ГЛАВА 18
От громкого крика впередсмотрящего Джек, как по команде, широко распахнул глаза. Он вскочил с койки, справившись с временным потемнением в глазах от резкого подъема после ночной посиделки с извечным приятелем-ромом, прихватил подзорную трубу и поспешил на ют. «Жемчужина» потихоньку оживала, матросы, подгоняемые бодреньким боцманом, принялись за работу. Воробей деловито протер окуляр грязным рукавом рубашки и направил трубу на потемневшую полоску на горизонте. Так и есть, Порт-Роял во всей своей окутанной дымкой красе. А что это там за точечки виднеются? Хорошо если торговые корабли, а то еще эскадра командора рейд какой-нибудь совершает. Впрочем, на этот раз командор может сколько угодно кипеть праведным гневом, но не сомкнет свои аристократические ручки на неаристократическом горле капитана Воробья. Джек глумливо улыбнулся точечкам, сверкнув золотом зубов, и задорной походкой отправился подкрепиться перед насыщенным событиями днем.
Молодежь начала потихоньку пробуждаться, и первопроходцем в новый день, как и сутки назад, стал молодой Норрингтон. Он явил свету свою недовольную физиономию, заросшую неопределенного цвета щетиной и пылью со дня шлюпки, и широко зевнул. Молодой человек провел рукой по подбородку и выпучил темно-серые глаза – да, так он не деградировал еще никогда в своей жизни… За время, проведенное на острове и пиратском корабле, Майкл заметно похудел, осунулся и одичал.
Сквозь солдатский чуткий сон он краем уха слышал о подходе к Порт-Роялу, и теперь целиком и полностью мысли молодого офицера занимал его внешний вид. Не мог же он предстать перед гарнизоном в таком отвратительном состоянии? Он словно одержимый забегал по палубе, отрывая пиратов от дела и требуя для своей милости нож и зеркало. И мыло, на худой конец! Получив пару оплеух и пинок под зад, Майкл все же разжился ножом и, увидев вылезающую из шлюпки Катрину, ринулся к ней просить зеркало. На такую экзотическую просьбу девица, своим внешним видом напоминающая жителя каких-то очень оторванных от цивилизации островов, отреагировала не сразу. Несколько секунд она тупо смотрела на молодого человека, а потом расхохоталась и полезла куда-то под парусину. Майкл обиделся, засопел, но упрямо дожидался выпрошенного. Наконец, Катрина выползла на свет Божий с маленьким тусклым куском зеркала и гребнем с поломанными зубьями. То, что претендовало на гордое название «зеркало» она протянула Майклу, а сама уселась на край лодки и принялась расчесывать изрядно подзапутанные Алес и иными обстоятельствами темные волосы. Счастливый Норрингтон-младший галопом помчался за водой, чтоб, наконец, свершить священную процедуру бритья.
Спустя какое-то время из своей шлюпки вылез Диего. Мрачно посмотрев на чесавшую свои космы Катрину, он пожелал ей доброго утра. Пожелал таким голосом, которым обещают в ближайшее время убить. Впрочем, ничего личного, просто испанец был мучим похмельем, а это отнюдь не добавляет дружелюбия. Одним словом, жизнь на судне набирала обороты.
Алес все еще сидела в облюбованном лазарете и наблюдала за летающей мухой. Муха ее бесила. Но дело не в мухе. Девушке страшно хотелось есть. Живот крутило, и он бурчал, словно морское чудище. Вот уже сутки кряду он упорно доказывал хозяйке, что она, мягко скажем, не права, лишая его законной порции пищи. Сначала Алес не обращала на увещевания собственного организма ни малейшего внимания, потом начала с ним разговаривать, потом ругаться, а потом просто слушать витиеватые арии пустого желудка. На помощь системе пищеварения юной особы пришел мозг. Он напустил на нее чувство животного страха за жизнь и погнал упрямую девушку прямиком в камбуз, где она с успехом увела у кого-то из-под носа целую плошку чего-то ужасно аппетитного, но тут же на месте была застукана Катриной и с позором умчалась обратно в лазарет. Но плевать на позор, мозг был доволен добытой едой! Жизнь продолжалась.
Джек Воробей, стоя на капитанском мостике, страстно приложился к горлышку бутылки. Время замедлило бег, и Воробей смаковал каждый глоток Его Величества Рома. Что может быть прекраснее этого чарующего момента! Но вдруг сверху послышался громкий голос впередсмотрящего:
- Капитан, на нас движутся три корабля, судя по всему принадлежащих английскому флоту!
Джек поперхнулся и выплюнул ром на палубу. Нет, это конечно не смертельно, но в такой святой момент сообщать об этом!
- Каналья! – прокашлял он, обращаясь то ли к кораблям, то ли к впередсмотрящему, закупорил полупустую бутылку, положил ее в карман камзола и достал подзорную трубу. Ах, это те точечки, которым он так приветливо улыбался недавно! Ну, что ж, видать годами выработанное чутье снова не подвело и угадало в еле различимых на горизонте очертаниях часть английской эскадры. Джек уже сейчас напустил на себя самый гордый и вызывающий вид, на который только был способен, и важно поправил шляпу.
На капитанский мостик забежал Гиббс и осведомился:
- Кэп, бумага при вас? Если что, еще успеем уйти!
- При мне, мистер Гиббс, не переживайте, - Джек запустил руку под рубашку и удовлетворенно улыбнулся. – Признайтесь, вы готовы, наконец, оставить командора Норрингтона с носом?
- Хоть с …. глазом! – лукаво прищурился боцман и хрипло засмеялся.
Командор Норрингтон стоял на палубе судна «Независимый» и смотрел в окуляр подзорной трубы. Он был, мягко скажем, не в духе. Во-первых, любимый флагманский корабль был поврежден во время небольшой стычки с напутавшими в шторм курс пиратами и теперь стоял на ремонте, а, во-вторых, судя по всему, назревает встреча с ненавистным капитаном Воробьем, который зачем-то на всех парусах подгребает к Порт-Роялу. Норрингтон поджал губы и шумно втянул носом воздух. Ну, что ж, во всем есть свои плюсы. Потерпеть около получаса кривляния Воробья, но взамен этого может быть наконец-то посадить его за решетку. Этой мысли командор подарил еле заметную улыбку и, повернувшись на 180 градусов от морского простора за бортом и задрав подбородок, подал голос:
- Лейтенант Джиллет!
Тут же перед ним материализовался требуемый субъект, вытянувшись по стойке «смирно».
- Лейтенант, прикажите заряжать пушки, а на расстояние мили от пиратского судна дать предупредительный холостой залп!
- Есть, сэр!
Командор, прищурившись, еще раз посмотрел в сторону приближающейся «Жемчужины», зло фыркнул и отправился раздавать приказания дальше.
На «Черной Жемчужине» происходили менее воинственные приготовления. Капитан на всякий случай приказал зарядить пушки, но рассчитывал все же не тратить порох и ядра на командора. Судно Воробья, церемониально подняв пиратский флаг, шло прямиком на корабли эскадры.
По случаю встречи с представителями английского флота Катрина даже умылась, нахлобучила свою треуголку и теперь во все глаза смотрела на приближающиеся фрегаты. Она недоумевала, почему Воробей так открыто движется на превосходящего его числом противника. Либо капитан упился до белой горячки, либо у него какой-то план, причем скорее второе, чем первое, так как команда не подавала никаких признаков беспокойства, даже горланила неприличную песню про английский флот.
Катрина приняла твердое решение сойти на берег в Порт-Рояле, затеряться в его кварталах и скрыться от капитана Воробья. Недавний шторм только подкрепил ее желание, и теперь, облокотившись о борт, она думала, как бы это провернуть. Когда-то у нее были проблемы в этом процветающем порту Ямайки, и даже кое с кем из гарнизона города, но времени-то прошло достаточно, наверняка все забылось, да и она научилась быть осторожнее.
