вновь попытался вырваться. Последовал новый рывок, после которого мальчик чуть было не упал.
- А быть может, их любезно отпускают, давая в придачу добрый десяток золотых? – заявил он язвительным тоном, на что чернокожий разразился приступом грубого смеха.
Он подтащил мальчика к одному из деревянных ящиков, приготовленных для погрузки на торговое судно.
- В тех краях, откуда я родом, таким как ты, щенок, отрубают руки.
Широкий обоюдоострый клинок сверкнул холодной сталью в лучах полуденного солнца. Чернокожий гигант прижал руку мальчика к теплому дереву. Расширенными от ужаса глазами мальчик наблюдал за неотвратимо приближающимся к его плоти лезвием, не в силах оторвать взгляд от ужасного зрелища. Сердце его бешено колотилось где-то в районе горла, из-за чего он не мог даже закричать, хотя вряд ли хоть кто-то из шныряющих в порту матросов, захотел бы вмешаться и заступиться за уличного оборванца.
Резкий окрик остановил решительную руку карателя. Смертоносное лезвие застыло в нескольких дюймах от своей цели. К двум замершим фигурам – парализованному шоком мальчику и опустившим свой страшный клинок негру, сильно хромая на левую ногу, приближался пожилой мужчина. На вид ему было далеко за пятьдесят. Из-под шляпы-треуголки выбивались пряди до основания выбеленных беспощадными годами волос. Но годы оказались бессильны погасить огонь в его глазах, которые буквально насквозь прожигали темнокожего мужчину.
- Сколько раз повторять, матрос, что дома твоего отсюда, слава попутным ветрам, не видать, - прорычал он.
Чернокожий зло пробормотал что-то на незнакомом мальчику языке и зло сплюнул.
- Возвращайтесь на корабль и передайте команде, чтобы готовили корабль к отплытию. Здесь мы закончили. И отпустите наконец-то мальчишку!
Повисла напряженная пауза, после которой хромой хрипло рассмеялся, запрокинув назад голову.
- Я сам с ним разберусь, - закончил он. – Смекаешь?
Негр удовлетворенно кивнул.
- Вы слышали приказ, матрос? – посерьезнел хромой. – Выполнять!
- Так точно, капитан! – отчеканил негр и опрометью бросился прочь.
Тот, при чьем появлении стушевался двухметровый гигант, и по одному приказу которого он же готов был бросится хоть морскому дьяволу на рога, обратился к мальчику, который почему-то все еще не пытался дать деру, хоть его больше никто и не держал.
- Как твое имя, парень?
Мальчик молчал, во все глаза таращась на хромого капитана.
- Я не люблю повторять вопрос дважды, - поставил в известность хромой.
- Джек, - последовал ответ, в котором прозвучал некий вызов.
- Джек?
- Джек Воробей.
- Тебе приходилось бывать в море, Джек?
- Нет, сэр.
Что-то подсказывало мальчику, что с этим человеком стоит быть повежливее.
- Что ж, я предоставлю тебе такую возможность.
- А если я откажусь?
Ответом ему послужил новый приступ хриплого смеха. Старый пират прекрасно понимал, с кем имеет дело, юный Джек же об этом даже не догадывался.
***
Изначально Джеку показалось, что он умер и угодил прямиком в преисподню. С раннего утра и до поздней ночи он был на ногах. На его детские плечи свалилось бремя всех тех забот, которые так ненавидят бывалые матросы: драить и просмаливать палубу и трюм, следить за распределением и наличием воды и провизии на борту, и еще куча всяких незначительных на первый взгляд поручений. К концу дня запаса сил юного Джека хватало ровно на столько, чтобы найти укромный уголок, и, свернувшись там калачиком, провалиться в тревожный сон, лишенный сновидений, даже сквозь это забытие ощущая, как болит каждый сустав. А с первым лучом солнца воздух сотрясала громогласная команда: Подъем! И все начиналось сначала. Бывали дни, когда Джеку хотелось, чтобы солнце никогда больше не взошло. Но его природная живучесть помогла ему совладать и с этим потрясением.
