PIRATES OF CARIBBEAN: русские файлы

PIRATES OF THE CARIBBEAN: русские файлы

Объявление


Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » PIRATES OF THE CARIBBEAN: русские файлы » Законченные макси- и миди-фики » "На всю голову больна..."


"На всю голову больна..."

Сообщений 1 страница 26 из 26

1

Автор. Ксюнель.
Название. «На всю голову больна»
Оригинальное произведение. «Пираты Карибского моря», может даже альтернативные ПКМ – 3, кто знает, надолго ли это вообще затянется, писанина эта и во что она вообще выльется.
Рейтинг PG-13, R.
Жанр. Приключения, драма, фантастика.
Дисклеймер. Ни на кого не претендую. Разве что на образы Ольги и Ксении – они списаны с реальных людей, так что пусть они моими и останутся.
Статус. Закончен.
Краткое содержание. На самом деле, трудно сказать, во что это все может вылиться. Вообще, если не понравится – не бейте сильно. А если серьезно – представим, что моей подруге Оле удалось вытащить наконец-то меня на Алтай, в эту горную страну, полную загадок и мифов. Кто сказал, что там не может быть ворот в другой мир? В другое время? А такие отчаянные авантюристки, как мы, просто ну никак не могли их пропустить. Что из этого получится – я не знаю. Поживем – увидим.
Основная музыкальная тема. Phill Collins, "On My Way", OST Brother Bear.
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: Вступление длинное. Имейте терпение. Просто, после нескольких попыток что-либо написать, мне надоело, что все происходит слишком быстро. Знакомые герои встретятся вам не раньше третьей главы.

P.S. Огромная просьба: товарищи-туристы, не судите строго, если где ошиблась. Сама в походы я никогда не ходила, все писалось по памяти с рассказов очевидцев и используя отчеты по прохождению порогов на р. Катунь. За мой географический кретинизм просьба веслами не бить!
P.P.S. Как многим известно (или, если кому-то неизвестно – тогда довожу до сведения) в английском языке местоимения «Вы» и «Ты» приравнены друг к другу и обозначаются одним словом «You», поэтому переход с «вы» на «ты» в данном случае можно считать условным, сделанным исключительно для удобства русскоязычного читателя.
P.P.S.S. Я знаю, что на "Жемчужине" нет кубрика. Но, увы, к началу написания сей истории, я не располагала данной информацией. Так что, ничего не поделаешь. Кубрик так кубрик.

- 1 –
«Ты помнишь, как все начиналось?»

Я с ленивым видом обозревала пейзажи, проносящиеся мимо. Мы ехали вот уже сутки. Кто когда-нибудь проделывал путь на поезде на дальние расстояния, то знает, что это такое, когда совершенно некуда себя деть. Когда книжка надоела, вся музыка в плеере переслушана, все темы, актуальные или не очень, проговорены на сто рядов, когда выпито вино, которое было рассчитано, по идее, на всю дорогу – наступает апатия. Это было очень печальное для меня явление, поскольку ездить на поездах я всегда любила и за свою недолгую жизнь уже могла повспоминать какие-то смешные моменты из прежних путешествий. Взять, например, нашу дорогу в Петербург, которая была проделана в августе две тысячи четвертого года…
Мои размышления прервала Ольга, свесившаяся с верхней полки.
- Ну что? Все так и сидишь? Может, тебе попробовать поспать?
- Угу… Может и стоит. А мы все вино выпили, лап?
- Все-все! – Оля рассмеялась. – Ложись уже давай, алкоголик маленький.
Я послушно забралась под простыню, заменявшую в душном поезде одеяло и закрыла глаза. Но сон упорно не шел ко мне, поэтому, выудив из-под подушки буклет «Ак-Тура», я с пристальным вниманием начала изучать маршрут, который нам предстояло идти в этот раз. «Сплав по Средней Катуни. Этот относительно непродолжительный маршрут, будет для Вас полным разнообразных впечатлений, - вещал буклет. - Сплав проходит в среднем течении главной водной артерии Горного Алтая - реки Катунь, которая берет начало из ледников, сползающих с южных склонов высочайшей горы Сибири - Белухи. На этом участке реки сосредоточены почти все основные препятствия, такие пороги как Ильгумень, Кадринская труба, Шабаш, Тельдекпень и другие. Мощные пороги, постоянно меняющаяся панорама живописной долины реки Катунь, острота ощущений, и ещё многое другое – вот что ожидает Вас во время этого экстремального путешествия…» Тут мое внимание привлекла надпись, сделанная почти в самом конце: «Маршрут не требует специальной подготовки, опыт участия сплавов по горным рекам желателен, но не является обязательным условием».
«Ну-ну», - буркнула я себе под нос. На самом деле, опыт сплава по рекам у меня был. В прошлом году Ольге удалось впервые вытащить меня на Алтай. Тогда у нас был конно-водный маршрут. И сплавлялись мы тогда по нижней Катуни. А здесь… здесь будут уже серьезные препятствия. В голове сразу всплыли знакомы словечки, которые я слышала от подруги раньше – «бочка», «слив», «Шабаш» (и его по-настоящему русское название), «Клык», «табанить». На самом деле, хоть Оля и не говорила – я видела, что она несколько переживает за меня. Но мои доводы в пользу выбора этого маршрута, а так же желание пройти именно водный маршрут, назло моей водобоязни, убедили ее окончательно.
- В конце - концов, ты же будешь со мной… - смеялась я. – Ты меня вытащишь из любой беды. И утонуть-то ты мне точно не дашь. Ну же, согласись…
Я улыбнулась воспоминаниям и повернулась на бок, засунув буклет обратно под подушку. Оля была права – надо было на самом деле постараться уснуть. Тыдых-тыдых, тыдых-тыдых… Тыдых-тыдых…тыдых-тыдых… Поезд мерно постукивал колесами, мягко покачиваясь, словно лодка на волнах. Я закрыла глаза и почувствовала, что плыву по этим волнам. Услышала шелест прибоя и, кажется, даже почувствовала запах моря, которое мерно катило свои волны на берег… Мое тело медленно погружалось в сон…
Пробуждение было не из приятных. Резкий толчок поезда чуть не вывалил меня с моей полки. Оля, спускавшаяся в это время сверху, тихо выругалась сквозь зубы.
- Что случилось? Почему нас так дергает? – спросила я, спустив ноги на пол и пытаясь нашарить под полкой свои кроссовки.
- А, черт его знает… - Ольга пожала плечами и села рядом. – Мы опаздываем уже на сорок минут, вот он видно и гонит, чтобы успеть.
- Опаздываем? Это не очень хорошо.
- Я бы даже сказала, что это очень нехорошо. Если мы не успеем вовремя, то автобусу придется нас дожидаться, что не есть хорошо.
- Уууууу… - я покачала головой. – Такая перспектива меня не радует.
- Такая перспектива никого не может радовать. Так что будем надеяться, что мы все-таки успеем вовремя. Ну, или, по крайней мере, не опоздаем настолько, чтобы нам не удалось попасть на автобус.
Следующие несколько часов мы провели на ногах, гадая, успеет ли наш славный машинист привести поезд на вокзал города Барнаула вовремя. Томительное ожидание, когда пытаешься определить – опоздал ты или еще нет, было сродни многочасовому стоянию в пробке по дороге на работу. Это выматывало похлеще апатии. Пытаясь убить время, мы то болтали о разных пустячках, то принимались беседовать о серьезных проблемах, присущих нашему несчастному виду, то начинали придумывать разного рода фантастические истории со своим участием…
Я не знаю, был ли волшебником машинист нашего поезда, или он «еще только учился». Судя по всему, ближе к правде оказался второй вариант, поскольку мы все-таки опоздали. До восьми часов оставалось всего несколько минут и мы галопом поскакали к месту встречи, которое располагалось под информационным табло, напротив центрального входа. Было забавно видеть, как люди, подобно маленьким ручейкам, стекались сюда, образуя небольшое болотце со звучным названием «туристы». Послышались приветственные возгласы, вслед за которыми последовали рукопожатия и объятия – встречались старые знакомцы, ходившие вместе по одним и тем же маршрутам.
Оля, издав что-то нечленораздельно-радостное, унеслась на другой конец «болотца», чтобы с кем-то там поговорить. Я опустила рюкзак на пол и села на него сверху. Хотелось уже побыстрее добраться до базы и пуститься в очередное приключение, а не торчать здесь, посреди вокзала с абсолютно скучающим видом. А в прочем, долго сидеть мне и не дали: девушка, встречавшая нас от «Ак-Тура», предложила всем проходить к автобусу.
- Ну, наконец-то… - пробурчала я себе под нос, поднимаясь на ноги. Ко мне подлетела Ольга, с совершенно счастливым видом и помогла одеть рюкзак.
На самом деле, рюкзаки были отдельной темой. Когда я еще не начала ходить с подругой в походы, я подтрунивала над этими огромными, смешными приспособлениями. Мне напоминали они раковинки улиток – не по внешнему виду, конечно, по выполняемым функциям. Турист, как и улитка, всегда носит свой дом на спине. А теперь вот и я превратилась в, своего рода, улитку, хотя и моя «раковина» была поменьше, чем у некоторых туристов. Все-таки я не рисковала нагружать свою проблемную спину слишком сильно.
Загрузившись в автобус, мы расселись по местам, скинув наши рюкзаки на свободные сидения. Нас довезли до офиса фирмы «Ак-Тур», где мы встретились с остальными членами нашей группы, которые прилетели на самолете. В десять часов утра мы уже снова были в пути. На сей раз, нам предстоял выезд на место первой стоянки, с которой должен был, собственно, и начаться наш маршрут. Но это были уже такие мелочи по сравнению с томительным ожиданием в поезде, что пережить последний день перед тем, как ощутить вкус настоящих приключений было для нас все равно, что сказать «невыворобушкивайся». Почти всю дорогу до лагеря мы продремали, сморенные усталостью… и домашним вином, которым нас угостил один из наших нынешних спутников.
На сей раз, пробуждение ото сна было более приятным – меня кто-то тихонько тормошил за плечо. Я медленно открыла глаза, жмурясь от солнечного света, который, не смотря на то, что уже был вечер, заливал пространство вокруг и делал все золотисто-желтым.
- Приехали, засоня. Просыпайся… - это Ольга. «Как она умудрилась проснуться раньше меня?» - удивленно подумала я, потягиваясь в кресле и смачно зевая. - Будет тебе зевать. Давай, поднимайся. Видишь, все уже выходят?
Тут ко мне вернулось ощущение действительности, и я увидела, как люди потихоньку выбираются из автобуса, волоча за собой свои скромные пожитки. Оля же выйти не могла, потому, что я сидела с краю, у прохода, а она – у окна.
- Все-все, я уже проснулась и встаю! – проворчала я скорее себе, чем кому-либо еще – и поднялась на ноги, которые, как оказалось, прилично затекли. - Вот зараза…
- Кто зараза? – обиделась Ольга. – Я зараза? Ну спасибо, подружка…
- Да нет, что ты… - я поспешила оправдаться, волоча свой рюкзак по проходу к выходу из автобуса; мы как назло сидели в самом конце, - Это я скорее ситуации, чем кому-либо конкретному.
- А что не так с ситуацией?
- Да все так. Просто это я так сложно пытаюсь тебе сказать, что у меня затекли ноги и теперь они, как ватные стали… - пояснила я.
Подруга замерла на полпути, удивленно посмотрела на меня…, а потом мы расхохотались в голос над моей глупостью.
- Ох, ты не можешь же без сложностей… - Оля покачала головой, помогая спустить мне рюкзак по ступенькам автобуса. – Неужели так трудно было сказать прямо?
- «Я пионер. Я не могу без трудностей!» – ответила я фразой из старого анекдота.
Мы наконец-то выбрались на свежий воздух. И я, как в первый раз, замерла от первобытного восторга. Вокруг лежала удивительной красоты природа. Горы, покрытые зеленым лесом, словно пушистой шерсткой, сейчас, в предзакатных сумерках, казалось, замерли, благоговея пред заходящим солнцем. Рядом несла свои воды госпожа Катунь, переговариваясь и шепча что-то на своем языке…
Наша группа уже собралась кучкой на полянке. Кто-то ставил палатку, кто-то собирал дрова для костра, кто-то помогал нашей поварихе найти нужные продукты. Сейчас, когда все хлопоты с обустройством будут улажены, когда будет приготовлен и съеден ужин, все сядут вокруг костра и по кругу пойдет кружка с водкой…
Чой-чой.
На самом деле, водку я никогда не пила. Ну, не считая тех редких случаев, когда мы делали «отвертку», смешивая водку с апельсиновым соком. Но так, чтобы в чистом виде – никогда. Меня даже подташнивало от ее запаха – запаха этилового спирта. Здесь же, на Алтае, эта неприязнь отступала на второй план. «Чой-чой» был своеобразным способом знакомства, этакой традицией, сближающим людей в первый же день в походе. По кругу пускалась кружка с водкой и тот, кому она попадала в руки, должен был представиться, рассказать пару слов о себе и почему его сюда, собственно, занесло – и, сделав глоток, передать кружку следующему человеку. А вообще, нигде не было оговорено, что конкретно должно было говориться при этом случае, можно было говорить, насколько я понимаю, все, что угодно, все, что шло от сердца.
Ирония заключалась в том, что пить водку при этом было совсем не обязательно – достаточно было лишь поднести кружку к губам и сделать вид, что глотаешь. Причем, все знали, что кто-то так поступает, но за это не упрекали. Главное было не отказываться. Другой момент, что Чой-чой должен был ходить по кругу до тех пор, пока вся водка не будет выпита, а при наличии большого количества непьющих это могло затянуться надолго. Ладно, поживем – увидим.
Мы нашли с Ольгой место для своей палатки, и она в очередной раз провела мне инструктаж, потому что я никак не могла научиться ее ставить. Совместными усилиями, правда, мы очень скоро справились с этой задачей и присоединились к людям, уже собиравшимся у костра. Кто-то достал гитару и тихонько перебирал струны. Солнце, бросив на нас последний взгляд из-за гор, наконец, скрылось и на мир, как будто набросили темное покрывало кое-где украшенное золотистыми звездами костров. Нам разложили по мискам наш ужин – это была гречневая каша с тушенкой.
Нет ничего прекраснее гречки с тушенкой, когда ты сидишь у костра, слышишь шум бегущей рядом реки и потрескивание веток в огне, видишь, как отблески пламени скачут на лицах твоих новых друзей. В такие моменты начинаешь чувствовать себя Фродо или кем-нибудь еще из Братства Кольца. Это, конечно, не Новая Зеландия… Тьфу, то есть не Средиземье, но для человека, которому нравится «Властелин Колец» и иже с ним, и Горный Алтай может показаться Ардой на Земле… Фантазия у меня всегда была богатая, поэтому воображение мне сражу же начало услужливо рисовать картины. Только звуки гитары немного выбивались из общей идиллии, хотя, если попросить сыграть что-нибудь из «Мельницы», то… почему бы и нет? Я улыбнулась своим мыслям, поставив пустую чашку из-под каши на траву.
Наш инструктор – Саша – внес в круг света, отбрасываемого пламенем костра, желтую эмалированную видавшую виды кружку – Чой-чой, сел рядом с нами и начал объяснять всей группе суть традиции. Я слушала уже вполуха – день был выматывающий, а на завтра нам предстоял семичасовой переезд по Чуйскому тракту, который был проложен на месте старой караванной дороге до границы с Монголией. Поскольку дорога должна была проходить по весьма живописным местам, я хотела выспаться, чтобы, собственно, с утра иметь возможность наблюдать все эти красоты. Ольга тоже рядом клевала носом, уткнувшись лбом мне в плечо. Вот уж кто умел заспать в самых немыслимых позах! Я усмехнулась и хотела, было, разбудить ее, чтобы она не проспала знакомство, но тут мне под нос сунули ту самую кружку.
- Эээ… - я на какой-то миг замешкалась, видя, как взгляды, по меньшей мере, пятнадцати человек устремились на меня, - Меня зовут Ксения, мне двадцать три года и я из Тюмени. На Алтай я попала благодаря стараниям моей подруги Ольги, о чем нисколько и не жалею. Рада оказаться здесь уже во второй раз и рада тому, что вы все тоже здесь, потому что я всегда рада знакомству с новыми людьми…
Я поднесла кружку к губам, мысленно ругая себя за всю ту чушь, которую только что сказала. Хорошим оратором я не была никогда, и публичные выступления, не важно какие, – защита ли это диплома или коротенький рассказ о себе во время Чой-чоя, - всегда вызывали у меня внутреннюю дрожь.
Запах этилового спирта ударил мне в нос. Я зажмурилась, наклонила кружку. Водка подтекла к губам, обожгла их своей горечью. Я старательно изобразила, что глотнула, зажмурилась и передала кружку Оле, по счастью проснувшейся от моих телодвижений. Дальше все пошло как по накатанной. К счастью, в нашей группе было не мало мужчин, поэтому «огненная вода» быстро убывала и к тому моменту, как кружка прошла второй круг – там осталось совсем чуть-чуть. Этот последний глоток выпил наш инструктор, завершив, тем самым исполнение сего ритуала…

Дорогу до устья Большого Яломана я запомнила плохо. Мы все-таки долго засиделись у костра вечером, а спать легли где-то в районе четырех часов утра. В итоге – разбитое полудремотное состояние – и даже дикая тряска автобуса в котором мы ехали, не была способна вернуть меня в нормальное русло. Ольга же, напротив, держалась молодцом. А в прочем, ей не привыкать. В активном туризме она уже больше пяти лет, успела сама побывать инструктором, хоть и заочно, сама вела группу. На Алтае ее жизненные силы как будто активизировались. Сейчас она напоминала мне смешных розовых зайцев из рекламы, казалось, что где-то внутри у нее тоже спрятана батарейка Энерджайзер, которая работает, работает и работает…
- Эй, ты чего прокисла? - наш инструктор, Саша, похлопал меня по плечу. – Гляди веселей!
- Угу… - промямлила я, пытаясь удобнее устроиться на жесткой лавке. Все мягкое место уже ныло. – Нам еще долго ехать?
- Еще пару часов…
- О Боже… - простонала я и картинно обхватила голову руками. Саша рассмеялся, глядя, как Оля, с наигранным укором смотрит на меня. Заметив ее взгляд, я выпятила нижнюю губу и похлопала ресницами, изображая маленького обиженного ребенка. Подружка не выдержала и рассмеялась.
- Ксю, с тобой не соскучишься, честное слово!
- Я знаю! – Я горделиво выпрямилась на лавке, и, уперев руки в боки так, чуть-чуть нахально посмотрела на нее. – Но ты ведь за это меня и любишь?
Товарищи по группе, начавшие невольно прислушиваться к нашему разговору, в этот момент дружно расхохотались. Мы с Ольгой переглянулись, и я почувствовала, как мои щеки заливает краска. В прочем, с ней происходило то же самое.
- Что, как обычно – цирк для всех? – шепнула она мне, наклонившись к самому уху.
- Ну, ты же знаешь, что мы по-другому не можем? – ответила я вопросом на вопрос.
- Да уж… Всегда, везде и в любой ситуации. Сплошной «мы-едем-а-он-висит», - Оля хихикнула. – Что-то как-то тоскливо… Может, споем?
- Без музыкального сопровождения и без вина? Фи, это моветон! – закапризничала я, чтобы снова увидеть, как она смеется. – А если серьезно – что петь будем?
- Честно говоря, я даже и не знаю. Ты что предлагаешь?
- Давай начнем с нашей, распевочной что ли?
- Оранжевая? – она улыбнулась.
- Оранжевая…
На самом деле, эта смешная детская песенка, в своем роде, стала для нас распевочной. Мы всегда, в любой ситуации, начинали именно с нее. И когда гуляли по Омску в далеком две тысячи третьем, и когда отмечали ее день рождения, и даже когда сидели у нее дома. Простота и незатейливость песни с лихвой компенсировалась тем огромным зарядом позитива, который она в себе несла. Со временем, текст несколько подзабылся, одни слова заменились на другие, поэтому, наша версия все-таки немножко отличалась от оригинала.

Вот который день, я сижу рисую.
Красок много у меня, выбирай любую.
Я раскрашу целый свет,
В самый свой любимый цвет:

Наша группа оживилась, на лицах появились улыбки. Кто-то, кто знал текст, начал подпевать. Это было удивительно и невероятно – слышать, как над зелеными лугами, над этими вечными горами, над могущественной рекой разносится смешная, добрая детская песенка. И казалось, будто бы вся природа замерла, вслушиваясь в такие простые и близкие сердцу слова:

Оранжевое небо, оранжевое море,
Оранжевая зелень, оранжевый верблюд.
Оранжевые мамы, оранжевым ребятам,
Оранжевые песни, оранжево поют…

Наконец, мы прибыли на место. Имея опыт предыдущего дня, лагерь был разбит гораздо быстрее. Вообще, группа нам нынче досталась очень хорошая – не было никаких претензий, никакого выпендрежа – все работали четко и слаженно, как один большой механизм. Кто-то начал собирать рубить дрова для костра, кто-то помогал поставить менее опытным палатку, кто-то искал продукты в общей куче вещей, чтобы наша повариха начала готовить ужин. Ольга, крикнув Сашке, что мы пошли за водой, прихватила ведро и потащила меня к реке, обосновав это тем, что просто хочет посмотреть на нее. В определенный момент, она обогнала меня и поэтому вышла к реке первой. Я увидела, как Оля покачала головой.
- Что? Что там?
- Да тут-то собственно ничего особенного… - подруга явно пребывала в состоянии задумчивости.
Я подошла и, присев на корточки, запустила руку в воду… и тут же ее отдернула.
- Ну, как? – усмехнулась Ольга, набирая воду в ведро, - Хороша?
- Как лед! – я поднялась на ноги. – Она всегда такая холодная?
- В это время года – всегда. Меня больше смущает другое… Может, тебе лучше не ходить с нами?
- То есть, как это не ходить?
- Ну… Очень просто. Обойдешь порог по берегу. Не нравится мне то, что народ рассказывает про нынешнюю воду. Не хочу, чтобы ты в нее совалась. У тебя совсем опыта нет.
Я молча забрала  у нее, ведро и пошла по направлению к лагерю. Оля какое-то время стояла на берегу, потом догнала меня.
- Опыт никогда не появится, если я буду оставаться на берегу.
- Но не на такой же воде! – она беспомощно взмахнула руками.
- А на какой тогда? Скажи мне, на какой воде я должна получать опыт?
- Не знаю! Я не знаю! Но не на такой…
Я разозлилась. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что она, наверное, интуитивно чувствовала какую-то опасность, просто не смогла объяснить это на словах. Но тогда это меня вывело из себя и обида, всколыхнувшаяся в душе, не позволила услышать мне голос разума, настойчиво советовавший послушаться подругу. Оля же, знавшая меня лучше, чем я сама, решила не спорить, чтобы не портить отношения. Она улыбнулась, плохо скрывая тревогу, и пожала плечами.
- Ладно. Давай-ка лучше доживем до завтра и посмотрим, что скажет Саша. Он еще не ходил смотреть пороги. Может, нам всем придется идти по бережочку…
- Хорошо. Доживем до завтра.
Вот так наш конфликт был исчерпан. Мы вообще старались быстро сводить все ссоры на «нет», потому что стоило только нам разругаться чуть серьезнее – и все, пиши - пропало. Характерами обе не вышли. Переспорить мы друг друга не могли никогда, в итоге все равно каждый оставался при своем мнении. Удивительно было вообще то, как мы можем не только уживаться вместе, но и любить друг друга практически сестринской любовью, то нежно и трепетно оберегая наши отношения, то ругаясь по таким невообразимым мелочам, что можно было только даваться диву. Но факт оставался фактом.
Добравшись до лагеря, я отдала ведро с водой нашей поварихе Даше и залезла в палатку. Ольга последовала за мной, снедаемая любопытством. Когда я начала с сердитым видом копаться в своем рюкзаке, она уселась напротив меня и, чуть наклонив голову, наблюдала за этим лихорадочным процессом.
- Ты все еще дуешься что ли? – спросила она, наконец, не выдержав долгого молчания.
- А? Что? – я подняла голову. – А, ты все про то? Нет, нет, мы же вроде разобрались с этим вопросом…
- Что же ты такая сердитая?
- Не могу никак найти свой сотовый телефон. Хочу посмотреть, ловит ли здесь сеть. Родителям позвонить хотела…
- Что ты! – она рассмеялась. – Здесь сети уже нет. Надо было раньше думать!
- Да? – я сморщила нос. – Зарррраза…
- Пошли, «зараза». Поможем Дашке готовить ужин… - с этими словами, Ольга вылезла из палатки. Напустив на себя страдальческий вид, я тяжело вздохнула и понуро поплелась за ней.
Впрочем, уже через пять минут, мы уже весело горланили песни на весь лагерь, чем не мало развеселили наших товарищей по маршруту. Плохое настроение тоже никогда не было в наших правилах.