За спиной проскрипели доски палубы под чьими-то сапогами, Катрина чуть покосилась назад и увидела подошедшего капитана. Он с лучезарной улыбкой, расправив плечи, стоял рядом. Поймав взгляд девушки, он пошло поиграл бровями и невозмутимо продекламировал, кивнув в сторону кораблей эскадры:
- Неправда ли, достойно капитана Воробья встречают в Порт-Рояле? Сейчас командор нам отсалютует и проводит до самого причала. Эх, цыпа, вот она слава! И еще, - он наклонился поближе, - я надеюсь, ты не вздумала проститься со мной в этом чудном уголке острова Ямайка? Я слежу за тобой, лапуля, а твои уловки выучил почти наизусть.
Катрина стиснула зубы, но делать было нечего, прикидываться – так до конца, поэтому она натянула на лицо самую невинную ангельскую улыбку и проворковала: - Капитан, право слово, о чем вы говорите… Я уже давно поняла, что с вами шутки плохи…
Воробей приторно улыбнулся в ответ и продолжил свое движение по палубе.
Корабли сближались. Фрегаты эскадры разделились – тот, что заменял флагман, пошел напрямую к «Жемчужине», а остальные два начали забирать в стороны, видимо, чтобы зажать пиратское судно между собой. Джек, вновь стоя на капитанском мостике, улыбался. Как командор предсказуем… Сейчас даст предупредительный залп… И БАХ! Оба борта «Независимого» окутались небольшими клубами дыма. Воробей улыбнулся шире и отдал приказ убрать часть парусов.
Алес, сидевшая в лазарете, от пушечного выстрела подскочила на месте. Внутри все похолодело, так как в голове, словно обезьяна, запрыгала чудовищная мысль, что дядя Фрэнк все-таки догнал их. Не помня себя от ледяного страха, она выскочила на палубу. Какого же было ее удивление, когда вместо одного ожидаемого корабля Черного Клинка она увидела целых три. Естественно, мысль об английской эскадре в голову ей не пришла, поэтому она решила, что дядя раздобыл подкрепление. Она тихо застонала и шальными глазами принялась искать капитана. Увидев его на неизменном капитанском мостике, Алес, не утруждая себя поднятием на ют, прокричала снизу, указывая в направлении кораблей: - Это Черный клинок?!
- Оу, кого я вижу, сударыня! – игнорируя ее вопрос и улыбаясь, заговорил Воробей. – Где же вы пропадали? Мисс РинФерас, вы выползли как раз вовремя, сейчас нам предстоит встреча с представителями доблестного Британского флота в количестве трех кораблей. Располагайтесь поудобнее и не переживайте, ваш дрожайший дядюшка, к счастью, не чародей и не смог догнать мою «Жемчужину», так позорно сев на мель!
Алес обрадовалась. Но радость омрачалась тем фактом, что встречаться с английским гарнизоном ей не хотелось. Но, видимо, из двух зол, а именно Фрэнка и Британского флота, судьба решила подарить им меньшее. Наверное…
Увидевшие ее матросы зашумели, приветствуя «русалку», на что Алес реагировала сдержанным шипением. Ринуться в бой она уже не решилась, наученная горьким опытом, поэтому предпочла на манер гремучей змеи желать доброго утра в ответ.
На палубе появился юный мистер Норрингтон. После утренней процедуры приведения себя с порядок он сиял счастьем, но вид у него теперь, правда, стал еще более бандитским. Побрился он, мягко говоря, отвратительно – нож оказался неприспособленным для такого рода операций, так что физиономия его теперь пестрила оставшимися островками щетины и кровоточащими порезами, корабельная грязь смылась плохо, и ее потеки довершали колоритный образ офицера. Да, теперь, наверное, уже действительно бывшего офицера... Но Майкл был полон надежд и иллюзий и высокомерно улыбался, глядя на английские корабли.
Командор все смотрел в подзорную трубу и диву давался, почему это экипаж «Черной Жемчужины» с задорными песнями, убрав часть парусов, преспокойно идет ему в руки. Не к добру это. Но единственное, что ожидал Норрингтон – это шальная попытка прорваться из кольца трех Британских кораблей, на которую часть эскадры даст нешуточный отпор. У Воробья нет ни малейшего шанса. А, может, он таким образом совершает акт самоубийства? Безумец! Но, что бы это ни было, оно наполняло командора, чувством глубокой удовлетворенности, словно воздушный шарик гелием. Радостную обстановку, царящую на «Черной Жемчужине», взорвал капитан Воробей. Он не удержался и, вцепившись в носовой фальшборт, орал командору витиеватые приветствия, разбавляя их воздушными поцелуями и задорными размахиваниями шляпой. Норрингтон вскипел, так как солдаты на «Независимом» похихикивали, забавляясь криками Воробья, а быть посмешищем командору очень не хотелось. Он прикрикнул на свой экипаж и вперил ненавидящий взгляд в фигуру капитана на приближающемся судне, страстно мечтая дать по этой самой фигуре залп из пушки. Вплотную. Но эта поистине высокая мечта осталась навеки неосуществленной…
Через некоторое время корабли сблизились. Джек уже без подзорной трубы прекрасно различал на палубе временного флагмана статную фигуру командора, а за этой самой фигурой стройный ряд стрелков, направлявших на экипаж, находящийся на палубе «Жемчужины», дула мушкетов. На его загорелом лице проступило выражение крайней степени обиды, и капитан, водрузив на законное место шляпу, крикнул:
- Командор, вы снова радушно приветствуете меня! А почему в этот раз три корабля, а не пять? И всего лишь один пушечный залп, и тот холостой? Раздери меня каракатица, я начинаю сомневаться в искренности вашей гостеприимности!
Норрингтон насупил брови и, задрав подбородок, прокричал в ответ:
- Прекратите паясничать, капитан Воробей! Вы арестованы! Причем в вашем случае лучше не сопротивляться! Прикажите своему рулевому следовать за моим кораблем, иначе два сопровождающих фрегата разнесут ваше драгоценное судно в щепки!
Джек Воробей отрицательно замахал руками:
- К чему такая спешка? Вы даже не хотите узнать, для чего я пожаловал в столь негостеприимные воды, где меня как только не обещали умертвить? Очень невоспитанно с вашей стороны тащить меня сразу на виселицу, не поговорив по душам!
Если сказать, что командор был зол – это ничего не сказать. Только два обстоятельства в мире так неблаготворно влияли на состояние нервной системы Джеймса Норрингтона – это капитан Воробей и верхний ящик письменного стола в каюте.
- Не темните, мистер Воробей! – он поморщился. – У меня не так много времени, чтоб тратить его на обмен любезностями с государственным преступником!
- Ах, пустяки, это займет совсем немного вашего драгоценного времени, командор. Дело в том, что мне нужно показать вам одну очень любопытную бумажку – сущую безделицу. Я прошу вас! – и капитан Воробей сделал приглашающий жест на палубу своего корабля.
Брови Норрингтона полезли под сень парика, но тем не менее он отдал приказ приблизиться к «Черной Жемчужине» и кинуть трап. И стрелять при первой же угрозе причинения его командоровой жизни вреда. Корабли сблизились, сцепились крючьями и срослись трапами. Второй фрегат пристроился у свободного левого борта «Жемчужины», а третий встал за кормой. Так и покачивалась она на волнах, зажатая со всех сторон, словно гулящая девка.
