PIRATES OF CARIBBEAN: русские файлы

PIRATES OF THE CARIBBEAN: русские файлы

Объявление


Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.



Лунная дорожка

Сообщений 1 страница 21 из 21

1

Сразу скажу: я только учусь писать. Дочитайте этот фанфик до конца  и сравните, как было в начале, и как стало потом. Это мой дебют. Прошу не бить сильно))))

Автор. Кэтрин де ла Вега
Бета-ридер: Ксюнель
Название. Лунная дорожка
Оригинальное произведение. Пираты Карибского моря-3.
Рейтинг. PG
Жанр. Приключения, драма
Краткое содержание. Я думаю, вы сами догадаетесь.
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ. Не все главы текста оригинал, начиная с тринадцатой главы они были редактированы.

Глава 1.

Это же надо было пригреться на груди у такой сволочи…
Очковая кобра

Элизабет стояла у борта азиатской джонки. Только Тиа Далма знала, куда нужно плыть. Но колдунья почему-то решила зайти на Тортугу. Она сказала, если этого не произойдет - Джек не вернется.
Лиззи всем сердцем хотела вернуть капитана Воробья. Говорят, чем лучше могло быть решение, тем позднее приходит озарение. Вот и Элизабет только сейчас сообразила - Джек и так бы остался на Жемчужине. Он вернулся, чтобы больше не уходить.
"Господи, какая же я дура..." - обреченно думала девушка. И Уилл... Он уже не относился к ней так, как прежде. Что же он видел? - ломала голову Лиззи. Но сама она не могла разобраться в своих чувствах к капитану и кузнецу. Слишком много на нее свалилось.
--- Что, мисс, делать нечего?
Лиззи вздрогнула. Барбосса!
--- У вас талант - портить настроение. - недовольно сказала она.
--- О, стараюсь! - осклабился пират. - Не знаете чем заняться - так помогите Пинтелю и Регетти драить палубу, они уже так устали... Думаю, они обрадуются столь очаровательному женскому обществу! Как, впрочем, и я. Но уж точно не на палубе!
Элизабет поперхнулась. Эти намеки капитана уже перестали быть для нее неприятным новшеством, но чтобы так откровенно!
--- Вы заговариваетесь! Если бы Уилл был рядом, он бы поставил вас на место! - гордо вскинула подбородок девушка.
--- Очнитесь, мисс Суон! Уильям слышит наш разговор. Или вы настолько...ммм... увлеклись Джеком Воробьем, что собственного жениха под носом не замечаете? - ухмыльнулся Барбосса и ушел в свою каюту.
Лиззи обернулась. Действительно, Уилл стоял футах в пяти от нее и завязывал какой-то канат. Он мог слышать то, что предлагал ей Барбосса. Но не заступился. Значило ли это, что он ее больше не любит? Возможно. Но Элизабет с ужасом поймала себя на том, что ей не так уж и противны были намеки пирата. И ее почти не трогает, что Уилл не обращает на нее внимания.
К девушке подошла Тиа Далма.
--- Ты точно хочешь вернуть Джека Воробья?
--- Да. Это мой долг.
--- Элизабет не хочет знать, простит ли ей Джек Воробей ее поступок? - Тиа Далма начала медленно обходить девушку. Лиззи забеспокоилась. Ей не нравилась странная колдунья. Слишком она была... чужая.
--- Хочу...
--- Ну что ж... Нельзя предугадать, как отреагирует он на возвращение свое и Жемчужины. Может, он не хочет возвращаться, а?
Лиззи сделала вид что задумалась и стала медленно отходить от Тиа Далмы. Та не стала догонять ее, но сказала вслед девушке:
--- Faber est suae quisque Fortunae!*
Элизабет не поняла смысла, но решила, что сказано ей нечто зловещее. Тиа Далма постояла еще немного на палубе. В конце концов Пинтель и Регетти заплескали ей ноги, и колдунья ушла в трюм.
--- Ты мой давай, мой! - заворчал Пинтель на своего дружка, зачарованно смотревшего вслед Тиа Далме.
Джонка называлась "Хэ Кай". Что это значило по-китайски, Уилл понятия не имел. Но "Хэ Кай" ему понравилась. Небольшая, складная, она была такая цветастая - красная с черным и синим, что темно-серые паруса выделялись на таком фоне больше всего. Кают там было две. Они были очень небольшие, если не сказать - маленькие, в китайском таком же ярком интерьере, и очень уютные. В одной жил Барбосса. В другой - Тиа Далма.
Уилл забрался на мачту. Уже на небольшом расстоянии виднелись огоньки. Тортуга!
--- Приближаемся! - крикнул он. « Жалко, что у нас нет дозорного на мачте. Приходится дежурить» - сумрачно подумал он.
Матросы засуетились. Регетти бросил швабру (Барбосе не понравилось, как они с Пинтелем вымыли утром и заставил перемывать), и Пинтель немедленно об нее споткнулся.
--- Смотри, где добро оставляешь! – заорал он. По палубе струились реки воды: двум чудакам надоело бесконечно исправлять работу, и они попросту затопили джонку от носа до кормы. Было скользко, и вся команда была мокрой. Только Элизабет и Тиа Далма смогли не поскользнуться на луже.
Хэ Кай вошла в порт и бросила якорь. Все немедленно разбрелись по городу. Гиббс по поручению капитана ушел на рынок к знакомому торговцу. Надо было основательно запастись провизией. Остальные ушли по кабакам. Барбоса же, Тиа Далма, Уилл и Элизабет пошли в трактирчик «Кабанья голова».
Лиззи оглядывалась по сторонам. Тортугу она знала неплохо, но еще раз все осмотреть не мешало. В душе девушки царило смятение. Что они тут делают? Зачем нужна Тортуга? Нельзя было без нее обойтись? И куда они, вообще, идут?
Лиззи и компания (Барбоса, Тиа Далма, Уилл и Гиббс) сидели в том самом трактире. Капитан и Тиа Далма о чем-то тихо говорили. Гиббс пил ром. Уилл мрачно смотрел на Элизабет. Как будто что-то хочет сказать, но не может. Внезапно Барбосу кто-то тронул за плечо.
--- Мистер… Вы капитан Черной Жемчужины, да? – сзади стоял невысокий паренек. Зеленые глаза взволнованно блестели в неярком свете свечей.
--- Да! Чего надо, парень? – Барбосса от неожиданности поперхнулся ромом, закашлялся и был не в духе.
--- Возьмите меня в команду, мистер…
--- Ты что, сдурел? Нам никто не нужен! Тем более, такая салага, как ты!
Паренек обиженно засопел.
--- Я не салага! Мне уже целых пятнадцать, и я много что умею!
--- Слыхали? Не салага он! А кто ты, сопляк? – насмешливо сказал капитан.
--- Я… ну…
--- Вот-вот. Проваливай!
Тиа Далма неожиданно присмотрелась к мальчишке. Лиззи это удивило. Самый обычный парень, что в нем такого.
--- Ты умеешь драться на шпагах? – медленно выговорила она.
--- Да, леди.
--- Стрелять из пистолета?
--- Да, леди.
--- Драться просто так, без оружия?
--- Да, леди.
--- Черт, де есть хоть что-нибудь, что ты не умеешь?! – вскипел Барбоса. Выражение лица при этом у него было такое, как будто он лимон съел.
Паренек задумался.
--- Ну… По кораблю или вообще?
--- По кораблю, черт тебя раздери!
--- Да все вроде бы умею… Я с детства в море. – обескураженно протянул мальчишка.
Барбоса долгую минуту смотрел на него, а потом… расхохотался. Лиззи удивленно воззрилась на него. С момента отплытия джонки он ни разу даже не улыбнулся. А тут так радостно угорает…
--- Ладно, возьму я тебя. Будешь дозорным на мачте. Как тебя звать?
--- К… Эмиль, сэр. Я испанец. – только сейчас Элизабет услышала в его речи четко слышимый испанский акцент. Странно, почему его не было слышно раньше?- Спасибо, сэр… Барбоса, да?
--- Да. Садись, не жмись! – пригласил Барбоса. Впервые Элизабет видела его таким… ласковым.
Какой день хороший!» - подумала Лиззи, выходя из трюма. Все еще спали, только Тиа Далма уже прокралась в камбуз, да Эмиль разгуливал по палубе. Теперь у Элизабет была возможность разглядеть его получше, нежели в полумраке трактира. Паренек был одет почти так же, как Лиззи – в черный потертый камзол, черные же штаны. Сапоги были рыжие от старости. Наверное, он купил их в лавке у старьевщика, подумала девушка. Недлинные ярко-рыжие, даже красные волосы были заплетены в короткую и очень толстую косичку. На голове была темно-зеленая повязка. Такая же была у Джека и у Анны-Марии. Похоже, Эмиль очень любил этот цвет. Жилет был тоже темно-зеленый.
--- Чего ты на меня уставилась? – подозрительно спросил парень.
--- Да ничего… просто так… - удивилась Лизи. Чего это он?
--- Эмиль! Ты еще не на мачте?! – Элизабет вздрогнула. Ее словно обдало ледяным холодом презрения. Барбоса!
Паренек передернулся и стремглав бросился к канатам (Лизи, как всегда забыла их название)*.
--- А вы, мисс? Сегодня ваша очередь драить палубу! – насмешливо сказал капитан.
Элизабет с кислой миной поплелась в трюм за шваброй и ведром.
К концу дня Лиззи была потная, усталая и злая до чертиков. Во-первых, Барбосса заставил ее мыть палубу утром, и за день там опять натоптали. Во-вторых, он за ней наблюдал. Какого черта?! Она что, самостоятельно не справится?! И в-третьих, он заставил ее перемывать!!! Сволочь...
Все это девушка высказала в лицо капитану. И незамедлительно получила ответ.
--- Во-первых, утром вы смываете вчерашнюю грязь. Во-вторых, я обязан следить за чистотой корабля, или наблюдать, как за ней следят другие. В-третьих, вы развели лужи почище, чем вчера Пинтель с Регетти, и не обходимо замыть их.
--- Водой воду? Я восхищена вашей туп... вашим умом!
--- Мисс! - зарычал капитан. - Вы сами виноваты, и если вы будете препираться со мной, вы никогда не увидите вашего ненаглядного Воробья!
Элизабет отшатнулась от него. С чего он решил... а, неважно. Все равно это правда...

*Лиззи, как всегда, забыла их название - я сама просто не знаю названия всех этих штук и потому ссылаюсь на незнание героя.
* Faber est suae quisque Fortunae - Каждый сам кузнец своей судьбы.

2

Глава 2.

Сes’t la vie!

«Тиа Далма говорит, мы уже близко. При том никто понятия не имеет, как мы попадем в этот мир теней. И найдем ли мы там Джека? И вообще, найдем ли мы его Чистилище, ведь никто не знает, как оно выглядит? И найдем ли мы еще и в нем Джека, кто знает, каких оно будет размеров? Сплошные непонятки… Черт!!!»
Таков был краткий конспект мыслей Элизабет за последний день. Они уже неделю были в море. Лиззи не знала, за какой срок можно было добраться до края света, и потому не могла знать, долго это или быстро. Самым беспечным из команды был Эмиль. Ему было дико интересно, чего это они все там ищут, за кем плывут, и вообще, он надоедал всем как только мог. В конце концов он ухитрился схлопотать подзатыльника даже от Уилла. Лиззи не понимала, как можно быть таким надоедливым. Не понимала, но подсознательно была такая же.
--- Мы достигли цели! – протянула Тиа Далма. Она расхаживала по палубе перед всеми остальными. Лиззи мрачно следила за ней взглядом и молча завидовала хорошо сохранившейся фигуре. – Теперь нам нужно понять, как попасть в мир теней.
Элизабет фыркнула. Это же надо! Сама во все это втянула, так доведи до конца! Кстати, где Эмиль?
Тиа Далма словно читала ее мысли.
--- Никто не позаботился позвать его с мачты. Он так и стоит там. – внезапно колдунья тревожно принюхалась к воздуху. – Будет шторм! И очень скоро! Уже поднялся ветер!
Команда рассредоточилась по кораблю. Барбоса занял привычное место у штурвала. Джонку уже сильно раскачивали волны. Ветер норовил порвать паруса.
--- Эмиль! – крикнул Уилл мальчишке. – Слезай оттуда, сорвет!
Лиззи не знала, услышал его парень, или нет, но слезать, похоже, он догадался сам. Эмиль уже приблизился к канату, но вдруг очень сильный порыв ветра сорвал легкого паренька с мачты.
Лиззи взвизгнула. Вопреки всем законам физики Эмиль летел медленнее, чем нужно. Или в этом виноваты были порывы ветра, настолько сильного, что легкого мальчишку таскало в стороны? Вдруг Эмиль перестал падать. Он зацепился концом повязки за какой-то крючок на канате. Но тряпка не могла выдержать веса паренька. Повязка соскользнула с головы непутевого пирата, и он продолжил падение. Красные волосы растрепались из косы, камзол надулся как кринолин. На самом деле это происходило секунды две, но Лиззи показалось, что прошла вечность.
Уилл был начеку, и поймал Эмиля уже у самой палубы. Тот без воодушевления слез с сильных рук спасителя и сказал:
--- Спасибо большое, Уилл! Я бы раз..
--- Что случилось? – Элизабет опять вздрогнула. Барбоса опять ее напугал.
--- Он сорвался с мачты. – показала она на Эмиля.
--- Это не он! – удивленно сказал капитан.
--- Как не он? – в один голос вскричали Лиззи и Уилл, и посмотрели на Эмиля.
Точно. Это не он. Это она!!!
Перед набежавшими на место происшествия матросами стояла очень красивая рыжеволосая девушка. Элизабет только сейчас заметила, что мнимый паренек Эмиль был несколько круглее, чем нужно. И повязка, и коса были нужны для превращения в мальчишку. И голову она поэтому все время опускала – чтобы черт лица видно не было. Поэтому никто, если бы спросили, не смог бы толком ее (или его?) описать.А так она была достаточно красивая – с пухлыми губками и слегка вздернутым носом, теперь она казалась типичной испанкой с прямой спиной и роскошными густыми локонами. Странно, Лиззи думала, волосы у Эмиля прямые, а оказалось…
--- И что с тобой делать, горе ты луковое? – мрачно спросил у испанки Барбоса. – Ссадить тебя с корабля некуда, придется взять с собой. Думаю, в плане возраста ты не соврала и по кораблю ничего не умеешь, только на мачту забираться да вдаль пялиться.Вот только личико мне твое подозрительно знакомо. На кого-то ты очень похожа. На кого-то , кого я хорошо знаю…
--- Барбоса, ты меня не знаешь. – сказала испанка. – Мне не пятнадцать лет, и в отличие от тебя я настоящий капитан корабля. Пускай и не этого.
--- Ты? Капитан? – Барбоса откровенно засмеялся. – И сколько тебе лет тогда? И какого корабля ты капитан? И как тебя, вообще, зовут?
--- Лет мне тридцать шесть, капитан я Белладонны, если это название вам о чем-нибудь говорит, а зовут меня Кэтрин де ла Вега.
Лиззи ахнула. Как? Это она? Знаменитый капитан Белладонны, корабля-близнеца Черной Жемчужины? Невероятно! Элизабет представляла ее кем-то, очень похожим на Джека Воробья, этакой заводной девицей-пираткой, остроумной и веселой, но с внешностью ангела. Очень давно, в детстве, Лиззи читала про нее книжку. Она называлась «Пираты». Там было не только про нее, про многих знаменитых пиратов того времени, и про Джека Воробья в том числе. И там была картинка с ней. И на ней была совсем другая девушка, нежная блондиночка с голубыми глазами, и подпись под иллюстрацией: «Кэтрин подняла монетку с земли». Лиззи как наяву сейчас вспомнила это все. И вдруг оказывается, что Кэтрин де ла Вега вовсе не болондинка, а рыжая как пламя, глаза у нее зеленее изумруда (Элизабет засомневалась даже –а такой цвет есть в природе?) и вовсе она не нежная, а спокойная, как слон.
--- Не смеши меня! – сказал Барбоса, отсмеявшись. – Капитан Кэтрин де ла Вега погибла три недели назад при взрыве на бриге «Императрица», капитан которого взял ее в плен при абордажом бою между Императрицей и Белладонной. Мимо места взрыва проплывал пиратский фрегат Молния, команда которого искала живых и не нашла, слышишь, не нашла ни одного. Среди мертвецов была красивая, явно не двадцатилетняя, женщина.
--- Это жена капитана. – равнодушно отмахнулась Кэтрин. – Если вы мне не верите, то смотрите!
Кэтрин сняла камзол и задрала рукав рубахи почти до самого плеча. Стало видно, что чуть выше локтя у нее татуировка – черная кошка.
--- Хм… Странно. Действительно, многие знали, что у Кэт есть такая татуировка. – задумчиво протянул Гиббс.
---Теперь-то вы мне верите наконец?! – нетерпеливо воскликнула испанка.
--- Верим… – изумленно протянул Барбоса. – Но как ты спаслась?
--- Я уже стояла на доске. Меня отбросило далеко вбок взрывной волной. А подобрал меня новый Перехватчик. Слыхали небось, какой они отстроили? Арестовали, но я сбежала. А потом, на Тортуге, Скарлетт сказала, что меня считают погибшей. Ну а я просто не стала разубеждать всех в этом. Мне так выгодней.
--- Узнаю милашку Кэт! – ухмыльнулся Барбоса. – Ты всегда делаешь только то, что тебе выгодно.
Элизабет удивилась. Капитан вдруг стал так галантно относиться к бывшему «Эмилю», что как-то даже не верилось. Похоже, они давние знакомцы.
---Ты как всегда, отлично выглядишь.- Барбоса перестал обращать внимание на недовольную Тиа Далму.
Отлично выглядит… Странно, Кэт сама сказала – ей тридцать шесть лет, а больше двадцати не дашь! – подумала Лиззи и оглянулась на Уилла. Тот с интересом смотрел на испанку. Элизабет это не понравилось.
Внезапно налетел ветер, да такой сильный, что Марти и Элизабет просто сбило с ног. Начался дождь, волны стали захлествыть палубу. Шторм начался.
Дождь был невероятно долгий. Часа четыре наверно. Лиззи вымокла до такой степени, что была чище любой кошки. Известно, что кошки вылизываются по десять раз на дню и всегда чистые. Одежда облепила ее до неприличия. Лиззи это не особо нравилось – будь у нее такая же фигура, как у Кэтрин, она бы не стеснялась своего тела.*
В конце концов шторм все-таки кончился. Небо расчистилось и стало чистого темно-синего цвета с крупными бриллиантами звезд. Полная луна сияла на небосводе, словно хрустальный шар невероятно серебряного цвета. На черных, почти без блеска, чистых водах моря змеилась белая лунная дорожка.
Элизабет залюбовалась потрясающим пейзажем. Представьте только: темное синее небо, сияющие звезды, окружающие ослепительно блестящую луну, и лунная полоска света на непроницаемо черной воде…
Идиллию нарушила Кэт, неслышно подошедшая сзади.
--- Любуешься?
--- Угу… Красиво, правда? – Лиззи внезапно ощутила, что на самом деле Кэтрин не такая, какой хочет показаться. Она… грустная.
--- Красиво… Ты хочешь найти Джека, не так ли?
Лиззи поперхнулась.
--- Откуда ты знаешь? Даже на Тортуге еще не обсуждают, что… - Лиззи не хотела говорить эти слова.
--- …Джек погиб? – закончила за нее Кэт. – Я знаю больше, чем ты думаешь.
--- Ну и что же ты знаешь о Джеке Воробье? – насмешливо спросила Лиззи. Она вдруг перестала воспринимать Кэт как человека. Ей показалось, та что-то скрывает, причем то, что знать должны все. И вообще, чего эта лилипутка к ним прицепилась? Лиззи ее дюйма на три выше!**
--- Много. Я очень давно его знаю.
--- Расскажи, как вы познакомились.
--- Просто. Мы нанялись юнгами на один корабль.
--- На какой?
--- На «Капитан Смит».
Элизабет уловила мысль Кэт.
--- Сколько же ему и тебе тогда лет было?
--- Мне – 13. Ему – 15.
Лиззи вздохнула. Как бы она хотела знать Джека так же хорошо, как Кэтрин…
--- Луна полная… - Кэт посмотрела на небо и вдруг закрыла лицо руками. – Не смотри мне в глаза! Лучше вообще на меня не смотри!!
Элизабет очень удивилась. Чего это она? Девушка подошла поближе к Кэт и, отняв ее руки от лица, заглянула в глаза.

*...Стеснялась своего тела - шпилька Кире Найтли!
**Один дюйм равняется двум сантиметрам.

3

Глава 3.

... У него есть Мысль, и он ее думает.
А две Мысли сразу он думать еще не умеет!

(с) Jack Sparrow

Элизабет вскрикнула. Кэт горестно вздохнула и сказала:
--- Я же предупреждала… Ну теперь ты знаешь.
Лиззи все не могла оторвать взгляда от пронзительно зеленых глаз. Теперь они светились в темноте, как светлячки. И зрачки…
Да, теперь Элизабет знала: в полнолуние у Кэтрин вертикальные зрачки!
--- Кто ты? - опомнилась Лиззи. – Зачем ты здесь? И почему ты так… страшно выглядишь?
Кэт и вправду выглядела… мягко говоря, необычно. Теперь у нее светились не только глаза, волосы тоже пламенели ярко-красным. И какая-то она стала.. не такая, какая была днем.
--- Ведьма я.
--- Настоящая? – Лиззи затаила дыхание. Ведьма! Интересно…
--- Настоящая. – Кэт подпрыгнула и уселась на фальш-борт.
--- И что ты можешь?
--- Делай разделение. Что я могу вообще или что я могу сейчас.
--- А в чем разница? – заинтересовалась Элизабет.
--- Сейчас я одной силой мысли могу размазать тебя по стенке.
Лиззи в ужасе отшатнулась.
--- А вообще я не могу делать чего-то такого большого. Могу ма-те-ри-а-ли-зо-вы-вать… уфф, выговорила… не очень большие предметы. – словно в подтверждение ее слов в руках ведьмы появилась ярко-зеленая лента и кушак такого же цвета. Пока Кэтрин повязывала ленту на голову на манер повязки и опоясывалась кушаком, Лиззи обдумывала все то, что она ей сказала. У девушки в голове не укладывалось – разве магия может существовать? Но что-то подсказывало Лиззи – если может существовать Дейви Джонс и его матросы, оживленный Барбоса, то могут существовать и ведьмы.
--- Самую большую силу я имею в полнолуние. Сейчас то есть. – пояснила Кэт.
--- А-а… - задумчиво протянула Элизабет. Вдруг одна мысль посетила ее голову, и эту мысль надо было обдумать. – Кэтрин… Если ты ведьма, то ты ведь можешь общаться с душами мертвых?
--- Я понимаю тебя. Могу, но только в полнолуние. По известной тебе причине. – Кэт вытащила из ножен шпагу и стала задумчиво разглядывать ее, холодно блестящую в свете луны.
--- Так сейчас же полнолуние! – обрадовалась Элизабет.
--- Я не хочу умирать. – печально сказала Кэт, делая сложные движения шпагой. Элизабет не видела клинка, только серебристую паутину выпадов.
--- Не хочешь умирать?
--- Ведьма, вызвавшая дух из мира мертвых, погибает, отдавая свою жизненную энергию мертвецу. – грустно сказала Кэтрин.
--- А-а… - опять протянула Лиззи. – И ты, конечно, не станешь жертвовать ее ради Джека Воробья.
--- Нет. – подтвердила капитан де ла Вега. - Я не знаю, насколько сильный духом был капитан Джек Воробей, но что-то подсказывает мне, что был он очень и очень силен. И чтобы возвратить его из мира мертвых, не опадая туда, нужны десятки душ ведьм, не только моя. Чего ради я буду отдавать свою жизнь? Чтобы неизвестно через сколько столетий кто-то вернул его, а я так и не увидела его. Нет! – Кэт говорила все громче и громче. И настал момент, когда сверкающее лезвие шпаги Элизабет увидела у своего горла, и вкрадчивый голос шепотом сказал окаменевшей от ужаса девушке прямо в ухо:
--- А может, отдать ему твою жизнь, крошка? Ведь ты влюблена в него, не так ли? По преданиям, если отдать мертвецу жизнь любящего его человека, он вернется сразу! Так что скажешь, киска? – Кэтрин вышла из-за спины вспотевшей от страха Элизабет и вложила шпагу в ножны. Теперь она выглядела еще более впечатляюще. Глазные зубы выдвинулись вперед, лицо побелело до цвета мела, губы стали еще краснее, чем волосы. Вот именно сейчас Лиззи поняла, что ведьма не шутит. Она вполне способна убить ее ради того, чтобы вернуть лихого капитана. Ей это выгодно!
--- Н-не надо…
--- Не буду. – прошептала Кэтрин. Клыки вдвинулись обратно. – Пока…
На следующий день все снова сидели на палубе в самых разных местах и маялись от безделья. Работы на корабле было не так уж и много. Гиббс и Коттон поспорили, кто выдует больше рома, и теперь мистер Коттон спал под палящим солнцем, растянувшись посреди дороги. Все, кто ходили рядом, неизменно запинались об него и мертвецки пьяного попугая, которого тоже угостили. Гиббс же невозмутимо стоял у штурвала и почти не покачивался, ненадолго отходя от него.
Уилл, Пинтель, Рагетти и мартышка Джек на спор играли в карты. Судя по доносившейся от них ругани, чаще всего проигрывал Уильям. Иногда пальму, кхе-кхе, «первенства» он уступал Регетти. Выигрывал же неизменно Джек, или, как его окрестил попугай мистера Коттона, Мелочь Пузатая. Марти уговорил Кэт, и сидел на мачте вместо нее. Сама же Кэтрин сидела на капитанском мостике вместе с Тиа Далмой и Барбоссой и играла на гитаре. Еще и пела что-то на испанском.
«Как они могут развлекаться! - думала Элизабет, - Сейчас нужно думать о спасении Джека!» Но сама она не могла ничего сделать в одиночку. Остальные же ничего не делали для спасения лихого капитана. Разве что один раз сменили курс, когда Кэтрин, как настоящая ведьма, заявила, что плывут они не совсем туда, куда надо.
Опять ночь… Опять полнолуние… странно… Кажется, в прошлую ночь луна была не совсем круглая… Теперь же настоящее полнолуние…
Тиа Далма сидела на ступеньках лестницы. Команда стояла прямо перед ней.
--- Что нам делать… Это самая подходящая ночь, для того, чтобы войти в мир теней. Но как это сделать?
Внезапно из-за спин мужчин послышался звонкий голос:
--- Я знаю, как!
Все расступились. Сзади стояла Кэт, прямая и гордая, готовая на все.
--- Нужно плыть по лунной дорожке! Я помогу попасть туда. Я знаю как…
Все засуетились. Хэ Кай развернулась, и поплыла, рассекая волны, окрашенные сияющей луной в белый цвет.
Когда джонка полностью окрасилась в серебристый цвет, Кэтрин взобралась на мачту. Ее голос зазвучал необычайно громко и звонко. Теперь в нем были стальные нотки. Она говорила формулу прохода:
--- Lux in tenebrous! Igni et aqua interdisere!* Пропустите нас!
И неземной синий свет засиял прямо перед кораблем. Как будто огромные ворота открылись из этого мира в другой. И Хэ Кай прошла сквозь эти ворота. Волны стали черными, без блеска. Небо лишилось звезд, луны. Теперь он было непроницаемо черным, и только какое-то неяркое сияние белых огоньков позволяло видеть хоть что-то вокруг. Джонку окружали самые разные острова. Они были и маленькие, и большие, на них были дворцы и лачуги, где-то не было ничего, кроме непроходимых лесов и джунглей, где-то царил вечный снег, а где-то были озера и реки. Такими увидели матросы джонки Хэ Кай Чистилища.
Они достигли цели. То было Море Смерти.

*Lux in tenebrus! Igni et aqua interdisere! - Свет во тьме! Отступившиеся огня и воды! (лат.)

4

Глава 4.

Непьющих мужчин нет… и те не мужчины!
Женский взгляд

Элизабет с ужасом оглядывалась. Отовсюду ей чудились мертвые лица, ужасные мертвые лица, с порванными щеками, висящими на ниточках глазами, выпавшими из орбит, кожей, натянутой, как тетива лука и страшным оскалом. Но это были лишь видения.
--- Мисс… Посмотритесь в зеркало!
Лиззи обернулась. Сзади стоял Барбоса. Выглядел он в общем обычно, но его одежда… Изорванная в самых разных местах, в районе сердца окрашенная кровью (хотя Элизабет сомневалась – нет сердца – нечего убивать)… Лиззи посмотрела на свои руки. О Боже! Они стали тоненькими, ссохшимися, желтоватого цвета… Элизабет подошла к бочке с водой и посмотрела на свое отражение. Лицо осунулось, щеки запали, обычный загар и румянец пропали… Темные глаза лишились блеска, волосы поредели, нос заострился…
--- Боже, что со мной?!
Рядом из ниоткуда возникла Кэт.
--- Я так понимаю, Море Смерти приняло нас как гостей, но только в надлежащем виде.
--- Это как? – недоуменно посмотрела на нее Лиззи и тут же вскрикнула. Кэтрин выглядела еще хуже – лоб разбит, изо рта течет кровь, левая рука неестественно вывернута и безвольно повисла. – Что с тобой?
--- Как это? Это значит, мы выглядим сейчас так, как будем выглядеть в момент своей смерти. Глядя на тебя, думаешь, что ты умрешь от болезни. Лихорадки какой-нибудь. О, черт!!! – Кэт, отчаянно жестикулируя правой рукой, по привычке присоединила к ней левую и согнулась от боли.
--- А ты? – Лиззи поддержала Кэтрин за плечо.
--- А я, судя по моему виду, откуда-нибудь упаду. С какой-то скалы, обрыва и тому подобное. Но это еще не факт.
--- Почему?
--- Еще пять минут назад у меня в животе зияла рана. Чуть позже я была вся обугленная. В этот момент меня никто не видел. И слава Богу. Умер бы от ужаса.
--- Но как же может меняться твой вид во время смерти? – удивилась Элизабет.
--- Не знаю. – меланхолично ответила Кэт. Она пошла к мачте, как бы сожалея, что не может забраться на нее из-за сломанной руки. – Может, будет три вариации событий. В последствии меня либо убьют шпагой, либо сожгут, либо сбросят с большой высоты.
Элизабет посмотрела на нее. И сейчас эта пиратка спокойно разговаривает с ней, хотя вчера чуть не убила! «И я отношусь к ней вовсе не так, как в тот момент».
--- А что с остальными? – спросила Лиззи, давая Кэт бутылку рома. Та отпила, но бутылку не отдала. Некоторое время Элизабет пыталась отобрать ром, но даже со сломанной рукой Кэтрин была намного сильнее. Все-таки старше, и в море дольше, и опытнее.
--- Гиббс, похоже, утонул. Во всяком случае, синее его я еще ничего… или никого? не видела. Марти убьют в какой-нибудь драке чем-нибудь тупым. Насчет Пинтеля и Регетти ничего сказать не могу, по их виду не понятно, отравятся или с похмелья умрут? Ну а Коттон… Коттон ходит по всей джонке и гордо показывает кинжал в спине. Причем мой! Барбосу ты уже видела.
Лиззи невольно представила себе синего Гиббса и поперхнулась.
--- А Тиа Далма?
--- Ее вообще нет на корабле.
--- Как нет?! – вскричала девушка. Как же они найдут Джека?
--- Видимо, это непрозрачный намек, что Тиа Далма бессмертна.
--- Н-да…
Элизабет обернулась на возглас. Перед ней стоял Гиббс. Если учесть, какого он был цвета, неудивительно, что Лизи чуть не упала в обморок от ужаса.
--- Кэт! Тиа Далмы нет. Колдуньи нет здесь. И что нам делать? Единственная надежда умерла!
--- В случае Джека Воробья надежда даже не рождалась. Рождалась удача. Колдунья тут, стало быть, я. Здесь я еще сильнее, чем просто в полнолуние. – Кэт нисколько не волновалась.
--- Как же ты можешь быть сильнее, чем полнолуние?
--- Думай головой, Гиббс! Это иногда тоже бывает полезно. Это Море Мертвых. От него шаг до преисподней, или до Рая. А я – ведьма. Значит, нечисть. Цитирую Джека: смекаешь?
Гиббс почесал синей рукой голову и радостно кивнул.
--- Гиббс, шлюпку на воду! Мы отправляемся! – Барбоса неслышно подошел сзади и щелкнул Элизабет по затылку, - Ну что, мисс, вы все еще хотите спасать капитана Джека Воробья, или перетрусили?
--- Хочу! – гордо ответила Элизабет.
Гиббс не спешил выполнять приказ капитана. Хэ Кай медленно подходила к водопаду. Настал момент, когда джонка медленно начала падать с огромной высоты. На корабле все полетело кувырком. Дверь в капитанскую каюту открылась, и почти все, стоявшие на палубе люди полетели по направлению к ней. Страшный грохот зазвучал в Море Смерти. Мачта не выдержала своего веса и начала медленно подламываться посередине. Водопад был невероятно высок. Элизабет не могла удержаться на ногах под углом 90’ градусов и покатилась по палубе к каютам. Внезапно кто-то очень сильный схватил ее за руку и не дал
упасть. Это Кэт, висевшая поперек сломанной мачты, держала девушку здоровой рукой и медленно, но верно подтягивала ее к себе. Лиззи попыталась вскарабкаться по палубе к своей спасительнице. В конце концов ей это удалось, и девушка повисла на мачте так же, как Кэтрин, но немного выше. А водопад все не кончался… Кэт смотрела вниз, не мигая и шепотом сказала Лиззи:
--- Это не водопад.
--- А что это? Хотя да, ты права. Водопад не может быть таким высоким.
--- Это легендарное Ущелье Дейви Джонса, пропасть огромной глубины. Еще никто не бывал на ее дне.
--- Ну конечно! Живым вход сюда заказан.
--- Ты думаешь, я первая ведьма, попавшая в Море Мертвых живой? Нет, и до меня были. Например, Диана Кэрролайн, английская ведьма. Не знаю, какой черт ей тут понадобился, но она сумела выбраться живой. Правда, вскоре после этого умерла. И перед смертью рассказала об Ущелье Дейви Джонса, на дне которого находятся Чистилища должников Джонса…
Элизабет задумалась.
--- Но если это то место, где должники Дейви Джонса, то Джек тоже здесь!
--- Правильно, крошка. И если мы выживем в этой переделке, то успех в нашем предприятии нам обеспечен!
В этот момент Кэтрин необычайно походила на Джека – такая же манера разговаривать, отчаянно жестикулируя руками, такой же тон, какой был бы у него, говори он эту фразу…
Лиззи случайно взглянула вниз и завизжала. «Удар… грохот… снова удар… какой-то скрежет…боль в руках… перед глазами темнота… потом везде вода, одна вода… во рту, в ушах, в носу, кажется, я состою из воды… опять боль… тьма, везде одна тьма…»
Элизабет очнулась от невыносимой жары. Она лежала на песке. Рядом в бессознательном состоянии валялась Кэт. Вся в крови, рука вывернулась уж под совсем немыслимым углом. Глядя на нее, Лиззи вспомнила, что и себя осмотреть следует. Все тело у девушки было в синяках, но серьезных травм вроде бы не было. Лиззи чувствовала себя ужасно, ей казалось, ее кожа состоит только из боли. Сил не было совсем. Элизабет даже села с трудом, куда там идти куда-нибудь! Но идти надо было. Надо было искать остальных. Но прежде нужно растолкать Кэт.
--- Кэт! Очнись! Кэтрин де ла Вега, если ты сейчас умрешь, я не буду искать Джека! Ну и черт с тобой! – Лиззи разозлилась и случайно задела Кэт за сломанную руку. Та застонала и медленно села на песке.
--- О-о-о…Как больно… - Кэтрин открыла глаза и огляделась по сторонам. – Где это мы?
--- Откуда я знаю? – огрызнулась Лиззи. – Я даже встать не могу!
--- Я тоже…
Пиратки поглядели друг на друга и… захохотали. Ситуация казалась им комичной – обе сидят, покалеченные, даже встать не могут от боли, но смеяться не разучились! И это уже было счастьем.
--- Надо вставать. – Лиззи с трудом поднялась на четвереньки и в конце концов встала на ноги.- Да!
Кэт с завистью посмотрела на нее и попыталась встать. У нее получалось… раза с десятого и то с помощью Элизабет. Но на ногах она держалась лучше… намного лучше. У Лиззи роль сыграла ее слабость, если учесть, как она выглядела. Кэт же было больно именно вставать, а не стоять или ходить.
Девушки медленно пошли по песчаному пляжу. Хотя, насколько хватало глаз, песок был везде. Это была огромная пустыня, неизвестно чье Чистилище.
--- Кажется, мы здесь одни… - устало протянула Лиззи, когда прошел час. Они ушли далеко вглубь пустыни, моря уже не было видно. И вокруг только песок, и изнуряющая жара, и невыносимая жажда… Отобранную у Элизабет еще на джонке бутылку рома Кэт ухитрилась не разбить, но ром подходил к концу, и жажды он особо не утолял.
Прошел еще час. Вокруг по-прежнему никого не было. «Как хочется пить… я, наверное умру… Как она идет?! Рука сломана, все лицо в засохшей крови, сил нет почти, а она все идет…»
Это были мысли Лиззи за этот час. Ни о чем другом она думать просто не могла. Ее интересовали две вещи: вода и то, как Кэт еще может идти и кое-как тащит за собой Элизабет.
Внезапно Кэт остановилась. Она услышала шаги за спиной. Лиззи стояла рядом, почти потерявшая сознание от жажды, и ни на что не обращала внимание. Кэтрин уловила краем уха лязг шпаги и инстинктивно выхватила свою. Резко обернулась и встретила клинок противника.
--- Не может быть… Джек!!!
Лиззи словно очнулась из забытья и оглянулась на Кэт. Та стояла вполоборота, скрестив шпагу с… Джеком?
--- Джек! Мы нашли тебя!!! – Лиззи не удержалась и кинулась ему на шею. Капитан стоял, удивленный до предела, и тоже неловко обнял плачущую от счастья Элизабет. Та отстранилась от него, оглядела с головы до ног, всхлипнула. Кэт стояла, улыбаясь. Воробей посмотрел на них обеих, отметил их внешний вид, и насмешливо спросил:
--- Ну и что же вы здесь делаете? Или обе погибли и теперь делите со мной мое Чистилище?
--- Мы пришли за тобой… - радостно сказала Лиззи. Вдруг сзади послышалось какое-то щелканье. Джек посмотрел за спины обеих девушек.
--- А вот и мой корабль!
Кэтрин и Элизабет обернулись. Да, это была Черная Жемчужина, плывущая на… спинах тысяч маленьких крабов?! Невероятно!
Джек оглянулся назад.
--- Я так понимаю, вы явились не одни. – прокомментировал он увиденное.
Там шли Барбоса, Гиббс, Коттон, Уилл, Марти, Пинтель и Регетти. Они, похоже, не слишком пострадали при крушении Хэ Кай.
--- Мы его нашли. – сказал Барбоса. В его голосе радость как-то не слышалась.
Гиббс молча подошел к Джеку и просто обнял его. Вся команда их окружила, и капитан скрылся за их стенами. Лиззи просто плакала, не в силах сдержать своих чувств. Уилл же мрачно смотрел на эту сцену. Его явно задевало, что Элизабет настолько скучала по Воробью. Кэт приблизилась к Уиллу и тихонько сказала:
--- Не так все и плохо, как ты думаешь. Ты еще можешь ее вернуть.
--- Ты меня не поймешь! – так же тихо, но большим жаром ответил Уилл. Я люблю ее, а она любит его! И он ее тоже любит!
--- Думаешь? Что бы Джек Воробей влюбился в такую соплячку? Смешно! – Кэт стояла на своем.
--- Она не соплячка! – оскорбился Уильям.
--- Прости, я не хотела тебя обидеть. Я тебя понимаю.
--- Не понимаешь!
--- Уилл, я многое повидала в жизни. И неразделенную любовь тоже.
--- Чтобы такой красотке, как тебе, кто-то не ответил взаимностью? Я не верю.
--- Я же простой человек. Пиратка… А он был… Из высшего общества! – с горечью проговорила Кэтрин.
--- Расскажи! – заинтересовался Уилл.
--- Ну… В общем, я влюбилась в одного дворянина. А он… меня отверг. Ну вот и все.
--- Все? – Уилл разочарованно посмотрел на нее.
--- Ты думаешь, если я красивая, то меня обязательно должны полюбить в ответ?
Уилл вздохнул и снова посмотрел на Лиззи. Та уже почти не плакала.
Джек наконец вырвался от своей радостной команды, и, похоже, намеревался разобраться с Барбоссой.
--- И зачем он вам нужен был? – спросил он.
--- Тиа Далма сказала, нам нужен капитан… - пролепетала Лиззи.
--- А Кэт вам чем не угодила?
--- Ее не было с нами тогда. Да и ты думаешь, мы бы доверили штурвал незнакомому человеку? – возмутился Гиббс.
--- А что? Такой очаровательной ведьмочке – и не поверить? Я был о тебе лучшего мнения, Гиббс... Ты же ее знаешь!
--- А откуда я знаю, что у нее на уме?
Кэт засмеялась и подошла к Джеку.
--- Я капитан только своего корабля.
Барбоса ухмыльнулся и заявил:
--- Джек Воробей…
--- Капитан Джек Воробей!
--- Капитан Джек Воробей, мы пришли сюда, чтобы забрать тебя. Все хотели спасти тебя.
--- Кроме тебя. – уточнил Воробей.
--- Кроме меня. – согласился Барбоса.
--- И вы все хотите забрать меня отсюда, так? – насмешливо переспросил Джек.
--- Кроме меня.
Все удивленно оглянулись на звонкий женский голос. Кэтрин сразу стушевалась под укоряющими взглядами команды, Лиззи и Уилла.
--- Смысла нет.
Воробей с непередаваемым выражением лица посмотрел на нее. Если примерно его описать, то получается: «Цыпа, ты единственная, кто знает, на что, шла, все понимала, но молчать-то зачем было? Выставила теперь остальных дураками…» И сказал:
--- И сейчас я вынужден разочаровать вас. Я никуда не пойду.
Уилл и Элизабет одновременно посмотрели сначала на Кэт, потом на Джека. Ее вид так и говорил: «Ну что? Дошло?». Джек же сообщал им взглядом: « А вот хрен вам!». Лиззи не сдержалась и высказала свое мнение:
--- Ну и идите вы оба… знаете куда?!
--- Крошка, ты не умеешь ругаться. – меланхолично ответила Кэт.
Джек долго смотрел на Лиззи. Когда уже даже Барбосса решил, что он ничего не скажет, Воробей заявил:
--- Иди туда сама!
Барбоссе надоело молчать и поминутно отплевываться от песка, летающего вместе с ветром, и он вспылил.
--- Джек!!! Либо ты пойдешь с нами, либо я тебя убью! Мы что зря сюда тащились, рисковали жизнью, разбили вдребезги джонку?! А ты… - он повернулся к Кэтрин. – Ты что, знала, что он откажется?
--- Нет.
--- А почему тогда ты сказала, что это быссмысленно? – у Барбоссы уже ум за разум заходил от этой ненормальной парочки и чертова песка.
--- Вы хотите получить на выходе отсюда бездыханное тело капитана Джека Воробья.? Карты в руки! – Кэт подошла к Джеку. – Ты то мне веришь?
--- Цыпа, тебе невозможно не поверить. Но они-то этого не знают!
--- Это оскорбление!
Остальные малость прибалдели, что ли… Почему бездыханное тело?
Джек поочередно обошел всех и помахал рукой перед глазами. Коннстатировал:
--- Не реагируют…
Но молчали они по другой причине. Как-то стало тревожно вокруг. И тихо. Даже шума прибоя вдалеке не стало. Лиззи внезапно удивилась. Какой прибой, они в двух часах пути от берега. Но ясно ощущалось, что прибой она слышала, просто внимания не обращала. Но сейчас не было и его. Казалось, из пустыни исчезли все звуки. Только где-то свистел ветер. Судя по звуку, очень сильный.
Первой страшная догадка посетила Джека.
--- О нет… - Воробей теперь казался настоящим воробушком, тревожным и взьерошенным. Элизабет видела его таким впервые. – Это самум!
--- Что?
--- Песчаная буря! На Жемчужину! Все! Быстро!
Джек схватил за руку Гиббса и побежал к Черной Жемчужине. Остальные ждать не стали. Резвее всех, как ни странно несся Барбосса. Одна Элизабет осталась на месте. Самум все приближался. Девушка посмотрела на Уилла и упала на песок. Слишком слаба она была после крушения Хэ Кай. Кэт остановилась. Не смотря на свое снисходительно-неприязненное отношение к ней, Кэтрин не могла ее бросить. Как она посмотрела бы в глаза Уиллу… Кэт развернулась и побежала назад.
--- Лиззи! Что с тобой?!
--- Оставь меня..
--- С чего это вдруг такой героизм? Судя по твоему прошлому, совесть говорила в тебе только до первой встречи с Джеком Воробьем.
--- Я хочу умереть. Я не могу идти. Оставь меня! - Элизабет медленно поползла к приближающемуся самуму.
Кэт не стала уговаривать ее, и просто треснула по голове. Вокруг уже стояли тучи песка, и ничего не было видно, но Кэтрин помнила, откуда прибежала. Она взяла Лиззи за плечи и медленно потащила. Двумя руками нести безсознательную девицу- это помощь. Но переть ту же девицу, которая любит покушать, между прочим, одной рукой – это уже цирковой номер. Но Кэтрин так не казалось. Песок залетал в рот, в нос, за шиворот. Ветер был такой, что Кэт уже не шла, а ползла.
Когда она потеряла Элизабет, она уже не помнила. Дышать было не возможно. Песок был даже в глазах. Девушка перестала пытаться ползти. Это все равно было не возможно. Ее стало заметать песком. Настал момент, когда на месте Кэтрин де ла Вега остался лишь небольшой холмик песка. Перед тем, как потерять сознание и, возможно, уже никогда в него не вернуться, Кэт подумала: «Лиззи, наверное, сейчас в таком же положении». И наступила тьма.. Одна тьма…
Джек и компания успели добежать до Жемчужины и укрыться в капитанской каюте. За окнами все было желтым, без единого просвета от летающего в воздухе песка. Прошло немало времени, пока Уилл спросил:
--- А где Элизабет и Кэтрин?
Джек вспомнил, что когда они побежали, Лиззи с ними не было. На исчезновение кэт он не обратил внимания.
--- Они не успели…
Уилл, не веря своим ушам, уставился на Джека.
--- Нет, они просто спрятались в трюме, а не здесь!
Джек устало склонил голову. Барбосса, на этот раз почему-то обретя такт и сострадание, встал и открыл рундук, на котором сидел. Найдя в нем бутылку рома, он дал ее Уиллу, не глядя на резко вскинувшегося Воробья. Уилл мрачно посмотрел на предложенный сосуд и молча отдал ее Джеку. Тот немного помолчал, и, словно произнося слова на похоронах, медленно заговорил.
--- Тяжело терять двух таких красавиц, как Кэтрин и Элизабет. Но выжить в этом аду невозможно. Я понимаю всех тех, кто знал Лиззи и Кэт. Особено тебя, Уилл. Хотя и не знаю уже, по кому ты будешь страдать больше. Я обещаю, когда самум прекратится, мы найдем их.
--- Это бессмысленно! – возразил Барбосса. Там наверняка намело такой слой песка, что проваливаться по колено будем.
--- Но все-таки будем! – поднажал Джек. – И еще один вопрос. Вы по-прежнему хотите меня забрать отсюда?
--- Да! – это сказали уже все.
--- Этого хотела Элизабет… - проговорил Уилл. В его глазах стояли слезы.
--- Ради Лиззи я пойду с вами. – заявил Джек. Сейчас он был пафосен и серьезен, как никогда.