В конце концов, Джек сумел поймать бешеный ритм жизни на пиратском судне. Тело перестало ныть после целого дня напряженной работы. Он окреп, кожа покрылась бронзовым загаром, как и подобает настоящему моряку. Раньше безропотно сносящий любые оскорбления со стороны команды, Джек начал отвечать колкостью на колкость, грубостью на грубость. А поскольку такой ход событий не мог устраивать свирепых морских волков, а по физической силе каждый из них в разы превосходил Джека, на выручку ему приходили старые навыки. Играючи уклоняясь от сыпавшихся на него ударов и пинков, с завидной проворностью Джек взбирался на грот-мачту и, сидя на перекладине, сыпал на своего обидчика острые злые шутки на потеху всей команды и сурового капитана.
В общем и целом, дела Джека Воробья пошли в гору. Команда привыкла к нему, как к неотъемлемой части корабля. Появились такие матросы, которые не чурались заступаться за него, и даже суровый капитан время от времени опускал тяжелую руку на его загорелое плечо и говорил: «когда-нибудь, Джек, я научу тебя, как постоять за себя».
Вечерами Джек с замиранием сердца слушал истории подвыпивших матросов. Рассказы о славных походах и героических сражениях на суше и на море, истории о любви и предательстве, веселые и грустные, правдивые и не очень. Матросы больше не шпыняли его, и даже, напротив, подзывали сесть поближе в общий круг. Время от времени то один, то другой пират косился на мальчика и довольно кивал, видя его напряженное лицо и расширенные глаза.
Чем больше Джек проникался этой атмосферой, тем отчетливее понимал, что его место здесь, среди безбрежного моря. И, если бы сейчас хромой капитан сказал ему, что в следующем порту ему придется покинуть корабль и сойти на берег, он предпочел бы сгинуть здесь, в этих пучинах. Пыльный, душный город представлялся теперь Джеку клеткой, тогда как море было свободой.
В самых эффектных местах рассказывающий резко повышал голос, порой переходя на крик, и тогда Джек вздрагивал от неожиданности, вызывая тем самым смех команды. Но смех этот больше не был ни издевательским, ни враждебным. Тогда Джек смеялся вместе со всеми. Впервые в жизни Джека Воробья появились люди, которых он, не покривив душой, мог назвать своими друзьями.
***
Команда торговца не уступала команде капитана Доджера ни по храбрости, ни по жестокости, ни по мастерству. Разница была лишь в одном – команда торговца сражалась отчаянно, так, как сражаются обреченные, но собирающиеся дорого продать свои жизни люди. После нескольких обменов пушечными залпами, корабли сошлись вплотную. Бой кипел на обеих палубах. Звон стали, крики боли, гнева, восторженные вопли, запах пороха и крови – все это накрыло Джека сплошной душной волной, не позволяя ему нормально дышать. Вначале он хотел развернуться, убежать, спрятаться, представив, что ничего этого нет. Но ноги его отказывались повиноваться. Поэтому он просто стоял и смотрел, оттесненный сражавшимися мужчинами к самой корме. Окровавленный клинок, выпавший из чьей-то ослабевшей руки, звякнул о палубу у ног мальчика. Джек нагнулся и поднял его. Рукоять все еще хранила тепло чужой ладони. Но Джек почувствовал, как его до костей пронзил могильный холод.
- Ах ты, щенок!
Джек оторвал взгляд от окровавленной стали. К нему медленно приближался матрос с торгового судна. Каждый шаг давался ему с трудом. Левой рукой он прикрывал кровоточащую рану на правом боку. Он был слаб, но в его глазах пылал огонь злобы настолько живой, что Джек невольно сделал шаг назад.
- Пиратское отродье, - прорычал мужчина, и рука его взметнулась, готовясь нанести один-единственный верный удар.
Позже Джек пытался вспомнить и понять, что же именно произошло. Что заставило его поднырнуть под вскинутую руку и сделать резкий выпад, вгоняя сталь в податливую плоть. Ответ был очевиден. Просто хозяйка-судьба очень хотела, чтобы он жил, и в этом их интересы сходились. Глаза Джека вспыхнули огнем решимости, рука с силой надавила на клинок, вонзая его по самую рукоять.