Командор в сопровождении лейтенанта Джиллета и еще пяти офицеров спустился на свежеотдраенные доски палубы. Быстрым взглядом он окинул разношерстную команду Воробья, среди уже знакомых лиц отметив что-то новенькое. Например, неподалеку от капитана пристроились две девицы. Ну, да, так и есть, грязные, побитые, но все ж девицы. Вот так плавучий бордель! Но от созерцания команды пиратского судна Норрингтона отвлек Джек Воробей - растянув рот в самой широкой из своих улыбок, он направился к гостю. Остановившись в своей обыкновенной манере в очень опасной близости от доблестного служителя Британской короны, Джек, как и ожидал доблестный служитель, причем ожидал совершенно справедливо, наученный не одним диалогом с этим типом, начал, кривляясь, говорить:
- Какая дивная встреча! Вижу, вы тоже несказанно рады ей, командор! Как поживаете? Не женились еще?
Воробей начал с удара ниже пояса. Внутренние демоны раздирали глотки, крича «Удави его, Джеймс, сейчас же, будь мужчиной!!», но Норрингтон лишь дернул уголком рта и глухим голосом ответил:
- Бросьте свои дурацкие шутки капитан Воробей! Не для разговоров же о моей личной жизни вы пригласили меня на свое судно! Не тяните, я не любитель ждать.
Джек расплылся в улыбке, но спорить не стал.
- Должен признаться, что мое повешение, к вашему сожалению, откладывается на неопределенный срок. Я в отчаянии, что огорчаю вас этим фактом, но ничего не поделаешь. И погостить в этом удивительном уголке Ямайки я тоже не смогу, как ни настаивал на этом губернатор острова Тортуга…
Из речи Воробья Норрингтон не понял ровным счетом ничего, но посчитал своим долгом все же разозлиться и удивиться. Все выражение лица командора было воплощением вопроса «ЧТО?». Похоже, Воробей снова пакостно клюнул в палец и вырывается из руки. «Удави его, Джеймс, не будь тряпкой! Ты об этом мечтал, мечтаешь и будешь мечтать!!!» - надрывался сонм демонов, тыча вилами в кипящий мозг командора. Увы, Устав намертво приковал доблестного служителя Британской империи к себе и безжалостно обрывал крылья кровожадной мечте.
- Так о чем я? – продолжил капитан Воробей, залюбовавшись гремучей смесью эмоций на лице собеседника. – А, бумажка. Так вот, - он полез под рубашку и извлек помятый сверток. – Губернатор Тортуги нанял меня и мою команду к себе на службу. Вот собственно, что и подтверждает этот рукописный договор. Я у него под покровительством, командор, а в Порт-Рояле я для того, чтобы осведомиться у уважаемого губернатора Суона, будет ли он поддерживать военные действия против испанских портов.
Норрингтон безмолвствовал. Он просто выхватил потрепанную бумагу из рук Джека и впился в нее глазами, надеясь увидеть там какую-нибудь ахинею, не соответствующую действительности. Но либо глаза врали ему, либо документ был неподдельный. Во второе верилось почему-то труднее, чем в первое. Но, сколько бы раз командор не перечитывал бумагу, слова в ней были одними и теми же. Он грубо впихнул соглашение Воробью и развернулся в твердом намерении покинуть судно. Но, видимо судьба уготовила ему еще несколько чудных мгновений на борту «Черной Жемчужины», так как Воробей задушевным голосом окликнул его:
- Каааак, командор, вы уже уходите? Постойте, у меня есть для вас еще кое-что.
Норрингтон покосился через плечо на Воробья, который, сияя, смотрел ему вслед. Не дожидаясь, пока тот повернется к нему всем корпусом, капитан продолжил:
- Мистер Норрингтон, вы верите в случайности?
Командор не верил, но не ответил, а просто немного изменил угол поворота к Воробью. Ответил за него другой голос:
- Никак нет! А причем тут я?
Вся находившаяся на палубе компания уставилась на автора фразы. Им оказался не кто иной, как Майкл, который никак не мог связать это ходячее изваяние, гордо носящее звание «командор флота Его Величества», со своей родной фамилией. По-Норрингтовски вздернув подбородок, он смотрел на Воробья.
Командор справедливо подумал, что над ним смеются. Сжав губы так, что они побелели, он воззрился на молодого человека, стоящего среди кучи головорезов и почему-то откликнувшегося на его, командорову, фамилию. Своим видом этот молодой человек явно не выигрывал в глазах британских солдат и их командира - неприлично отросшие на пару-тройку сантиметров волосы, грязное, обветренное, небритое, но жутко высокомерное лицо, изрядно потрепанная одежда, почему-то напоминающая бывший английский мундир, просящие каши сапоги и так нагло вылезающая при всем этом убогом внешнем убранстве солдатская выправка. Джеймс Норрингтон посмотрел на юношу, титаническими усилиями удерживая спокойное и непроницаемое выражение на лице, и осведомился:
- Ваше имя?
- Майкл Норрингтон, - последовал холодный ответ.
Командор вскипел. В который уже раз. Сегодня решительно день трагической и безвременной гибели доброй половины нервных клеток. Вскинув брови, он посмотрел на капитана Воробья и проговорил:
- Мистер Воробей, что за балаган вы тут устроили? Что это за мальчишка?
Джек, стараясь придать лицу самое серьезное выражение, ответил:
- Командор, даже не знаю, как сообщить эту весьма трагическую для вас новость, но моего участия в сложившейся поистине двусмысленной ситуации нет никакого. Таким мы этого красавца подобрали на острове, возле которого произошло кораблекрушение, именно этим именем он назвался мне. Так что поверьте, у капитана Воробья есть масса других способов раздосадовать командора Джеймса Норрингтона, один из которых я вам уже продемонстрировал, - завершил свою речь Джек, разведя руками и не скрывая наглой улыбки на сияющем лице.
Командор не знал как реагировать. Произошла внештатная ситуация, на которую мозг отвечал твердым ступором. Нет, Джеймс Норрингтон не был глупцом, иначе он не был бы командором, но не каждый день ему встречался в море молодой человек, называющийся его фамилией, да еще как ни в чем не бывало пришедший на судне Джека Воробья. И снова Его Величество Устав, раздавив вопящих демонов и прочие мысли в голове, взял под контроль командора. Тот с каменным лицом и безэмоциональным голосом принялся за методичный допрос.
- Как вы оказались на судне капитана Воробья? – сверля глазами молодого человека, заговорил Норрингтон.
Майкл, отчаянно силившийся понять, плохо или очень плохо будет ему после происходящего и находящийся в практически неотличимом от командоровского ступоре, приправленном досадой от такого поворота событий, ответил, чеканя слова:
- Неделю назад торговый бриг «Кассиопея», шедший из Лондона во Флемстед, на котором находился я, потерпел крушение, попав в шторм. Впоследствии, кроме меня, никто из команды не выжил. Кое-как прожив пять дней на необитаемом острове, я был схвачен пиратами, причалившими к нему за пресной водой. Таким образом я оказался на судне капитана Воробья.
- Почему на вас остатки солдатского мундира?
- Я офицер. Меня командировали из Англии в Новый Свет…
Командор помялся перед тем, как задать действительно интересующий его вопрос. А, к черту этих сплетников-офицеров, управу на них найти можно всегда.
- Зачем вы назвались моей фамилией?
Майкл неуставно выпучил глаза на высокопоставленное начальство:
- Это моя фамилия, сэр!
- Молодой человек, конечно, виселица – не лучший способ усмирить пыл юного авантюриста, но боюсь, что мне придется к ней прибегнуть! – зашипел командор.
Майклу захотелось по пиратски дать кулаком в эту непроницаемую физиономию хоть трижды сводного брата. Но, испугавшись недостойных офицера мыслей, он ответил, задирая до невозможности подбородок в лучших традициях семейства Норрингтонов в порыве праведного гнева:
- Какая виселица?! Вот уж не ожидал, что встречу такой радушный прием на Ямайке! Всего лишь пошлите запрос в Лондон на имя вице-адмирала, указав мою фамилию, и вам ответят, какой я авантюрист!!