5

Глава 5.

Я подумаю об этом завтра…
Скарлетт О’Хара.

Песчаная буря закончилась часа через три. Если раньше у Уилла была надежда увидеть Лиззи, то теперь если увидеть, то только мертвой. Три часа под метровым или больше слоем песка… Уилл выбежал из каюты. Джек и остальные последовали за ним. Уильям спустился на песок и побрел, сам не зная куда. Джек сочуственно, насколько у него это получилось, посмотрел на него и сказал:
--- Надо искать хоть какие-то следы.
Барбосса фыркнул, но, как ни странно, промолчал.
Уилл безразлично кивнул и, идя теперь быстрее, внимательно смотрел себе под ноги.
Они шли очень долго. Оглядывали каждый дюйм этой неплодородной земли, но ничего не замечали. Только бесконечные волны золотого песка, который, казалось, шелестел, утешая печальных путников. Вот и Черная Жемчужина скрылась вдали. И шум прибоя стал явственее.
Джек уже ничего не замечал. Привычная при жизни жара перестала быть таковой после смерти. Даже шляпа не спасала от палящего солнца. Промелькнула мысль: «Уилл вот идет. И все идут. И я должен. Для всех. И вообще – что такое жара? Я каждый день стоял под такой жарой у штурвала, и не падал. Вроде бы… А сейчас размяк. Тьфу. Я пират или кто?!» И внутренний голос насмешливо шепнул: «Пират! Бери все и не отдавай ничего! И их жизни тоже не отдавай. И свою…»
--- Черт!
Уилл обернулся на яростный возглас. Джек растянулся на песке, удивленно разглядывая причину своего падения. Это была какая-то тряпка, завернувшаяся петлей. Она была дико грязная, но сквозь бурый пробивался ярко-зеленый. Джек потянул ее на себя. Песок осыпался с ленты, и она окончательно обрела первоначальный оттенок, но почти не подалась. Уилл заинтересовался, и подошел поближе. Джек стал разрывать песок. Лента была длинная, и Воробей понял, что это именно то, о чем он подумал. Дюймов через тридцать к ленте примешались красные пряди… Еще через десять дюймов под песком показалось красивое женское личико..
--- Уилл! Это Кэт! Мы ее нашли! – радостно закричал Гиббс. Уилл разочарованно посмотрел на постепенно извлекаемую из песка девушку. Видно было, будь на ее месте Элизабет, Уилл плясал бы от радости только от того, что она найдена. Пускай мертвая, но она найдена! На краткий миг Уильяму действительно показалось, что это и есть Элизабет Суонн, веселая, немножко зануда, хорошенькая и острая на язык, храбрая и коварная, та девушка, которую он любил. Но это была Кэтрин де ла Вега, гордая испанка, за показной веселостью чьих глаз скрывалась грусть, вспыльчивая и меланхоличная, вечно с сарказмом и иронией комментирующая чужие слова. И эта ирония иногда больно колола, а иногда смешила.
Джек наконец, полностью вытащил Кэт из-под песка. Она была похожа на разбухший мешок. Воробей встряхнул ее, и из одежды посыпался песок. В конце концов песок просто кончился, и Кэтрин опять стала похожа на саму себя. Миниатюрная рыжая кукла – вот кто она была сейчас. Джек послушал дыхание. Проверил пульс.
--- Мертвая…
--- Как мертвая? - обреченно спросил Пинтель.
Джек потряс Кэт еще сильнее. Песок посыпался у нее изо рта и из носа. Гиббс потряс Уилла. Тот смотрел на нее, и думал: "Она мертвая... значит, Элизабет тоже..."
--- Хватит! - Уилл отнял Кэтрин у Воробья, все еще трясшего ее, и уложил на песок. - Надо искать Лиззи. может, она еще живая...
--- Нет шансов. - Джек снова поднял Кэт и опять встряхнул ее. - Очнись, цыпа! Ну пожалуйста...
Уилл вспылил.
--- Почему мы должны задерживаться рядом с Кэт, когда ей уже нельзя помочь, и не ищем Лиззи, которую, может, еще можно спасти?!
--- Лиззи не выжила, если оказалась под таким же слоем песка. Кэт выносливее ее хотя бы потому, что старше и опытнее. Я уже нашел то, что искал. А если ты такой влюбленный, то иди и ищи свою ненаглядную Элизабет! - Воробей поднялся, и отодвинув Гиббса, встал перед Уиллом.
Боцман не стал участвовать в их разборке, и опустился на колени рядом с Кэт. Придожил ухо к ее груди.
--- Кэп, Уилл, помолчите оба!
--- Заткнись! - в один голос заявили они и продолжили взаимные оскорбления.
--- Ради Бога! Я тут добросоветсно проверяю, может, мы не оценили эту киску, и она сейчас слушает, как вы тут ругаетесь! - Гиббс демонстративно отошел от Кэт и встал между испуганным Регетти и ухмыляющимся Барбоссой.
Джек и Уилл одновременно замолчали и уставились на боцмана.
Тот опять уселся рядом с девушкой и опять приложил ухо к ее груди. осальные молча наблюдали за ним. Гиббс слушал. И он услышал... Тихие, медленные, едва слышимые удары... Но нет дыхания. Конечно, во рту и носу песок, дышать было нечем.
--- Живая!
Барбосса недоверчиво опустился рядом с боцманом. Около него присел Джек, за ним последовал Уилл... Марти, Коттон, Пинтель и Регетти окружили их.
Джек задумчиво смотрел на Гиббса, словно что-то припоминая. Ветер трепал его черные волосы, а лицо выражало Мысль.Именно с большой буквы. Наконец, он взял сломанную руку Кэт, и проговорил:
---Ну что ж... Говорят, боль приводит в чувство. - с этими словами Воробей с силой повернул руку. Кость хрустнула, щелкнула, и, как ни странно, встала на место. Тут же Кэт вдруг резко вдохнула, быстро и тяжело задышала и покатилась по песку, дико вереща от боли. Но почти сразу же закашлялась и поперхнулась собственным криком.
--- Живая! - Пинтель и Регетти пустились в пляс, но провалились в яму.
Кэт лежала на песке, неподвижным взглядом смотря в светло-синее небо, и тяжело дышала. Спутанные волосы слегка шевелились, подчиняясь легкому ветерку. Джек подошел к ней и подал руку. Девушка вцепилась в нее и тяжело поднялась на ноги.
--- И каково быть снова живой, цыпа?
--- Невероятно... - прошептала Кэтрин. - Я живая... Я думала, никогдане увижу солнца и неба, тебя, Уилла, Элизабет. Я прощалась с жизнью, а она не захотела проститься со мной.
--- Так это же хорошо! Сейчас мы найдем Лиззи, и отправимся на Жемчужину! А потом проберемся обратно!
Джек поискал взглядом оптимиста, который только что это сказал. Им оказался не в меру радостный Гиббс, с откупоренной фляжкой на поясе... Все сразу поняли, что это означает.
Уилл стоял в стороне от всех. Ему было не интересно, как они радуются внезапному воскрешению испанки, как они уговаривают его самого идти искать Элзиабет. Его ничего не интересовало. Он вспоминал свою возлюбленную. Ее густые золотисто-каштановые волосы, ее темные брови над прозрачно-глубокими карими глазами. Он вспоминал ее то нежную, то коварную и кокетливую улыбку, ее тонкие руки, ее неповторимый запах - как будто ландыши распустились среди свежих ароматов зимы.
Но сейчас она была далеко. Много дальше, чем можно было представить. И вдруг радостная догадка пронеслась в мозгу Уилла. Если она мертва, значит, она здесь! Это моря мертвых, она же уже мертва! И они смогут забрать ее! Но эти размышления прервал нетвердый хриплый, но высокий голос Кэт, которая настойчиво пыталась доораться до замечтавшегося Уилла:
--- Шанс есть, Уилл! Шанс есть всегда!
--- Нет щанса. Ты ее выносливей. Ты выжила. Она не сможет. Не смогла...
--- И кто сказал такую вопиющую глупость?! - возмутилась ведьма. Уилл обличающе указал взглядом на ожесточенно спорящего с Барбоссой Джека.
--- Я заберу только свой корабль!
--- Какой?
--- Вон тот!!
Джек посмотрел в ту сторону, усиленно делая вид, что ничего не видит. Хотя там двигалась на спинах крабов Черная Жемчужина.
--- Какой корабль? Ничего не вижу!
Барбосса в ярости закатил глаза.
--- ВОТ ОН!!! И это мой корабль!!!
--- Вижу только свой! - недоуменно пожал плечами Воробей.
--- Хватит ломать комедию! Я забираю Черную Жемчужину! И буду на ней капитаном!
--- Поваром? - оттопырил оба уха Джек.
--- Капитаном!!! - в бессильной злости прошептал Барбосса.
--- Штурманом. - деловито стал торговаться ушлый пират.
--- Согласен.
Капитаны ударили по рукам.
Кэт перестала обращать внимание на Джека и Барбоссу.
- Пойдем, Уилл. Ну их. Найдем Лиззи.
Уилл согласно кивнул и побрел в неизвестном направлении.
- Подожди. В какую сторону у меня была повернута голова, когда вы меня нашли?
Как будто это сейчас важно!
- На восток. - Уилл удивился, как он это запомнил.
Кэтсориентировалась со сторонами горизонта.
- Значит, нам туда. - повела она рукой вправо.
- Почему?
- Потому что я ползла от Элиаебет.
- Не понял? - Уилл пошел в указанном направлении, увлекая Кэтрин за собой.
Та вздохнула и опять закашлялась.
- Расскажи, почему ты и Элизабет не попали на Жемчужину.
Девушка оглянулась на двух капитанов и команду. Те не замечали ухода Кэт и Уильяма. Джек и Барбосса о чем-то деловито договаривались. Уже нельзя было услышать, о чем.
Кэт снова вспомнила, как она бросилась к Элизабет.
"Я не хочу жить!"
"Зато я хочу, чтобы ты жила!"
"Мало ли что ты хочешь! Ты чуть не убила меня на Хэ Кай!"
"Если бы хотела, то убила бы! И не стала бы отвечать перед Уиллом и остальными! Мне нечего терять!" И судорожная мысль: "Я проговорилась..."
"Как это нечего терять? Что ты скрываешь?"
"Удар по голове. Она не вспомнит. И я не вспомню. Мы обе погибнем. О Господи, зачем я за ней бросилась?! Так бы я выжила, а сейчас обе погибнем... Черт! Черт!! Черт!!!"
"Как долго я ее тащу? И куда я ее тащу? Не помню.... А где она? Я что, ее потеряла?! Ну и черт с ней! Дышать нечем... Тьфу!!! *и так четыре раза* Нет... я больше не могу идти... Где я? Не важно. Я уже мертва. Или нет? А, не важно..."
- Как это не важно? - возмутился Уилл. Кэт поняла, что последние слова она произнесла вслух.
- Извини, я задумалась. Она осталась. Я заметила, что она не бежит с нами, и вернулась. Она была без сознания. Вокруг поднялся песок. Просто желтая стена. Я даже идти не могла. Я ее потащила.
- Со сломанной рукой? Это почти цирковой номер, не будь это печально! - хмыкнул Уилл.
- Но мне-то так не казалось. Я не помню, где я ее потеряла. Когда поняла это, поползла в обратном направлении. Вернее, мне казалось, что в обратном. Я ее так и не нашла. А потом дышать стало совсем невозможно, и я остановилась. Там меня и замело. - Кэт прищурилась, что-то высматривая вдали.
- Что видишь? - находясь под впечатлением рассказа, безучастно спросил Уильям.
- Мало что.
- Почему?
- Зрение плохое.
- А-а... И ты была нашим дозорным на мачте?! - поперхнулся возмущением кузнец. - Мы же могли наткнуться на риф! Или еще чего похуже!
- Но ведь не наткнулись же.
- Но...
- Стой. - Кэтрин остановилась. - Мне кажется, или в футах в ста от нас что-то лежит?
- Тебе не кажется... - протянул Уилл, присматриваясь. - Чьи-то ноги... Интересно, чьи?
- Уилл! - Кэт постучала себя по голове. - Думай! Это иногда полезно. Чистилище Джека! Значит, он тут один! Вряд ли кто-то еще вторгся на его территорию, кроме нашей ненормальной спасательной экспедиции. Значит, это...
- Элизабет!

6

Глава 6.

Дорогой длинною по полю минному...
Просто размышлизмы.

Уилл почти бросился вперед, но на его плечо легла цепкая рука.
- Куда это вы без нас?
Уилл обернулся. Перед ним стояли Джек, Барбосса, и другие, кого они с Кэт оставили позади.
- Но.. там же Элизабет!
- В самом деле? - деланно удивился Джек. - А я-то надеялся...
- На что? - с подозрением спросил кузнец.
- Да так, - отмахнулся капитан, - мелочи. Ну что, раз вы ее нашли - давай, тащи на Жемчужину свою ненаглядную.
Уилл подчинился. Он подошел к Лиззи, подхватил ее на руки и понес в обратном направлении.
- Э-эй, молодой человек! - насмешливо окрикнул его Барбосса. - Корабль справа!
Уилл послушно развернулся и понес девушку на судно. Его догнала Кэт, потом присоединился Джек. Барбосса шел отдельно ото всех, что-то сосредоточенно бормоча. Поминутно он выплевывал летавший до сих пор в воздухе песок. Остальные веселой компанией шли еще дальше и с каждым шагом отставали.
Уилл нес Лиззи и думал:"Как старые времена - мы втроем, я, Элизабет и Джек. Только еще одна женщина присоединилась. Она друг Джека, он не позволит ей отдалиться от нас. Да, впрочем, и зачем это? Она хорошая, правда, Элизабет не слишком ее любит.. Странно. Они даже похожи. Разрез глаз одинаковый, и брови, и скулы. Только у Кэт нос вздернутый, и лицо более овальное, и губа нижняя у нее чуть больше, чем надо. Но в целом хорошенькая. А у Лиззи нос с горбинкой, подбородок тяжелее, и губы нормальные. Но все же они как-то похожи... В целом."
Уилл даже удивился. Он раньше не обращал внимания на сходство ведьмы и его невесты.
Это было странно. Но Уилл быстро забыл об этом. Теперь ему предстояло поднять на Жемчужину свою безсознательную зазнобу. Операция "Вознесение Элизабет" прошла, правда, довольно быстро. Уже там, усаженная на койку Джека, в окружении всех остальных, сиятельная губернаторская дочка соизволила очнуться.
Элизабет очнулась от осторожного (и не очень) похлопывания по щекам. Голос Кэт деланно серьезно прокомментировал:
- Джек, ты соответствуешь своему имени. Ты действительно мастер на все руки. И ром пить, и капитаном быть, и девушек в чувство приводить.
Лизи открыла глаза. Она сидела в каюте, похоже, на Черной Жемчужине, на койке Джека. Рядом примостился ее хозяин (не Элизабет, койки), с другой стороны сидел Уилл, прямо напротив стояла Кэт. В углу сидел Барбоса и демонстративно не обращал внимания на задающего ему один и тот же вопрос Гиббса – как его оживила Тиа Далма. Снаружи доносились препирательства Регетти, искавшего свой глаз, и Пинтеля, заявлявшего, что его проглотила мартышка. Глаз то есть. Там же был и возмущенно визжащий мартын. Похоже, из него выколачивали душу (или глаз).
Лизи улыбнулась Уиллу. Тот смотрел на нее с безмерным обожанием. Так могло продолжаться вечно – улыбающаяся Элизабет и безмолвно любящий Уилл, но их идиллию нарушил сначала Джек, иронично заявивший, что раз Лизи наконец перестала изображать свое коронное «нечем дышать», то, можно он покинет помещение? Голубки проигнорировали его насмешку, не обращая внимания ни на кого, не начав говорить, но зато начав целоваться. Поцелуйный режим прервала Кэт, озадачившая всех и себя в том числе.
- А вот лично меня и еще кого-то интересует – как мы отсюда выберемся?
Лизи и Уилл оторвались друг от друга на мгновение, но, справедливо решив, что пусть решают умные, а они как-нибудь перекантуются, и продолжили. Но на этот раз их окончательно заставили остановиться. Точнее, заставил толчок, плеск, как будто в тазик с водой бросили пушечное ядро, и медленная, но надоедающая качка. Крабы вынесли Жемчужину на воду.
Выбрались они легко. А точнее, просто случайно. Никто даже не понял как. В том числе и Гиббс, настойчиво достающий всех подряд уже другим вопросом – а сможет ли мисс Кэт их вызволить? Она ведь ведьма?
Элизабет выбежала на палубу и зажмурилась от яркого солнечного света. До чего же хорошо было снова вдыхать свежий воздух, наполненный запахом морских волн и терпким ароматом мокрого дерева. Лизи еще с детства помнила этот запах, еще когда плыла в Порт Ройал после назначения туда отца губернатором.
Все опять стало на свои места. Джек стоял у штурвала и, похоже, как наркоман, откровенно балдел от возможности снова управлять кораблем, тем более, своей любимой Жемчужиной. Марти, Пинтель, Регетти, мистер Коттон и Кэт с сумасшедшей скоростью забирались по вантам на бизань – ставить паруса. Барбоса мрачно ходил перед капитанским мостиком и ругался с… Тиа Далмой?! Да, колдунья тоже была здесь. Лизи удивленно воззрилась на нее. Тиа Далма была абсолютно живая, целая, и вполне материальная.
- Юная миз все-таки спасла капитана Джека Воробья?
Лизи озадачилась. Чего она к ней опять пристала?
- Ну, я… Мне же помогали!
- Юная миз думает, ей помогали. - Тиа Далма резко зашипела на Барбосу, вслушивавшегося в их разговор и явно хотевшего что-то добавить. – Поосторожней, миз. Не все здесь те, кем вы их считаете.
Элизабет напряженно вгляделась в темные красноватые глаза колдуньи. Что она хочет сказать?
Тиа Далма обернулась к Барбосе.
- Да, прелесть моя? Что ты хочешь?
Барбосса опять начал что-то ожесточенно ей втолковывать. Тиа Далма сначала внимательно слушала его, но все-таки возразила. Лизи услышала обрывок ее последней фразы:
- …но живым он быть не может!
Элизабет не стала вникать в содержание разговора. Гораздо больше ее теперь интересовало, куда они направляются.
- Джек! Куда теперь мы отправимся?
- Вперед, цыпа.
- А конкретней?
- На Тортугу. Как видишь, после визита некого морепродукта по имени Дейви Джонс и его домашней милой зверюшки моя команда изрядно поредела. Да и еще к кое-кому надо будет заглянуть. – Джек подозвал Гиббса, и, передав ему штурвал, спустился вниз. Лизи последовала за ним, намереваясь спросить, к кому это он наведывается, но перед ними возник Уилл. Элизабет не могла проигнорировать своего жениха.
- Да, Уилл?
- Элизабет… Ты помнишь, что мы помолвлены?
- Не понимаю твоего изощренного юмора. Ты думаешь, о таких вещах забывают? – Лизи сказала это, не подумав, и даже не поняла, как с ее губ сорвалось это заявление, противоречащее ее характеру.
Но Уилл не обиделся, хотя и удивился.
- Джек… Ты можешь обвенчать нас?
Воробей поперхнулся.
- Чего?!
- Ну, ты можешь провести нашу свадьбу? Беккет ищет нас, мы не можем вернуться в порт Ройал. – настаивал Уилл.
Элизабет задумалась. Действительно, им все еще угрожает казнь. Но замуж как-то не хочется. Если она выйдет за Уилла замуж, то пиратской жизни придет конец. Ей опять придется изображать из себя благовоспитанную леди. А вот бы быть как Кэт – стать капитаном корабля, грабить испанские суда, пить ром не тайком от всех, кроме Джека, и гулять и веселиться на Тортуге! Да, вот это была бы свобода… А не корсеты и кринолины, бесконечные балы и приемы, где надушенные дамы и напомаженные кавалеры жеманно делают друг другу комплименты, прекрасно понимая, что говорят неправду. А Уилл непременно захочет так жить, он мирный семьянин, примерно соблюдает закон (ну или пытается, когда рядом нет Джека), хочет кучу детей и видеть жену на кухне. А вот если быть женой Джека Воробья… Элизабет даже покраснела от этой мысли. Но… Джек и по внешности намного интересней Уилла, и умнее, и опытнее наверняка. Но он ее старше. Сколько там лет Кэт? Тридцать шесть. Джек старше ее на два года. Значит, ему тридцать восемь. О Боже! Он старше Лизи на девятнадцать лет! Он ей в отцы годится… Но… Ее отец говорил ей, что ее мать тоже была совсем молоденькая, когда у них родилась дочь. Значит, она сможет завоевать Джека. Лизи не сомневалась, что этой дочерью была она. Вот именно! Дочь губернатора Суона сможет сделать то, что ей нужно.
Лизи увлеклась своими размышлениями и, не обращая больше внимания ни на Джека, ни на Уилла, принялась ходить по палубе. Да, действительно! Она хочет замуж, но не за Уилла. Она хочет замуж за капитана Джека Воробья. Она любит его!
Лиззи думала над своим открытием до темноты. Она сидела весь день на капитанском мостике. Уилл обиделся на нее и демонстративно не обращал на нее внимания, когда она заговаривала с ним. Джек же весь день, стоя за штурвалом, разговаривал с ней. Он мало что сказал о себе, но зато смог кучу всего выведать об Элизабет и Уилле.
К ночи волны поднялись. Начиналась буря, но она должна была пройти западнее. Жемчужине перепадали лишь не очень крупные, не такие, как во время настоящего шторма, но перехлестывающие борт волны. Никто не спрятался в трюме. Команда, натянувшая шкоты почти у всех парусов, развлекалась игрой в догонялки. С волнами. Пока отличились лишь Кэт и Регетти, замочившие только сапоги. Толстенький Пинтель уже давно валялся в луже в обнимку с початой бутылкой. Рядом сидел мартышка Джек, тщетно пытавшийся его растолкать.
Лизи понаблюдала за весельем пиратов, потом наплевала на Джека, уже минуты три задающего ей один и тот же вопрос, и присоединилась к игрокам.
Она быстро намокла с ног до головы. Было сложно постоянно бегать от бушприта к капитанскому мостику, оббегая мачты. Тем более перемещаться с сверхъестественной скоростью надо было, убегая от одной волны, а их могло быть несколько. Как это удалось до поры до времени Кэтрин и Регетти, было загадкой. Ну Регетти понятно – он длинный, не одной волне не накрыть, но как это делала невысокая Кэт? Но правда, после появления Лизи ей вскоре не повезло – волн было две, и они нахлынули одна за другой. Не повезло и Элизабет, и девушек вместе смыло к противоположному борту. Кэт, хохоча, попыталась подняться на ноги, но палуба была слишком скользкой, да и выпитый ром давал о себе знать. Лизи вода попала в глаза, она сидела и терла их обеими руками. Рядом послышался удивленный возглас Гиббса. За ним последовал вздох изумления всех остальных и сдержанное ругательство Кэтрин.
- Кэп! – крикнул Гиббс. – Идите сюда! Тут такая штука…
Элизабет открыла глаза. Все столпились вокруг Кэт, так что невысокую пиратку было не видно. Лизи протолкалась в кружок, попутно наступив на ногу Тиа Далме и заслужив негромкое, но яростное ругательство Барбосы. Там уже был Джек. Даже Уилл, обиженный на весь белый свет, вылез из трюма.
Элизабет бросила взгляд на Кэт и даже вскрикнула от удивления. По ней стекало что-то красное. Это «что-то» стекало с волос девушки.
- Кто ты? – быстро спросил Джек.
- Я же говорила, что она крашеная! – вставила Лизи.
- Не-ет! – возразил Гиббс. – Я мисс Кэтрин давненько знаю. Что-то не припомню, что у нее волосы светлели так в один месяц, да и краска во время штормов у нее не стекала с волос. Да и знаю наверняка, волосы у нее красные, не светло-русые. Хм, как у мисс Элизабет. Я еще с утра приметил – у этой швабры глаза-то карие, не зеленые. Только вот не пойму я этого – раньше вроде как зеленые были, да и лицо у нее, как у мисс Кэт, вот точь-в-точь!
- Кто ты? – повторно задал вопрос Джек, выслушав наблюдения боцмана.
Девушка поняла, что отпираться бессмысленно, хотя она и не пыталась.
- Меня зовут Мелани.
- Мелани… Мелли, значит. – пробормотал Воробей. – Фамилия?
- Хэллоу.
- Мелани Хэллоу… Зачем ты здесь? И почему ты так похожа на Кэтрин?
- Может, двойник… - равнодушно сказала Мелани. – Только не пугайтесь. Я… наемная убийца.
Круг резко стал шире метра на полтора.
- И кого ты должна убить? – Джек отступил на шаг, но не очень далеко.
- Тебя, Уилла, Элизабет.
- Кто тебя нанял? Хотя, нет, я сам догадаюсь. – Воробей замер с видом идиота. –Лорд Бекетт!
- Вы так догадливы, сэр! – иронично раскланялась Мелани.
- Гм... И что с тобой делать? - Джек как будто растерялся, но глаза его не предвещали ничего хорошего.
- В карцер ее! - попугаю мистера Коттона не хотелось остаться не у дел.
Команда словно очнулась и загомонила на разные голоса:
- Да, в карцер ее!
- Да и безопасности ради...
- А она красотка!
Все вздрогнули, но автор последнего заявления не нашелся. Джек задумчиво вгляделся Мелани в глаза. Элизабет невольно проследила его взгляд, и ее поразило выражение веселья, если не кокетства, и хитрости в темно-карих глазах наемной убийцы. Она не боялась. Ничего.
Джек думал недолго.
- В карцер. Быстро! Пока не окажемся на Тортуге, она будет там.
С этими словами капитан круто развернулся на каблуках и почти бегом направился в свою каюту.
Лиззи все еще смотрела в глаза ведьме. Та как будто не замечала ее настойчивого взгляда, якобы отвлекшись на скрип двери капитанской каюты. Пинтель и Регетти, опять беззлобно переругиваясь, толкнули ее к лестнице, ведущей в трюм. Элизабет провожала Мелани взглядом до тех пор, пока русая головка не скрылась внизу.

7

Глава 7.

Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались...
Бильбо Беггинс

Лиззи проснулась с чувством неимоверного счастья. Накануне Джек сказал, что они уже завтра, то есть сегодня будут на Тортуге. Элизабет была счастлива не сколько от осознания, что они будут на Тортуге, но от того, что она наконец будет на суше! Это было главное. Лиззи казалось, что все вокруг поет и пляшет, радуясь вместе с ней. Темно-синий в прошлом гамак как будто стал ярче и удобней, лестница в трюм оказалась не такой уж кривой, мачты не ужасающе скрипели, а лишь добродушно поскрипывали, а паруса не норовили с противным треском лопнуть от порывов ветра, а только мягко надувались. Словом, жизнь была прекрасна, и даже нудный Барбосса с его резко отрицательным отношением ко всему миру не мог этого испортить. Даже обычно кудахчущий над ней, как курица-наседка, Уилл перестал опекать ее и относиться по-отечески, и заметил, что это не просто беспомощная девушка, которая отчасти нуждается в заботе. Это красивая взрослая девушка, пиратка и не леди... Хм, последнее ему не по душе. Ну да ладно, она убедит его. Уилл не просто приобнял ее за талию, когда она стояла у фальшборта, облокотившиь на него, и любовалась морскими далями, как делал обычно, он поцеловал ее, и не в лоб или щеку, а в губы. Элизабет удивилась, он очень нежно любил ее, не позволяя себе заглушить чувства чем-то более низменным. Уилл наконец опустился с небес на грешную землю, и понял, что невеста потихоньку забывает его и кокетничает с другим. Надо было возвращать ее, и за это кузнец взялся в полной мере. Элизабет не замечала, что творится в душе наивного и простого на вид парня. Красотка Мелани теперь была вне поля его зрения, и девушка не опасалась за верность жениха. Сама же она честенько спускалась в трюм и часами разговаривала с ведьмой. Джек отобрал у девушки медальон, маленький, почти плоский сапфир в серебряной оправе. Он не забрал его себе, а просто спрятал, зная, что безделушка является средоточием ведьминых сил. Общение с Кэтрин сделало его опытным в таких делах.
Элизабет разговаривала с Мелани о Кэт, о море, о Бекетте, обо всем, что могла знать тридцатишестилетняя женщина-ведьма. Кроме родителей. Мелани не знала, кто они. Знала только, что отец дворянин и не испанец. Знала, что мать красавица, испанка и пиратка. И что Элизабет до жути на нее похожа. Только нос у нее не такой, длинный и вздернутый, как у Мелли. Больше ведьма не распостранялась о своем происхождении. Но дворянкой она точно была - временами в ней все же проскальзывали былые манеры.
Лиззи мрачно поглядела вниз. Какой черт позвал ее?
Она стояла на вантах, остановившись на полпути к грот-стеньга рее. Ее позвал Гиббс, запутавшийся в каком-то канате. Да так, что распутать толстую лодыжку у него не получалось.
- Элизабет!
- Ну что там надо?! - разозлилась девушка. Ее продувал отвратительно холодный ветер, хотя на ясном небе сияло яркое солнце. Ей было лень слезать и разговаривать с напряженно щурившим на нее глаза Уиллом.
- Спустись! Гиббс уже выпутался!
- Да?
Элизабет посмотрела вверх. Действительно, боцман, ругаясь, уже слезал по вантам на палубу. И какого черта, спрашивается, она туда лезла. Что называется, тормозов нигде не уважают, - подумала девушка, ловко спускаясь по вантам на палубу.
- Бросить якорь!
Лиззи бросилась к борту.
Жемчужина благополучно пришвартовалась. Вся немногочисленная команда немедленно разбрелась по портовому городку. Только мрачная Тиа Далма и ватенный Марти остались на борту. Джек и Гиббс немедленно унеслись в «Кабанью голову» нанимать людей в команду. Пинтель и Регетти пошли посетить известный карточный притон под гордой вывеской «Дева Мария». С Барбоссой они окончательно попрощались. Элизабет удивило, что старый пират нисколько не сопротивлялся такому повороту событий. Мистер Коттон же отправился навестить некую «подржку попугая» с редким именем Жизель. Лизи догадывалась, что это за подружка.
Сама она просто бесцельно гуляла по городу. Мелани, выпущенная из карцера и предоставленная сам себе, с возвращенным ей медальоном, увязалась за ней. Джек взял с нее
обещание не выполнять приказ Бекетта. Капитан решил, что честного снова будет достаточно.
Элизабет впервые видела Тортугу в солнечном свете. Днем она была не совсем такая, как ночью. Сейчас по улице разгуливали торговки-лоточницы, гулящие девки, отдыающие от ночной «работы», пираты, трезвые и явно этим недовольные. Тут и там встречались крестьянки, торговавшиеся с лоточницами или другими крестьянами, просто сплетницы. Днем Тортуга была обычным городом, ночью же превращалась в Веселый дом.
Элизабет была отвлечена от созерцания дневной жизни города фразой Мелани:
- Тут все осталось также, как раньше, двадцать лет назад.
- Ты выросла тут?
- Да. С семи лет я обитала на Тортуге вместе с матерью и сестрой.
- У тебя есть сестра? – удивилась Элизабет. Тут до нее дошло. – Подожди, ты же говорила, что знаешь только то, что твоя мать была испанкой, красавицей-пираткой, и все!
- Да? – в свою очередь удивилась меланхоличная ведьма. – Надо же, а почему я тебе этого не сказала? Забыла. Да, у меня есть сестра. Близнец.
- Познакомишь? – попросила Элизабет.
- Если встретимся сегодня, то да. Ты ее сразу узнаешь.
- Как это?- изумилась Лизи. – Я же ее никогда не видела.
- Мы же близнецы! – расхохоталась Мелани, задумчиво разглядывая пистолет, продаваемый какой-то лоточницей.
Они остановились.
- А ты хорошо стреляешь? – спросила Лизи, разглядывая тот же пистолет.
- Не очень. Больше мне помогает магия, - тихо пояснила Мели, - я привыкла полагаться на нее. Сестра же больше вояка, маминых ведьмовских способностей ей досталось всего ничего, ее медальон скорее украшение, чем магическая вещь. Мы с ней очень разные.
Увлекшись разговором, они не услышали истошных воплей:
- С дороги!!! С дороги, дуры! Я же не могу остановиться!!!
Элизабет оглянулась, только когда вороная лошадь приблизилась на расстояние двенадцати футов. Мелани среагировала мгновенно. Она упала на землю, увлекая за собой Лизи. Та догадалась закрыть голову руками. Вороной конь, мчась на огромной скорости, рассек горячий воздух в великолепном прыжке, перепрыгивая и лежащих на земле девушек, верещащую от страха торговку, не соизволившую даже пригнуться. Всадник, резко подняв на дыбы коня, остановил его и выстрелил в кого-то сзади. В тишине притихшей улицы раздался тихий крик и ржание осиротевшей лошади.
Элизабет отняла руки от лица и посмотрела на лихого наездника. Эта была девушка, красивая, с ярко-красными волосами, казавшимися в солнечном свете пылающим факелом и.. лицом Мелани.
- Icon mil diablos!!! Sin falta obligar?!* – возмутилась девушка. Лизи встретилась с ней глазами и была поражена их цветом – как морская волна, цвет океана, когда на него смотришь с берега, и он до дна пронизан солнечными лучиками, а на гребнях волн играют золотые блики. Вот такие глаза были у девушки – прозрачно-зеленые, с золотыми крапинками. Всадница замерла, увидев Элизабет, оглядела ее с головы до ног, и только после этого обратила внимание на ведьму, удивившись до невероятности. - Mелли?!
-Кэтрин?! - в свою очередь изумилась Мелани. – Что ты тут делаешь?
- А ты? А это кто с тобой? – в речи Кэтрин звучал четкий испанский акцент. Она спешилась и подошла к Мелани. Элизабет посмотрела на них. Одинаковые. Абсолютно. За исключением глаз и волос. Одна огненно-рыжая и зеленоглазая, другая с карими очами, а кудрявая грива словно отлита из чистого золота. Но в глазах одинаковые золотые крапинки. Да они же близнецы! Так вот кто сестра Мелани – Кэтрин де ла Вега! А Джек-то и не знает!
- Вы близняшки?!
- Да. – спокойно подтвердила Мелани. – А чего ты так удивляешься?
- Святая дева Мария… - с трудом выдавила Кэтрин, посмотрев на Элизабет еще раз. – Мелли, она так похожа на нее…
- Да я тоже окосела, когда в первый раз ее увидела. – равнодушно пожала плечами Мелани. – Джек, правда, даже не заметил. Ну он ее один раз только и видел, а Лизи давно знает.
- Лизи? – переспросила Кэт. – А фамилия у нее какая?
- Да откуда я знаю? - спокойно парировала ведьма. – Я же документы у нее не спрашивала!
- Ты права. Меня зовут Кэтрин, если кого-то это еще интересует. – присела пиратка в реверансе. Это смотрелось по меньшей мере странно из-за одежды Кэт – камзол и сапоги не располагают ко всяким книксенам. Ошеломленная реверансом после того, как про нее разговаривали как про неодушевленный предмет, Элизабет машинально тоже присела в приветствии.
- Ты знаешь, что твоя сестра - наемная убийца и была нанята убить меня, Джека и Уилла? – спросила она, все еще несколько удивляясь.
- Она? – изумилась Кэтрин. – Кого она убила?
- Никого, во всяком случае при мне.
- Мелли, а где ты была последнее время? – неожиданно вспомнила Кэт, - Ты же ушла от нас в Ла-Корунье! А там уже и не упомню, сколько времени прошло. Полгода, по-моему.
- Она в твоей команде? – удивилась Элизабет. – Но если она отсутствовала полгода…
- И да, и нет. Она беззастенчиво пользуется тем, что я ее очень люблю, она моя сестра. Потому то появляется на Белладонне, то исчезает. Но большую часть своей жизни Мелли проводит на моем судне, она бортовой доктор. Хотя иногда куда-то смывается, у них там свои шабаши, интриги, я слишком слабая ведьма, чтобы в этом участвовать.
Кэт неопределенно пожала плечами и взяла коня под уздцы. Тот немедленно заартачился, и Кэтрин пришлось применить силу, чтобы усмирить горячего жеребца. Элизабет невольно отметила, что у нее очень сильные руки при очень женственной фигуре. Девушка с сожалением оглядела свои руки-палочки. Ну почему она такая худая?!
Мелани дернула Кэт, уже весьма неуклюже залезавшую в седло.
- Ты сейчас куда?
Пиратка кое-как взгромоздилась на вороного жеребца.
- На Белладонну.
- А лошадь куда? – настырно допытывалась сестра-близнец.
- Гм… Ну, она не моя. Дождется в порте своего хозяина… - покраснела Кэт.
Элизабет не хотелось оставаться одной, и она не нашла ничего лучше, чем спросить:
- А как же я?
Мелани и Кэтрин переглянулись. Мелли подняла бровь, Кэт равнодушно пожала плечами.
- Вообще-то я сейчас сначала не на Белладонну, мне нужно найти Джека. Дело у меня к нему есть… Лизи, или как тебя там? Да? Поможешь мне его найти? – Кэт сложила губки бантиком и умоляюще посмотрела на Элизабет, так что та не удержалась и рассмеялась.
- Конечно помогу. Он в «Кабаньей голове», пополняет команду. Там Уилл с ним и Гиббс. Если еще не закончили, то еще там. Если закончили, то тоже там, но уже…ммм… - Элизабет задумалась. – В нетранспортабельном виде! Ну, может, Уилл еще нормальный...
Мелли расхохоталась на всю улицу, Кэтрин лишь насмешливо улыбнулась. Конь опять заартачился, и Кэт чуть не вылетела из седла от неожиданности. Лизи улыбнулась, наблюдая, как рыжая пиратка яростно натягивает поводья.
- Так куда мы сейчас? - поставила точку в разговоре Мелани.
Элизабет еще раз злобно зарычала на Джека.
- Если ты не...
- Что? - наивно удивился тот, дернув Кэт за красную кудряшку и невозмутиво отвернувшись после ее не совсем адекватной реакции.
- Ты выслушаешь меня или как?!?!?!
- Ты угадала. - серьезно кивнул Джек. - Или как.
Лиззи почувствовала, как кровь приливает к щекам и чешется пистолет за поясом. Джек ради безопасности девушки не хотел брать ее на Жемчужину и оставлял с Кэтрин и Мелани на Белладонне.
- Ну почему?!
- Потому что если ты погибнешь, твой папаша мне голову оторвет!
- Скорее повесит. - вставил Уилл.
- А если я погибну на Белладонне? И вообще, не понимаю вашего идиотского плана - на двух кораблях на остров и вразнобой...
- Тише! - Джек резко зажал Элизабет рот, - хочешь, еще кто-то туда заявится? Ну, дело твое, конечно, но такая добыча...
Кэтрин мягко убрала руку Воробья с лица Лиззи. Рыжая пиратка вообще больше отмалчивалась, в отличие от своей неугомонной сестренки.
- Нет! Лиззи, ты поплывешь с нами, и план вовсе не дурацкий...
- Ну-ну, ну-ну... - иронично пробомотала Кэт.
- Значит так! Мы на Жемчужине, то есть я и Уилл, (ну и команда, естественно) плывем сразу туда! Карту ты мне наколдуешь. - повернулся Джек к Кэт. - Вы, то есть Мелани, Кэт и Элизабет, отправляетесь на Белладонне туда же, но по другому маршруту. Ради безопасности. Кто прибывает первый, тот отсекает других претендентов (если они существуют). Все просто, понятно и нелогично.Мне нравится.Чтобы другие не просекли. Смекнули?
Элизабет горестно вздозхнула. Ее отрывали от человека, которого она любила. Причем она даже не могла решить уже, кого она любит больше - Джека, Уилла? Наверное, все-таки Уилла. Да, Уилла! Он ее любит... А она? Она его предала, поцеловав тогда Джека. И компас указывал на Джека, когда она не сосредотачивалась на сундуке. Уилл так любит ее, а она... Она - ничтожество. Она предает всех и вся, думая чужими мыслями. Элизабет вспомнила все свои приключения после знакомства с Джеком. Она решила защитить Джека перед Джеймсом. Она решила пойти на Жемчужину, когда капитаном был Барбосса. Она сбежала с Уиллом с Исло де Муэрто. Тогда она тоже предала Джека, оставила его на произвол судьбы. Но кто он был для нее? Пират, разбойник, в конце концов, просто преступник. А кем она была для него? Глупенькая куколка, количество ума и красоты у которой обратно пропорциональны. Элизабет внезапно очнулась, ее внимание привлекла чья-то ожесточенная непечатная ругань.
- ....! ...!! ......!!! Чего?!?! Сам туда иди!!!Да, да,именно в .....!
Ой! Элизабет покраснела, как волосы Кэт, и закрыла ладонями уши. Она и не догадывалась, что интеллигентный кузнец может ТАК высказывать свои мысли, когда его случайно обольют ромом из бутылки и одним ударом отправят в другой конец зала. Оттуда и разносились вопли. Ой! Это не Уилл, это тот мужчина, который его ударил, Уилл просто молча его бьет... Да что же это такое?!
- Уилл!!! Не надо! Не бей его!
Элизабет встала, опрокинув стол на Кэт и Мелли, сидящих напротив. Уилл уже успел выбить пол челюсти здоровенному бородачу, и теперь, все также молча, превращал его лицо в кровавый блин. У Лиззи даже в мыслях не было, что тихий, немного робкий и добрый Уилл может при случае оказаться таким мстительным.
- Уильям! А ну-ка, отпусти его! - властно крикнул Джек, и кузнец отвлекся от бородача. Тот, нервно потирая сломанный в трех местах нос, тихо уполз из кабака. Уилл молча подошел обратно и поднял стол. Кэтрин и Мелани от удивления даже не пискнули, хотя добрых три минуты провалялись под тяжелой дубовой махиной. Элизабет сама потеряла челюсть в ногах - как она ухитрилась уронить это? Гиббс предпочел тихо улетучиться в неизвестном направлении, предчувствуя бурю. Мелани тоже забилась в уголок, оттуда только блестели ее темные глаза. Джек наоборот поднялся и схватил Уилла за грудки.
- Дорогой Уильям, не мог бы ты объяснить нам, почему ты избил бедного Денни до полусмерти?
Уилл мрачно снял руки Воробья со своей широкой груди и сказал, наблюдая за бликами от свечей, отражающимися в зеленых глазах Кэт:
- Он облил меня ромом. Он ударил меня, и я пролетел через всю залу. Он... - Уилл сравнялся цветом с собственной рубашком, пробретя неповторимый серо-желто-белый оттенок. - Он оскорбил честь Элизабет и Кэтрин, и Мелани. Я был вынужден прибегнуть к столь жестокому способу... - Уилл сорвался на крик, - Заткнуть грязную пасть этого мерзавца!!!
Воробей задумчиво потрепал Уилла по плечу.
- Тогда ты поступил правильно, дружок. Я бы тоже набил ему морду за Кэт, может быть, за Элизабет, и с еще меньшей вероятностью - за Мелли.
Ведьма резко выскочила из тени.
- А почему это за меня - в последнюю очередь?!
- А ты замышляла меня убить. Ну даже это я как-то пережил бы, - с сарказмом заявил Джек, - но то, что ты продалась Бекетту - самая низкая подлость. Даже я этого не сделал бы. Даже Кэт, хотя она хуже, чем я.
Рыжая испанка невозмутимо отпила из кружки ром, никак не реагируя на прямое оскорбление. Элизабет поразилась словам Джека, она привыкла считать его джентельменом, хотя и не бог весть каким.
- Она чуть не убила меня, но ведь не убила! - выкрикнула она. - Она не заслужила этих слов. Я понимаю, почему ты не заступился бы за меня, - Элизабет покраснела, потом побледела, - но она тебе ничего плохого не сделала. И вспомни, она спасла меня в самуме практически ценой собственной жизни. А ты, мало того, что не сумел, или не захотел этого сделать, но даже не заметил, что меня среди вас нет!
- Зато ты осталась по собственной воле! - парировал Джек. Он был не на шутку разозлен, черные глаза прямо метали молнии.
- А я не осознавала, что делаю! - отвертелась Лиззи. - Я потом знаешь как благодарила?!
- Как? - с невинным видом спросил Джек.
Элизабет расчихалась от злости. Он... он... Гад!
В стычку вмешалась Кэт, ласково отталкивая Мелани в сторону.
- Тихо! Сейчас не время спорить, и расставаться так - тем более. На нас все смотрят! - последние слова она буквально прошипела, как разгневанная кошка.
Их разношерстная компания спешно покинула кабак, заплатив за убытки, нанесенные дракой. Все время ходьбы до порта Лиззи дулась на Джека, но на причале стала как-то остывать. До нее медленно, но верно доходило, что если она сейчас поссорится с ним, то потом может больше и не увидеть. Если все это так опасно, на что они идут, то и она может не остаться в живых. За этим кладом охотятся столь многие капитаны пиратских кораблей, неудивительно, что и Кэтрин, и Джек, и Мелани так беспокоятся. Элизабет пыталась успокоить саму себя, но ей было страшно. И чувство было странное - карта на латыни, острова называются чего-то там fata, Кэт сказала, что острова Судьбы. Прям как Исло де Муэрто, плагиат какой-то. То смерти, то судьбы.. Элизабет было глубоко безразлично, как они называются, чего там на них есть, где они находтся. Ей было наплевать на все, ей хотелось домой, к отцу, в тепло и сытость. Ей начала надоедать вольная пиратская жизнь. И чего находит в этой свободе Джек? Только ли солнце и ром и волны, и собственный корабль? Элизабет хорошо понимала, что это еще и постоянная изнуряющая качка, каждый день одна солонина, солонина, солонина, надоедающая до осточертения! Джек говорит, что если запивать ромом, то хорошо пойдет. Фрукты и суп из черепахи, если на пути попадется необитаемый остров. Их в море можно встретить на так часто. И не жалеющая никого жара, проникающая под кожу, жгущая изнутри. И когда случайно попадешь под солнечный свет, то кожа начинает как будто плавиться, покрывается бисеринками пота, солеными и теплыми, и от этого еще противнее, потому что к солнцу прибавляется еще один источник жара. А весь день воздух сдавленный, спертый, горячий до того, что больно дышать, и уже на знаешь, дышишь, или нет. Думаешь, куда бы спрятаться от этого, но везде все одинаково - есть солнце, нет солнца, но жара проникает всюду.
Элизабет передернулась от таких мыслей. Если она сейчас сбавит ход, то потом в нее уже не будут верить. Лучше она пойдет до конца и докажет, что хоть чего-то стоит.
Холодный ночной ветер пробирал до костей. Моросил мелкий и донельзя противный дождь, под ногами начали натекать лужи, и в сапогах захлюпало. Камзол быстро промок, и по спине потекли холодные струйки. Элизабет мелко задрожала. Ноги подгибались, оказывается, она страшно устала за день. Уилл понял ее и приобнял за плечи. Он тоже иногда вздрагивал, успокаивающе бормоча в такие моменты:
- Недалеко уже осталось. Скоро придем. Не дрожи так, а то я подумаю, что ты боишься. - и ласково гладил ее по руке.
Наконец, заблестели совсем близко огни порта, и Лиззи увидела два флага на одном уровне. Черный с белым Веселым Роджером, и черный с... зеленым?! Элизабет первый раз видела Белладонну, и не знала, что когда Джек и Кэт поняли, что стали капитанами одинаковых кораблей, то решили отличаться хотя бы флагом. Так, в шутку сделали одного из Веселых Роджеров зеленым, а потом просто забыли, который чей. Лиззи не знала, в какой обстановке они это сделали, но похоже черные полотна лежали рядом, когда им меняли цвет. Это ей потом, на Белладонне, рассказала Кэтрин, не особо вдаваясь в подробности.
Два почти одинаковых корабля покачивались на волнах рядом. С одного был спущен трап, и махал Гиббс.
Элизабет слегка покачнулась, остановившись. Рядом встал Уилл, все еще державший ее за плечо.
- Ну вот и пора прощаться.... - пробормотал он грустно и поцеловал Элизабет.