***
Джек стоял, облокотившись о бортовое ограждение, и вглядывался вдаль, туда, где море сливалось с небом. За этой невидимой гранью совсем недавно скрылось багровое солнце, и его прощальные отблески до сих пор окрашивали воду в различные оттенки красного. На плечо мальчика легла тяжелая рука. Рука, привыкшая одинаково уверенно держать штурвал и шпагу, прокладывать курс на карте и без промедлений спускать курок.
- Ты в порядке, парень?
Джек уверенно кивнул, не отрывая глаз от линии горизонта.
- Глотни, станет легче, - капитан Доджер протянул мальчику пузатую бутылку.
Один только запах любимого пиратами напитка заставил Джека сморщиться в отвращении, но отказаться он не посмел. Ему показалось, что все внутри опалило огнем. Капитан пару раз хлопнул мальчика по спине, помогая прокашляться.
- Ничего-ничего, - подбодрил он Джека. – Когда-нибудь тебе это понравится.
Джек снова лишь молча кивнул. Капитан глубоко вдохнул прохладный вечерний воздух, наполненный солеными морскими брызгами. Его корабль шел полным ходом, расправив крылья-паруса. Вокруг было необычайно тихо. Команда безмятежно спала, почтив память павших и отпраздновав победу выживших товарищей. Шум ветра, да плеск волн. Но звуки эти казались Джеку музыкой. Лишь она помогала ему забыться, оставить далеко позади груз проблем и терзающих мыслей. Она увлекала его с собой, к недосягаемому горизонту. Но она же и возвращала его обратно. И он не мог и не хотел ей противиться, как не мог и не хотел противиться своей судьбе.
- Знаешь, Джек, - голос капитана, низкий и хрипловатый, не прервал чудесной музыки, а слился с ней, - ведь на самом деле не столь важно, кем ты был, или кем ты будешь. Не важно, сколько хороших и плохих поступков ты совершишь за свою жизнь. Важно только одно, - чтобы во всей этой чертовой неразберихе, которую мы привыкли называть жизнью, ты всегда, слышишь, всегда помнил одну-единственную вещь…
Доджер вновь вздохнул полной грудью, прикрыв глаза. Казалось, что заканчивать начатую мысль он не собирался.
- Что? Что я должен помнить? – не выдержал мальчик.
Капитан приоткрыл один глаз, покосившись на Джека.
- Ты – Джек Воробей. Смекаешь?
Мальчик непонимающе уставился на капитана, но тот лишь раскатисто рассмеялся, по привычке запрокинув голову назад.
- Ты поймешь когда-нибудь. А сейчас не забивай себе голову и отдыхай. Завтра нас ждет еще один день.
Все еще посмеиваясь и то и дело прикладываясь к бутылке, капитан поднялся на мостик и занял место у штурвала, оттолкнув посапывающего рулевого. Упав, тот свернулся калачиком и продолжил невозмутимо спать, бормоча что-то невнятное сквозь сон. Доджер выровнял курс и уверенно повел свой корабль навстречу новому дню.
- Я – Джек Воробей, - шепотом повторил мальчик.
Ветер подхватил и унес его слова, делая их частью музыки моря.
***
- Шаг сюда. Хорошо. А теперь переход. Замечательно.
До того никогда не державший в руках шпаги, Джек оказался весьма талантливым учеником. Легкий, гибкий и выносливый, словно кошка, он без труда осваивал азы и вникал в тонкости ведения боя. Капитан Доджер сдержал свое обещание.
День за днем, раз за разом повторяя изученные приемы и изучая новые, Джек довольно быстро достиг заметных успехов, и в один прекрасный день Доджер заявил:
- Все, что тебе нужно на данный момент, у тебя есть. То, чего еще нет, придет с опытом.
Обращение с огнестрельным оружием также не вызывало у мальчика затруднений, в отличие от работы с картами. На кропотливую работу у лишенного усидчивости Джека просто не хватало терпения, за что его затылок не раз страдал от тяжелых капитанских подзатыльников.