- Вы забываетесь! – задохнулся эмоциями Джеймс Норрингтон от такого поведения мальчишки. – Даже если вы являетесь офицером… Вернее, теперь уже совершенно точно ЯВЛЯЛИСЬ, такой разговор со старшим по званию – это кратчайший путь к трибуналу!
Майкл онемел. Он раскрыл рот, закрыл его и издал какой-то булькающий звук.
- А преступная связь с пиратами – есть ни что иное, как билет в один конец на виселицу, сударь, - продолжал разнос командор. – Плохо вы учили Устав, если не вынесли из него таких простых вещей!
Майкл почувствовал себя раздавленной толстым пальцем мухой, а мысли стали похожи на перепуганное стадо тараканов и поспешили покинуть голову. Пираты вокруг загудели, словно потревоженный улей, офицеры за спиной командора подсобрались, Джек водил глазами от одного Норрингтона к другому и уже ни капли не сомневался в родственной связи оных. Тот, которого звали Джеймс, громко сопел и почему-то не спешил предпринимать какие-либо действия, видимо наслаждался тем, что отыгрался хоть на ком-то. Алес с Диего, пошептавшись, поспешили скрыться за широкие спины корсаров, а Катрина вскипела. Хоть Майкл и не стал ей близким человеком, но ей стало жалко парня и в данной ситуации она была на его стороне. А так как девушка не привыкла держать язык за зубами, то и не стала. В общем гуле негромких фраз ее голос прозвучал неожиданно резко:
- Командор, ну вы и бревно!!
Все смолкли. Кое-где послышались смешки. Воробей, сдерживая улыбку, жеманно всплеснул руками, а Норрингтон удивленно кашлянул. По обыкновению он хотел проигнорировать дерзкие слова, но что-то в них насторожило, поэтому он, повернувшись к предполагаемому источнику оскорбления, переспросил:
- Что вы сказали, мисс?
Катрина, не мудрствуя лукаво, ответила:
- Я сказала, что вы, уважаемый, бревно, - и сняла в знак уважения треуголку.
Командор Норрингтон в упор посмотрел на девушку. Та по обыкновению, нагло сощурившись, ответила дерзким взглядом, но по мере того, как они смотрели друг на друга, выражения их лиц менялись. Вернее, менялось в основном лицо воровки, т.к. командор ограничился лишь еле заметным округлением глаз. Зато Катрина напоминала хамелеона. Она побледнела, потом покраснела и снова побледнела. Бесстыжие глаза забегали, а руки быстренько нахлобучили снятую было треуголку, натянув ее как можно ближе к носу.
- Я вслух, да? – выдавила она, кляня собственную ужасно короткую память на лица, которая так не вовремя подставила подножку хозяйке.
- Сударыня, похоже, что ваша голова работает хуже, чем руки. Я когда-то был очень раздосадован, что мне так и не удалось поймать и заклеймить вас, но, кажется, выпал прекрасный случай. Вы арестованы, - ледяным тоном сообщил Норрингтон.
- Яяя… - начала Катрина, пытаясь выкрутиться из очередной тупиковой ситуации, но ее перебил Воробей:
- Стоп-стоп-стоп! Командор, не забывайте, что это моя команда! Что вы тут опять начали – арестую-заклеймю-повешу?! Я вам от всей души доставил в ценности и сохранности родственничка, не заставил гоняться за мной вдоль всего побережья острова, оказал радушный прием на своем судне, в конце концов! А вы тут зверствуете! – он снова развернул бумагу и вальяжно двинулся на Норрингтона. – Я самым глубочайшим образом извиняюсь перед английским флотом и перед вами в частности за упущенную вами возможность расправится с ненавистными пиратами во главе со мной, но, право слово, моя команда еще под защитой губернатора Тортуги! Вот встретите их по отдельности – казните-вешайте, а сейчас будьте любезны не угрожать! Смекаете?
Командору захотелось выкинуть Воробья за борт. Или выкинуться самому. Но так как ни то, ни другое было невозможно, а доводы Воробья, черт возьми, похоже, неоспоримы, он тихонечко зарычал. Черт с ним с этим шутом, выдающим себя за офицера, - наверняка это дурацкая шутка Воробья, но отпустить девчонку просто так командор не мог. Конечно, это все дела минувших дней, но воров Норрингтон не любил никогда. Уж лучше пираты, которые грабят в открытую, за это их можно открыто и вешать. Но воры, тем более еще и принадлежащие к женскому полу, представительницы которого по святому убеждению командора просто обязаны были гулять в садах, падать в обмороки и всячески демонстрировать собственную слабость, вызывали в нем непередаваемую бурю эмоций. Ну, вот что с ними сделаешь? Разве что поставишь клеймо и кинешь за решетку. Но это ж женщины.. Ах, бесовские шутки! Вот и эта наглая карманница, с которой у Норрингтона были свои счеты, хитро сыграла на своем женском коварстве и упала в обморок, наверняка, чтоб избежать разбирательств.
- Командор, у вас до конца дней ваших будут проблемы с женщинами! – проследив за эффектным падением Катрины, взорвался новой речью Воробей. – Посмотрите, как вы напугали бедняжку. Нежные ушки прелестниц Тортуги не предназначены для слова «заклеймить». Послушайте, не хотите принимать обратно в семейное гнездо бедного родственника – не надо, но прекратите же наконец так направо и налево доводить девушек до обмороков! Ну, не так нужно их покорять! А вдруг она ударилась головой и потеряла рассудок? Учтите только, вторая моя пассажирка менее склонна к сантиментам и живенько оставит вам память о себе в качестве выбитого зуба, а может и не одного в случае клеветы!
Воробей говорил еще что-то, но командор не слушал. Хор демонов в голове заглушал трещание капитана, но Норрингтон упрямо твердил им, что расстрелять к чертям собачьим этот пиратский корабль он не имеет полномочий, какой бы соблазнительной ни была эта идея. И не стоит доказывать Воробью, что относительно проблем с женщинами он, мягко говоря, не прав, хотя, если признаться честно, то прав от первого до последнего слова. И разбираться сейчас с ним, угрожать, запугивать и требовать отдать членов его команды, чтобы посадить их за решетку, Джеймс Норрингтон уже не собирался, так как все разговоры с этим типом всегда заканчивались с одним результатом, пусть даже в кармане у командора будет лежать пачка козырей в виде трех кораблей эскадры. Черт с ним! Он судорожно втянул носом морской воздух и перебил вошедшего во вкус ораторства Джека:
- Капитан Воробей, потрудитесь замолкнуть! Вы можете бросить якорь в порту, но я настоятельно требую от вас выйти из гавани до вечера сегодняшнего дня, тем самым избавить гарнизон от соблазна расстрелять ваше судно из пушек форта, а также постараться, очень постараться, не иметь никаких дел вблизи Порт-Рояла в ближайшие несколько лет, а в идеале нескольких десятков лет! Вы меня поняли? - и, понизив голос, доверительно сообщил Джеку: - Я с тобой еще разберусь, висельник! Больше твоей команде уже не уйти живой из этих вод! – высказавшись, Норрингтон развернулся, щелкнув каблуками башмаков, и быстро направился к трапу, ведущему на «Независимый».
Джек широко улыбнулся и проводил взглядом напряженную фигуру командора. Через пару минут прозвучала громогласная команда Норрингтона кораблям эскадры отойти от «Жемчужины», и четыре судна взяли курс на гавань Порт-Рояла….
На «Черной Жемчужине» развернулось очередное масштабное представление. В главных ролях все те же лица – капитан Джек Воробей и молодые пассажиры. Стоило командору покинуть, спотыкаясь в связи с полным ступором сознания, тщетно пытавшегося осмыслить все происходящее и вынести логическое заключение, по трапу судно наглого пирата, который в очередной раз обставил его, Джеймса Норрингтона, как на вышеобозначенном судне оному вышеуказанному пирату устроили такие разборки, что, воистину, командор был отомщен сполна. Началось все со ставших уже традицией воплей
– КАПИТАН ВОРОБЕЙ!