8

Глава 8.

Но не ответят небеса,
А докричаться до небесн не хватит голоса...
А с них можно еще и свалиться!

Качка, качка, качка... Опять эта качка!!! И солонина-а-а-а... Но! Зато есть ром, которым можно запить ВСЕ. Но который не спасает от качки...
Элизабет уже третий раз склонялась на бортом. Тошнота мучила ее с самого утра. Белладонна шла на огромной скорости, и плохо один раз было даже Джиму, неунывающему никогда старому штурману.
Лиззи медленно привыкала к кораблю. Старая добрая Черная Жемчужина ушла далеко вперед, а вместе с ней - Джек и Уилл. Тут, на Белладонне, все было иначе. Даже какврдак был иной. Он был намного БОЛЬШЕ. Элизабет не думала, что там, где находится минимум одна женщина, может быть такой беспорядок.
Ее первый день на этом судне прошел ужасно. К вечеру она кое как справилась с укачиванием, но зато никуда не делась жара. Ночью наступил полный штиль. Еще одна напасть! Ни малюсенького ветерочка! Паруса сняли вообще и сложили два из них под лестницу, ведущую на капитанский мостик. Кэтрин тоже было нечего делать, она целыми днями сидела в своей каюте. Днями, потому что штиль держался почти месяц. Элизабет не знала, что бывает ТАКОЕ длинное затишье. Мелани сказала, что это не спроста, не может быть природное явление таким долгим. Ну она тоже не всю жизнь была в море. Кэт же ничего не говорила по этому поводу. Ее больше занимала карта, все надписи на которой были написаны на латыни. Латынь она знала, но понять не могла. На четвертый день Лиззи застала ее в каюте, сидящей над этой картой и напряженно в нее вглядывающейся.
- Ну что?
- Ничего. Идиотские стихи, ничегов них понять не могу!
- Почему? Ты же их перевела. Или не в этом дело? - Элизабет подошла к столу и села на единственный свободный краешек.
- Не в этом. - Кэтрин перешла на испанский, судя по тону, ругая все на свете и отнюдь не в парламентских выражениях.
Элизабет встала и отошла к окну. Сквозь кристально чистые стекла открывался потрясающий морской пейзаж, ровная зеленая гладь воды, до самого дна, где было помельче, пронизанная солнечными лучиками. Столько рыбы плавало...
- А в чем?
Кэт тоже подошла к окну и встала рядом с Элизабет. Ее рыжие кудряшки растрепались из косы и лезли Лиззи в нос. Девушка чихнула.
- Болеешь? - вместо ответа спросила испанка.
- Убери волосы!
Кэт засмеялась и распустила косу. Пушистые прядки опустились под собственной тяжестю до зеленого кушака пиратки.
- Вот так и ходи. - посоветовала Элизабет. Ее собственные волосы были почти прямыми и потому никому не мешали. - Так что насчет карты?
- Ничего. - пиратка была мрачна как никогда. - Я не могу понять смысла этих чертовых стихов.
- Хоть прочитай! - попросила Лиззи.
- Легко. Только не взыщи, на английском и испанском они не в рифму. чтобы в рифму перевести, это долго сидеть надо, мне лень. Хотя, при таком штиле все равно делать нечего. - Кэтрин с горечью махнула рукой на стекло.
Вот, короче:
Коль смысл отыщешь, сразу не беги,
Подумай, нужен тебе клад тот страшный?
Лежит в пещере, где не видать ни зги,
На острове Фортуны вход разыщешь.
Тот вход открыть ты не пытайся,
Тут нужен ключ, который не найти.
Ты лучше с жизнью сразу попрощайся,
Тебя там ждут ловушки, много их.
Но коль пройдешь их, долго не пребудь там.
Задержишься - не выйдешь никогда.
Пещера та с Затерянною Бедзной.
Коль грабить будешь - не уйдешь года.
- Бе... - возмутилась Элизабет. - Еще и ключ какой-то надо?
- Как оказалось. - Кэт подошла к столу и зашвырнула карту куда-то в угол, в сердцах опрокинув стул.
Элизабет вздрогнула. Испанка прямо излучала вокруг себя ауру безотчетной злости.
- Чего ты так злишься? По-моему, стишата довольно понятные. Кстати, рифмы там тоже есть.
- Да не в рифмах дело! - отмахнулась Кэтрин. Она выудила из угла гитару и задумчиво провела пальцами по струнам. Получилось нечто непонятное и вне тональности. Тогда пиратка села на койку и зачем-то взяла несколько аккордов, что-то напевая себе под нос.
- Зачем? - поинтересовалась Элизабет, садясь рядом с Кэт, замечая, что еще утро, когда она заходила, Кэт была сонная, но уже тогда койка была идеально застелена. Она не ложилась спать. Почему?
- Мне так думать легче. Все равно в такую жару не спится. - ответила Кэтрин, проследив взгляд Лиззи.
- Думать легче, не выспавшись? -изумилась девушка.
- Нет, когда на гитаре играю!
- А-а... - протянула Лиззи. Теперь ее заинтересовало лицо Кэт, на левом виске у нее белел шрам. При таком загаре, как у нее, его невозможно было не заметить. - Так почему ты не понимаешь?
- Ну сама посуди. Ты девочка неглупая, хотя и стервозная, местами... - Кэтрин Задумчиво потрепала Элизабет по плечу, не глядя не нее, и опять затронула струны. Те мелодично зазвенели, отзываясь на мягкое прикосновение.
- Е-moll...* - угадала интуитивно Элизабет.
- Знаешь ноты? А эту песню знаешь? - спросила Кэт, перебирая струны, и запела:
Дай мне еще бокал вина –
Запить всю горечь, что есть в жизни,
За доброту я пью до дна,
А в взгляде жизни укоризна.
Дай мне еще бокал вина –
Я выпью, а в кармане пусто!
Хочу быть пьяной. Пью одна –
Зачем быть трезвой, коли грустно?
Ты дай мне выпить яд,
Прощай, мне все простят.
Отдай мне грусти хоть чуть-чуть!
Меня ты не забудь…
Дай мне еще бокал вина!
Зачем мне жить на свете белом?
Земля родна, прими меня,
Чтоб мирно покоилось тело!
Дай мне еще бокал вина,
Возьми ты прядь волос на память,
Чтоб у камина по утрам
Горел тот локон, словно пламя.
Ты дай мне выпить яд,
Прощай, мне все простят.
Отдай мне грусти хоть чуть-чуть!
Меня ты не забудь…
Дай мне еще бокал вина,
Последний в этот грустный вечер.
Всегда со мной ты пил до дна.
Уйди, сейчас со смертью встреча…
- Красиво... - протянула Элизабет. Песня затронула ее душу, она вспомнила, как когда-то ее отец рассказывал о смерти матери. Лиззи не помнила свою мать, она знала только, что очень на нее похожа, только у мамы был нос вздернутый и длинный, а Элизабет достался нос ее бабки по отцу - короткий, с горбинкой. И отец рассказывал - она умерла от яда, в вине... Она была самоубийцей. Она была из другого города и не перенесла заточения в золотой клетке. Но она любила отца. Ей не хотелось бросать папу, но и жить вдали от родины она не могла. Так говорил отец. А еще он сказал, что она в вино вылила яд - прозрачно-зеленую жидкость. И выпила. И сказала - "Уйди, сейчас со смертью встреча". Ой, мама... А почему эти слова в песне Кэт?
- Нет, я не знаю этой песни. Но она мне близка...
- Еще бы ты ее знала! - горько усмехнулась Кэт. - ее никто не знает. Только я, Мелани и Джек. Я написала ее на смерть матери, мне было шестнадцать лет, когда она умерла. И последняя строчка - ее последние слова... Мне сказал это отец. Мама была пираткой, она не хотела бросать отца, но ей нужна была свобода. Как воздух. Она не могла жить в городе, вся ее жизнь - это море. Когда мне было тринадцать лет, она сказала - "У тебя глаза цвета моря. Ты отдана морю с рождения". И это правда. Все младенцы рождаются голубоглазыми, а я родилась с зелеными. Моя сестренка, не Мелани, у меня есть еще одна сестра - у нее тоже глазки были голубые, когда она родилась, а потом потемнели и стали карими. Она бы сейчас как ты была, тоже девятнадцать лет прошло...
Элизабет вздрогнула. Она похожа на мать Кэт и на свою как две капли воды. Одинаковые последние слова. Девятнадцать лет. Гм, наводит на мысли.
- Как звали твою мать? - Лиззи вся сжалась, уже зная, какой будет ответ.
- Лилит. Она испанка, а отец англичанин. А как твою мать звали? - насмешливо спросила Кэт, заметив явно думающий взгляд Элизабет.
- Не поверишь, - ошеломленно проговорила девушка, - Лилит!
- Охотно верю. - Кэтрин накрутила на палец рыжую кудряшку и попыталась выпрямить. Гитара, жалобно тренькнув, начала соскальзывать с ее колен, но пиратка вовремя подхватила ее. - Возможно, ты думаешь о том же, о чем и я. Как звали твоего отца? Не губернатор Суон, а?
- Да, а откуда ты знаешь? - Элизабет подозрительно сощурилась, но от этого в глазах стало все расплываться.
Она встала с койки и стала мерять шагами каюту. На полу золотились квадраты солнечного света, и когда ноги Лиззи попадали в них, на сапогах блестели капельки воды, так и не высохшие с того времени, как она пришла в каюту с палубы.
- Да уж знаю. Хочешь, покажу тебе портрет моей матери?
- А он у тебя есть?
Кэтрин достала из плоской небольшой кожаной сумки, висевшей у нее на боку и уходящей тонкими недлинными ремешками под кушак, лист бумаги, дюймов этак пятнадцать и в ширину, и в длину. При любом раскладе он в сумке помещаться не мог, она была в два раза уже. Но лист был даже не смят.
- Как это так? - пораженно спросила Элизабет.
- Ну я же ведьма, хоть и слабая! - довольно ухмыльнулась Кэт. - Смотри.
На Лиззи смотрела красивая женщина, темноволосая и кареглазая, молодая. Нос как у Кэт, а все остальное... Как у Элизабет. На нее смотрела ее собственная мать. Портрет был сделан цветным, но не красками, а чем-то другим.
- Итальянский карандаш. - подсказала Кэт. - Красивая была, правда? - тут она вздохнула.
- Мама... - прошептала Лиззи, чувствуя, как по щекам текут слезы. - Мама.... ты как живая... мама... Так ты была пиратка, и у меня есть сестры, целых две, да еще близняшки... И они меня старше... мама...
Горячая слеза упала на портрет, и показалось, будто Лилит де ла Вега тоже плачет - капелька потекла по нарисованной щеке к подбородку. Смуглая, смеющаяся, хитрая и умная, она своими карими глазами с сияющей искоркой жизни в них смотрела на нее с бумаги.
- Твоя мама... - протянула Кэтрин, замороженно глядя на портрет. Элизабет смотрела в глаза женщины, и они были как живые, с бликами и прозрачным нижним краем радужки. Лилит на портрете была совсем молодая.
- Сколько ей было лет, когда она родила тебя?
- Восемнадцать... - прошелестела пиратка еле слышно. - Когда тебя - тридцать пять. Я рисовала ее много раз, этот портрет был написан в день смерти. За два часа... Видишь, на плечах у нее синие с блестками рукава, это было ее любимое платье. Одно из немногих, которые она вообще соглашалась носить.
Элизабет не выдержала и разрыдалась, уткнувшись лицом в колени своей только что приобретенной сестре. Та гладила ее по голове, и иногда на затылок Лиззи падали горячие капельки.
Элизабет чуть не упала с гамака, качавшемуся в такт качке. Штиль тихо умер, ему на смену пришли трехдневные шторма. Их было уже два за эти две недели. Белладонну носило из стороны в сторону, один раз они даже ушли на пятнадцать миль на юг. Чертов остров был посреди Тихого океана, и плыть до него надо было почти три месяца. Да еще это проклятое затишье... Де еще крен, полученный во время первого шторма... Словом, морская прогулка затягивалась на неопределенные сроки.
Элизабет теперь целыми днями сидела на капитанском мостике, рядом с Кэт, если не надо было переставлять паруса или еще что-нибудь. Мелли была там же. Обе близняшки наперебой расспрашивали Лиззи о ней самой. неприятные моменты Элизабет рассказывала только Кэт, как самой старшей. Еще бы, она была старше Мелани на целых семь минут! В том числе и злосчастный поцелуй с Джеком, который отправил его на дно Ущелья Дейви Джонса. Кэтрин ничего не знала ни об ущелье, ни об кракене. Но восприняла эту информацию очень тактично, не заставляя Элизабет делиться впечатлениями. Казалось, вообще ничего не способно ее сдвинуть от штурвала и оторвать от Белладонны.
- Теперь твоя очередь. - заявила один раз Лиззи Кэт, поздно вечером, после очередной порции рассказа, закончившегося на Тортуге.
- Страшных сказок на ночь захотелось? - усмехнулась Кэт.
- Страшных?
- Какая судьба, таков и рассказ.
Элизабет задумалась. Что же такого?
- Ну... Пожалуйста! Я тебе все-все о себе вывалила, даже... - у Лиззи уши покраснели. - Даже про Джека! А ты...
- Ну ладно. Не будем пугать маленькую девочку, потому что сказка может оказаться очень страшной. Я расскажу только то, как я попала на Белладонну. Больше не буду! - Кэт сверилась с компасом и выругалась. - Черт! Слишком на север забрала. - с этими словами она провернула штурвал влево, и Белладонна слегка изменила направление. Матросы немного по-другому переставили паруса. Теперь они были прямо относительно корабля, а не смотрели немногго вправо.
- Ну и? - Лиззи было все равно, страшная сказка или нет, главное, что она узнает прошлое хотя бы одной сестры.
- Знаешь... - начала задумчиво Кэтрин, - В Тихом океане есть форт. Без названия. Все его называют просто Форт. Это тюрьма. Страшная тюрьма. Хуже Бастилии.
- Правда? - Лиззи передернулась. Разве может быть тюрьма хуже Бастилии, или, на худой конец, Тауэра?
- Правда. Там есть камеры для смертников. В самом подвале. Форт стоит на мелком месте, какой-то отмели.
- Разве может быть отмель посреди океана?
- Значит, может. - Кэт прищурила глаза, глядя вдаль. Темно-серые, не черные, паруса были наполнены воздухом до предела. Высокие мачты ужасающе скрипели, канаты трещали. Все это нагнетало обстановку и соответствовало мрачному настроению Кэт. Элизабет невольно передался это настрой, и перед ее глазами стояла страшная, темная крепость посреди океана, о каменные стены которой разбивалются изумрудные волны с белоснежными гребнями. И волны эти не светлые и прозрачные, а темные и густые, как алжирское вино с терпким, сладким и пьянящим вкусом. Да только вино это наполнено светлой, доброй грустью, а эти волны выплескивают вместе собой на несчастных узников страшную злобу, ярость, гнев, и вместе с тем жгущую кровь тоску, смертельную, непреодолимую, и мрачное забытье. Это Элизабет думала, глядя в зеленые глаза капитана де ла Вега, бывших прозрачными и светлыми утром и потемневшими сейчас, непроницаемыми и почти черными, только лучики закатного желтого солнца отсвечивали в них зеленые блики. Кэтрин поймала на себе взгляд Лиззи. Та не знала, что ее карие глаза тоже стали черными.
- И в тех камерах пол - решетка с небольшими ячейками. На ней - несколько досок с клочками соломы. Стены толстые-толстые, ни одного звука не долетает ниоткуда. А дверца маленькая, только на четвереньках проползти. А под решеткой - океан. Форт построен на фундаменте, который стоит на скале-отмели. И в этом фундаменте есть небольшие отверстия, чтобы сообщаться с океаном. И ты сидишь в этой камере в ожидании казни, а на тебя выплескивается безумство зеленых волн. В этой темнице нет окон, и все время ты проводишь в темноте, угнетающей и навевающей страх. И не знаешь, какая у тебя будет казнь. Знаешь, Лиззи, - Кэт словно очнулась, зевая в весь рот. Штурвал слегка покачивался в такт ее колыханиям.
- Чего это ты качаешься? - удивилась Элизабет, тоже зевая.
- Гм... Я все равно не помню, сколько я рома выпила... - смущенно потупилась пиратка. -Так вот. Знаешь, Лиззи, сидишь там, и перебираешь все смерти, которые только может придумать человек. И ешь совсем немного, и совсем истощаешься от голода.
Я попала туда по подставе. Ну посуди, что я могла сделать - тогда наивная, добрая и не очень умная шестнадцатилетняя девчонка? Я провела там... три месяца. Когда я уже лежала полу мертвая, на меня обратили внимание. Моей казнью стала эта камера. Кого-то вешают, кого-то сжигают, кого-то обезглавливают, а кого-то оставляют в темницах до смерти. И со мной так. Они нашли меня без сознания и решили, что я мертвая. Меня выбросили в океан, а я уже почти очнулась из забытья. Я выплыла. Я не смогла бы продержаться на воде и получаса. Как я вообще сразу не утонула? На мое счастье, недалеко проплывал корабль. Белладонна. Они меня подобрали, услышав мои крики. Я осталась навсегда. Через четыре года старый капитан Уолтерсон умер, выбрав меня в преемники. Там было много людей, которые лучше справились бы с этой ролью, но старик Джон сказал всей своей команде на прощание: "Вы хороши, но она мне стала как дочь. Дайте ей вырасти. Она лучше будет руководить вами. Она - человек." Он так сказал. И умер. Матросы послушались его. Не все были хорошими людьми. Лиззи, ты еще выйдешь замуж за своего Уилла и родишь ему детей. А я... Когда они выходили меня, то увидели, что бесчувственный скелет превратился в красивую юную девушку с толстой рыжей косой. А они так давно не видели женской ласки... - Кэт передернулась, и Элизабет вздрогнула вместе с ней, догадавшись, очем она хочет сказать. - Там нашелся только один, который не удержался... От него я должна была родить ребенка, но потеряла его. А того матроса я убила. Это было первое убийство в моей жизни. Я до сих пор не жалею об этом. Он заслужил, он лишил меня приличного будущего! Я бы могла еще вернуться в общество, но опозоренной, обесчещеной - никогда! Я выросла, и перестала быть человеком. Я стала пиратом. А пират и человек - разные вещи...
Элизабет молча обдумывала то, что рассказала ей Кэт. Ей стало по настоящему жаль свою старшую сестру. Она бы сама этого не пережила. Но ведь прошло уже двадцать лет. А она рассказывает об этом Лиззи так, чловно только вчера стала капитаном. Она все эти годы мучилась...
- Ты не забываешь это?
- Разве можно забыть это? - горько усмехнулась испанка. Ее внимание привлекло оживление на палубе перед грот-мачтой.
- Чего это там? - удивилась она, щуря глаза, которые вдруг поразительным образом заблестели в красноватых отсветах закатного солнца.
- Ты не видишь??
- Вижу, но солнце в глаза. У тебя-то шляпа.Чего там на мачте происходит?
- Мелани падает... - сказала Элизабет, еще не осознавая происходящее. До нее уже начало медленно доходить. - Мелани падает! Кэт, надо что-то делать! Ее надо поймать! Джим!
Огромный штурман оглянулся на зов сестры капитана, но сделать ничего не мог - на него с той же высоты упал Толстый Рон, пират с абсолютно плоским во всех местах телом, кроме пояса - там у него был живот, похожий на небольшой, но объемистый рюкзачок. Он опрокинул своим пузом Джима на палубу, и тот, похоже, потерял сознание от удара. Мелани, истошно вереща, повисла на шкоте, болтаясь на ней, как кутенок.
Шляпа слетела с нее и прилетела Лиззи в лицо. Удар был несильный, но чувствительный. По губам потекло что-то соленое и густое, кровь из носа. Элизабет утерла рукавом нос, не обращая на него внимания, и кубарем прокатилась по лестнице. Мелани держалась из последних сил. Она висела очень высоко, на шкоте от самого верхнего, четвертого паруса. Элизабет бросилась к фальшборту, чтобы залезть на грот-мачту и поддержать ведьму. Она оглянулась на Кэтрин. Капитан застыла у штурвала, как статуя, бледная как мел и широко открытыми глазами, в которых отпечатался немой ужас, смотрела на сестру.
Лиззи была уже на полпути к рею, когда Кэт наконец сорвалась с места. В тот же миг Мелани отпустила руки...
Раздался громкий крик, слившийся со вторым, полный нечеловеческой боли, рвущий душу на куски. Кричали обе близняшки. Кэт зацепилась полой камзола за лестницу и, безуспешно дергая ее, замерла вновь. Мелани обрушилась на палубу.
Элизабет чуть не сверзилась с вантов. Кэт попросту оторвала полу своего камзола и бросилась к сестре. Все матросы застыли, как громом пораженные.
- Мелли... Мелли... ты же не умерла, да? Ты же сейчас... Нет!!!
Кэт перевернула сестру на спину, отчаянно теребя ее. Море Мертвых не обмануло - волосы действительно стали красными... В углу лба, на границе волос и чистой кожи была узкая длинная рана, из которой по золотым кудрям текла алая кровь. Кэт минуты две, наверное невидящими глазами смотрела на лицо сестры.
Элизабет с трудом спустилась и на ватных ногах подошла к близняшкам. Кэтрин обняла Мелли, прижав к себе, так что кровь из рану потекла теперь по ее плечу и безудержно зарыдала. Матросы так и остались на местах, не зная, что им сделать. Элизабет присела рядом с Кэт, глядя на мокрые от крови золотые локоны Мелани, не замечая, как по щекам бегут слезы. На глаза ей попалась левая рука Мелани, нелепо изломанная, вывернутая под невероятным углом...

9

Глава 9.

Every night in my dreams I see this brilliant...
Без комментариев

Истошный вопль рассек воздух. Элизабет подскочила на койке* как ошпаренная и чуть не свалилась на палубу.
- Шквал!!!
Ночную тишь нарушил тревожный звон корабельного колокола. До очередной "склянки"** было еще долго, ее буквально пять минут назад пробили. Элизабет уже привыкла к постоянному получасовому звону, даже не просыпалась, когда была не ее вахта.
"Что это значит?" - зевая, подумала Лиззи. Сверху на нее капало, койка качалась, как бешеная, и противный сквозняк пробирал до дрожи. Подъем не задался. Элизабет недовольно поежилась на своем "ложе", перевернуться не было возможности. Вставать она не собиралась.
- Свистать всех на верх!!! Шустро, шустро!!! Команда "шквал", все наверх!!!
Элизабет сначала не узнала голос Кэт. Так испуганно, неуверенно и горячо он никогда не звучал. Кэп напугана, причем до такой степени, что потеряла самообладание. Значит дело действительно серьезное...
- Я сказала "свистать всех наверх"!!! - звонкое сопрано сестры теперь стало ледяным, как капли падающие сверху, и спокойным до ужаса.
Лиззи соскочила на палубу и буквально вылетела наверх. Матросы из парусной команды уже были на реях и подвязывали шкаторины. Паруса были почти полностью подняты. Остальная часть команды уже разворачивала реи, хотя на них были люди. На горизонте темнело небольшое облачко, увеличивавшееся с огромной скоростью. Шквал...
- Все вниз!!! - Кэт уже окончательно разозлилась и раздавала затрещины направо и налево. - Быстро!!! Сейчас налетит, все за бортом окажемся, почему пока одни залезают, другие их тормозят?! Перевернет же!!! НУ ЖЕ!!!
Элизабет с визгом бросилась к рустерам***. Борта уже перехлестывали темные, пенные волны. Лиззи поскользнулась на воде и не смогла удержаться на ногах. Волны накрывали ее с головой, а бегущие в трюм матросы, задержавшиеся на реях, не давали ей подняться. В конце концов, когда она уже с трудом встала на скользкой палубе, рустеры уже были закрыты. Теперь, даже стоящая, девушка была ниже едва не переворачивающих Белладонну волн. Ее бросало от борта к борту, чуть не смывало в океан, пока одна, особенно сильная волна не бросила ее к капитанской каюте и буквально впечатала в дверь. Соленая, жгущая глаза вода внесла ее туда своим потоком. Дверь немедленно захлопнулась под давлением следующей, еще более сильной волны.
Элизабет села на полу и немедленно начала тереть болевшие глаза. Каюта Кэт превратилась в маленькое озеро. Воды было примерно по щиколотку, но сидящая Лиззи была и так мокрая, ей было безразлично.
- Ну и что ты сделала? - донеслось до ее слуха как из под подушки мрачное сопрано капитана.
Лиззи не ответила, ее больше беспокоило ее зрение, которое не желало полностью восстанавливаться.
- Не хочешь? Ну и черт с тобой. - равнодушно сказала Кэтрин. В более или менее настоящей тишине каюты раздалось громкое бульканье. Потом звук поставленной на деревянную поверхность бутылки. Снаружи слышны были громкие удары волн о палубу, иногда гром. Белладонну мотало по океану как щепку, оне едва не переворачивалась килем вверх.
- Почему это океан назван Тихим? - спросила Элизабет просто чтобы что-то сказать. Молчать в этой жуткой тишине шторма было страшно. Глаза все еще упрямились, хотя перед ними уже не было серо и появились какие-то цвета, все было смазано. - Мы плаваем здесь уже третий месяц, и пережили за это время месячный штиль и пять штормов.
- Тихим его назвал Колумб, когда открывал Америку. - ответила Кэт. Для Элизабет она была темным пятном среди блестящих расплывающися огоньков свечей. - Ему очень повезло, когда он проходил здесь на своих кораблях, было затишье, но и не штиль. Нам не везет. Мне не везет.
Лиззи молча поднялась из лужи и попыталась выжать штаны, не снимая их. У нее не получилось.
- Будешь? - спросила пиратка, похоже, протягивая сестре бутылку. Элизабет не видела этого по-прежнему, перед ее глазами были только темные пятна, одно из которых приблизилось к ней. Медленно стали проступать контуры рыжей шевелюры Кэт, отяжелевшей от воды и потомы совсем прямой. Она сидела на стуле у стола, пила ром из темно-зеленой, грязной бутылки, заросшей бурой плесенью, и задумчиво писала что-то левой рукой на листе бумаги. Элизабет радостно отметила, что полностью восстановилось зрение. Морская соленая вода не беспокоила больше глаза.
- Ты левша?
- Была. В детстве. Переучили. Но когда стала самостоятельной, все равно стала писать левой рукой. Это мой отличительный знак. Людям кажется, что писать левой - колдовство.
- Ты же и так ведьма! - засмеялась Лиззи. Особенно сильный наклон корабля заставил ее вновь сесть на пол.
- Вот-вот. Один раз чуть не сожгли, а я опять нарываюсь.
- Зачем... - выдохнула Лиззи, после того как опомнилась от удара головой в стену.
- Вот вы тут все такие правильные, даже Джек - уж на что пират, но ведь джентельмен! И из меня хотели вырастить леди! А я не хочу быть леди. Я не леди. - холодно сказала Кэт, опять отпивая из горлышка бутылки.
- Меня чуть за борт не смыло... - не зная зачем, произнесла Элизабет. Ей стало холодно. Одежда сохла долго, да она еще и сидела в луже. Лиззи встала на ноги, с трудом удерживаясь на них, и села на ближайший рундук. Дерево немеленно пропиталось водой, стекающей с ее косы. Девушка автоматически выжала ее, следом мучениям подверглась шляпа. Кэт молча наблюдала за ней, время от времени снова прикладываясь к бутылке, закрывая во время глотка раскосые глаза. Когда она в последний раз поставила ее на стол, ее глаза так и остались закрытыми. Длинные коричневые, с красноватым отливом ресницы отбрасывали тень на скулы. Элизабет невольно залюбовалась пираткой.
- Кэт, ты вообще живая?
- Живая. Лучше бы была мертвая. - также, не открывая глаз, проговорила кэп.
- Ты можешь ответить мне не один вопрос? - осторожно поинтересовалась Лиззи., прикидывая, сможет ли она убрать бутылку так, чтобы Кэт не заметила и не открыла глаз.
- Спрашивай.
- Почему Джек такой странный?
- Воробей? Ты бы провела на острове три дня, тоже бы такая стала. У него тогда отобрали шляпу в бунте, или потерял он ее. На острове от солнца он сделал из собственного пояса повязку, когда спасся - на память стал носить похожую, того же цвета. Косу заплетал, чтобы волосы не мешали. Бусинки были у него на поясе, он потм собственноручно перешил их на новую повязку и вплел в косички. Глаза... Не знаю, но эффектно смотрится - такой пират с затягивающими глазами - все женщины Тортуги были от него без ума.
- И ты тоже? - вырвалось у Элизабет.
- Я? Зачем? - открыла глаза Кэт. В них отражалось такое безмерное удивление, что Лиззи поняла, что сказала что-то не то.
- Ну...
- Пфэ-э! Так вот ты какого мнения о собственной старшей сестре! - обиженно произнесла Кэтрин, комкая бумажку, на которой писала, и бросая ее в Элизабет.
- Да чего такого-то! - Лиззи чуть не свалилась с рундука, уклоняясь от комка.
- Ну... - рыжая пиратка задумчиво накрутила на палец мокрую прядь. - Не знаю. Меня это задевает.
- Почему???
- Да так... Джека я никогда не любила, любила многих других, но никогда не была счастлива. Всегда так. - Кэт снова грустно отпила рому, и взяла с заваленного картами, книгами, и всяким другим хламом стола новую бумажку, потом порылась в сумке с рисунками, лежащей рядом, и выудила длинный черный грифель. Она села по-другому, отставила бутылку, оперлась локтями на стол и стала быстрыми рывками водить им во бумаге, изредка поглядывая на Элизабет.
- Что ты рисуешь?
Кэт не ответила, что-то быстро штрихуя. Элизабет подошла к столу и заглянула в лист.
- Но... это же я!
Это было ее собственное лицо, с удивленными глазами, смотрящими куда-то в сторону, голова слегка повернута вправо. Длинные волосы развеваются, на носу обозначена тень, на уместившемся в рисунок плече рубаха смялась. Но на самом деле были еще лишь контуры этой картины, прорисовать Кэт успела только глаза и нос. Волосы развевались в абстракции, складки были всего лишь изогнутой линией плеча и несколькими резкими чертами. Но с каждым штрихом лицо становилось все живее, выражение все удивленнее. Лиззи подумала, что на ее настоящем лице чейчас точно такое же выражение. Кэт хитро посмотрела на нее и завесила волосами свою работу так, чтобы только со стороны стоящей на столе свечи можно было увидеть нарисованное. Лиззи попыталась подсмотреть оттуда, но яркое пламя слепило глаза.
- Как ты можешь рисовать при такой качке?!
- Ну... Я долго тренировалась, и, уж поверь, могу.
Она говорила весело, голос стал живой, а не грустно-мрачно-холодный. Из ледяной леди, говорящей почти вежливо, она стала веселой молодой девчонкой с живой душой. С чего это такая разительная перемена?
- Да, кстати... - продолжил Кэтрин, вновь рывками двигая карандаш, но на этот раз длинными. - Надеюсь, Джим закрыл трюм нормальным люком, а не рустером?
Лиззи припомнила, что было - рустер или люк?
- Не помню, мне показалось, что рустер...
- О, может, он закрыл его изнутри брезентом? - спросила Кэт.
- Наверное... - задумчиво ответила Элизабет. - А чего ты интересуешься?
- Да так... - пробормотала кэп с хитрой улыбкой. До Лиззи вдруг дошло, что над ней просто издеваются.
- Эй ты! Зачем тебе то надо?!
Тон Кэтрин вновь стал холодным, мрачным и грустным.
- Да просто так. Проверить, насколько ты умная, и насколько я хорошая актриса. Как оказалось, умная ты с запозданием, а я могла бы выступать в театре в Париже. Если ты не в курсе, трюм закрывают рустерами в любом случае, а сверху накрывают парусиной. Так что кто-то из команды точно в пассажирской каюте. Или на камбузе.
Элизабет сморщилась, как от съеденного лимона. Сестренка у нее та еще, со странностями.
К утру буря не закончилась, зато Кэт закончила свой рисунок. Она последний раз что-то заштриховала в пятом часу утра, когда Элизабет уже вовсю спала на ее койке и видела тринадцатый сон.
Рыжий кэп, как ее когда-то называли за глаза ее матросы, встала из-за стола, заставив этим движением заколебаться пламя единственной свечи, которую она еще не затушила, и подошла к двери. Однако открывание ее не привело ни к чему хорошему. Очередная волна ворвалась в каюту и опрокинула стул. Опять воды стало по щиколотку. Элизабет, чья рука свесилась на пол, проснулась от ощущения холода в ней. Она резко подскочила и свалилась на пол. Поскольку воды там было много, ее рубашка в очередной раз намокла и облепила все тело. Лиззи невольно отметила, что дверь была открыта чьими-то руками, так как Кэт ее заперла на ночь, и, следовательно, та, кто открыла каюту, и есть что-то шевелящееся и рыжее в дальнем углу, смытое за рундук. Элизабет потрясла головой, после сна она стала как чугунная, и веки не желали открываться.
- Черт! Черт! Черт! - донеслось из угла, каждый раз сопровождаемое грохотом. Лиззи уныло поплелась к двери, вовсе не уверенная, что очередная волна не распахнет ее снова, и повернула ключ в замке.
- Как мы тут выживать будем? - поинтересовалась она. - Есть уже охота...
- Ну, пару яблок и бутылку рома я найду, предпочитаю есть все-таки на камбузе, но шторм еще не закончился, и выходитья не советую. - припомнила Кэт. - Может, еще что-нибудь, сухари там завалялись вроде. Лично я есть не хочу. А сейчас спать буду я. Возьми, портрет твой на столе, я дорисовала. Можешь себе забрать, я потом могу по памяти нарисовать, когда ты меня покинешь.
- В каком смысле?
- Ну ведь рано или поздно ты вернешься к Уиллу, выйдешь за него замуж и осядешь. - Кэтрин наконец выбралась из угла и порылась в ящике, пришпиленном как-то под столешницу. - Вот, яблоко, там еще три, я, наверное, от Гектора заразилась...
- Хыгдора??? - прочавкала Лиззи, уже схватившая зеленый фрукт.
- Барбосса это, успокойся, подавишься. - улыбнулась пиратка. - Все, я сплю... - проговорила она и буквально рухнула на койку. Элизабет посидела, не двигаясь, насколько это было можно при сильной качке, минут пять. Вскоре с койки донеслось ровное тихое сопение. Уснула. Лиззи осторожно, чтобы не разбудить Кэт скрипом стола, выдвинула ящик и выгребла два яблока. Одно она великодушно оставила сестре, когда она проснется. В углу нашлась запыленная до предела бутылка, причем полная. В капитанской каюте это вообще была редкость - полная бутылка, ну а в каюте Кэт это вообще казалось колдовством.
Шторм кончился до полудня, и почти сразу на горло ему наступила жара, немедленно превратившая Белладонну в раскаленную сковородку. Паруса были подняты вылезшей из трюма командой. Джим и еще четверо матросов укрывались в пассажирской каюте, как предполагала Кэтрин. Корабль снова поплыл к горизонту, такому далекому и так много обещающему...
- Вижу землю! - раздался крик вахтенного в послеполуденной тиши. Элизабет потрясла головой, растепав толстую косу, эта фраза прозвучала у нее прямо над ухом, и ощущение осталось, мягко говоря, неприятное.
- Вижу корабль! - снова отдалось у нее в мозгу. Опять заставив отяжелевшую от жары голову подняться, Лиззи всмотрелась в даль. На горизонте золотилось довольно большое пятнышко острова, похоже, того самого искомого ими острова, на котором должна была ждать их Черная Жемчужина.
На капитанском мостике Кэт направила в ту сторону подзорную трубу.
- Это не Жемчужина! На нем королвский флаг!
У левого борта немедленно сгрудилась вся палубная команда. Палуба накренилась, и Элизабет заскользила в ту же сторону.
- Отойти от борта! - крикнула Кэтрин с мостика. Она спустилась, передав штурвал Джиму. - Лево на борт!
Им пришлось обходить остров с юга. Похоже, никто не заметил пиратского корабля - вахтенный доложил, что на том судне не было ни одной живой души.
- Либо это еще один Летучий Голландец, либо они все на острове. Скорее второе. - мрачно бурчала себе под нос Элизабет. Ее ноги все время застревали в каких-то лианах, травах, идти было невероятно трудно, да еще Кэт зачем-то гнала их вперед все быстрее и быстрее. Они высадились на остров, оставив на корабле всего шесть человек. Этот клочок земли оказался немаленьким, и уже битый час они пробирались через живописные джунгли, один раз уже перешли для ручья силшком большой, а для реки слишком маленький водоем с течением, как назвал его Толстый Рон. Внезапно идущая впереди Кэт сделала знак остановиться.
- Вон они! - она махнула рукой вправо.
Человек восемьдесят солдат разбрелись по большому песчаному пляжу. Невдалеке, ближе к морю, похоже, стояло начальство - человека четыре в расшитых золотом и серебром камзолах. И все четверо в париках.
Элизабе присмотрелась к одному из них, щуплому, не очень высокому мужчине. Кэт впереди зашипела, как разозленная змея.
- Бекетт!!! И Норрингтон!!! О Господи, зачем мне этот гемморой на мою голову, а?! Ну почему хоть раз обстоятельства не сложатся, как надо?!
Элизабет сдержанно выругалась в сторону, наблюдая, как солдаты Бекетта удрученно простукивают высокую, метров пятнадцать, скалу, немного поросшую мхом и травой, гладкую и блестящую, как зеркало.
- Пираты! - взвился в небо чей-то истошный вопль. Кэтрин произнесла сложную комбинацию различных ругательств, ключевым словом которых было "мать" и шагнула назад, скрыв огненно-красную шевелюру в зарослях. Но было поздно, солдаты уже вскинули ружья на плечи и ощетинились штыками в сторону джунглей. Кэт тихо приказала вытащить пистолеты.
- Стреляет половина, которая справа. В живых они нас все равно не оставят. Сколько нас?
- Пятьдесят восемь человек вместе с вами и мисс Элизабет, кэп. - вякнул слева Джим. - Их восемьдесят, и то не предел, похоже. Отстреляем человек двадцать, а потом что?
- Потом те, что не стреляли, на них...
- А они - в шыки! И выстрелят!
- А вы сначала присядьте, потом стреляйте. Они по нам выпалят в джунгли, а мы на них выскочим с саблями. Пока перезарядят - еще треть перережем. А там одно начальство останется. Джим, я знаю, что все плохо, они нас заметили, но смотри, они не стреляют, а ждут. Значит, не уверены в своих силах. Они же не знают, сколько нас. Да, Джим, ты, Рон, Гарри и Морт - Беккетта с этими скрутите под шумок. Он не так хорошо фехтует, как кажется, точнее, он быстро выдыхается. В солдате я не уверена, он слишком молод, в этом лейтенанте Гроувзе, - тоже, а вот Джеймс... его надо опасаться. - с этими словами Кэт опустилась на корточки, знаком приказав всем сделать тоже самое. Лиззи услышала свист выхватываемой сабли и шуршание кушака. Пираты, как могли, пригнувшись, рассредоточились вдоль линии джунглей, максимально возможно окружив пляж, благо тропический лес окружал уютную бухточку почти полностью, доходя до самой воды.
- Огонь! - во весь голос крикнула Кэт, и грохот выстрелов разорвал звенящую тишину моря. Почти сразу же раздался ответный залп, и пляж заволокло пороховым, черным и удушливым, дымом. Элизабет, расчихавшуюся от такого запаха, дернули за рукав, и она прямо с корточек выпрыгнула на песок, все также безостановочно чихая. Слева ее руку задело что-то холодное, обжегшее кожу неожиданной болью. Лиззи догадалась, что это один из английских солдатов, также, как и она, ничего не видевший в не сразу рассеявшемся дыму. Она выхватила шпагу и с размаху воткнула ее во что-то большое и горячее, преградившее ей дорогу. Раздался короткий вскрик, и на нее грузно рухнул огромный солдат, выронивший ружье и зажимавший окровавленными пальцами узкую дыру в форменном камзоле, сочившуюся чем-то красным.
Элизабет только что убила живого человека. Неважно, что он еще не умер, с такими ранами не выживают, - мелькнуло в ее голове. Но сейчас нужно было драться, и Лиззи заставила себя биться за золото. "Я подумаю об этом завтра. Завтра будет новый день, новые люди, и тогда я буду мучиться от жалости, стыда, и еще чего-нибудь, что чувствуешь, когда убил. А сейчас я буду драться. Я подумаю об этом завтра" - решила она.
Элизабет вонзала шпагу в людей, как будто протыкала булавкой игольную подушечку. Руки ее быстро устали от бешеной скорости и тяжести оружия, и заныли, как больной ребенок. Но Элизабет заставляла снова и снова драться. Дым давно рассеялся, и теперь она видела, куда втыкает шпагу. Ей не было жаль сейчас этих людей, ей будет жаль их завтра, а сегодня она будет драться. Ноги увязали в песке, но она вставала н ноги, когда падала, и снова дралась. Дралась до тех пор, пока не услышала мягкий кошачий голос над ухом:
- Да ты неплохо дерешься, цыпа!
Джек! Элизабет обернулась и увидела прямо перед собой пирата с красной повязкой на голове и бусинками в косичках.
- Стараюсь! - устало выдохнула она, только сейчас понимая, что устала намного больше, чем думала.
- Вы тут не скучаете! - прищелкнул языкам Джек, в свою очередь выхватывая саблю****, но явно не собираясь пускать ее в дело. - Я тебя прикрою, их уже немного. Зря они сунулись к вам, конечно, у Кэтти хоть человек меньше, зато дерутся лучше, она разбочивая, всех под себя строит и ровняет. Да еще мои сейчас пришли, зря они все-таки...
- Если бы... нас... не заме... тили..., то мы бы... их и не... резали... - выдохнула Лиззи, тяжело отмахиваясь от щуплого на вид, но зато очень проворного и совсем свежего юноши, который, в отличие от потной нее, не запыхался. - Они бы... все равно... не... открыли..., а мы бы... дождались... когда они... уплывут...
- Ага, дождались бы они... - хмыкнул сзади Джек, со стороны которого Элизабет слышала характерный свист и лязг холодного оружия. - Кэт бы все равно их перебила бы, они мешают, в таких делах свидетелей лучше не оставлять, тут я с ней согласен. Но опять же, среди них много еще совсем юнцов, жизни губите на корню, а вдруг из них вырастут... - раздался противный чавк и резкий вздох, - выросли бы... таланты?
Перед Лиззи дрался Гиббс, шумно дыша и ругаясь, на чем свет стоит, справа пылали кудрявые волосы Кэтрин, и Элизабет не смогла ответить по причине прижатия ее Гиббсом к кому-то до невозможности дыхания.
- Эй, боцман, полегче! - раздался возмущенный голос Джека у нее над ухом, и Лиззи поняла, что прижало ее к нему. Она запнулась за его сапог, и, не успев упасть, почувствовала, что сильные горячие и сухие руки не дадут ей сделать этого.
- А ты любишь покушать, цыпа! - насмешливо улыбнулся Воробей, ставя ее на ноги и встряхивая. - Вот, смотри, все закончилось. Кстати, ты вся в крови.
Элизабет отвернулась от него и неожиданно прямо перед собой поимела счастье лицезреть огромного, мордатого и немолодого солдата, жадно протягивающего к ней свой штык. Рядом раздался предупреждающий визг Кэт. Плечо Элизабет пронзила горячая, стальная боль. Внезапно она поняла, что ее щеку греет раскалившийся под солнцем песок, рядом яростно ругается Кэтрин, ее рыжие локоны лезли Лиззи в нос и в глаза. девушка чихнула, и на ее глаза опустилась тьма.