Джек учился. Учился быть тем, кем ему еще предстояло стать. Капитан доверял ему подменять рулевого. Джек не отходил от Доджера, когда тот на всех парусах вел свой корабль через бурю. В расширенных от восторга глазах мальчика отражались вспышки молний. Порой у него перехватывало дыхание, когда ему начинало казать, что корабль не выдержит столкновения с новой волной. Но за одной волной шла вторая, с которой «Смерч» буквально взлетал на третью. И вскоре Джек привык к подобным смертельным играм со стихией.
Он научился пить ром, вместе с лихой командой отмечая добытую в честном бою прибыль, выкрикивая тосты за здравие капитана Доджера и вечный попутный ветер в парусах «Смерча».
Но было кое-что, чему юный Джек так и не смог научится. Хладнокровие, с каким шли на абордаж пираты, убивая и круша всех и все, что окажется на их пути, оставалось для него чуждым. На все насмешки и подначки команды, сводившиеся к одному излюбленному вопросу: «мужчина ты, или нет?», он спокойно отвечал: «Я – Джек Воробей». Вскоре его оставили в покое.
Так прошли четыре года пребывания Джека Воробья на борту пиратского брига.
***
На этот раз «Смерч» позорно бежал с поля боя. Фрегат короны ее величества стойко выдержал три пушечных залпа, а затем открыл ответный огонь. Команда Доджера спешно латала течи, опасно граничащие с ватерлинией, когда команда фрегата перешла в наступление, которой пиратам удалось оттеснить ценой больших потерь.
Сказать, что капитан был зол – не сказать ничего. Он был в ярости, он был взбешен. Опустошая одну бутылку рома за другой, он метался по палубе, словно раненый зверь, и беда тому матросу, который не успевал убраться с его пути. В конце концов, он заперся в своей каюте, и оттуда еще долго раздавался звон бьющегося стекла и отборная ругань. Никто не решался беспокоить находившегося в подобном состоянии капитана даже с таким вопросом, как выбор курса. И без того было ясно, что «Смерч» нуждался в тихой гавани, где после тщательного осмотра, будут залатаны все пробоины и трещины в корпусе.
Корабль взял курс на северо-восток, когда из капитанкаюты донесся искаженный алкоголем и плотно запертой дверью голос:
- Матрос Воробей!
Джек, привычно приводивший в порядок трюм, споткнувшись о ведро, в которое только что старательно собрал остатки воды, и расплескав добрую часть его содержимого, опрометью выскочил на палубу и бросился к каюте капитана, прекрасно понимая, что каждая секунда промедления может стоить ему двух-трех лиловых кровоподтеков.
Капитан в глубокой хмельной задумчивости восседал на одном из перевернутых стульев. Пол вокруг него был усеян осколками того, что некогда было кувшином, парой бокалов и трех-четырех бутылок из-под рома.
- П-прибери здесь все, - не поднимая головы, пробормотал он. – И принеси мне еще пару бутылок.
Джек послушно принялся собирать крупные куски стекла. Он подумал о том, как через пару минут выбросит их в море, и оно отшлифует их, лишив острых краев, способных ранить. Со временем.
- Брось это парень, - прервал его занятие Доджер. – И принеси сюда этот чертов ром.
- Нет, - Джек не оторвался от своего дела.
- Что ты сказал?! – взревел капитан, подорвавшись с места.
- Вам хватит на сегодня, капитан, - голос мальчика был спокойный и примирительный, но настойчивый.
- Никчемный уличный оборванец!
Удар пришелся вскользь, но даже этого хватило, чтобы опрокинуть мальчика на пол. Пара осколков больно впилось в его руку, оставляя глубокие порезы, остальные вновь зазвенели по дощатому полу. Джек выдернул стекляшку из ладони. В ушах все еще стоял звон, а щека, на которую пришелся удар, полыхала. Прийти в себя и вскочить на ноги он не успел. Рука старого капитана, все еще хранящая былую мощь, с силой рванула его за грудки, отрывая от пола, а в следующую секунду швырнула его, словно тряпичную куклу, через всю каюту. Джек довольно сильно приложился затылком о стену. Перед глазами заплясали черные мушки, ноги подкашивались, а сознание настойчиво просилось в отключку. Цепляясь руками за ту же стену, Джек попытался добраться до спасительной двери. Но, то ли после полученной встряски Джек утратил былую проворность, то ли обуреваемый праведным гневом хромой капитан неожиданно ее приобрел, сделать это Джеку так и не удалось.