Джек поморщился – ну сколько можно?
– Я прекрасно помню, как меня зовут, мистер Норрингтон! Чего нельзя сказать о вас – как вы посмели назваться именем самого командора? Старина Джеймс был очень недоволен,– Джек одарил юношу насмешливым взглядом и, оставив молодого человека домысливать не слишком-то скрытое издевательство, повернулся к Катрине – второй голос в унисонном вопле принадлежал ей.
Молодая воровка, разыгравшая перед командором сцену крайнего раскаяния и испуга, упав для убедительности в салонный обморок, теперь удивительным образом пришла в себя и, сидя на палубе, решила высказать капитану искреннюю благодарность за его благородное, ну, относительно благородное (если сравнивать с типичным пиратом) поведение, пусть и вызванное корыстными замыслами. Сперва, правда, поинтересовавшись в тоне, явно не годящемся для благодарности, какого рожна они терпеливо дожидались кораблей Британского флота и теперь вынуждены заходить в Порт-Роял под конвоем трех судов эскадры командора. К чему она и приступила:
- Капитан, не могли бы вы ответить, какого кальмара мы ждали, пока милейший командор со своими солдатами интеллигентно окружит нас и спровадит в порт? Неужели нельзя было избежать этого досадного обстоятельства?
- Ооочень сожалею, цыпа, но нет. Так было бы еще хуже… К тому же, не мог же я лишить старину-Джейми удовольствия польстить себя надеждой, что ему наконец удалось поймать дерзкого и мерзкого пирата, который сам плывет ему в руки! Ну и не мог же я лишить удовольствия СЕБЯ полюбоваться на физиономию командора после предъявления ему одной очень интересной бумаги, смекаешь? Это моя давняя мечта с первого дня знакомства с милейшим сударем Джеймсом Норрингтоном! А вот откуда ТЫ знаешь командора - мне бы хотелось узнать... – тут Джек заинтересованно посмотрел на девушку.
– Это давняя история. Право, настолько давняя, что и вспоминать не стоит… И не хочется, - бормотала Катрина, поднимаясь с палубы.
- Хм, - изрек Джек. Видно было, что капитан несколько (несколько много!) разочарован. Наконец, Джек смирился с тем, что его подельница в деле кражи медальонов предпочитает хранить собственные секреты из собственного же прошлого, и сказал: - Ну, если не хочется, тогда не будем... Пока…
- Да, капитан Воробей, спасибо! Я не ожидала, что вы заступитесь, - совершенно искренне произнесла Катрина, дойдя, наконец, до темы благодарности.
– Не за что, цыпа, - усмехнулся пират. – Ты пассажир моего судна, значит, находишься под моей юрск….юридиск…юрскц..юридисци… Мммм, вообщем, пока ты на моем корабле, я за тебя отвечаю. К тому же, у тебя есть один должок… - тут Джек выразительно взглянул на юное дарование в деле воровства. Катрине тут же захотелось взять свою благодарность обратно и нанести этому корыстному алчному охотнику за сокровищами, ему не принадлежащими, парочку увечий. Увы, этому высокому порыву, видимо, так и не суждено было никогда сбыться… Тем временем, Майкл переварил издевательство и вновь оказался разговороспособен.
- Капитан Воробей! Я требую объяснений! Кто этот человек?! Почему он смеет угрожать мне, офицеру Британского флота, виселицей, не имея достаточных на то оснований и, главное, не имея никаких доказательств?!! Даже если он командор эскадры, я настаиваю на судебном разбирательстве, которое вне всяких сомнений докажет, что я не имею никакой «преступной связи с пиратами»! Это абсурд! Как он смеет напоминать мне об Уставе, когда сам знает из этого документа только то, что ХОЧЕТ знать! – негодовал юный брат Норрингтона, отказываясь, впрочем, признать это родство. Майкл не хотел быть братом, пусть даже и сводным, подобного субъекта, подобного «бревна», как верно заметила мисс Катрина.
– Чего вы от меня хотите, сударь? – спросил Джек голосом мученика, возводя глаза к небесам.
– Объяснений!
– Каких объяснений, милейший? Почему ваш брат не признал в вас своего родственника и желает отправить вас на виселицу? Очевидно потому, что это навязчивая идея командора вот уже около десяти лет – отправлять всех, имеющих хоть какое-то отношение к пиратам на виселицу! А о знании Устава поговорите с ним сами – думаю, в этом он вам не откажет: Джеймс не упустит случай блеснуть знанием законов. Только, боюсь, проэкзаменовать его вы сможете только в суде! Так что советую начать репетировать оправдательную речь, - блистательно закончил свою тираду Джек и вновь повернулся к Катрине, лицо которой было мрачнее тучи и свидетельствовало о глубоких размышлениях, занимавших девушку. Впрочем, насладиться в полной мере задумчивым выражением на личике молодой воровки капитану не смог – неугомонный Майкл снова обратил внимание Джека на себя, жалобно-нагло (феномен, присущий только Норрингтонам, очевидно, – в каждом своем обращении проявлять высокомерие) поинтересовавшись:
- А нельзя решить дело как-нибудь без суда?
Джек снова повернулся к молодому человеку и принялся доходчиво, как маленькому ребенку, объяснять царящие на Ямайке при живом командоре порядки:
- Мистер Норрингтон! Вы не знаете командора – в этом ваша беда... Или ваше счастье – это с какой стороны посмотреть.. Джеймс Норрингтон вешает пиратов за то, что они пираты. И поверьте мне, сударь, огромной честью для вас и огромной милостью будет, если вы удостоитесь суда - хоть проявите себя… Судебное разбирательство могут провести и без вас – вы в это время будете премило присутствовать в тюрьме Порт-Рояла (не самое приятное место, можете мне поверить). Без суда вас могут только повесить прямо на рее – как предателя и саботажника.
– Ааоооыыыууу, - нечленораздельно промычал Майкл, представив себе свое будущее в весьма мрачных тонах.
– Впрочем, есть еще один выход, - усмехнулся Джек, наблюдая за страдальческим выражением на лице юноши. – Я могу взять вас в свою команду. Станете славным пиратом! И никакой Устав вам не будет вам помехой! Ну, что скажете, молодой человек?
– Никогда! - без раздумий заявил бывший офицер.
– Да, где-то я это уже слышал… Что ж, жаль.. Весьма опрометчиво и недальновидно, юноша…Но это ваш выбор. Так что начинайте готовить защитный монолог – он вам очень скоро будет необходим.. Начните прямо сейчас, - и Джек повернулся к Катрине, желая узреть лицо девушки и по выражению оного догадаться о судьбе ее и медальона.
Майкл же тихо вздохнул и направился прочь, погрузившись в мрачные раздумья о своей ужасной судьбе, не замечая ничего и никого вокруг. Пираты расступались перед впавшим в длительный период умственной работы молодым человеком, бросая на него сочувственные или насмешливые взгляды. Катрина дерзко посмотрела на Джека. Пират, увидев, что его заметили, просиял радостной улыбкой:
- Цыпа, я ОЧЕНЬ надеюсь, что мы уладим все возникшие разногласия. Ты ведь понимаешь, о чем я, не так ли? – девушка мрачно кивнула, и капитан продолжил: - Так вот, если ты хочешь обрести свободу и скрыться в замечательном городке Порт-Рояле, покинув навсегда мое судно и забыв о нашей встрече (ну, или вечно храня ее в памяти – это уже как тебе будет угодно), то я попрошу тебя расплатиться со мной за плавание на «Жемчужине»… Мисс Алес уже рассчиталась за морскую прогулку, так что она может беспрепятственно покинуть мое судно, как только мы войдем в гавань… Где же это наша рыжая бестия, кстати? – и Джек повернулся, чтобы поискать мисс РинФерас…
Повернулся и обнаружил, что его выяснение отношений с пассажирами стало достоянием общественности: пока половина команды «Жемчужины» занималась подготовкой корабля к входу в гавань, другая половина (большая!) не сдвинулась с места и с крайним интересом наблюдала разыгрывающееся перед ними представление.