*Койка - так называется "соломенный" матрас в пробковом чехле с веревками по углам, привешивавшийся в трюме к крюкам, прикрепленным к внутренней стороне верхней палубы, или к столбам в специальном помещении для команды - кубрике. Представьте, как приходилось спать - на протяжении долгого времени каждый раз в такой фиговине, да еще и в форме буквы "зю", без позможности пошевелиться, всегда на спине. Если же матросы спали в гамаках, им приходилось еще хуже.
**Склянка - было выражение "бить в склянку". Когда пиратские, да и любые корабли путешествовали по широтам, менялись часовые пояса, и со времени отплытия из порта каождые полчаса вахтенный бил в рынду (колокол), переворачивая песочные часы, рассчитанные на полчаса. Они и назывались "склянка". Отсюда пошло выражение бить в "склянку", то есть, бить в корабельный колокол каждые полчаса.
***Рустеры - деревянные решетки, пропускавшие в трюм свет и воздух. Во время штормов закрывались парусиной.
****Саблю - видете ли, Элизабет носила при себе шпагу, это я заметила по просмотрении в очередной раз ПКМ-2. джек же и остальные пираты носили абордажные сабли, укороченные(60 см), слегка изогнутые клинки, которыми удобно драться во время абордажа, чтобы в бою не мешали снасти такелажа, чтобы лезвие не запуталось в канатах и других корабельных принадлежностях.

10

Глава 10

Моя тюрьма - моя свобода...
(с) MellanyEstel

Элизабет очнулась от резкой, мгновенной боли, еще сильнее, чем прежняя. Зато потом ее почти не осталось.
- Кэт, ты женщина вобще-то! - воскликнул изумленный голос Джека справа.
- Ну и? Я человек военный, сила у меня есть.
- Но не такая же?! - закашлялся капитан. Элизабет приподнялась на локте, разглядывая поочередно то Кэт, то Воробья. Оба сидели по разные стороны от нее и в упор смотрели друг на друга, как будто пытаясь просверлить глаза оппонента взглядом.
- Вы чего? - спросила она их, мгновенно выведя из ступора.
- Ты уже очнулась, Лиззи, детка? - невинно спросил Джек, заставив зарычать кого-то, загородившего Лиззи солнце.
-Уилл! - крикнула Элизабет, неуклюже садясь. Кузнец стоял у ее ног, казался просто гигантским с точки зрения Лиззи. Солнце он закрыл головой, и вокруг черных волос, завязанных в жалкий крошечный хвостик, светился золотой нимб, и из-за этого лицо стало темным, с неразличимыми чертами лица, и только темные, слегка раскосые глаза взирали на нее с укором и заботой.
Джек и Кэт, все еще стоявшие на четвереньках, одновременно и совершенно одинаково поднялись на ноги и в один и тот же момент отряхнули колени и ладони, не прекращая сверлить друг друга пристальными взглядами. Если бы взглядом можно было сделать дырку, два капитана стали бы похожи на решето.
- Я думаю, без ключа нам здесь делать нечего. - сообщила Кэтрин безцветным голосом, тогда как ее глаза отражали массу эмоций, в основном не самых лучших.
- Ключа? - Джек был еще более удивлен на лице, и невозмутим в душе.
- Да, без этой штуковины, которая неизвестно что из себя представляет, попасть в пещеру невозможно. - также равнодушно сказала Кэт. Лиззи поднлась между пиратами, неподвижными, как скалы, и взорвалась, нарушив идеальные невидимые ниточки немигающих взглядов.
- Хватит тут ругаться!
- Мы не ругаемся, цыпа, мы разговариваем... - важно пояснил Джек, не видящий глаза Кэтрин из-за Лиззи и повернувшийся к лазурному морю, великолепный вид которого нарушали пираты, собирающие трупы и связывая пленных по двое. Их было еще больше, чем убитых.
- Да, мы просто разговариваем... - протянула Кэт еще более безучастно, и обратилась к Уиллу: - Привет, Вилли! Нашел небось себе на Тортуге кого-нибудь получше этой вертихвостки? - взгляд зеленых, как океан, глаз, на мгновение вернулся к побледневшей Элизабет.
Уилл наоборот, сравнялся цветом с мякотью арбуза.
- Я люблю только Элизабет!!! - крикнул он, пристыдив Иерихонские трубы. -И учтите это... обе!
- Хю-ю... - присвистнула Кэт, наблюдая, как отошедший Джек отдает приказы Гиббсу. На мгновение пират обернулся и попытался испепелить зеленоглазую лгнью глазами. У нее получилось лучше, потому что Воробей уже дымился от возмущения... Лиззи, смотревшая эту сцену, как пристрастное лицо, искренне хотела, чтобы Джек из этой ссоры вышел победителем. Увы, победить не удалось никому...
- Уилли... Зачем обе?! - продолжила рыжий кэп разговор. - Мне до тебя как-то дела нет, скажем так, ты не в моем вкусе. А Элизабет - к кому она уйдет?! Я лично интересных мужчин не вижу, разве что Дж... - на этом звуке она прибавила голос, нарочно делая так, чтобы Воробей, явно прислушивавшийся, но виду старавшийся не подавать, услышал. - ...им, но ему лет многовато...
Лиззи, желая поддержать Джека, выпалила:
-А Джек? Получше Джима!
- Джек? Это Воробей, что ли? Да ну... - фыркнула Кэт, и ушла к Джиму, оставив Элизабет и Уилла относительно наедине. Лиззи сделала небольшой шажок, оказавшись стоящей вплотную к кузнецу. Она обняла его, и почти поцеловала, но была остановлена жесткой, мозолистой рукой.
- Не надо.
- Но почему? Ты все-таки нашел кого-то на Тортуге! - обиделась Лиззи, отстраняясь и отворачиваясь. Не слушая убеждеий Уилла, она побежала к Джеку.
- Кэп! Без ключа нам нечего тут делать. Может, проще отправиться на его поиски? - обращаясь к нему не как девушка, а как матрос, крикнула она задорно, подбегая к нему.
- Что с тобой, цыпа?! - Джек вытаращил глаза на нее.
Лиззи пожала плечами, но продолжила атаку.
- Мы не знаем, как этот ключ выглядит. Мы не знаем, как его найти. Может все бросить к чертовой матери?!
- Цыпа?! Ты здорова?! - на полном серьезе поинтересовался Джек. Он подошел к ней поближе и приложил теплую сухую ладонь к ее лбу. Лиззи покраснела.
- Точно. Ты заболела. - пробормотал Воробей и опустил руку, проведя ею по скуле Элизабет. Та еще больше побурела и залепила пирату пощечину. Воробья развернуло, его смуглое лицо ткнулось в объемное пузо Гиббса. Гиббс упал на Пинтеля, Пинтель, падая, зацепил рукой Регетти, Регетти пошатнулся, и его глаз с противным хлюпаньем вылетел из глазницы и попал в лоб Элизабет... А вот ругаться пришла Кэт.
- Что за бардак ты тут устроила?! Ни на минуту оставить нельзя! Дал ведь Бог сестричку...
- Се-естри-ичку? Интересно... - протянул Джек, вновь поворачиваясь к Лиззи. Он держался рукой за покрасневшую щеку и обиженно надул нижнюю губу. Элизабет поймала себя на том, что наблюдает на за самим Воробьем, а за его отражением в скале.
- Интересно, но все-таки нам тут делать нечего. - стояла она на своем. Кэт немного подумала, пощурилась на солнце, желтое и яркое, и поддержала свою блондинистую сестренку.
- Действительно. Что тут делать, раз попасть туда мы не можем, Бекетта все равно выгнали, кстати, кто видел, как его уводили?
- Я! - подал голос Гиббс. - Мисс Кэтрин, я видел, как наши уходили с человеком в богатой одежде и белом парике. И он был высокий! Это командор Норрингтон, точно. Значит, и остальных повязали. И Бекетта вашего тоже.
- Н-да, похоже, и вправду, чего мы тут забыли? - подытожил Джек. - Ребята, на корабли, мы догоним.
Его команда радостно понеслась через джунгли уже в обнимку с пленными солдатами, оставив неспешную команду Белладонны далеко позади. Но те быстро и догнали, и начался дележ пленников, уже основательно подпоенных и решивших, что пиратская жизнь вовсе не так плоха. Элизабет прислушалась и услышала издали ругань и песни. Джунгли сотрясались под набегом пиратов. Было подозрение, что именно после этого кросса они ТАК поредели...
Кэт подошла к зеркальной скале, но в последний момент споткнулась, чуть не вписавшись хорошенькой мордашкой в блестящий камень.
- Ну-у, аккуратнее надо... - сочувственно и с издевкой одновременно протянул Джек, немедленно получив горсть песка в лицо. Той же почести удостоились все, кроме Кэт, но ей пришлось еще хуже.
- Здравствуйте, дамы и господа! - тихо и мягко сказал довольно высокий голос с ноткой некой брезгливости в тоне.
- Привет, Калтер! - радостно, если бы не сквозь зубы, проговорил Джек, ожесточенно растирая руками глаза, отчего у него размазалась сурьмяная подводка, и на нижних веках появились черные круги, слегка поблескивающие и подтекающие от невольных слез. - Делаешь хорошую мину при плохой игре? Все твои люди перебиты!
- Да? Вы не знали, что трюм Железной Леди (о, какое совпадение, не правда ли, Железная Леди Кэтрин де ла Вега?) вмещает в два раза больше солдат, чем встретили вас сейчас? - злорадно улыбнулся Бекетт. Из-за скалы, вышли командор, почему-то без камзола и парика, в разорванной рубахе, обнажавшей белое, но мускулистое тело, лейтенант Гроувз, и чертова туча солдат. Кэт вытянулась по струнке, когда Бекетт, стоящий за ней, вытянул вперед руку. Щелкнул курок.
- Может, мне убить ее сейчас? Как думаешь, Джеймс? Или вы потребуете дуэли, ми-исс? - осведомился лорд. Кэт злобно зашипела и попыталась вывернуться. Уилл дернулся вперед, но Бекетт снова ткнул пиратке в спину дулом. Уилл вынужденно остановился, скрипя зубами.
- Зачем? - ровно спросила Кэт, вновь смотря на солнце, но уже не щурясь. - Джеймс мне все равно за все ответит. Я так понимаю, вы тоже охотитесь за сокровищем?
- Ну а как же... - противная улыбка стала еще шире. Люди Бекетта тоже позволили себе ухмылочки. - Государственной казне не помешает внушительный вклад... Тем более, если он до того никому не принадлежал. А если не принадлежал, значит, принадлежит государству. Представитель государства - это я, следоваетльно, клад принадлежит порту Ройалу. И тем, кто в нем живет. Мисс Суон, мистер Тернер, вы выполнили свое обещание и предоставили отличную возможность арестовать Джека Воробья, да еще и Кэтрин де ла Вега впридачу. Я не могу не восползоваться такой удачей, раз уж она не ко мне повернулась тем местом, которое обычно не показывают на людях.
Бекетт слегка поклонился. Один из солдатов, которого имел честь дурить Джек два года назад вместе с его толстым приятелем, поаплодировал. Четыре пирата наградили его испепеляющими взглядами.
Джек тяжко вздохнул, проигрывая в голове все последние моменты этого дня. Смыться они могли триста раз до того, как появился Бекетт, если бы они просто ушли вместе со всеми, их бы не поймали. Но нет, неугомонный Воробей понадеялся на свою удачу, и хотел попытаться попасть в чертову пещеру. Без посторонних глаз. И их сцапали. Теперь было поздно. Если бы они побежали - их бы попросту расстреляли из ружей. Если бы они стали драться - их бы нанизали на штыки, как шашлыки в камзолах. Осталось только одно - сдаться. Но именно этого не хотелось делать больше всего.
Элизабет переваривала то, что только что выдал Бекетт, люди которого уже заковывали Кэтрин и Джека в кандалы. Ее и Уилла пока не трогали.
Этот гад сказал, что раз он представитель государства - то золото принадлежит ему. Значит, хочет прибрать его к своим загребущим ручонкам. Ну что ж... Кто первый до клада доберется, тому он и будет принадлежать. Элизабет потерла вспотевшие от жары руки, прогнала страх из головы, или, по крайней мере, задвинула его подальше, и вдруг вспомнила, что она - убийца... Ей стало так плохо, горько... Она поняла, что буквально час назад отправила на тот свет чьи-то жизни, молодые жизни, которые еще только начинались. Она вспомнила, что Джек убил юношу, который был едва ли старше ее самой. Элизабет вдруг расплакалась, и, не обращая внимания на суетящихс солдат и забеспокоившегося Уилла, села на песок и зарыдала. Слезы текли в три ручья, а потом она просто упала в обморок.

11

Глава 11.

Свобода... Как много в этом слове...
(с) Кэтрин де ла Вега

Элизабет пришла в себя в просторной каюте, уставленной самой роскошной мебелью, которая подрагивала и слегка подвигалась из стороны в сторону от качки. Свечи, стоящие везде, где только они помещались, расплывались в усталых глазах красными огоньками. По такому родному и красивому лицу Уилла, спящего на стуле напротив, иногда пробегала волна, искажавшая загорелое лицо, по нему прыгали багровые тени. Смоляная прядь свесилась ко рту. Уилл всхрапнул, приоткрыв рот, потом закрыл его, случайно закусив поблескивающими в сумраке зубами волосы. Элизабет приподнялась на локте, чтобы получше рассмотреть его, и обнаружила, что лежит на койке, устланной тремя войлочными одеялами, под одним из которых была она сама. Мгновением позже до нее дошло, что на Жемчужине или Белладонне таких удобств быть не может, следовательно, она и Уилл на корабле Бекетта... Как он там назывался? А, Железная Леди. Видимо, опять что-то непотопляемое.
Лиззи села и поняла, что ее ноги, достаточно длинные, не достают до пола. Она чувствовала себ прекрасно, в теле были силы для прожития нового дня. Хотя непонятно было, новый это день или окончание старого, потому что за окном, разделенным узорчатой рамой на некрупные ячейки, было темно, и сияли крупные и холодные, как горный хрусталь, звезды.
Элизабет, вздохнув, встала на ноги, ее голые ступни утонули в пушистом ковре. Н-да, Бекетт обставил все с комфортом. Такое впечатление было, что это торговый, или даже пассажирский корабль, а не военный линкор.
Девушка снова села и пошарила ногами по ковру, пытаясь отыскать сапоги. Ее камзол и жилет вместе с оружием висели на спинке другого стула, стоящего за небольшим круглым столом.
В конце концов Лиззи нашла сапоги, вычищенные и теплые, влезла в них, и, тяжело поднявшись с койки, подошла к Уиллу, зачем-то дернув его за закушенную прядь. Уилл протестующе то ли всхлипнул, то ли всхрапнул, и отвернулся, свесившись со стула и едва не падая. Элизабет не оратила внимания на его упорный сон , и решила растолкать его во что бы то ни стало. Она пихнула его сильнее, и Уилл таки свалился на пол, возмущенно причмокивая губами и что-то бормоча. Он потер глаза и сел, пытаясь понять причину столь бесцеремонного пробуждения. Наконец заспанные глаза с опухшими веками и темными кругами отыскали улыбающуся и вполне здоровую невесту, не так давно без чувств свалившуюся от теплового удара.
- Лиз?
- Лиз. -подтвердила Элизабет, садясь напротив Уилла и по-турецки скрестив ноги.
- Ты болеешь? - осторожно спросил Уилл, словно пробуя слова на вкус.
- Нет.
- Ты болеешь. - определился Уилл, твердо вставая на ноги и потирая затекшие члены.
- Нет! - возмутилась Элизабет. - Я здоровая! А... где это мы? - задала она первый интересующий ее вопрос. Вопросов было целых... много их было, и не на все мог ответить Уилл.
- На Железной Леди, в пассажирской каюте. - ответил все еще сонный кузнец, потягиваясь и разминая кисти рук с диким хрустом. - Тебя вчера сразу сюда отнесли, Бекетт прямо пятнами пошел, как увидел, что ты в обмороке. Бортовой врач определил, что у тебя тепловой удар, а Норрингтон, видевший, как ты дралась, заявил, что у тебя боевая горячка... Кэт плюнула ему в глаз. - сообщил он без всякого перехода.
- Попала? - радостно уточнила Лиззи.
- Да! - улыбнулся Уилл, подходя к ней и заключая в свои объятия. Лиззи повырывалась для приличия, но все-таки дала ему себя поцеловать.
- А... где Джек? И Кэт? - наконец вспомнила до конца Элизабет прошедшего дня. - И подожди... ты сказал, вчера? Значит, я полсуток спала? И где Бекетт? И с чего это он предоставил каюту?
- Ой, как много вопросов... - поморщился кузнец, выпуская Лиззи. Он подошел к окну и прижался к стеклу лбом. - Бекетт дал нам с тобой каюту, потому что должен доставить губернатору порта Ройала его дочь и ее жениха без единой царапинки, он поклялся. Сам лорд у себя в каюте, тут еще две таких. Одна пустая, в другой живут командор и лейтетнант Гроувз. И спала ты действительно много, доктор дал тебе какого-то снадобья.
Уилл немного подумал, закрыв глаза, и ушел, хлопнув дверью.
- Подожди! Где Джек и Кэт?! - крикнула ему вслед Элизабет, но было поздно. Но дверь снова открылась, и вошел Бекетт, как всегда в прилизанном парике и чистом камзоле.
- Вы еще не одеты, мисс? Поздравляю с выздоровлением, судя по вашему цветущему виду, вы оправились от теплового удара. - спокойно, можно сказать, бесстрастно сказал Бекетт, доставая из рундука бутылку с алым, густым и прозрачным одновременно вином. Оно напоминало кровь. - Не хотите? - прибавил лорд, вытаскивая из того же рундука два абсолютно прозрачных, как слеза, бокала. Элизабет подошла к столу, недоверчиво глядя на чинвника Ост-Индской компании. Бекетт разлил вино по бокалам, протягивая один ей. Элизабет приняла его, но пить не стала. Лорд Бекетт ничем не заслужил доверительного отношения к нему, но вино попробовать стоило. Не сразу, правда.
- Что же вы не пьете? - удивился Бекетт, отпивая немного из бокала.
- Где Джек? - жестко спросила Лиззи, ставя бокал на стол. Прозрачно-алая жидкость едва не выплескивалась из сосуда на столешницу от сильной качки.
- В карцере. Мисс Кэтрин Суон тоже там. - улыбнулся Бекетт. - Попробуйте, это отличное вино, урожая 1596 года, выдержанное и крепкое, рекомендую.
- Кэтрин де ла Вега. Суон - моя фамилия, но не ее! - резко возразила Элизабет, но вино все же глотнула. В голову не давало, но на языке остался терпкий, сладковатый вкус. - Вы казните их?
- Увы, такова жизнь. Пирата повесят, вора обезглавят, ведьму сожгут. В данном случае участь сеньориты Кэтрин де ла Вега несколько хуже. - сочувственно скзазал лорд, подходя к Элизабет. Девушке стало неуютно от сверлящего взгляда белесых глаз, находящихся на одном уровне с ее глазами. Чуткий нос уловил легкий запах того вина. - Поскольку я знаю, что Кэтрин - ведьма, ее сожгут на костре. Хотя и Джеку Воробью придется несладко, ввиду того, что казнь через повешение тоже мучительна, если преступник не сломает шею сразу. Тогда ему придется длительное время задыхаться. Увы.. - покачал головой Бекетт. - Мисс Суон, вам следует держаться осторожнее. Я поселил вас и вашего жениха в эту каюту из соображений вашей же безопасности. Железная Леди очень большой корабль, но не самый быстроходный. Тут помещается очень много людей, и солдаты - далеко не вся их часть. Большинство людей - матросы, которые уже три месяца не были в порту, и, поверьте, ваше на ваше хорошенькое личико и тоненькую фигурку найдутся любители. А ведь вы собираетесь замуж, мисс... - покачал головой лорд, наливая себе еще и выпивая залпом. - Потому лучше не выходите на палубу и не навещайте Воробья... - лицо Бекетта скривилось в болезненной и брезгливой гримасе, - и Кэт, солдаты, конечно, смогут вас защитить, да и, надеюсь, мистер Тернер тоже догадается это сделать, но лучше поберегите себя.
Бекетт в последний раз отхлебнул уже прямо из бутылки и, мягко, неслышно ступая по ковру, как кот, вышел из каюты. Элизабет осталась после его визита глубоко озадаченная неожиданной заботой. Похоже, Бекетт пришел к ней глубоко чем-то опечаленный, уже слегка "веселый", и случайно своей заботой показал настоящего лорда Калтера Бекетта, который тоже человек, а не бесчувственный злодей, и в сущности, если бы его не побила так судьба, был бы довольно хорошим человеком.
Элизабет все же не собиралась слушать чиновника, и немедленно выбралась на палубу, мгновенно сбитая с ног. Все суетились, бегали, переставляли паруса, проворачивали реи... Из водоворота жизни Лиззи вытянули сильные руки Уилла, потящившего ее куда-то вниз.
- Куда мы идем?! - завизжала Элизабет, после того как сосчитала ребрами ступеньки крутой лестницы.
Уилл прошипел сквозь зубы нечто маловразумительное, проталкивая ее в трюме к еще какой-то лестнице.
- Зачем так грубо?!?! - надрывалась Лиззи, снова прокатываясь по лестнице, и уже считая ребра, не лишилась ли пары... - Что, нельзя было по-нормальному?!
Уилл наконец сбавил ход и спокойно прошел по абсолютно темному коридору, крепко держа Элизабет за рукав. В просящих каши сапогах немедленно захлюпало, за шиворот пробрались холодные капельки, а перед глазами замелькали светлые пятнышки от резкой смены освещения. Лиззи коснулась рукой стены и отдернула ее, почувстсвовав нечто склизское и противное.
- Нельзя! - остановился он и развернул Лиз к себе лицом. - Во-первых, в такой сутолоке медленнее нельзя, затопчут. Во-вторых, мы идем к карцеру. В-третьих, когда все так суетятся, никто не обратит внимания на таких же суетящихся людей. Ты одета мальчишкой-юнгой, выглдишь как пиратка, хотя на любых судах матросы выглядят как пираты... Потому пришлось так. И другой возможности уже не предоставилось бы, Бекетту голову свернут за тебя, и потому он будет сторожить тебя, как пес. Это первый случай, когда тебя не охраняют, потом заставят сидеть в каюте и не выпустят в карцер. Пошли, ты ведь хочешь увидеться с Джеком? - в голосе Уилла на мгновение выплеснулась горечь, и зло блеснули в темноте глаза, но кузнец взял себя в руки.
- Пошли... - вздохнула Лиззи, поняв состояние Уилла. Буквально через три минуты они остановились окончательно. Уилл взял ее руку в свою и поднес ее в чему-то холодному, скользкому, мокрому.
- Что это, Уилл?! - взвизгнула Элизабет, отдернув руку.
- Решетка...
- А-а, вот вы какого мнения о нашем скромном обиталище, мисс Суон! - зло насмехаясь, произнес мягкий, низкий голос Джека. Элизабет не видела вообще ничего, но инстинктивно сжалась, чувствуя, что если бы не было решетки, Воробей бы на нее кинулся и убил бы... За что - непонятно, но сейчас такое у него было настроение.
- Джек... Я не хотела ничего такого сказать... Просто я затронула решетку, а она оказалась такая противная...
- Нда-а? - протянуло высокое и тоже мягкое, негромкое сопрано Кэт в темноте. - А мы вот тут уже второй день, в темноте, куда не примостись - везде капнет сверху, и места тут, чуть не друг на друге сидим. Увидишь Калтера - передай, Лиззи, нам тут весело, не тесно, и вообще хорошо! А ты там можешь в каюте уютной сидеть, и тебе будет хуже! - почти крикнула Кэтрин. Элизабет сориентировалась на звук и поняла, что Бекетт из вредности поместил их в одну клетку. И оба, кто там сидит, готовы ее прикончить, причем абсолютно непонятно, за что...
- Кэт! Не надо винить Лиз, она не виновата! - вступился Уилл. - Бекетт так захотел, придется ему подчиниться. В конце концов, нас четверо, и двое за решеткой, а их - больше ста человек!
- Ага, теперь мы будем подчинаться Бекетту! - огрызнулся Джек. Судя по звуку, он встал, Элизабет больно дернули за волосы.
- Ай! За что?!
- Хоть что-то я вижу. - удовлетворенно определился Джек. - Ждать полнолуния мне уже надоело.
- Причем тут полнолуние? - спросил Уилл, притягивая Элизабет к себе так, чтобы Джек до нее не дотянулся.
- Так вон та рыжая говорит, она перевоплощается как-то, и глаза светятся. - пояснил Воробей. Раздался неболшой шум, маленькая драка и злобный возглас Кэт.
- Ты на меня сел!!!
- Тише! - свистяще прошептал Джек. Лиз и Уилл его не слышали. - Хочешь, чтоб нас услышали? Еще повезло, что ты сумела тех придурков-солдат сплавить куда подальше! Но рано или поздно они вернутся. И вообще, не верю я, что ты колдовать не можешь. Вам не пора, голубки? - громко осведомился он у Лиззи и Уилла. Элизабет фыркнула, и, обидевшись направилась туда, где, по ее представлению, был выход. Уилл дернул ее за рукав и потящил в другую сторону. Мучительный путь по лестнице в каюту повторился.
Примерно так и проходили три с половиной месяца плавания в порт Ройал. Каждый раз, когда Лиззи ухитрялась ускользнуть от таскающейся за ней пары солдат, она шла в кацер и ругалась с Джеком и Кэт, упорно считавших, что она виновата в их заключении. Потом ее отыскивал Уилл и тащил обратно в каюту. Три с полвиной месяца споров ничего не дали. Но в один прекрасный день на капитанском мостике прозвучал приказ:
- Бросить якорь!
Был спущен трап, и Элизабет спустилась первая на такой знакомый и родной причал порта Ройала, и австречу ей выбежала ее старая кормилица Мадлен, оставленная отцом в доме навсегда, которая все еще называла ее деточкой.
- Мисс Элизабет! Деточка! До чего ж я по вам соскучилась! А хозяин-то как скучал, места себе не находил, поседел весь...
Лиззи обняла толстенькую женщину и закружилась с ней по настилу. Но взгляд, брошенный в сторону Железной Леди, испортил отличное настроение. Ей попались на глаза солдаты, уводившие Воробья и Кэтрин в тюрьму. Оба пирата были связаны, лица их от долгой темноты побледнели, глаза, отвыкшие от света и получавшие его в малых количествах, когда охранники их приходили со свечой, щурились и часто моргали, одежда выцвела. Выглядели они, в общем, неважно. Оба одновременно бросили на Лиззи злой и какой-то усталый взгляд, остановившись на мгновение, но их грубо подтолкнули солдаты, и повели в сторону острога, мрачно возвышавшегося над низкими домишками порта.

12

Глава 12.

Ваше благородие, гопожа удача...
Для кого-то добрая, а кому - иначе...

Серые скучные будни текли безрадостной рекой. Делать было абсолютно нечего, все за неприкасаемую леди делали служанки, Уилл куда-то запропал, в кузнице Элизабет ни разу его за этот месяц не застала. После всех случившихся событий ей оставалось только сидеть в своей комнате и рыдать в кружевную подушку.
Элизабет сидела за столом в своей комнате. Час назад она все-таки нашла Уилла, пьющего в каком-то портовом кабаке, и притащила его в губернаторский дом. Этот дом перестал быть ее.
Лиззи порылась в своих бумажонках, взметнув их вверх. Какой дурью она все-таки занималась, пока не встретила Джека Воробья... Эскизы платьев, невероятных платьев, которые она хотела сшить, дурацкие стишата, комплименты для взрослых мужчин в париках, шутливо обещавших маленькой "мисси" Суон жениться на ней "когда вы, Лиззи, подрастете и станете во-он такого роста!". Элизабет, нынешняя Элизабет, не понимала уже, как ей это могло нравиться?! Как могла она так развлекаться, властвовать среди мужчин, когда выросла, или ей казалось, что она была Клеопатрой, которую неизменно любили в любом обществе? Нет, несомненно, успех она имела, но не такой сногсшибательный, как Полина Джаконино, красивая полуитальянка-полурусская, с роскошной русой косой до пояса и томными голубыми глазами, и взрывным темпераментом.
Элизабет вздохнула, вспоминая, как еще три года назад, шестнадцателетняя глупышка Лиззи плясала на балах в Англии, сплавленная занятым отцом к его сестре, готовой на все ради денег. Тогда она и соперничала с Полиной, неизменно уводившей через раз появлявшихся у Лиз ухажеров. Всегда она имела соперницу, красивее и старше по опыту. Сначала это была Полина, потом Мелани, потом Кэт...
Мысли о Кэт вернули Лиззи в реальность. Она писала записку новому губернатору Ямайки, имя которого было Джон Габриэль, опять же не чистый англичанин, но полуфранцуз. Он пользовался особым покровительством Бекетта, и тот разрешил ему с семьей поселиться в доме прошлого губернатора Уэзерби Суона, но при условии, что он позволит там жить дочке губернатора Элизабет Джоанне Суон, будущей миссис Тернер, до ее свадьбы, и притом относиться к ней хорошо. Новый губернатор действительно был хороший человек, его жена была просто отличной, симпатичной женщиной, и их маленькая дочка Маргарет тоже не вызывала отрицательных эмоций. Все трое были очень добры к Элизабет, и оставили старую прислугу в доме, относясь к служанкам не хуже Суонов. Но жить с этими людьми Лиззи не могла. После смерти... но, давайте она расскажет вам все по порядку.
...Элизабет поминутно дергала Уилла за рукав запинаясь об длинный подол платья, и задавая один и тот же вопрос.
- Точно разрешили?!
- Точно!!! - уже дергаясь самопроизвольно, отвечал Уилл.
Они брели в городской пыли, по аккуратно разровненной дороге, мимо покосившихся или ровных домиков порта Ройала по направлению к острогу. Уилл сумел договориться с кем-то в правительстве, и им разрешили увидеться с Джеком и Кэт.
Солдат в тюрьме этого не знал.
- По какому праву я должен пустить юную мисс и мистера в тюремное помещение?
- Нам разрешили! - не придумала ничего умнее Элизабет.
- Кто? - не поверил солдат. Он уже полчаса их мучал, толстый, с облезающим парком, и хватающий Лиззи, когда она пыталась прорваться, потными липкими ладонями, он не внушал никаких хороших чувств.
В конце концов Уилл не сдержался и врезал ему по носу. Кто же знал, что от несильного удара нежный стражник потеряет сознание..
- Пошли. Теперь он нас держать не станет! - мстительно проговорил Уилл, подпинывая под бок обморочного недотепу.
- Один момент! - Элизабет наклонилась и сорвала с широкой кожаной перевязи связку ключей.
- Ты... что... что ты делаешь?! - изумился Уилл. Сверху на него капнуло, и он нагнулся, уворачиваясь от других капель и одновременно пытаясь выхватить связку у Лиззи. Та ловко вывернулась и спрятала ключи за пазуху, куда Уилл не полез, но возмущенно фыркнул.
Они долго плутали по тюрьме, в темных коридорах со скользкими и неприятными стенами, пока не услышали впереди ругань.
- О, они даже в тюрьме нормально сидеть не могут!!! - простонала Элизабет. - Даже когда им плохо, тесно, когда скоро казнь, они все равно грызутся...
Элизабет даже возмущенно пискнула от этой мысли, и вдруг заинтересовалась этой думкой: могут ли Джек и Кэт находиться рядом и притом не ругаться?
Уилл пошел на звук, таща за собой задумавшуюся Лиззи.Ее вниманием вновь завладел спор, становящийся все громче.
- Да!!!
- Нет!!!
- Я сказала "Да"!!!
- Нет!!! И еще сто раз нет, можешь не говорить свое да, все равно столько не скажешь!
- Да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да-да!!! - мелко стучащими молоточками врезалось в мозг Элизабет.
- Ты просто дура!
- О, и это мне говорит джентельмен, да еще джентельмен удачи, галантный с остающимися всего лишь на ночь проститутками на Тортуге и ругающийся на лучшего друга, которого он знает больше двадцти лет!
- О, так ты стала другом, а не подругой?
- ДЖЕК!!! Подруга - это та, кто согревает тебе койку на корабле, а я - друг, пускай и женского пола!
- Ах ты мелочь...
- И, заметь, Уилл тебя выше!
- Почему? Может, он на каблуках? - недоверчиво спросил Джек, почесывая затылок, точнее, пытаясь до него добраться сквозь густенную гриву волос. От этих его действий всевозможные бусинки, монетки и бисеринки мелодично звякнули и закачались.
Кэт, еще перед предыдущей фразой их разговора заметившая Лиззи и Уилла, приглядулась к его ногам и задумчиво отметила:
- Да, у этих дурацких туфель каблуки есть... А у сапогов нет. Но все равно, он выше!
- Да откуда ты знаешь?! - возмутился Воробей, задетый за живое.
- Гм... Ты никогда не оглядываешься назад? - невпопад с точки зрения пирата уточнила Кэтрин.
Джек повернулся назад и тут же скуксил недовольную мордочку.
- Не, ну, а! Опять черт принес этих... - недовольно буркнул он, но в шоколадных глазах горел огонек радости.
- А ты не рад?! - обиделась Элизабет. Однако, это не помешало ей немедленно прижаться носом к решетке и оказаться на расстоянии сантиметра с лицом пирата. Джек не отстранился, но и не приблизилася. Что-то в его глазах сломалось, какая-то необъяснимая неприязнь к девушке. Хотя как раз эта обида, неприятие и были понятны, не понятно было их исчезание...
- Лиззи, я рад, но местами... - пошутил Джек. Шутка оказалась очень двусмысленной, и Уилл и Элизабет немедленно покраснели, как раки...
- Он не имел ничего такого в виду! - вмешалась Кэт. Она находилась в клетке между клетками Джека и какого-то мужика, спящего в углу. Длинный ряд остальных "камер" был пуст. Тюрьма была пуста, но зачем было в ней такое количество длинных коридоров без окон, с редко встречающимися факелами, знал лишь архитектор, создавший сие здание.
- Точно?! - почти выкрикнул все еще бурый Уилл.
- Точно... - улыбнулся Джек. - Есть тут одна особа, любящая говорить это "местами", а как говорится, с кем поведешься, от того и наберешься. А у вас там бутылочки нет случайно? - без малейшего перехода осведомился Джек.
- Кстати, о птичках... - вспомнила Кэт что-то. - Как там отец?
- Болеет...- мрачно вздохнула Элизабет, грустно прислоняясь к Уиллу и наконец отлипая от решетки. - Ему очень плохо... Врач говорит, он на краю смерти...
Лиззи вхлипнула и заплакала, так горько, как только может плакать дочь, теряющая отца. Кэт согласно всхлипнула, но не заплакала. Она села, скрестив ноги калачиком на соломе, неровными шмотьями покрывающей пол, и откинулась назад.
- Ну что ж... - протянул Джек, зевая, - если он достойно прожил свою жизнь, то ему воздастся на небесах!
- Он еще не умер!!! - возмутился Уилл, утешая Элизабет нежными поцелуями в лоб, щеки, губы и так далее, что, впрочем, не помогало.
- Но увы, человек не вечен.. - продолжал развивать свою мысль Воробей. Он отошел от решетки своей разболтанной походкой, "суставы на шарнирах", сел и прислонился к каменной кладке стены боком. - И потому незабвенный губернатор Суон наверняка не сегодня-завтра прикажет долго жить.
- Ой, мы же повидаться пришли! - вспомнила Элизабет, постепенно успокаиваясь и увертываясь от становившихся все настойчивее расцеловавыний Уилла.
- Ну видаемся. Довольна? - снова села Кэт, вытянув ноги и закинув одну на другую. - Чего тебе надо-то было?
- Ты на меня еще обижена! - надулась Элизабет. Уилл передумал ее целовать и сел на грубую лавку, стоящую у стены.
- Да нет. Просто я тут уже неделю сижу, карт нет, рома нет, штурвала нет, ничего нет! - окрысилась Кэтрин. - Скучно, зараза...
- Кто, я? - равнодушно откликнулся Воробей на "заразу".
- Ну а кто, я что ли? - зевнула пиратка. Элизабет притихла, сдуваясь. Интересно, вот Кэт все время распаляется, когда спорит, а когда ее противник входит в раж, еще немного ругается и остывает. А оппонент пышет жаром и плюется пламенем...
- Ага... зараза с заразой дружит... - еще шире зевнул Воробей. Он закрыл глаза, потер их, отчего черная подводка слегка размазалась, поскреб подбородок и внезапно обратил внимание на руки Лиззи:
- Цыпа, а у тебя что, ключи в руках?! И ты молчишь?!?!
- Где ключи?!?!?! - подкочила Кэт, мгновенно принимая вертикальное положение.
- Точно! - встрепенулась Элизабет. Она кинула всю связку Джеку.
- Тэк-с, тэк-с, тэк-с... - пробормотал пират. - Ну-ка, киса, вот этот должен подойти! - протянул он ей ключи, выставив старый медный вперед. Лиззи вставила ключ в замок и провернула. В замке что-то щелкнуло, и он, о чудо, открылся! Джек выскочил на свободу и уже собрался рвануть к выходу, благо солдат не наблюдалось поблизости, но обиженный крик заставил его остановиться:
- А я?!
Элизабет хлопнула себя по лбу и тем же ключом отперла клетку Кэт. Пиратка выскочила как ошпаренная, профессиональным движением сорвав повязку и выосвобождая тугие кудряшки.
- Фух, как она мне надоела... - она швырнула тряпку подальше.
- А там снять никак? - изумился Уилл, до того сидевший в ступоре на скамейке, с озадаченным видом.
- А это я на память...- объяснила Кэт. - Что стоим, кого ждем? Если поймают - каюк нам всем!
Она сорвалась с места и побежала куда-то вглубь тюрьмы. Джек понесся за ней, а Лиззи и Уилл поспешили их догнать. Капитальная невезучесть капитана Воробья сказалась и тут. Через пять минут после того, как они пробежали мимо открытых дверей караулки, уже запыхавшиеся и потные (коридоры были длинные, запутанные, со множеством поворотов), их настиг приказ:
- Взять их!
Кэт немедленно остановилась и встретила первого же солдата, приблизившегося к ней, ударом в пах, столь любимый всеми женщинами. "Красный мундир" согнулся пополам и даже не смог пискнуть...
Продержались они в общей сложности десять минут, что уже было рекордом. Джек смылся еще раньше, чем кончилась драка, под шумок, Лиззи покинула "поле боя" вслед за ним, благо ни того, не другого схватить не пытались. Солдат было совсем немного, и даже Уилл убежал прежде, чем поступило подкрепление. Кэт почти стартанула за ним, но не успела... Ее повязали.
В тюрьме порта Ройала была еще одна женщина, подозреваемая в колдовстве. Под ними сложили костер в тот же вечер...
Элизабет стояла на берегу, затерянная в толпе, среди крестьянок, купчих, знатных дам... Над морем, над уютной бухточкой раскинулась теплая, темно-синяя, звездная и лунная тропическа ночь. А на расстоянии тридцати метров от берега, на маленьком островке, незаметном, но существующем в беспорядочной симметрии серых скал, был сложен огромный, высокий костер с двумя стобами и маленькими фигурками на них...
К костру подплыла шлюпка, ощетинившаяся факелами. Хворост с краешков полили маслом, и ткнули в него огоньками...
Красное пламя взвилось выше столбов. Элизабет в ужасе сжалась, предчувствуя, что сейчас кто-то из двоих ведьм загорится, и закричит...
Так и вышло. Шелест волн и шороз ветра разорвал истошный вопль, низкий и полный невыразимой боли...
- Кэтрин!!! - закричала Элизабет из толпы, не надеясь на ответ. Стоящие вокруг люди отшатнулись от нее, затыкая уши и отворачиваясь от страшного зрелища. Но Кэт каким-то чудом ее услышала.
- Элизабет!!!
О, она еще жива... Кэт не такая чтобы кричать, но боль от огня не выносима...
Стена пламени опустилась ненамного, и Лиззи случайно увидела ярко-красные кудряшки, вставшие от ветра дыбом.
Но огонь вновь занял свои позиции. Было поздно...
Из шлюпок на пепелище вновь высадились люди, разгребая золу. Нашли и похоронили останки только одной женщины. Либо другие сгорели до тла, либо их не было...
Дома Элизабет ждала поистине сногсшибательная новость: ее отец умер, по счастью, без особых мучений.
Джек сбежал. О нем не было ни слуху, ни духу. Уилл тоже куда-то запропал.
...Элизабет поставила последнюю точку в записке следующего содержания:
" Мистер Габриэль, я покидаю ваш город. Бекетт слишком унизил меня, и я вместе с моим женихом Уиллом отплываю. Не ищите меня. Прощайте."
Она нашла в шкафу старый камзол, потертый и грязный, растянутые штаны, ношеные сапоги, сорочку, видавшую виды, широкий для нее колет и гордость девушки - блестщую шпагу...
Благородство было засунуто куда подальше. Пиратка так пиратка. Ваше благородие, госпожа удача, для кого-то - добрая, а кому - иначе...

13

Глава 13.

Пятнадцать человек на сундук мертвеца!
Йо-хо-хо и бутылка рому!