Утро нашего третьего дня выдалось хмурым – это было видно даже сквозь ткань палатки. Меня разбудила Ольга. Я успела только заметить, как она вылезла и застегнула входной клапан. «И куда ее только понесло в такую рань?» - подумала я, переворачиваясь на живот. Но сон больше не шел ко мне. Я посмотрела на часы – стрелки показывали без пяти минут восемь.
- Нет, ну разве нормальный человек, находящийся в отпуске, будет вставать так рано, а? – простонала я, принимая сидячее положение. В этот момент, в палатку вернулась Ольга. С ее ветровки капала вода. Увидев, что я проснулась, она мне весело улыбнулась и протянула маленький пузырек с прозрачной жидкостью.
- Сунь, пожалуйста, в карман рюкзака.
- Чем покормила реку? Водкой?
- Вы меня обижаете. Чистый спирт! – при этих словах мы дружно рассмеялись. – Давай, поднимайся. Сейчас будет завтрак, а потом отчаливаем к первому порогу. Так что одевайся.
Как ни странно, завтрак в меня просто не лез. Я чувствовала внутреннюю дрожь, сердце ходило ходуном. Наверное, со стороны это покажется странным – когда человек, не умеющий плавать, и панически боящийся воды лезет в самое пекло. То есть, извините, в самое мокло. Но отступать было некуда, тем более, что вчерашняя сцена, которую я устроила Ольге, отрезала мне все пути к отступлению.
Нам предстояла небольшая «разминочная» прогулка – до порога надо было километров десять идти по реке. Поэтому, после завтрака мы собрали суда, спустили их на воду, Саша провел небольшой инструктаж. Расселись по местам – и отчалили.
Дорогу я помнила смутно, потому что мне вдруг неожиданно стало очень страшно. То есть, мне и было страшно, а тут стало ну просто очень. С другой стороны, я не собиралась отказываться от порога и от его прохождения, хотелось плюнуть на все и просто сделать это…
Когда мы причалили, Саша повел нас на просмотр первого порога. А посмотреть было на что. Желтый песчаный пляж, темно-серые траурные скалы, противный моросящий дождик и ревущий пенный поток, шокирующий мощью... Я ничего подобного в своей жизни не видела никогда. И ни кому еще, за всю историю водных походов, никогда так страшно не было. Пологий слив, затем четыре последовательных мощнейших опрокидывающихся вала, пара из которых, судя по всему, зашкаливают по высоте метра за два с половиной... Справа пенная яма, которую накрывает бочкой, слева кажущийся прижим к береговым скалам. В конце бочка в метр высотой и быстроток, выносящий прошедших сквозь сию преграду все к такому же мирному песчаному пляжу.
Мы долго думали, однако, даже инструктор не обмолвился об обносе; долго в молчании смотрели на беснующуюся воду... Потом мы вернулись к нашим судам, Саша провел инструктаж, рассказал, как будет лучше всего проходить порог, набросал примерную схему. Еще раз проверили баллоны. Мы с Олей натянули на себя нашу вводно-походную амуницию - гидрокостюмы, спасжилеты, шлемы. Наша четверка, должна была идти первой, а потом мы должны были оставаться на страховке - чтобы если что - выловить человека. Помимо меня и Ольги, с нами шли двое мужчин – Саша, один из инструкторов, и Паша, мужчина лет этак сорока.
Предбоевого упоения не было, каждый был до предела сконцентрирован внутри себя. Спустили кат, расселись по местам, Сашка всех приободрил.
Поехали!
Катамаран вошел в разгонную шиверу. «Слив! Бочка! Прошли! Вал! - Потянули, ребят, потянули!!! Первый!.. Второй!.. - Наш кат взлетал на водяные горы и обрушивался вниз в кажущиеся безмерными глуби... - Третий! Прошли!.. Бочка! Держись!» Бочка оказалась пусть и небольшой, но на редкость жесткой. Нас всех четверых накрыло с головой, Пашу выбило из упоров, но он остается на кате, в полулежачем положении. Быстроток! Победа! Я вволю придаюсь радости: кричу, пытаюсь попрыгать на кате, чем вызываю смех у Ольги и легкое ворчание инструктора... А я была просто счастлива.
После нас группа на рафте двинулась покорять порог. Они прошли прямо по центру струи, по беснующимся двухметровым валам без особого труда. Когда мы причалили, я подошла к Ольге и толкнула ее локтем в бок.
- Может, следующий порог все-таки пойдем на рафте?
- Нееет, дорогая, раз уж начали на кате, на кате и закончим. Я не хочу на рафт.
- Да пожалуйста-пожалуйста! – я пожала плечами, которые тут же свело. После такой физической нагрузки, мышцы тут же напомнили, что они у меня, оказывается, есть. И напомнили, скажу я вам, весьма существенно – у меня просто выламывало все тело.
После Ильгуменя у меня осталось чувство безмерной усталости. Слишком много нервов стоило мне это прохождение. Когда мы, наконец, зачалились и начали разбивать лагерь для ночевки, мне казалось, что я просто не доживу до ужина. В определенный момент, я даже отрубилась минут на сорок, привалившись спиной к дереву, провалившись не то в сон, не то в какое-то дремотное забытье. Меня разбудили, всунув в руки тарелку с супом. Горячая еда, на время вернула меня к жизни, но сразу после ужина я ушла в палатку, не дожидаясь Оли. Она еще осталась сидеть у костра.
Я проснулась оттого, что мне было очень холодно, и хотелось в туалет. Открыв глаза, я нашарила фонарик и посмотрела на часы – стрелки показывали без пяти минут четыре. С трудом выбравшись из такого теплого спальника, я натянула на себя ветровку, которая оказалась очень холодной, вылезла из палатки, в серые предрассветные сумерки… и замерла.
Все вокруг было покрыто пеленой белого, как молоко, тумана. Крыша нашей палатки серебрилась мелкой изморосью. Я вздохнула – пар облачком вырвался изо рта.
- Как-то это… неестественно, – сказала я себе и собралась, было направиться в ближайшие кусты, дабы справить свою нужду, как в этот момент входной клапан нашей палатки зашевелился, и на свет показалась взъерошенная голова Ольги.
- Ты куда направилась? Да еще и одна?
- Блин, в туалет уже сходить нельзя…
- Нельзя. Одной – нельзя. Подожди пару минут. Я пойду с тобой. Только ветровку накину.
Когда она вылезла наружу, я увидела в ее руках рулон туалетной бумаги и издала что-то радостно-нечленораздельное. Поняв, что именно стало причиной моего восторга, Ольга тихо прыснула и, схватив меня за рукав, потащила в сторону от лагеря. Мы тут же налетели на какие-то кусты, росшие непроходимой стеной. Я выругалась, потому что сильно поцарапала руку.
- Не гундось. Подумаешь, царапинка. Хочешь, чтобы на нас кто-нибудь из мужиков наткнулся, выбравшийся пописать поутру?
- Да блин, спят же все…
- Но ты-то не спишь!
Это был бесспорный аргумент, и я замолчала. Наконец, нам удалось обойти этот мерзкий кустарник, и мы оказались под сенью гигантского дерева, крона которого терялась в тумане. Здесь Оля предложила мне справить свою неотложную нужду, но я, как назло, уже расхотела в туалет и когда она вопросительно посмотрела на меня, только развела руками.
- Ну не шмогла я, не шмогла… - я попыталась отшутиться, видя ее сердитое лицо.
- Горе ты мое… - простонала она. – Пойдем. Я замерзла и хочу спать.
- Пойдем-пойдем, я разве против?
Мы развернулись и пошли в обратную сторону. Откуда-то сверху капала холодная сырость, попадая на лицо и за шиворот, доставляя мало приятных ощущений. «Эх, в тропики бы сейчас, - подумала я, - Куда-нибудь на Карибы, лежать бы на песочке, смотреть на море и лопать экзотические фрукты. А не бродить посреди тумана с рулоном туалетной бумаги в руках…»
Я настолько задумалась, что даже не заметила, что кустарник, вдоль которого надо было идти, чтобы вернуться назад в лагерь закончился. Но лагеря в этом месте не было. Был только сплошной белый туман. Я поежилась. Оля стояла в нерешительности, держась одной рукой за ветку, и растерянно оглядывалась по сторонам.
- Что-то случилось? – я подошла к ней ближе.
- Ты знаешь… как-то странно. Когда мы вышли из лагеря, то шли вдоль кустарника так, что он был по левую руку.
- Ну и…?
- Когда мы пошли обратно, соответственно, кустарник должен был быть справа, а как только он закончился – должна была быть Сашкина палатка. Это был мой ориентир. Мимо нее мы не должны были пройти. Вот прямо на этом самом месте. – Оля растеряно показала себе под ноги.
-  Может, мы не туда свернули? – предположила я. – Давай вернемся к тому дереву и попробуем снова? В таком тумане не грех запутаться.
И мы пошли обратно. Но сколько бы мы не шли, дерева на пути нам больше не попадалось, не смотря на то, что кустарник мы не выпускали из виду и шли строго слева от него. Я посмотрела на часы. Вот странно. Они показывали все то же время – без пяти минут четыре. Оля оглянулась на меня. Она выглядела напуганной.
- Ты знаешь… мне это не нравится. Мы уже давно должны были вернуться. Или, хотя бы найти какой-нибудь знакомый ориентир. А тут… ничего нет, кроме этого чертового куста!
- Мне это тоже не нравится. Только что нам делать? Может, стоит подождать, пока туман рассеется? – предложила я, поеживаясь. – Только ведь мы околеем…
- Можно попробовать покричать. Мы не могли уйти далеко от лагеря.
И мы начали кричать. Но звуки наших голосов как будто тонули в этой непроницаемой белой мгле. Напрягая слух изо всех сил, мы пытались услышать хоть что-нибудь. Но ответом нам была лишь тишина, такая же холодная и густая, как туман, окутывавший нас вокруг. Мне стало страшно. Я нашла Ольгину руку и крепко сжала ее. Почувствовав ответное пожатие, я чуть успокоилась. В любом случае, даже если мы заблудились – то заблудились вместе. Это было немаловажно. Другой рукой я лихорадочно теребила ветку куста, так предательски нас обманувшего.
- Что будем делать теперь? Старой дорогой вернуться не удалось. Докричаться тоже. Может, попробовать пойти в другую сторону, Ксю?
- Нельзя! Так мы потеряем всякий ориентир… Ты же сама меня учила, что так поступать нельзя.
- Мы его уже потеряли. Нам остается только либо сидеть здесь и ждать, пока туман рассеется, либо свернуть с этой тропы, которую мы тут протоптали, ходя туда-сюда…
Я посмотрела на подругу. Даже сейчас, в критической ситуации, она умудрялась сохранять спокойствие духа и способность рассуждать здраво. Мне кажется, что Оля, в какой-то мере в тот момент, чувствовала за меня ответственность. Потому что, как ни крути, Алтай – это ее территория. Мне хотелось помочь разделить ей это бремя, поэтому, еще раз сжав ее ладонь, я улыбнулась и, вспомнив наши старые игры в пиратов, шепнула:
- Веди меня, мой верный штурман…
Бросив на меня немного удивленный взгляд, она повернулась и сделала первый шаг в сторону от кустов, ведя меня за собой. Еще шаг. Еще. Еще один. Я оглянулась. Позади теперь тоже была белая мгла тумана, а мы все шли, шли, шли, шли… И ничего не менялось. Время, казалось, замерло, насмешливо наблюдая за нами. В какой-то момент показалось, что мы стоим на месте, просто так перебирая ногами.
«Да что же это такое! – мысленно выругалась я. – Будет этому когда-нибудь конец?»
Конец наступил неожиданно. Коротко вскрикнув, Оля полетела куда-то вниз, увлекая меня за собой, потому что мы продолжали держаться за руки. Упав с приличной высоты на какой-то склон, я покатилась вниз и, не успев отреагировать, со всего размаху врезалась в дерево…
И темнота.

2

- 2 -
«Есть такие дороги – назад не ведут…»

Я пришла в себя оттого, что кто-то легонько похлопывал меня по щекам. Голова разламывалась от жуткой боли, поэтому глаза я открыла очень нехотя. Ольга заулыбалась и, всхлипнув, стерла слезы тыльной стороной ладони. Моя голова лежала у нее на коленях, под нее была бережно подсунута ее красная куртка. Я хотела, было спросить у подруги, какого черта она сидит раздетая в такой холодине…
И тут до меня стало доходить, что я не узнаю местности вокруг. Огромные деревья высились над нами, их необъятные кроны терялись в зеленоватом сумраке. Воздух был спертый, влажный и… теплый. Я почувствовала, как моя спина моментально покрылась испариной – то ли от ужаса, то ли от жары.
- Черт возьми, мы где?
- Меня терзает этот же вопрос. – Ольга помогла мне сесть и навалилась спиной на дерево. Она выглядела страшно уставшей. – Я ломаю над ним голову все то время, пока ты была без сознания.
- Что с тобой было после того, как мы упали?
- Ну, я покатилась по склону. Так же, как и ты. Но мне повезло по-крупному – я успела схватиться за какую-то ветку. А в прочем, и тебе тоже.
- Почему? – удивилась я.
- А ты проползи немного вперед. Только аккуратно. Смотри под ноги… то есть под руки.
Я последовала ее совету. Так же как и была – на четвереньках – начала продвигаться вперед. Сначала ничего не менялось. Но вот, я как будто вышла из леса… и оказалась на краю высоченного утеса. Внизу плескалось море, разбиваясь об острые скалы, торчавшие из воды, подобно острым зубам какого-нибудь хищника… Впрочем, море было и вокруг, до самого горизонта.
Подождите. Какое море?
Я потерла глаза, насколько это было возможно грязными руками, старательно поморгала и снова посмотрела на стихию, беснующуюся подо мной.
- Что, не помогло? – услышала я насмешливый голос Ольги. Обернувшись, я увидела, что она подползает ко мне.
- Нет, не помогло.
- Мне тоже не помогло. – Подруга легла рядом, вытянувшись во весь рост. – Есть предположения, где мы можем находиться?
- Абсолютно никаких предположений. – Я пожала плечами. – Какой-то сбой в Матрице, как сказал бы сейчас Сашка. Нас выкинуло в другое подпространство.
- Угу. Это никаким образом не объясняет, почему мы здесь. И главное – ГДЕ здесь…
- Мда… - я вздохнула, попытавшись счистить с руки грязь. Ольга, заметив мои мучения, протянула мне все тот же злосчастный рулон туалетной бумаги.
Нахождение этого предмета здесь, в данной ситуации, мне показалось настолько абсурдным, что я расхохоталась. Вообще, судя по всему, это была истерика, потому что спустя пару минут такого безудержного веселья, у меня потекли слезы, и я вдруг разревелась. Оля подползла ко мне поближе, обняла меня и, стала гладить по волосам, как делала всегда в таких ситуациях. Постепенно, я успокоилась и, отстранившись, улыбнулась ей, попутно вытирая слезы тыльной стороной ладони.
- Ну, что будем делать? – спросила я, вставая на ноги и разминая затекшие члены.
- Не знаю. Давай попробуем выйти куда-нибудь. Людей поискать что ли… А еще я пить хочу, и умыться, поэтому надо найти какой-нибудь источник воды. – Она поднялась вслед за мной.
- Да, надо. Фууууух… Духотища-то какая. Мне кажется, что мы находимся где-то в тропическом, или даже в субтропическом поясе… Другой вопрос, как нас сюда занесло?
- Вопрос, без сомнения хороший. Но ответа я на него не знаю. – Ольга уже снимала с себя теплую кофту, оставшись, таким образом, в джинсах и ярко-желтой футболке с надписью «Ак-Тур». Я решила последовать ее примеру и, тоже сняла лишнюю одежду, коей оказалась ветровка и водолазка.
- Куда будем девать вещи?
- Никуда. Мы возьмем их с собой.
- Зачем?  - удивилась я, подбирая одежду с земли и сворачивая ее в удобный для носки узелок.
- Ну, во-первых, они могут нам пригодиться. А во-вторых, еще не известно какие тут ночи. И, между прочим, далеко не факт, что сегодня мы успеем добраться до какого-нибудь селения.
Тут я не могла с ней не согласиться. Увязав рулон туалетной бумаги в свой узелок с вещами, я еще раз осмотрелась, словно бы прощаясь с этим местом, потом повернулась к Ольге. Она, заметив мой взгляд, тоже осмотрелась, потом махнула рукой в западном направлении.
- Пойдем в эту сторону, вдоль берега. Я думаю, где-нибудь он все равно спускается к воде в виде пляжа или чего-нибудь вроде этого. Не хочу я пока уходить вглубь леса. Мы уже с тобой попробовали это один раз. – Оля усмехнулась. – И, как видишь, безуспешно. Идем!
С этими словами, она развернулась в указанном направлении и пошла. Я, не мешкая ни минуты, последовала за ней.
Какое-то время идти вдоль края утеса было достаточно удобно – здесь практически не было растительности, и ничто не мешало ходьбе. Но через пару часов передвижения под палящим солнцем, мы нырнули под влажную сень тропических деревьев. На нас тут же набросились сотни маленьких насекомых. Отмахиваясь от них, я выругалась, вспомнив фразу Мерри из «Властелина колец»:
- Интересно, а когда хоббитов тут нет, кого эти кровопийцы едят?
- Тогда они едят людей, непонятно откуда взявшихся в этих местах, – ответила мне Оля, улыбнувшись, - Да, конечно, кровь у них не такая вкусная, но когда захочешь кушать, будешь жевать даже подошву…
Эти слова вдруг остро напомнили мне, что мы давненько ничего не ели и не пили. Как назло, нам не попалось ни одного ручейка, ни речушки, ни вообще чего-либо, что могло утолить жажду или голод. Только деревья, деревья, деревья… Пробираться сквозь заросли было тяжело, приходилось рвать растительность своим телом, пробиваясь, словно Фродо, сквозь паутину Шелоб. От этого мы обе взмокли, пот бежал просто в три ручья… Наконец, выбившись из сил, я остановилась и окликнула Ольгу. Внимательно осмотрев место, мы присели на перекур.
- Сколько мы уже идем?
- Откуда же я знаю? – удивилась я.
- У тебя часы на руке. – Ольга усмехнулась. – Посмотри.
- Да, но… - я бросила взгляд на левое запястье. Стрелки показывали половину шестого. – Они же стояли! Когда мы бродили там, в тумане – они стояли!
- Вот именно. КОГДА мы бродили в тумане. А когда ты была без сознания, я случайно посмотрела на часы, без надежды, конечно, думая, что они у тебя остановились. Сколько времени было, там, на Алтае?
- Без пяти минут четыре…
- Угу… Ну вот, а когда мы только попали сюда, было десять утра. Около часа мы проболтались на том утесе. Значит, вышли мы где-то в одиннадцать. Это получается, что мы уже идем…
- Шесть с половиной часов.
- Шесть с половиной часов. Прилично. А в прочем, мы совсем без груза. Так что не удивительно…
Я вздохнула и посмотрела наверх. Здесь, в джунглях (а то, что это именно джунгли уже не возникало ни малейшего сомнения) неба не было видно совсем. Вот если бы подняться повыше…
И тут меня аж подбросило.
- Оль! Надо, чтобы кто-нибудь забрался на дерево и посмотрел. Вполне вероятно, что оттуда будет видно дорогу… Или, может даже, какой-нибудь оплот цивилизации…
- Ксю! Ты просто гений! – Оля рассмеялась. – До чего же простое и правильное решение. Лезь!
- Кто? Я?
- А почему нет? Твоя же идея!
- Я не умею лазить по деревьям.
- Серьезно? – удивилась Ольга.
- Ну да. Я не баловалась подобными развлечениями в детстве.
- Мммм… Ладно, тогда я слажу.
- Давай-давай, лезь! – я подобрала с земли какую-то веточку и пару раз хлестанула Ольгу по мягкому месту. Она ойкнула и засмеялась.
- Все-все, я поняла. Уже лезу.
На самом деле, легко было сказать – «лезу». Вокруг, как назло высились деревья с абсолютно гладкими стволами. Я повертела головой, посмотрев по сторонам. Наконец, чуть в стороне от места нашего привала, мы заметила более-менее приемлемое для подъема дерево. По крайней мере, Ольга вполне могла дотянуться до нижней ветки, слегка подпрыгнув.
- Тебе придется меня подсадить…
- Ладно. Только постарайся меня сильно не пачкать.
Она, подпрыгнув, ухватилась рукой за нижнюю ветку дерева. Я, согнувшись, подлезла под ее висящие ноги и подставила свои плечи. Потом, я начала медленно подниматься, а она – изо всех сил подтягиваться на этой ветке. Наконец, Оле удалось закинуть на ветку одну ногу, потом вторую.
- Все, дальше я сама! – крикнула она, забираясь выше. – Отойди немного, чтобы я тебя не зацепила, если вдруг свалюсь.
- Не говори глупостей!
- Есть «не говорить глупостей», товарищ Капитан! – отрапортовала она, начала подниматься и вскоре густая листва скрыла ее от моих глаз.
Я села на один из корней дерева, выпирающих из земли. Потянулись томительные минуты ожидания. «В следующий раз, тебе выпадет черед залезать на дерево, - сказала я себе, - Просто подумай о том, что твои предки – потомственные обезьяны. Представь, что ты мартышка и все получится…» Эта мысль была настолько нелепой, что я, невольно, расхохоталась. Судя по всему, густая листва не пропускала звук, и поэтому, мне не пришлось объяснять Оле причину столь неуместного веселья…
Минут через двадцать надо мной что-то зашебуршало, сверху посыпались листочки. Я вскочила и успела обхватить свисающие ноги Ольги на уровне лодыжек. Мы чуть не свалились с ней вместе, но, по счастью, все обошлось. Сев на тот же корень дерева, на котором только что сидела я, она описала мне все, что ей удалось увидеть наверху.
- Я сначала подумала, что мне показалось, но, кажется, что мои глаза меня все-таки не подвели - лес в одном месте, разрывается надвое. Этот разрыв длинный и узкий. На одном из его концов я увидела тоненькие струйки дыма, тянущиеся к небу. Там явно есть люди, которые вполне могут нам помочь разобраться в сложившейся ситуации… - подруга в задумчивости закусила нижнюю губу.
- Как ты думаешь, что это?
- Я так предполагаю, что я видела реку. И это хорошо.
- Ты говоришь про это разрыв?
- Да. Скорее всего, это река.
- А дым? Чей-то лагерь?
- Нет, вряд ли. В лагерях не разводят несколько костров. Если, только это не несколько лагерей конечно. Но я так думаю, что это, все-таки, какое-то поселение. В любом случае, там живут люди, – она пожала плечами. – Если есть шанс, что они нам помогут…
- А вдруг это какие-нибудь индейцы? Людоеды… Бррррр… - я поежилась от подобных мыслей.
- Насколько я помню, на Земле осталось очень мало племен, среди которых распространен каннибализм. Не думаю, что удача может отвернуться от нас настолько, что мы натолкнемся на одно из них. Это будет, по меньшей мере, не честно…
- Я бы не сказала, что наше попадание сюда вообще как-то согласовывалось с госпожой Фортуной. – Я поднялась на ноги. – То, что с нами произошло, вообще не лезет ни в какие ворота.
- Не лезет, - согласилась Оля. – Мы можем с тобой так до бесконечности рассуждать. Но действовать, все-таки, лучше. Предлагаю попробовать добраться до реки. Я думаю, что у нас есть еще пара светлых часов в запасе.
- В какой стороне она была?
Она внимательно осмотрелась, чтобы сориентироваться и, в конце - концов, махнула рукой в направлении, которое, видимо, считала верным.
- Ты точно уверена, что нам надо идти туда?
- Да. Я уверена.
- Хорошо. – Я взяла ее за руку. – Ты как? Пойдем? Или хочешь еще отдохнуть?
- Я? Да вроде нормально. Конечно пойдем! Отдохнем у реки, когда сможем наконец-то попить.
- И умыться…
- И умыться!
Мы снова двинулись в путь. Это часовой перерыв прибавил нам сил, не смотря на то, что Оле пришлось лезть на дерево. Возможно, тут сыграло свою роль так же и то, что теперь мы точно знали цель, знали, куда идем, что хотим найти и на что должны ориентироваться. А для людей, оказавшихся в незнакомом, я бы даже сказала, в чуждом месте, это было немаловажно – видеть цель. Все равно какую. Лишь бы не идти «в никуда».
Нам очень не хватало оружия… ну, или чего-нибудь острого. Сейчас так бы кстати пришлись мечи или мачете – для того, чтобы прорубать дорогу. Растительность была очень густая, и передвигались мы со скоростью какой-нибудь черепахи. Это очень раздражало, потому что хотелось добраться поскорее до воды, умыться, смочить раздраженные укусами насекомых руки и, самое главное – попить. Жажда мучила просто неимоверно.
Постепенно смеркалось. Мысль о том, что ночевать придется в лесу, посреди всей этой растительности, погнала нас вперед еще быстрее. Подобрав с земли какую-то палку, я стала использовать ее вместо мачете, пробивая путь сквозь растительность. Эффект, конечно, был минимальный, но, все же это было лучше, чем ничего…
К девяти часам мы выбились из сил окончательно.
- Все. Я больше не могу идти. – Я рухнула на землю. – У меня уже все болит.
- Ты уверена, что мы пошли в нужном направлении?
- Уверена. Может, я расстояние до реки определила неправильно. Но ты же знаешь, что с высоты все кажется ближе.
- Знаю.
Мы замолчали, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Все мышцы звенели, как натянуты струны, казалось, во всем теле нет ни единого места, которое бы не болело от усталости. Мы, конечно, ходили пешком раньше. И ходили достаточно долго, взять, к примеру, нашу прогулку по Омску, когда мы провели на ногах почти двенадцать часов. Но одно дело – это ходить по городу, когда от тебя требуется минимум усилий – только передвигать ноги. А тут…
В этот момент я заметила, что Ольга замерла.
- Эй… Ты чего?
- Тсссссс… Тихо. Слушай.
Я затаила дыхание, прислушиваясь к звукам окружающего нас леса. И тут заметила этот новый шум, примешавшийся к гомону птиц, шелесту листвы и стрекотанию насекомых. Это было размеренное журчание воды. Еле слышное, но тем не менее… Я посмотрела на подругу и увидела в ее глазах победный блеск.
- Река? – шепнула я, все еще не веря в то, что мы все-таки дошли.
- Не знаю. Но это шумит вода. – Она поднялась на ноги и протянула мне руку. – Бежим?
- Бежим! – Я схватилась за протянутую ладонь, и мы ломанулись сквозь джунгли.
Сколько мы бежали – я не знаю. Время от времени мы останавливались, чтобы снова прислушаться и убедиться в том, что звук журчащей воды становится громче, что мы приближаемся. Откуда только силы взялись? «Жить захочешь – и не так понесешься!» - усмехнулась я про себя, еле поспевая за Ольгой. Наконец, растительность начала редеть и мельчать – многолетние великаны уступили место более молодому поколению. Впереди, между стволов что-то блеснуло…
- Вода! – радостно заорали мы… и со всего размаху влетели в реку, благо у берега было мелко.
К счастью, жажда не отняла у нас последние остатки разума, и мы не бросились в воду тут же. Оставив узелки с вещами на берегу, мы быстро скинули с себя одежду и обувь и как были, в нижнем белье, зашли в реку. Я растянулась на мелководье в полный рост, чувствуя, как вода смывает усталость, как уходят вместе с ней страх и переживания. Это была наша маленькая победа, и я гордилась ею, гордилась тем, что мы сделали это вместе.
Оля, не смотря на то, что умеет плавать, присоединилась ко мне. Ее можно было понять – рисковать в незнакомом водоеме на самом деле не стоило. Я приняла сидячее положение и старательно умыла лицо. Но вот что странно – пить эту воду не хотелось. Она была зеленоватого цвета и, в принципе, не внушала доверия. Осознав эту мысль, мы как-то обе сразу погрустнели, а жажда усилилась стократно.
Я вылезла на берег. Решив подождать, пока тело чуть-чуть обсохнет, я прислонилась к стволу дерева, росшего неподалеку. Желудок бунтовал. Он требовал есть и пить. Сердце, казалось, колотится где-то на уровне ушей, и бухает как колокол. Чувствуя, как у меня подкашиваются ноги, я медленно сползла по стволу. Ко мне тут же подошла Оля, только что выбравшаяся из воды. Вид у нее был встревоженный.
- Эй, ты как? – она присела рядом, - Совсем плохо тебе?
- Да нет вроде. Просто очень устала. И хочу пить.
- Нетренированный человек может обходиться без воды около трех суток. А мы с тобой не пьем только часов пятнадцать. У нас еще полно времени в запасе!
- Ну ты и оптимистка! – Я прыснула со смеху.
- Зато ты повеселела… - она похлопала меня по плечу. – Давай устраиваться на ночлег? У меня в курточке, кажется, была зажигалка, так что можем развести костер.
- Ты знаешь, мне кажется, что я уже и так засну. Но в принципе, думаю, костер не помешает.
Мы оделись и набрали веток, сколько смогли найти на берегу, потому что уже было темно и ничего не видно. Когда огонь разгорелся и весело запрыгал по сухим сучьям, я легла, подложив под голову ветровку. Оля еще какое-то время сидела рядом со мной, и мы разговаривали, иногда замолкая и прислушиваясь к звукам тропического леса. Наконец, сон переборол звеневшую по всему телу усталость и я отрубилась.