Та часть команды, что находилась неподалеку от капитанской каюты, на секунду замерла, прислушиваясь к крику страха, боли и отчаянья, что донесся из капитанской каюты, но все же предпочла вернуться к своим делам. Те же, кто находился поодаль, так ничего и не услышали, либо же предпочли не услышать.
И только лишь море за кормой угрюмо роптало, проклиная человеческую безучастность.
***
Джек сидел на носу корабля, подтянув колени к подбородку. Ветер трепал его черные волосы, дождь ласково стирал с его лица две соленые дорожки своими холодными пальцами. Что делать дальше, Джек не знал. Дождаться, покуда корабль не зайдет в порт и сбежать? Снова начать чистить чужие кошельки, до тех пор, пока его не поймают и не швырнут в клетку, затем, чтобы потом отправить на каторжные работы? Или же наняться подмастерьем к пекарю, кузнецу, цветочнику, гончару – кому угодно, не важно. Он способный, и сможет быстро освоить любое ремесло. Сбежать. Но его никто не держал.
Море швырнуло в лицо мальчику пригоршню соленых брызг, словно прося очнуться, одуматься. «Кто же ты? Кто ты? Кто?» - шептала морская пена за бортом.
Мальчик поднялся, вонзив ногти в свежие порезы на ладони. Боль разлилась по руке до самого плеча, перелившись оттуда в грудь, затронув сердце, заставляя его биться быстрее.
Никто ничего не заподозрил, когда Джек, оскальзываясь на мокрых досках, сломя голову, мчался к капитанскому мостику.
Они столкнулись на лестнице. Время замедлило свой бег, стало густым и вязким, почти осязаемым. Джек чувствовал, как тяжелые дождевые капли падают на палубу, разлетаясь на тысячи брызг, чувствовал, как гулко бьется о грудную клетку сердце, тяжело и часто, но не видел ничего вокруг, ничего, кроме равнодушных и холодных глаз.
- Чего уставился, щенок? Прочь с дороги…
Договорить Доджер не успел. Безразличие в его глазах сменилось непониманием, удивлением, злобой, болью. И прежде, чем эти глаза навек утратили выразительность, Джек заглянул в них еще раз.
- Я – Джек Воробей. Смекаешь?
Выдернув окровавленный клинок, Джек сделала шаг в сторону, позволяя безжизненному телу скатится вниз по ступеням. Он стоял, прислонившись спиной к периллам, тяжело дыша, глаза его лихорадочно блестели. Из его груди вырвался хриплый смешок, а зубы сверкнули в хищном оскале.
- Кто следующий? – спросил он, не поворачивая головы. – Ну?!
К его удивлению, никто не набросился на него, хотя вся команда и столпилась под лестницей, заглядывая друг другу через плечи, стараясь получше рассмотреть распластанное на досках тело капитана Доджера. Теперь уже бывшего капитана.
Растолкав столпившихся пиратов локтями, вперед выступил старпом «Смерча». Звучно прокашлявшись, он спросил:
- Куда прикажете держать курс, капитан Воробей?
Джек вскинул на него изумленный взгляд. Дождь аккуратно смывал с клинка кровавые разводы.
***
- Старик Доджер, упокой море его душу, всегда был немного, - старпом помолчал, подбирая подходящее слово, - чудаковатым. Ну, словно бесы у него в голове ютились, а он все совладать с ними силился. Понимаешь, о чем я?
Джек коротко кивнул, приложившись к горлышку бутылки. Старпом вежливо подождал, пока новоиспеченный капитан не отставит ром в сторону, а затем продолжил:
- Так вот, порой у него это получалось, а порой не очень. Сейчас братьями кровными нас всех называет, а в следующую минуту как рявкнет: «А ну, по местам, псы помойные», или позаковырестей что выдумает, да так, что кровь холодеет. Да что тебе рассказывать, ты и сам все видел. Так или иначе, команда его уважала. Побаивалась, вот и уважала. В нашем деле без этого никуда. Да и потом, привыкли за столько-то лет, - старпом задумчиво прищелкнул языком. – А однажды вот так сидел я с ним, как сейчас с тобой, а он ни с того ни с сего и говорит: «Корабль свой и все, что на борту его будет, завещаю тому, кто меня убьет». Я, помню, струхнул не на шутку. А он смеется: «Морской дьявол нас вместе с ним заберет. Ему мой «Смерч» и достанется». А вот оно как получилось.