Удача и на этот раз обошла Лиззи как-то стороной. Сначала ей действовала на нервы морская болезнь. Потом жара. Потом достала команда, которая своими грязными намеками просто не давала ей проходу. Короче говоря, на голову Элизабет одновременно свалились все прелести жизни на корабле. Несмотря на то, что это был "торговец", команда выглядела как пираты, капитан был Казанова, Уилл морской болезнью не болел и над Лиззи слегка издевался, жарой пренебрегал, сидя в холодном трюме, и только играл с вахтой в карты. Опиратился, гад... Элизабет сидеть в трюме не могла, так как приступы заставляли ее то и дело склоняться над бортом. Не спасало ничто, и, поскольку "Золотая роза" шла полным ходом, восемь узлов, качка была потрясающая в прямом смысле слова, и три дня Лиззи лежала пластом. Сердобольная пассажирка, Молли Денжерес, пожалела девушку, и выходила ее. Теперь Лиззи было легче, но желательно все-таки было постоянно находиться у борта, на всякий случай...
Деньги Элизабет зажала, платить капитану не стала, и потому находилась вместе с Уиллом на корабле на правах простого матроса. Они планировали поселиться в Англии, подальше от моря, мало ли кто их может найти в порте... Отец оставил в наследство Лиззи свое поместье недалеко от Лондона, как-нибудь они выжили бы. Но была не судьба.
В данный момент Элизабет сидела за двумя мотками канатов на баке, прислонившись к борту, и грызла яблоко.
Помпы обслуживания пока не требовали, паруса были поставлены под нужным углом к ветру, ночь теплая, звездная, и вообще вахта не ее... Но все-таки Лиззи не спалось. Уилл давно дрых, поговорить было не с кем, и потому единственным обществом было яблоко, которое кончилось.. У Элизабет был целый карман этих яблок, все равно делать было нечего, а кок на камбуз не пускал.
Лиззи закрыла глаза, поудобнее устроившись между канатов. Легкий ветерок ласкал обгоревшее на солнце, обветренное лицо, мягко пробежал по потрескавшимся от жары и морской соли губам, взметул вверх ставшие жесткими, отросшие и очень длинные волосы. Ночь была великолепна, ее легкое, теплое дыхание умиротворяло, заставляло забыть обо всем, и отдаться в объятия природы...
Элизабет отбросила назад густые золотистые пряди, прислушиваясь к тишине, неожиданно наступившей в ночи. Но это была не мертвая тишина, без единого звука, жуткая, изматывающая страхами, а настоящая, живая тишина, наполненная звуками природ, котрые и были тишиной... Мягко поскрипывали мачты, шуршали надувшие свои пуза паруса, доски на палубе, как будто постанывая по шагами матросов-вахтенных, пели свою особенную, морскую песню, с зловещим грохотом разбивались об звенящие под ударами борта темно-изумрудные волны... Такая тишина не пугала, а наоборот, успокаивала.
Вновь зазвенела рында, отбивая очередную склянку. Зашумел насос помп, из которого матросы начали откачивать воду. Жизнь снова вступала в свои права, прогоняя тишину.
Элизабет недовольно заерзала на неудобном месте: ей стало холодно. Очередная волна перехлестнула борт, предвещая небольшую бурю, и зацепила Лиззи. Вымокшая с головы до ног девушка недовольно поднялась на ноги, намереваясь уйти в кубрик и все-таки лечь спать, но вдруг "Золотая роза" неожиданно остановилась, резко и странно. Элизабет полетела на то же место, где сидела до этого. Матросы немедленно подбежали к бортам. Из трюма мало-помалу начали вылезать те, кто спал или просто находился там, играя в карты или выпивая.
Корабль дернулся еще раз. Элизабет услышала шорох, как будто что-то скользкое лезет вверх.
Страшная догадка пронеслась в голове. Лиззи вихрем слетела вниз, лихорадочно соображая, что делать. Она заметалась среди матросов, не замечая, что наступает кому-то на ноги, запиналась об канаты и щели. Паника охватила ее, как пожар охватывет дом, в считанные секунды. Элизабет подбежала к борту, и увидела знакомое странное бурление воды. Потом оттуда показались кончики склизских щупалец...
По спине пробежал противный липких холодок. На уши опустилась плотная подушка, а ноги вдруг перестали чувствоваться до колена. Элизабет медленно, слегка пригибаясь, прошла на середину палубы. Матросы, наконец узревшие, ЧТО за чудо ползет по бортам, ошарашенно заткнулись. Даже капитан.
И никто не догаладся отойти от борта. В уже мертвой тишине ставшей проклятой ночи над фальшбортами начали подниматься тонкие, мертвенно-фиолтовые щупальца, слепо щупающие воздух, и палубу... Вот одно, тонкое на конце, но постепенно утощающееся, наткнулось на чей-то сапог, обвилось вокруг него с жуткой неторопливостью, и вдруге резко ушло од воду, ободрав борт. И счастье владельца обуви, что в тот момент его ноги в сапоге не было.
Элизабет все отходила и отходила назад, пока не уперлась спиной в противоположный борт. Ночь перестала быть тихой, ее темную пелену разрывал грохот разламываемых досок, задушенный писк тех, кого хватали щупальца с бело-синими, какого-то могильного цвета, присосками, и вдруг в воздух ворвался звонкий голос рынды, и это звон заставил разом закричать матросов, обреченно столпившихся на палубе и с какой-то заторможенностью уворачивавшихся от щупалец, которые также неторопливо их догоняли...
Слаженный ор восьмидесяти трех луженых глоток заставил на мгновение остановиться Кракена, но лишь на мгновение. Теперь эти мерзкие отростки его тела вели себя, как зрячие. Они целенаправленно хватали моряков, и утаскивали их, жутко вопящих, под воду, извивались за убегающими людьми, ломали все, что было на их пути. Элизабет ничего не слышала, но видела. Она забилась под лестницу, и, дрожа и иногда визжа, чувствуя, как по спине сползают холодные, задерживающиеся иногда капли, и бегают, как тараканы, мурашки, смотрела на ад, в который превратилась "Золотая роза". На ее глазах, залитых слезами, два тонких бледно-сиреневых щупальца обвились вокруг ног ничего не подозревающего матроса, стоящего на пороге капитанской каюты, и вдруг, желая утянуть его в море, рванули его в разные стороны... Человека разорвало пополам, как хрупкий осенний листок, по окровавленной палубе потекла жуткая цветастая масса, а на спрятавшуюся в двух шагах Лиззи хлынула волна крови, густой, алой, соленой, как морская вода. Элизабет в ужасе зажмурилась, не имея сил даже закричать, чувствуя, как горячая, жгущая ей кожу жидкость стекает по лицу, и она не смела даже стереть ее. Она думала, что ее сердце разорвется от ужаса, страха, рыданий, слез, которые, смешиваясь с кровью того человека, текли ей в распахнутый ворот рубахи, ставшей ярко-красной... Лиззи на мгновение открыла глаза, и на этот раз нашла в себе мужество завизжать, как раненая рысь, с длинными переливами, и останавливаясь, только чтобы вдохнуть, визжа так, что на мгновение от этого крика замер даже сам ветер: перед ней лежало алое, еще бьющееся сердце...
- Элизабет! - донеслось до ее накрытых подушкой страха ушей. Это Уилл, весь в крови и какой-то слизи, без рубашки, в одних штанах, нашел ее и пытался вытащить наружу из ее ненадежного укрытия. Его густые темные волосы слиплись в один страшный колтун из засохшей крови, сапоги были измазаны чем-то бело-желтым, с красными ниточками крови, застывшей в тягучекй массе.
Элизабет упиралась как могла, не прекращая смотреть на ужасное средце, замершее в немой бесконечности и истошно визжать, разрывая душу кузнецу.
- Пойдем... Я знаю как спастись! - проорал Уилл ей прямо в ухо. Озадаченная Лиззи прекратила визжать и уже только судорожно всхлипывала, бросая полные страха взгляды на сердце. Вокруг них бушевал Кракен. В воздухе, как снежинки, летали обломки палубы и бортов, ядра, бочки, с ужасным треском упала бизань, переломленная гибкими щупальцами, обвившимися вокруг нее, и теперь хищно рыскающих по кораблю в поисках еще чего-нибудь, что можно сломать или утащить. Оставшаяся кучка матросов металась от остатков одного борта к остаткам другого. Один провалился в пролом, Элизабет услышала его вопль и жуткий плеск воды следом.
Уилл нес ее, окровавленную и не упавшую в обморок только потому, что она уже перестала в полной мере осознавать то, что происходит, к единственной уцелевшей грот-мачте, и посадил ее на ванты, которые все еще прикреплялись к чудом уцелевшему в этих местах фальшборту, но уже только с одной стороны.
- Лезь вверх! - приказал он, подпихивая ее под пятую точку. Элизабет судорожно вцепилась в канаты и больше похожим на дрожание покачиванием головы, отказалась.
- Лезь.. - уже более ласково сказал Уилл. Он дал ей шпагу и сказал, слегка подталкивая перепуганную невесту: - Надо... Если он будет близко, воткни в него шпагу, он уйдет... Давай, Лиззи, я знаю, что делаю.
Элиабет с трудом оторвала ободраные, дрожащие ладони от канатов и медленно поползла по ним вверх, с трудом удерживая шпагу. Уилл полез следом за ней, держась позади, чтобы быть уверенным, что она все еще поднимается. Щупальца пока не трогали грот-мачту, они почти все ощупывали трюм, иногда вытаскива оттуд что-то или кого-то. Оставшиеся в живых матросы забились по уголочкам, и только один оптимист пытался спустить на воду продырявленную шлюпку. Его тут же утащило одно из щупалец.
Наступило маленькое затишье, позволившее долезть Уиллу и Элизабет до грот-бом-брам-стеньга-рея, самого высокого на мачте. Уилл помог Лиззи встать на канат, она вцепилась в мачту. Увы, ее руки стали заняты, и она с этой огромной высоты, откуда щупальца казались не такими толстыми, а люди - размером дюйма три, уронила шпагу, пригвоздив случано к палубе одно из щупалец. Оруие не помешало ему ничуть, но Кракена обозлило такое обращение с собой. Над полуутонувшем кораблем взметнулись два отростка, очень толстых по сравнению с другими, а пригвозденный к палубе резко от нее отлепился и медленно, как будто догадавшись о причине своей временной недвижности, начал обвиваться вокруг грот-мачты, на которой притаились люди...
Уилл вспомнил, что около года назад уже наблюдал такую сцену - два огромных, мертвенно-беледные щупальца поднимаются над уже залитой водой палубой, и опускаются на нее, переламывая пополам с жутким, каким-то потусторониим треском...
Мачта накренилась вперед, над ужасной пропастью. Элизабет чуть не сорвалась вниз, но уже не пугалась - ее угнетенное стрхом сознание окончательно перестало воспринимать происходящее, как реальность, и лишь воспроизводило в ее мозгу картинку, разворачивающуюся перед ее глазами, и все звуки, которые она слышала. Мачта накренилась еще сильнее, и тут обиженно на шпагу щупальце переломило толстое, просоленное насквозь дерево, и мачта сломалась у самого основания. Она упала на левый борт, отбросив своим весом Элизабет и Уилла далеко вбок, на очень большое расстояние от уже скрывающегося под водой корабля.
Лиззи почувствовала сильную боль во всем теле, в голове как будто что-то наливалось свинцом. Прежде чем потерять сознание, она увидела перед собой чьи-то глаза, удивленные голубые глаза на мертвенно-синем лице. Она закричала и захлебнулась водой. Голубые глаза закрылись сами собой, и вместе с ними закрылись и глаза Элизабет.
Она очнулась на холодной, склизской, покрытой какими-то наростами палубе. Мозги отказывались думать, лишь тупо передавая ей происходящее, как на "Золотой розе".
Прямо напротив нее удовлетворенно моргали безжизненно-злые голубые глаза, похожие на глаза мертвеца в воде. Скользская борода из щупалец щекотила лицо. Вокруг столпились матросы, покрытые ракушками, водорослями, морскими обитателями. У одного морская звезда вросла прямо в щеку, у другого штурвал пронизывал насквозь тело, третий чесал руку, если это можно было назвать рукой, об морского огурца на виске...
Элизабет очнулась на Летучем Голландце.

14

Глава 14.

Зло нужно, чтобы не было скучно жить
Такова жизнь.

Минуты две она просто моргала от удивления, оглядываясь и не реагируя на посторонние раздражители. Обстановка была со всех точек зрения паршивая - везде ракушки, что на людях, что на палубе, мачтах, других снастях, везде какие-то морские ежики, звездочки, огурцы, мыши, улитки, гадость какая-то, а также обильно украшенные всем этим великолепием матросы Летучего Голландца. На фальшборте стоит тусклый, замызганный фонарь, но на желтоватом грязном стекле есть просвет, и лучик из этого просвета светит прямо в глаза Лиззи. К тому же везде холодно, мокро, в ушах немножко звенит, заглушая остальные звуки: ругань, хохот, проклятия, стук костяшек по чему-то деревянному...
- Ну что, мисс? Вы все еще горите желанием попасть в Англию? - насмешливо осведомился сидящий рядом с ней Дейви Джонс.
- Э...а... у.... е...ма...е! - не хуже мистера Коттона выдала Элизабет.
- В карцер ее! - приказал Джонс "ежистому" матросу. - Завтра с ней разберусь.
Лиззи грубо подхватили под локти склизские, противные, в мягких шипах руки. Ее потащили по скользской, так же заросшей ракушками и другой гадостью, как и все остальное на этом проклятом корабле, лестнице вниз, где было еще более сыро, мрачно, гадко и противно, чем наверху. Потом быстро провели по темному, сочащемуся влагой из всех щелей, коридору и швырнули в небольшую клетенку, решетка которой была больше похожа на пирамиду, сложенную из морских звездочек и ежей. В самой клетке было невообразимо сыро, причем так, что одежда Элизабет намокла со всех сторон, только с разной скоростью. Сапоги, уже давно просившие каши, вообще набрали воды в считанные секунды, и не было никакой возможности ее из них извлечь - на полу была одна сплошная лужа по щиколотку. Вдобавок было холодно, довольно темно, хотя глаза быстро привыкли к слабому освещению, маленькая досочка, прибитая к борту, была скользская, и Лиззи просто не знала, как на ней удержаться, если учесть, что она еще и была наклонная.
Ночь тянулась как каучук - медленно и пресно, без малейших впечатлений. Повторялось одно и тоже - планомерное съезжание к решетке, а потом гулкий удар об пол, который заглушали бушующие снаружи волны. Лиззи не замечала этого, потому что медленно засыпала. Ее сознание, и без того уже несколько раз пережившее шок, окончательно сдалось и потребовало длительного отдыха. Но все-таки лужа, в которую она то и дело падала, не давала ей заснуть, хотя и нашелся положительный момент во всем этом "великолепии". Элизабет нашла в борту дырку и расковыряла ее. Сквозь небольшое отверстие были видны темные ледяные волны и полная, серебряная и тоже холодная на вид луна. Лиззи долго смотрела на нее, стараясь не съезжать по доске, не мигая, и горячо шепча, обращаясь к сияющей царице неба в окружении ее преданных звезд.
- Почему ты такая красивая? Я хочу быть такой же, как ты, но не могу. Я уже третий год в море, я перестала быть юной красивой девочкой, верящей в романтику, в пиратство... И только в тебе нахожу утешение... Почему так? Я потеряла все. Дом, отца, сестру... обеих сестер... За что они погибли?! Кем я стала? Грязная, злобная, жестокая пиратка. Вот ты, луна! Тебя любила Кэт. И Мелани... Но Кэт больше. Вот почему она умерла?! А Джек?! Где он теперь? Где?! Его наверное снова поймали, и повесили...
Элизабет разрыдалась, и окончательно сползла со скамьи на пол, прямо в эту лужу. Хотя ее это уже не волновало - она просто плакала. Плакала по отцу. По Кэт. По Мелани. Плакала, жалея всех - себя, Джека, Уилла, Бекетта, Дейви Джонса, матросов, корабль, жалея все и обо всем. Жалея даже о том, что существует мир - не было бы его - не было бы всего этого кошмара, что приключился с ней... Плакала, и все еще шептала. Так и шептала и плакала, пока веки не отяжелели, и Элизабет не провалилась в глубокий, спокойный сон.
Ночь кончилась незаметно и быстро. К Элизабет так никто и не пришел. А она спала, безмятежно и сладко, так, как может спать пятилетний ребенок, приласканный мамой перед тем, как улечься в мягкую теплую постель...
Хотя лежала в луже, на твердой палубе, в холоде и ужасе.
- Эй, ты! Шлюха! Вставай, кэп тебя хочет! Хотя кто такую захочет! - скраберзно заржали где-то над Элизабет.
Девушка подскочила как ошпаренная, пытаяь понять, какого черта ее так будят. Увы, память услужливо подсказала ей, что это реальность, а не сон, и она на Летучем Голландце.
Она безропотно снесла оскорбительные фразочки и покорно дала вывести себя из клетки и привести к осьминогообразному капитану корабля-призрака. Уилл стоял за его спиной, весь в кровоподтеках, ссадинах, на разбитом носу запекась кровь, сам кузнец был по-прежнему измазан в том, что было на погибщей от щупалец Кракена "Золотой розе".
Элизабет мрачно оглядела себя, и убедилась, что она выглядит еще хуже,несмотря на то, что ее лицои тело вроде как целы, но зато кровь, которой ее облил в прямом смысле слова разорванный матрос, от ночного пребывания в луже растеклась еще больше, рубашка и штаны покрылись разводами, кончики волос слиплись...
- Мисс Суон! Вы не думаете, что вам стоит извиниться передо мной? - вежливо осведомился Дейви Джонс, поглаживая одним щупальцем бороды все остальные. Матросы, окружающие его и морщащиеся от необычайно яркого в тот день солнца, согласно заржали.
- За что?! - изумилась Лиззи и посмотрела на Уилла. Кузнец ответил ей не менее растерянным взглядом.
- Ну как за что?! - обидился морской дьявол. - Вы украли мое сердце и вытащили Джека Воробья с того света. Вы думаете, у меня столько много времени, что я смогу гоняться еще и за ним?! - вконец разозлился Джонс, брызгая во все стороны слюной и топая деревянной ногой.
- А кто вас знает? - не подумав, ляпнула Лиззи. Морской дьявол тут же прижал ее к борту, шагнув настолько близко, что запах, исзодящий от него из его рта в частности, стал совсем невыносимым, а сама она слегка выгнулась в спине к морю, чтобы быть подальше от него.
- Кто меня знает?! Девчонка!!! Сколько можно меня мучить?! Я тоже хочу жить спокойно! Пусть даже если другие не будут! - сорвался он.
- Так вы тоже хотите спокойной жизни?! - обиделась Элизабет. Солнечный лучик светил ей прямо в глаз, и от того потекли слезы. Лиззи не стала их вытирать, а продемонстрировала Джонсу, как результат незаслуженной обиды. - А вы знаете, сколько человек хотят спокойной жизни?! И я хочу! А знаете, Дейви, -она в первый раз назвала его по имени, и капитан это заметил, его лицо, если это можно назвать лицом, смягчилось, глаза немножко погрустнели, стали добрыми... - есть поговорка: "Относись к людям так, как хочешь, чтобы относились к тебе". Вот вы станьте добрее, и люди к вам потянутся!
Лиззи сама не понимала, как эти слова срывались с ее языка. Но было поздно, ее уже понесло.
- Я?! Добрее?! - захохотал каким-то истеричным смехом морской дьявол, и ракушечная команда поддержала его хрюканьем и чисто лошадиным ржанием. - Девчонка! Что ты знаешь о жизни...
- Много... - тихо сказал Уилл. Джонс удивленно обернулся. - Судьба тоже нас изрядно побила, мистер Джонс. Пусть и не так как вас, но хлебнуть горечи пришлось.
Матросы-"морепродукты" застыли в ошарашенным видом. Сынок Прихлопа Билла посмел возразить самому Дейви Джонсу...
- А раз так, - предпочел проигнорировать Джонс, - то вы оба остаетесь залог за Джека Воробья, пока он не явится ко мне сам! И уйдете только тогда, когда придет он, и поклянетесь не спасать его больше! - вновь захохотал капитан корабля-призрака, только на этот раз уже злобно и насмешливо. Матросы в очередной раз подхватили эстафету, но уже как-то без воодушевления - видимо, им надоело ржать не по собственной инициативе, а поддерживая капитана. Многие стояли с такими лицами, что поставь рядом парное молоко - и то скиснет.
- А...э... - попыталась возразить Лиззи, но на ум ничего не шло. Уилл тоже молчал. Он вырвался из жестких лап "ежистого" и "ракушечного" матросов и встал рядом в невестой напротив Дейви Джонса.
- Мистер Джонс, - заговорил он тихо, но настойчиво, - я обязуюсь отдать вам ваше сердце в обмен на жизнь и полную свободу Джека Воробья. Сейчас вы отпустите меня и мисс Суон. Если я этого не сделаю, вы получите мою душу. Срок службы - вечность.
Сердце Элизабет сжалось. Он рискует ради нее и Джека не только жизнью, но и душой...
- Нет! если он этого не сделает, вы получите и мою душу тоже! Я не оставлю его... - последние слова она проговорила совсем тихо, но Джонс услышал.
- Уточним сроки, -ухмыльнулся он, - три дня, и ни минутой больше. Мне дороги мои части тела! Сделка заключена!
Морской дьявол щелкнул склизскими пальцами. Звук оказался на удивление громким, но его все равно заглушили щум и говор города... Города?!
Джек сидел за столом в знаменитом тортужском кабаке "Кабанья голова". Вокруг было пусто, все-таки день на дворе, никто еще не дебоширил, и только в дальнем углу не слишком большого и не слишком маленького зала тихо спорили трое не самых приличных на вид мужчин, изредка поглядывая на Воробья.
Джек пил. Он скучал по всем, кто был с ним рядом. Он скучал по Черной Жемчужине, по Гиббсу, по двум дуракам - Пинтелю и Регетти, по Элизабет, хотя она и причинила ему столько горя и вреда, по Уиллу, по Кэт... От каждого ему вспоминалось больше всего то, на что он при первой встрече обратил внимание. Корабль поразил его абсолютно всем. Жемчужина стала его вторым я, он знал ее лучше самого себя, каждую щелочку, досочку - он знал о ней ВСЕ. О вспоминал золотые волосы Элизабет, блестящие под лучами солнца. Он вспоминал фляжку Гиббса, глаз Регетти и сальные патлы Пинтеля - они привели его просто в ужас! Он вспоминал мозолистые руки Уилла, это его удивило - вроде подмастерьем считался, а руки как у настоящего кузнеца. Он вспоминал зеленые глаза Кэт, как море, глубокие, то темные, то светлые, меняющие тысячи выражений за минуту, но всегда остающиеся неуловимо грустными...
Вспоминать Джеку быстро надоело, тем более печалитья по тем, кого он уже никогда не увидит, было не в его правилах. Оставалось пить, все равно Жемчужины в порту не было, а Воробей собирался ждать ее здесь, рано или поздно Гиббс отправился бы на Тортугу.
За стол к нему сел грузный, расплывшийся мужик с огрмными пушистыми бакенбардами.
- Привет, Том. - равнодушно бросил Джек.
- Ну, привет, привет, птаха. Опять пьешь? - слегка подпыхивая, спросил Том. Он поерзал на месте, и грохнул об расковырянный тысячами ножей стол дубовую кружку с пивом.
- А что делать?
Джек сморщися: аромат, исходивший от Тома, райским не был. Хотя все они там такие были, но от себя как-то не чувствуется, а вот от других...
- Опять из-за этой рыжей? Ой, Джек, мало тебе было, что она раньше с тобой творила, гадина...
- Эй, полегче! Она мой друг. Была...
- А есть ли у тебя друзья? - прищурился Том. Воробей не ответил, залпом опутошил кружку и принялся за бутылку, стоявшую рядом, на столе.
- Вот и я о том же. И Лиззи эта, которая губернаторская дочка, Кэт про нее говорила, тож тебе нервы еще помотает, и Уилли этот, Тернер... Да и сама Кэт, ой, наделает гадостей...
- Ее сожгли. - буднично сообщил Джек. - Вся Тортуга уже знает, все поминают, половина не добрым словом, один ты спишь.
Он вытер губы рукавом, оставив на щеке грязные разводы. В неярком свете отчаянно чадящих свечей грязь казалась причудливыми узорами.
Том не пил свое пиво, намертво сжав руками кружку и покачивая ее, так что темная пенистая жидкость плескала по стенкам.
- Вот так всгда. - после продолжительного, траурного молчания сказал он. - Вроде все при девке: красивая, умная, таланты какие ни на есть присутствуют, а счастья нет. Не везуха у таких. Знавал я одну такую - прям ну не знаешь, как глянуть - все ей идет, как этой рыжей, только у той волосы были дюже необычные - чернее воронова крыла, сама бледная, как смерть, а глазищи еще чернее. И губы красные-е... Как вампирка какая. Но красивая была... Тож умная - не всякий мужик потягается, хозяйка была - страсть какая хорошая, что ни спросишь - все знает, на клавесинах всяких разыгрывала, пела, нраву ангельского была, хотя про рыжую эту не скажешь - испанка, что с нее взять, горячая голова... Так вот, и имя у нее было красивое - Габриэль... А вот не везло ей, все что-то случалось. Сиротой рано осталась, Флер-де-Лиз’ом ее заклеймили, во Франции, в тюрьмах ни за что посидела, а потом и погибла, с обрыва сорвалась... Жалко ее было... - Том смахнул с щеки в редких оспинах скупую мужскую слезу. - Вот и эта твоя...
- Она не моя, Том.
- Твоя, сам сказал - она мой друг, значит, твоя. Так я говорю - эта твоя рыжая тоже из таких, красивых да невезучих... Не думай так сильно, что испанка эта мертва. Испанцы - они живучие... хоть она и невезучая.
- Как знать, как знать... - пробормотал Джек. - Я тоже не самый удачливый...
- Я видел ее здесь, Джек. На улице. Час назад.
- Призраки часто бродят по тем местам, где бывали когда-то. А призраков я насмотрелся...
- Она не призрак! Она говорила со мной. Она здесь недавно, совсем недавно...
- Я пошел, Том.
Воробей поднялся с места, едва не опрокинув скамью, кинул на стол пару шиллингов за ром, и направился к выходу. На пороге его догнали слова Тома:
- Ну и пошел ты...
Джек не обратил на них внимания и вышел вон. В лицо ему понесся свежий ветер, воздух наполнился звоном монет, уличной руганью, выстрелами, - день клонился к вечеру, и из домов постепенно повылезли люди, а из порта заявились пираты. К Воробью приблизились две накрашенные и разнаряженные женщины.
-Дже-ек Воробе-ей! - протянула рыжая, проводя веером по щеке Джека. Ее спутница, блондинка, явно это не приняла как дружеский жест, и хлопнула своей махалкой подругу по руке. Рыжая обиженно взвизгнула и пару минут они такскали друг друга за крашеные лохмы, не замечая, что Воробей намылился смыться и уже начал претворять свои планы в жизнь. Обе милашки оглянулись по сторонам лишь тогда, когда окончательно привели свои пречески в совсем не приемлемый вид. Было поздно - пирата с фенечками волосах уже и след простыл...
- Нашли козла отпущения! - в пьяной обиде бормотал Джек, шатаясь по людным улицам Тортуги. Куда идти, ему было все равно. - Я им что, мальчик для битья?! Каждый раз мне помордасин надают, а потом в постель тащат... Козы, одно слово... Что там Том говорил?! - вспомнил он неожиданно их прощальный диалог. -А здесь, это, собственно, где?!
Он брел по городу, зашел в какой-то безлюдный переулок. Поиски его не вдохновляли, уж лучше было сразу уйти от Тома, эта пьянь могла наговорить все, что угодно. Но ведь иногда это была правда...
Везде была грязь, пыль, сухой воздух как будто царапал изнутри легкие. В почти полной темноте это было еще и жутко. Не самому впечатлительному и отнюдь не трусоватому Джеку мерещились всякие страсти.
В конце темного переулка виднелись пятна света, лежащие на дороге, но отнюдь не прибавлявшие освещения. Но тем не менее, они помогли Джеку увидеть смутные очертания человека немного впереди, футах в пятидесяти. Он пошел вперед, подталкиваемый неясным предчувствием. Однакое, чем ближе он подходил к объекту своего внимания, тем ухже его было видно. В конце концов, когда Воробей был совсем близко по его представлениям, темень стала совершенно непроглядной. Джек уже решил, что случайно пропустил человека, не заметив его, но тут же запнулся и упал, на что-то мягкое. Мягкое застонало и тихо, почти неслышно, но вкладывая всю душу в слова, выругалось.
- Гад... больно же...
- Пить меньше надо! - огрызнулся Воробей, поднимаясь из пыли и отряхивая силуэт себя.
- Кто бы говорил... Сам небось пьяный, и еще на больного человека наступил...
- Ты еще и больной! На голову, наверное! - обиделся Джек. Бродяга задел его за живое, и потому он решил пьяни зеленой ответить.
- Да это ты на голову больной! Я, если и болею, то больная! Больная, понимаешь, а не больной, дубина стоеросовая, еще Джек Воробей называется!!! Мать твою да об стенку...
- Вот не надо трогать мать! - вспыхнул Джек. - Откуда ты меня знаешь?! - но в душе уже догадывался, откуда этот человек его знает.
Пират совсем разозлился, но... Голос был смутно знакомый, только очень хриплый, с частым кашлем.
- Да уж знаю... - протянул голос и снова закашлялся. В темноте зажглись два зеленых огонька, осветившие Джека, но оставившие в сумерках их обладателя. Проявились лишь общие очертания фигуры, сидящей на земле. Человек привалился спиной к чьему-то покосившемся забору, ему было явно не совсем хорошо, слишком безвольной была его поза.
- КЭТ?!
- И ста лет не прошло, как догадался...
Элизабет и Уилл стояли на главной улице Тортуги, если такая могла называться главной - она просто была центральной и самой шумной, а вот ее размеры не соответствовали главной. Были в пиратском порту улочки и пошире, и подлиннее, но на этой же был главный кабак - "Кабанья голова"! Около него оживленно болтали две проститутки.
- Смотри, это Скарлетт и Жизель!
- Та-ак! И откуда ты их знаешь, голубок? - напряглась Элизабет.
- Не надо драки! Когда я в прошлом году искал Джека, и его компас, то спрашивал у них, и вон та, блондинка, мне дала пощечину! Попросила ему передать! - верещал Уилл, уворачиваясь от тяжелой ручки невесты.
На вопли кузнеца обернулись все те же кумушки. Они бросили что-то бурно обсуждать, и приблизились к эмоциональной парочке.
- О-о, никак сам Вилли Тернер? - протянула Скарлетт, потряхивая очему-то растрепанными, но все равно тщательно завитыми рыжими локонами.
- С незабываемой невестой? Как тебя там, Эллен, кажется? - насмешливо-наивно поддержала Жизель. Ее прическа тоже была, мягко говоря, не в порядке.
- Элизабет! - обиделась девушка. - Валите отсюда лучше, красотки, а то окончательно вам патлы пообрываю!
- О, мы еще и говорить умеем! - поразилась Скарлетт. - А об Джеке Воробье знать не желаете?
- Джеке? - одновременно спросили Лиззи и Уилл.
- Джеке? - передразнила Жизель. - Джеке, Джеке! Он ту где-то ошивался, да, Скарлетт? Спорим, не уплыл еще никуда?
- Куда он денется? - поддержала рыжая проститутка. - Он тут нас встретил, вел какую-то побродяжку в бордель, больная какая-то, а хозяйка наша лечить умеет. Просил передать, если кто спросит. Или если увидим знакомых. Мы увидели - передали. Эй, а плата?! - обиженно она крикнула вслед сорвавшимся с места молодым людям.
- Где этот чертов бордель?! - спросила нервно Элизабет у Уилла, когда они пробежали пару кварталов.
- Раскрой глаза, Лиз! Перед тобой! - раздражено огрызнулся кузнец, показывая на большую потускневшую вывеску с выцветшей надписью "Мадам Бижу".
- Ну и название! - фыркнула Лиззи, входя без стука в дверь.
Холл был большой, темный, только из-за угла выбивалась узкая плоска света, и слышался приглушенный гомон в основном мужских городов, и громкий женский визг. Но где-то сбоку плясали отблески, и низкий, грудной женский голос говорил:
- Где ты ее выкопал в таком виде, Джек? На ней места живого нет, все в ожогах. Как будто из нее делали шашлык, но не успели приготовить!
- Она ухитрилась сбежать с костра.
- С костра?! Только не говори, что ее поджаривали пара голодных людоедов! Да, кстати, когда?
- Давно. Месяц назад.
- Тогда ожоги уже должны были зажить. Они же не настолько сильные, просто кожа покраснела и пузыри образовались. Я как опытный лекарь тебе говорю - уже зажили бы!
- Ну значит, не зажили.
- Так почему ее сжигали?
- По подозрению в колдовстве.
- Ну тогда совершенно справедливо.
- А она смогла сбежать. Ее... э... ту, которая должна была разделить с ней костер, все-таки сожгли.
Элизабет и Уилл ворвались в небольшую комнатку, уставленную маленькими свечками. На стуле сидел Джек, с самым несчастным видом, слегка белдноватый. От него разило перегаром. Похоже, Воробей просто в очередной раз мучился похмельем. На другом стуле, рядом с узкой кровтью, сидела слегка полноватая, но еще не растерявшая всю красоту женщина. На полу рядом с ней стоял деревянный таз, наполненный чем-то темно-красным и резко пахнущим. На кровати лежала девушка, явно спящая,она повернулась лицом к стене. Тонкая плотная простыня четко очерчивала силуэт. По белой, но уже начинающей желтеть подушке разметались ярко-красные, но довольно короткие кудряшки. Девушка мирно посапывала, изредка что-то бормоча.
Джек и красивая женщина застыли на полуслове, увидев Лиззи и Уилла в дверях. Тут девушка снова что-то забормотала, и перевернулась на другой бок. Элизабет с изумлением узнала Кэт...
- Кэт?! - почти крикнула она одновременно с Уиллом. Пациентка красивой женщины подпргнула на кровати и распахнула сооные очи.
- А?! Где?! Кто?!
- Кэт?! Ты живая?! Живая!!! - бросилась Лиззи к ней, чтобы обнять, но Кэтрин отодвинулась от нее.
- Не надо... Мне больно.
- Кэт... - прошептала Элизабет, по ее щекам побежали горячие слезы. - О Господи, что с тобой?!
Пиратка и впрямь выглядела ужасно. От густых ресниц ничего не осталось, новые только начали пробиваться вновь. Бровей тоже не было, а все лицо было красное, кожа шелушилась, да и на плечах и руках была не лучше. Волосы были коротенькие, на лбу была смешная челочка, завивавшаяся в мелкие колечки, все остальные пряди тоже были очень кудрявые, еще кудрявее, чем раньше.
Кэт потеряла почти всю свою красоту, но явно не отчаивалась, зевала, и в конце концов,наплевав на все приличия, снова отвернулась к стене и сладко засопела.
- Меня зовут Мадлен. - нарушила молчание хозяйка борделя. - Я, пожалуй, оставлю вас.
Она тяжело поднялась на ноги, и медленно, с достоинством, вышла. Первым заговорил Джек.
- Где вы шлялись?
- Отбивались от кракена! - огрызнулся Уилл. Он занял единственный освободившийся после Мадлен стул и в ответ на протест Элизабет усадил ее себе на колени.
- От кракена?! - изумился Джек. - Ну-ка, расскажи!
- Потом. Лучше расскажи, как ты узнал, что Кэт осталась в живых, и как она осталась. - сегодня кузнец решил взять переговоры в свои руки, и действовал решительно.
- Я просто об нее споткнулся. Шел по темной улице, и споткнулся. - поясни Воробей, отвечая на удивленные взгляды. - А вы не хотите спросить, как я жил этот месяц?
- Рассказывай все.
- Я две недели слонялся по порту Ройалу. - начал свой рассказ Джек, вставая перед ними и явно собираясь разыгрывать театр одного актера. - Меня едва не поймали, я был вечно голоден, мне было холодно, страшно, я скучал по вам...
- Короче!
- Меня чуть не поймали, я доплыл на пиратском корабле Леди Роуз на Тортугу, еще две недели пил, сегодня нашел Кэт, доставил ее сюда, все. Доволен? - предельно кратко выложил все Джек.
- Доволен. А теперь слушай... - улыбнулся Уилл. Элизабет согласно кивнула, и в полторы минуты она, перебивая друг друга, изложили суть их путешествия.
Воробей внимательно выслушал их, задумался, и выдал:
- Мы что, все такие?
- Какие? - удивился кузнец.
- С проданной душой... Все трое - Дейви Джонсу, за одно и тоже. Он являлся мне во сне. Он сказал, что если за три дня я верну ему сердце, он вернет мне душу. Я поразился - я же и так с вами... Да и эта рыжая тоже темнит, что-то она болтала про душу, пока я ее сюда вел...
- Нда, задачка... А ведь сердце у Бекетта... - протянула Элизабет. - Как его добыть?
- Как-то. Я знаете ли, тоже этак вот попала... - за ее спиной произнесла Кэт. Хитрюга не спала.
- Ах ты мелочь...
- Уилл тебя выше!
- Мы это уже слышали, спасибо! - вклинился вышеупомянутый Уилл. - Так что там про душу?
- Я тоже продала...
Элизабет с грохотом свалилась с коленей жениха.
- Как расхлебывать будем? - связал все в один узел Джек.

15

Глава 15.

Как мне несколько часов прожить...
Это надолго...

Расхлебывать было никак. Все четверо успешно заложили души Дейви Джонсу, непонятно, о чем думали в тот момент.
- Как-как, ты опытный, давай делись! - ехидно попросила Кэтрин у Джека, просто обалдевшего от такой наглости.
- Ах как значит я - делись, а ты - болей?! Спасибо, Кэт, я знал, что ты мой друг... подруга.
- Они опять... - закатила глаза Элизабет, вновь поднимаясь и водружаясь на колени Уилла, который незамедлительно этим воспользовался, чтобы ее поцеловать.
- Ну а кто, я что ли?! Это ты Джонсу душу продал, это из-за тебя мы сейчас мотаемся!
- Ах из-за меня?! А кто меня смузыкантил в эту чертову пещеру тащиться?! Три месяца потерял!!!
- Скажи еще спасибо, что Джонс не сразу узнал про твое спасение!
- Рыжая, а знаешь кто ты?!
- Догдываюсь. Да, я гадина, вредина, ведьма, уродина на данный момент, и, представляешь, мне плевать!
Элизабет со стоном снова сползла на пол.
- Сколько можно лаяться?!
Вот уж не знала она, что Джек может ругаться с женщиной.
- Заткнись! - было ей ответом с разных сторон - спереди и сзади. Кэт зашевелилась на кровати, и встала напротив Воробья, замотанная в простыню, слишком длинную для нее и волочившуюся по полу. Элизабет внимательно посмотрела на спинку стула Джека, и заметила на ней все облачение Кэт, местами черное и порванное.
- Ты все время сваливаешь вину на меня! - багровея, снова начал Джек.
- Равно как и ты - на меня!
- Хватит! - зашипел Уилл, как рассерженный кот. - Вы только ругаетесь, а делом помочь...
- Делом?! - вскинулась Кэт, подтягивая сползающую простыню. Джек невольно задержал на ней взгляд. Элизабет подозрительно поморгала и для отвлечения внимания Уилла поцеловала его. - Вы сами продались Джонсу, а теперь еще что-то требуете с нас? - злобно прищурив глаза, рыжая пиратка посмотрела на Лиззи.
- Ну... - все-таки отвлекся Уилл, опрокидывая свечу, стоящую рядом с ним. Свеча печально затухла. - В конце, концов, ты тоже так же заложила душу. И Джек. И мы тоже пообещали отдать сердце Джонсу за три дня.
Джек фыркнул.
- Он что, дальше трех считать не умеет?
Шутка не разрядила обстановку. Кэтрин схватила в охапку собственную одежду и унеслась куда-то прямо в простыне. Воробей задумчиво пошатался по комнате, задув половину свечей, и сел куда-то в угол, полностью скрывшись в полумраке и всем своим видом давая понять, что уйдет он отсюда только утром. Элизабет посверлила его взглядом, поняла, что дырку сделать не удастся, и гордо удалилась из борделя, крепко держа Уилла за рукав.
Спустя три минуты вернулась Кэт в полном своем облачении вплоть до шляпы. Простыню она успешно забыла там, где одевалась.
- А где эти... самостоятельные будущие супруги?
- Я у них отчетов не брал.
- А я не у тебя спрашивала! - завелась Кэт немедленно. - Это был риторический вопрос!
- Слушай ты, оратор...
- Ша! Не надо на меня кидаться с пистолетом! Я пошла.
- Ну и пошла ты... - вспомнил пожелание Тома Джек. Он еще некоторое время постоял в комнате. Когда наконец потухли все свечи, что произошло довольно скоро, он все-таки решил, что сердце - это сердце, а Скарлетт - это Скарлетт, а потому надо остаться...
Кэт брела одна по темной ночной улице. Мелкий дождь ледяными тонкими иголочками врезался в обожженную кожу, воздух пах мокрой пылью, и чувствовалось, что уже наступила пора, когда Тортуга спит. Идти было некуда, все равно Белладонна была черт знает где, а единственным домом была она. Потому Кэтрин попросту направилась во все ту же «Кабанью голову».
Кабак гудел в прямом смысле слова. Сегодня даже его хозяин Гэри вылез из кухни и пил и пел вместе со всеми.
Кэт прошла в угол и села за стол. Напротив храпел какой-то пират, больше похожий на свинью, чем на человека. Ему нисколько не мешало то, что он сидел в очень неудобной позе, положив голову на стол, и прямо на уровне глаз, окруженных темными мешками, весело плясал огонек оплывшей свечи.
- Оп-па! Какие люди! - звонко хохотнули за спиной. Кэт обернулась. Перед ней стояла единственная служанка в этом заведении, тоже Кэтрин, только она предпочитала резкое "Кейт", а не схожее со словом "кошка" "Кэт"
- Привет, Кейт.
- Привет, милашка. Хотя, как я погляжу, ты уже не милашка. Тебя что, из пожара вытащили?
- Я еще буду милашкой, не беспокойся. Вот шкурку сброшу, брови-ресницы отращу, и буду.
Кейт негодующе фыркнула и спросила, пытаясь переорать шум кабака:
- Как обычно?
- А ты как думала? - равнодушно ответила вопросом на вопрос Кэт.
- Пьянь зеленая! - припечтала Кейт, но бутылку принесла.
В голове мотались совершенно безрадостные мысли. Кончено, ради жизни можно было пожертвовать и смертью. Всем ведом страх. Если ты не боишься - ты не человек. Кэт была человеком, и потому боялась смерти. Хотя после той страшной тюрьмы думала,что уже не боится.
Но спастись с костра она могла и сама. Если б было как раньше, если бы она помнила еще, что ведьма, что медальон у нее не отобрали, тогда бы можно было просто прошептать формулу, и кандалы бы сами упали к ногам. Но медально расплавился в огне, та безумная женщина, которую сожгли, сорвала его с шеи и бросила в хворост... А потом его подожгли. Остался только медальон Мелани, но Кэт не посмела бы воспользоваться тем, чем так дорожила ее сестра. И потому душа пообещана Джонсу, а она живая, пускай и перестала быть такой, какой была. Но красота еще вернется, а душа - нет...
По сему Кэт мрачно пила ром, обозревала зал, в котором буквально бесились пираты - пили, пели, дрались, прижимали накрашенных и рзнаряженных девиц в углах, и думала о чем-то, известном только ей самой.
Уилл упорно ругался с Лиззи.
- Нет! Ты со мной не поплывешь!
- Это еще почему?!
- Не поплывешь!
Они стояли на пристани. Темные волны разбушевавшегося в эту ночь моря властвовали в окруженной скалами бухте Тортуге, и небольшой бриг "Леди Роуз", капитан которого направлялся в порт Ройал сбывать краденное и взял на борт Уилла, покачивался на воде с угрозой перевернуться. Ледяно ветер рвал камзолы с молодых людей, не замечающих этого.
Шатающиеся на пристани пираты с непомерным изумлением косились в сторону отчаянно ругающейся парочки.
- Нет! Я сказал "нет"!
- Ну почему? - заныла Элизабет, чувствуя, что напористыми атаками жениха не проймешь.
- Потому что я сказал "нет"!
- Да ты кроме "нет" и говорить ничего не умеешь!
Аргументы были исчерпаны. Хотя, оставался еще один факт, про который забыл Уилл, но помнила Лиззи...
- Ты оставляешь меня с Кэт?
- Да.
- Но ведь Джек на Тортуге. Не боишься меня оставлять, когда он рядом? - лукаво поинтересовалась Элизабет.
Вот тут кузнец призадумался. Надолго...
Пока он перебирал все перспективы нахождения Элизабет и Джека в одном не самом большом городе, его невеста обозревала окрестности, не находя в них ничего хорошего. Чуть глубже в город, на некотором расстоянии от непосредственно порта начинались домики, кривые, гнилые и страшные, но пока вполне надежные, несмотря на не респектабельный вид. Их освещал желтоватй свет из их же небольших косоватых окошек, разлегшийся на грязных улочках грязно-светлыми, далеко не идеальными по форме квадратами пятен. Улицы немного поднимались, так что домики были приподняты друг над другом, и было видно почти все оригинальные по своей хаосовой в большей части архитектуре строения. В небе невесомо парили весомые тучи, явно собиравшиеся вымыть все и вся ураганным ливнем, грозящему прийти на смену мелкому противному дождику.
Уилл наконец придумал, что сказать, и выдал:
- Если ты меня любишь - ты будешь верна мне до конца. Все. Мы отчаливаем.
С этими словами он взбежал на борт по оставленному трапу и направился куда-то вглубь корабля. Элизабет так и осталась стоять на причале с открытым ртом и обалдевшими глазами. Потом она все-таки отошла от прострации, и побежала куда-нибудь в город, укрыться от начавшегося ливня в кабаке или... нет, только в кабаке.
День был самый поганый за эту неделю. Хуже было только когда она видела разорванного матроса. Обрушившийся на Тортугу в самый неожиданный момент ливень сделал Лиззи похожей на мышь, правда, золотоволосую мышь, но все же очень недовольную жизнью, смертельно скучающую, беспокоящуюся и очень несчастную. Мышь эта медленно брела по грязной, слякотной улице, злобно и как-то обреченно бормоча себе под нос разные ругательства. Ветер трепал светлые и очень короткие, едва достающие теперь до основания шеи волосы, безжалостно обрезанные недрогнувшей в тонкой девичьей ручке шпагой. Само оружие, засунутое в черные простые ножны, больно било Элизабет под коленки, и каждый раз, когда она заносила ногу для очередного шага, она вздрагивала от нового удара по голеням.
Лиззи обдумывала свои шансы на избавление от обязательства Джонсу. В принципе, у Уилла был шанс выкрасть сердце у Бекетта. Другой разговор, если Бекетт сейчас в море. Да и путь в порт Ройал даже у Жемчужины занимает полутора суток. Что уже говорить об обычном корабле, даже идущий на полной скорости он прибудет минимум за два дня. Значит, у Уилла не будет даже полутора суток, только один день и одна ночь, чтобы сделать «дело». А ведь еще надо отдать как-то Джонсу его внутренний орган. Элизабет надеялась, что кузнец как-нибудь сам догадается, как это сделать.
Полностью погрузившаяся в свои мысли Лиззи и не заметила, как дошла до "Кабаньей головы". В полоске света, струившейся из-за приоткрытой, косой со дня своего создания двери, то и дело мелькали темны подрагивающие тени, на всю улицу разносился разухабистый рокот чьего-то баса, хрипло выпевавшего неизвестную Элизабет мелодию, ему слаженно подпевали несколько луженых глоток. Песня была неожиданно печальная, напевная, и весьма странно сочеталась с грубыми, но проникновенными голосами пиратов.
Лиззи толкнула дверь, и в глаза ей ударил желтый сноп неяркого, но теплого света, дрожащего, колеблющегося на кончиках оплывших и укоротившихся свечей. Новая посетительница кабака была встречена шквалом возгласов, добрых и не очень. Красивая песня заглохла под режущими слух криков, но тут же снова выплыла на поверхность, и завладела полностью вниманием пьющих и иногда подпевающих пиратов.
Элизабет завидела в дальнем углу знакомую огненную шевелюру и направилась туда, спотыкаясь о разбросанные по полу бутылки и оскальзываясь на уроненную кем-то закуску.
- Привет мокрым златовласкам! - приветствовала ее уже явно "веселая" Кэт с в дым пьяными глазами и кристально чистой речью. - А мы тут отмечаем! Джек, вылезай, ты уже выспался! - ткнула она кого-то под столом пустой бутылкой. Оттуда тут же показался такой же "хороший" Воробей, с сползшей на один глаз повязкой, размазанной подводкой на одном глазе, пьяненькой улыбкой до ушей и счастливым взглядом. Свою бутылку он предусмотрительно крепко держал в руке, видимо, отлично помня отношение Лиззи к подобным к предметам.
Скорее всего, напились они оба с горя по душам, но к середине пьянки забыли повод...
- Зачем вы пьете?! - закатила глаза Элизабет, отбирая у отчаянно упирающейся сестренки ром и расколачивая его об стенку.
- Ну... отмечаем! - удивился Джек. В голову ему откуда-то прилетело яблоко, и он, шатаясь, поплелся мстить обидчику.
- Что вы отмечаете?!
- Элизабет! - разьярилась немедленно Кэт, - Прекрати на меня орать! Я не пьяная!
- А чего глаза такие счастливые были?! Было бы чему радоваться...
- Были! Вот и отмечаем, что хоть одна радость в жизни есть! Я не пьяная. Джек - да, а я - нет. Ну Джек без бутылки - это вообще нонсенс, и потому можно посчитать, что он трезвый, потому что разницы никакой.
- Вот именно! Цыпа, ты запомнишь этот день, потому что...
Почему, Лиззи не довелось услышать, потому что она со всей дури влепила ему пощечину. Джека развернуло. Весь кабак вылупился на его помятую рожу, и на Элизабет обрушился водопад ругательств обиженных за своего собутыльника пиратов. Она скривилась от вида повернувшихся к ней "лиц", и гордо удалилась прочь, предпочитая провести всю ночь на улице чем наблюдать за этим развратом.
Ливень не кончился, но наоборот, пошел еще сильнее. Лиззи немедленно пожалела, что выскочила из "Кабаньей головы" так скоро, не успев согреться и высохнуть, но выбирать не приходилось - раз обиделась и ушла, значит обиделась и ушла, и отступать некуда - надо держать марку до конца.
- Куда это вы собрались, мисс? - догнал ее на полпути к порту мягкий голос Воробья.
- К черту на рога! - обернувшись, крикнула ему прямо в лицо Элизабет, в лицо, потому что Джек совсе догнал ее, и едва не наступал на пятки. Ее неожиданное для него движение заставило его отклониться назад, и Джек, то ли всхлипнув, то ли шмыгнув носом, упал прямо в грязь, подняв тучу брызг. Неудивительно , что Лиззи вместе с ним покрылась ровным слоем мокрой пыли и комочков земли.
- Цыпа! Что ты наделала?!
- Еще раз назовешь меня "цыпой", и твои останки Кэт будет собирать по всему свету! - заорала Элизабет, не сдержавшись, и тут же поймала себя на том, что слишком сильно переняла манеру своей горячей сестренки взрываться по поводу и без повода.
- Ладно, ладно! - поднял руки Воробей, и поднялся из лужи. Выглядел он не ахти, но ему привычно, - справедливо решила Лиззи. - Ты не горячись, мне твоей сестренки стервозной хватает. Хотя, стерва она в меру, и привлекательная стерва... Ты вся в нее! - определился он, и задумчиво рассуждая во весь голос, кто стервознее - Лиззи или Кэт, пошел дальше, похоже, забыв об одном из объектов своих домыслов.
- Джек! Ты ничего не забыл? - обиженнл крикнула Элизабет ему вслед.
- Нет. - обернулся ушлый пират. В черных глазах плясали смешинки.
- А я?!
- А ты всегда сама находишься, даже когда этого не хочешь. - буркнул он себе под нос, и пошел дальше. Время от времени Джек попадал в квадраты света, и тогда было видно, что он чудовищно испачкан.
Элизабет осталась одна. Она стояла посреди улицы, поливаемая отчаянно льющим ливнем, грязная, как свинья, на самом свету, и из запотевшего окна на ее пялились две чумазые детские мордашки: черноволосая девочка со смешным курносым носом, и светловолосый мальчик с таким же умопомрачительным носом. Этими своими носами они прижались к стеклу, и казалось,что это пятачки. Две пары больших голубых глазенок любознательно моргали.
Лиззи понаблюдала за любопытными детьми, и, не выдержав, засмеялась, настолько потешен был их вид.
Однако эта минута быстро прошла, и к Элизабет вновь вернулись безрадостные мысли об Уилле и Дейви Джонсе. За этми своими думами она, хлюпая сапогами по грязи и безсознательно прислушиваясь к грому грозы, дошла до порта. В порту она остановилась только на причале, и вот тогда ее посетила мысль: а зачем она, собственно, сюда пришла?!
Радостный вопль, разнесшийся внезапно в воздухе, буквально резал уши. Лиззи, с трудом заставив себя отнять от них ладони, злобно посмотрела на источник столь громкого звука, и с удивлением узнала Джека, который разве что не подпрыгивал от счастья. В порту швартовалась Черная Жемчужина.
Два дня спустя
Уилл наконец ступил на твердую землю, и был несказанно этому рад. Хотя морской болезнью он не страдал, но море его несказанно замучило. Столько всего случилось только из-за того, что десять лет назад он поплыл искать своего отца. Если бы он остался со своей матерью, которая была когда-то молоденькой дурочкой, влюбившейся в красавца пирата, и который по иронии судьбы полюбил ее, то не попал бы он в лапы пиратов, не влюбился бы в Элизабет, не встретился бы с Джеком Воробьем и Кэтрин де ла Вега, и не произошло многого другого, что заставляло его сейчас шагать по пока безлюдным улицам порта Ройала. Но может это и к лучшему.
Солнце било в глаза, заставляя их слезиться, и голубое небо так и искрилось в его золотых лучах. Веселые желтые зайчики плясали в лужах, ненадолго задерживаясь на неблестящих крышах, и бегали по лицам прохожих крестьянок, горожанок, их суровых мужей, отрастивших солидные брюшка, которые одинаково респектабельно смотрелись и в простом и добротном крестьянской платье, и в более богатой и нарядной городской одежде. Торговки-лоточницы прогуливались, время от времени выкрикивая зазывальные речи. Утро полностью вступило в свои права. Начинали открываться ставни лавок, и торговцы выкладывали товар на прилавки. Вот у какой-то продавщицы овощей упал огромный кочан капусты, и покатился, весело подскакивая на камешках.
Уилл шел, и улыбался, наблюдая за идиллией просыпающегося города, но в голове его поселились совершенно грустные мысли. Ему предстояло красть сердце у Бекетта, это не вдохновляло радоваться жизни.
На порт Ройал опустилась темная, какая-то пугающая ночь. Небо, прежде чистое и ясное, было затянуто устрашающими тучами, в которых, словно тонкие ниточки, иногда неожиданно посверкивали молнии, недосягаемые и неуловимо холодные. Редко-редко в просветы выглядывала полная, круглая, сонная луна, какая-то тусклая сейчас. Ее окружали звезды, тоже какие-то блеклые, робкие... Ночь не казалась настоящей, несмотря на свою мрачную силу, она была в сознании вымыслом. Такое складывалось впечатление, что это нарисованный пейзаж, и художник, написавший эту картину, был, несомненно, талантлив, но талант его был со знаком "минус".
Маленькие домики порта казались игрушечными по сравнению с бушующим морем. Ветер рвал с деревьев листву, срывал с крыш черепицу, как девушка срывает цветы - нежно, но непреклонно.
Море не отставало от своего вечного спутника. Темные, пенные волны вышли на охоту за жизнями этой ночью, и горе тем морякам, что были на открытой воде тогда.
Море вложило в эту бурю все силы своей морской стихии. Настоящий ураган пронесся по Карибам этой ночью. И тому была причина.
Уилл еще раз подтянулся и, наконец, достиг своей цели. Балкон. Небольшой балкон, на который можно было выйти из кабинета Бекетта. Слегка обшарпанный снаружи, с потрескавшимся деревом, он был прямо над небольшой крышей крыльца.
Кузнец перелез через перильца и, стараясь ступать мягче и неслышней, подошел к двери и толкнул ее. На его счастье, она была открыта, и подалась без скрипа и лишнего шума.
Уилл осторожно вошел в кабинет. Он был пуст, на пушистом мягком ковре светились квадраты лунного света, дробленые не очень частой решеткой окна на ячейки, и только по углам сгустилась тьма. Напротив поблескивала свежезакрашенными участками бумаги карта, из голубой превратившаяся в темную, неопределенного цвета, с белеющими в темноте пятнами обозначенной земли.
Уилл повертел головой, пытаясь сообразить, куда мог лорд спрятать сердце. На его кузнецкий взгляд, собственность Дейви Джонса было бы предочтительнее такскать с собой, но он уже бросился, очертя голову, на дело, не подумав. Элизабет бы сто раз сначала обдумала, а уже потом пошла, - вспомнил он характер своей невесты. Да, Лиззи предпочитала сначала прощупать почву.
Уилл прислушался, пытаясь всем телом превратиться в уши. Ему это не удалось, но все же удача улыбнулась ему. В глубине стола, заваленного всевозможными картами, слышался глухой, мерный стук, как будто у бездушной мебели было сердце...
Кузнец подбежал с конторке, и один за другим стал вытряхивать содержимое ящиков на пол. В последнем, до которого он добрался, нашлась простая черная шкатулка, из которой и шел звук. Она была не заперта, во всяком случае, не ней не было даже каких-либо признаков замка. Уилл протянул к ней дрожащие руки, предвкушая этот момент, как он заявит Джонсу: "Я выполнил свое обещание", и морской дьявол ответит: "Джек Воробей свободен". Но В Дальнем углу вдруг что-то затрещало, вспыхнул маленький огонек, и весело зашипела угольками слегка отсыревшая трубка.
- Добро пожаловать, мистер Тернер. - насмешливо и снисходительно сказал лорд Бекетт, сидящий на стуле с трубкой в зубах. Все еще горящий огонек крохотного огарка свечи освещал его напудренный парик и уставшее, но ощерившееся, как у хорька, в ухмылке лицо.