Мне снилось, что я пью воду, пью чистую свежую воду большими, вкусными глотками. Вздрогнув, я раскрыла глаза. Когда осознание реальности вернулось ко мне, я увидела, что вся насквозь промокла от дождя, потоками льющегося мне на тело и на лицо. Тяжелый тропический ливень разразился над нами. Я раскрыла рот и начала пить.
Свежая вода приободрила меня настолько, что жизнь вновь показалась мне прекрасной и удивительной. Приняв сидячее положение, я увидела, что Ольга тоже пьет, даже не открыв глаз. Я подползла к ней и легонько тронула за плечо. Ее ресницы дрогнули, и мы встретились взглядами.
- Удача решила снова повернуться к нам лицом? – улыбнулась я.
- Как сказать. Напиться-то мы напились. Зато промокли насквозь. – Она села, вытерев губы тыльной стороной ладони. – И это не решает другой проблемы – где мы возьмем воду потом.
- Но зато сейчас напились! – Не унималась я. – Теперь бы еще покушать…
- Ты безнадежна. – Оля покачала головой и поднялась на ноги. – Давай-ка решать, что мы с тобой будем делать дальше.
- Что значит «будем делать дальше»? – Я удивилась. – То же самое, что и вчера. Идти.
- А куда идти-то ты знаешь?
- Ну в это… в поселение. Или что ты там вчера видела… Туда, где дым.
Оля только покачала головой, но ничего не сказала. Мы подобрали с земли свои вещи.
- Надо еще раз посмотреть, где деревня.
- Что, снова залезть на дерево? – Я состроила кислую мину.
- Да, надо. В этот раз, правда, думаю, так быстро залезть не удастся. Дождь, все скользкое, мокрое, ненадежное. Так что придется подождать немного.
Оля всунула в мне в руки свои вещи. Мы нашли подходящее дерево – правда для этого пришлось чуть углубиться в джунгли, по берегу рос только кустарник, - и она быстро скрылась в листве. Завистливо вздохнув, я присела на корень дерева и принялась ждать.
В этот момент, дождь, который так старательно нас поливал все это время, внезапно закончился. Тучи быстро разошлись, и выглянуло солнце. Как красиво засверкал лес в его золотистых лучах! Казалось, что в каждой капельке поселился маленький фонарик, живущий своей собственной жизнью. Сотни солнечных зайчиков заскакали вокруг меня. Правда, когда эти «зайчики» падали за шиворот, ощущения были не из приятных, даже не смотря на то, что я была вся мокрая насквозь. «Мда… Сейчас бы переодеться в что-нибудь сухое и поесть горячего бульона с сухариками… - подумала я. – А потом, усевшись у костра, рассказать кому-нибудь…»
Мои радужные мечты прервала Ольга, ловко спрыгнувшая с дерева рядом со мной.
- Если сверить с тем, что я вчера видела, мы практически не отклонились от намеченного пути, - весело сообщила она, - Нам надо идти вдоль реки. Селение… или что это там… располагается как раз на одном из берегов. Мы, в любом случае, не должны пройти мимо.
- Хорошая новость! – я протянула подруге ее узелок. – Скорее бы добраться до людей. Не очень комфортно бродить посреди джунглей в гордом одиночестве, не находишь?
- Нахожу. Поэтому давай-ка пойдем сегодня пободрее, пока жажда не вернулась.
И мы пошли. На самом деле, идти вдоль берега реки было достаточно легко, по сравнению с тем же тропическим лесом. Река сильно обмелела вследствие жары или каких-то других, неведомых нам причин, открыв для прохода часть илистого, но достаточно ровного дна. Дождь, прошедший утром способствовал тому, что ил размок, и идти было очень скользко. Как ни странно, это нас нисколько не смущало, даже наоборот – поскальзываясь и, время от времени, падая, мы смеялись над собственной неловкостью.
Так или иначе, но мы шли, и шли достаточно быстро. В этот день нам повезло значительно больше. Около полудня, мы наткнулись на ручеек, впадавший в реку. Вода в нем была чистая, по крайней мере, визуально, и очень-очень холодная. Напившись вволю, мы решили сделать получасовой привал. Пока я умывала лицо и шею, Ольга еще раз залезла на дерево, - все-таки ловко это у нее получалось, - чтобы снова сверить направление. Как выяснилось, идти нам оставалось не очень много, сверху Оле показалось, что расстояние должно быть не более двух километров. Эта новость значительно прибавила нам оптимизма. Мы снова двинулись в путь.
- Там в одном месте река поворачивает, - говорила Оля на ходу, - Поэтому мы не сможем увидеть эту деревню, до тех пор, пока тоже не повернем.
- А она с нашей стороны берега?
- Кто?
- Не кто, а что. Деревня эта?
- Не знаю, Ксю. Я не смогла это сверху определить. Будем надеяться, что с нашей… Ну, или, по крайней мере, что там есть мост… или лодка. В общем, что-нибудь, чтобы перебраться на тот берег… Давай сначала просто дойдем до места, потом будем разбираться.
Со стороны, должно быть, смотрелись мы дико – две девчонки, бредущие вдоль реки, искусанные, в грязной одежде. Обувь вообще скрылась под слоем ила и мелкого мусора, прилипшего к нему. Мы мало разговаривали, не смотря на то, что уже, в принципе, смирились с судьбой, которая нас постигла. Сейчас задача сводилась только к одному – передвигать ногами, не взирая на усталость, голод и вернувшуюся жажду.
Шаг, второй, третий… Я не сразу заметила, что, оказывается, считаю шаги вслух, не поднимая взгляда от носков моих кроссовок. Возможно, именно поэтому я не стразу заметила, что Ольга остановилась, пока не налетела на нее сзади.
- Что случилось? – Я заглянула ей в лицо, пытаясь понять, что произошло.
- Дошли… - ее глаза засветились радостью. – Мы дошли, Ксю! Вот он, этот поворот!
Наконец, я догадалась поднять голову и посмотреть на то, что творилось вокруг. На самом деле мы подошли к тому месту, где река делала крутой изгиб и терялась за стеной тропического леса. Но зато, над этим лесом вились к небу тонкие те самые струйки дыма, на которые мы ориентировались в ходе своего передвижения по джунглям.
- Господи, пусть это будет цивилизация, хоть какая-нибудь… Пожалуйста! – шепнула я…
И мы с Ольгой, не сговариваясь, побежали.
Потому что уж очень велика была усталость и желание увидеть людей.
Когда же мы преодолели эти несколько сотен метров и повернули…
Деревня, на самом деле оказалась на «нашей» стороне реки, но вот…
- Боюсь, тебе надо было быть поконкретнее в своих просьбах к Всевышнему. – Наконец промолвила Оля. – Потому что… это… цивилизация, конечно. Но вот именно, что…
- Хоть какая-нибудь… - закончила я ее мысль.

3

- 3 -
«На сосне висят бананы, двое справа – это мы…»

Зрелище, открывшееся перед нами, выглядело довольно удручающе. Нет, на самом деле, ничего такого страшного мы не увидели. Но за два дня мы так успели истосковаться по людям, по своим, современным нам, настоящим людям, поэтому то, что мы увидели, показалось сначала чьим-то дурацким розыгрышем.
Селение… или как это можно было еще назвать? Деревня расположилась по обе стороны реки. Хижины, для защиты от половодья, или, может быть, от неизвестных нам хищников, расположились прямо на  деревьях, в развилках их крепких ветвей. Сами же деревья, казалось, росли прямо из воды, и было просто невероятно, как они до сих пор не сгнили здесь. Между небольшими пристройками возле домиков, которые, как потом оказалось, заменяли жителям крыльцо, местами были переброшены навесные мостики. Здесь царил вечный сумрак, потому что деревья, смыкавшие свои кроны надо всем этим, совершенно не пропускали дневной свет. Небольшое оживление в эту мрачную картину вносили маленькие фонарики, висевшие у каждого дома. Особо можно было отметить, наверное, и самих жителей. Они не были похожи на дикарей, в том понимании этого слова, которое нам было всегда известно. Они не носили юбок из трав и не ходили обнаженными. На них была… одежда. Пусть из грубой ткани, пусть похожая больше на мешки, но то, что это была именно одежда – это не оставляло никаких сомнений…
Впрочем, нам не долго удалось простоять вот так, разглядывая открывшуюся картину. Оля подергала меня за рукав, привлекая мое внимание к чему-то более существенному.
- Ксю… смотри… - ее голос дрогнул, и она указала мне рукой на что-то, находившееся достаточно близко к нам.
Сначала я не поняла, что это ребенок – настолько непривычным был у малышки облик. На вид девочке можно было дать лет шесть-семь, не больше. Одетая в длинное платье, больше напоминающее мне мешок из-под картошки с прорезанными в нем дырками, она сидела на корточках, и что-то делала на мелководье. Но пугающим было другое – к ней что-то плыло, слишком быстро и против течения. В голове сразу всплыли картинки из познавательных фильмов про природу, которые я видела по телевизору. В них показывалось, как крокодилы подстерегают добычу у водопоя, внезапно хватая ничего не подозревающее пьющее животное за голову, ломая ему шею или утаскивая под воду. А потом я вспомнила жуткие фотографии, виденные мною в Интернете: огромного мертвого крокодила разрезали и вытаскивали из его желудка человеческие ноги и руки…
- Беги!!! – Почти в голос заорали мы и со всех ног кинулись к ребенку.
Девочка, видя, что мы несемся к ней, встала на ноги и испуганно попятилась. «Черт возьми, выйди из воды!» - мысленно взвыла я и тут даже возликовала - крокодила, похоже, смутило наше появление, потому что он ушел под воду. В определенный момент, Оля обогнала меня, тем самым успев подбежать к ребенку первая, схватила ее на руки… И в этот момент, прямо рядом с нами, на том самом месте, где стояла девочка, разверзлась огромная пасть, полная острых зубов.
Мы заорали не своими голосами и пулями вылетели из воды. Не оглядываясь назад, не проверяя, не погнался ли за нами крокодил, мы со всех ног побежали к деревне, туда, где должны были быть люди, а с ними и безопасность. Это сейчас я понимаю, что когда мы вышли из реки, то нам больше ничего не угрожало – крокодилы весьма неповоротливы на суше и за своими жертвами гонятся только до тех пор, пока они находятся в воде.
Но в тот момент нас вперед гнал такой неописуемый ужас, что мы остановились только тогда, когда чуть не налетели… на копья. Похоже, местные жители решили не проявлять чудеса гостеприимства, потому что встретил нас маленький вооруженный отряд, тут же взявший в кольцо. Один из воинов что-то быстро сказал, ткнув Ольгу острием копья в плечо.
- Эй! Мне же больно! Вы чего творите?
- Мне кажется, он хочет, чтобы ты отпустила девочку… - шепнула я, вглядываясь в неприветливые лица, окруживших нас людей. Судя по всему, мы привлекли своим шумом немало внимания, потому что к нам начали подходить и простые жители.
- Да пожалуйста! – Оля аккуратно опустила малышку на землю. – Довольны? Ее там чуть крокодил не схавал, блин! Не на тех копья наставили…
Судя по всему, гневный тон моей подруги не вызвал у окружающих восторга, потому что люди тут же загомонили, закричали и начали нас щипать, толкать и делать прочие неприятные мелочи. Какое-то время мы терпели, но, в определенный момент я просто не выдержала и со всей силы ударила по руке, которая тянулась ко мне. Послышался гневный вскрик, потом я почувствовала сильную боль в затылке… Краем ускользающего сознания я увидела, как спасенная нами малышка что-то крича, кинулась ко мне, закрывая собой от озлобившихся людей.
А потом снова наступила темнота.

Пробуждение было неожиданным. Я открыла глаза, пытаясь понять, где нахожусь. Сумрак, царивший в помещении, едва-едва разгонялся десятком свечей, стоявших повсюду. Я лежала, на чем-то жестком, но в то же время очень удобном, пахнущем сушеными травами. Попытавшись принять сидячее положение, я скрипнула зубами от резкой боли в голове. Потрогав свой затылок, я обнаружила на нем внушительного размера шишку.
- Мило… - выругавшись сквозь зубы, я спустила ноги на дощатый пол.
В этот момент в комнату, где я находилась, зашла женщина.
Она была настолько необычна, что я замерла, забыв, что собиралась надеть кроссовки, заботливо подставленные к ножке грубо сколоченной кровати. На вид ей можно было дать… Хотя нет, пожалуй, я бы не смогла даже приблизительно угадать ее возраст. Невысокая, с кожей цвета теплого молочного шоколада, она казалось, сошла с какой-нибудь волшебной гравюры. Удивительное платье, увешанное кучей всевозможных амулетов, копна густых, практически черных волос, татуированное лицо и руки – все это настолько контрастировало и, в то же время гармонировало между собой, что я просто не знала что сказать, пока не увидела идущую за ней Ольгу. Подруга издала радостное восклицание и тут же подсела ко мне, чуть приобняв за плечи.
- Ты как, солнц? Нормально себя чувствуешь?
- Да вроде как нормально. Голова только болит. Видимо, в данном путешествии мне будет отведена роль «девочки для битья»… - я поморщилась, наклоняясь, чтобы завязать шнурки на кроссовках. – Что произошло после того, как меня вырубили?
- Ну, тебя когда по голове шарахнули, малышка, которую мы спасли…
- Закрыла меня собой. Да, я это еще успела увидеть. А что было дальше?
- Вот не могла не перебивать? – Ольга состроила недовольную рожицу.
- Прости пожалуйста…
- Да ладно, что с тебя возьмешь? – в этот момент я открыла, было, рот, чтобы возмутиться, но Оля продолжила, не дав мне заговорить, - Она тебя собой, значит, закрыла и что-то давай тараторить на своем языке. Ну, люди и замерли. А потом пришла она… - подруга кивнула в сторону женщины, расставлявшей на столе грубую деревянную посуду.
- А кто она? – шепнула я, наблюдая за незнакомкой. Она, почувствовав мой взгляд, вскинула голову и улыбнулась. Зубы у нее были темные, как будто бы она… например, пожевала уголь.
- … не знаю. Она здесь вроде как местная колдунья или шаманка. Но авторитет у нее тут как у вождя какого-нибудь, ее все слушаются. Так вот… Она пришла, что-то сказала людям, они успокоились и тут же разошлись. А мы тебя перенесли к ней в дом. Здесь она над тобой поколдовала, рану обработала там… А я в уголке сидела, чтоб не мешаться, хотя испугалась всей этой ситуации не меньше, чем крокодила.
- Что, прямо сами несли? – удивленно спросила я.
- Нет, тебя нес мужчина. Ой, я что, не сказала, что она с мужчиной пришла?
- Нет, не сказала.
- А… значит, забыла. Она пришла с мужчиной. Чудной тоже, не меньше чем она. Вроде как не молодой, лет под шестьдесят наверное, а одет… Впрочем, ты сама увидишь. Его зовут… - Оля на миг задумалась, - Кажется, она называла его «капитан Барбосса».
- Смешное имя. Барбосса… Капитан Барбосса… А ее-то как зовут?
- Тиа Далма.
Услышав свое имя, женщина оставила свое занятие и подошла к нам. Она потрогала мой затылок, покачала головой и что-то спросила.
До меня не сразу дошло, что я слышу английскую речь. Да, она была немного странной,  с сильным акцентом, причиной которого, скорее всего, было то, что для Тиа Далмы английский не был родным языком, но, тем не менее – это уже было что-то определенное.
- Кажется, она спросила тебя, как ты себя чувствуешь… - шепнула мне Ольга.
- Да, мне тоже так показалось, - растерянно пробормотала я. – I’m fine, thanks.
Шаманку мой ответ вполне удовлетворил, потому что она кивнула и вернулась к прерванному занятию. Судя по всему, она накрывала на стол. При мысли о еде, мой живот решил немедленно напомнить о себе и громко заурчал. Оля захихикала.
- Ох, чуяло мое сердце, надо было на курсы английского идти… Как вот мы их понимать будем?
- Одна - две недели, и ты не только понимать, ты и говорить научишься… - Ольга хмыкнула. – Особенно, учитывая сложившиеся обстоятельства.
- Ты знаешь… За все это время, мы с тобой ни разу не попробовали догадаться, как мы сюда попали… и как нам отсюда выбраться…
- Быть может, причина в том, что мы не знаем ответа ни на тот, ни на другой вопрос?
Мы замолчали. Повисла неловкая пауза, угнетаемая невеселыми мыслями, роящимися у обеих в голове. К счастью, Тиа Далма прервала их, сделав приглашающий жест к столу. А поскольку мы обе были страшно голодны, то отказываться не стали.
Нас накормили какой-то удивительной душистой похлебкой. Я впервые за долгое время ела пищу совсем без соли, но в тот момент это нисколько меня не угнетало – когда не ешь двое суток, кажется, даже мороженое со вкусом горчицы съешь и не заметишь ничего особенного. Судя по всему, шаманка откуда-то узнала, что мы долго пробыли без пищи. В определенный момент она просто отобрала у нас миски.
- Эй… - я хотела, было сначала возмутиться.
Но потом вдруг вспомнила, что после длительного нахождения без пищи нельзя много есть. Трудно было сказать, относилось ли это к нашему случаю, ведь мы голодали всего около двух дней, но, все-таки, лучше было, наверное, не рисковать. Учитывая то, что мы наконец-то находились среди людей, которые, как мне казалось, с голоду умереть уже не дадут, можно было и потерпеть немного.
Тиа Далма налила нам в кружки какой-то душистый отвар из трав. Его аромат успокаивал и расслаблял. Я почувствовала, что глаза у меня вот-вот закроются. Ольга старательно пыталась подавить напавшую на нее зевоту. Наше путешествие до селения было коротким, но достаточно выматывающим. Быстро допив содержимое своей кружки, я скинула обувь и легла обратно на ту же постель, на которой провалялась до этого несколько часов в беспамятстве. Поскольку места здесь вполне хватало на двоих, Оля, не долго думая, присоединилась ко мне.
Уткнувшись лбом ей в спину, я уже начала было засыпать, как вдруг услышала, что в комнату кто-то зашел. Два голоса – женский, принадлежащий Тиа Далме и мужской, судя по всему принадлежащий загадочному капитану Барбоссе, что-то шепотом обсуждали. Даже не что-то, а кого-то… Пытаясь уловить суть разговора, я сама не заметила, как заснула.
Сколько мы проспали – я не знаю, нас никто не разбудил. Часы, до сих пор болтающиеся на моей руке, показывали половину двенадцатого. Хотя, трудно было сказать, на самом ли деле было столько времени, вполне вероятно, что мы могли находиться в другом часовом поясе и тогда толку от часов было примерно столько же, как от секундомера.
Я потянулась и села на кровати. В комнатке царил все тот же сумрак, что и вчера. Только потом, я узнаю, что степень освещенности здесь не зависит от времени суток. А сейчас, это было, пожалуй, равносильно тому, как если бы я оказалась в космосе. Вечная темнота.
- Good morning! – в комнату вошла Тиа Далма, прервав мои размышления.
- Good morning! – я улыбнулась женщине, мысленно молясь, чтобы она ничего не спросила, потому что на слух английский я воспринимала ужасно.
Но она что-то спросила. Я развела руками.
- Our English is not so good, as you see. – Это подала голос проснувшаяся Ольга.
- I see. – Тиа Далма улыбнулась. – A little breakfast?
О да, от завтрака мы бы не отказались, поэтому, наскоро причесав волосы пятерней, мы с аппетитом набросились на фрукты, которые принесла шаманка. Она же села на свободный стул, и, переводя взгляд с меня на Ольгу, внимательно изучала наши лица. Казалось, что она видит насквозь и знает абсолютно все, что с нами приключилось, но почему-то это не вызывало никакого страха, даже наоборот – каким-то образом скрашивало безвыходность нашего положения. Но самое удивительное было то, что она, не смотря на все это, так спокойно обращалась с нами, как будто бы на ее голову каждый день сваливаются гости с другой стороны планеты.
А в прочем, только ли географически изменилось наше положение?
Своеобразная постановка речи, причудливая одежда капитана Барбоссы, которого я еще не видела, но уже достаточно хорошо могла представлять по рассказу подруги… Не указывает ли это все на то, что нас могло и во времени зашвырнуть на несколько веков назад?
И вообще, кто сказал, что это наша Земля? Вдруг это какое-нибудь другое измерение? Ведь не стали бы люди придумывать про путешествия в параллельные миры, если бы это не имело под собой какой-нибудь основы…
От невеселых размышлений меня оторвала Ольга, весьма чувствительно пихнувшая локтем в бок. Я ойкнула и бросила на нее сердитый взгляд.
- Не надо на меня так смотреть. Тиа Далма спросила, как тебя зовут, а ты витаешь где-то…
- I’m sorry. – Я смутилась. – My name is Ksenia… or Ksusha. You can call me Ksu, if you wish.
- Ksusha. Ksusha and Olya… - казалось, шаманка пробует наши имена на вкус. Она так произнесла их, что по коже побежали мурашки, как если бы кто-то погладил меня по шерстке. – I like your names, girls from other time…
- What?! – почти хором воскликнули мы. По лицу Тиа Далмы расплылась довольная улыбка.
В этот момент, в комнату зашел Барбосса.
Он выглядел примерно так, как его описала мне Ольга. Мужчина лет этак шестидесяти, высокий, плечистый и, не смотря на возраст, прямой как палка. Но двигалась эта палка с грацией старого, умудренного жизнью и многолетним опытом льва.
Пожалуй, на этом его обычность заканчивалась.
Одет он был в свободные коричневые брюки, заправленные в высокие сапоги с отворотами, длинный камзол с большими серебряными пуговицами, из-под которого проглядывали рукава льняной рубашки цвета ванили. При внимательном рассмотрении, под камзолом так же обнаружился жилет, сшитый, кажется, из коричневой замши. Но более всего впечатлило, конечно, оружие – пистолет (или как это тогда называлось?) с изумительной инкрустацией серебром в виде черепа на рукояти и витиеватыми узорами по всему корпусу; и длинный… кажется, меч с посеребренным же эфесом, надежно защищающим руку во время боя.
Внешний вид капитана, а так же слова, сказанные Тиа Далмой за минуту до его появления, не оставляли никаких сомнений, что занесло нас несколько дальше, чем мы изначально предположили.
Барбосса что-то спросил, внимательно глядя на меня.
«Надеюсь, вы сегодня хорошо спали, юные мисс?» - на автомате перевела я вопрос капитана, уже даже не удивляясь тому, что смогла его понять.
- Yes, thanks. – Растерянно пробормотала я, глядя на Тиа Далму.
Судя по всему, шаманка заметила наше обескураженное состояние, потому что она поднялась, и что-то тихонько сказала мужчине. Он кивнул и, бросив на нас странный взгляд, вышел прочь из комнаты. Тиа Далма последовала за ним, оставив нас наедине со своими разрозненными мыслями.
- Как она сказала? «Girls from other time»?  - наконец нарушила тишину Ольга.
- Ага.
- Мда. Зашибись просто…

Потянулись дни, бесконечные в своем многообразии.
Хотя, пожалуй, нельзя было сказать, что нам было скучно. В жилище Тиа Далмы было столько всяких интересных и удивительных вещей, что мы каждый день находили себе занятие. На улицу мы старались не выходить по непонятным для нас причинам. Просто как-то было спокойнее находиться рядом с Тиа Далмой, в ее доме.
Хотя, пару раз мы устраивали себе «помывочные» дни. Когда наше возмущение собственной нечистоплотностью достигло апогея, шаманка позвала Тали, девочку, которую мы спасли, и попросила ее отвести нас к водопаду.
Это было удивительной красоты место. Со скалы высотой в пятиэтажный дом вода низвергалась в маленькое озеро. Оно было настолько чистым, что на дне даже видны были камушки. Мы не рисковали заходить в воду далеко, благо она этому особенно и не способствовала, поскольку была холодная как лед. Но, тем не менее, освежиться нам это все-таки помогало. Не хватало только еще чистой одежды, но взять ее, к сожалению, было неоткуда.
Особо можно было, наверное, рассказать и про сам дом Тиа Далмы. Расположившись в кроне большого дерева, он оказался удивительно огромным для своих внешних габаритов. На втором этаже, где была всего одна комната, жил Барбосса, хотя для нас оставалось загадкой, что этот человек забыл в таком убогом месте. Вместе с ним жила его маленькая обезьянка Джек, с которой мы нередко играли. На первом этаже были еще две комнаты, одну из которых занимали мы, в другой была своеобразная «лаборатория»  Тиа Далмы. Здесь висели всякие банки с непонятным и, не редко, неприятным содержимым, стоял стол и несколько шкафчиков. Внутрь мы заглядывать не рисковали, с нас хватало и того, что мы видели в открытом доступе, благо вся комнатка была завалена невообразимым количеством удивительных вещей. Дом постоянно освещался множеством свечей, наличие которых здесь тоже было для нас загадкой.
Барбосса был неразговорчив и, кажется, старался избегать встречи с нами. Но в те редкие моменты, когда удавалось вызвать его на диалог, он даже поправлял нас, если мы что-то говорили неправильно. К слову сказать, наш английский постепенно подтягивался и мы уже могли сносно объясниться на этом языке в случае нужды. По крайней мере, с пониманием того, что говорили нам, проблем с каждым днем возникало все меньше и меньше.
Тиа Далма, как бы в противовес Барбоссе, очень часто разговаривала с нами. В частности, она заставила рассказать про то, как мы попали в этот мир, про наш переход через джунгли. Пожалуй, это был самый сложный разговор за всю мою жизнь – когда пытаешься объяснить что-то, но не знаешь как. Что-то нам буквально приходилось показывать на пальцах. Но шаманка, что говорится, читала в наших душах и сердцах. Казалось, подумай мы о чем-то – и она уже будет знать об этом. Поэтому, можно было смело предположить, что она вполне поняла суть нашего своеобразного «перехода» не смотря на скудность словарного запаса.
К концу второй недели мне удалось привыкнуть к специфической манере ее поведения. Оставалось неясным другое – как долго мы будем жить здесь, в этой деревне, соседствуя с двумя не вполне адекватными людьми?
У Тиа Далмы, похоже, было свое мнение на этот счет. Она явно хотела, чтобы мы оставались у нее, причем под этим стояли какие-то веские причины, которые шаманка нам не называла. Впрочем, мы и не спрашивали, смирившись с этим, как с данностью. Даже за столь короткий срок можно было понять, что Тиа Далма говорит что-то лишь тогда, когда для этого приходит время, а раз она молчит – значит, оно еще не пришло.
В один из вечеров, когда она что-то колдовала над своим столом, а мы пытались разобрать текст в рукописной книге в неверном свете свечи, шаманка вдруг покачнулась, схватившись за горло, и чуть не упала. Ее успел подхватить Барбосса, входивший в комнату в этот момент. Он помог ей сесть, и повернулся, было, чтобы налить воды, когда она вдруг схватила его за руку и каким-то не своим голосом заговорила:
- Скоро. Это уже случилось. Они плывут сюда.
Потом Тиа Далма закашлялась, помотала головой. Казалось, что она как будто вышла из состояния транса или гипноза. На ее глазах выступили слезы, и женщина, одними только губами шепнув в пространство «Джек», выбежала прочь из комнаты. Только после ее ухода, мы пришли в себя и тут же начали засыпать Барбосу бесчисленным количеством вопросов. Сам же мужчина, похоже, несколько растерялся всей этой ситуации, и какое-то время просто отмалчивался. Потом, он потер рукой лоб и, наконец, поднял на нас глаза.
- Угомонитесь. Ничего страшного не произошло. Скоро у нас будут гости и, возможно, мы наконец-то выберемся с этого проклятого острова. – Барбосса повернулся, было к лестнице, которая вела на второй этаж, но, остановившись, бросил через плечо, – Отправляйтесь к себе в комнату и не волнуйтесь за Тиа Далму. С ней будет все в порядке.
Когда он ушел, мы какое-то время сидели молча.
Потом, я решилась нарушить затянувшуюся паузу.
- Как ты думаешь, что случилось?
- Не имею ни малейшего понятия. – Оля пожала плечами. – Но наш капитан, судя по всему, в курсе событий. Одни мы с тобой как всегда – ничего не знаем. Это связно с Джеком, насколько я поняла...
- С обезьянкой Барбоссы? – удивилась я. – Она-то тут при чем?
- Нет, я думаю, речь идет о другом Джеке. – Подруга хихикнула. – А ты как всегда горазда на выдумки. Давай-ка заберем книгу к себе и почитаем ее там, коли уж капитан отдал распоряжение.
- Есть забрать книгу к себе! – я вытянулась в струнку по стойке «смирно».
Мы тихонько рассмеялись и, переговариваясь шепотом, ушли в свою комнату.
Тиа Далма вернулась далеко за полночь.
А через два дня к нам действительно прибыли гости.