– А ну по местам, крысы ушастые! Живо-живо! По местам! Входим в Порт! Приготовиться спустить весла! Быстро! Шевелитесь! – принялся Джек разгонять пиратов. Те расходились, недовольно бурча под нос проклятия.
– А «дамского угодника, преисполненного чести» я вам еще припомню, мистер Пинтел, - напутствовал Джек удалявшегося пирата. Пинтел с опаской оглянулся на капитан, так некстати услышавшего ее бормотание, но, заметив, что тот скорее весел, чем зол, успокоился и поспешил удалиться и заняться делом. Поспешила удалиться в суматохе и Катрина - нужно было хорошенько обдумать дальнейшие действия. Просто так отдавать Джеку второй медальон девушка не собиралась. Не отдавать вообще – не получится: Джек просто не даст ей сойти в порту. А что если принять участие в приключении? Плавание на «Жемчужине» обещало стать интересным! Капитан неспроста гоняется за медальонами – наверняка, тут есть какая-то весомая причина, связанная, скорее всего, с очень весомым имуществом… С другой стороны – это опасно… Мало ли что может случиться в пути? Шторм, встреча с недоброжелательно настроенным судном (английским или испанским), да что там – встреча с дядюшкой Алес! А то статься – и все сразу! Ужас! Но…
- Йо-хо, йо-хо – опасности по мне! – весело пропела Катрина незамысловатые слова пиратской песенки и отправилась на нос, смотреть и любоваться приближающимся Порт-Роялом, предаваясь ностальгии… Стоило разойтись пиратам, как тут же обнаружилась мисс РинФерас. Естественно, в компании Диего: долго быть в ссоре с кем-то Алес не умела, поэтому после того, как ее мозг взял верх над эмоциями, девушка стала совершать разумные вещи. Первой, безусловно, стала, тарелка с едой, второй – выход на палубу после суток добровольного заточения в лазарете, ну и третьей – мир с Диего. Правда, последний уже успел пожалеть, что сеньорита так отходчива – он снова был мучим разговорами…
- Ааа, мисс Алес! – обрадовался Джек и направился к молодым людям. Диего мысленно возблагодарил небеса, что они послали Джека и внимание его сеньориты хоть некоторое время будет занято кем-то, кроме, его скромной персоны…
- Добрый день, капитан, - хмуро отозвалась мисс РинФерас. – Если он у вас добрый, разумеется…
- Оу, цыпа, а ты, похоже, не в настроении! - сказал Джек, приглядываясь к Алес и думая, чего можно от нее ожидать, когда она «не в настроении». Алес была настроена апатично. Похоже, ей надоело буйствовать, пытаться что-то доказать кому-то, когда на нее все равно никто не обращает внимания. Так что девушка со всем смирилась. Что очень удивляло Диего... Испанец даже подумал, что может быть он не так хорошо знает сеньориту Алес, как думал, может какой-нибудь эпизод из ее поистине насыщенной событиями биографии прошел мимо него? Эпизод, где Алес была смиренной монахиней….
– Послушайте, капитан Воробей, к чему этот разговор? – спросила Алес. – Вы прекрасно знаете, что я не в настроении... Более того – вы даже знаете, почему.
– Понятия не имею, цыпа! – ответствовал Джек, пытаясь придать своей физиономии максимально честное выражение. Лицо, оно же физиономия, капитана плохо слушалось, так и норовя расплыться в довольной улыбке. Алес, однако, на капитана не смотрела, поэтому его безуспешных попыток выглядеть серьезно и сочувственно не замечала – внимание девушки было направлено на приближающийся Порт-Роял, а в частности – на гавань, с фигурами кораблей. На одном из них ей предстоит покинуть теплые воды ставшего почти родным Карибского моря и вернуться к холодным берегам Туманного Альбиона. Вернуться без медальона… Может не возвращаться? Отправиться на Тортугу, начать новую жизнь… Жизнь свободной пиратки… Алес помотала головой, отгоняя привязавшуюся мысль. Джек посмотрел на девушку, проследил за направлением ее взгляда, взглянул на испанца – тот выразительно изобразил что-то вроде умирающего лебедя, что должно быть характеризовало нынешнее душевное состояние сеньориты – и решил не мучить и без того несчастную девушку разговором и своим присутствием. Поэтому пират направился на капитанский мостик – в Порт-Роял «Жемчужина» войдет при полном параде, в смысле – при наличии капитана, замершего в величественной позе у штурвала. Наконец-то, долгожданный момент! Войти в гавань на своем корабле, на своем ЛЕГЕНДАРНОМ корабле! Беспрепятственно войти! Не для разбоя и грабежа, а мирно, без пальбы и стрельбы! Ха, пират входит в порт при содействии командора! Здорово же обрадуется начальство Норрингтона! Джек широко улыбнулся своим мыслям, любовно погладил штурвал и принялся изучать идущие впереди корабли эскадры…нет, почетного эскорта!..
Через полчаса четыре судна вошли в гавань города Порт-Роял и бросили якорь. Стоя за штурвалом «Жемчужины», Джек любовался смятением, царившем в порту. Матросы, портовый люд, присутствующие на берегу солдаты гарнизона и простые горожане смотрели на них во все глаза, шептались, указывали на них пальцем. Свершилось поистине невиданное! Пиратское судно (а Джек не удосужился убрать пиратский флаг!) вошло в порт, не подвергнувшись обстрелу фортов! И не простое пиратское судно – а сама «Черная Жемчужина»! Если верить собственным глазам, любой горожанин, конечно, если он не дальтоник, может это понять – черные паруса! Да еще и в сопровождении трех кораблей Британского флота! Причем, то, что, корабль капитана Джека Воробья не военный трофей очевидно – вон он сам дерзкий капитан, стоит у штурвала и улыбается в тридцать два зуба, сверкая золотыми коронками. Будь Джек пленен, командор первым делом засадил бы наглого пирата в трюм, а тут - вон он радостный и паясничающий капитан Джек, приветственно размахивающий шляпой и отвешивающий шутливые поклоны столпившимся на пристани солдатам и народу, а вон и зеленый, как лаперузская водоросль, командор. Похоже, очередное столкновение пирата и солдата закончилось не в пользу последнего. То есть, закончилось традиционно… Вдоволь налюбовавшись царившим на пристани смятением, Джек обратился к делам насущным-корабельным. То есть к выгрузке юных пассажиров, а именно долгожданному прощанию с мисс РинФерас и Майклом Норрингтоном. – Мистер Гиббс! – крикнул капитан.
– Приведите-ка ко мне наших пассажиров – к месту назначения, суть в Порт-Роял, мы прибыли! Пора начинать светлый момент прощания!
– Избавительного прощания! – подсказал Гиббс и удалился разыскивать молодежь. Норрингтон нашелся на излюбленном месте на полубаке, Алес в компании Диего убивала время и нервные клетки испанца на шканцах. Еще одна пассажирка – Катрина – сама спешила к капитану с явным намерением высказать ему свое окончательное решение. Таким образом, меньше чем через пять минут все молодые люди столпились перед капитаном Воробьем, ожидая прощальных напутствий.