16

Глава 16.

Ты прыгнешь - и я прыгну...
Это судьба...

Уилл застыл на мгновение, но взял в себя руки. Он медленно выпрямился, одновременно пытаясь вспомнить, влипал ли он когда-нибудь еще хуже, чем сейчас. Вроде бы нет.
Бекетт выбрался из своего угла и подошел к кузнецу, передвигая трубку из одного угла рта в другой и выпустив красивое маленькое колечко.
"Разве он курит?!"
- Мистер Тернер, я хотел бы знать, зачем вам понадобилось сердце Дейви Джонса? - издевательски-серьезно спросил он.
- Это не ваше дело, лорд Бекетт. - гордо ответил Уилл, пытаясь сохранить хорошую мину при плохой игре.
Чинвник Ост-Индской компании взял шкатулку и повертел ее задумчиво в холеных белых руках. Сердце с чмоканьем перекатывалось внутри нее, и глухо, мрачно выстукивало свой жизненный ритм. Кузнец злорадно подумал, что в такие моменты Дейви Джонсу не очень хорошо.
- Но все-таки? - снисходительно продолжал Бекетт. - Я могу засадить вас за решетку на всю жизнь, без смертной казни. В Форт.
- Куда? -удивился Уилл. Он соизмерил расстояние до балкона и свою максимальную скорость и длину прыжка, и решил, что вполне может успеть сбежать. Двор пустовал, насколько ему было видно со своего места.
- Не знаете? Это тюрьма. Страшная тюрьма. И не надо бросать такие многозначительные взгляды на балкон, я позвоню вот в этот колокольчик, - лорд неслышно взял с заваленного бумагами стола крохотную штучку, - и весь дом и двор наводнят солдаты. Вас схватят в полминуты, и потому лучше не сопротивляйтесь. Так вот, это действительно очень мрачное, жуткое, и очень неприятное место. Если вы когда-нибудь увидитесь с Кэтрин де ла Вега, спросите у нее, она расскажет вам о нем. все, что знает. Хотя не думаю, что такая гордая женщина, как она, поделится своими впечатлениями по этому поводу.
- Что вы со мной сделаете? - деловым тоном спросил Уилл, каким-то шестым чувством уловив, что Бекетта можно заговорить, настоение у него благодушное, благородный лорд не замечал того, что происходит. Чуткий нос кузнеца почувствовал легкий запах гари. Под дверь просачивался светлый, синевато-серый дымок. Уилл решил тянуть время.
- Если по правде - то ничего с вами сделать я не могу. - виновато пожал плечами Бекетт. - Вы ничего не украли, вы всего лишь забрались ко мне в кабинет и вытряхнули все из ящиков на пол.. На суде вы с легкостью можете сказать, что завели себе новую пассию, и всего лишь перепутали дом, когда решили похитить ее из родного гнездышка, а в комнате, пытаясь разобраться, в чем тут дело, опрокинули стол, и все его содержимое оказалось на полу.
Лорд начал собирать бумаги и приборы, как оказалось, хранившиеся в конторке. Уилл с тревогой наблюдал за ним, чувствуя, что запах дыма, да и сам дым уже начинает резать ноздри изнутри, легкие как будто наполнились мелким песком или кошками, отчаянно скребущими их стенки. Глаза защипало, и из них невольно потекли слезы.
- Только я не предоставлю вам такой возможности, мистер Тернер. - сочувствнно проговорил Бекетт. Он поднял голову, и в глазах его промелькнуло мрачное торжество. Только было сложновато выглядить устрашающим в положении "согнутый в три погибели", - позлорадствовал мысленно Уилл. - Я придумаю для судьи сказочку пострашнее, и вас отправят в Форт, за попытку убийства влиятельного чиновника Ост-Индской компании.
Кузнец икнул от злости и удивления.
- З-за что?!
- За то, что слышали... Что это?!
Лорд Бекетт повел носом как собака, с ужасом принюхиваяськ запаху дыма, постепенно заполнившего всю комнату, и висевшего до того в воздухе почти прозрачной жемчужно-серой пеленой, но с некоторого момента начавшего густеть, чернеть и собираться клубами. Сильно завоняло гарью. В щели между порогом и закрытой дверью заплясали красновато-оранжевые отсветы. Становилось все жарче.
Уилл замахал руками, пытаясь разогнать дым, сгустившийся перед слезящимися глазами. Бекетт бросил свои бумажонки и рванулся к двери, распахнул ее. Лучше бы он этого не делал...
Прямо перед носом обалдевшего лорда весело бесилось пламя, уже охватившее стены коридора и просачивающееся в кабинет. Он резко отшатнулся и захлопнул дверь. Где-то в глубине дома раздался треск, грохот. Что-то обрушилось.
В комнате стало бы совсем темно, но по стенам уже танцевали красно-желтые язычки огня.
Уилл с трудом стряхнул с себя оцепенение, и зашарил руками по тлеющему ковру, ища шкатулку и не обращая внимания на тошнотворную, разъедающую ладони боль. Прямо перед его лицом оказалась физиономия Бекетта, тоже ползающего по комнате в поисках сердца. Уилл заглянул в глаза лорда, и увидел в них мрачную тоску и желание выжить во что бы то ни стало.
Внезапно рука наткнулась на что-то твердое, регулярно вздрагивающее. Кузнец схватил шкатулку и бросился к балкону, в открытую дверь которого валил дым. Он перепрыгнул перильца, тяжело приземлился на землю, почувствовав мгновенную резкую боль в ногах, и успел отбежать от дома старого губернтора шагов на пятьдесят, когда объятая пламенем крыша рухнула.
Два дня до того
Элизабет радостно вскрикнула и бросилась на шею Джеку, от радости опрокинув его в грязь.
- Ура!!! Джек, они приплыли!
- Эй, полегче, цыпа! Я не слепой, а ты не пушинка!
- Джек!
- Все, все, все, ты не цы...
- Джек!!
- Забыли! -поднял руки пират, выбираясь из под Лиззи и пытаясь стряхнуть с себя бурую тягучую жижу. Черная Жемчужина благополучно пришвартовалась в порту. Матросы спустили трап. На причал сошел Гиббс, еще более потолстевший, и запах перегара был еще ощутимее. За ним высыпали почти все остальные матросы, осталась только пара вахтенных. Боцман, похоже, изрядно зазнался, а может, просто у него было плохое зрение, но в грязном растрепанном бродяге своего лихого капитана он узнал не сразу.
- Пошел прочь, попрошайка!
- Гиббс! - воспылал праведным гневом вымокший до ниточки Джек, - Я твой капитан, черт возьми, и ты не имеешь права разговаривать со мной в таком тоне!
Гиббс обернулся, протер глаза, потом заслонил их от ливня и вгляделся в измазанное...чем только не измазанное, но вполне узнаваемое и уже наполовину чистое благодаря дождю лицо Воробья, и смог только пискнуть от удивления.
Элизабет, наблюдавшая за этой немой сценой, причем не вставая с земли, все-таки поднялась на ноги, более или менее отряхнулась от грязи, и... залепила Гиббсу пощечину.
- Мисс Элизабет!!! - обиженно взвыл тот. Лиззи и Джек пригнулись от резонанса, если учесть, что ливень и шум волн глушил звуки. На исполненный сознания незаслуженной обиды вопль прибежали Пинтель и Регетти, держись обеими руками за горлышко темной, замызганной бутылки, которую они перетягивали друг на друга, не забывая награждать оппонента пинками и очень изощренными ругательствами.
- Кэп? - в один голос воскликнули они, причем Регетти даже не обратил внимания на то, что его деревянный глаз выскочил из глазницы, а Пинтель застыл с занесенной для очереного тычка ногой. - Вы живы? - продолжал Регетти уже один, пытаясь повернуть свой деревянный глаз в сторону рук Джека, но увы, его он потерял.
- Мой глааааазиииииик!!!
Одноглазый пират, не выпуская из ладоней несчастную бутылку, бухнулся на четвереньки и, отняв одну руку от горлышка стекляшки, принялся шарить ей по деревянному настилу причала, разыскивая свой протез. Пинтель, не отдавая ром Регетти, тоже гулко упал на колени и... случайно расколотил бутылку. Сдвоенный вопль, который за этим последовал, не уступал ору Гиббса по своей громкости и переливчатости.
Элизабет не выдержала и захохотала во весь голос. За ней тихо засмеялся Джек, во всю уже хихикал Гиббс, забывший про пощечину, а потом и сами Пинтель с Регетти ржали как лошади над собственной упрямостью и неуклюжестью.
- Ба, да у вас тут веселье в разгаре! - произнес за ними голос с насмешливыми нотками.- Позвольте повод узнать?
Гиббс посмотрел куда-то за спину Джека и мелко-мелко закрестился, попятившясь в сторону города, и постепенно, без звука и запаха, растворился в серой пелене ливня. Пинтель и Регетти резко замолчали, словно воды в рот набрали, и взяв с места сразу восемь узлов, рванули вслед за Гиббсом.
- Без повода! - отдышавшись, объявил Джек, вытирая с глаз набежавшие слезы и помогая севшей от смеха на землю Лиззи подняться. Похожая на невыжатую тряпку по степени сырости Кэт со снисходительным выражением лица наблюдала за этим действом: капитан Воробей, шатающийся и грязный, как свинья, пытается поднять из лужи все еще хохочущую Элизабет, согнувшуюся в три погибели и держащуюся обеими руками за живот. Удалось это ему далеко не сразу.
- Оооооой!!!
- Чего это с ней? - изумилась Кэтрин.
- Истерика. Нам, мужчинам, слабости не позволены, а ей, как женщине, это можно! - с видом профессора пояснил Джек. Кэт с минутку постояла с открытым ртом, переварила оскорбление, потом надулась, как индюк, и наконец взорвалась:
- Ах ты гад мелочный!!!
Джек просто пригнулся под водопадом ругательств, обрушившихся на его многострадальную голову. Элизабет на секундочку притихла, а потом сопроводила полную праведного гнева непечатную речь сестры еще более неуправляемым хохотом. Это привлекло внимание Кэтрин, теперь Лиззи попала в поле ее зрения и немедленно получила по заслугам.
Джек, мгновенно сообразив, что козлом отпущения он перестал быть, намылился тихо слинять, однако вездесущая лиса заметила эти попытки улизнуть...
Элизабет снова согнулась пополам от смеха, тщетно пытаясь перебороть желание смеяться, но ей это не удалось. Сновавшие туда-сюда люди на причале косились в их сторону и крутили пальцами у виска.Однако краем глаза она все равно наблюдала за Воробьем и Кэт. Теперь и сам капитан уже включился в ссору.
- Ты бесчестный авантюрист!
- От такой и слышу!
- Мелочный пират!
- Мадемуазель, вы зарываетесь!
- Ах ты...
Кэт не договорила. Джек вдруг резко шагнул вперед и... поцеловал ее. Вот тут-то даже Лиззи замолчала...
Мгновение спустя рыжая пиратка оттолкнула Воробья, и молча залепила ему пощечину. Джека развернуло, его круглые от удивления глаза с такой детской обидой взирали на Элизабет, что она невольно улыбнулась, но смеяться сил у нее уже не было, она выдохлась...
Кэтрин, задыхаясь от негодования, смешанного с изумлением, зашипела, как нападающая змея:
- Еще раз, и... ты понял?!
Воробей обернулся, черные смешливые глаза встретились с горящими зелеными, однако полный возмущения взгляд Кэт на него воздействия не заимел.
- Понял.
- Прекрасссно! - совсем похоже на гадюку прошипела Кэт и, резко развернувшись, умотала куда-то в порт.
Элизабет поднялась с земли, только сейчас понимая, что она сидела в луже под дождем, и делать этого не следовало - смены одежды у нее нет, тронула Джека за плечо. Тот повернулся к ней, и не то виновато, не то обиженно заявил:
- Чего ты на меня так смотришь? Я просто не нашел другого способа ее заткнуть!
- Джек... Ты в своем репертуаре! - снова задохнулась от смеха Лиззи. - А если бы она тебя убила?! Хииииии...
- Нет уж, это еще кто кого убьет! И вообще, я пират или кто?! Имею право! Думаешь, это приятно, когда на тебя ни за что так набрасываются?! - обиделся Воробей, по-детски надув нижнюю губу. - Я всего лишь пошутил, а эта...
- А ты не слушай! - Элизабет было смешно, несмотря на все "прелести" природы, и потому строившего из себя обиженку Джека она не жалела. - Может, на Жемужину пойдем? Ночевать-то где-то надо.
- Надо. - не стал спорить разочарованный капитан, и оба они поднялись по трапу.
Джек расщедрился настолько, что поселил Элизабет в пассажирскую каюту, "но только до возвращения Уилла, потому что потом мы выйдем в море, и каюту завалим". На вопрос Лиззи, чем это они ее завалят, Воробей с обычной своей беспечностью ответил: "Там посмотрим."
Кэт не появлялась. Непонятно было, как можно так хорошо спрятаться в небольшом портовом городке, но ведьме это удалось блестяще: Элизабет обошла весь город, все места, где она могла быть, но нигде ее не было. Любой, кого она спрашивала, говорил, где находится Кэт на данный момент, потому что только что ее видел: "Рыжая такая? Она пошла туда". "У нее еще лицо опаленное? Да? И рукав камзола прожженный? Да? Она пошла на улицу...эээ... короче, во-он на ту улицу. Да?" Но куда бы не указывали, рыжей испанки не было нигде. Абсолютно. В общем, Кэтрин явно обиделась на Джека, причем непонятно за что, но на то она и Кэт, странная, чтобы обижаться на то, на что, в общем-то, не обижается никто. Элизабет ее не понимала, и в конце концов плюнула на это дело.
Через четыре дня, ночью, Лиззи сидела в каюте, счастливая и довольная: местные показали ей источник пресной воды, небольшую, но бурную горную речку (Тортуга почти вся состояла из сплошных скал), и она все-таки вымылась, и заодно выстирала свою, уже изрядно изношенную, но относительно целую одежду, хотя до сих пор удивлялась, как это ее не смыло.
Теперь она сидела на рундуке, служившим ей постелью и занимавшем почти всю каюту, смотрелась в небольшое зеркальце, которое отрыла в том же рундуке, набитом всяким хламом - от серебряных ложек и целых, не тронутых пламенем свечей до самой разноообразной одежды, даже платьев, вполне приличных, хотя и слегка поеденных молью, и расчесывала волосы черным, деревянным, инкрустированным серебром гребнем, добытым сами-знаете-откуда. Жемчужина мягко покачивалась на морских волнах, и отражение в зеркале тоже покачивалось. Распушившиеся прядки не желали улечься, и торчали во все стороны, лезли Лиззи в нос, в глаза, в рот, и в конце концов чертов гребень застрял у нее в волосах. Элизабет подергала его, чуть не выдернула клок волос из головы, и бросила заниматься дурью. Вместо этого она придвинулась к небольшому оконцу поближе, положив зеркальце рядом с собой, и уставилась на луну. Большую, низко стоящую над горзонтом, блестящую, и на темной, спокойной воде струилась широкая лунная дорожка. Если уж на то пошло, то скорее, лунная дорога. От оконного стекла в уголке был отколот маленький кусочек, круглый и почти плоский, и в этом месте лунный свет дробился на тонкие, серебристые лучики. Элизабет протерла одну из ячеек, на которые окно делила рама с достаточно частой решеткой, но эффекта это не возымело, и луна, все такая же большая, низко стоящая над горизонтом и блестящая, так и осталась туманно размытой от желтеньких пятнышек и разводов морской соли, покрывавших стекло снаружи. Но это не помешало Лиззи дальше любоваться пейзажем, ей было хорошо, относительно тепло, сухо, она была чистая, и единственной неприятностью был застрявший в волосах гребень.
Тихо скрипнула дверь, мягкие шаги, точнее, один шаг, ибо именно такое расстояние было от рундука до двери, заставили Элизабет слегка вздрогнуть, но оборачиваться она не стала. И так было понятно, что Джеку снова нужен собутыльник. Или собутыльница, что, впрочем, разницы не имело - пить он мог с кем угодно.
Вместо этого девушка подобрала опять брошенное зеркальце и стала в него смотреться, краем глаза замечая, что Воробей пока что держится в стороне, молчит, и просто за ней наблюдает. По стенам бродят блики от воды, и бутылка в его руках их отражает.
- Зачем ты пришел? - приподняв брови, спросила Лиззи. Проклятый гребень не желал вытаскиваться, он настолько сильно зацепился за волосы, что даже трогать его было больно.
Джек не двинулся с места.
- Поговорить.
- Джек, ты всегда болтаешь. Тебе не надоело? - чуть-чуть кокетничая, хитро спросила Элизабет.
- А тебя совесть не мучает? - снисходительно осведомился Воробей.
Лиззи рванула расческу изо всех сил. Безделушка черного дерева с застрявшими между зубцов тонкими золотистыми прядками улетела в другой угол, гулко ударившись о доски, и провалилась в щель между рундуком и стеной. Отвечать было нечего.
- То-то же. Я ни в чем тебя не виню, ты спасала других. И все-таки спасла меня. Но предательство хуже смерти. - Джек скупо ронял слова, точно зная, что только резкие, четкие фразы могут задеть эту очерствевшую девушку, пространная речь не достигла бы ее сердца. - Я не хотел возвращаться. Подумай - ты предала. Воспользовалась моей слабостью к хорошеньким молодым девушкам.
- Ну знаешь ли... - немедленно вспыхнула Элизабет, все также через зеркало смотря на него. - Ты тоже хорош! Ты отправил Уилла на Летучий Голландец!
- А ты вспоминала о нем, когда кокетничала со мной на Жемчужине? - тихо спросил Джек.
Лиззи опустила голову. На мятые штаны упала маленькая переливающаяся слезинка, не сразу впитавшаяся в грубую, пропитанную морской солью ткань.
- Только когда сосредотачивалась на сундуке. Мне было хорошо с тобой, Джек, но ты и Уилл - разные люди. - грустно проговорила девушка. - Ты старше, опытнее, но он...надежнее. Я люблю его, Джек, несмотря на то, что увлеклась тобой на какое-то время.
- Ах это ты называешь "увлеклась"?! - взорвался Воробей. - Ты со мной кокетничала, ты меня целовала, и ты же отправила меня на смерть! А теперь ты говоришь, что любишь другого, и указываешь мне на мои недостатки!
- Чего ты хочешь, капитан Джек Воробей?! Чтобы я извинилась?! Или призналась тебе в вечной любви и отправилась с тобой на край света?!
- Скорее первое, чем второе! - съязвил Джек. - Да, цыпа...
- Джек! - зашипела Элизабет.
- Да, цыпа, - не обращая на нее внимания, продолжал Воробей, - я хочу, чтобы ты извинилась. За все, и в том числе то, что тебя не касается. Все равно в ближайшем будущем что-то вытворишь, уж я-то тебя знаю...
Лиззи потихоньку остыла. В глазах защипало от слез, а на душе стало как-то невыразимо гадко и тошно... Так стыдно ей еще никогда не было.
- Прости меня, Джек... - наконец выдохнула она. - Я такая дура...
Воробей сел на рундук, спина к спине с Элизабет, загадочным образом оставаясь в тени.
- Прощаю. Но только потому, что хорошенькие молодые девушки - моя слабость, а ты сейчас была искренна.
Лиззи оглянулась и чуть не столкнулась своим носом с носом Джека, тоже повернувшегося к ней.
- Прощаешь?
- О да, Лиззи, - пафосно и торжественно, но явно актерствуя, произнес Джек, наблюдая за ее глазами, - я прощаю тебя, и теперь ты свободна от тяжкого бремени предательства!
Элизабет засмеялась, слегка подавшись вперед, и легонько столкнулась с Воробьем лбами. Тот опустил глаза на ее губы. Лиззи почувствовала этот взгляд, и, поборов смех, чмокнула Джека в щеку.
- Фу, Джек, ты даже в такой момент не можешь быть серьезным! - она снова засмеялась, заметив, как он выпятил нижнюю губу, обиженно засопев.
- И все? А ты не хочешь поблагодарить меня за то, что я тебя простил?
- Дай тебе волю, так ты заставишь всех приличных девушек себя перецеловать.
- Зато я тебя не люблю...
- Это вполне взаимно. И вообще, чего это у тебя там в руках? Ром? Ты опять пьешь!
Джек надулся как индюк.
- Ты вроде хотел о чем-то поговорить.
- Я уже поговорил.
- Неправда. Ты не можешь прийти, чтобы поговорить только о чем-то одном.
- Ну и что? Я тебя простил, на тебя я не могу долго обижаться, на дур не обижаются...
Элизабет молча залепила ему звонкую пощечину.
- Я пошутил!
- И что? Может, я и дура, но зато честная дура, если уж на то пошло!
- О да, когда ты меня тогда целовала, ты была предельно честная, без всякой задней мысли! - глаза Джека недобро сверкнули. "Все-таки он еще не до конца простил меня, - решила Элизабет, - но он уже понял, что я действительно раскаиваюсь. Ему нужно время. Неужели он сейчас пришел только для того, чтобы со мной позаигрывать? С него станется!"
Лиззи отвернулась от него и снова стала смотреться в зеркало. Ну вот, оказывается, у нее точно повередине лба выскочил маленький, но яркий, насколько она могла заметить в таком плохом освещении, прыщ. Только этого не хватало. Хотя... загар его быстро уничтожит. Пошел он к черту, есть проблемы похуже.
Джек, явно с ней кокетничая, причем от скуки, положил голову ей на плечо, заглядывая в зеркало. Свое отражение он не видел, но лицо Элизабет было очень отчетливым. И злосчастный прыщ тоже.
Лиззи чуть подвинула стекляшку, так, чтобы ей было полностью видна физиономия Воробья, до того она замечала лишь освещенную ярким лунным светом черную спутанную прядь.
- А-а-а-а-а-а!!!
- Что с тобой?! - аж подскочил Джек, разворачивая отчаянно визжащую Элизабет к себе.
- А-а-а-а-а-а!!!
- Да что с тобой?! - изумился Джек, пытаясь одновременно трясти Лиззи и заткнуть себе уши.
- А-а-а-а-а-а!!!
- Ну, это можно долго. - справедливо решил Воробей. Он откупорил бутылку и, набрав рома в рот, прыснул им в Элизабет. Как он и ожидал, девушка замолчала, глядя на его круглыми, полными неуправляемого страха глазами. - Что с тобой?
- Ты в лунном свете, - забормотала Лиззи быстро и тихо, но он слышал, - но ты нормальный, посмотрись в зеркало, не выходя из лунного света!
- Как скажешь. - пожал плечами Джек. Он, словно чего-то опасаясь, взял в руки зеркало и заглянул в него.
На него смотрел череп.
Джек страдальчески закатил глаза.
- Что, опять?!

17

Глава 17.

Море, море... Пенный шелест...
Просто песня

Все два дня своего плавания Уилл дико боялся, что Джонс пришлет на его голову Кракена, но обошлось. На этом чертовом корабле все его тихо ненавидели, но золото, которое оказалось в шкатулке, да и сама шкатулка, помогли капитану "Молнии" принять верное решение. Уилл приплыл на Тортугу. И теперь Уилл смотрел на медленно приближающиеся скалы Тортуги, яркие желтые огоньки, высокие мачты стоящих в бухте судов. Вечерний туман клубился в теплом, тяжелом воздухе, и дышать было трудно. Низкий, немного надрывный скрип дерева ни на минуту не давал забыть Уиллу, что рано или поздно он окажется на таком корабле, где мачты скрипят еще страшнее. Где везде острые ракушки, и злобный, вечно пьяный боцман бьет плетью как ножом.
Уилл отогнал от себя мрачные мысли и попытался настроиться на встречу с Элизабет. Вспомнил ее густые золотистые волосы, всегда пушистые после того, как она их вымоет, темные глаза с прыгающими в них солнечными зайчиками... Ее тонкие изящные ручки, ручки леди, так и не научившиеся уверенно держать шпагу...
- Все! Уговор дороже денег, и задерживаться мы тут не будем! Вали отсюда, парень! - отвлек его грубый визгливый оклик штурмана. Уилл вздохнул, отлично понимая, что это значит, и бросился со своего места, прямо через борт, в теплую, волнующуюся воду. До порта было еще далеко, но Уилл плавал и не на такое растояние.
Желтые огоньки окон, сливающиеся в большой сияющий огонь, становились все ближе, и все отчетливее было видно, что их дейстивительно много. Кузнец начал уставать, поминая тихим незлым словом злобного капитана и пьяного штурмана, чья тупость и упрямость заставили его сейчас плыть до Тортуги.
У причала стояли три корабля, два незнакомых, другим была незабвенная и до чертиков надоевшая Уиллу вместе со своим капитаном и его подругой Черная Жемчужина. На судне горели огни, на палубе раздавались ругательства, явно в адрес Пинтеля и Регетти. Уилл не прислушивался особенно к этому, шум волн и вода в ушах на давали этого сделать, но кого же еще можно было ругать на Жемчужине?
"Ой!" Уилл стукнулся об доски пирса головой, все-таки вслушиваясь в суть красочных эпитетов Гиббса, и, забыв обо всем, не смотрел вперед, продолжая плыть.
Он с трудом забрался на скользкий причал и уселся, свесив ноги в воду и растирая закоченевшие и занемевшие от усталости плечи. Разгуливающие в порту люди с подозрением косились на мокрого рослого парня, непонятно откуда взявшегося. Уиллу было плевать, что они думают, главное, что сердце Джонса рядом с ним, в особом непромокаемом мешочке, в котором оно было в шкатулке, и что он сейчас увидится с Элизабет!
Кузнец тяжело поднялся, поскользнулся и едва не упал. Потом стащил сапоги и вылил из них воду. Затем опять надел их и медленно, не торопясь, пошел к Черной Жемчужине.
Вопли разочарованного Гиббса становились все громче, хотя и не заглушали звуков ночной Тортуги, но очень гармонично вписывались в общую атмосферу веселья, гулянки. Уилл поймал себя на том, что невольно улыбается, слушая, как боцман костерит неразлучную парочку, в очередной раз утянувшую из неприкосновенного запаса бочонок с самой любимой жидкостью пиратов - ромом... Попутно на бедных Пинтеля и Регетти набрасывались все остальные члены команды, каждый по своему поводу, и даже попугай мистера Коттона внес свою лепту.
Уилл, продолжая запоминать выражения, которыми Гиббс награждал пиратов, отыскал взглядом трап и тихонько, чтобы не привлекать внимания, поднялся на Жемчужину.
Ровным счетом ничего особенного не происходило, просто полкоманды драило палубу, в числе которых были и Пинтель с Регетти, а еще полкоманды отсутствовало, насколько Уилл помнил их общее количество.
- Уилл! - завопил Гиббс, завидя его, пошатывась, подошел, и неуклюже, по-мужски, обнял. Кузнец в ответ стиснул его так, что у бедняги боцмана хрустнули ребра, и, пренебрегая приветствиями остальной команды, спросил:
- Где Лиз?
Гиббс немного помрачнел.
- Она в пассажирской каюте, и кэп там же.
- А что они там вместе делают? - напрягся Уилл, чувствуя, как в душе медленно начинает ворочаться злость.
- Разговаривают! - хмыкнул боцман.
Кузнец быстро, едва не переходя на бег, пошел в указанном направлении. Прежде чем толкнуть дверь, он досчитал до десяти и заставил себя успокоиться. Картина, открывшаяся его глазам, заставила его застыть как статуя.
Крохотная каюта залита лунным светом. На рундуке сидит Джек, лицом к окну, смотрится в зеркало, от него доносятся тихие слова на другом языке, но тон их не оставляет шансов придать им другое значение, кроме ругательного. Забившись в угол, на том же рундуке сидит Элизабет, в упор смотрят на Джека глазами, полными ужаса, с несчастным выражением лица, и время от времени всхлипывает.
- Что у вас тут происходит?! - поразился Уилл.
- Уилл!!! Ты тут!!! - Элизабет прямо с места кинулась ему на шею, опрокинув парня на палубу и расцеловывая все его лицо. - Уилл... Я так испугалась... он... мертвец!!! - Лиззи посмотрела на Уилла своими прекрасными, но заплаканными глазами, и снова зарыдала.
- Да что у вас тут стряслось?!
- Заходи. - мрачно пригласил Джек его в каюту, усадил на рундук рядом с собой, опять уставился в зеркало и приказал: - Смотри!
Уилл посмотрел... Из зеркала на него злыми и несчастными глазами глядел череп. Прежними были только волосы, густые и черные, а вот повязка на них была не в лучшем виде... Висела тряпка клочьями, большинство бусинок искорежены, остальные отсутствуют... Джек опустил зеркало ниже. Кузнец увидел скелет, кошмарный скелет с кусками плоти, в обрывках одежды... И у него нет сердца.
- Джек?!
- Я тоже поразился... Цы... Ой. Уилли, извиняюсь, ты не цыпа... Так вот, мистер Тернер, больше всего меня интересует, куда же делось мое сердце?! - заорал Джек во всю немаленькую мощь своих легких. Уилл пригнулся от такой громкости звука, и тихо, спокойно ответил:
- Я не знаю.
- А кто знает? - обреченно спросила Элизабет. Свет фонаря, висящего под потолком каюты, отбрасывал тень на ее лицо, и от этого оно казалось больным и уставшим.
- Никто. - скептично ответил Джек. - Разве что Кэт с ее ведьмовством что-нибудь и знает, но где она... Ищи это чудо, свищи, а я ведь всего лишь...
- Капитан Воробей, не начинай снова. - устало попросила Элизабет. - Я уже достаточно выслушала твои излияния по этому поводу, у нас и без того сейчас слишком много проблем.
По удивительно чистому загорелому лицу девушки текли слезы, она беспрестанно вытирала их. Лиззи не хотелось плакать, но лучше было сразу надолго выплакаться, чтобы потом держаться.
- Хорошо, но потом я все равно кому-нибудь пожалуюсь. - Джек все равно остался при свем мнении. - И что же мы будем делать? Что это за звук вообще? Как будто сердце бьется... Бьется? Уилл?!
- Да, я добыл сердце. - ответил кузнец на немой вопрос в глазах Воробья. - И даже знаю, как его отдать.
- Ми-исс?! - донесся с носа корабля ошеломленный крик Пинтеля.
- Которая?! - немедленно среагировал Джек из каюты и унесся туда. Элизабет внимательно всмотрелась в человека, ругающегося с Гиббсом, и узнала в нем Кэт.
- Я так и знала! - иронично прокомментировала она увиденное. Уилл оглянулся и улыбнулся.
- Опять лаются. Так на что там Джек жаловался?
- Да он неудачно с точки зрения Кэтрин пошутил над ней, она его обругала...
- ...так, что при детях не скажешь... - добавил Уилл.
- ...Да, долго она его ругала, а потом он ее поцеловал, объяснив это мне потом так, якобы ее ничем больше заткнуть нельзя было, а она обиделась и испарилась. Только сейчас объявилась, четыре дня ее не было. Вот. - кратко рассказала Элизабет.
- У нее нюх, наверное, на события, я вернулся с сердцем, так живо принеслась... - пошутил кузнец и направился к неугомонной парочке.
Элизабет пошла за ним, стараясь сдерживать смех. Чем ближе она подходила, тем больше ей казалось, что воздух буквально накаляется, хотя вроде бы и Джек, и Кэтрин держались достаточно холодно и делали вид, что по-прежнему ничего не происходило.
- Уилл, ты что-то говорил про сердце Дейви Джонса... - вспомнил Джек, отвлекаясь от сверления глазами Кэт. - Оно у тебя?
- Да. Теперь надо его отдать. - немного удивившись, ответил Уилл.
- Ты его не отдал?! - поразился Воробей. - Ты его не отдал?!?! Но с момента, как вы попали на Тортугу, прошло уже четыре дня!!! Последний день уже прошел, Уилли, мы не отдали долг!!!
- Да?! - Уилл был поражен не меньше Джека, - А разве не сегодня третий день? Я думал, тот день, когда мы с Элизабет перенеслись на Тортугу, не считался...
- Может, и так, а может и нет. - озадачился Джек. Гиббс, спрятавшийся от гнева свего капитана за его же спину, осторожненько вышел и предложил:
- А может, в открытое море выйдем, кэп? Джонс сам вас найдет и заберет сердце, так, что ли?
- Дельная мысль, - подала голос Кэт, до того молчавшая с самым обиженным видом, - теперь я уверилась полностью, что вы несравненно умнее своего капитана, мистер Гиббс.
Джек надулся.
- О да, Гиббс, а если учесть, что твой капитан умнее одной рыжей...
- Хватит, а?! - вымученно попросила Элизабет, - Гиббс прав, Джонс сам нас найдет. Может, надо отправиться на остров Креста?
- С чего это вдруг? - удивился Джек.
- Да с того, что именно там Джонс прятал сердце. Может, он ждет нас там? - не сдалась Лиззи.
- А с какого бодуна он пойдет на этот чертов остров? - скептически поинтересовалась Кэтрин.
- Ну... Но проверить стоит! - пожала плечами Элизабет. Она чувствовала себя несравненно лучше, чем когда наблюдала в зеркале лунное отражение Воробья. Это отразилось и на ее настроении, уровень оптимизма в ней поднялся.
- Ну... - задумался Джек. - Может, и стоит, но как ты себе это представляешь, цыпа?
- Джек!!!
- Цыпа! Я тебя не понимаю, значит, ты цыпа! Когда я тебя понимаю - ты Лиззи, когда нет - ты цыпа! - настойчиво и доходчиво объяснил Джек. - Представь: приходим мы туда, видим Джонса и говорим: "Здравствуйте, дядя Дейви, мы принесли вам ваш внутренний орган жизни". А он в ответ: "Спасибо, Джек, вот твое сердце, вали отсюда, у меня мигрень". Здорово, да?
- Джек... - неожиданно протянул Уилл, - А может, ты прав?
- В чем? - не понял Воробей.
- Ну, может твое сердце у Джонса? - предположил кузнец, озадаченно почесывая затылок.
Лиззи тоже задумалась. Может, сердце-то и у Джонса, но вдруг они ошиблись со сроками? Тогда это все не имеет смысла, сердце он заберет, но души-то не отдаст... Задача, однако...
Кэт, до того молчавшая и что-то соображавшая, тихонько обошла Джека и также тихонько смылась. Элизабет проводила ее взглядом, но останавливать не стала. Она совсем по другому поводу пошла на сделку с морским дьяволом, и возвращение сердца ей ничем не поможет. Пусть расхлебывает сама. Воробей и Уилл, вперившиеся друг в друга взглядом, как будто силились прочитать мысли собеседника, этого не заметили. Матросам же, занимавшимися своими делами, вообще ни до чего дела не было.
- Быть может все! - категорично заявил Джек. - Но невозможно все знать. Можно только проверить!
- Чего это ты сегодня расфилософствовался? - лукаво спросила Элизабет.
- Настрой такой. Гробовой. - ощерился на нее Воробей, сверкнув золотыми зубами.
- Так мы проверим? - нетерпеливо спросил Уилл, переминаясь с ноги на ногу. Сердце в мешочке на его ремне мерно билось, мешочек дергался.
- Проверим! - решил Джек. - Гиббс!
- Да, кэп? - как на крыльях подлетел к нему боцман.
- Снимаемся с якоря! Курс на остров Креста!
Добрались они туда за рекордно короткое время - уже на рассвете дозорный с Черной Жемчужины завидел вдали землю. И большой темный силуэт примерно там же...
Ветер был попутный, он легко и быстро надувал паруса, и Жемчужина на всех парах неслась к острову. Матросы блаженно развалилсь на палубе кто где, наконец-то им выпала минутка успокоительного безделья. Элизабет, потная и злая после очередной откачки помп, с трудом забралась на капитанский мостик, буквально заползая туда по лестнице. Народу после той бойни с Бекеттом осталось не так много, а на Тортуге Джек по собственной безалаберности никого не нанял, потому важны были каждые руки.
- Джек... Что видно? - устало спросила она, искоса глядя на Воробья, смотрящего в подзорную трубу. Тот напряженно прищурил левый глаз, всматриваясь в постепенно растущий силуэт корабля радом с островом.
- Это они, Лиззи. Ты была права, цыпа...
- Джек! - тихо, но с угрозой проговорила Элизабет, вопить сил не было, зато мягкий ветер приятно холодил вспотевший лоб.
- Я тебя не понимаю, как ты ухитрилась это угадать? - удивленно продолжал Воробей, - Даже я не мог предположить, что Джонс нас ждет, по моим представлениям вольной птахи, он бы сам нас нашел. А тут...
- Я не знаю, Джек. - скривилась Лиззи, плечи ее немилосердно болели. - Может, моя интуиция гораздо лучше, чем ты думаешь? - она вымученно улыбнулась.
Воробей пожал плечами, одновременно складывая трубу, и повесил ее на пояс, в компанию к компасу, какой-то блестящей и беспрестанно звякающей побрякушке (Элизабет отметила это - у Джека новое украшение) и матерчатому небольшому карману*, видимо, для пистолетных пуль. Луна давно закатилась, и на горизонте алела полоска занимающейся зари. Элизабет от всей души надеялась, что Джонс считает дни по утрам, а не в полночь...
На мостик поднялся Уилл, сел рядом с Лиззи на верхнюю ступеньку левой лестницы.
- Что ты там делал? - спросила Элизабет, вспоминая, что Уилл пришел из трюма.
- Не поверишь, милая. Спал. - спокойно ответил кузнец.
- Спал? - изумилась Лиззи.
- А что? - обиделся женишок, - Права не имею? Мы с тобой в разные вахты попали, вот и спал!
- Ну имеешь..- насупилась Элизабет.
- Эй, голубки! Как вам это понравится? - неожиданно окликнул их Джек, прищурившись, всматриваясь вдаль.
- Что там? - удивилась Лиззи, тоже повернув голову в ту сторону. По напряженным вздохам Уилла ей в затылок она поняла, что он смотрит туда же, куда и она.
На некотором, уже не очень большом расстоянии борт о борт стояли два корабля, точнее, один догонял другой, и очень успешно. Вот один из них окончательно остановился, и вслед за ним остновился постепенно и Голландец. По канатам на борт подозрительно знакомого судна перелезли "морепродукты" Дейви Джонса, их радостно-злобные вопли долетали даже до Жемчужины. Через некоторое время все они вернулись обратно. Элизабет напрягла зрение и различила рыжую шевелюру, сливающуюся с все более яркой алой зарей.
- Джек! Да это же Белладонна!
- Я вижу...- ошарашенно проговорил Воробей, - И эта рыжая тоже там... Только как она ухитрилась там оказаться?! Белладонна, хотя и очень быстроходный корабль, от Жемчужины все же отстает, хоть и очень не намного, их в одно время делали, и из одного материала, тебе Гиббс как-нибудь расскажет... Но как она там оказалась? Хотя это не важно, главное, как они успели прийти сюда раньше нас?!
Джек отвернулся от них, смотря куда-то в том направлении, в котором осталась Тортуга, как будто хотел понять, как это Белладонна обогнала Жемчужину, да еще так, что они ее не заметили? Уилл и Элизабет немедленно вывернули шеи, глядя туда же, куда и он.
- Боюсь, Джек Воробей, ты несколько опоздал! - хрипло крикнул сзади них скрипучий низкий голос.
Все трое подскочили как ошпаренные. Летучий Голландец неожиданно возник по правому борту Жемчужины, к фальшборту его буквально прилипли все ракушечные матросы Джонса, а сам он стоял точно посередине, держа за шкирку в прямом смысле слова шипящую, брыкающуюся, с искаженным отвращением лицом Кэт.
Корабль сразу же заполонили "морепродукты". Джека, Элизабет и Уилла за химок утащили на Летучий Голландец и представили пред светлые очи морского дьявола.
- Где мое сердце? - грубо спросил Джонс.
Уилл молча сорвал отчаянно забившийся мешок с ремня и швырнул его к ногам морского дьявола. Тот бережно подобрал его и спрятал за пазуху, как раз на то место, где оно должно быть внутри.
- Спасибо, мистер Тернер! - широкая ухмылка растянулась на осьминогообразном лице Джонса. - Увы, вы не поспели в срок, задержав долг на целый день, и потому я имею право его не прощать!
Уилл мрачно подумал, что его опасения сбылись, и в тот миг заметил в толпе разъяренных матросов полные надежды глаза отца.

*Карман - это небольшая матерчатая сумка, подвешивавшаяся к поясу, т.к. в 17 веке карманов, как таковых, на камзолах и прочей пиратской одежде не было.

18

Глава 18.

Ну и развелось тут ворья!
Сетования бабушек на скамейках.