4

- 4 -
«Покинув порт, ты навсегда покинул дом…»

Их было семеро. Более разношерстной компании было трудно себе представить, по крайней мере, насколько я могла судить по тому, что видела. Я выглядывала сквозь занавески, заменявшие в нашей комнате дверь. Лысый карлик и высокий молодой мужчина, девушка с лицом, залитым слезами – и немой с попугаем на плече, еще одна цветастая парочка – в нашем времени к ним бы подошел емкий эпитет «толстый и тонкий», - а так же немолодой мужчина, стоявший на веранде… Гости разбрелись по разным концам комнаты. Все они были подавлены, убиты каким-то горем, которое, казалось, выпило у них все жизненные силы.
Я изо всех сил прислушивалась к разговору, стараясь никаким образом не выдавать своего присутствия. Рядом, к моему плечу прислонилась Ольга, не менее заинтересованная происходящим. Барбоссы среди присутствующих я не увидела, чему была несказанно удивлена: мне казалось, что он тоже ждал этих гостей, и было странно, что капитан не вышел их поприветствовать.
Тиа Далма приготовила свой успокаивающий отвар из трав… тот самый, которым когда-то поила нас, напуганных девчонок, прибежавших к ней из джунглей. Разлив его по кружкам, шаманка начала обносить гостей этим своеобразным угощением.
- Средство от холода… и печали, – сказала она, протягивая кружку девушке.
Та нехотя взяла ее, глядя куда-то внутрь себя.
Потом, Тиа Далма подошла к молодому человеку, старательно вгонявшего острие своего ножа в столешницу, что несказанно раздражало меня.
- Очень жалко… - Она присела рядом с ним. - Я знаю, тогда на «Жемчужине» ты хотел одолеть Джонса и освободить душу отца.
- Что теперь хотеть… - молодой человек взял кружку, – «Жемчужины» нет. Ровно как и капитана.
- Да… - тут подал голос мужчина, стоявший на веранде, повернувшись к своим спутникам. – И после этого мир как-то потускнел. Ему до последнего часа удавалось нас обманывать. Но… честность все же взяла верх. За Джека Воробья! – он поднял кружку.
- Никто не сравнится с ним… - это, судя по всему, сказал «тонкий». Он сидел в углу, и с моего места я не могла его видеть.
- Он был джентльменом удачи, – кажется, это уже был «толстый».
- Он был добряк, – сказала девушка.
Молодой человек промолчал, только поднял руку, присоединяясь к тосту, и сделал один глоток. Потом, он обернулся, и посмотрел на девушку. Я, к сожалению, не видела его глаз, но могу предположить, что в них было горе и сострадание.
- Если бы только можно было вернуть его. Элизабет… - он поднялся на ноги.
Но Тиа Далме как будто только этого и надо было – услышать эти слова.
- Вернуть Джека? Ну, а ты… - она повернулась к девушке, - Хочешь? – потом, шаманка явно обратилась ко всем. - На что вы готовы ради этого? Вы согласны идти на край света…, и дальше, чтобы вернуть красавца Джека и его «Жемчужину»?
В комнате повисла минутная пауза. Признаюсь, даже мы с Ольгой замерли от удивления. Ведь, насколько мы поняли, речь шла о человеке, который погиб. То есть, фактически он был мертв. Но, видимо, нашим гостям было отнюдь не все равно, и мысль о том, что Джек может быть жив, приободрила их. По тому, как они, один за другим говорили «Да» я почувствовала, как разгорается надежда в их сердцах.
- Хорошо… - Тиа Далма восторжествовала, - Но, чтобы достигнуть удачи, и не сгинуть самим в тех жутких морях, вам потребуется капитан… Опытный и легендарный… - с этими словами, она повернулась к лестнице, которая вела на второй этаж.
И тут я услышала тяжелую поступь Барбоссы. Он спускался вниз.
Именно в тот момент, я поняла, почему нашего капитана не было среди остальных. Он все это время оставался наверху, в своей комнате и словно бы ждал, когда Тиа Далма подаст ему условный сигнал, который, видимо, был известен только им двоим. С другой стороны, меня мучил вопрос: что получит Барбосса, отправляясь в это плавание? Зачем оно ему? Может быть, он когда-то дружил с погибшим? Черт, надо было все-таки попытаться расспросить Тиа Далму…
- Ну, скажите мне… - послышался насмешливый голос Барбоссы, - Что сталось с моим судном?
В комнате повисла мертвая тишина. Почему-то мне показалось, что она была вызвана не шоком, а, скорее неприязнью к Барбоссе, которую я не могла объяснить. Может быть, эти люди – все они, - когда-то встречались при менее благоприятных обстоятельствах?
Хотя, нынешнюю ситуацию вряд ли можно было назвать благоприятной.
Гнетущее напряжение разрушила Тиа Далма.
- Это еще не все. Кроме капитана, вам еще понадобятся еще два человека для этого путешествия. Оля! Ксюша! Выходите, хватит таиться…
Вот тут меня охватил ужас. С трудом передвигая ногами, которые в тот момент как будто налились свинцом, я выползла в комнату. Оля, в состоянии не лучше моего, следовала сзади. Несколько пар глаз устремились на нас, и в тот момент я страшно неловко почувствовала себя в своей замызганной футболке и не менее многострадальных джинсах.
- Позвольте представить вам наших будущих спутниц, - улыбнулась шаманка, - Это Ксюша и Оля. Девушки долго путешествовали, прежде чем добрались сюда. Они сыграют свою роль в предстоящем путешествии, так что, пусть вас не смущает их скромный вид.
Я в тот момент захотела провалиться сквозь землю со стыда. Ну Тиа Далма, ну не могла как-нибудь все это менее пафосно сказать? Хотя, надо было давно привыкнуть к ее манере разговора. Мне даже казалось, что я привыкла. Просто, видимо, до этого, речь еще никогда не касалась меня или Ольги…
Тут вперед выступил мужчина, стоявший на веранде, и я наконец-то смогла рассмотреть его нормально. На вид ему можно было дать лет этак под пятьдесят. Может,  он был и моложе, но седина, уже тронувшая его волосы, говорила о том, что на своем веку этот человек повидал немало. Круглое лицо, обрамленное густыми бакенбардами, оказалось достаточно приятным, хотя в данный момент, оно приняло несколько растерянное выражение. Его глаза посмотрели с такой… отеческой теплотой и меня, что говорится, «отпустило».
- Меня зовут Гиббс. – Мужчина протянул руку для приветствия. – Приятно познакомиться, мисс.
Мы с Ольгой по очереди пожали его сильную и теплую ладонь.
Это послужило своеобразным сигналом для остальных, и все начали подходить к нам и знакомиться. Так мы узнали, что молодого человека зовут Уильям Тернер («Можно просто Уилл…»), немого – мистер Коттон (за него представился все тот же Гиббс),  «толстого» - Пинтел, «тонкого» - Регетти, карлика – Марти, а девушку, как уже было известно, звали Элизабет.
Барбосса, молча наблюдавший всю эту картину, обернулся к Тиа Далме.
- Прекрасно! Вот мы все и познакомились. Осталось решить одну маленькую, совершенно несущественную проблему… Где мы возьмем корабль, чтобы добраться до этого самого края земли? И это, конечно, при условии, что я, не понятно с какой стати, соглашусь спасать этого никчемного Воробья. Между прочим, он убил меня!
- Зато, он освободил тебя от проклятия! А ты несколько раз пытался убить Джека! И убил моего отца! – тут же вспыхнул Уилл. – Так что поверь мне, нас отнюдь не радует подобная перспектива – плыть под твоей командой!
- Барбосса… - рявкнула Тиа Далма, повернувшись к капитану, - Кажется, ты уже забыл наш уговор? Жизнь в обмен на жизнь. Если наше путешествие потерпит неудачу, и мы не сможем вернуть Джека, ты вернешься туда, откуда я тебя вызволила, так что будь любезен – помолчи!
Все замерли. Кажется, никто еще не видел Тиа Далму в таком гневном виде. Но, к шаманке тут же вернулось ее пожизненно хорошее настроение, и она промурлыкала:
- Что же касается корабля… Завтра вечером к этому острову подойдет торговый бриг «Надежда». Я думаю, что капитан согласится доставить нас до ближайшего порта…
- Глупая женщина! – Барбосса хмыкнул. – Кто ж согласиться взять на борт торговца десять пассажиров, да еще и с сомнительной репутацией?
- Ну, во-первых, не десять, а одиннадцать, потому что я плыву с вами. – Тиа Далма игриво погрозила пальчиком Барбоссе. – А во-вторых… «Надежда» попала в сильный шторм и лишилась части команды. Поэтому, ради нескольких пар дополнительных рук, капитан согласится взять нас. И даже денег не возьмет. А знаете почему?
- Почему? – Я даже придвинулась поближе, настолько мне было интересно.
- И правда, почему бы это? – Шаманка улыбнулась и потрепала меня по щеке. – Потому что, дорогая, мы поплывем с пиратами. И эти пираты будут совсем глупенькими, если не украдут это судно для нашей цели во время нашего коротенького путешествия…
- Не украдут. Реквизируют, - машинально поправил Уилл. – Морской термин.
- С пиратами? – я поперхнулась и закашлялась. Ольга старательно похлопала меня по спине.
- Что, уже страшно, пупсик? – Пинтел хихикнул, - Не бойся, мы не страшные.
- А кто сказал, что мы испугались? – за меня вступилась Оля.
- Разве нет?
- Нет. Просто интересно… - я на миг задумалась, - Ты сказала, что мы сыграем свою роль в путешествии. Но ничего не сказала про то, какой она будет и в чем заключается…
- Этого я не знаю. – Тиа Далма пожала плечами. – Мне известно только, что мы, все, кто присутствует в этой комнате, должны быть вместе, чтобы вернуть Джека.
- Прямо … братство кольца какое-то… - пробурчала я себе под нос.
- Что ты сказала?
- Я говорю, что мы как карточный домик, - тут же выкрутилась я, - Вместе – единое целое. А вытащи одну карту – и все тут же развалится…
- Хорошее сравнение, - Уилл улыбнулся – впервые за весь вечер.
- Ага. – Ольга хихикнула и похлопала меня по плечу. – Она у нас горазда… на сравнения…
В общем-то, на том разговор был исчерпан, и мы разбрелись по разным углам. Барбосса сразу же поднялся к себе. Я почему-то сочувствовала ему, казалось, что на него со всех сторон лилась потоками ненависть остальных. Уилл сразу подсел к Тиа Далме, попросив посмотреть какие-то там ожоги. Пока шаманка врачевала его, Гиббс вкратце рассказал нам, что произошло с ними и куда подевался Джек. Элизабет, сидевшая рядом с нами при его рассказе, кусала губы и всхлипывала каждый раз, когда мужчина упоминал имя своего бывшего капитана. Марти и Коттон вышли на улицу, чтобы что-то там сделать со шлюпкой, вскоре за ними последовали Пинтел и Регетти. Хотя, мне казалось, что и одного бы человека вполне хватило, чтобы проверить, все ли в порядке с лодкой. Впрочем, может, я в этом не разбираюсь…?
- Подождите-подождите, Гиббс! – Ольга помотала головой, как будто это могло помочь привести в порядок нестройные мысли, - Вы думаете, что, если… когда мы выручим вашего Джека, то этот Дэйви Джонс не будет за ним продолжать охотиться?
- Да я почти уверен, что будет! Но это же не знает, что мы должны бросить старину Джека в беде?
Я покачала головой. С логикой тут явно было совсем туго. Хотя, может быть, команда уповала на ум своего капитана? Судя по рассказам, человек он был решительный и смелый.
Наверное, рано было делать какие-то выводы.
Пойду-ка спать.

Я практически не видела его лица. На фоне догорающего заката его силуэт напоминал мне фигурку из театра теней. Только волосы, казалось, жили собственной жизнью, развеваясь на ветру, подобно львиной гриве. Я слышала мелодичное позвякивание при каждом его движении – кажется, этот звук издавали какие-то украшения, вплетенные в его волосы. Мы находились на корабле. Такой вывод я могла сделать по равномерному покачиванию пола… или, будет вернее сказать, палубы под ногами и поскрипыванию мачт где-то совсем рядом. Хотя… откуда мне было знать, как скрипят мачты?
Он неотрывно смотрел на меня, а я даже не видела его лица – только белки глаз время от времени поблескивали. Я, кусая губы, старалась выдержать этот взгляд, который, казалось, был каким-то испытанием, хотя внутри меня все сопротивлялось этому. Равно как и тому, что мы с Ольгой должны были стать фигурками в игре, которую задумала Тиа Далма, Барбосса и все остальные. «Но почему? – Этот вопрос, как маленький воробушек трепыхался в моей голове, ища выхода, - Почему? Мы не должны, мы не обязаны участвовать в этом! Что это даст, кроме как ничем неоправданного риска?»
- Свободу…
- Что? – Я вздрогнула.
- Ты спросила, что это даст. Я ответил. Свободу, - ответил Джек.
- Свободу? От кого? От чего? Чью свободу?
- Мою.
- Ты… ты пленник? Джек?
- Да, - он невесело усмехнулся, - Я пленник.
- Джек, мы можем как-то помочь тебе? Как тебя вызволить?
- Я думаю, на эти вопросы тебе ответит Тиа Далма.
- Но как тебя найти? Где ты сейчас?
Он повернулся ко мне спиной, как будто что-то ища. Потом, притянув к себе одной рукой, другой указал куда-то вперед. Проследив за его взглядом, я увидела звезду, ярко горевшую почти над самым горизонтом. «Вот загадка… - подумала я, - Звезды, обычно не разглядишь при свете дня, а эта вон как сияет… Неужели, это Полярная? Или, это так видно Венеру? Но Венера, кажется, должна быть розовой, а это – как маленькое белое пламя…»
- По звезде следуй за горизонт.
- Что? Джек, где ты? Джееееееееееееек?!

Я проснулась вся в холодном поту. Судя по всему, занимался рассвет, потому что было слышно, как в соседней комнате хлопочет Тиа Далма – она всегда поднималась часов в пять утра. Голова разламывалась от боли, как будто вечером я немного перебрала… или много, не суть важно. Я точно помнила, что совершенно не пила перед сном.
И вообще, когда я в последний раз пила?
Эта мысль заставила меня замереть, свесив ноги с кровати. Рядом завозилась недовольная Ольга – она всегда любила поспать подольше. Поэтому, чтобы не разбудить ее, я взяла свои кроссовки и на цыпочках вышла из комнаты.
Тиа Далма вскинула на меня глаза и приветственно улыбнулась.
- Доброе утро, дорогая.
- Доброе утро… - я потянулась, смачно зевнув, - А где все?
- Ну… Уилл, Гиббс и Барбосса уплыли сегодня на шлюпке, встречать корабль. Видимо, боятся, что я ошиблась с просчетами… - шаманка хихикнула.
- А остальные?
- Регетти и Пинтеля я отправила за фруктами. Они мне тут надоели, слишком много от них шуму. Марти и Коттон пошли за водой к ручью, сейчас придут. А Элизабет…
- Да здесь я… - послышался чей-то недовольный голос из угла.
Я обернулась и невольно рассмеялась.
- Ты такая лохматая… Неужели прямо на полу спала?
- Ну да. А что в этом такого?
- Да ничего. Просто я…
- Просто что?
- Ну, мне сначала показалось, что ты дочка какого-нибудь губернатора. Этакая изнеженная принцесса, которую судьба по иронии забросила в компанию пиратов.
- А я и есть дочь губернатора.
Я захлопнула рот и уставилась на нее. Тиа Далма, увидев растерянное выражение моего лица, расхохоталась. Элизабет поднялась с пола и уселась за стол, все еще недовольно поглядывая на меня.
- Извини, пожалуйста.
- Да ладно, что уж там, - девушка махнула рукой. – Слушай, пока мужчин нет, у меня к тебе очень приватный вопрос.
- Я вся во внимание.
- Можно на этом чертовом острове где-нибудь помыться?
- Я все слышу! – это подала голос Тиа Далма, вернувшаяся к своему прерванному занятию. Кажется, она готовила какой-то очередной отвар. Интересно, для кого он?
- Да, здесь есть миленькое такое озеро с холоднющей, но очень чистой водой. Можно сходить туда. Это не очень далеко.
- Не могла бы ты… отвести меня туда? Я две недели ни капли пресной воды на себя не плеснула. У меня все тело зудит от песка и морской соли.
- Ладно, давай сходим. Я сейчас только Ольгу разбужу, думаю, она не откажется составить нам компанию.
Поход до водопада, купание и дорога обратно заняли у нас около двух часов.
Было забавно видеть, как смутилась Элизабет, когда мы разделись до нижнего белья. Но в этот раз Тиа Далма дала нам что-то жидкое, похожее на мыло и упускать возможность по-человечески помыться я, лично, не собиралась. Хотя, конечно, не в первый раз поблагодарила себя за предусмотрительность: перед походом на Алтай я приобрела комплект не самого привлекательного, но зато очень удобного бесшовного белья из черного хлопка.
Под конец купания, Лиз даже немножко раскрепостилась, и мы втроем все очень весело подурачились в воде, поднимая фонтаны брызг. Видно было, как ей это необходимо – вот так расслабиться и чуть-чуть покуролесить. В душе у девушки творилось что-то невообразимое и, кажется, эта прогулка помогла ей немного отвлечься от тяжелых мыслей.
Когда мы, наконец, вернулись в дом Тиа Далмы, все, кроме отплывших утром Гиббса, Барбоссы и Уилла были на месте. Пинтел и Регетти притащили огромную корзину фруктов, названия которых я не знала. Зато, как оказалось, в них отлично разбирался Марти. Пока мы за обе щеки уплетали сладкую мякоть, он по очереди называл каждый фрукт, а потом показывал, как его удобнее всего есть. Таких причудливых слов я никогда не слышала. Самым знакомым из названий было конечно, манго – я имела удовольствие пробовать сок из данного фрукта, и бананы. Удивительные плоды тамарилло, гуавы и совершенно невыговариваемой гуанабаны так и таяли во рту. Я остановилась только тогда, когда почувствовала, что вот-вот лопну.
- Уффф… Ребят, спасибо, очень вкусно накормили… - улыбнулась я, обращаясь к Пинтелю и Регетти. – Просто чудесный обед.
«Ребята» подбоченились, услышав похвалу. Заметив это, Элизабет рассмеялась, но тут же осеклась под взглядом Уилла. Повисла неловкая пауза, прерываемая легким постукиванием деревянной ложки по краям глиняной посудины – Тиа Далма все еще колдовала над чем-то.
- Что это? – Судя по всему, Ольгу разбирала не меньшее любопытство, чем меня.
- Это? – шаманка улыбнулась, - Это эликсир для надежды.
- Но каким образом… - начала, было, я и вдруг поняла замысловатую игру слов, которую затеяла Тиа Далма. – Подожди… Мы, каким-то образом с помощью этого должны заполучить «Надежду» себе? Это яд?
- Что ты, дорогая! – она покачала головой, громко цокая языком. – Зачем устилать путь к свободе Джека телами случайных жертв? Мы не настолько жестоки и бессердечны, правда, Элизабет?
Девушка, сидевшая молча при нашем разговоре, вдруг вздрогнула и посмотрела шаманке прямо в глаза.
- Конечно. Мы совсем не такие… - не выдержав, Лиз отвела взгляд, - Мы не такие.
- Вот и я говорю, - кивнула Тиа Далма. – Мы просто немножко усыпим бдительность команды…
В этот момент в дом влетел запыхавшийся Уилл.
- Собирайтесь! «Надежда» бросила якорь возле острова. Барбосса и Гиббс уже на борту. Как и сказала Тиа Далма, капитан без возражений согласился взять нас в обмен на помощь – они еле-еле добрались до суши, рук не хватает катастрофически. – Он оглядел всех, как будто убеждаясь, что его слова услышаны. – Я жду вас в шлюпке.
Когда он ушел, Тиа Далма, поднявшись, покачала головой.
- Надо же, как досадно…
- Что случилось? – Оля подошла к ней.
- Ошиблась на счет корабля-то. Но я была уверена, что он придет именно вечером. – Шаманка вздохнула. – Старею, видимо.
Мы с Олей переглянулись и рассмеялись.

Бдительность команды зелье Тиа Далмы на самом деле усыпило.
Хотя, если говорить точнее, зелье усыпило саму команду. Все оказалось гораздо проще, чем можно было представить. Вызвавшись готовить еду, шаманка просто добавила в нее своего отвара, поэтому уже после полуночи, вся команда спала крепким сном. Ну… только вахтенному пришлось немножко помочь уснуть. Поскольку Барбосса порекомендовал капитану «Надежды» не выходить в море до утра, и судно все так же стояло на якоре у острова Тиа Далмы, мужчины, за время, оставшееся до рассвета перевезли спящую команду на берег.
Как только с этим было покончено, мы сразу отчалили.
Что-то ждет нас впереди?
Я стояла, отперевшись на фальшборт. Легкий утренний бриз шевелил мои волосы. Чуть прикрыв глаза, я слушала корабль. Это было настолько новое и удивительное чувство – слышать, как хлопают паруса, как поскрипывают мачты, как шумит ветер, играя с такелажем, ощущать запах дерева, нагретого за день солнцем и еще не успевшего остыть. Казалось, что я впервые услышала новую музыку, которая была настолько прекрасна, что у меня, невольно, выступили слезы. Ко мне подлетела восторженная Ольга, которая тоже не могла сомкнуть глаз, не смотря на то, что мы были на ногах уже почти целые сутки.
- Ксю… Как это удивительно, правда? – Я обернулась, чтобы увидеть этот восторженный взгляд, - Это просто невероятные ощущения. Просто невероятные.
- Да… - рассеянно пробормотала я, глядя, как Барбосса, поднявшись на палубу, направился к Тиа Далме, стоящей на мостике. – Пойдем, Оль. Кажется, сейчас будет что-то важное…
- С чего ты взяла? – Подруга проследила за моим взглядом.
- Не знаю. Просто кажется…
Пока мы поднимались на мостик, я бросила рассеянный взгляд на восток. Там, где ночь еще не хотела уступать свои позиции, небо было темно-синим… и я остановилась, как вкопанная. Ольга, от неожиданности налетев на меня, тут же тихо выругалась, потому что больно ударилась ногой об лесенку. Все это она тут же мне сообщила, причем в весьма цветастых выражениях. Но я ее в тот момент не услышала.
Звезда.
Которую я видела во сне.
- … да, у нас есть корабль, - вдруг долетел до меня отрывок фразы, выводя из ступора, - Теперь осталось еще одну проблему решить. Тоже небольшую… Но коли уж ты у нас в этом деле мастер, то с тебя и весь спрос, Тиа Далма.
В голосе Барбоссы слышались ноты иронии. Я, наконец, поднялась на мостик, здесь уже были Гиббс и мистер Тернер. Оля, потирая ушибленную ногу, подошла ко мне.
- Из-за чего весь сыр-бор? – шепнула она.
- Не знаю, сейчас узнаем, надеюсь…
- Капитан, будьте так любезны оставить свою иронию при себе. И кажите, наконец, что вы от меня хотите? – шаманка явно была раздражена.
- Курс, дорогая моя Тиа Далма. Курс мне нужен. Потому что я не знаю, где край света. И думаю, никто из присутствующих здесь не знает…
Шаманка бросила на капитана взгляд, полный противоречивых чувств. Казалось, что сейчас она вот-вот взорвется, и тогда мы узнаем, каково это, когда Тиа Далма в гневе. Но она взяла себя в руки, и, посмотрев внимательно на небо, вокруг, остановила взгляд на той же звезде, которую я так самозабвенно разглядывала пару минут назад. У меня по коже побежали мурашки.
Шаманка вскинула тонкую руку, указывая в том направлении.
А у меня в памяти всплыл образ, виденный мною во сне…
- По звезде следуй за горизонт, - сказали мы в один голос: она – громко и уверенно, я – тихо и для себя.
Кажется, это произвело странный эффект.
Лишь Тиа Далма, снисходительно улыбнувшись мне, слегка кивнула головой. Остальные стояли молча и смотрели то на меня, то на нее. Наконец, шаманке это надоело.
- Капитан, теперь у вас есть курс?
- Да, теперь есть.
- Тогда действуйте. – Она обернулась к нам. – Пойдемте, девочки, мне нужна ваша помощь.
Мы сошли с мостика.
Я чувствовала спиной, как взгляды трех мужчин жгут мне спину.
Наше путешествие началось.

5

- 5 -
«Перепутал я небо с водою, я уплыл за своей бедою…»

На судне для каждого нашлась работа. Не смотря на то, что мне, в принципе, не очень нравился Барбосса, а я – ему, у меня все равно вызывало неподдельное восхищение его умение руководить людьми в подобных условиях. Вспоминая свои детские игры «в пиратов», я понимаю, насколько далека была от истины, во всем, начиная от быта на корабле, заканчивая иерархией.
Гиббс сразу стал у Барбоссы кем-то вроде старпома, хотя, насколько я поняла, на «Жемчужине», корабле Джека Воробья, он был вроде как боцманом. Чем отличаются друг от друга эти должности я не знала, да мне, в сущности, и некогда было об этом задумываться. Первые два дня я лежала пластом, страдая от морской болезни, которой, оказывается, я была подвержена. На мое счастье, у Тиа Далмы нашелся какой-то очередной рецепт. Пойло, признаюсь честно, было премерзкое, зато на ноги меня поставило моментально. И самое главное, что морская болезнь не вернулась. У меня, конечно, были на этот счет свои подозрения, но озвучивать шаманке я их не стала. Не смотря на всю ее чудаковатость, она мне нравилась.
Для меня оставалось загадкой, каким образом мы можем плыть куда-то по звезде. Насколько я помнила из школьной астрономии, звезды на небе находятся в постоянном движении, что связано, в первую очередь, с вращением Земли вокруг своей оси, а во вторую – с собственным орбитальным движением этих космических тел. Соответственно, получалось, что звезда могла быть все время на одном месте… Или, все-таки, ее движение настолько медленно, что ее можно брать за ориентир? В общем, астронавигация для меня оставалась загадкой, которую я очень хотела разгадать. Но подходить с таким вопросом к Барбоссе я не решилась.
«Ладно, расспрошу потом того же Гиббса, когда представится такая возможность…»
А в общем и целом, наше плавание можно было назвать даже увлекательным, не смотря на сложные взаимоотношения в команде. Погода как будто шла нам на встречу – солнце светило вовсю, и все свободное время мы с Ольгой старались проводить на палубе.
Свободного времени у нас было не много, поскольку на нас возложили работу по приготовлению еды на всех и, помимо этого, нам приходилось помогать Тиа Далме. Шаманка заперлась в свободной каюте и практически не выходила оттуда, что, похоже, вполне устраивало Барбосу. Уилл и Элизабет практически не разговаривали, оба были достаточно замкнуты в себе и шли на контакт, только если одно из них не было поблизости. Гиббс, Коттон и Марти чувствовали себя не очень комфортно под командованием Барбоссы.
В общем, ощущения складывались такие, будто бы мы сидим на пороховой бочке. Одно неловкое слово, одна искра – и все разлетится в пух и прах.
Но это все было такой мелочью по сравнению с тем, что мы испытывали…
Свобода.
Не смотря на то, что, плавание на корабле создавало поистине фантастическое ощущение свободы, которое не способны были затмить никакие трудности.
В те редкие минуты, когда у нас было свободное время, мы с Ольгой забирались по вантам на грот-мачту и усевшись на грот-брам-рей, смотрели на море, периодически наблюдая, как под нашими ногами ветер надувает парус. Обычно, это удавалось делать рано утром, пока команда большей своей частью спала. На самом деле, место было не самое надежное, и мы жутко боялись свалиться, поэтому всегда крепко держались за стеньгу. Но ради того неповторимого чувства, когда ты, будто бы сидишь на шее лебедя, плавно скользящего по волнам, пожалуй, стоило рисковать. По крайней мере, нам так казалось.
Однако, Барбосса и Гиббс думали иначе. Поэтому, в такие моменты, мы старались не попадаться им на глаза. Что, в принципе, к концу первой недели плавания, нам стало вполне удаваться.
И всех мучил один вопрос – насколько долго плыть до края света?
Мне вообще это казалось полной бессмыслицей. Ведь я-то знала, что Земля – круглая, соответственно никакого конца света в природе существовать не может. Но мой сон и Тиа Далма доказывали совершенно обратное.
Другой вопрос был: а что же там, на этом краю света?
Этого тоже никто не знал. Но Джек в моем сне сказал, что он пленник. Почему-то, в тот момент мне этого было достаточно. Он пленник. Он не тот, кто «попал куда-то после смерти, потому что так должно было быть». Следовательно, капитан Воробей нуждался в помощи. А мы спешили ему эту помощь оказать. Так что, в принципе, все было в порядке.
Поэтому, все возвращалось к первому вопросу – как долго плыть до края света…?