Старпом тяжело поднялся, оперся руками о стол, за которым только что сидел и, чтобы придать своим словам больше весомости, уставился на Джека сверху вниз.
- А слово капитана на корабле – закон, парень, - заключил он. – Идем, нас ждут.
Джек поднялся следом за старпомом и нетвердым после выпитого рома шагом проследовал в дальний угол каюты, откуда вернулся, неся в руках старую поношенную шляпу-треуголку.
- Вот, - Джек протянул шляпу старпому, - это его.
Тот задумчиво повертел шляпу в руках, тяжело вздохнул и без лишних слов нахлобучил ее на голову Джека.
- Может солидности придаст, - проворчал он. – И вообще, не мешало бы тебе своим внешним видом заняться. Не больно-то ты тянешь на капитана.
***
Команда «Смерча» долго провожала взглядами длинный наглухо заколоченный деревянный ящик. Море ласково баюкало капитана Доджера, отправляющегося в свое последнее плавание. Вот ящик исчез за гребнем очередной волны и больше не появился. Джек, не сказав ни слова, надел шляпу и направился к мостику. Руки привычно легли на штурвал, ощущая тепло нагретого солнцем дерева.
- Командуйте, капитан, - подсказал стоящий неподалеку старпом.
Джек откашлялся.
- Убрать якорь! Паруса поднять!
Команда презрительно покосилась в его сторону. До слуха Джека донеслось что-то вроде «прихлопнуть молокососа, и делов-то». Джек нервно сглотнул и прикрыл глаза, вспоминая те дни, когда капитан Доджер отважно вел свой корабль сквозь дождь и ветер, как отдавал зычным голосом приказы своим головорезам, без усилий перекрикивая громовые раскаты, как раскатисто звучал его хриплый смех. Глаза Джека полыхнули холодным огнем.
- А ну по местам, псы помойные! Забыли, что делать нужно?! Якорь убрать! Поднять все паруса! Я дважды повторять не люблю! Живо-живо! Шевелитесь, каракатицины вы отпрыски!
Голос Джека еще срывался, но очень скоро он приобретет железные командные нотки, а еще чуть позже в нем зазвучит сталь, и тогда мало кто осмелится ему противиться.
Заскрипела якорная цепь, «Смерч» медленно расправил трепещущие паруса – крылья, готовые вновь нести его к горизонту.
***
Так Джек Воробей стал капитаном в свои неполные двадцать лет. Не многие из его старых знакомых признали бы теперь в молодом лихом капитане того самого уличного воришку. Многие считали его… чудаковатым, а его идеи безумными, но его уважали за его находчивость и предприимчивость.
Джек проходил под парусами «Смерча» в роли его полноправного капитана не долго. Три года спустя он покинул корабль и команду, сойдя на приветливый и радушный берег Тартуги. В последний вечер его пребывания на борту «Смерча», он открыл свои планы верному старпому. Вот уже год Джеку не давала покоя одна легенда, услышанная им однажды в одном из портов, в который заходил их корабль. Легенда о корабле. Самом быстроходном и практически неуловимом. Легенда о «Черной Жемчужине».
- Но ведь это всего-навсего легенда, Джек, - усомнился старпом.
Пригубив из полупустой бутылки, Джек покачал головой.
- Корабль существует.
- Пусть так, - сдался старпом. – Но набрать целую команду таких же… авантюристов как ты, пусть даже в таком месте, как Тартуга, не имея ни корабля, ни приличной суммы за душой, просто невозможно. В конце концов, Джек, ты же не господь бог!
- Нет, мистер Гибс, - в хищном оскале сверкнули золотые зубы. – Я – Джек Воробей. Капитан Джек Воробей. Смекаешь?
Отредактировано Беспризорная (2009-12-04 16:56:38)