Уиллу не дали наглядеться на папу. Джонс, тихо шепнув что-то боцману, махнул заросшей щупальцами рукой, и всех четверых утащили в трюм, спустив по лестнице. Элизабет кубарем прокатилась через всю пушечную палубу и закончила свое путешествие, врезавшись в пушку. Пушке было все равно, она так и стояла, привязанная к кольцам в борту, но вот Лиззи стало плохо... Да еще что-то отчаянно ругающееся и тяжелое навалилось сверху. Сбоку сквозь зубы довольно вежливо изливал душу Джек, проклиная все на свете и особенно "именно из-за этой... РЫЖЕЙ... ооо...ненавижу рыжий цвет! я полез за сокровищами! А теперь...они там, далеко, скучают по мне... Вот сволочь...", где-то чуть впереди хрипел Уилл, как будто ему наступили на горло. В борта ударяли волны, и сквозь щели закрытого пушечного порта на Элизабет обрушился маленький и кратковременный соленый дождь.
Кэт, до которой внезапно дошло, почему ее торможение было столь мягким, встала, потирая локоть, и помогла подняться Лиззи, которая в свою очередь держалась за голову. Мужчины, оказавшиеся чуточку нежнее дам, приняли вертикальное положение несколько позже. У Элизабет наконец появилась относительно хорошая возможность оглядеться. Относительно хорошая в том смысле, что в видах, которые ей предстояло обозревать, хорошими не были, но зато уже то, что таковая возможность у нее была, было по меньшей мере неплохо.
Они были на пушечной палубе, на которую их спустили по лестнице. Борта, как и следовало ожидать, заросли всевозможными представителями морской флоры и фауны. Сквозь решетку рустеров проникал свет только еще начинающего вставать солнца. Это даже был еще не свет, просто виднелось уже довольно светлое небо, от синего плавно переходящее к желтому. В полутьме посверкивали ракушки на массивных стволах пушек, и поскрипывали лафеты, едва заметно содрогавшиеся при очередной сильной волне, на которой Летучий Голландец приподнимался.
По углам сгустился мрак. С прикрепленных к внутренней стороне верхней палубы, то есть, к потолку, крючьев безжизненно свисали койки, некие подобия начиненных соломой матрасов. Примерно две трети были заняты. По палубе разносился густой храп, перекричать который было чрезвычайно сложно, но можно.
Джек, наконец медленно, потирая поясницу, встал и с хрустом потянулся, одновременно зевнув пошире кота. За ним еще медленнее, поднялся Уилл, потянувшись с еще большим хрустом и зевнув еще шире.
- Вы что, соревнуетесь? - насмешливо спросила Элизабет. Почему-то ситуация, в которой они оказались, причем очень паршивая ситуащия, ее нисколько не волновала.
- Как ты можешь?! - возмутился Уилл. - Мы в ужасном положении...
- Надеюсь, не интересном! - вставил Джек. За его спиной Кэт закатала наконец рукав и теперь рассматривала свой кровоточащий локоть, и, наглядевшись на довольно глубокую ранку, исподтишка вытерла кровь об полу его камзола. Воробей не заметил.
- Джек! - еще больше возмутился Уилл. - Как ты можешь...
- Ша! Я это уже слышал! - поднял ладони вверх Джек. Кэтрин тем временем прошлась по палубе, исследовала все вокруг, и теперь скрылась где-то в темноте, слышно было, как она шуршит там чем-то.
Воробей огляделся, что-то сообразил, его лицо сменило выражение с насмешливо заинтересованное на глубоко озабоченное. На переносице пролегла заметная складка.
- Нам надо к Джонсу.
- Зачем?! - поразилась Элизабет. Она искала взглядом Кэт, та постоянно перемещалась по помещению, шурша как мышь, и притом ухитрялась оставаться во мраке, как будто что-то искала.
Тем временем солнце окончательно встало, и, хотя его лучи еще не проникали в трюм, стало заметно светлее, но Кэтрин все также не было видно.
- Как думаешь, что он сделает с Жемчужиной, Белладонной, командами? - встревоженно спросил Джек. - Вряд ли что-то хорошее. Да и сердце мне надо найти. Что-то мне подсказывает...
- Скорее, кто-то! - прозвучало из темноты. - Я говорю, может, оно у Джонса? Если у него нет сердца, то логично, что он отнимает в отместку сердце у всех, кто попадает к нему? Я слышала про...
- Дельная мысль! - глаза у Воробья хитро блеснули. Лиззи удивилась внезапной смене его настроения. - Спасибо, ры... Кэт. Мир?
- Мир. - Кэт так и не появилась, но снова чем-то зашуршала. Послышался густой звук удара по железу.- Ой! Е-мое! Понаставили тут...
- Может, пойдем уже куда-нибудь? - спросила Элизабет, ступни у нее от долгого стояния на одном месте начали затекать. Уилл тоже нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
- Может быть! - ответили откуда-то сзади. Лиззи резко обернулась и, ткнувшись носом в рыжие кудряшки, чихнула.
- Так все-таки мы... Апчхи!
- Ну пошли. Только чего там делать? - равнодушно пожала плечами Кэт, переглянувшись с Джеком. В зеленых глазах зажегся незнакомый огонек. - Хотя...
Элизабет не дослушала и ушла. У нее было такое вечатление, что у нее просто не было возможности сдвинеться с места, хотя она стояла совершенно свободно. Ноги были как ватные.
За ней топотал Уилл, опять обо что-то стукнувшийся, и теперь она слышала его сдавленный злобный шепот, что-то в духе "достали все, я домой хочу". Кэт и Джек, следовавшие за ними, тихо переговаривались, что-то обсуждая.
Элизабет взбежала по лестнице на палубу. Небо стало уже ярко-голубое, и воздух снова стал спертый, душный - жара постепенно вступала в свои права. По правому борту вдалеке виднелась земля, тот самый остров Креста. Прозрачное, светлое, лазоревое море окружало страшное судно, и Элизабет стало как-то... противно, странный осадок остался в душе после того, как она окинула взглядом пространство вокруг себя. Летучий Голландец и прекрасное море являли собой столь резкий диссонанс, что от одного взгляда становилось плохо... С почерневших от времени, бугристых рей свисали темные, плотные, на удивление целые, тоже заросшие ракушками, водорослями и морскими звездами паруса. Хотя, примерно все на это проклятом корабле выглядело также, как мачты.
Это круговой обзор окрестностей прервал развязно-насмешливый голос:
- Что, мисс, делать нечего?
Лиззи вздрогнула. Точно так же к ней когда-то обратился Барбосса. Но это был не бывший капитан Черной Жемчужины, это был боцман. Уилл не любил делиться воспоминаниями о Летучем Голланце, и потому Элизабет не знала, чем знаменит сей член команды. Однако, она смутно догадывалась об его втором и истинном назначении. Невозвожно было не заметить, с какой любовью боцман поглаживает длинную, сложенную несклько раз плеть, засунутую за широкий боцманский ремень.
- Ну что, блонди, зачем косу обрезала? - тихо и похотливо прошептали сзади прямо в ухо. Лиззи резко обернулась и едва не столкнулась с страшным "ежистым" матросом, плотоядный взгляд которого "бродил" по вырезу ее рубашки. Девушка запахнулась поплотнее и отошла к фальшборту, не оперевшись на него лишь по причине невероятной его загаженности. Боцман и "ежистый" поржали, посмотрели на нее, но под ледяным и яростным взглядом Уилла буркнули что-то ему в объяснение и ушли по своим делам в трюм. Сразу же после того, как они скрылись в люке, оттуда же вылезли, скорее даже выпрыгнули, как черти из табакерки, Джек и Кэт, одновременно повернулись и плюнули в трюм, вслед боцману и его спутнику.
Элизабет состроила разочарованную рожицу. Увы, этого никто не заметил. Джек и Кэт смылись куда-то с сверхестественной скоростью - были, Лиззи отвернулась на мгновение - нет их. Похоже, они намеревались разобраться с Джонсом насчет их кораблей, которые, как призраки, покачивались на волнах рядом с Голландцем, стоящие на якоре. Даже Уилл ушел искать своего отца.
- Мисс! Вы на нашем корабле по полному своему праву, и потому обязаны работать! - насмешливо проговорл Джонс за ее спиной. Элизабет обернулась. В руках морского дьявола безвольно обвисла большая тряпка.
- Я что, должна палубу драить?! - с ужасом спросила Лиззи.
- Увы, мисс, такова участь всех новых матросов Летучего Голландца! - ухмыльнулся противно Джонс. - А потому бери "инструмент" и вперед, шлюха!
Он швырнул в нее тряпку и, развернув (Элизабет передернуло от его прикосновения), сильно толкнул в спину, так, что она упала на палубу вниз лицом. В глазах потемнело от неожиданной боли в носу и скуле. По губам потекло что-то густое. Лиззи слизала кровь, ощутив ее соленый вкус на языке. Боль никуда не ушла, наоборот, она стала только сильнее. Элизабет внезапно разрыдалась, распластавшись по палубе, закрыв глаза от яркого солнца. Кровь из носа смешалась со слезами, и Лиззи все время слизывала ее с губ, судорожно всхлипывая.
Палуба мерно содрогалась под ее головой, и Элизабет догадалась, что кто-то идет к ней. Следом за ударами, отдававщшимися где-то в затылке, последовал сильный пинок под ребра, и Лиззи согнулась от тупой, сильной боли.
- Вставай, бестолочь!
Элизабет только всхлипнула в ответ, и опять разрыдалась. Под бок потекла холодная вода, и Лиззи попыталась увернуться от потока, но не смогла. Вода обрушилась на нее со всех сторон. Над головой раздался жуткий, леденящий душу хохот. Внезапно резкая, пульсирующая боль разлилась по телу. Элизабет со стоном покатилась по палубе, уже ничего не соображая, и истерично хохоча. Потом смех снова сменился слезами. Она уже ничего не видела, а потом в глазах потемнело, и на уши опустилась плотная подушка.
Легкое прикосновение вернуло ее жизни. Перед глазами металось красное, огненное пятно. Неясные звуки долетали как сквозь водяную пробку, и прошло много времени, прежде чем Элизабет смутно поняла, что это голоса.
Постепенно картинка прояснилась, и оказалось, что пламенное птяно - это волосы Кэт, которая примостилась рядом с ней, доверчиво заглядывает в глаза, и все время вертит головой, оглядываясь на Джека, который меланхолично сидит около Элизабет и насвистывает незнакомую мелодию. Сама она лежит на снятой с крючьев койке, в углу, между пушкой и стеной. Где-то в другом конце пушечной палубы палубы из угла в угол ходит Уилл, его губы шевелятся, он что-то бормочет себе под нос. По помещению раздается громкий храп, как в первый раз, когда она тут оказалась, - вспомнила Лиззи.
- Элизабе-ет? Ты живая? - с каким-то детским выражением глаз спросила Кэтрин.
- Вроде бы... - с трудом ворочая языком, ответила девушка, пытаясь подвинуться.
- Лежи! - Кэт вновь обрела самообладание и властно толкнула ее в плечи, заставляя опять улечься на матрас. Элизабет застонала, толчко отдался болью в руках и ключицах.
- Что с... со мной?
- Джек, что нам с ней делать? - игнорируя вопрос сестры, обратилась рыжая пиратка к Воробью. Лиззи покосилась на капитана. Тот снисходительно посмотрел на Кэт.
- Знаешь, меня больше волнует мое сердце и свобода, чем твоя неугомонная сестрица. В первый же день она устроила истерику, за что ее избили, а теперь ты спрашиваешь. Я бы убил.
- Я бы тоже, но она моя сестра, и потому я не рискну, она похожа на меня и даст сдачи. - на удивление спокойно ответила Кэтрин.
- Ну тогда плюнь на нее.
- Не буду. Я уже целый месяц с ней ношусь, как курица-наседка, и уже начинаю превращаться в подобие этих "морепродуктов". Посмотри, у меня на руке уже иголки какие-то!
- А у меня на щеке ужас, так я же не жалуюсь!
- Из-з-з-здеваешься! - Кэт клацнула зубами, и Элизабет заметила, что та зажалась и дрожит от холода.
- Нет. Это жалкая констатация факта! - Джек сел боком и уставился на Элизабет. - Смотри, она смотрит осмысленно. Кажется, она что-то даже сказала..
- Ну и? Она ежедневно так очухивалась, вроде шевелится, ходит, но ничего не соображает... Как такая болезнь называется?
- Откуда я знаю? Смотри, она на нас смотрит...
На Лиззи пахнуло запахом застарелого перегара, пота и морской соли.
- Джек... ты опять пьешь с утра... - пробормотала она, едва шевеля губами.
- Джек? - широко раскрыла глаза Кэтрин, - Она?..
- Лиззи, ты в своем репертуаре! - улыбнулся Джек. Он повернулся к Кэт, бусинки в волосах мелодично звякнули. - Она мне это каждое утро говорит, вот как встанет, выйдет на палубу, меня завидет и...
- Я поняла, спасибо! - оборвала его Кэтрин. - Элизабет, если ты жива, здорова, то, будь добра, перестань валять дурака и иди.
Лиззи послушно поднялась. Тело с трудом слушалось ее, рук она почти не чувствовала. На носу что-то мешалось. Девушка дотронулась до лица и обнаружила повязку.
- О Господи!!! Что это?!
- Нос! - спокойно объяснила Кэт. Джек снисходительно постмотрел на Лиззи, хмыкнул и ушел. Слышно было, как он что-то бормочт себе под нос.
- А на нем что?!
- Повязка.
- Зачем?!?!?!
- Тебе нос сломали! - с легким недоумением сказала рыжая пиратка. Сама она выглядела как-то необычно, не так, Лиззи уже привыкла к ее обожженому лицу, а теперь оно было странное... Элизабет пригляделась, и тут до нее дошло - прошел месяц, и Кэт стала по сути нормальная, брови и ресницы отрасли, кожа была не красная, а загорелая, насколько это было видно при неверном свете, проникающем сквозь рустеры. Уилл, заметивший какой-то ажиотаж в углу, заторопился туда, и, увидев, что его возлюбленная вполне осознанно орет на Кэт, бросился к ней и сжал в медвежьих обътиях.
- Уп...эм... за..ду..шишь...
- Лиз! Ты очнулась! - проговорил Уилл, глаза его влажно блеснули.
- Да... - Элизабет выосвобдилась из могучих рук кузнеца и оглядела его с ног до головы. Он похудел, как будто осунулся, хотя был по-прежнему силен. Одежда на нем стала совсем ветхая, на камзоле красовались дыры, да и вообще все его облачение было невероятно грязное. На боку висела верная шпага, широкий ремень истерся, и из черного превратился в палево-рыжий. За него был заткнут черный блестящий пистолет. - Сколько я времени тут нахожусь? Что произошло? Что со мной было?
- Ну... - Уилл и Кэт переглянулись, явно зная что-то такое, чего не знала Лиззи, и пришли к молчаливому согласию. Рыжая пиратка ушла, а кузнец остался, усадил Элизабет обратно на койку, присел рядом с ней и начал свой печальный рассказ.
- В общем, когда тебя Джонс ударил, ты упала, а потом об тебя кто-то запнулся. Боцман, по-моему... - Уилл скрипнул зубами, снова переживая свое вынужденное бессилие. - Он тебя пнул, потому ему кто-то помог, и понеслось... Меня там не было, Джонс услал меня на мачту ставить грот, мне рассказал отец...
- Отец? Твой отец тут? Он что, не умер?!
- Да, он тут. Ну... Тебя избили очень сильно, Джонс, похоже, поручил своему штурману специально меня отвлекать, он все время меня отправлял куда-то подальше... Кэт и Джек с ним разговаривали, и потому не знали про все это, а когда узнали, останавливать было уже некого... Ты лежала вся в крови и без сознания, я отнес тебя сюда... Ты почти каждый день приходила в себя, но как будто ничего не помнила. Ты ходила, когда твои... травмы зажили. До этого ты не могла ходить, то есть могла, но плохо, медленно. - кузнец почесал затылок, пытаясь вспомнить что-то еще. - Ты иногда спрашивала, что с тобой, но больше от тебя ничего нельзя было добиться. Когда я еще только принес тебя сюда, то сразу же прилетела белая, как мел, Кэт, и долго над тобой колдовала. Она сказала, что у тебя нос сломан, но она его сумеет поправить, когда ты полностью очнешься, медальон Мелани достался ей, и она стала сильной ведьмой... Она за тебя очень сильно волновалась, прям ни живая ни мертвая все это время была, и белая... А ты вот так месяц провалалясь... Лиз, не надо так больше, я тебя люблю, я больше не переживу, еслис тобой что-то случится... Даже Джонс посочувствовал, или скорее, попугал, он сказал, что это может не пройти вообще... - Уилл передернулся.
- Ох... - только и сказала Элизабет.
Она снова поднялась, тело слушалось ее уже намного лучше. Уилл тоже встал, и, рпиобняв ее за плечи, повел ее на палубу, бережно, как будто она была тяжело больна. Лиззи вывернулась, и, негодующе фыркнув, почти бегом бросилась к лестнице.
При свете дня Летучий Голланцец не казался таким устрашающим. Скорее, он был похож на уродца в ряду красавцев, настолько разительно было его отличие от с грохотом и тучами брызг рассекающих волны позади него Белладонны и Черной Жемчужины. Они казались совсем неземными творениями в сравнении с судном морского дьявола. Элизабет, в каком-то странном оцепенении застывшей на полпути, вдруг подумалось, что по-настоящему Летучий Голландец величественен и ужасен только в шторм, когда огромные, безудержные изумрудные волны крушат все на своем пути, разбиваясь лишь о застывшие в вечности скалы, таинственно серебрящиеся в свете полной луны, иногда выглядывающей из-за мрачных, черных туч, и вспышки молний озаряют эту картину, пробуждая в сердцах страх перед этим торжествующим исчадием ада...
Лиззи очнулась от своих странных мыслей, и для надежности потрясла головой, чтобы совсем к ним не возвращаться, и направилась к... сама не знала, куда направилась. Мрачное серое небо было затянуто темными тучами, ветер рвал с нее уже обветшавший, дырявый камзол, и шляпа едва не слетала с головы. Холодный воздух проникал под одежду, и она быстро продрогла, поняв, почему Кэт так дрожала и сжалась, когда сидела рядом с ней. Уилл куда-то делся, Лиззи не видела его после того, как вышла из трюма.
Она увидела, как с на канатах с Белладонны на Жемчужину, а с Жемчужины на Летучий Голландец перебирались матросы. Похоже, Джонс решил сделать корабли Джека Воробья и Кэтрин де ла Вега подобиями своего. И команды наверное, медленно превратятся в морепродукты... - с грустью подумала Элизабет. "И я сама..."
- Элизабет! - тихо, заговорщецки прошептал за ее спиной голос.
- Кэт?
- Шшшш! Тише! У меня есть план! - еще тише, почти неслышно зашипела Кэтрин. - Пошли, на Белладонне нас не подслушают.
На них никто не обращал внимания. Матросы, сумевшие наконец выкроить минутку безделья, дрыхли кто где, и только с полубака доносилась ругань играющих в карты. У штурвала стоял штурман, едва не спящий. В общем, атмосфера была довольно спокойная, и на Белладонну они пробрались беспрепятственно.
В капитанской каюте их ждали Джек и Уилл, оба вскочившие с койки Кэт, когда сестры вошли туда.
- Ну, рыжая, и что же у тебя за план? - нагло осведомился Воробей. Уилл снова сел и согласно кивнул.
- Не называй меня "рыжей"! Как будто мне мало, что в детстве дразнили! - сразу же вспылила Кэтрин.
- Ах тебя еще и в детстве дразнили? - лукаво спросил Джек, явно ухватившись за ниточку соблазна. - Ну, ведьмачка, патлы крашеные да распущенные, когда последний раз дома была?
Кэт открыла рот, потом закрыла, потом опять закрыла, и от удивления села на пол.
- Откуда ты знаешь?!
- У пиратов свои тайны! - вывернулся Джек. - Итак, ближе к делу, что ты там опять придумала?
- Джек, знаешь, кто ты?!
- Представь себе. Ну?
Элизабет обошла встающую Кэт и нагло уселась на колени Уиллу, хотя он, в принципе, был не против и только ее обнял.
Кэтрин окончательно встала и уселась на стол.
- Значит, так. Я думаю, все мы хотим... Стоп! - она щелкнула пальцами, и стены каюты с гуяющими по ним бликами от воды засветились бледным фиолетовым светом. - Теперь нас точно не подслушают. А...э... О чем это я?
- Девичья память! - съязвил Джек, отодвинувшийся от кузнеца, давая Лиззи место сесть.
- Вспомнила! Так вот, я думаю, мы все хотим освободиться от этого долга. - Кэт закинула ногу на ногу и извлекла из воздуха яблоко, немедленно запустив в него зубы. - У меня появилась идея, то есть, она появилась давно, но я была не уверена, что она правильная, а теперь я все-таки решилась. Я думаю, сердце Джека все-таки у Джонса, хотя он так и не раскололся, сволочь... У него и тех матросов, что отдал ему душу добровольно, существует некая связь. Если плохо будет Джонсу, то плохо будет и им. А те, кого он просто взял, поработил, то есть команды наши, связи с ним нет, так как их души свободны. Мы должны украсть Джонса.
- Чего?! - одновременно выдали Джек, Элизабет и Уилл.
- Того! - рявкнула Кэт. - Джонс не сможет сходить на сушу еще лет восемь как минимум. Надо его на эту сушу забросить, закопать там, ему наверняка будет очень больно... Своеобразная пытка - отдает души - отпускаем, нет - ну и пусть там лежит засыпанный до скончания веков!
- Жестоко... - проговорил Джек... - Но, наверное, подействует... Все-таки как я хочу ему отомстить... Но как его украсть?
- Легко. Горсть земли в лицо, думаю, она подействует примерно также, как кислота. Пока он там воет, ты ищешь сердце, а потом линяем. Только нельзя будет, чтобы на него вода попадала. Иначе он сможет освободиться.
Уилл и Элизабет сидели, ошеломленные, аболютно не понимая происходящее. Воробей встал и подошел к Кэт.
- Не думаю, что это хороший план, цыпа.
- У нас есть другой?
- Нет. Но можно придумать.
- Я не хочу! Мы и так сидим без действия целый месяц, и потихоньку начинаем превращаться! Смотри, даже Элизабет уже бледно-синяя!
Лиззи с опаской покосилась на свои руки и передернулась - это действительно было так.
- И что ты предлагаешь?
- Я уже предложила.
- Хм. Ты думаешь...
- Имей в виду - я втянула тебя в охоту за этими сокровищами только потому, что у тебя есть то, чем эту чертову пещеру можно открыть...
- Сволочь.
- Я не отрицаю.
- И что же у меня есть такое, чем ее можно открыть?
- Я тебе скажу, когда мы туда доберемся.
- Ты уверена, что твой план сработает?
- Абсолютно, ибо...
- Твоя фиолетовая пакость бледнеет.
- Ну и? Тут нет никого, я все вижу.
- Сквозь стену?
- А что?
- Сволочь.
- А ты мерзвец. Ну так все-таки пойдем?
- Точно сволочь.
- Я не отрицаю. Эй, молодожены! Может, к Джонсу пойдем, землей бросаться?
Элизабет, сидевшая, надув губки и скуксив мордочку, быстро поднялась и первая вышла из каюты.
Все четверо осторожно перебрались на Летучий Голландец и, не узрев морского дьявола на палубе, решили попытать счастья, постучавшись в его каюту.
- Да! - крикнули из-за двери раздраженным тоном.
- Капитан Джонс... - самым подобострастным и растерянным тоном начала цирк Кэтрин, - Тут такая незадача... Можно войти?
- А так никак? - обозленно донеслось из каюты.
- Нет... - расстроенно доложила Кэт. - Тут все столпились, а дело такое... Сэр! Ну я же...
- Ну входи...
Кэтрин бочком-бочком протиснулась в каюту и поманила Элизабет, Уилла и Джека. Те вошли за ней, и дверь сама за собой захлопнулась, щели засветились фиолетовым светом.
Лиззи в первый раз была в капитанской каюте на Летучем Голландце, и естественно начала озираться. Стены были сплошь утыканы какими-то дырками, некоторые торчали немножко в виде раструбов. Элизабет догадалась, что это трубы от органа, за которым, собственно, и сидел Джонс. Наверное, смысла уже нет говорить, что все заросло ракушками, морскими звездами, огурцами, мышами, самыми разнообразными водорослями... У одной стены стоял большой шкаф с удивительно чистыми резными дверцами. У другой - большой рундук, видимо, Джонс спал на нем.
На органе стояла ополовиненная бутылка рома. Рядом валялась пустая.
- Докладывай.
- Сэр... Посмотрите, что они со мной сделали... - разрыдалась Кэт, прижав руки к лицу, и села на скользкий грязный пол, плечи ее судорожно сотрясались. Элизабет стояла дуб дубом, не зная, что делать. Видимо, Уилл чувствовал то же самое, только Джек смотрел по сторонам с вежливым интересом на лице и скучающим выражением в глазах.
Джонс встал и повернулся. Кэтрин все также сидела и рыдала.
- Ну, девчонка, избили они тебя, что ли? - удивился морской дьявол, присел на корточки, насколько позволила ему деревянная нога и попытался убрать руки пиратки с ее лица. Кэт все плакала, и судя по тому, что Джонс рукавом попытался вытереть ее ладони, слезы были настоящие.
Вдруг он резко отпрянул от нее и вцепился щупальцевидной рукой себе в лицо, почти мертвую тишину разорвал отчаянный вой...
- Ищи сердце! - заорала Кэт, вскакивая с пола и опрокидывая ногой Джонса навзничь. Джек не заставил себя уговаривать и быстрее молнии метнулся к большому шкафу, открыл резные, удивительно чистые дверцы и начал один за другим вынимать ящички и читать надписи на верхней стенке, также являвшейся крышкой, отбрасывая их прямо Элизабет в руки. Она читала эти надписи вслух, не слыша, как ужасно воет Джонс, и как пыхтят Кэт и Уилл, связывающие морского дьявола по рукам и ногам. Внезапно дверь начала сотрясаться и греметь петлями под ударами чудовищной силы, хотя пока на это никто не обращал внимания.
- Лайам О' Кэлли... Джон Гистом... Элизабет Суон... Что?! Кэтрин де ла Вега... Уильям Тернер-младший... Джек, тут все наши имена!
- Они пустые. Оп-па... Джек Воробей!
Джек аккуратно открыл шкатулочку, и вытащил небольшое, размером с его собственный кулак, бьющееся сердце... Он застыл с зачарованным видом, рассматривая свою утерянную ценность.
Кэт и Уилл подняли уже не брыкающегося, изредка стонущего Джонса. Его лицо, точнее, физиономия дымилась. Он был связан, умотан буквально как младенец в крепкие веревки.
Бах! Дверь слетела с петель и накрыла орган, жалобно застонавший от такого хамства. На пол сиротливо осыпались несколько клавиш.
В каюту ворвались несколько морепродуктов. Их движения были как будто скованны, замедленны, они приближались к четверым авантюристам как-то дергано, беспорядочно размахивали руками, точнее, тем, во что они превратились, и наносили больше вреда самим себе, чем Элизабет, Джеку, не обращающему на них внимания, поглощенному, если можно так выразиться, самолюбованием, Кэт и Уиллу, держащим уже потерявшего сознание Джонса...
- Что стоим? - буднично осведомилась Элизабет.
- БЕЖИМ!!! - заорала Кэтрин во всю мощь своих легких, и ме-едленно потащила упеленанного морского дьявола к дверному проему. Уилл, раскрывший рот от удивления и остолбенело наблюдавший за матросами Летучего Голландца, очнулся и начал помогать ей. Лиззи поспешила за ними, предврительно подопнув зачарованного Джека. Теперь он пыхтел сзади, судя по всему, засовывая собственное сердце за пазуху.
На палубе творилась такая же неразбериха, как и в каюте Джонса. Все морепродукты пытались накинуться на четверых друзей, но натыкались большей частью на товарищей. Уилл увидел среди них Прихлопа, который, похоже, был самый умный, потому что спокойно сидел на баке и не двигался. Если бы ему не надо было тащить Джонса, кузнец бы поспешил к отцу, но постоянно шипящая на него Кэт не давала Уиллу отвлечься.
Они погрузили Джонса в шлюпку, обложив его наколдованной землей и накрыв камзолами, чтобы на морского дьявола не попало ни малешей капли воды. Однако, прежде чем они это сделали, Кэтрин каким-то неведомым им образом привела в сознание и заставила перенести все три корабля к острову Креста.
Они быстро приплыли к земле, и с трудом дотащили Джонса, который был далеко не пушинкой, к церкви в глубине острова. Там им как нельзя кстати пригодилась могила, в которую когда-то упал Джек, улепетывавший с ключом от командора и Уилла.
- Ну что? Мы достигли цели. - обратился Воробей к Кэт, когда они опустили Джонса в яму.
- А теперь надо выпытат у него наши души... - Кэтрин произнесла сложную фразу на непонятном языке, и Джонс внизу широко раскрыл голубые глаза. Физиономия у него была бугристая, почерневшая, с дымящими комками земли, и говорить он мог с трудом.
- Что... вам... от меня надо?..
- Отпусти нас всех, и мы отпустим тебя. - как отрезал, сказал Джек.
- Я, Дейви Джонс, повелитель всех морей, отдаю свободу капитану Черной Жемчужины Джеку Воробью, капитану Белладонны Кэтрин де ла Вега, кузнецу из Портсмута Уильяму Тернеру и леди из Лондона Элизабет Суон... - прохрипел Джонс. - Отдаю капитану Джеку Воробью его сердце... Отпустите меня теперь!
- Сожалею. - сказала Кэт и бросила в могилу первую горсть земли... Элизабет заметила, что с ее руки исчезли сниеватые иголки.
Они вернулись на свои корабли, закрывая головы от ужасного ливня, льющего, как из ведра, и направилсь в Пещеру Затерянной Бездны... Все закончилось.

19

Глава 19.

На абордаж!
Пиратские прелести жизни.

Месяц Элизабет наслаждалась спокойной жизнью. Два корабля зашли на Тортугу, и Кэт и Джек пополнили свои команды. Теперь Лиззи не приходилось работать, как простому матросу, и даже Уилл маялся от безделья. Джек целыми днями стоял у штурвала, лишь ненадолго, всего пару раз в день препоручая его Гиббсу. Кузнец и его невеста часто сидели на лестнице на капитанском мостике, когда капитан был на своем законном месте. Джек был мастер рассказывать, к тому же, он знал невероятное количество историй. Все он рассказывал от третьего лица, но, тем не менее, Элизабет догадывалась, что некоторые рассказы были эпизодами из его собственной жизни. И какая же увлекательная у него была жизнь...
Но рано или поздно Воробей уставал разговаривать, без конца пил и гнал их от себя. Тогда Уилл учил Лиззи фехтовать. Нет, она умела, конечно, и за эти прошедшие два с половиной года неоднократно применяла свои навыки на практике, и даже узнала некоторые хитрые приемчики, но руки ее держали шпагу не твердо, хотя со стороны казалось, что она достаточно опытный боец. Элизабет вечно боялась выронить оружие из-за его тяжести, и часто именно это с ней и случалось. Ее врагом были ее собственные мозги. Умом она понимала, что слабая женщина не может научиться хорошо фехтовать за короткий срок, и это ей мешало. Она понимала, что шпага для нее тяжела. Уилл это видел, и в свою очередь знал, что ей уже не научиться драться так, как это умеет он, Джек или Кэт - ведь все трое совершенствовались в течение всей жизни, начали никак не позже лет тринадцати. Лиззи же было целых девятнадцать лет, и только полтора года назад она взяла в руки шпагу не полюбоваться ей, а драться. Поэтому единственным советом Уилла Элизабет был: "Не думай, когда дерешься. Руки сами вспомнят, что надо делать." В принципе, она и так не думала, но в определенные моменты пальцы начинали слабеть, плечо неметь, а в сознание мерзко протискивалась пугающая мысль: "Я не умею..."
Уилл решил развить в ней эти способности хотя бы на всякий случай, довершить начатое. В результате спустя месяц Лиззи уже более уверенно нападала, еще более уверенно оборонялась и не роняла шпагу. Даже скептично настроенный по этому поводу Джек вынужден был отметить ее успехи.
Белладонна следовала за ними, отставая на целый корпус. Она была немного больше Жемчужины, на ней были отсутствующие у корабля Джека полуют и полубак, да и вообще она была массивней, хоть и ненамного, и потому отставала. Изредка, когда закат окрашивал темные корабли в алый цвет, Лиззи могла различить на Белладонне ее капитана, неизменно стоящую у штурвала.
Иногда Элизабет сидела на капитанском мостике одна, и тогда она замечала в черных глазах Джека незнакомое, какое-то тоскливое выражение. Он так и не нашел способа вернуть свое сердце на место. Он стал подобием Дейви Джонса, хотя и не держал утрачнную ценность в сундуке, просто носил с собой к кармане.
Джек всегда теперь казался веселым, ироничным, но иногда он переигрывал, и заметно было, как ему плохо. Он держался, как мог, и это ему неплохо удавалось. Никто не мог точно сказать, правду он говорит или нет, серьезен или шутит. На первый взгляд он был такой же, как и всегда, но Лиззи замечала его настроение какой-то обреченности.
Также было и в тот день.
Она привычно сидела на лестнице, после очередного урока фехтования. Правое плечо немилосердно болело, да и левое давало о себе знать время от времени. Руки и ноги были в синяках - она вечно падала, когда очень низко нагибалась, уворачиваясь от провистевшего над головой клинка.
Красноватые лучи заката плясали на воде, окрашивая пену на гребнях волн в кровавый цвет. Слабый ветер едва надувал паруса, и команда натянула шкоты. Поскрипывал штурвал за ее спиной, и что-то бормотал себе под нос Воробей, иногда до Лиззи доносились фразы вроде: "Они еще пожалеют..." или "Ты отомстил, и что с того?" "Зато теперь мне ничего не мешает". Похоже, он разговаривал сам с собой, точнее, со своим внутренним голосом, но вслух.
Элизабет не было до этого дела, она любовалась закатом, жаловалась про себя на ноющие плечи и пыталась справиться с тревожным чувством, охватившем ее. Ей казалось, что произойдет что-то плохое, казалось с самого утра.
Сидела она так уже довольно долго, и в конце концов игра в молчанку надоела.
- Джек!
Воробей ответил не сразу, продолжая споритьс самим собой.
- Дже-ек!
- Да, Лиззи? - отвлекся он наконец.
- Расскажи что-нибудь. - попросила она.
- Ну... Ладно. И что же тебе рассказать? - удивился Джек.
- То, что я еще не слышала! - лукаво улыбнулась Элизабет, припоминая, что вчера Воробей жаловался на отсутствие новых баек.
- Ээээ... Расскажу-ка я о том, как строили Жемчужину, обещал когда-то. - решил Джек к немалому ее удивлению. - Когда-то давно жил на свете человек по имени Джон Шелдон. Он был богатый купец, и много кораблей перевозили его товары из Европы в колонии. Он торговал тканями - дело прибыльное было. И однажды два его корабля потопили испанские пираты, и повезло еще, что на них было немного товара - не прибыльный был год. Тогда он решил построить себе два корабля, да таких, чтобы самые быстроходные не могли за ними угнаться. Он был хорошо образован, и сам их спроектировал. Один был чуть больше, чем другой, и чуть медленнее. Два корабля были почти одинаковы, за исключением этого небольшого нюанса. Чтобы они были быстроходнее всех остальных, Джон строил их из досок от разбитых черных гробов, в которых хоронили повешенных пиратов. К той верфи, где их строили, ближе, чем на милю, никогда не подходили девственницы, да и женщины вообще, а к килям по всей их длине внутри кораблей были прибиты веревки, на которых вешали опять же пиратов. Паруса были черные, и только английское знамя на флагштоке отличало их от пиратских кораблей. У Шелдона было два кольца из серебра, одно с черной жемчужиной, а другое с агатом, которые были обручальными - одно его, другое жены. Потом она погибла вместе с дочерью, погибла в пожаре, когда он был в очередном плавании, и на пепелище своего дома он нашел невредимые кольца. В честь них он и назвал корабли, так как кольцо с агатом называлось Белладонной из-за своего невероятного сходства с этим цветком, ну а другое и не требовало другого названия, кроме Черной Жемчужины. Более большой корабль был назван, как ты, Лиззи, уже наверняка догадалась, Белладонной, а более быстроходный - Черной Жемчужиной. Через два года весь бизнес Джона Шелдона полетел ко всем чертям, и он стал пиратом, капитаном Шелдоном "Горелым", если ты про него помнишь, потому что...
- Знаю! - перебила мерную речь пирата Элизабет, которой хотелось показать свою образованность в этом вопросе, - У него при каком-то взрыве обожгло поллица, и он ходил наполовину черный, а еще волосы у него были черные, как смоль...
- Правильно. Я погляжу, во всем, что касается пиратов, ты достаточно сведуща, леди! - лукаво улыбнулся Джек, не упустив шанса ее подколоть. - Двадцать лет он плавал по морям, - он продолжил без малейшего перехода, - но однажды Белладонну захватили, противник Шелдона "Горелого", и устроил абордажный бой. Жемчужина утонула, вместе с капитаном и оставшимися в живых матросами. Белладонна по-прежнему бороздила океан, а потом ее капитаном стала известная тебе рыжеволосая особа. К счастью, со мной она к тому времени уже была в дружеских отношениях, и потому опасаться, что на Жемчужину снова нападет Белладонна, я не стал.
- Но ведь вы не одновременно стали капитанами, так? - спросила Лиззи, вспоминая возраст Джека и Кэт, - Ты лет в двадцать пять стал капитаном Жемчужины?
- Если быть точным, то в двадцать четыре. - приосанился Джек. - Видишь, я молодой тогда был!
- Кэт было восемнадцать...
- Не сыпь мне соль на раны! - Воробей зашипел как разозленный кот, - Я еще до того был капитаном, на "Капитане Смите"!
- Ты же не капитан Смит? - засмеялась Элизабет. - Ты же Воробей!
- Да. Смотри, солнце село.
За разговором Лиззи не заметила, как дневное светило закатилось, и на небе начали вспыхивать звезды. Алая полоска света все еще горела над горизонтом. Волновалось темное море, с волны с грохотом разбивались о борта, едва не перехлестывая черз них. Ветер усилился, едва не лопаясь, надувались туго натянутые паруса. Жалобно скрипели мачты, трещали канаты, и где-то в трюме пел пьяный Гиббс, опять жалующийся на горькую судьбу. Джек, решивший, что поставлено слишком мало парусов, и степень их натянутости чрезмерно высока, гаркнул у Элизабет прямо над ухом так, что она подскочила:
- Травить шкоты! Ставить грот!
Лиззи хотела было излить на него свою обиду, но предпочла негодующе фыркнуть и гордо удалиться в трюм. Там она ушла в угол под оглушительный храп спящих матросов и пьяного Гиббса, забралась на бракованные койки, наваленные в несколько слоев (где-то раз в месяц одна срывалась и лопалась) и извлекла из кармана зеркало, небольшое, примерно с ладонь. Отражение было несравненно лучше, чем месяц назад - нос зажил, стал как будто прямее, и даже чуть-чуть уже, хотя... над ним же Кэт колдовала, могла и приукрасить сестренку...
Элизабет довольно улыбнулась и продолжила изучение собственной физиономии, то есть, своей внешности в общем и целом. Глаза, темные и красивые, смотрели на нее из зеркала озорно и лукаво, губки как будто стали ярче. Лиззи улыбнулась и удостоверилась, что ее улыбка по-прежнему красивая и какая-то... светящаяся изнутри, лучезарная... Элизабет хорошо знала достоинства своей внешности, еще лучше знала недостатки, и умела их скрывать. Например, знала, что ей не идет загар, но как его теперь вывести, если всегда находишься под палящим солнцем?
Лиззи отложила зеркало и потянулась к карману, вытащив оттуда деревянный, с серебряной инкрустацией, гребень, который она таки уперла из каюты Джека. Густые золотистые волосы отросли сильнее, чем должны были, все-таки прошло всего два месяца, а они уже до лопаток, а были до основания шеи... Элизабет поудобнее перехватила гребень и начала расчесывать волосы. Противные прядки опять стали жесткими от морской соли, и расчесывались чудовищно трудно. Лиззи скрипела зубами от злости, вспоминая, какими ее волосы были три года назад - длинные роскошные локоны, мягкие, шековистые... И во что они превратились?!
Элизабет слезла с коек и вдруг сообразила, что до того сидела почти в полной темноте, но тем не менее прекрасно различила свое отражение, как будто вокруг стоят несколько десятков свечей. Ей стало страшно, почему-то затряслись коленки, как перед учителем, когда надо отвечать урок, а на душе заскреблись кошки.
Вдруг весь корабль сотрясся, как раненый зверь. Раздался оглушительный грохот, что-то просвистело с двух сторон от Элизабет, и грохот повторился, сопровождаемый громким треском дерева, как будто застонавшего от боли.
Голова подскочившего от неожиданности и страха Гиббса оказалась как раз между двумя относительно небольшими отверстиями с ломаными краями, с обвисшими на тоненьких перемычках щепками.
Лиззи с визгом выбежала на палубу; ее охватила паника, пронеслась в мыслях и маленьким, дрожащим комочком сжала сердце. Вместе с ней наверх ломанулись матросы, спросонья не сразу понявшие, в чем дело.
На верхней палубе суетилась команда, спешно заряжались пушки, был открыт оружейный склад, и половина тех, кто вынесся наверх вместе с испугавшейся Элизабет, кинулись туда, хватая без разбора ружья и пистолеты и доставая из карпанов порох и пули. Вторая половина, не успев до конца еще и выйти с пушечной палубы, устремилась обратно, услышав яростный рявк Джека, вертящегося на капитанском мостике с двумя пистолетами и орущего что было мочи.
Лиззи, внесенная в трюм вместе с толпой, помятая и злая выбралась на палубу, на растерзание холодному злому ветру, и тут же кинулась на бак, силясь рассмотреть, кто же в них стрелял.
Из вечернего тумана на них надвигалось нечто колоссальное, какой-то огромный корабль, линкор, по всей видимости. Поверх густого молочного тумана, наплывшего после заката, в котором мало что было видно, хорошо просматривались четыре мачты и высоченный флагшток с английским знаменем. Элизабет, поняв, что это такое, предпочла от греха подальше убраться на капитанский мостик. Иногда ее сознание спорило с логикой, и девушке казалось, что чем дальше от опасности - тем безопасней. Лиззи просто не пришло в голову, что ядра и пули долетят до капитанского мостика тоже, но на баке было ближе к врагу...
Вот обстреливающий их из носовых пушек корабль приблизился на корпус, заворачивая одновременно влево, чтобы не произошло столкновения. Всбесившися от того, что его красавицу Жемчужину продырявили уже раз пять, Джек раздавал оплеухи направо и налево, пока наконец не взял себя в руки и дал команду, по всей видимости, собираясь взять врагов на абордаж:
- Бросить якорь!!!
Лиззи обиженно заорала, когда ринувшиеся выполнять приказ матросы сбили ее с ног. Ей только казалось, что на корабле поднялась паника и неразбериха, на самом деле все пираты действовали слаженно и на удивление быстро. Элизабет не сразу смогла подняться из-за снующих туда-сюда людей, да и самая мягкая часть тела, на которую она упала, побаливала.
На Белладонне тоже поднялся ажиотаж, они еще только разворачивались. На английском корабле, похоже, изначально желали абордажного боя, и потому судно стало входить между уже ставшими параллельно на якорь Белладонной и Черной Жемчужиной. Элизабет молча зарядила ружье, вытащила шпагу из ножен и проверила пальцем заточку. Кровь потом долго не останавливалась. Нож в сапоге холодил ногу.
Она все-таки узнала судно, и никаких хороших ощущений ей это не доставило. Это была Железная Леди. Со всем начальством.
Матросы на Жемчужине заняли позиции у левого фальшборта. Кто-то по двое-по трое расположились рядом с пушками, кто-то просто стоял, навалившись на мокрое дерево и опустив ружья и пистолеты. Из трюма доносилась приглушенная ругань, скрадываемая густой пеленой противного тумана, каплями оседающего на лице. Лиззи перестала жалеть о том, что все-таки нашла себе повязку на голову. По крайней мере, вода и пот не заливали глаза.
Элизабет было страшно почти до дрожи, но она старалась не показывать испуга и волнения, хоть и тряслись коленки. На кону стояла их свобода, и все зависело от того, смогут они потопить "Леди" или нет. Иначе можно порощаться с Жемчужиной и Белладонной, а заодно и с Пещерой Затерянной Бездны. Лиззи не хотелось убивать кого-то вообще, но уже было все равно - один раз она убила, взяла грех на душу, и не один. Если не убьет она - убьют ее. Жить Элизабет Суон хотелось.
На Железной Леди люди заняли точно такие же позиции, с тем лишь отличием, что по оба борта, так как с Белладонны их тоже сверлили не самые дружелюбные взгляды. Лиззи не смогла разглядеть там сестру из-за плотного тумана, но зато смогла разглядеть стоящего гораздо ближе Бекетта, который то и дело оглядывался назад и заметно передергивался. Стоящий рядом Норрингтон, в темно-синем камзоле с адмиральскими погонами и обнаженной шпагой оглядывал борта Жемчужины, будто ища кого-то. Его взгляд остановился на ней, и уже никуда не ускользал. Серые глаза смотрели с какой-то вселенской грустью. Лиззи не отводила взгляд. Жалость прокралась в сердце. По щекам покатились горячие слезы.
- Капитан Джек Воробей! - крикнул Бекетт. - Зачем ты опять встаешь на моем пути?!
Солдаты на Железной Леди все, как один, закивали головами. Не пошевелился только Норрингтон.
- Я встаю?! - поразился Джек, картинно изобразивший обморок на капитанском мостике, - Тебе показалось, Калтер! Я спокойно шел на остров, а тут мне продырявили корабль от носа до кормы... Мне это просто не понравилось!
Воробей спустился с мостика и, пряча что-то за спиной, подошел к борту, втиснувшись между Лиззи и Гиббсом, и неожиданно рявкнул: - Огонь!!!
Грохот выстрелов поглотил все звуки, и страшный треск дерева разорвал воздух, так что закладывало уши. Почти сразу же раздался залп с Белладонны. С туманом смешался густой черный дым, запахло паленым и порохом, а Жемчужина тут же сотряслась от ответных пушечных выстрелов. На этот раз Джек думал не долго, и с Белладонны и Черной Жемчужины одновременно открылся огонь.
- На абордаж!!! - донесся до Лиззи приказ с Белладонны. Даже Джек было дернулся выполнять, но вовремя вспомнил, что сам капитан, и тоже заорал:
- На абордаж!!!
В воздух взвились "кошки". Борта Железной Леди были значительно выше, чем у Жемчужины, но все абордажные крюки плотно зацепились за них. По некоторым уже ползли пираты, и попытки солдатов обрубить веревки были тщетны - они светились каким-то желтоваым светом, и не было сомнений, что Кэт позаботилась об их неприкосновенности: люди на "Леди" с воем отдергивали руки от раскалившихся ножей.
Элизабет глубоко вздохнула, стараясь успокоить себя, и, выбрав наиболее благонадежный на ее взгляд канат, крепко уцепилась за него, и медленно поползла, перевернувшись, как обезьяна. Перецепляться все время руками по веревке и скользить по ней скрещенными ногами, крепко сжатыми коленками, было очень трудно. Уже через три таких "перецепа" на лицо Лиззи упала первая капелька крови с ладоней, канат был очень шершавый и немилосердно обдирал руки, да и грубые штаны очень сильно терли под коленями, вдобавок заболели плечи, которым приходилось применять немало усилий, чтобы передвинуть вперед отнюдь не легкое тело по наклонной веревке.
Раздались первые пистолетные выстрелы и крики. Воздух наполнился лязгом клинков, раздраженными возгласами, грохотом, свистом пуль. Лиззи наконец доползла до фальшборта линкора и с трудом, ойкая от прикосновений разодранных ладоней к неровному, просоленному дереву, забралась на палубу, вытерла кровь об камзол и осторожно вытащила шпагу. Прохладная рукоять успокаивала боль, и Лиззи перестала обращать на нее внимание.
- Эй, чертовка!
Элизабет обернулась и едва успела парировать выпад. Какой-то матрос, немолодой и явно пьяница, больше похожий на пирата, чем на человека, служащего на корабле лорда, попытался выбить у нее шпагу, но не преуспел в этом: молодая и довольно сильная девушка была ловчее пожилого человека. По груди у него расплылось грязно-красное темное пятно. Мужчина удивленно похлопал глазами и беззвучно опустился на палубу. Элизабет победно вскрикнула и уже собралась напасть на солдата, атакующего Гиббса, однако мимо ее уха просвистела пуля, и злобное ругательство за спиной не оставило сомнений в том, что это именно ее пытались убить. Лиззи пригнулась, и вовремя: над ее головой лязгнула шпага, а сама она мгновенно вытащила пистолет и, быстро обернувшись, выстрелила в солдата, попав куда-то в плечо. Тот с грохотом упал на палубу, сразу потеряв сознние.
Неожиданная боль пронзила руку, что-то теплое и красное пропитало рукав камзола. Элизабет скривилась от боли, но не было времени выяснять, насколько тяжела рана.
Она иногда стреляла, когда было маленькое затишье и можно было перезарядить пистолет. Она колола и резала, убивая тех, кто был старше и сильнее, тех, кто был младше и неопытнее. Кровь ударила в голову, жгучая и сильная боль ослепила ее, и одновременно придавала ярости.. Густой туман вперемешку с пороховым дымом, так и не рассеявшимся, стал красноватым от крови, брызгами оседающей на одежде, лице... Повязка и сорочка намокли от пота, руки действовали без помощи сознания, непроизвольно парируя удары и делая выпады, и теперь действительно твердо держали шпагу...
Она слышала рядом ругательства Джека, прикрывающего по привычке ей спину, лязг его сабли, изредка звук выстрелов. Где-то недалеко языками пламени в тумане метались рыжие волосы Кэт, дравшейся всем, что попадалось под руку, ее клинок сломался, и иногда она просто раздавала затрещины направо и налево, от которых люди не падали, но на минутку останавливались с ошарашенным видом, как будто замороженные. С мясницким хэканьем рубился Уилл, чаще применяя кулак. От его ударов уже не вставал никто. Гиббс, Марти и Коттон действовали втроем, делая аккуратные, осторожные выпады саблями, дрались спина к спине. Остальная команда не отставала от них, хоть и людей Бекетта было намного больше.
В этой бойне полегло немало народу. Сильно поредели команды Кэт и Джека, от которых к концу оставалось уже человек по двадцать, а ведь было почти по восемьдсят... Но матросов и солдат на Железной Леди было едва ли больше. Все сражались уже как-то замедленно, нечеловеческая усталость едва не сваливала с ног.
Но за все это время Лиззи не видела Бекетта.
Уже почти все закончилось. На нее никто не нападал, только кто-то с Белладонны все еще лениво отмахивался от яростно наскакивающих на них одиннадцати молодых солдат. Вокруг валялись трупы. Раненые почти все были без сознания, только изредка кто-то стонал или пытался передвинуться. Лиззи стало жутко от такого зрелища, она предпочла отвернуться.
Вдруг холодная сталь защекотила шею. Мягий насмешливый голос произнес:
- Что, мисс, думаете, если украли у меня сердце Дейви Джонса, то вырвали у ехидны зубы?
- Вы.. не посмеете.. лорд Бекетт... - задыхаясь от страха проговорила Элизабет. По ключицам под ворот сорочки потекло что-то горячее и густое. Тупая боль пронзила шею. Норрингтон, злобно спорящий с Джеком, который нарочито небрежно отмахивался от его выпадов, замер, заметив манипуляции лорда.
- Лорд Бекетт! Не трогате ее. - холодно проговорил он. Лиззи вся сжалась от боли и страха. Джек выкатил глаза на лоб, но взял в себя руки и начал безмятежно насвистывать. Элизабет наградила его мрачным взглядом и снова вздрогнула, когда лезвие чуть глубже врезалось ей в кожу. Кровь потекла сильнее.
- Адмирал Норрингтон! Не смейте перечить мне! - ощерился Бекетт. Лиззи не видела его лица, он стоял сзади, но она чувствовала вспотевшей еще сильнее от страха спиной, как он дрожит всем телом. Клинок у ее горла, взрезав несильно кожу, тоже нервно вздрагивал от едва заметных движений лорда.
- Посмею! Не трогайте мисс Суон!
- Иначе что?
- Иначе я убью вас! - сощурив глаза, Норрингтон направил шпагу в лицо лорду. Он стоял прямо перед Элизабет, и девушка видела его глаза, несчастные, но полные отчаянной решимости, и какие-то обреченные...
Лорд Бекетт спокойным тоном, но задрожав еще сильнее, нагло спросил:
- А если я прикажу вам убить ее?
- Я скорее убью себя! - пафосно заявил Джеймс. Лиззи снова заглянула ему в глаза и поняла, что адмирал не шутит. Норрингтон вытащил пистолет, проверил, заряжен ли тот, взвел курок, и поднес к виску.
Тут удивленно замер Уилл, дерущийся с каким-то оборванным матросом, Кэтрин, что-то шепчущая двум своим матросам, которые тут же устремились с трюм, Джек, скучающий у фальшборта...
- Джеймс! - умоляюще прошептала Элизабет одними губами. Адмирал посмотрел ей в глаза, и отвел пистолет от головы, не отпуская курок. Лиззи настороженно проводила оружие взглядом.
- Адмирал Норрингтон, вы все еще собираетесь убивать? Вы, похоже, решаете - кого? Меня или себя? - издевательски спросил лорд.
В глазах Джеймса полыхнула ярость. Он резко сделал выпад. Бекетт взвыл от боли и согнулся пополам, держась за плечо и выронив клинок. Элизабет с облегчением отстранилась, чтобы упасть в надежные объятия Уилла.
- Шлюпку на воду! - крикнул Бекетт. Двое его матросов бросились исполнять приказ. Пираты было зашевелились, поднимая пистолеты, но Джек и Кэт одновременно покачали головами, и они остались на месте. Уже никто не дрался. Солдат осталось еще меньше, теперь они все поместились бы в шлюпку.
- Надо уходить. - бросила Кэтрин, когда двое пиратов, посланных ею в трюм, вернулись. - Через полчаса тут все взлетит на воздух.
- А Бекетта мы отпустим? - возмутился Уилл.
- А что с ним делать? - пожал плечами Джек. - Он уже ничего не сделает нам.
- До поры до времени. - дополнила Кэт.
- Вот-вот! - еще больше возмутился кузнец. - Надо его прикончить...
- Зачем? Из-за раны он еще не скоро за нами отправится, а пиратов вовсе времена пытались ловить. - спокойно начал разъяснять Воробей, - Да и сейчас он уйдет на шлюпке, а это океан, до земли месяц плыть, может, и сдохнет по дороге. Начальство его по головке не погладит за утрату такого корабля, и будет он в опале, так что...
- Короче, черт с ним! - заключила Кэтрин, и первая, схватив канат, перебралась на Белладонну. За ней туда "улетели" ее матросы. Джек, ослабшая Лиззи и все еще возмущенный Уилл тоже перебрались на Жемчужину, за ними последовали Гиббс, Коттон, Марти, Пинтель, Регетти - вся старая гвардия, да еще несколько пиратов из команды. раненых решили не брать, лучше пусть погибнут сейчас, чем будут мучиться потом.
Бекетт со своими солдатами качался в шлюпке, резво отгребающей подальше от Железной Леди. На корабле остался только Норрингтон. С минуту он смотрел вслед отплывающей Жемчужине, а потом раздался выстрел. Адмирал королевского флота упал замертво.
Через двадцать минут, в рекордное время подняв якорь и снявшись с места, они отошли от Железной Леди на довольно большое расстояние. Элизабет и Уилл стояли на корме, глядя на удаляющийся корабль. Потом раздался грохот, а над судном взвился столб красного пламени и черного дыма.