Я перевернулась на бок… и благополучно вывалилась из гамака.
- Вот ведь чертово приспособление! – потирая ушибленный бок, я тихо выругалась сквозь зубы. – И кто только придумал использовать тебя на корабле для сна?
- Это очень удобно… - послышался тут же голос Пинтеля из угла, - А тебе что же, не нравится, пупсик?
- Удобно? Это – удобно? Ты шутишь! У меня все затекло и начало болеть после первой же ночи, проведенной в этом… этом… этом…
- Гамаке,- услужливо подсказала проснувшаяся Ольга. – Что, уже пора вставать?
- Да… Наверное…- я рассеянно глянула на часы - в последнее время мне все труднее и труднее было соотносить то, что показывали они с тем, что происходило вокруг. – Поспали и хватит.
- Ладно, пора так пора.
- И все-таки, - не унималась я, - Чем гамак так удобен?
- Все очень просто. Он экономит место, пупсик, - Пинтел засмеялся над моей несообразительностью. – Смотри как много человек здесь может спать в гамаках. А если бы для каждого поставить койку?
- Это еще и вес дополнительный был бы… - вставил Регетти.
- Все-все, убедили! – Ольга замахала руками. – Мы все поняли. Гамак – это гениально!
- То-то же, пупсик! – Пинтел улыбнулся, демонстрируя свои нездоровые зубы.
Когда эти двое вышли, мы с Олей остались в кубрике одни. Я сделала пару телодвижений, пытаясь размять затекшие члены. Хотя, со стороны, это смотрелось, наверное так, как будто меня кто-то дергал за веревочки – все тело было просто как одна большая воспаленная мышца. Вздохнув, я, напоследок, немного покрутила головой и, услышав, как хрустят шейные позвонки, невесело рассмеялась. Ольга молча наблюдала за всеми этими манипуляциями.
- Я чувствую себя, как расстроенное пианино, честное слово… Все-то хрустит, болит…
- Не жалуйся. Если будет тепло ночью, можем лечь на палубе. Правда, ты, вроде, не можешь заснуть на твердом полу.
- Знаешь, если я смогла спать в этом, - бросив недовольный взгляд на гамак, - Мне кажется, что теперь я смогу спать где угодно.
- Отлично! – Ольга похлопала меня по плечу. – Пойдем, нас, наверное, уже ждет Тиа Далма.
- И камбуз.
- И камбуз, – вздохнув, согласилась подруга.
Шаманка действительно нас ждала.
Мне сразу бросился в глаза ее нездоровый вид. Воспаленные глаза и бледная кожа были прекрасно видны даже в неярком свете разгорающегося дня. Тиа Далма сидела за столом, обхватив себя руками за плечи, и смотрела куда-то внутрь себя. Заметив, что мы вошли в каюту, она задала тот же вопрос, который повторяла каждое утро на протяжении всего нашего плавания. Он мог варьироваться, конечно, но суть оставалась одной и той же.
- Тебе сегодня не снился Джек?
Я грустно покачала головой.
Капитан Воробей на самом деле больше не приходил ко мне.
Когда мы с Тиа Далмой указали на одну и ту же звезду, это вызвало удивление у многих, даже у Ольги. Поэтому, шаманка в тот же день утащила меня в каюту и заставила в подробностях рассказать свой сон. Во время моего повествования, она иногда кивала, чему-то загадочно улыбаясь. Позже выяснилось, Джек снился и ей, но снился еще на острове, за день до того, как приплыли люди из его команды…
- Ты неважно выглядишь. Хорошо себя чувствуешь? – я попыталась потрогать шаманке лоб, но она, почему-то отдернулась от моей руки. – Эй, что случилось?
- Пусть тебя не пугает мой вид, дорогая. Мне нужно всего лишь немного выспаться… - Тиа Далма поднялась на ноги, но тут ее так качнуло, как будто в корабль попало ядро вражеского судна.
- О да, мы видим… - Ольга покачала головой. – Ты когда ела в последний раз?
Повисла пауза. Потом, шаманка наморщила лоб и растерянно пробормотала «Не помню…», чем повергла нас в шок – мы регулярно приносили ей еду, которая фантастическим образом исчезала. Вместе с посудой. И тут я вдруг поняла.
- Послушай, если ты считаешь, что голодный обморок поможет тебе увидеть твоего несравненного Джека Воробья, то сильно ошибаешься. А вот если с тобой вдруг что-то случится, я не знаю, что сделает с нами Барбосса. Так что пойдем-ка на кухню. То есть на камбуз.
- Ничего он с вами не сделает, дорогая, - промурлыкала Тиа Далма привычной для нее манере, опираясь на Олину руку, - Если умру я, умрет и он.
- Но как…
- Не берите в голову, это слишком сложно для вашего понимания.
- Ну конееечно… - чуть слышно пробурчала я, открывая дверь камбуза.
Начался новый рабочий день. Сегодня нам предстояла сначала готовка, а потом мы должны были прибраться в кубрике – Барбосса старательно сводил на нет все следы пребывания на корабле прежней его команды. Судя по всему, у него на «Надежду» были свои планы.
В принципе, нас это в данный момент волновало меньше всего.
В первую очередь, мы накормили Тиа Далму. Ей пришлось съесть тарелку похлебки, которую мы наловчились варить из солонины, как бы она не отказывалась. После этого, убедившись, что шаманка благополучно добралась до своей каюты и легла спать, мы спустились в трюм.
Трюм почему-то всегда вызывал у меня одну и ту же ассоциацию – казалось, что я нахожусь в брюхе у какого-то животного. Здесь было темно, мокро, пахло затхлой водой и плесенью. У меня вызывала неподдельный ужас мысль о том, что здесь хранятся наши припасы.
Но они на самом деле хранились в трюме.
Тяжелые мокрые бочки, в которых лежали куски мяса, пересыпанного солью, мешки с сухарями, какой-то крупой, снова бочки – на сей раз с водой, ящики с бутылками с вином и ромом – все было в брюхе корабля. Насколько разительно могло отличаться судно в разных его частях – на солнечной, нагретой солнцем палубе, где гуляет ветер, где так много свежего воздуха  – и здесь…
- Вода пропала… - Ольга наклонилась к одной из бочек. – Точно. Протухла. Снова.
- Значит, забираем ее наверх, попробуем вскипятить.
- Надо позвать кого-нибудь из мужчин, нам ее не уволочить.
- Сейчас позовем. Возьми бутылку с вином… даже лучше две. Пираты вино особо не жалуют.
- А две зачем? Для того чтобы вымочить мясо, нам и одной хватает…
- Вторую сами выпьем, – я улыбнулась. – Попробуем, какое вино было в семнадцатом веке… То есть, какое вино есть в семнадцатом веке.
Коттон, без разговоров, принес нам бочку на камбуз.
То есть, конечно, какие могут быть разговоры у Коттона? 
Особенно, когда его попугай остался наверху?
Камбуз представлял собой маленькую каморку, примыкавшую к кубрику. Посередине этого зловонного помещения была сложена печь, этакий открытый очаг с каменным подом, вокруг которого приходилось ходить по посыпанной песком дорожке. Труба… если ее конечно можно было назвать трубой, уходила куда-то вбок и терялась среди досок внутренней обшивки. Правда, толку от нее было совсем мало, дым все равно попадал в помещение, поэтому готовить мы старались быстро.
Гиббс же говорил, что нам просто несказанно повезло, и что подобные печи очень редко встречаются на кораблях. И мы искренне пытались радоваться. У нас это даже получалось.
Особенно, если представить, что обычный рацион на пиратских судах сводился к небольшому куску сушеного или соленого мяса и горсти сухарей.
Пресной воды было очень мало. По крайней мере, в том понятии, к которому мы привыкли. Вода запасалась из расчета литр воды в день на одного человека. Она быстро портилась, становилась затхлой и вонючей. Вот почему пираты пили так много рома – они добавляли его в воду для того, чтобы ее продезинфицировать и перебить противный вкус.
Почему Барбосса поручил готовить именно нам – для меня оставалось загадкой. Но раз поручил – то мы взялись за это без стонов и возмущений. Правда, мы пытались привлечь себе в помощь Элизабет,… и были весьма удивлены, узнав, что она не умеет готовить.
- А что хотеть от нее? – сказала я Ольге, вешая над очагом огромный котел. – Она же дочь губернатора… Естественно, она никогда не готовила и вряд ли когда-нибудь научится этому.
- Дочь губернатора? На пиратском судне? Вот потеха…
Разнообразием наша стряпня не отличалась. Похлебка с солониной и крупой сменялась похлебкой с крупой и солониной. Потом мы стали пробовать вымачивать мясо в вине, благо его все равно никто не пил – за счет этого вкус становился немного иным. Казалось, сущий пустячок, но и этого было достаточно для того, чтобы еда казалась вкуснее.
- Что бы будем делать с лишней бутылкой? То есть, я хотела спросить… - поправилась Ольга, - Когда мы ее выпьем?
- Я думаю, лучше вечером. Тогда на палубе спать будет мягче…
Мы рассмеялись.

Вечером, расположившись на носу судна, мы потягивали вино из бутылки и смотрели, как на море опускается ночь. Это было удивительное время. Звезда, которая вела нас на край света, ярко сияла над горизонтом. Паруса хлопали на ветру, тихо поскрипывали мачты, шумело море. От палубы пахло теплой древесиной. Было тихо-тихо, ни один лишний звук не нарушал эту гармоничную музыку свободы. Мы практически все время молчали, задумчиво улыбаясь каждая своим мыслям.
- Можно мне посидеть с вами?
Этот вопрос вывел меня из дремотного состояния, в которое я медленно начала погружаться. Открыв глаза, мы обнаружили, что рядом  с абсолютно несчастным лицом стоит Элизабет. В свете луны блеснули дорожки слез.
- Садись, конечно, куда тебя денешь. А почему ты не хочешь спать в кубрике?
- Просто не хочу. – Девушка опустилась рядом, привалившись спиной к фальшборту.
- Аааа… - многозначительно протянула я, чтобы не сказать лишнего.
Было видно, что в последние дни их отношения с Уиллом переживают сложный период. О том, что у них вообще были какие-то отношения, мы узнали от Гиббса. Последний был страшный любитель поболтать и рассказать какую-нибудь байку. Поэтому, уже через пять дней плавания, мы знали практически все о каждом члене нашей команды и причинах непростых взаимоотношений внутри нее. После его рассказа, недолюбливать Барбоссу я стала еще больше.
- Это что у нас тут творится? – к нам подошел Гиббс, неся в одной руке фонарь, в котором теплился желтый огонек свечи, в другой – гитару…
Гитару?
Появление сего музыкального инструмента прогнало мой сон абсолютно.
- Да так, сидим, молчим. А вы, как я погляжу, хотите к нам присоединиться, мистер Гиббс?
- О, только если вы не возражаете, мисс Оля.
Ольга подавила смешок, вызванный столь забавным сочетанием слов и, с абсолютно невозмутимым выражением лица сделала приглашающий жест.
- Прошу вас мистер Гиббс.
Боцман сел рядом с нами, поставив фонарь посерединке. Его неяркий свет придавал лицам людей непривычные выражения. Казалось, как будто я смотрю какую-нибудь старинную книгу с поблекшими иллюстрациями, на которых сохранил свою интенсивность только черный цвет ночи, окружавшей нас вокруг. Я перевела взгляд на гитару в руках Гиббса. Она была с пятью сдвоенными струнами.
- Откуда она у вас? – судя по всему, Оля тоже заинтересовалась, что было, в общем-то, не удивительно, ведь когда-то и она училась играть на этом инструменте.
- О, это долгая история. Когда-нибудь я вам ее обязательно расскажу. А сейчас, думаю, будет достаточно и того, что я скажу, что гитара эта – из Испании.
Он коснулся струн.
И мы замерли от восторга.
Вот уж и не подумала, что такой человек, как Гиббс может играть такую проникновенную мелодию. Я заслушалась, любуясь тем, как его руки скользят по струнам и ладам. Наш боцман вызывал у меня самые теплые эмоции, это был единственный человек, с которым мы легко нашли общий язык и, кажется, даже подружились. В этот момент, я была покорена полностью.
Кажется, Гиббса смутили наши взволнованные лица, и он скомкал конец мелодии.
- Может, вы теперь споете?
До меня не сразу дошло, что он обратился к нам – ко мне и Ольге.
- Да ну что вы… Я не умею петь… – начала было оправдываться я.
- Не правда, – тут из темноты выступил Уилл. Оказывается, он стоял неподалеку все это время.
- То есть как это не правда?
- Вся команда подтвердит, что вы пели сегодня, когда мыли кубрик, и потом посуду. – Молодой человек подошел и сел рядом.
- А еще вчера вечером, на камбузе… - вдруг оживилась Элизабет.
- И третьего дня, утром, вас было слышно сверху. – Поддакнул Гиббс.
- Ну и что? Это ни о чем не говорит… - замахала руками Оля. – Мы петь не будем.
- Тем более что без музыки! – Ввернула я, думая, что привела веский довод.
- Так это не проблема! – Гиббс рассмеялся. – Вы запоете, я подхвачу.
- Нет!
- Да!
- Пожалуйста…
Ольга хмуро посмотрела на меня.
Мы на самом деле любим петь, это правда, с которой не поспоришь. Работа кипит в руках, когда что-нибудь мурлыкаешь себе под нос. А если уж во всю глотку и вдвоем распеваешь… Но это было для себя. Что-то такое личное, почти интимное. Дома мы тоже пели только когда оставались вдвоем.
Не спеть же сейчас – это значит обидеть. А эти люди за столь короткий срок на самом деле стали чем-то большим, чем товарищами по несчастью. Да, конечно, мы не всем доверяли. Но возможно, сейчас как раз был тот момент, когда между нами ними должна была рухнуть стена, чертова невидимая перегородка, мешавшая сблизиться и понять этих людей…
Тем более что людей стало еще больше.
Судя по всему, команда не собиралась спать сегодня. Пинтел и Регетти сели неподалеку.
Я решила попробовать последний способ отвертеться…
- Мы не знаем песен на вашем языке. А вы не знаете нашего…
- Ерунда. – Гиббс махнул рукой. – Просто скажете потом, о чем была песня.
Вот и все. Я растерянно посмотрела на Ольгу. Она пожала плечами и чуть кивнула головой. Это значило, что выбор песни она оставила мне. Пришлось срочно включать мозги. В итоге, я решила, что лучше будет петь то, что Гиббс уже слышал – тогда ему будет проще подобрать мелодию и подыгрывать нам.
- Песня… Называется «Соколица». Песня эта… о несчастной любви. Сложно объяснить.
- А ты не объясняй, - посоветовал Уилл. – Ты пой.
Я закрыла глаза, чтобы не видеть взгляды, обращенные на нас. Вздохнула. Набрала побольше воздуха в легкие, пытаясь унять учащенное сердцебиение.

Не от скуки ль подобрал ты соколицу?
Я была душой больна, крылом увечна.
Не за то ли средь толпы, во многих лицах,
Узнавала лишь твое я, человечье...

На повторе двух последних строчек, я услышала, как Оля присоединила свой голос к моему, и открыла глаза. Мы встретились взглядами. Дальше так и пели – глаза в глаза, впрочем, как и всегда

Ты поил меня из уст, кормил с ладоней.
И забыла я про беды и напасти.
В небесах ждала, когда любовь погонит
Камнем вниз, да на любимое запястье...

Наконец, Гиббс заиграл, и я с восторгом осознала, что он практически угадал мелодию.

Как от радости в груди сердечко пляшет
Знала я, — меня надежда не обманет.
Я же верила — внизу любимый машет...
Оказалось, просто то хозяин манит...

Ах, на что же даровал ты мне свободу.
Знал бы ты, как я своей неволе рада...
Знал бы ты..., да видно так тебе угодно
Подарить мне одиночество в награду...

И хозяин добрым словом не помянет.
Даже Бог в своих молитвах позабудет...
Кто же знал, что на земле меня не станет:
Камнем вниз — а там руки твоей не будет...
Не от скуки ль подобрал ты соколицу?..

«Цыпа! Проснись!!!» прозвучало у меня в голове как колокол. Я открыла глаза.
Все спали вповалку – кто где. Практически всю ночь мы пропели – то Гиббс, то мы с Ольгой, то, как ни странно Пинтел с Регетти. Вспомнив песенки последних, я невольно рассмеялась. Кто-то постоянно подтаскивал из трюма вино и ром – в определенный момент я просто сбилась со счета выпитых бутылок…
В этот момент, под моей головой что-то шевельнулось.
Или это было у меня в голове?
Я села и поняла, что, оказывается, спала, удобно расположившись на животе Гиббса.
- И как только бурчание его кишок меня не разбудило? – спросила я сама себя и тут же нахмурилась. – А что же меня разбудило-то? Что-то очень важное… кажется.
Оглядевшись вокруг, я вдруг обнаружила, что мы плывем в жутком тумане. Поднявшись на ноги, которые, кстати, еле меня держали, я побрела в сторону мостика, где тут же встретилась с хмурым Барбоссой. Он одарил меня таким взглядом, что мне тут же захотелось провалиться сквозь землю. То есть, простите, под палубу. Или под воду сразу…
- Ну наконец-то хоть один человек проснулся! – Он прервал ход моих мыслей. – Мисс, будьте так любезны, на мачту впередсмотрящим. Быстро!
Его тон быстро заставил меня протрезветь.
Почему только он тогда нас не разбудил? Один окрик и все тут же проснулись бы… Я оглянулась и ахнула. Ни бушприта, ни носа корабля вообще не было видно. Сплошное молоко. Должно быть, он и не знал, что мы там все были.
Со скоростью, присущей, должно быть пьяным обезьянкам, я забралась почти на самый верх грот-мачты. Какое-то время я оглядывалась вокруг, пытаясь понять, что же не так. Да, туман, конечно, меня смущал, но было что-то еще.
- Ох уж эти мне туманы… Знаем, знаем, что вы способны сделать… - пробурчала я себе под нос.
- Ну? Что вы видите?
- Ничего, капитан. Абсолютно ничего не вижу.
- Будь внимательнее, дорогая! – это был голос Тиа Далмы.
Если уж шаманка выползла на свет божий после двух недель добровольного заточения в душной каюте, значит, и правда что-то должно было случиться. Как он тогда сказал? По звезде следуй за горизонт…? Я еще раз внимательно посмотрела по сторонам. Да, так и есть… Впереди становилось светлее и начинало что-то проглядывать. Что-то непонятное.
- Капитан! Кажется, туман рассеивается! И еще я вижу…
Тут меня обдало холодом.
Я увидела край света.
Примерно метрах в двухстах от нас море обрывалось и низвергалось вниз бесконечным водопадом. Дальше не было ничего, кроме насмешливо горевшей звездочки и двух огромных каменных столбов, между которыми зияла черная пустота. Марево, создаваемое миллионами брызг, смягчало эту границу, делая ее практически невидимой с воды. Если корабль не остановить, он просто свалится в эту бездну…
- Бросить якорь! – Завизжала я не своим голосом, выйдя из состояния ступора. – Быстро, салаги неблагодарные, иначе Джека Воробья будет некому спасать!
Внизу забегали. Послышался звон якорной цепи, потом – громкий всплеск. Я, вцепившись руками в стеньгу, с расширившимися от ужаса глазами смотрела, как «Надежда» приближается к этой границе между мирами… Ближе. Еще ближе. Еще…
Тут корабль дернуло. Вспотевшие от страха ладони легко соскользнули…
Я заорала и полетела вниз.

6

- 6 -
«Уйти, чтоб вернуться – наверно, не так уж и глупо…»

Меня спасла физика. Если быть точнее, то спасло меня одно из явлений, описываемых этой удивительной наукой. Инерция. «Надежда» дернулась назад, а я полетела вперед, продолжая движение по ходу корабля.
Я упала на парус, грот-брамсель, к счастью, до упора наполненного ветром. Это, конечно, не остановило мой чудный полет, но значительно его замедлило – я как бы проскользнула по полотнищу паруса, пытаясь попутно ухватиться за гитовы. Порядочно повредив руки, мне удалось добраться до следующего рея. Снизу, ко мне на помощь по вантам спешил Уилл.
А «Надежду» все тащило и тащило к пропасти. Было слышно, как по дну скребет якорь. Все судно дрожало, как птица, загнанное в клетку, оно трепетало, изо всех сил сопротивляясь силе океана и ветра. Но справиться не могло.
- Надо убрать паруса! – крикнула я Уиллу, когда он, наконец, добрался до меня. – Иначе нас утянет вниз, в эту бездну.
Молодой человек лишь молча кивнул в сторону. И тут я увидела, как по вантам, наверх к парусам, стонущим под напором ветра, спешили люди. Видимо, наш капитан тоже все понял. И как раз вовремя… Потому что, стоило только уменьшить парусность судна, как «Надежда» остановилась. Но остановилась она буквально в полуметре от края. В полуметре от вечности.
Вся команда собралась на палубе. Марти, забравшись на бушприт, присвистнул.
- Еще бы немного и… ууууу…
Ольга подлетела ко мне, как только мы с Уиллом спустились. Ноги держали не важно, меня потряхивало и даже тошнило. Подруга приобняла меня за плечи, стараясь как можно жизнерадостнее улыбаться. Получалось это у нее не очень хорошо, побелевшее от страха лицо выдавало, что она за меня конкретно перепугалась. К нам подошла Тиа Далма.
- Боюсь, на этом твои испытания еще не закончились, дорогая. Поэтому я рада, что с тобой все в порядке.
- Что ты хочешь этим сказать? – у меня по спине пробежал холодок.
- Итак, мы достигли края света! – возвестила шаманка, обращаясь к команде, когда люди начали подходить к нам. – Но это – лишь часть пути. Теперь, нужно попасть туда…
Все обернулись, глядя на то, куда указывала Тиа Далма.
На два каменных столба. Точнее, на то, что было между ними.
- А что это? – спросила Элизабет.
- Это, дорогие мои, врата Тартара, царства хаоса, которым заправляет Эрида…
- Тартар? – Кажется, Гиббс был ошарашен. – Но что капитану делать в Тартаре?
- Не знаю, - честно ответила шаманка. - Это и придется выяснить тем, кто отправится за ним туда.
- А кто за ним отправится? – хмыкнул Барбосса, - У меня нет никакого желания лезть в Тартар… И не думаю, что у кого-нибудь из здесь присутствующих оно есть. Или за ним отправишься ты?
Я по очереди заглянула к каждому в глаза, пытаясь понять, кто же готов пойти дальше, чем мы уже сейчас находились. Но люди почему-то отводили взгляд. И мне стало горько. «Даже у верности есть свой предел, Джек…» - усмехнулась я мысленно.
- Нет, я не отправлюсь в Тартар за Джеком Воробьем. Равно как и никто из вас. Кроме… - шаманка повернулась к нам с Ольгой, - Них!
- Что?! Ты в своем уме? Они же еще совсем девчонки! – вступился за нас Гиббс.
Мы ошарашено молчали.
Самое дикое было то, что я понимала, почему Тиа Далма выбрала нас. И, когда она заговорила, мои предположения подтвердились.
- Девочки… Никто из нас не может пройти в Тартар. Мы не вернемся оттуда. Мы не сможем найти пути назад. Вас же царство хаоса не сможет удержать, потому что вы не принадлежите ни этому миру, ни этому времени. Все, что будет от вас требоваться – это найти Джека Воробья.
- А его разве врата не удержат?
- Если Джек Воробей захочет выбраться – его не удержит даже сам дьявол… Поэтому… - шаманка замялась, - Вам нужно будет уговорить его вернуться. Дальше Джек сделает все сам.
- В этом, как я полагаю, и будет заключаться самая большая проблема? – Ольга усмехнулась.
- Да. Боюсь что это так.
«Ты… ты пленник, Джек?»
«Да, я пленник здесь…»
- А что, если мы откажемся? – Я демонстративно сложила руки на груди. – Мы не обязаны помогать этому… Воробью. Он для нас никто. Имя. Пустой звук. Мы даже лично не знакомы.
- Это не правда… - шаманка покачала головой. – Твой сон…
- Это был сон! Просто сон!
- Нет! Если бы это был просто сон, разве бы ты сейчас колебалась в душе?
Я осеклась. Тиа Далма как будто прочитала мои мысли.
А в прочем, она всегда безошибочно могла угадать, что я чувствую.
- Это еще не все. Вас забросило сюда не просто так. Поэтому, только после того, как Джек покинет Тартар, вы сможете вернуться домой. Если только захотите...
- Мы сможем найти путь обратно, в свой мир?
- Компас Джека укажет вам дорогу. Но Джек в Тартаре. Теперь понимаешь?
- Не понимаю. При чем тут компас?
- Дорогая, если Джек будет здесь со своим компасом, он сможет найти дорогу в ваш мир.
- Ладно… Но я не пойду без Ольги. Только если она согласится…
- А иначе и быть не может. Вы должны вместе войти во врата Тартара. И вместе выйти оттуда.
Я почувствовала, как Оля сжала мою ладонь. Это вселило в меня уверенность. В конце-концов, мы побывали уже в таких передрягах… Правда, попасть на тот свет не входило в наши планы, когда мы собирались в этот отпуск. Ну да двум смертям не бывать, а одной….
- А как мы попадем в Тартар?
- Я предполагаю, вам надо прыгнуть туда.
- Куда?
- Туда? – Тиа Далма указала вниз, в пропасть, дно которой терялось во мраке.
- Ты уверена? По-моему это чистой воды самоубийство… – поинтересовался Марти, слезая с бушприта.
- … Да, я уверена.
Мне не понравилась ее пауза.
Странное чувство бурлило внутри меня. Одна часть моего сознания кричала, чтобы я не смела даже думать об этом сумасшедшем путешествии. Другая же, напротив, подначивала, говоря о том, что я могу спасти жизнь невинного человека, вернуть его к друзьям, к тому, что он так любит – к морю, к солнцу, к свету и… к свободе.
А потом я посмотрела на людей, окружавших нас.
И увидела надежду в глазах Гиббса и Тернера. И слезы Элизабет. Суровую решительность Коттона и Марти. Одобрение Барбоссы, сочувствие Пинтеля, ободряющую улыбку Регетти.
Стало почему-то смешно и страшно.
Ведь, по сути, нам предлагали добровольную смерть. Самоубийство…
- Ты готова? – голос Ольги оторвал меня от моих мрачных рассуждений.
- Я… Наверное нет. Но мешкать не стоит.
Мы забрались на бушприт.
Под нами клокотала и бесновалась черная бездна. Мелкие брызги моментально намочили одежду, она прилипла к телу, возвращая ощущение реальности. Еще пара мгновений – и отступать уже будет некуда. Колени предательски задрожали, в животе все свело противной судорогой. Я оглянулась, чтобы в последний раз посмотреть на своих пиратов.
На своих пиратов…
Потом посмотрела на Ольгу, стоящую рядом. Лицо у нее было серьезным, сосредоточенным, как будто она пыталась решить какую-то сложную задачу. Ни тени страха. Ни капли сомнения. Только решительность. Подруга заметила мой взгляд, улыбнулась и взяла меня за руку. Я сжала ее ладонь.
- Когда падаешь в пропасть, почему бы не попытаться полететь? – шепнула я одними губами одну из любимых фраз Джона Шеридана...
Шагнули мы одновременно.