– Друзья мои, увы! Вот и закончилось наше путешествие! – начало было многообещающим. – Мы прибыли туда, куда так стремились – Порт-Роял принимает нас распростертыми объятиями губернатора Суона! Так что… Прошу, в шлюпки. Мои ребята вас довезут, - тут капитан махнул рукой в сторону пиратов, готовившихся садиться в шлюпки и плыть к пристани. – Вам запомнится этот день, когда вы покинули легендарное судно капитана Джека Воробья! – и, закончив речь таким образом, Джек всем своим видом показал слушателям, что они могут быть свободны. То есть могут начинать выполнять хорошо замаскированный под блеском галантности приказ выметаться с «Жемчужины» и не мозолить глаза капитану в дальнейшем... Ближайшую вечность… Слушатели оказались на редкость догадливы, поэтому поспешили покинуть капитанский мостик и его окрестности и перебраться поближе к шлюпкам. Поспешили все, но не все добрались до шлюпок.
– Мисс Катрина! – окликнул Джек девушку. – Сударыня, будьте любезны, уделите капитану напоследок пару минут! - Катрина тихонько выругалась. Так, Джек не забыл о ней в суматохе. Просто скрыться в одной из шлюпок не получилось, что ж, переходим к плану Б. Девушка развернулась и посмотрела на спустившегося с юта капитана.
– Цыпа, ты помнишь наш уговор?
– Разумеется, помню, капитан Воробей. Вы желаете получить мой медальон… - Джек кивнул, одарив юную воровку улыбкой. – Так вот, вы его не получите! – Джек нахмурился. – Медальон будет у меня, но я остаюсь на вашем корабле. Этот медальон ведь нужен вам, чтобы добраться до сокровищ? – «Зараза!», кивок головой. – Что ж, я плыву с вами! И мне, как нынешней владелицы данного медальона тоже причитается определенная часть клада! Я в доле, капитан!
– Цыпа, разве ты не хотела сойти в порту? – спросил Джек таким тоном, что девушке стало ясно, что пират находится в состоянии крайней досады…То есть, готов придушить наглую девицу.
– Хотела, - честно ответила Катрина. – Но планы изменились. Командор Норрингтон ясно дал понять, что каждый, кто покинет ваш корабль и ступит на берег, автоматически лишается вашей защиты, предоставленной вам и членам вашей команды достопочтенным губернатором острова Тортуга. Поверьте, капитан, я вовсе не хочу оказаться перед лицом правосудия, подозрительно неотличимым от лица командора. А если я сойду в Порт-Рояле, то это произойдет! Перспектива быть заклейменной меня, как вы можете догадаться, совсем не привлекает, поэтому я предпочту продолжить наше совместное плавание. Считайте, что знакомство с вами было мне настолько приятно, что мне не терпится его продлить, - и, кокетливо улыбнувшись капитану, молодая предприимчивая воровка отправилась прощаться с покидающими судно Алес, Диего и Майклом.
Джеку улыбка девушки не понравилась. Чему это она так радуется? А уж не стащила ли она у него медальон Алес? Охваченный этой ужасной мыслью, капитан нервозно полез в карман и стал шарить там в поисках драгоценности…Таак, на месте, слава Морскому Дьяволу. Но до конца капитан не успокоился, поэтому извлек медальон из кармана, повернувшись спиной к выясняющей отношения с Пинтелом и Регетти Алес - девушка пыталась усмирить гогочущих пиратов, которые отказывались сажать ее в шлюпку, заявляя, что «русалка – создание водоплавающее, не приспособленное к транспортировке в шлюпке, которому приличествует добираться до берега вплавь и выходить на землю из морской пены с ракушками в волосах и водорослями на ушах! Угага!». Рассматривая медальон, Джек успокаивался – все в порядке, он, родимый! Вот кривая траектория предполагаемого движения, вот начальные координаты… Капитан перевернул медальон на другую сторону…Тааак, а это еще что? К медальону был прикреплен при помощи маленькой металлической пластинки кусочек бумаги. Джек аккуратно оторвал ненужную уже пластинку, достал свернутый в трубочку листочек, развернул и стал читать. Чем больше капитан забирался в дебри скачущих неровных букв, тем недоуменнее становилось его лицо. На листочке было написано следующее:
«Алес! Если ты читаешь это – значит, меня уже нет в живых. Доченька, знай: этот медальон – часть старинной карты. Вторая часть у Фрэнка, третья была утеряна. Береги этот медальон – Фрэнк не остановится ни перед чем, чтобы его заполучить. Но этого не должно произойти, не допусти этого, Али! Если ты когда-нибудь будешь держать в руках все три части карты, то вспомни тот странный язык, которому я обучил тебя – иначе карту не расшифровать. Я люблю тебя, Алес, и верю, что ты справишься! Отомсти Фрэнку за мою смерть!»
Джек перечитал предсмертное послание три раза и сделал вывод, что оно ему не понравилось. К тому же он совершенно не понимал нравы этой семейки – папаша предлагал дочери отомстить за его смерть! И кому?! Фрэнку Черному Клинку!!! Интересно, отец Алес так любит свою дочурку, что не желает расставаться с ней и на том свете, поэтому спешно подсказывает ей верный способ, как отправиться туда в максимально короткий срок? Перечитав письмо еще раз, Джек понял, ЧТО было в нем написано. Тааак, оказывается, карту может прочесть только человек, знающий какой-то там язык. Значит... Значит, мисс РинФерас придется задержаться на «Жемчужине»! Подхваченный этой мыслью, Джек со скорость молнии кинулся, размахивая руками, к шлюпкам, истошно вопя:
- Стой! Нет-нет! Стоооп! Отменить посадку пассажиров!!!
Алес, наконец, уладившая все разногласия с пиратами (при непосредственном содействии Диего) и уже заносящая ногу, чтобы сесть в шлюпку, завидев бегущего к ней Джека, отвлеклась от стратегически важного занятия посадки и, не удержав равновесия, свалилась на палубу. Не особо церемонясь, девушка тут же поспешила высказать все, что она думает о противных досках и отвратительном капитане. Джек, между тем, наконец, добежал до места посадки и, переведя дух, заявил:
- Мисс Алес, должен вам сообщить, что вы остаетесь на «Жемчужине»!
Последовала немая сцена. Алес, Катрина, Диего, Майкл и пираты уставились на капитана, как на умалишенного. Затем молчание сменилось дружным воплем:
- ЧТООООО?!!!!!!
Особенно старались пираты во главе с Гиббсом - терпеть Алес на судне еще хоть пару минут никто из них не согласился бы, даже под угрозой «пенькового галстука».
– Кэп, это ведь розыгрыш? – подойдя к капитану, поинтересовался у него боцман.
– Нет, мистер Гиббс, я говорю серьезно, - ответил Джек, скосив глаза и полюбовавшись ступором пиратов.
– А зачем мне оставаться? – поинтересовалась Алес.
– Видишь ли, цыпа, после того, как ты покинешь мой корабль, командор Норрингтон будет в праве сделать с тобой все, что ему заблагорассудится, как должностному лицу, наделенному весьма широким кругом полномочий. Ты ведь пиратка, не так ли? А с пиратами командор поступает до невозможности однообразно – он предпочитает их вешать. Неужели тебе так не терпится поболтаться на виселице?
– Что за чушь?! – возмутилась Алес.
– Мое дело тебя предупредить, цыпа! – ответил капитан. – Выбор делать тебе.. Только имей в виду, что я говорю чистейшую правду! – все присутствующие бросили на Джека удивленные взгляды – «чистейшая правда»?!
– Но откуда командору знать, что я пиратка? – задала вполне очевидный вопрос мисс РинФерас.
– Посмотри-ка воон туда, - сказал Джек, указывая рукой на пристань. Девушка взглянула: там столпились солдаты. – Эти почтенные джентльмены будут следить за каждым шагом тех, кто сойдет с «Жемчужины», - пояснил Джек.- И стоит кораблю покинуть порт, как всех оставшихся в городе пассажиров моего судна поймают и будут судить по обвинению в «преступной связи с пиратами», смекаешь?