Через два месяца

Земля сотрясалась изнутри, темные бешеные волны приливали и приливали, некоторые были высотой не меньше тысячи футов... Деревья ломались, как щепки, под бешеным ветром, сносящим все на своем пути...
Последовал еще один толчок, и старая церковь прошлого века развалилась по камням... Проснулась страшная гора на востоке острова... Из вершины ее повалил черный, густой дым, а по склонам потекла красная, шипящая, сжигающая все на свем пути лава...
Страшный удар снова сотряс остров Креста, и земля раскололась надвое... Море хлынуло в раскол, и поглотило землю... И восстал великий и ужасный морской дьявол Дейви Джонс в новой силе и могуществе...

20

Глава 20.

На всякий товар найдется купец.
Чистая правда.

Прошло еще два месяца. Лиззи не заметила, как они пронеслись - столько было работы на корабле, что время просто летело, а не шло спокойно. Она жила от вахты до вахты, и так получилось, что они с Уиллом попали в разные. Об уроках фехтования пришлось забыть - не хватало рук, об посиделках в Джеком тоже... Элизабет было жаль того месяца, который они с Уиллом провели в блаженном безделье, теперь приходилось работать не жалея сил, чтобы потом на подгибающихся ногах прийти на камбуз, уговорить кока дать миску каши на воде или солонины, в мгновение ока проглотить это и уснуть в обнимку с бутылкой, даже не вздрагивая во сне, когда били очередную склянку.
Часто Элизабет снилась Железная Леди - как она стоит перед Джеймсом, и в его глазах отчанная решимость... Как она бросает взгляд в сторону и видит, что осталась одна шлюпка... Как Джеймс ранит Бекетта... Как он смотрит вслед Жемчужине и подносит пистолет к виску... Потом становилось темно, она слышала грохот выстрела и просыпалась с криком, холодным потом на лбу, и плакала... Так повторялось почти каждую ночь.
Рана ее оказалась просто царапиной, которая зажила в неделю. Лиззи только обидно было, что шрам остался, противного белого цвета. Он сильно выделялся на загорелой коже. Джек иногда шутил по этому поводу - "теперь я знаю, почему леди не загорают!"
Сам он ходил по-прежнему с тоской во взгляде, разве что теперь к ней прибавился какой-то желтоватый блеск, видимо, от мыслей о золоте. Похоже, Воробей решил сорвать злость на влюбленной паре, ему невыносимо было видеть, что все могут быть счастливы, а он нет, и потому Уилла она почти не видела - было всего две вахты, одна двенадцать человек, не считая капитана, в которой была Лиззи, и тринадцать человек, в которой был Уилл. Таким образом, он был в дневной вахте, она - в ночной. Встречались они лишь вечером, когда уже проснулась Элизабет, и еще не ушел спать Уилл, и рано утром, когда было наоборот.
Почти борт о борт с Жемчужиной шла Белладонна, людей на которой было едва ли больше. Элизабет ночью видела там Кэт, которая тоже, как и Джек, "капитанила" ночью, днем же ее заменял Джим.
Больше никаких кораблей они не встретили, только один раз на горизонте увидели черный парус. Джек мрачно процедил сквозь зубы тогда: "Еще одни охотнички за сокровищем... попадутся они мне..."
Жизнь брала свое, и постепенно Лиззи забыла о Дейви Джонсе, о всей этой кутерьме с сердцем. Помнила только, что плывут они за сказочными сокровищами...
Элизабет с хрустом потянулась и открыла глаза. Созерцать грязный, закопченный потолок ей не улыбалось, да и лень вставать было, наверняка до вахты еще далеко. Койка мерно болталась из стороны в сторону в такт качке, от которой Лиззи уже не страдала.
Она снова поянулась и резко села. Было темновато, только узкая полоска света выбивалась из полузакрытого люка в дальнем углу, у самого бака. Чуть слышно поскрипывали лафеты пушек, и ужасающе стонали наверху мачты. Элизабет поежилась и потянулась к колету, в одной сорочке и штанах было холодно.
- Вижу-у землю-ю!
Лиззи подскочила от неожиданности и свалилась на палубу. Наверху кто-то начал бить в рынду. Матросы в койках зашевелились, по пушечной палубе волной пронеесся негодующий шепот и тут же стих.
Элизабет медленно поднялась на ноги, потирая ушибленную пятую точку. Неужели они доплыли таки до этого чертова острова? Не прошло и года...
Она пошла к люку. Столько долго они плыли сюда... а Кэт так и не сказала, что же такое ключ... сволочь.
Под ногами скрипнула лестница. Лиззи вышла на палубу и тут же зажмурилась: на этот раз закат был не желтый, как вот уже получалось на протяжении полутора месцев, и было довольно прохладно, а красный, яркий, и было жарко. На море появилась малиновая дорожка от солнечного света, резко контрастировавшая в темными волнами.
Паруса, выставившие вперед свои черные объемистые пуза, хлопали под порывами сильного ветра. Большие волны обзавелись на этот раз пенными белыми гребнями, и с грохотом разбивались об борта Черной Жемчужины, рассекающей холодные волнующиеся воды Тихого океана. Вдали, не совсем прямо по курсу, а чуть левее, виднелось зеленовато-бурое пятно, казавшееся смазанным, расплывчатым. Элизабет подошла к фальшборту, вглядываясь в него, и щурясь от бьющего в глаза солнца. Сзади ее обняли сильные горячие руки. Лиззи развернулась и поцеловала Уилла. Кузнец долго не отпускал ее.
- Я же задохнусь! - Элизабет оторвалась от его губ и шутливо вырвалась.
Из каюты вышел Джек, сонный, но радостный, с алчно блестящими глазами, под которым расплылись черные круги от размазанной подводки, видимо, он, просыпаясь, до-олго тер глаза. Камзол он надевал по пути, одновременно пытясь завязать на голове повязку, что у него плохо получалось. В результате он взял повязку в зубы. Выпутавшись из камзола и таки надев его, он распустил растрепавшуюся косу, отчего длинные черные пряди завеили ему лицо. Лиззи засмеялась, глядя на его попытки без зеркала сделать себе обычную прическу. Уилл ревниво буркнул что-то себе под нос и снова поцеловал ее.
Ветер не менялся, и все матросы благополучно расселись на палубе кто где - компания из Гиббса, Пинтеля, Регетти, Марти и еще одного, совсем молодого парня, Чарли, расселась на снятых для починки парусах, брошенных на баке за мотком запасных канатов, похоже, все пятеро играли, не то в карты, не то в кости - во всяком случае, они активно делали ставки, и приглушенная ругань то и дело проигрывающего молокососа заставляла краснеть даже бывалого мистера Коттона, который стоял у штурвала. Вот куда долетали возгласы игроков...
Кто-то ушел спать, и Уилл в том числе. Большинство же собралось на баке, наблюдать за игрой. Места там хватило не всем, и потому "обездоленные" с негодующими криками ушли в трюм и, судя по звукам, затеяли свою игру...
Лиззи так и осталась у фальшборта. Ветер развевал до безобразия сильно отросшие волосы, приятно холодил лицо, давно уже обветреное... Джек, все-таки справившийся со своими повязкой и косичкой своей вальяжно-расболтанной походкой подошел к ней и облокотился на фальшборт. Элизабет повернулась лицом к морю, задев ногой пушку, и тоже уперлась локтями в мокрое дерево.
- А ты изменилась, Лиззи. - неожиданно сказал Джек после продолжительного молчания.
- Ты тоже. - она удивилась, но постаралась не подавать виду.
- Ты перестала быть той наивной девочкой, какой я тебя встретил. Теперь ты умнее.
- Поверить не могу! - съязвила Элизабет. - Джек Воробей серьезен! Да это событие!
- Ты еще и от Кэт замашек нахваталась. - подвтердил Джек. - Она бы сейчас примерно то же заявила, скажи я ей, что она изменилась. Хотя она тоже изменилась. Еще год назад она была не такой.
- И в какую же сторону я изменилась? - пспросила Элизабет.
- В хорошую. Ты не пиратка, Лиз. Ты леди... - грустно проговорил Джек, повернувшись к ней. - А еще ты выросла.
- Зачем ты это говоришь?
- А о чем еще говорить? О золоте? На него достаточно посмотреть. О корабле? И ты, и я знаем здесь каждую щепку. О море? Это тайна... и больше ничего сказать нельзя. Так лучше о самих себе.
- Ты пил? - с подозрением спросила Элизабет.
- Ни капли. - спокойно ответил Джек. Он посмотрел назад, на Белладонну. Лиззи проследила его взгляд и уставилась на Кэт, сидящую на фальшборте рядом с бушпритом, на самом носу корабля. В красном свете заката ее отросшие до плеч, развевающиеся волосы казались живым пламенем. Она казалась носовой фигурой, на Белладонне это была не девушка, держащая птицу, а девушка, стоящая с раскинутыми руками и запрокинутой головой. Искусный мастер делал ее - она казалась живой даже почерневшая от времени. Ее свободное платье с широкими рукавами развевалось, и даже вырезанные из дерева эти складки казались настоящими, шевелящимися.
Кэт повернула голову и посмотрела на них, как будто почувствовав взгляд. Потом отвернулась и опять застыла, как статуя, уставившись на закат.
Джек снова повернулся к Лиззи, начав постукивать длинными, но дико грязными пальцами в тяжелых перстнях по фальшборту.
- Вот видишь. До нас ей никакого дела.
- Джек?
- Раньше она была не такая.
Лиззи лукаво прищурилась, отвернувшись от него и взглянув на закат.
- Ты хочешь сказать, до тебя ей нет никакого дела.
Джек не ответил. Он поправил звенящие на ветру бусинки и ушел к штурвалу, отослав куду-то в трюм мистера Коттона. Элизабет понаблюдала за ним, как он стоит, что-то бормоча себе под нос, глядя вдаль, одним движением немного поворачивает штурвал, и теперь остров прямо по курсу.
До острова они доплыли быстро. Оба корабля встали на якорь в уютной небольшой бухте, на этот раз высадились прямо к зеркальной скале. Солнце село, на небе начали зажигаться звезды, вечерняя заря погасла на удивление быстро.
Джек с Гиббсом и Кэт с Джимом пошли сразу к скале. Между ними немедленно разгорелся спор. Уилл же отвел Элизабет в сторону и спокойным тоном начал:
- Лиз... Скажи мне честно - ты... любишь Джека? Только не лги!
Элизабет сначала онемела от удивления. Уилл требовательно смотрел ей в глаза. В его взгляде горела решимость услышать ответ, каким бы он ни был.
- Уилл... - наконец выдохнула Лиззи. - Ты издеваешься? Конечно я люблю тебя! Уилл... - она обняла его и поцеловала. Уилл отстранился от нее и с облегчением вздохнул.
- Ты просто все время с ним... стоишь, разговариваешь... Я тебя люблю, Элизабет.
- Я знаю... - прошептала она.
- Эй, голубки! - донесся до них раздраженный голос Кэт. - Идите сюда!
Элизабет и Уилл подошли к четырем спорщикам.
- И что мы будем делать? - язвительно спросил Джек. Люди из двух команд разбрелись по острову, кто-то ушел в джунгли, но недалеко, слышны были их голоса, кто-то расположился на теплом еще песке, разжег маленький костерок и играл в карты.
- Что пожелаешь! - в том же тоне ответила ему Кэтрин. Джим и Гиббс переглянулись и предпочли улетучиться в неизвестном направлении.
- Вы не знаете, как открыть? - спросил Уилл.
- Да! - зло крикнули Кэт и Джек в один голос.
- А может, просто сказать: откройся? - предложил кузнец.
Кэтрин и Джек преглянулись. Кэт повторила:
- Откройся!
- Может, на другом языке? - скептично спросил Воробей.
Кэт повторила на испанском. Потом с грехом пополам вспомнила, как это будет по-немецки. Джек попробовал на французском, португальском и индейском.
Когда запас языков, которые хорошо или просто отвратительно знали оба капитана, закончился, Уилл что-то вспомнил.
- Кэт... Лиз говорила, что ты знаешь латынь. Может, попробуешь?
- Но я же.. А, была не была! Как там было... Оstium!
Из-под земли раздался страшный грохот, заставляющий пригнуться к земле. Кэт, Джек, Элизабет и Уилл в ужасе отпрянули назад. На скале появились очертания арки, огромной стрельчатой арки, высотой футов двадцать, а шириной около десяти. Потом этот кусок скалы пополз вниз, и спустя совсем немного времени как будто... втянулся в песок.
Кэт осторожно прошла к арке и заглянула внутрь. Там царила абсолютная тьма... Тогда ведьма хлопнула в ладоши. Хлопок отдался эхом в пещере, оно не исчезало, а только множилось и множилось... Когда оно окончательно стихло, в Пещере Затерянной Бездны неожиданно вспыхнули сотни факелов, озарив неверным светом сокровища...
Первой в пещеру вошла Кэт, с опаской озирающаяся и положившая руку на эфес сабли. За ней, без всякой осторожности прошел Джек и немедленно устремился к чему-то, что ему понравилось. Элизабет и Уилл вошли одновременно и тут же остановились, пораженные невиданным доселе зрелищем...
Здесь были не только золотые монеты, да и не только золото вообще, но и украшения, домашняя утварь, кубки, подсвечники... Элизабет увидела в глубине пещеры два сундука, переливающиеся драгоценными камнями...
Эта огромная зала уходила вниз, под землю, и вдалеке Лиззи видела еще одну арку, а за ней волшебный блеск богатства...
Своды пещеры были обычными, неровными, с каменными сосульками, растущими и вверх, и вниз. Только ровно посередине гладкий пол пещеры напополам делила широченная пропасть, черная, и не внушавшая доверия. Два края пропасти соединял тоненький каменный мостик без перил, один человек по нему пройдет с трудом...
Кэт, все еще разглядывающая залу, повернулась к ним, глаза ее горели желтым огнем.
- Вот оно!
Они переночевали на острове, а утром два тяжело груженых добычей корабля вышли из бухты. На острове Кэт и Джек долго решали, куда им направиться, а потом просто предпочли мирно разойтись.
На Жемчужине были подняты все паруса, и она полным ходом устремилась в голубую даль. Белладонна пока шла борт о борт с судном Джека, едва не сталкиваясь с ним, капитан де ла Вега и капитан Воробей что-то не дорешали на острове и теперь раздраженно переругивались, перевесившись через фальшборта. Элизабет и Уилл стояли на баке и мирно целовались. Наконец Уилл оторвался от ее губ и спросил:
- А куда мы сейчас?
- В смысле?
- Куда нам деться? Бекетт в порте Ройале не даст нам жить спокойно. - настойчиво продолжал кузнец. - Да и отец... я не могу бросить его на Летучем Голландце.
Лиззи только собралась с духом, чтобы ответить, как вдруг Жемчужина резко остановилась, и Белладонна тоже. Элизабет ухватилась за Уилла, чтобы не упасть, но он сам едва удержался на ногах, и в результате грохнулись оба. Все, кто был на палубе, попадали. Джек и Кэт едва не свалились за борт.
Но вот корабли снова начали двигаться... медленно, как-то тяжело, натужно. Элизабет, почти задохнувшаяся, ибо Уилл был далеко не пушинкой, но оказался сверху, лихорадочно соображала, что же это может быть.
Кузнец тяжело поднялся. Жемчужина и Белладонна двигались как-то рывками, они не плыли.
- Кажется, нас куда-то тащат. И мне не хочется думать, кто это... - прокомментировал Тернер.

21

Глава 21.

Унесенные Ветром...
А что вы еще ждали?

Лиззи это не нравилось. Их тащат.. кто? Куда? Зачем? Не хотелось думать, кто, и уж тем более не хотелось думать, куда...
На горизонте виднелся темный, безобразный силуэт. Черная Жемчужина и Белладонна по-прежнему двигались рывками, и после каждого невозможно было удержаться на ногах, настолько они были сильны. Джек и Кэт благополучно переругивались дальше, по-видимому, решив, что пока их не притащат на место назначения, ничего другого не произойдет.
Элизабет предпочла забиться в угол в трюме и никуда оттуда не выходить, только сидеть, зажмурившись и дрожа... Никакими стараниями Уилла ее нельзя было оттуда вытащить.
Так она и просидела, слушая скрип рангоута и вздрагивая от каждого такого толчка, пока Жемчужина не остановилась. От последнего, самого сильного рывка Лиззи выкатилась из угла, больно ударившись об пушку. Тогда-то ее Уилл и поймал, и все-таки сумел вытащить упирающуюся что было сил девушку на палубу.
Чего и следовало ожидать... их явно тащил Кракен, и притащил к Летучему Голландцу. Элизабет этот корабль был настолько отвратителен, что она закрыла глаза, чтобы не видеть его. Однако глаза открыть пришлось... сразу.
Холодный ветер пронизывал до последних косточек, и Лиззи сразу закоченела, но разве это было существенно по сравнению с тем, что их ждало... Уилл приобнял ее, каким-то шестым чувством уловив ее тревогу.
Голландец встал на якорь параллельно Жемчужине. Перекинули трап. Уже, наверное, смысла нет говорить, что на проклятом корабле все осталось так же, как и прежде - все покрыто ракушками, водорослями, морскими звездами, ежами... Везде там были матросы, страшные, обезображенные матросы, на мачтах, на баке, на юте, на палубе - везде... Но, завидев Лиззи, Уилла, и все еще переругивающихся Джека и Кэт, которые поочередно тыкали пальцами в проклятый корабль, похоже, обвиняя друг друга в случившемся, они начинали спускаться и постепенно столпились внизу, отпуская противные шуточки и угрожающе выкрикивая разные, не самые приличные фразы.
Ветер стих, наступило затишье перед бурей. Четверых авантюристов схватили и доставили пред светлые очи Дейви Джонса, на ют. Элизабет завизжала, когда увидела прямо перед собой лицо морского дьявола...
Это и раньше не было лицом, теперь перестало быть и физиономией. Щупальца, да и вся склизская кожа были покрыты жуткими черными язвами, нарывами, струпьями... так же выглядела его единственная оставшаяся кисть. Невредимыми остались только клешня, деревянная нога и голубые злые глаза...
- Вы! Теперь вы за все расплатитесь сполна! - брызгая ядовитой слюной, начал он. У Лиззи подкосились коленки... Кэт побледнела, как мел, Джек сжал губы так, что они побелели... Уилл обнял Элизабет, и она почувствовала, что кузнец дрожит всем телом. Теперь страшно стало всем... По морю пронесся едва слышный шелест, вода потемнела и заволновалась, и почти не чувствующися, но холодный, как лед, ветер неожиданно встрепал волосы.
- Дейви, но ведь ты отпустил нас! - нетвердым голосом попыталась отвертеться Кэтрин. Казалось, даже ее вечно торчащие в разные стороны огненные кудряшки поникли. Окружившие их плотным кругом мартосы Летучего Голландца заржали, как лошади.
- Кэтрин де ла Вега! - голос морского дьявола как будто отдавался эхом. Кэт сжалась еще больше. - Я думаю, это была не та сделка, которую я стану соблюдать! Вы не соблюли условия! Я тоже вправе это сделать! Вы четверо навеки станете рабами Летучего Голландца!
- Мистер Джонс... - осторожно начал Джек, дернув Кэт за ремень так, что она попятилась, и встал перед ней, заслонив обзор, - а где ваше сердце?
- В сундуке! - раздраженно ответил Джонс.
- А вы что, его не достали? - Кэт с опаской толкнула Джека и вылезла на первый план.
- Нет, глупая девчонка!
- Сэр ключ не нашел! - вякнул кто-то в нестройных рядах матросов. Джонс зашипел, как раненая змея, и стало понятно, что после экзекуции проболтавшися не выживет...
- Какой ключ? - деланно-наивно спросил Джек. Кэт тихонько засунула руку в его карман и извлекла оттуда странный, закопченный двойной ключ на большом кольце.
- Этот?
- Капитан Джек Воробей!!! - тихо, но о-очень яросто прошептал Джонс.
Джек заозирался с самым невинным видом и посмотрел на ключ так, как будто видит его в первый раз, но замялся под злым взглядом морского дьявола и укоризненным Кэт.
- Я машинально...
Джонс схватил ключ, по его знаку принесли сундук. Он встал на колени, демонстративно поставив "тару" перед Кэт, Джеком и обнявшимися Элизабет и Уиллом. Отпер сундук...
Внутри было сердце. Такое же, как раньше - большое, бьющееся. Джонс взял его в ладонь, поднялся зачарованно уставившись на него. И тут Джек выстрелил...
Элизабет поняла, что он спросил про сердце только для того, чтобы Джонс достал его. Кэт просто подыграла.
В сердце появилась большая, кровавая рана ... Джонс пошатнулся... но рана заросла! Дьявол демонически захохотал, от этого леденяжего душу смеха, казалось, застыла кровь в жилах... Прошла всего пара секунд, но, видимо, кузнец решил довершить начатое. Уилл выхватил шпагу и пронзил ей сердце. Рана опять затянулась... а Джонс продолжал хохотать. Пригнулись даже его матросы, как будто три корабля поникли...
- Глупцы! - отсмеявшись, заговорил Джонс. Элизабет и Кэт, выпучив глаза, глядели на него, Уилл мелко крестился, Воробей с хмурым видом изучал пистолет. Лиззи оглянулась, на палубах Черной Жемчужины и Белладонны никого не было, паруса были подняты, а в море занимался шторм, небо затянуло серыми, мрачными тучами. - Я бессмертен! И ничто не сможет сокрушить мою дьявольскую мощь, слышите, ничто!
Вдруг сердце загорелось. Ярко-красным пламенем, танцующим на розовой плоти. Сердце продолжало биться... Джонс перетал хохотать, наконец-то хоть что-то причинило ему боль. Лиззи оглянулась и увидела Кэт, выступившую из-за спины Джека, протянувшую руки к сердцу, на кончиках ее длинных пальцев тоже горели десять веселых маленьких огоньков... Из уголка ее рта стекала струйка крови, казавшаяся черной на абсолютно белой коже. Зрачки напряженно сощуренных глаз стали вертикальными.
Вот оно рассыпалось в пепел, Джонс, согнувшийся в три погибели, выпрямился, а Кэтрин упала на палубу, как сломанная кукла. Но сердце снова собралось, как будто его не сожгли, а Кэт не встала...
Все проклятые матросы наблюдали за этим безмолвным зрелищем с открытыми ртами, как будто их привели в театр пантомимы и разыгрывали интересную пьесу.
- Глупая девчонка! - прокаркал Джонс, в то время как Джек опустился рядом с рыжей пираткой и тормошил ее, изо всех сил стараясь привести ведьму в сознание. Уилл и Элизабет, снова обнявшиеся, застыли как статуи. Лиззи казалось, что это ей снится, но скоро придет служанка, разбудит ее, и это окажется кошмаром - нет никакой сестры, никакого Джека, а она должна выходить замуж за командора... - Теперь она связана со мной, она вложила в меня все силы! Тем лучше!
Воробей поднялся, уперев руки в боки.
- Ты почти убил ее, мерзкая рыбина, и теперь еще смеешь насмехаться над нами?!
- Оно сама виновата! - гадко зашипел Джонс, по его знаку матросы начали потихоньку расходиться, как бы давая понять, что цирк закончен.
Сердце лежало на палубе. Никто не обращал на него внимания. Оно казалось такой соблазнительной мишенью... Лиззи не удержалась.
- Уродливый кретин, когда же ты наконец сдохнешь?! - заорала она во всю глотку, вырвалась из надежных объятий Уилла и с размаху пнула сердце ногой...
Оно подлетело над головами проклятой команды и упало за борт...
Лиззи попятилась назад под злым, и очень несчастным взглядом морского дьявола...
Внезапно откуда-то подул очень сильный, ледяной ветер. Лиззи и Джек одновременно протянули руки к своим головам, чтобы удержать шляпы.
Волнение на море усилилось, и в несколько секунд переквалифицировалось в настоящий шторм. Элизабет не сомневалась, что это было по воле Дейви Джонса, обычная буря не наступает так быстро...
Вдруг огромная волна обрушилась на Летучий Голландец. Она накрыла его вместе с грот-мачтой, и схлынула, не смыв никого с палубы. Это было, по меньшей мере, странно, но Лиззи не почувствовала воды. Зато, похоже, Джонс ее почувствовал.
Сильнейший ветер срывал с его плеч капли... но почему-то постепенно исчезали с него ракушки, щупальца, слизь... Вот Джонс весь покрылся каплями, казалось, он состоит из одной воды, но ветер сорвал и ее... Морской дьявол бесновался, извивался и страшно кричал, но не мог сойти с места.
Элизабет, Уилл и Джек, поднявший на руки безсознательную Кэтрин, одновременно шагнули назад. Перед ними стоял немощный старик, седой, как снег, морщинистый, в старой, очень ветхой одежде. Поля его шляпы безжизненно провисли, вместо клешни была неуклюжая культя, а сам он пошатывался, едва держась на на деревянной ноге...
А потом его не стало. Он обратился в капли, множество сияющих голубоватых капель, которые унеслись вместе с ветром...
Столпившиеся проклятые матросы застыли, как статуи. Лиззи увидела среди них бледное, синеватое лицо Прихолпа Билла.
Теперь прозрачно-голубоватая безжалостная вода опускалась и на команду... Так же было и с ними - сначала исчезали ракушки и водоросли, синева лица, наросты, и матросы превращались в нормальных людей - кто-то старый, кто-то молодой... Они не все сразу развеивались...
Сначала тот, что с штурвалом в спине, покрылся каплями, а потом они слетели вместе с ветром, и он превратился в немолодого черноволосого мужчину, наверное, в молодости он был красавцем... а потом он упал... Он не развеялся по ветру, он просто упал на палубу, и превратился в скелет...
Почти все они стали скелетами - кто-то уже выбеленный временем, а кто-то еще с кусками плоти и одежды на желтоватых костях... Мертвым не стал лишь Билл Тернер, который уже почти умер, но превращаться в скелет явно не собирался.
- Отец...
Уилл подбежал к Прихлопу, подхватывая того, уже готового упасть. Он превратился в немощного старика, седого, морщинистого, но не безобразного, а благообразного, умиротворенного...
- Уилл... - прохрипел Билл Тернер-старший, пытаясь обнять чуть не плачущего сына. Рука его бессильно упала и стукнулась о палубу. - Обещай мне, что похоронишь меня в земле... я не хочу, как они... - он обвел взглядом корабль, где теперь везде валялись мертвецы, и даже неугомонный боцман успел убежать к штурвалу и привязать себя, прежде чем его жизнь развеяло по ветру...
- Обещаю, отец... - кузнец обнял его. Прихлоп выдохнул, и умер, прошептав лишь единственное слово: "Эмили..."
- Эмили? - тихо спросила Лиззи у Джека, но Уилл услышал ее.
- Это моя мать, он... - голос Тернера-младшего сорвался.
Элизабет в последний раз огляделась на Голландце, прежде чем уйти. Только корабль не изменился... но что это? Теперь неунывающие капли облепили и судно, целиком, не тронув лишь части, на которых были Лиззи, Уилл и Джек. Кэт не считалась, ее ноги не касались палубы. Когда ветер сдул воду, стало видно, то Летучий Голландец - просто старый корабль, с порванными парусами, проломленной местами палубой, дырявыми шлюпками и перекошенным штурвалом... Мачты прогнили, как они еще стояли - было непонятно... В тот миг, когда последняя сияющая капелька слетела с проклятого корабля, открыла глаза Кэт, все еще бледная, но ее щеки вновь наливались краской.
- Ээээ... Джек, спасибо, конечно, но опусти меня, я предпочитаю чувствовать землю под ногами... Я что-то пропустила?
Выражение лица ведьмы было настолько комично-любопытное, что Элизабет не выдержала и засмеялась... сквозь слезы. Уилл поднялся на ноги, держа на руках своего отца, который, постарев, заметно похудел.
- Все закончилось, рыжая. - с видимым удовольствием ответил Джек. - Только я тебя не опущу, тут, я гляжу, такая палуба.. не решето похожа, кто тебя знает, еще свалишься.
- Я тяжелая! Отпусти меня!
- Я сказал - нет! Ты не тяжелая, виси и молчи! - Воробей, не опуская ведьму, первый спустился с мостика и направился к трапу. Уже почти ступив на него, и едва не роняя болтающую ногами Кэт, которая явно решила его поэксплуатировать и пушинкой, судя по всему, не была, он оглянулся, удивленно глядя на Уилла и Элизабет. - Чего вы ждете? Идемте! Я так думаю, никто не откажется это отметить!
Лиззи потянула жениха за рукав. Ветер сменился, стал теплым и мягким, море просветлело, нбо очистилось от туч - природа тоже радовалась освобождению от грозного и жестокого морского дьявола...
Они похоронили Прихлопа на острове с сокровищами, Кракен недалеко оттащил корабли оттуда. Бросая горсть песка в могилу, Уилл признес, тайком утирая скупую мужскую слезу:
- Спи мирно, отец. Пускай никогда и никто не нарушит твой вечный покой.
Они вернулись на корабли, а команда уже во всю готовилась к празднику...

Эпилог.

Лиззи с трудом поднялась, наступив на подол платья, которое было найдено и надето по условию Воробья, подняла свою бутылку и произнесла, удивляясь, как это ее язык еще не заплетается:
- Так! Это мой последний тост, так как пить я уже не могу! Значит, за... За что мы еще не пили? - повернулась она к Джеку.
Пьяненький капитан, сидевший рядом с Кэт на верхней ступеньке лестнице, ведущей на ют, и пытавшийся отобрать у рыжей пиратки гитару, отвлекся.
- Ээээ... Не знаю... Ну... за семью?
- Чью?
- Твою будущую! - нашелся Воробей.
- За это мы уже пили! - насупилась Лиззи. Пираты, рассевшиеся на палубе и бочках кто где, негодующе заорали. Уилл, уже давно заснувший, привалившясь к фальшборту, громко всхрапнул.
- Тогда не знаю. Отдай мне гитару! - Джек опять принялся драться с Кэт, которая гитару отдавать не желала и вообще поправляла юбку, не желая отвлекаться.
- Ну... тогда.... - Элизабет недоуменно посмотрела на матросов, который уже настроились выпить в очередной раз, и были недовольны задержкой. - Тогда просто выпьем за свободу! За счастье! За все, что есть хорошего в мире!
Команды Черной Жемчужины и Белладонны согласно загомонили, приложились к бутылкам и снова углубились в игру в карты, которая была прервана нетрезвой и потому заскучавшей Лиззи. Она тоже чуть-чуть отпила и направилась будеть Уилла, который разбудился сразу же. Кэт и Джек уже успели подраться, помириться, опять поссориться, опять помириться, и теперь что-то обсуждали, и все еще не на повышенных тонах, хотя и очень оживленно, даже тревожно.
Теплый ветерок приятно ерошил волосы, как будто ласковая мамина рука проводит по голове. Жемчужина и Белладонна несильно покачивались на спокойных волнах, между ними был перекинут трап. Полная яркая луна освещала оба корабля, стоящие на якоре. Чтобы на Белладонне было больше места для двух команд, шлюпки с нее перенесли на Жемчужину, на которой окончательно не осталось свободного пространства.
- Уилл, пойдем на Жемчужину. - попросила Элизабет зевающего жениха. Тот согласно кивнул и, приобняв ее за талию, туго стянутую корсетом, повел на корабль капитана Воробья. Там, по крайней мере, проход на ют был свободен от вновь переругивающихся Кэтрин и Джека.
Они вдвоем встали у фальшборта, любуясь серебряной лунной дорожкой, пролегшей по чуть волнующейся воде.
- Элизабет... - неожиданно заговорил Уилл после продолжительного молчания. - Где мы будем жить?
- Где-нибудь. - ответила Лиззи, облокотившись на фальшборт. На небе горели прекрасные, как бриллианты, звезды, и она думала, то ее глаза в день свадьбы будут блестеть также ярко...
- В порте Ройале?
- Ну-у-у... Уилл, там же Бекетт. Этот гад такой живучий, что я не сомневаюсь, он доплыл живым до Ямайки...
- Ну и что? Можно заплатить ему, и он не доставит нам неприятностей...
- Нет, Уилл. - Элизабет начала объяснять ему, как непонятливому ребенку. - Он не оставит нас в покое ни за что, мы ему на честь наступили, он будет мстить по личным причинам. Может, служебные он и простил бы, но оскорбление... ни в коем случае. Нет, Уилл, мы поплывем в Англию. Кэт направляется в Испанию, хотелось бы знать, что она там забыла? За ту кучу золота, что нам дают великодушно Джек и Кэт, мы можем купить себе какой-нибудь уютный домик с большими землями и крепостными крестьянами, стать почитаемыми английскими аристократами и заплатить королеве за твой адмиральский титул... А потом еще и жить безбедно до глубокой старости, да и деткам нашим хватит...
- Нет! - едва не закричал кузнец, - Не хочу адмиральскй титул, надоело мне это море, одни несчастья от него!
- Я пошутила! - улыбнулась Лиззи и поцеловала жениха. - Тогда купим какое-нибудь дело, станем приличными торговцами или просто будем продавать шоколад, сейчас это модно, хоть и сложно достать патент на продажу...
Она уже строила планы на будущую свою замужнюю жизнь, и всерьез увлеклась этой идеей - многие сейчас хотят пробовать новый, экзотический напиток, и это будет очень выгодно... Уилл отвлек ее от увлекательных мыслей долгим поцелуем. Однако, их прервали, не грубо, но неожиданно.
- Прошу прощения, но образовалась проблема, и если мы хотим решить ее побыстрее и вернуться к прежним занятиям, то надо отвлечься! - тревожно затараторил сзади мягкий, но взволнованный голос Кэт. Элизабет со вздохом отстранилась от жениха и повернулась к сестре.
- Что опять? Джек?
- Да. - Кэт кусала губы, что-то ей очень хотелось сделать, но не получалось. - Он ведь так и не вернул сердце на место.
- Его проблемы. - равнодушно пожала плечами девушка.
- Что?! - поразилась Кэтрин, широко раскрыв изумрудные глаза. Лиззи удивилась, вспомнив, что в полнолуние она несколько иначе выглядит, более... мистически. - Лиз, не перенимай мои дурные манеры! Я так говорю, когда точно знаю, что не так серьезно, но Джек мой друг!
- Ооооо... Кэт, ты все мозги свои растеряла? Я же знаю, что ты не дура... хотя иногда кажешься. - Элизабет закатила глаза. Уилл, не обративший внимания на ее прошлую реплику, уставился на невесту, которой, похоже, выпитый ром даровал правильные идеи. - Он скелет в лунном свете, так? Только этого без зеркала не видно.
- Ну так. - На юте откуда-то появился Джек, мрачный и очень-очень злой. Элизабет его не сразу заметила и вздрогнула от неожиданности. Но быстро взяла себя в руки.
- Так просто вставь свое сердце обратно, если ты скелет! - просветила она его .
Воробей немедленно последовал ее совету. Всю компанию освещала яркая луна, и потому уходить не пришлось. Он вытащил из-за спины руки, в левой была небольшая шкатулка. Джек открыл ее, достал собственное бьющееся сердце, и поднес его к груди. Словно посомневался, и все-таки попытался просунуть собственную руку прямо сквозь одежду. У него получилось! Вдруг он стал резко меняться. Джек стал полностью скелетом, в обрывках одежды, которая, кстати сказать, была другая, ради праздника относительно новая и чистая. Сердце у удивленно моргающего скелета было, неизвестно, как оно держалось на голых ребрах. Потом он начал стремительно обрастать плотью, и буквально через секунду стал обычным Джеком...
- Я... живой?
- Да! - в один голос ответили Уилл, Элизабет и Кэтрин. Джек просиял и подошел к фальшборту. Сзади доносились вопли радостной команды, кто-то выиграл в карты.
- Я не буду говорить. - подумав, заявил Воробей. - Я промолчу...
- В кои-то веки! - съязвила Кэт.
- Что это?! - завизжала Лиззи, показывая на воду. Уилл и два капитана перевесились через борт, глядя на то место, куда она указала. Там из воды высовывались толстенные щупальца, алчно шевелившиеся. Кэт тихо ахнула и чуть не свалилась в воду, ее очень вовремя схватил за талию, перетянутую красным поясом, Джек. Ее он тоже заставил переодеться в платье, но хитрая пиратка нашла себе костюм испанской танцовщицы, к которому не требовались корсет и кринолин. Лиззи так не повезло.
Вдруг щупальца сельно дернулись и замерли. Потом нырнули и снова вынырнули, обвивая какую-то очень большую рыбу, больше пяти футов, и опять скрылись под водой.
- Фуууух... - протяжно, с облегчением вздохнул Джек. - Я уж думал, это он по наши души...
- Меньше надо было думать! - язвительно прошипела Кэт, одергивая юбку, - Я бы сама вылезла! У меня же живот к спине прилип...
- Ах так! Значит, я ей, можно сказать, жизнь спас, а она, рыжая...
- Я бы выплыла!
Элизабет слегка потянула Уилла за рукав.
- Пошли, они сами разберутся. Я даже знаю, как... - она хихикнула. Уилл не понял, но тоже хмыкнул, и спустился с ней по лестнице. До них донеслась фраза Джека: "Ну и что? Это же только один раз! Подумаешь, платье..." и ответ Кэт:
- Платье?! Ты специально это придумал, и заставил согласиться, потому что знаешь, что я это нена... уп!
Лиззи оглянулась, и увидела отбивающуюся от целующего ее Джека Кэт. Мало-помалу руки пиратки задержались на шее Воробья, крепко обхватив ее.
- Похоже, он опять не нашел другого способа ее заткнуть! - тихо шепнула Элизабет Уиллу, и оба счастливо засмеялись. На темном, агатовом море медленно таяла поблескивающая лунная дорожка...