Практически сразу нас окутала тьма.
Если кто-то подумал, что падали мы молча, то он ошибся. Скорость нашего полета была такой, что мы почти сразу заорали. Или это кричала только я? Тогда что за странный звук разносился вокруг? Разве что только эхо… Но разве эхо может быть в такой бездне? В определенный момент у меня заболело горло, крик перешел в хрип, а потом и вовсе сошел на нет.
В тишине и темноте, окружившей нас, только шум воды и брызги, время от времени попадавшие на лицо, указывали на то, что мы находимся все там же. Продолжительность полета угнетала настолько, что мне захотелось сделать хоть что-нибудь, например, запеть, чтобы убедиться, что это все не бред сумасшедшего. «Может, попробовать поговорить с Ольгой?» - подумала я, машинально сжав ее ладонь, поскольку продолжала держать ее за руку. Получив ответное пожатие, я немного успокоилась…
Дно возникло неожиданно.
Настолько неожиданно, что мы не успели сгруппироваться и буквально, плюхнулись на песок, разбросав руки и ноги в разные стороны. Но ни боли, ни силы удара мы не почувствовали.
Отплевавшись, потому что песок попал мне в рот, я попыталась сесть. Удивленная тому, что мне это удалось, я помогла подруге принять аналогичное положение. Мы начали вертеть головами по сторонам, потому что не могли поверить в то, что происходило вокруг нас.
Песчаные дюны перекатывались, подобно морским волнам, вздымая маленькие облачка пыли – только островок «суши», на котором мы находились, был спокоен. Небо, если это было небо, раскинулось над нами чернильно-черным покрывалом без единого намека на звезды. Но, не смотря на это, было светло – от песка исходило мягкое, переливчатое сияние, как будто в нем был фосфор или какое-то другое подобного рода вещество…
- Интересно, мы уже в Тартаре или это еще прихожая? – усмехнулась Оля, поднимаясь на ноги.
- Не знаю. – Я последовала ее примеру, отряхивая одежду. – Сейчас найдем хозяйку и спросим…
- Так-так-так… - раздалось где-то совсем рядом, - И кто это ко мне пожаловал?
Я вздрогнула от неожиданности. Обернувшись на звук голоса, я увидела, как в воздухе материализовалась фигура женщины. Сначала мне показалось, что у меня какие-то проблемы со зрением, потому что я видела ее лицо примерно как через запотевшее стекло. Очертания тела были нечеткими, они постоянно менялись, и невозможно было определить, насколько эта женщина молода или стара.
- А кто ты? – ответила Ольга вопросом на вопрос.
- Я? Я – Эрида, богиня хаоса и раздора. Только не думаю я, что вы явились сюда, не зная обо мне.
Лицо Эриды приняло, наконец, четкие контуры. Она оказалась красивой черноволосой женщиной, с миндалевидными глазами и кожей оливкового цвета. Тонкий носик, высокие, словно вылепленные скулы, узкие губы – все в ее лице было совершенно и идеально гармонировало друг с другом. Но при этом, всей своей внешностью Эрида отталкивала, вызывала желание отвернуться и не смотреть на нее. Возможно, причина крылась в выражении ее глаз. Ее взгляд обдавал таким пронзительным холодом, что заставлял почувствовать себя  совершенно ничтожным существом, достойным только...
Стоп. Что за мысли?
- Эй, что ты делаешь с моим сознанием? – возмутилась я.
- Ничего особенного… - богиня дернула тонким плечиком, - А ты стойкая… Так зачем вы пожаловали в мое царство? Вы чужды мне и моему миру… Я хочу, чтобы вы немедленно убрались отсюда.
- Только с капитаном Джеком Воробьем! – выпалила я на одном дыхании.
Эрида рассмеялась.
- Так вы за Воробьем сюда пожаловали? Зачем? Я не отдам вам игрушку, которую я так долго ждала… Да и… не пойдет он с вами.
- Подожди-подожди… - Я замахала руками. - О чем ты? Какую игрушку? Что за чушь?!
- Чушь?! – Глаза Эриды сверкнули гневом. – Следи за словами, смертная. Я, может, и не могу убить тебя, но оставить бродить по Тартару вечно – это вполне…
- Прости ее. – Ольга незаметно дернула меня за край футболки, - мол, подыгрывай, - Просто мы никогда не видели настоящей богини и не знали, что кто-то может быть для тебя интересен, и уж особенно – Воробей…
Эрида снисходительно улыбнулась Оле.
- Я вижу, что ты лжешь. Но мне приятно, что ты лжешь в угоду мне… Что же до Воробья… Это была долгая и интересная игра. Джонс поднял «Жемчужину» для него по моему приказу. Глупый Джонс! Взял и потерял свое сердце, после того, как я помогла ему избавиться от глупых любовных мук. Хотя, это будет забавно – наблюдать, что с ним будет дальше…
- Дэйви Джонс – твой раб? - Я была в шоке.
- Да. А что? Он сам попросил у меня помощи. Глупый Джонс не подумал о том, что, лишившись сердца, он будет мучиться еще больше. А глупый Воробей понадеялся, что за тринадцать лет ему удастся как-то решить проблему с обещанием, данным морскому дьяволу... – богиня хихикнула, - А в прочем, ему бы, может, и удалось бы это, если бы не месть одной влюбленной девчонки.
У меня екнуло сердце. Я поняла, о какой девчонке идет речь.
- Элизабет? – прошептала Ольга имя, которое я не решалась назвать.
- Да-да, она самая! – Эрида довольно захлопала в ладоши. – Джек подставил ее жениха, обрекая на вечную службу на корабле Джонса. Малец оказался не промах, он смог выиграть свою свободу и сбежал. Но Элизабет не простила Джеку такого предательства… И обрекла его на смерть. Сладкая месть для одного, страшная мука для другого… Не правда ли, Джек? – обратилась богиня к кому-то за нашими спинами
Я вздрогнула, обернулась… и замерла.
Мы больше не находились в пустыне. Теперь, вокруг нас мирно катило свои волны безбрежное море, время от времени набегая на крошечный островок, на котором мы стояли.
Но самым удивительным был корабль. Огромный, черный от носа до кормы, с черными же парусами, он был похож на огромную величественную птицу, спустившуюся посмотреть на маленьких человечков. Не смотря на то, что все царство хаоса было насквозь пропитано каким-то растлением и смертью, судно дышало жизнью, словно само было живым существом. Я долгое время смотрела на носовую фигуру – женщину, которая, держала в руках птицу...
Облокотившись об фальшборт, нас разглядывал мужчина. То есть, я решила, что он нас разглядывал, потому что из-за того, что он находился выше нас, я не могла увидеть его лица – только темный силуэт на фоне неба. Такой знакомый силуэт…
«Просто уговори Джека вернуться…»
- Эрида… А что если нам удастся убедить Джека оставить Тартар и вернуться к жизни? – выпалила я, сама не зная на что надеясь.
- Глупая девчонка! У тебя ничего не выйдет. Этот пират слишком разочарован в той жизни, которая находится по ту сторону врат. Но если тебе так хочется, я могу даже заключить с тобой сделку…
- Какую?
- Если вам удастся уговорить Воробья вернуться к жизни, я позволю вам покинуть Тартар, и даже не буду чинить препятствий.
- А если нет?
- Тогда вы обе останетесь здесь навсегда! – Эрида хихикнула. – По рукам?
Я посмотрела на Олю. Она едва заметно кивнула головой.
- По рукам!
- Эй, Джек, ты свидетель нашей сделки. Эти двое хотят забрать тебя отсюда…
При этих словах, человек на корабле, наконец, зашевелился. Легко перемахнув через борт, он оказался на нашем островке, не успели мы и глазом моргнуть. Бросив на Эриду сердитый взгляд, Джек подошел ко мне, схватил меня за плечи и хорошенько тряхнул.
- Ты! Какого дьявола ты влезла в мои сны, девчонка?
Я оторопела, а Эрида расхохоталась, увидев мою растерянность.
- Ну-ну… Пожалуй, я вас оставлю. Удачи! – и растаяла, как дымка.
А я смотрела в сердитые глаза Джека Воробья и не знала, что сказать.
Зато, наконец-то, я смогла разглядеть его по-человечески. Джек оказался примерно одного со мной роста, по крайней мере, его глаза были на одном уровне с моими. Со смуглой кожей, тонкими чертами лица и множеством украшений в волосах, он напоминал мне какого-нибудь индейца. Правда, одежда у Джека была совсем не индейская – свободные брюки, заправленные в высокие сапоги, видавшая виды рубашка, камзол, а под ним что-то наподобие длинного жилета. Гривастую голову венчала треугольная потертая шляпа. И конечно же у Джека было всевозможное оружие... И компас… Компас?
Когда Эрида исчезла, его взгляд смягчился, и он отпустил меня.
- Прости. Испугалась? Я просто хотел, чтобы эта… ушла.
- Так это было наиграно?
- Ну да. Ты думаешь, Джека Воробья можно смутить какими-то сновидениями? Чушь, цыпа!
Что-то в голосе капитана подсказывало мне, что он кривит душой. Но я решила пока не вдаваться в подробности, и вместе с Ольгой, вслед за Джеком мы поднялись на борт корабля.

Задрав голову вверх, я наблюдала за парусами, наполненными ветром. «Черная Жемчужина» легко скользила по волнам абсолютно без чьей-либо помощи, чем еще раз натолкнула меня на мысль о том, что судно было живым само по себе. Касаясь рукой то мачты, то фальшборта, я пыталась почувствовать тепло, присущее кораблям, которые долгое время проводят на солнце, под открытым небом. Но здесь этого не было и от древесины веяло могильным холодом. Должно быть, мы казались Джеку сумасшедшими, потому что первое время просто ходили туда-сюда по палубе, поднимались на мостик, до всего дотрагиваясь и время, от времени бросали друг на друга многозначительные взгляды. Капитану было невдомек, что мы и без слов могли выразить свое восхищение прекрасным судном. Но вскоре наше молчание ему надоело.
- С вашей стороны очень неосмотрительно заключать с Эридой такую сделку.
- Это еще почему? – я замерла в полуметре от него, привалившись спиной к грот-мачте. – Мы пришли за вами и сделаем все, чтобы вернуть вас.
- Но я не пойду с вами, неужели это не понятно? – в голосе Джека слышалось раздражение. – Я не имею ни малейшего желания возвращаться туда. Я ушел. Все.
- Но капитан… - Ольга подошла ко мне, помогая «держать оборону», - Порой люди уходят только для того, чтобы вернуться. И это не так уж и глупо. Тогда вернувшихся начинают еще больше любить, еще больше ценить…
- Я сказал нет, разве не ясно?
- Но ведь вы даже не выслушали нас! Неужели вы не хотите узнать о ваших друзьях, которые отправились за вами на край света, которые скучают по вам и хотят вашего возвращения…
- У меня нет друзей. – Ледяной тон Джека пригвоздил меня к месту. – Разговор окончен.
С этими словами, капитан развернулся и пошел в сторону от нас, явно направляясь к двери, которая вела в его каюту. Я беспомощно посмотрела на Ольгу. Подруга только развела руками. А внутри меня начинала закипать ярость.
- Наглый, беспринципный, самоуверенный и эгоистичный пират! – выпалила я на одном дыхании, - Он что думает, что нам совсем делать нечего, как мотаться с ним по Тартару на «Жемчужине» и умолять его вернуться, а?
- Я все слышу, цыпа, - раздался голос сзади.
Я резко развернулась. На лице у Джека появилась торжествующая ухмылка – наивный, видимо он подумал, что я буду смущена тем, что он услышал мой монолог…
- Вот и прекрасно! Тогда, я думаю, можно не повторять?
Я восторжествовала в душе, увидев, что Джек был ошарашен подобным заявлением.
Ольга хихикнула и утащила меня в кубрик, оставив капитана Воробья наедине со своими мыслями. Кубрик на «Жемчужине» не особо отличался от подобного помещения на «Надежде». Здесь были все те же вездесущие гамаки. Но усталость, навалившаяся вдруг на плечи, заставила меня залезть в ненавистную мне конструкцию, последовав примеру Ольги. Через пару минут подруга уже крепко спала. Я же долгое время разглядывала помещение, пытаясь угадать, какой гамак кому принадлежал, потом пересчитала их – все для того, чтобы хоть как-то заставить себя заснуть. Но сон ко мне не шел. Тихо выругавшись, я выбралась из душного кубрика и поднялась на палубу. Далеко уходить не хотелось, и я просто села рядом с лестницей, которая вела на мостик, привалившись спиной к обшивке юта.
Странным местом был этот Тартар. Здесь не было смены времени суток – небо постоянно оставалось черным. Голубоватое свечение, исходившее от воды, слабо освещало корабль. Причудливые тени, отбрасываемые снастями, парусами и мачтами бродили по судну, подобно призракам. Я поежилась. Как должно быть одиноко здесь Джеку… Почему же он так упорно не хочет возвращаться?
Послышались шаги, и вскоре на палубе показалась сонная Ольга. Заметив меня, она подошла и села рядом, навалившись головой на мое плечо.
- Почему ты не спишь?
- Не могу. Все думаю.
- О чем?
- О людях, Оль. О тех, кто ждет нас по ту сторону врат. Ведь… сколько надежды было в их глазах – помнишь? А Гиббс? Он ведь был такой мрачный, пока не узнал, что Джека можно спасти. А потом – даже шутить начал. Даже песни петь. А Элизабет? Она плачет каждый день… О, теперь я понимаю, почему она плачет. Как мучает ее совесть! Тиа Далма скучает по Джеку. Ты помнишь, как ей стало плохо в тот день? И Марти скучает. И Коттон – хоть и не говорит. Мне… мне больно думать о том, что мы лишим их этой надежды, Оль… Что они будут ждать, ждать, ждать…
- И не дождутся. – Закончила мою фразу подруга. – Потому что даже мы не сможем вернуться и рассказать… А вечность здесь… Мне кажется, мы раньше сойдем с ума. И я не понимаю человека, который может обречь себя на добровольное изгнание в подобном месте, зная о том, что там, по ту сторону ворот, его ждут, его любят, в нем нуждаются… Как можно настолько не ценить свою жизнь? Что такого должно было произойти, чтобы так в ней разувериться?
- Я не знаю.
- Вот и я не знаю.
Мы замолчали.
В этот момент, над нами, на мостике послышался какой-то шорох и хруст, как будто бы кто-то долгое время стоял неподвижно, а когда пошевелился – затекшие члены тут же дали о себе знать. Мне стало смешно, я легонько толкнула Ольгу локтем, чтобы убедиться, что мне это не показалось. Подруга подмигнула и тихонько шепнула по-русски:
- Кажется, нас слышали.
- Мне все равно. Пусть делает, что хочет.
Я поднялась на ноги… и встретилась взглядом с Джеком, стоящим на мостике, у штурвала. Он открыл, было, рот, чтобы что-то сказать мне, но я не стала предоставлять ему такой возможности. Пробормотав «Спокойной ночи», я быстро спустилась в кубрик, где, устроившись в ближайшем гамаке, решила все-таки попробовать уснуть. Как ко мне присоединилась Ольга, я уже не слышала.

7

- 7 -
«Только стоит ли, право, вернуться,
только стоит ли мне воскреснуть…»

Из темноты выплыло лицо Тиа Далмы.
«Ксюша, проснись. Быстро…»
Я вздрогнула и открыла глаза. «Нет, ну вот что за привычка поднимать меня подобным образом? – подумала я, садясь в гамаке и пытаясь нашарить свою обувь, - Если им так нравится изображать из себя оригинальные будильники, то совсем не обязательно не испытывать свои паранормальные способности на мне!»
Наконец, когда мне удалось найти один кроссовок, а потом и второй, я быстро обулась и встала на ноги. В кубрике стояла тишина, прерываемая легким сопением спящей Ольги. Вроде бы ничего особенного… Но Тиа Далма не подняла бы меня, если бы не происходило что-то важное. Значит, придется выбираться наружу.
Как только я поднялась на палубу – сразу же услышала голоса. Кто-то разговаривал на мостике «Жемчужины», причем разговаривал весьма оживленно, я бы даже сказала – спорил. Один голос принадлежал капитану Воробью, а вот второй…
- Хорошо, Джек. Я покажу тебе ворота Тартара, и ты сможешь покинуть мое царство вместе с девчонками, которые пришли за тобой. Но только при одном условии: ты будешь жить… ммм… скажем, пятнадцать лет. А после этого – вернешься ко мне. Я к тебе слишком привязалась…
- Двадцать лет.
- Хорошо, пусть будет двадцать, - согласилась богиня. – Ну так что, по рукам?
- НЕЕЕЕЕТ! – Я пулей взлетела на мостик, наконец-то осознав, что происходит, – Вы что творите, капитан?
- Не вмешивайся… - процедил через зубы Воробей.
- Подождите… Я могу расценивать все это, как ваше согласие вернуться?
Капитан промолчал. Эрида рассмеялась.
- Ты догадливая девочка. Не знаю я, что уж такого вы сделали, но Джек на самом деле изъявил желание вернуться к жизни.
- Ничего особенного мы не сделали. Просто мистер Воробей имеет дурную привычку подслушивать разговоры, не предназначенные для его ушей. В прочем, не суть важно… Помнится, одна богиня обещала мне, что выпустит нас из Тартара беспрепятственно, если нам удастся уговорить капитана Джека Воробья. Эрида, ты не припомнишь случайно, кто это был?
- Хм… Ну что же… Я помню условия нашей сделки. Вы можете уходить. Если найдете выход! – с этими словами богиня рассмеялась и исчезла, развеявшись в воздухе темным облачком.
Воробей схватил меня за плечи и тряхнул.
- Глупая девчонка! Ты что наделала? Может быть, ты знаешь, где выход из Тартара?
- Нет… - я растерялась, - Откуда же мне знать?
- Так какого дьявола ты вмешалась? Эрида должна была открыть проход. Как мы теперь должны выбираться?
- Я не знаю! Не знаю! – я уже чуть не плакала от обиды, - Но ведь не такой же ценой открывать этот чертов проход, капитан! Почему вы или кто-то еще должен расплачиваться своей жизнью? Вам это еще не надоело? Вам мало Джонса? Вам мало того, что из-за этого уже пришлось перенести и, скорее всего, еще придется? Хватит! Хватит сделок! Хватит разбазаривать самое ценное, что у вас есть! Довольно!
- Не учи меня жить, девчонка! Я могу распоряжаться тем, что мне отпущено свыше по своему усмотрению, не прислушиваясь к мнению всяких соплячек…
- Нет, не можете. Если вам настолько наплевать на свою жизнь, то попробуйте для разнообразия хотя бы раз подумать о других людях, которым вы небезразличны!
На это высказывание Джек ничего не ответил. Он молча развернулся ко мне спиной и, спустившись с мостика, ушел в свою каюту, демонстративно громко хлопнув дверью. Я, постояв какое-то время в оцепенении, медленно сошла по лестнице на палубу и побрела к носовой части корабля. Слезы текли по щекам помимо моей воли, и капали вниз, оставляя  на палубе маленькие мокрые звездочки. Было нестерпимо больно и обидно. Черт возьми, ведь я же пеклась о его благополучии! Так откуда же такая черная неблагодарность?
Упиваясь своим горем, я не заметила бухту каната, которая попалась мне под ноги, и, запнувшись, благополучно растянулась во весь рост. Эта неудача окончательно вывела меня из состояния душевного равновесия, и я заревела. Но после слез пришло долгожданное облегчение, и, свернувшись калачиком, используя злополучный канат в качестве подушки, я моментально вырубилась. Все время, пока я спала, меня мучили сны о доме…

- Эээй, Ксю, просыпайся давай… - Ольга тормошила меня за плечо.
Я нехотя открыла глаза и посмотрела на подругу. На фоне черного неба был виден только ее силуэт, но уже по голосу я смогла определить, что она чем-то встревожена. Вздохнув, я приняла сидячее положение, навалившись спиной на фальшборт. Картинка никак не хотела принимать четкие границы и я потерла глаза, надеясь, что это хоть так-то поможет. Ольга села напротив, пристально разглядывая меня.
«Сейчас начнется…»
- Ты почему спала здесь? Я проснулась, а тебя нет…
- Ну… я не смогла заснуть, вышла подышать воздухом. Тут меня и сморило, - не моргнув глазом, соврала я, не сильно надеясь на то, что мне поверят.
- Ой, Ксю… Ой не надо. – Она поднесла к моему лицу жестяной фонарь, который уже успела где-то найти, - Я же вижу, что ты ревела. Что случилось?
- Видишь? – я коснулась руками своих щек, - А как ты видишь?
- У тебя глаза красные и вся мордаха в разводах. Не увиливай от вопроса!
- Серьезно? Блин, тут даже не умыться… - я попыталась было уйти от темы, но увидев серьезное выражение лица подруги, сдалась. – Ну да, ну ревела. Подумаешь… Сама же говорила, что я плакса. Вот уже и поплакать маленечко нельзя!
- Ксю, что случилось, я тебя спрашиваю! – Ольга начинала сердиться.
- Ну… дом снился сегодня, родители, кот, брат, город… Почему-то – университет. А я бродила по городу, бродила и ревела. Домой, видимо, уже хочу.
- Что еще?
- В смысле? – я притворно удивилась. Говорить про ссору с Джеком не хотелось.
- Ты мне далеко не все рассказала. Дальше давай…
Я молча отвела взгляд. Почему-то было до того тошно, что хотелось завыть, уткнувшись Ольге в плечо. Но я твердо решила, что больше не пролью ни единой слезинки из-за этого Джека Воробья. И чего только нашли в нем все остальные – Гиббс, Уилл, Тиа Далма, Элизабет? Что было в нем такого особенного? Он был таким же, как и все мужчины, встречавшиеся на моем пути – упрямым, самоуверенным и эгоистичным.
«Глупая девчонка…»
«Не прислушиваясь к мнению всяких соплячек…»
Послышались шаги - к нам неспешно приближалась причина моих ночных слез. На сей раз, Джек был без шляпы, и я увидела, что голова у него повязана каким-то темным платком. К сожалению, в том неярком свете, который давало море, невозможно было определить, что и какого цвета здесь вообще. Например, я до сих пор не поняла, карие или черные глаза у капитана Воробья.
Эти самые глаза были в этот момент прикованы к моему лицу.
Я отвернулась, чтобы не смотреть на него. Все-таки я слишком обидчива. Впрочем, как и Воробей - судя по всему, его задело мое ненаигранное презрение.
- Пойдемте, надо поговорить, – буркнул Джек и направился, было к своей каюте.
- Нам не о чем с вами разговаривать, капитан Воробей. Я была бы крайне признательна, чтобы мы как можно реже пересекались с вами на палубе этого корабля.
Джек обернулся. Его глаза сверкнули гневом.
- Что ты от меня хочешь? Чтобы я извинился? Нет, цыпа, даже не надейся на это. Вчера я пытался выторговать нашу свободу. Ты вмешалась – что же, твое право. Но сейчас будь любезна, не устраивай сцен и прими хоть какое-то участие в нашем спасении.
- Вы забыли добавить слово «соплячка», сэр. – Отчеканила я ледяным тоном, чувствуя, как у меня дрожат ноги. – И я приношу свои извинения. Мне, конечно, не следовало беспокоиться за вашу жизнь. Можете швыряться ею направо и налево…
Ольга ошарашено смотрела на нас.
- Я что, вчера что-то пропустила?
Наверное, со стороны мы с Джеком напоминали двух баранов, упершихся друг в друга рогами. Никто не хотел уступать. Никто не хотел признавать свою неправоту. Хотя, если как следует задуматься, то виноваты были оба. Но в тот момент пойти на попятную было равносильно капитуляции во время войны.
- Эй, меня слышит кто-нибудь? – Ольга замахала руками, привлекая наше внимание. – Мне кто-нибудь объяснит, черт возьми, что происходит?
- О, совершенно ничего особенного! – наигранно-спокойным тоном ответил Джек, - Просто эта юная особа… эээ…
- Ксения, - подсказала ему Ольга.
- Спасибо. Так вот, мисс Ксения вчера своим рвением поставила нас в совершенно безвыходную ситуацию!
- Это еще не доказано! – возмутилась я, - И вообще, безвыходных ситуаций не бывает! Если очень сильно захотеть, то можно найти…
И тут произошло что-то неожиданное.
Лицо Джека вдруг просияло - он улыбнулся, демонстрируя нам свои золотые коронки.
- Что ты сказала? Повтори-ка еще раз…
- Я сказала, что еще не доказано, что эта ситуация безвыходная.
- Нет-нет, позже. Повтори то, что ты сказала потом.
- Ммм… Что если очень сильно захотеть, то можно найти выход из любой ситуации.
- Точно! И как я сам раньше не догадался! Цыпа, ты гений! Ты об этом знаешь?
- Подозреваю… время от времени. Только не поняла, в чем же проявилась моя гениальность…
Джек рассмеялся и потрепал меня по голове.
- Всему свое время. Еще узнаешь. А сейчас… Дамы, прошу проследовать в мою каюту! Мы должны отметить это радостное событие.
С этими словами, капитан развернулся и своеобразной походкой проследовал к дверям своей каюты, за которыми вскоре и скрылся. Ольга удивленно посмотрела на меня.
- Ты можешь мне объяснить, наконец, что случилось?!
- Ну… если только коротенько, в двух словах. Джек решил уйти из Тартара. Вчера ночью он предлагал свою жизнь, точнее часть своей жизни в обмен на то, чтобы Эрида показала нам выход из ее царства. Я вмешалась, потому что была против, чтобы капитан так нерационально распоряжался своей жизнью. Как видишь, Джек моего рвения не оценил, причиной чего и стали мои вчерашние слезы, а так же тот скандал, который ты имела удовольствие сегодня наблюдать.
- Это, по-твоему, коротенько? – осведомилась Ольга.
- В общем, да.
- Тогда можешь полную версию случившегося мне не рассказывать. Объясни только, чего это вдруг капитан стал такой счастливый?
- А вот этого я и сама не знаю. Но думаю, нам стоит принять его приглашение, если мы хотим все-таки быть в курсе того, что он задумал.
- Пожалуй, - хмыкнула Ольга, и мы, подгоняемые любопытством, поспешили в каюту Джека.