– Таак, капитан Воробей, я, пожалуй, доплыву на вашем корабле до какого-нибудь менее агрессивного и опасного порта, нежели Порт-Роял, - после минутного раздумья, заявила Алес, поднимаясь с палубы и отходя подальше от шлюпок. Вылез из почти готовой к отплытию лодки и Диего. Пираты, наконец, поняли, какое «счастье» свалилось (вторично!) им на головы, дружно выругались (Алес этого, правда, уже не слышала: девушка, прихватив испанца, направилась в камбуз – раз уж она остается на «Жемчужине», почему бы не воспользоваться всеми преимуществами своего положения?) и разбрелись по кораблю, вынашивая планы мести чокнутому капитану. Если Джек всегда был таким, то становится понятно, почему Барбоса в свое время поднял мятеж…
Майкл, выслушав гениальную просвещенческую проповедь Джека, тоже поспешно вылез из лодки. Юному Норрингтону хотелось жить, а не встречаться со своим бревном-братцем, который жаждет отправить его на виселицу. Уж лучше продлить пребывание на пиратском судне и высадиться в другом порту, чем встретиться с дражайшим родственником в Порт-Рояле. Заметив его перемещения, Джек довольно улыбнулся собственной победе и констатировал:
- Рад видеть, мистер Норрингтон, что вы способны мыслить и независимо от Устава! Добро пожаловать на борт, сударь!
– Спасибо, капитан Воробей, но я высажусь в первом попавшемся приличном порту! – отрапортовал Майкл.
– Оу, похвально, похвально, юноша! – усмехнулся Джек, наблюдая, как Норрингтон-младший спешит удалиться подальше от него. – Что ж, значит, мы никого не теряем... Досадно! – философски проговорил капитан, глядя вдаль.
Катрина, слышавшая это высказывание, усмехнулась: да, нелегко вновь терпеть на судне Алес. Но спрашивать капитана о причинах, по которым юная мисс РинФерас остается, девушка не стала – вряд ли Джек сейчас ей ответит. Поэтому она, подумав, направилась в камбуз – налаживать отношения с Алес. Раз уж им плыть вместе еще неизвестно сколько, нужно как-то найти взаимопонимание. Таким образом., на шлюпках, отплывших от «Жемчужины» были только пираты, отправившиеся пополнять запасы провианта и питьевой воды – кораблю Джека Воробья предстояло долгое плавание. Через час шлюпки вернулись, груженные бочками с водой и разнообразными запасами съестного. (Все время, что пираты пробыли в городе, за ними зорким глазом следил гарнизон порта. И командор. Не замечая бесчинств со стороны «презренных пиратов», он злился еще больше.) Одного из своих подручных, верного малого, Джек направил с письмом к губернатору Суону – надо ж оправдывать цель своего посещения Порт-Рояла! Впрочем, в письме было не столько обращение по теме агрессии относительно испанцев, сколько вежливо-издевательское рассыпание в благодарностях за «гостеприимство». Ввечеру этого дня, держа слово, данное командору, Джек Воробей приказал поднять якорь, и «Черная Жемчужина», провожаемая восторженными и восхищенными воплями провожавшей ее толпы на пристани и зубовным скрежетом солдат гарнизона при солировании Джеймса Норрингтона, вышла из портрояльской гавани.
Командор проводил уплывающую «Жемчужину» взглядом приговоренного. Черт возьми! Этот мерзавец Джек Воробей опять уплыл у него из-под носа!!! С яростным ревом командор со всей силы ударил кулаком о борт «Независимого» (борт, впрочем, был к этому приучен).
– Лейтенант Джиллет! – возопил командор.
Нечастный лейтенант не замедлил явиться, ожидая самого худшего.
– Лейтенант, что вы думаете о капитане Джеке Воробье?
– Это самый жалкий пират из всех пиратов! – отрапортовал заученную от командора фразу Джиллет.
– Вы правы, лейтенант! – подтвердил командор, – только я почему-то стал в этом сомневаться…
Часом ранее.
- Фрэнк, не будь идиотом! Ты не станешь входить в гавань!
– Отчего же? Вы во мне сомневаетесь?
– Ты псих! У тебя что, до сих пор похмелье?! Да форты разбомбят твой корабль в два счета!
– А вы на что? Займитесь фортами!
– Фрэнк, неужели ты думаешь, что все пушки фортов одновременно со всеми пушками кораблей эскадры могут вдруг взять и заглохнуть?!
– А вы на что? Или вы не способны это организовать?! Черт возьми!
– В свое время Фрэнк, я возьму все, что мне причитается.. А пока сделай разумную вещь – дождись Джека здесь! Ему все равно никуда не деться! Выход из гавани один, так что...
– Так что, я устрою незабываемую встречу, - улыбнулся капитан Фрэнк Черный Клинок, а его собеседник – странный господин в черном, вздохнул с облегчением. Что ж, сегодня он снова убедил Фрэнка следовать его плану.. Жаль только, что с каждым днем убеждать становится все сложнее и сложнее. Воистину, милая зверушка осел по сравнению с Фрэнком просто эталон кротости, понимания и сговорчивости…
Джек Воробей верной рукой вел «Жемчужину» по глади вод. На душе у капитана скребли кошки – состояние для Джека непривычное, но вполне реальное. Выходя из Порт-Рояла, он заметил корабль. Ооочень знакомый корабль, который покачивался на волнах, не торопясь направиться в порт – судно явно кого-то ждало… Кого – было очевидно. Джек даже не стал лелеять себя глупой надеждой, что корабль дожидается эскадру командора... Фрэнки пожаловал! Зараза! Настиг таки! Джек решил пойти на переговоры – давать бой не имеет смысла: судно Фрэнка лучше вооружено, да и людей у него больше.. Значит надо выкручиваться словесно… Тут на палубу выплыла, иначе не скажешь, Алес. Путь мисс РинФерас лежал прямо на капитанский мостик, собственно, к капитану. Глядя на довольное и светящееся внутренней радостью лицо Алес, Джек сделал вывод, что о стремительно приближающемся судне своего дядюшки, которое уже буквально упирается им в корму, она ничего не подозревает.
– Капитан Воробей! - начала Алес, поднимаясь на ют. – Позвольте вас поблагодарить!
– Не за что, цыпа, - машинально откликнулся Джек, наблюдая, как черная тень корабля душки-Фрэнки медленно располагается по правому борту, закрывая своим массивом свет заходящего солнца.
– Капитан, а позвольте уточнить у вас курс нашего плавания, - закончив с благодарностью, перешла к содержательной части беседы Алес. - куда мы плывем?
– Вполне может статься, что никуда, цыпа… - проговорил пират, не отрывая взгляда от становящегося борт о борт с «Жемчужиной» судна.
– Как это понимать?! – тут же возмутилась Алес.
– О, очень просто... Цыпа, взгляни-ка направо… Алес взглянула. Скользнула взглядом по огромному кораблю и вновь посмотрела на Джека, желая продолжать возмущенные речи… Но тут мозг девушки проанализировал зрительный образ... Алес резко посмотрела на право еще раз. Корабль! Дядя Фрэнк!
– Аааа! – возопила девушка и поспешно отвернулась. Вновь посмотрела на Джека: пират усмехнулся и в своей манере, чуть отклонившись назад, указал пальцем направо. Алес, зажмурив глаза, медленно повернула голову. Медленно открыла сначала один глаз – без изменений, затем другой – чуда не произошло, корабль не исчез.
– ААААААА! – заорала Алес и кинулась бежать с приметного места на капитанском мостике куда-нибудь прятаться.
Джек проводил девушку взглядом и вновь обратил свой взор на корабль, точнее, на человека, который подошел к борту и обозревал палубу «Жемчужины». Наконец, светловолосый синеглазый демон соизволил взглянуть на Джека.
– Добрый вечер, капитан Воробей! – Джек в ответ улыбнулся несколько нервозной улыбкой и крикнул в ответ:
- Фрэнки! Сколько лет, сколько зим!