Освещенная множеством свечей, стоявших повсюду, каюта капитана «Черной Жемчужины» и без Джека Воробья, сама по себе представляла удивительнейшее зрелище.
Первое, что бросалось в глаза – это огромный стол, на котором была расстелена не менее огромная карта, служившая, судя по всему, еще и скатертью. Сверху, на столе лежали различные навигационные принадлежности, названий которым я не знала. Самым знакомым оказался циркуль, ну или что-то на него отдаленно похожее. Секстанта, к своему сожалению, я не обнаружила – что, собственно было и не удивительно, поскольку до его изобретения должно было пройти еще не одно десятилетие. Зато на столе стояло несколько стеклянных бутылок. Одна из них была пустая, и я взяла ее в руки, чтобы рассмотреть. Тяжелая, из мутноватого неровного стекла, эта уникальная бутылка, была, по сути, на много столетий старше меня.
Рядом со столом, обнаружился стул, не менее уникальный, как, впрочем, и все в этой каюте - с резной спинкой, он сейчас был почти скрыт от нашего взора накинутым на него камзолом Джека. Высокие окна с частой деревянной решеткой, узкая койка у одной из боковых стен и множество сундуков и ящичков дополняли удивительное зрелище. Было слишком темно, но я чувствовала, что здесь находится множество удивительных вещей, которые мне страшно хотелось рассмотреть. Однако у Джека Воробья были свои планы на этот счет. Выудив откуда-то три кружки, сделанные, судя по всему, из глины, он водрузил их на стол рядом с бутылками.
- Дамы, прошу садиться.
- Ээээ… С удовольствием, капитан. Как только сообразим, куда.
Джек рассмеялся.
- Действительно, со стульями у меня не богато. Мы можем расположиться прямо здесь…, - с этими словами, он демонстративно уселся на пол. – Мисс, подайте, пожалуйста, кружки. И прихватите ром со стола. Сегодня славный день!
- Так вы скажете нам, что за повод, капитан? – спросила Ольга, усаживаясь по-турецки и принимая от Джека кружку, в которую был налит ром. – Я вообще выпала из последних событий, поэтому почти не в курсе.
- Погоди, цыпа. До этого еще дойдет своя очередь. Как звать-то тебя?
- Ольга. Или Оля. Как больше нравится.
- О-ля. Ксе-ни-я. – Джек тянул наши имена так, как будто пробовал их на вкус. – Никогда не слышал таких чудаковатых слов. Правда, вы и сами-то… странные такие.
- На себя посмотрите! – огрызнулась я.
Отхлебнув ром их своей кружки, я закашлялась, смахивая набежавшие слезы – напиток оказался крепче, чем предполагалось. Я почувствовала, как он добрался до желудка – внутри разлилось приятное тепло, которое начало постепенно подниматься наверх. В голове немножко зашумело, а во рту появилось приятное послевкусье…
- Не обижайся. Я не имел в виду ничего дурного. Лучше расскажи, как тебе  удалось влезть в мой сон? Да еще и так, будто бы это все – взаправду…
- Я не знаю, капитан… Просто заснула и увидела вас. Вы тогда назвали курс. Такой же курс вы говорили и Тиа Далме.
- Да, она тоже мне снилась. Похоже, ведьма что-то наколдовала у себя, ну, чтобы мы потом могли узнать друг друга. Я когда увидел, как ты перед Эридой стоишь – даже удивился, подумал, что мне уже мерещится всякое начало. Ну а потом ты на меня посмотрела – тогда я сразу понял, что с тобой во сне разговаривал. Поэтому я тогда закричал на тебя, мне надо было, чтобы она оставила нас одних.
- А что, Эрида не слышит все, что происходит в Тартаре? Это ведь ее царство! – поинтересовалась Оля, после того, как сделала глоток из своей кружки и так же закашлялась.
- Слышит, само собой. Только ведь ей это не надо. Пока она рядом, пока она развлекается – это да. А после… - Джек пожал плечами, - Не думаю, что она прислушивается.
- У меня другой вопрос, капитан. Можно?
- Валяй.
- Почему вы не управляете «Жемчужиной»? Ведь получается, что она плывет сама по себе, так?
- Почти. Когда я, например, здесь – я действительно не управляю судном. Это, в принципе, и не нужно – ведь море здесь… Пфе… - Джек фыркнул, - Одно только название. Ни рифов, ни мелей, ни штормов. Скучно. Поэтому я практически не появляюсь на мостике.
- А если надо будет… - начала было я.
- А если надо будет – тогда мне просто достаточно встать у штурвала, чтобы направить «Жемчужину» в нужном мне направлении.
- Как же паруса? И направление ветра? – не унималась я.
- Цыпа, мы в Тартаре. О каком ветре может идти речь? Здесь судно движется силой мысли – куда я захочу, туда мы и поплывем. Вот что важно…
Я замолчала, пытаясь переварить информацию, которую только что озвучил Джек. Сама того не заметив, задумавшись о своем, я стала разглядывать его кисти его рук.
Мама с детства вбила мне в голову, что у настоящего мужчины должны быть большие руки, что ладонь должна быть крупной. «Рука у мужчины должна быть мужской, - говаривала она, - Посмотри на руки своего отца и тогда поймешь меня…» И действительно – у моего папы были крупные ладони, сильные пальцы, как будто специально предназначенные для физической работы. Помню, бывало, он потреплет меня по волосам – а у меня коленки подгибаются от такой ласки.
Руки Джека были другими. Тонкие длинные пальцы указывали в нем на принадлежность к какому-то благородному семейству. Скорее, это были руки музыканта. Врача. Художника.
Но никак не руки пирата.
- Эй, цыпа, ты сейчас с нами? Или тебе так нравится перстень, что ты и думать про нас забыла?
- А? Что? – Я растерялась. – Ой, нет, капитан. Я просто задумалась.
- Возвращайся, давай на землю! – Оля рассмеялась – ром сделал ее настроение игривым. – Она вечно парит где-то в облаках…
- Не правда!
- Правда-правда.
- А вот и не правда! – я шутливо толкнула Ольгу в бок.
- Прекращайте! – строго прикрикнул на нас Джек.
Мы присмирели, как две школьницы, которых наказал строгий учитель. Но, переглянувшись, тут же залились веселым смехом. Все-таки ром на совершенно пустой желудок был не самой удачной идеей Джека Воробья, о чем мы незамедлительно поспешили сообщить капитану. Судя по всему, ему требовалась куда большая доза этого напитка, чтобы захмелеть. Он с удивленным видом наблюдал за нашим пьяным весельем.
- Капитан… Сэр! А вы мне так и не рассказали, почему назвали меня гением! – вдруг вспомнила я в перерывах между приступами веселья.
- А! Так это же и был наш повод выпить! Хотя… - Джек с сомнением посмотрел на нас, - Судя по всему, с вас уже и этого хватит. А что до гениальности… Просто, своим утренним высказыванием ты натолкнула меня на мысль, которая является нашим ключом к выходу из Тартара.
- И как же мы выйдем из Тра… Трат… Тартора? Тьфу. Из Тартара? – язык меня уже плохо слушался, вдобавок, начали закрываться глаза, но я изо всех сил противилась опьянению.
Джек загадочно улыбнулся.
- Скажи, цыпа, что ты сейчас хочешь больше всего на свете?
- Я? Я очень хочу выбраться отсюда, капитан. Обратно, к свету солнца. К жизни, какой бы она не была – там. По ту сторону врат.
- Тогда смотри внимательно сюда… - с этими словами, Джек взял мою руку и вложил в нее довольно увесистый предмет в форме квадрата со срезанными углами.
- Что это?
- Это мой компас. Открой крышку.
Компас?
«Компас Джека укажет вам дорогу. Но Джек в Тартаре. Теперь понимаешь…?»
Я сделала так, как он велел. Стрелка, обернувшись вокруг своей оси, замерла, устремившись в определенную сторону. Я подняла на Джека глаза.
- Видите, компас указывает направление?
- Ну да… Любой компас всегда указывает на север, - сказала я, все еще ничего не понимая.
- Так то любой компас, цыпа. А этот – мне подарила Тиа Далма. И указывает он на путь к тому, что держащий его человек желает в тот момент больше всего. Смекаешь?
Видимо у меня был совсем отсутствующий вид, потому что Воробей, вздохнув, забрал свой компас и повесил его обратно на пояс. Он потянулся было к бутылке, но она оказалась пустой.
- И куда это ром вечно исчезает? – проворчал он себе под нос. – Ждите здесь. Я сейчас вернусь!
- Так куда ж мы с подводной лодки… то есть, я хотела сказать, из Тартара-то денемся? – хихикнула Ольга вслед уходящему Джеку.
Мы весело рассмеялись.
- Смотри, Ксю… кровать… - Оля кивнула мне на койку у стены. – Когда мы в последний раз спали на кровати? Давно…
- Давно, - поддакнула я и вздохнула, - Это было еще у Тиа Далмы на острове… Как ты думаешь, как они там? Все еще висят на якоре у пропасти, или им удалось отплыть подальше?
Молчание подруги было мне ответом. Увлеченная своими мыслями, я даже не заметила, как Ольга, быстро скинув кроссовки, растянулась на койке Джека. Встав, я подошла поближе, чтобы убедиться, что подруга спит.. и увидела, что она, по привычке, легла с краю, оставив мне место у стенки.
- Вот что делают с нами инстинкты! – пробормотала я, снимая обувь и осторожно забираясь на кровать. – Хорошо, что они сохраняются даже когда ты пьян и в Тартаре…
Через пару минут я уже крепко спала.

- … она всегда так долго спит?
- По всякому бывает. Вчера мы, видимо, немного перебрали с ромом, капитан…
Я открыла глаза. Ольга сидела на краешке постели; заметив, что я проснулась, она улыбнулась мне и встала. Я проследила за ней – подруга подошла к столу, за которым сидел Джек, что-то внимательно изучавший на карте. Почувствовав мой взгляд, он поднял голову и улыбнулся.
- Доброе утро, мисс. Как вам спалось на капитанской койке?
- Утро? Да какое ж это утро? И нисколько оно не доброе, ни в одном месте… - я села на кровати, спустив ноги на пол, голова была чугунная, – Боже, капитан, как вы можете жить… здесь? Ни дня, ни ночи, ни утра, ни вечера. Ни солнца, ни звезд, ни луны. Вечная темень.
- А здесь не живут, цыпа, - усмехнулся Джек, - Разве ты еще не поняла? Ты ощущаешь голод? Жажду? Ты чувствуешь, как бьется твое сердце? Ты дышишь?
- Нет… - с ужасом прошептала я, - Но ведь это значит…
- Это значит, что мы умерли. – Спокойно констатировала факт Ольга. – Я вообще вчера удивлена была тому, что мы смогли опьянеть – это мертвые-то! Забавно, да? Ты что, не замечала этого?
- Нет. Не замечала.
- О, не вините ее, мисс Ольга. Она была слишком занята спасением моей шкуры… - съязвил Джек, пристально глядя на меня. – В прочем, она неплохо справилась со своей задачей.
Ух, как мне захотелось в тот момент стукнуть капитана чем-нибудь по макушке, чтобы выбить этот язвительный настрой из его головы! С другой стороны, это был самый изощренный комплимент, который я когда-либо слышала в свой адрес. Поэтому, пока я размышляла, что бы такого ответить Джеку, он пришел мне на выручку, сменив тему.
- Мне не нравится ваша одежда, - заявил капитан, поднимаясь с места и направляясь к одному из сундуков. – Может быть, в Тартаре она, конечно и сойдет на какое-то время. Но вот когда мы отсюда выберемся…
- И что же вы предлагаете, мистер Воробей? У нас ничего нет, кроме того, что на нас надето.
- Покопайтесь в этом сундуке, дамы. Кринолина и кружев я вам обещать не могу, равно как и обуви на ваши маленькие ножки. Но здесь может, найдется пара сорочек да брюк. На первое время. Я буду ждать вас на мостике… - Джек обернулся, на его лице заиграла торжествующая улыбка. – Пора выбираться из этой дыры.
Когда за ним закрылась дверь, мы подошли к сундуку и начали изучать его содержимое. Здесь оказалось множество разной одежды, которая, видимо, досталась Джеку в качестве трофея после грабежа какого-нибудь судна. Хотя, разнообразие фасонов и декоров вскоре натолкнуло меня на мысль, что сюда сваливались все тряпки, которые попадались среди очередной добычи. Но здесь была только мужская одежда, из чего можно было сделать вывод, что сохранялось все это весьма избирательно, не смотря на беспорядочную кучу, в которую все было свалено.
Наконец, мы смогли отобрать себе кое-что. Мне достались узкие брюки, длиной чуть ниже колен, плотно охватывающие икры из темно-коричневой ткани, в наше время их обозвали бы «бриджами» и что-то наподобие рубашки из светлого льна с небольшим отложным воротничком. Рубашка оказалась мне длинной, ниже бедер, поэтому пришлось завязать ее узлом на животе. Под конец, выудив из сундука лоскут темной материи, я одела ее на голову наподобие банданы, пряча под нее грязные волосы.
- Теперь бы еще помыться… - задумчиво произнесла я, критически оглядывая себя, - Да еще бы и депилятор не помешал. Ну, или бритва на худой конец. Не ноги, а ежики какие-то… Ну а чистое нижнее белье видимо, теперь мне будет только сниться.
- Ну и видок у тебя! – Ольга расхохоталась. – Особенно уместно здесь смотрятся кроссовки!
- Ты себя видела? – Огрызнулась я. – Не особо краше, пожалуй…
Ее одеяние не особо отличалось от моего. Разве что рубаха ей досталась поменьше размером, так что завязывать ей ее не пришлось. Сверху она надела длинный жилет из темной плотной ткани. Смеха ради, мы аккуратно свернули свои вещи и положили их на самое дно, представляя лицо Джека, когда он обнаружит там их.
- Слушай, а там чулок не попадалось тебе случайно? – я заглянула в сундук.
- Да нет, не попадалось. Я думаю, их тут и не хранят за ненадобностью. А зачем тебе чулки? – удивилась Ольга.
- Не особенно хочется сверкать голыми лодыжками…
- Ладно тебе. Зато, может ноги загорят хоть немного. А то вечно ходишь белая, как сметана.
- В Тартаре особо-то не загоришь. Для этого нам надо выбраться отсюда…
- Выберемся! – Ольга похлопала меня по плечу. – Не сомневайся.
- Попробую. – Я улыбнулась. – Пойдем. Джек, наверное, уже нас потерял…

8

- 8 -
«Болтаюсь я в воде, в грохочущей беде,
Не знаю где верх-низ, где пятки, где душа…»

Почему-то наш вид вызвал у капитана Воробья улыбку, которую он изо всех сил пытался спрятать. Но эта улыбка не была злорадной усмешкой, или чем-то подобным – скорее, наоборот. Что-то отеческое проскользнуло во взгляде Джека, пока мы поднимались к нему на мостик.
А в прочем, я вполне могла себе это напридумывать.
Удивительные ощущения вызывает в душе корабль, когда ты стоишь на мостике. Перед тобой, «Жемчужина» как на ладони – вся палуба, огромные в своем величии мачты и паруса, и где-то там, далеко впереди, нос судна и бушприт. И кажется, что это неимоверно сложно - управлять такой громадиной. Но это только кажется. Потому что, каким бы не был огромным корабль, для его капитана – он самый лучший, самый маневренный, самый легкий, самый… родной. Особенно, если корабль этот – «Черная жемчужина», а капитан – Джек Воробей…
- … сколько можно меня так пристально разглядывать? – наигранно-сердитый тон Джека вернул меня к реальности, - Так и дырку взглядом проделать во мне не долго…
- Простите, капитан. Не смогла удержаться – залюбовалась…
- Мной что ли?
- Ну да… - прямо ответила я и тут же смутилась, - Просто… поймите меня, капитан. Там, откуда мы родом, нет ни моря, ни парусных судов, ни их отважных капитанов с бравой командой. И когда видишь все это так близко, что даже можешь коснуться рукой, поневоле замираешь от восторга…
Джек посмотрел на меня, его взгляд был серьезен.
- Я не завидую тебе, цыпа. Жизнь без моря – это не жизнь… - тут его голос смягчился, в нем появились игривые нотки, - А на счет того, чтобы коснуться рукой – да на здоровье! Только когда соберешься меня потрогать – предупреди заранее, чтобы я сильно не удивлялся, ладно?
Ольга рассмеялась, а я почувствовала, как краска залила мне лицо. В тот момент я была рада тому, что в Тартаре так темно и этого никто не видит.
Впрочем, своей следующей выходкой, Джек рассмешил и меня.
- Цыпа, мне долго еще ждать?
- Чего именно, капитан?
- Ты, кажется, трогать собиралась. Ну так трогай меня скорей, пока тут еще море спокойное и я могу уделить время такому важному событию…
Я ошарашено выпучила на него глаза. Ольга согнулась от смеха пополам.
- Вы знаете, капитан… Я, наверное, все-таки воздержусь…
- Да ладно тебе стесняться! Ну-ка, давай… - с этими словами, Джек оторвался от штурвала, взял мою руку и положил себе на запястье, - Трогай. Разрешаю.
Моя рука лежала на грубой ткани его камзола. Кончиками пальцев я чувствовала холод металлической пуговицы, пришитой с другой стороны рукава. Это странное дурачество капитана Воробья вызывало во мне бурю самых противоречивых эмоций. Я подняла голову и мы встретились взглядами. При всей ироничности ситуации, Джек умудрялся сохранять совершенно серьезное выражение лица. И только где-то в глубине глаз скакали маленькие веселые чертики.
- Такой соблазн, капитан. Вы меня просто искушаете… - я сжала руку, страстно желая почувствовать под тканью тепло его запястья, - Но, к сожалению, мы в Тартаре. Здесь совсем другие ощущения. Трогать хладный труп не в моем вкусе. Так что давайте-ка мы сначала выберемся отсюда, а потом вернемся к этому вопросу…
- Ты абсолютно права, цыпа, - Джек улыбнулся, опуская руку.
- Капитан, а как мы будем выбираться из Тартара? – пришла на помощь Ольга, пытаясь разрядить обстановку, - Насколько я поняла вчера, нам поможет ваш компас…
- Так и есть, цыпа. Собственно, пока вы переодевались, я уже взял курс, и если Эрида не будет делать никаких гадостей, то, в конце концов, к выходу из Тартара мы все равно доплывем.
- В принципе, она обещала… - я пожала плечами.
- Не верь обещаниям Эриды, цыпа. Не то это существо, чтобы полагаться на ее слово…
«Сладкая месть для одного, страшная мука для другого…»
Я села на ступеньку лестницы, которая вела на мостик. Через какое-то время ко мне присоединилась Ольга. Мы молчали. Тишина, окружавшая нас, казалась ненормальной. Ни криков чаек, ни шума ветра – только легкое журчание воды у бортов «Жемчужины», да поскрипывание мачт. Что-то неимоверно тоскливое было во всем этом, выворачивающее душу наизнанку, хотелось завыть, забиться в истерике – только бы не слышать звуков этого мертвого мира…
- Вы мне так и не рассказали, как отправились за мной, - вдруг сказал Джек, видимо его эта тишина тоже угнетала, - И кто с вами был. Про Гиббса и Элизабет я понял. А кто еще?
- Еще? Уильям Тернер, - начала вспоминать я, - Марти. Коттон. Неразлучная парочка - Пинтель и Регетти. Тиа Далма с нами тоже плыла…
- И еще капитан Барбосса… – вставила Ольга.
- Барбосса?!
Что-то такое было в голосе Джека, что заставило нас оглянуться. Он вцепился в штурвал так, что на руках побелели костяшки пальцев. Видно было, что упоминание этого имени не вызвало у капитана приятных воспоминаний.
- Ну да… Барбосса. Его Тиа Далма оживила, чтобы вас спасти.
- Ну-ну…
- Капитан, это правда. Без него мы бы не добрались сюда!
- А ты, как я посмотрю, прониклась к нему симпатией? – Джек смерил меня гневным взглядом.
- Вовсе нет. Но… Господи, капитан, при чем тут это?! Я знаю о вашей неприязни к Барбоссе, и не могу вас за это упрекнуть – у вас есть на это веские причины. Но… у меня нет к нему личных претензий, ведь он сделал, что от него требовалось – он доставил нас на край света…
- Крайне удивлен, что он не отправил вас на тот свет… - пробурчал Джек себе под нос, - Ладно. Если там с ним Гиббс и Тернер, думаю, они не дадут ему совершить необдуманных поступков.
- Скорее, Тиа Далма на него большее влияние сейчас имеет, чем эти двое… - Ольга пожала плечами, - И для меня это гораздо большая гарантия, чем вся остальная команда вместе взятая…
- Что ты хочешь этим сказать?
- Ваша жизнь в обмен на жизнь Барбосы. Таково было условие. Если вы не вернетесь, он отправится в небытие. Поэтому, капитан, у него есть все причины сменить свое отношение к вам, а у вас – к нему… Хотя бы на время.
Джек хмыкнул, но ничего не сказал. Повисло молчание.
А мы все плыли, плыли, плыли. Казалось, что не будет конца этому мертвому океану, простиравшемуся вокруг нас. Бесконечное унылое черное небо, паруса «Жемчужины», безвольно повисшие на реях, - все это было настолько неестественным… Создавалось впечатление, что судно движется какими-то неведомыми силами – настолько тихим и безжизненным было море Тартара. В определенный момент я даже начала сомневаться в правильности нашего курса, но озвучивать свои подозрения капитану не рискнула – слишком хмурый вид был у Джека.
Впрочем, судя по всему, он еще и мысли читать умел…
- Ну-ка, цыпа, возьми компас. Сверим направление.
Я взяла из его рук уже знакомую черную коробочку, открыла крышку… да так и замерла.
Стрелка компаса планомерно описывала круги.
- Мда… - Джек внимательно посмотрел на меня, - Видимо, теперь ты хочешь что-то еще, кроме как выбраться из Тартара.
- Но… я… я не знаю…
- Давай я попробую! – предложила Ольга, - В конце концов, я тоже хочу отсюда выбраться…
Я передала подруге компас. У нее он заработал, как и было ему и было положено. Стрелка указала в том направлении, куда, собственно, мы и плыли. Удовлетворенно хмыкнув, Джек повесил компас обратно к себе на пояс.
А в моей душе творился полный сумбур. Я снова села на лестницу, немного боком, так, чтобы прислониться спиной к перилам. Пытаясь лихорадочно сообразить, что же такое может быть мне еще нужно, я не заметила, как море начало медленно затягиваться туманом – вечным спутником всех неприятностей, которые происходили с нами в этом мире. Но я была настолько занята самокопанием, что не обратила внимания на этот тревожный признак.
Мое растерянное состояние, видимо, каким-то образом отразилось на лице, потому что капитан, быстро бросив на меня взгляд, сказал:
- Не переживай ты так. Поверь, ты не первый человек, который с этим сталкивается.
- А кто еще с этим столкнулся?
- Ну я… - Джек улыбнулся, блеснув коронками. – Может быть, я тебе это даже расскажу. Если выберемся отсюда. Живыми.
- Почему столько сомнений, капитан?
- А ты посмотри вокруг…
Я поднялась на ноги, удивленно оглядываясь. По коже пробежал противный холодок – слишком часто туман становился предвестником чего-то опасного в последнее время.
- Ой, не нравится мне это… - подала голос Ольга, стоявшая рядом со мной. – Не к добру такой туман…
- Эрида развлекается, – хмыкнул Джек, - Вроде и препятствий не чинит, да цыпа?
- Да уж…
В этот момент, перед нами неожиданно выросла скала, такая же черная, как небо Тартара. Ее вершина терялась где-то высоко в тумане. Капитан чертыхнулся и резко крутанул штурвал, пытаясь избежать столкновения, но мы все-таки царапнули бушпритом камень, прежде чем Джеку удалось выровнять судно. Теперь «Жемчужина» плыла вдоль скалы… правда, чем дальше мы продвигались, тем больше я убеждалась, что это уже не скала, а скорее цепь скал, или даже горный хребет – слишком уж длинной она оказалась.
- Вот зараза… - в голосе Джека послышались досадные нотки, - Нам бы на ту сторону попасть...
- Может быть, здесь где-то будет проход? – предположила Ольга. – Ну, или, в конце концов, она когда-нибудь кончится. Не может же гора быть бесконечной?
- Ты в этом уверена, цыпа?
- Нет. Но надо же на что-то надеяться! – ответила Ольга с присущим ей оптимизмом.
Капитан Воробей только хмыкнул в ответ на это высказывание.
Я-то знала, что Ольгин оптимизм подкреплялся еще и ее удивительной интуицией, которая нередко помогала нам выбраться из довольно сложных ситуаций. Иногда, ее способность предсказывать какие-то события настолько поражала, что я, в шутку называла подругу «ведьмякой». На что Ольга парировала, говоря, что она – потомственная ведьма в третьем поколении и, вспоминая некоторые события из нашего бурного прошлого, я нисколько не сомневалась, что в данной ситуации она окажется права.
Так оно и вышло – через какое-то время скала начала чуть подаваться вглубь, образуя длинное и узкое ущелье, выход из которого терялся где-то в тумане. Джек сверил направление – стрелка компаса указывала на проход между скал.
- Ну что же, дамы. Вот и наш выход, - капитан плавным движением штурвала направил судно в ущелье, - Будем надеяться, что неприятных сюрпризов здесь не будет.
- А вы уверены, что «Жемчужина» сможет здесь пройти? – Ольга задрала голову вверх, - Здесь очень узко…
Как бы в подтверждение ее слов, грота-рей задел скалу справа – послышался скрежет, на палубу посыпались мелкие камушки.
- Совершенно не уверен, цыпа. Вот нам и выпал шанс проверить. Тем более что нам все равно сюда, и другого пути здесь нет, - Джек пожал плечами, - Авось обойдется…
Весь следующий час мы плыли совершенно молча. Ольга по просьбе капитана забралась на самый верх фок-мачты - фор-бом-брам-рей, для того, чтобы смотреть, куда мы плывем. Впрочем, туман был настолько густым, что общая картина с ее места не намного отличалась от того, что видели мы, стоя на мостике. Во всем этом был только один плюс – поскольку туман был все-таки белым, стало немного светлее и от этого даже повеселело на душе. Немного.
Я, сама того не заметив, начала наблюдать за тем, как Джек управляет «Жемчужиной», как спокойно и уверенно ведет он свое судно по ущелью. Это не могло не вызвать восхищения. Руки капитана, твердо лежащие на штурвале, казались оплотом надежности и спокойствия в этом странном мире. Почему-то именно в тот момент я поняла, что ни с кем из уже встретившихся мне людей я не чувствовала себя в большей безопасности, чем с капитаном Джеком Воробьем.
А ведь мы были знакомы от силы два дня.
Забавно…
- Ээээ… капитан! – голос Ольги вывел меня из моих раздумий, - Кажется, у нас возникла непредвиденная и очень серьезная проблема…
- В чем дело?
- Я, конечно, могу ошибаться… Но кажется, впереди водопад…
Мы с Джеком прислушались. И действительно, где-то впереди явно различался шум воды. «Жемчужина» начала двигаться быстрее, ее явно тащило вперед течением. Я почувствовала, как по спине побежали мурашки, а в горле моментально пересохло от страха. Если впереди на самом деле был водопад, то для нас это могло значить только одно…
- Поворачивайте! Капитан, скорее поворачивайте… - меня охватила паника, - Может быть еще не поздно вернуться назад, может быть, мы еще сможем…
- Цыпа, да ты в своем ли уме? Кораблю здесь не развернуться! Да даже если бы и развернуться – течение все равно утащит нас вниз, в любом случае.
- Но что же тогда с нами будет?
- Ничего особенного. Мы просто еще раз умрем… Будто бы нам привыкать! - мрачно резюмировал Джек, - Ольга! Спускайся!
- Зачем?
- Лучше держаться поближе к массивным частям корабля! Тогда есть вероятность, что камни внизу нас не заденут и мы сможем как-нибудь выбраться… Если там есть, куда выбираться…
Ольга, последовав совету капитана, начала быстро спускаться вниз. Достигнув, наконец, палубы, она прошла в носовую часть судна, чтобы успеть предупредить нас, когда впереди покажется водопад. Повисла напряженная тишина. Теперь уже чувствовалось, как «Жемчужину» течением тащит вперед, туда, где шумит вода, падающая с огромной высоты. Было страшно, очень страшно, до дрожи в коленях, до холодного пота, который, казалось, прошибал до самых костей. И никакой возможности спастись, развернуть корабль и уплыть из этого чертова ущелья. Хотелось хотя бы увидеть, что там, впереди, чтобы знать, как действовать и что предпринять, когда «Жемчужина» полетит вниз…
В который раз я убедилась, что нет ничего хуже осознания собственной беспомощности.
Джек, заметив мое невменяемое состояние, заставил меня спуститься вниз, на палубу и велел держаться поближе к одной из мачт. Сам же он остался стоять у штурвала, мотивируя это тем, что капитан не имеет право покинуть мостик даже в минуты опасности.
Теперь уже казалось, что «Жемчужина» летит, не касаясь поверхности воды.
Я прижалась щекой к грот-мачте, обхватив ее обеими руками.
Наконец, шум воды достиг своего апогея.
- Держитесь! – крикнула Ольга.
Краем глаза я успела заметить, что она заняла аналогичную мне позицию у фок-мачты. Капитан одним движением соскочил с мостика, быстро привязал себя к бизани и, зажав уголок своей шляпы зубами, посмотрел на меня. Мне в голову пришла запоздалая мысль: «А почему я не догадалась подстраховаться канатом? Я ведь могу и не удержаться…»
Дальше все происходило как в дурацкой замедленной киносъемке.
«Жемчужина» подошла к тому месту, где ущелье неожиданно обрывалось грохочущим потоком и начала наклоняться, одновременно съезжая вниз. Здесь туман, наконец, рассеялся, и нам стала видна ровная голубовато-зеленая поверхность озера, в которое, собственно и изливался водопад. Оно казалось настолько мирным и спокойным… «Наверное, на американских горках с водой ощущения бывают точно такие же…» - только и успела подумать я…, и корабль со страшной скоростью полетел вниз.
Кровь застыла в жилах от этого полета, который, казалось, длился целую вечность. На самом деле, прошло всего каких-то несколько секунд и «Жемчужина», подняв огромный фонтан брызг, врезалась в гладь безмятежного озера.
Я зажмурилась, приготовившись к удару о подводные камни, который должен был разнести судно в щепки.
Но удара не последовало.
«Жемчужина» продолжала погружаться все глубже и глубже, движимая инерцией падения.
Я почувствовала, как вода заложила мне уши и мир вокруг заполнила тишина. Именно в эти минуты я вдруг поняла, что Джек и Ольга были правы – мы были мертвы, потому что я не дышала и не нуждалась в воздухе для поддержания жизни.
Давление воды все нарастало – тишина сменилась противным звоном где-то в ушах. Сразу почему-то вспомнились фильмы про ныряльщиков, про кислород смешанный с гелием, чтобы подводное давление не повредило легкие, про "кессонную болезнь", проявляющуюся из-за резкого образования пузырьков воздуха в крови… Но сейчас нам это не угрожало, ведь мы не дышали.
И в этот момент что-то произошло. Маленькая, короткая вспышка где-то в голове, после которой тело неожиданно налилось тяжестью. Я почувствовала, как у меня екнуло сердце... Потом еще раз. А потом я услышала, как оно начало медленно, но верно отбивать удары у меня в груди.
Я снова была жива.
Вдруг, неожиданно, мои легкие скрутило от недостатка кислорода. Страшная догадка пришла мне в голову – ведь я не умела плавать, и соответственно, совершенно не умела нырять. Даже если корабль достигнет дна озера, не разбившись, я все равно не смогу выбраться на поверхность, потому что просто захлебнусь. И плыть куда-то дальше тоже не смогу.
Мысль о скорой кончине заставила меня открыть глаза.
Вокруг нас простиралась безмятежная бирюза озера. Оно искрилось и переливалось, подобно расплавленным драгоценным камням. Мимо нас прошмыгнула стайка рыб, появление которой несказанно удивило меня. Вот, вода сменила цвет и стала насыщенно-синей, стало значительно холоднее. Или эти картины мне начал рисовать мой воспаленный мозг, долгое время находящийся без кислорода?
Судно погружалось все ниже и ниже.
Держаться не было больше никакой возможности. Инстинкты самосохранения брали надо мною верх. Организм отчаянно нуждался в кислороде. Я резко вздохнула, почувствовав, как вода залилась мне в легкие. Еще вздох… Еще… Еще один, и я начала захлебываться. Судорожно вцепившись одной рукой в горло, я посмотрела на Джека. Его взгляд был полон отчаяния и сострадания, но он никак не мог мне помочь.
Еще вздох… В голове зашумело.
Я обернулась, чтобы в последний раз посмотреть на Ольгу. Она вымученно улыбнулась мне. Моя подруга задыхалась, так же, как и я. Мне отчаянно захотелось заплакать, заголосить, забиться в истерике от осознания собственной беспомощности и никчемности. Я совершенно не хотела расставаться со своей жизнью, особенно здесь, под водой, в Тартаре, не увидев в последний раз ясного неба, не почувствовав тепло солнечных лучей, не насладившись доброй и светлой улыбкой моей матери… Но я ничего не могла поделать. Ничего.
«Как глупо…» - успело мелькнуть у меня в голове.
А потом я умерла.

Вокруг меня плавали яркие цветные пятна. Я чувствовала, что с моим телом пытаются что-то сделать, но не могла понять зачем. Потом, моего слуха достигли чьи-то голоса; они были глухими и тихими, как будто я находилась где-то глубоко под землей.
- … не умеет плавать…
- … боюсь, она уже не очнется. Оставь ее. Она храбро умерла…
- Нет!!! – яростный крик Ольги и последовавшая за ним сильная оплеуха вернули меня к жизни.
- Какого черта …? – прохрипела я и закашлялась.
Ольга повернула меня на бок, давая воде, накопившейся в легких выйти наружу. Ох, и мерзкое же, признаюсь честно, ощущение! Внутри все так и жгло огнем, как будто я не воды наглоталась, а вулканической лавы, которая продолжала гореть, даже попав в мои легкие.
- Смотри-ка ты, правда живая… - в голосе Воробья послышалась усмешка. – Потом расскажешь, что это ты такого с ней делала… В первый раз вижу, что поцелуй может воскресить утопленника!
Ольга фыркнула.
- А это нарушает ваши планы, капитан? – спросила я и открыла глаза.
И тут же их зажмурила – по ним ударил яркий солнечный свет.
Солнце?! Заставив себя сесть, я снова, на сей раз медленнее, открыла глаза.
Картина, открывшаяся моему взору была настолько прекрасна, что я чуть не разрыдалась от счастья. Мы были на палубе, рядом с фок-мачтой. «Жемчужина» находилась в открытом море. В настоящем море! Мирно катящиеся волны игриво плескались о борт нашего судна. Теплые солнечные лучи согревали мое насквозь промокшее тело. Вода, блестя как расплавленное серебро, стекала с палубы через шпигаты. С мокрых парусов беспрестанно капало и, время от времени, порывом ветра до нас доносило холодные брызги.
- Неужели мы…? – я подняла глаза на Джека и осеклась.
Капитан смотрел куда-то вдаль.
Необъяснимое чувство какого-то безумного, почти щенячьего восторга охватило все мое существо, когда я увидела выражение его лица. Казалось, в этот миг он обрел все сокровища мира, все золото Вселенной… Никакими словами невозможно описать ту радость, которая сквозила в каждом его движении; и то счастье, которым Джек лучился, подобно солнцу над нашими головами. Наш капитан вернул себе то, что он так любил – жизнь и свободу.
Я подергала Ольгу за рукав.
- Как мы выбрались, расскажи хоть…
- Я и сама не знаю, коть. Я тоже вырубилась, но, видимо, не так сильно – удар о палубу привел меня в чувство. А тебя вот уже пришлось откачивать.
- Удар о палубу? – удивилась я.
- Пока мы падали, она умудрилась скатиться по мачте до самого фока-рея, - подал голос Джек, - Потому что «Жемчужина» под конец начала заваливаться вперед…
- Самое страшное было, когда мы увидели, что ты отрубилась. Ты же разжала руки и поплыла… - Ольга поежилась, - Вдруг бы тебя унесло куда-нибудь далеко в сторону? Но к счастью тебя прибило потоком воды прямо к фок-мачте, к тому месту, где я была до этого. Я только и успела увидеть, как ты за что-то зацепилась, а потом тоже потеряла сознание…
- Правильнее будет сказать – утонула, - мрачно резюмировала я. – А что было дальше?
- Дальше все было очень забавно. – Джек сел рядом со мной на палубу, - Вы обе умерли, я болтаюсь на бизани и чувствую, что тоже вот-вот отдам Богу душу. И в этот момент, нос «Жемчужина» проходит через водопад…
- Водопад? Под водой?!
- Ну… я не знаю, как это назвать иначе. Вертикальная стена воды… - Джек пожал плечами.
- А дальше?
- Дальше? Я смотрю вперед и вижу, как мое судно выходит на спокойную воду. Оглядываюсь назад – а эта стена воды рушится на моих глазах, и мы оказываемся посреди океана…
- Мда. Эрида не могла придумать ничего более оригинального? – я попыталась подняться на ноги и сморщилась от боли в спине, - Черт, что за ерунда?
- Гм… - Ольга улыбнулась. – Дело в том, что я упала не совсем на палубу…
- То есть?
- То есть, я была наверху, ты была внизу. Я упала на тебя…
- Чудеееесно… Вот так и умирай, блин. Сразу начнут использовать, как подручное средство…
Джек, слушая нашу перепалку, тихо рассмеялся. Я почему-то вздрогнула, услышав смех капитана. Переборов неизвестно откуда взявшуюся робость, я подняла на него глаза. Теперь, в свете солнечного дня, можно было наконец-то его разглядеть.
Капитан Воробей полностью оправдывал свое второе имя. Облаченный в одежду коричнево-серых тонов, с гривой темных спутанных волос, с проницательными и очень живыми глазами, он и в самом деле очень напоминал эту забавную птицу.
Как оказалось, повязка на его голове была красного цвета.
Правда, сейчас, промокшая насквозь, она была, скорее бордовой и казалась пропитанной кровью. С одежды капитана струйками сбегала вода, образуя на палубе лужу, золотившуюся в свете солнечных лучей…
Увлекшись разглядыванием Джека, я не заметила, что он занялся примерно тем же – внимательно изучал нас с Ольгой, переводя взгляд с одной на другую.
- И все-таки вы странные, - резюмировал он после минутного молчания. – Из какой страны, говорите, вы приехали?
- А мы ничего такого и не говорили, - хмыкнула я. – Имейте терпение, капитан…
- Извините, что прерываю ваш разговор. Ксю, ты ничего не замечаешь? – Ольга выжидательно посмотрела на меня, - Ничего такого… скажем, необычного?
Я посмотрела по сторонам, вновь наслаждаясь открывающейся картиной – синим морем, ясным небом, теплым солнцем, и упиваясь бесконечно прекрасным ощущением собственной «живости». Вроде бы все, как и должно быть.
- Нет, ничего необычного, Оль. А что? Что-то должно быть?
- Ну, как бы да. Я тут подумала вдруг… случайно так… Что «Надежды»-то тут нет. И вообще нет ничего – ни края света, ни врат Тартара, ни звезды, по которой мы ориентировались…
- Может, мы вышли с черного хода? – усмехнулся Джек. – Мы же хотели выбраться из Тартара, а не найти … как ты сказала? «Надежду». Так что ничего удивительного.
Меня охватило отчаяние. Мы были здесь, под теплым солнцем и ясным небом, а наши друзья, скорее всего, так и остались там, на краю света, и болтаются на якоре над пропастью… Может, все-таки Барбоссе удалось каким-то образом их вытащить из этой западни? Но тогда где они могут быть? Где нам искать наших друзей? И как подать им знак, что мы живы, что с нами все в порядке?
Живы ли они вообще?

9

- 9 -
«…я по дну бы морскому навстречу пошла …»

Я с трудом поднялась на ноги. Голова тут же пошла кругом, перед глазами все поплыло и, чтобы не упасть, мне пришлось ухватиться за мачту. Приняв более или менее устойчивое положение, я посмотрела на Воробья.
- Капитан, мы должны немедленно отправиться на поиски «Надежды»!
- Вот еще. Что за чушь ты несешь? – кажется, Джека совершенно искренне удивил мой пылкий тон, - Никуда мы отправляться не будем, слышишь?
- Что?! А как же ваши друзья? – Ольга тоже была удивлена.
- Что за непонятливые создания! – Джек покачал головой, возведя глаза к небу, - Еще раз вам повторю – у меня нет друзей. И никого спасать я не собираюсь. Так что выбросите эту бредовую идею из ваших прелестных головушек…
- Наглый, беспринципный, самоуверенный и эгоистичный пират! – вознегодовала я. – Да как вы только можете так спокойно об этом рассуждать?!
- Цыпа, тебе не кажется, что ты повторяешься? Я точно помню, что этими цветастыми эпитетами ты меня уже награждала, причем не очень давно.
- И еще раз награжу, если надо будет! И придумаю что-нибудь новенькое!
Джек внимательно посмотрел на нас с Ольгой, переводя взгляд с одной на другую. Должно быть, мы представляли собой сейчас довольно забавное зрелище – две сердитые, промокшие насквозь девчонки; мы обе уперли руки в боки и бросали обвинительные взгляды на мужчину, стоящего перед нами. Собственно, мужчина, коим являлся несравненный Джек Воробей, в конце – концов, не выдержал и расхохотался.
- Не вижу ничего смешного, сударь!
- Я… - Джек вытер мокрым рукавом набежавшие слезы, - Ох, с вами и не соскучишься, дамы. Достаточно только немножко пошутить и такое о себе узнаешь…
- Пошутить?! – выдавила я из себя, чувствуя, как во мне вскипает гнев, - Так вы шутить изволили, капитан?
- Ну да… - заявил Джек безапелляционным тоном, в котором еще искрилось веселье, - А вы что же, решили, что это я, правда, так невзлюбил молодцов из своей команды? Нда… Я-то подумал, что вы обо мне лучшего мнения…
- Вы… вы - наглый, беспринципный, самоуверенный…
- Цыпа, ты опять повторяешься… - Джек хохотнул. – Пора изобретать что-нибудь новенькое.
В этот момент у меня появилось страстное желание придушить капитана. Мои руки непроизвольно потянулись к его шее и остановились буквально в нескольких сантиметрах он нее.
Мы встретились взглядами.
В его глазах лукавые чертики нахально выплясывали румбу.
Судя по всему, его на самом деле веселила наша злость и негодование. Причем, не просто веселила – приносила удовольствие. Сложно сказать, с чем это было связано. Причина могла крыться в том, что Джек долгое время находился в Тартаре, где не то, что пошутить – поговорить не с кем. Может, таким образом, он напоминал себе, что он снова жив и может действовать абсолютно как ему заблагорассудится?
Я не знала.
- Ну, что же ты остановилась? – голос Воробья вывел меня из раздумий, - Кажется, только что ты хотела меня задушить? Или уже передумала?
Я спешно отдернула руки от его шеи.
- Проехали, капитан.
- Не понял. Куда проехали? Зачем проехали?
«Черт возьми, Ксю, засунь свои современные словечки куда-нибудь поглубже. Например, в подсознание. Чтобы не мешались…»
- Никуда. И ни зачем. Так мы будем искать «Надежду» или нет?
- Естественно. Я вовсе не такая бессердечная скотина, как вы только что изволили обо мне подумать, мисс, - отчеканил Воробей, приблизив свое лицо к моему, - И я не бросаю верных мне людей. Даже на краю света.
Похоже, ситуация изменилась на диаметрально противоположную.
Зараза.
- Эй, люди, все, хватит! – Ольга замахала руками. – Капитан, Ксю вовсе не говорила, что вы – бессердечная скотина…
- О да, конечно. Она всего лишь назвала меня наглым, беспринципным, самоуверенным и эгоистичным.
- Не важно. Хватит. До тех пор, пока мы не будем знать вас достаточно хорошо, чтобы понимать ваши шутки и нормально на них реагировать, постарайтесь не шутить так, ладно?
Джек молча пожал плечами.
«Обиделся, значит… Агрррррх… Все мужчины – как дети…»
- Капитан, прошу меня извинить за мои слова, если они были вам неприятны…
- Да ладно, цыпа. Неужели ты  всерьез подумала, что я обиделся? – Джек улыбнулся.
- Только не говорите, что это была шутка…
- Ну да…
- КАПИТАН!!! – взвыли мы с Ольгой в один голос и накинулись на Джека.
Мы уронили вредного капитана на палубу и начали его щипать и щекотать всюду, куда могли дотянуться руки. Джек хохотал, извивался и пытался вырваться из наших цепких лап, но, судя по всему, он не слишком сильно старался. Потому как не могло быть такого, чтобы сильный мужчина, не раз побывавший в бою, не мог бы скинуть с себя двух не особо тяжелых девчонок. В конце-концов, когда все выдохлись, Ольга вытащила у Джека из-за пояса пистолет, и, прижав его к виску капитана, наигранно-зло прошептала ему по-русски прямо в ухо:
- Живота или смерти проси, смерд…
- Чего? – Джек совершенно ничего не понял, - Это что сейчас было?
- Она спросила, вас убить или вы все-таки попробуете вымолить у нее свою жизнь… - я устало скатилась на палубу и легла на спину.
- Ээээ… цыпа, я все-таки предпочитаю жизнь… - Джек улыбнулся. – Можно?
Мда, на режиссера Якина из фильма «Иван Васильевич меняет профессию» наш капитан явно не тянул. Да и… сложно было представить Джека, вымаливающего жизнь, у кого бы то ни было. Скорее наоборот…
- Можно. Только прекратите называть меня и Ксю «цыпами»! У нас же имена есть.
- У меня тоже есть имя! Но при этом вы же называете меня «капитан»! – Джек фыркнул.
- Мы блюдем субординацию. Соблюдаем то есть… Между прочим, могли бы и порадоваться, что мы к вам обращаемся строго по рангу! Хотя бы для вида. – Ольга, сидевшая до этого верхом на ногах Джека, слезла и протянула ему пистолет.
- О, я очень рад этому, цы… - капитан закашлялся и виновато посмотрел на нас, - То есть, я хотел сказать, Ольга.
«Браво, он еще и обучаем!»
Оля села рядом со мной, прислонившись плечом к моему плечу. Мы переглянулись и обменялись теплыми улыбками. В который раз я радовалась тому, что рядом со мной она – мой самый верный товарищ, мой самый родной человечек, способный поддержать в трудную минуту, переждать мои вечные слезы и даже в самой сложной ситуации убедить, что бывало и похуже. Мы с ней попадали во всякие переделки, но, пожалуй, приключение, выпавшее нынче на нашу долю трудно было сравнить с тем, что случалось раньше. Попасть в другое время, плавать на корабле с пиратами, вытащить из Тартара пиратского капитана, увидеть богиню – пожалуй, нынешний отпуск можно будет назвать весьма насыщенным, если нам удастся выбраться из всей этой передряги и вернуться домой.
Джек продолжал молча лежать на палубе, изучая паруса собственного судна настолько внимательно, что я не удержалась и проследила за его взглядом. Черная парусина, насквозь промокшая, местами была порвана, и через эти просветы виднелось небо. Корабль грузно покачивался на волнах, медленно дрейфуя в открытом море.
В этот момент, у меня громко заурчало в животе.
- Как славно… - Джек сел, - Мисс захотела кушать?
- Да, есть немного. А вы разве не голодны, капитан?
- Голоден, Ксения. Поэтому, нам надо пошевеливаться, если мы хотим найти «Надежду».
- Что вы хотите этим сказать? – Ольга поднялась, разминая затекшие ноги.
- Я хочу сказать, что у нас много работы, дамы. Пока паруса сохнут, мы должны успеть подготовить судно к плаванию. Этот… заныр в воды Тартара не пошел на пользу «Жемчужине», она набрала много воды…
- И что же нам делать?
- Будем сейчас откачивать воду с помощью помпы. – Джек поморщился, - Надо будет только найти для вас ведра что ли…
- Зачем?
- Затем, что вы не сможете таскать бадью с водой наверх. Надо соизмерять со своими силами все-таки…
- А что будете делать вы?
- Я буду качать. – Джек мрачно усмехнулся. – Еще вопросы есть?
Потянулись долгие часы монотонной утомительной работы, поскольку воды в трюме набралось больше, чем достаточно. Сложность заключалась  в том, что нас было всего трое человек и при этом, как минимум двое должны были таскать воду и выливать ее за борт. Более того, качать помпу должен был тоже далеко не один человек. Обычно, трое матросов качают тяжелый рычаг помпы. При этом вода льется в бочонок, который потом люди по цепочке передают на палубу. Нам же приходилось бегать туда-сюда. Потом мы догадались раздвинуть рустеры, Ольга встала наверху, на палубе, с веревкой, к которой я привязывала ведро с водой, пока Джек заполнял другое. Так дело пошло гораздо быстрее.
Во второй половине дня, более или менее подсохшие паруса, наконец, поймали ветер, и судно начало набирать ход. Но, поскольку на тот момент следить за штурвалом и управлять «Жемчужиной» было некому, а зарифить паруса было долго, Джек пошел по пути наименьшего сопротивления и, кряхтя, потопал к барабану, удерживающему якорную цепь.
Мы встали на якорь.
Когда солнце стало клониться к западу, мы уже полностью выбились из сил, нас мучил голод и жажда. К нашему бесконечному счастью, Джек обнаружил бочонок с пресной водой, которая не испортилась за время пребывания в Тартаре только потому, что там отсутствовали факторы, способствующие ее протуханию – солнце и жара. Поэтому, мы с удовольствием напились этой, не очень свежей на вкус, но, тем не менее, утоляющей жажду жидкостью. Мешки с крупой Джек хотел, было выбросить за борт – пребывание в воде явно не пошло им на пользу, но мы с Ольгой настояли на том, чтобы выложить их на палубу для просушки. Лишаться значительной части провианта не хотелось, учитывая, что его и так было немного.
Наконец, выудив по куску солонины из единственной бочки, в которой мясо не намокло, мы расположились на палубе, чтобы полюбоваться заходом солнца. Джек где-то обнаружил бутылку с ромом. В тот момент, этот скудный ужин показался мне самым прекрасным на свете.
Спали мы вповалку – кто где, прямо на палубе, потому что ни в каюте капитана, ни в кубрике, ни в других помещениях не было ни одного сухого местечка.
На утро все повторилось сначала – Джек опять качал помпу, а мы таскали ведра, выплескивая воду за борт. Казалось, этому никогда не придет конец. Все мое тело ныло, словно один большой синяк, мышцы болели, особенно на руках, которые никогда особенной силой и не отличались. Кто бы мог подумать, что наше возвращение, вместо триумфа обернется таким вот адом? А в прочем, молчаливое упорство Джека вселяло в нас какой-то больной оптимизм. Казалось, для капитана эта физическая работа была в радость – и он не стонал, не ворчал, не жаловался – он просто качал воду. Размеренно. Четко. Как один большой и хорошо смазанный механизм.
Нас с Ольгой молчание угнетало. В конце-концов, плюнув на все условности, мы начали петь. И работа сразу начала спориться быстрее. Или это только мне показалось? В любом случае, стало веселее, потому что над иной песней мы начинали хохотать, чем, кажется, несколько удивляли нашего капитана. Исчерпав свой «русский» репертуар, мы перешли на английский, и тут уже пришла очередь смеяться Джеку. Потому что, если на родном языке мы еще могли более или менее вытягивать ноты, то на английском, не считая, помимо всего прочего, нашего жуткого акцента, это было практически невозможно.
Наконец, нам удалось выкачать воду из трюма, насколько это было возможно.
- Не слишком-то радуйтесь, дамы! – поумерил наш радостный пыл капитан, когда мы сели на палубе, чтобы отдохнуть и перекусить, - Помпы требуют откачки каждый день.
- О божеее… - простонала я и бухнулась на спину, - Это что, нам теперь постоянно придется так вот мучиться?
- Ну да. – Джек улыбнулся, блеснув своими коронками. – Вот почему так важно быстрее найти «Надежду». Правда, народу после нападения кракена выжило немного. Но это лучше, чем ничего.
- Тогда, каков у нас дальнейший план действий, капитан?
- В первую очередь – добраться до ближайшего острова и набрать там пресной воды, фруктов и, если удастся, раздобыть немного свежего мяса. Что-то съедим сразу, что-то засолим в бочках, к счастью, соли ничего не сделалось…
- Ага, она только слиплась в один большой соляной слиток, - пробурчала я. – А дальше что?
- А дальше будем искать «Надежду».
- Каким образом?
- При помощи все того же компаса, мисс Ксения.
- Вы что, так хотите встретить своих друзей, капитан? – я улыбнулась.
- Ну… и это тоже. Хотя, больше, я хочу вернуть свою команду, которая способна работать как слаженный механизм и не обременять меня рутиной, наподобие выкачивания воды из трюма…
«Здоровый эгоизм ему тоже присущ…»
- Тогда за дело! – Ольга поднялась на ноги. – Чем дольше мы сидим, тем больше нам придется повторять эту выматывающую процедуру каждый день.
- Мне нравится твой настрой, - Джек улыбнулся, посмотрев на Олю снизу вверх, поскольку он еще сидел, - Из тебя бы вышел славный пират.
- Хм… сомнительный комплимент, конечно. Но все равно спасибо.

И мы отправились в путь.
Странно, конечно, говорить так про путешествие на корабле. Вот, скажем, если речь идет об автомобиле, карете, лошади, или на худой конец, о велосипеде – это да. А когда речь идет о «Жемчужине», то сразу хочется подобрать какие-то более красочные эпитеты, чем банальное «отправились в путь».
А в прочем, долго ломать голову над этой дилеммой мне не пришлось – слишком упоительным и захватывающим было наше плавание. Казалось, судно летело над поверхностью моря, и только редким, чересчур настойчивым волнам удавалось погладить его блестящие борта. Боги были к нам благосклонны – погода радовала ярким солнцем, безоблачным небом, а по ночам – не менее яркой луной в окружении тысяч сияющих звезд. Если бы не усталость, мы бы, наверное, даже не спали. Но приборка в трюме, с отбраковкой пропавших продуктов, и просто наведение порядка практически во всех помещениях на корабле выматывала так, что засыпали мы прямо на палубе. Тем более что ни кубрик, ни каюта капитана до сих пор не высохли полностью. Это обстоятельство крайне удручало Джека, поскольку, как оказалось, он просто мечтал растянуться на своей койке. Но этой мечте не суждено было сбыться. И одеяло, и подушка, и матрас с кровати капитана были мокрыми насквозь. Матрас и подушку мы вытащили на палубу, сушиться на солнышке, одеяло и простынь пришлось повесить на ванты, привязав за уголки, чтобы не унесло ветром. Джек, было, попытался на нас поворчать, но когда мы с Ольгой развесили подобным образом всю одежду из сундуков в его каюте, и вообще все тряпье, находившееся на «Жемчужине», ему пришлось смириться.
По этой, или по какой-то другой причине, Джек вообще не спал все те дни, которые мы плыли. Или, может быть, он делал это как-то незаметно для нас, но факт оставался фактом – я засыпала, видя, как наш капитан стоит у штурвала, и, просыпаясь, обнаруживала его на том же месте. Возможно, пара суток без сна для Джека были сущей мелочью, но у меня, жуткой засони, это в голове не укладывалось никаким образом.
Так или иначе, через два дня на горизонте показался долгожданный остров. И как раз вовремя – мы выпили все имеющиеся на борту запасы пресной воды и прикончили остатки солонины.
Издалека, остров напоминал большую черепаху, всплывшую на поверхность воды, чтобы погреть свой зеленый блестящий горбатый панцирь - среди ровного покрова джунглей высилась небольшая гора. Растительность, покрывавшая склоны, была немного другого цвета, нежели окружавшие ее тропические леса. Белый песчаный пляж врезался в море длиной косой, тянущейся на несколько сотен метров. Вблизи острова море приобретало бирюзовый оттенок, что говорило о мелководье. Поэтому, Джек принял решение стать на якорь подальше от острова, а до него самого добираться на шлюпке.
- А кто останется на «Жемчужине»? – спросила Ольга, вынося на палубу пустую бочку, - Кто-то ведь должен ее сторожить?
- Боюсь тебя огорчить, Ольга. Но никто на судне не останется, - Джек усмехнулся. – Все идут на берег за припасами.
- Но… как же…? – я была удивлена, - А что, если…
- У вас есть другие предложения, мисс?? – капитан бросил на меня сердитый взгляд, отдавая найтовы и вываливая шлюпку за борт; она послушно повисла на талях, - Вы хотите остаться здесь одна и караулить? Много ли вы сделаете, если кто-то вдруг нападет? Или, может, мне вас с мисс Ольгой отправить в джунгли одних? Что-то мне смутно верится в то, что вы хотя бы раз в жизни держали оружие…
Я молча положила весла в шлюпку.
- Вот то-то же, - Джек дружелюбно ухмыльнулся, - Забирайтесь.
Ольга осторожно перелезла через борт и, судорожно вцепившись в таль, медленно опустилась на банку. Я передала ей пару бочек, которые потом необходимо будет наполнить пресной водой, - она поставила их в кормовой части шлюпки, и тоже забралась в лодку. Джек присоединился к нам последним, прихватив с собой длинное ружье. На мой немой вопрос, он бросил только короткую фразу «Это чтобы охотиться» и, потравливая тали, мы – кормовые, а капитан – носовые, потихоньку спустили шлюпку на воду.
Джек сел на весла, сразу направив наше небольшое суденышко к острову, а мы с Ольгой вовсю оглядывались по сторонам, наслаждаясь прекрасной погодой. Когда же мы отплыли на приличное расстояние от корабля, я невольно залюбовалась «Жемчужиной» - в свете дня она казалась еще прекраснее, еще величественнее и великолепнее. Капитан, заметив мой восхищенный взгляд, немного приосанился, чем вызвал у нас с Ольгой невольный смех. А в прочем, его это ничуть не обидело, и Джек от души похохотал вместе с нами, уже намеренно продолжая петушиться.
Когда, наконец, мы подобрались к острову достаточно близко, мы с Ольгой, хихикая, выпрыгнули из лодки, благо воды было уже чуть выше пояса, и наперегонки побежали к берегу. Джек, продолжая грести, подначивал то одну, то другую, крича, что мы все-таки «цыпы», потому что, «ну кто же так бегает, ежели не курица»? Оскорбленные таким сравнением, мы с подругой, как по команде, развернулись на сто восемьдесят градусов и рванули к шлюпке.
Джек не успел среагировать. Мы перевернули лодку, искупав нашего самонадеянного капитана в теплой прибрежной водичке. И теперь уже нам пришлось улепетывать, потому что Джек погнался за нами, изрыгая всевозможные проклятия, которые мне лично, сейчас даже стыдно вспомнить.
Вдоволь так нарезвившись, мы, наконец,  вытащили многострадальную лодку на берег. Ольге пришлось плыть за одной из бочек, которую волны успели унести в море, пока мы дурачились. Джек ворчал, что из-за нас у него промок весь порох в ружье и из-за этого ему не удастся поохотиться. По глазам же было видно, что, в принципе, ему понравилось подобное дурачество, не смотря на все его возмущения.
- В конце-концов, капитан, нас никто не заставляет возвращаться на «Жемчужину» сегодня же, - я выжимала воду из банданы, потому как меня все-таки умудрились окунуть в этой потасовке, - А завтра порох уже высохнет.
- Вообще-то, я бы не хотел оставлять судно надолго без присмотра. Но, возможно, ты права. Один день особой роли не сыграет. – Джек задумчиво почесал бороду. – Посмотрим, как управимся. Ладно, я пошел за пресной водой. Вы пока поищите фруктовые деревья. Только не заходите далеко в джунгли, держите море и «Жемчужину» на виду.
Капитан легко вскинул один из бочонков на плечо и, вытащив саблю из ножен, решительно шагнул под сень тропического леса. Вскоре, он скрылся с наших глаз. Я тут же с наслаждением растянулась на теплом, нагретом солнцем песке. Ольга, хихикнув, последовала моему примеру.
- Хорошо же мы с тобой ищем фруктовые деревья, - хмыкнула я, наблюдая за маленьким, невесть откуда взявшимся облачком, лениво плывущим по небу, - Прямо-таки обыскались начисто…
- Мы только немножечко полежим, Ксю. И сразу пойдем. Просто, такой песок теплый, так хорошо снова жить. Правда?
- Правда, Оль. Немножко полежим – и пойдем… - пробормотала я, чувствуя, как у меня слипаются глаза, - Самое главное – не заснуть, ни в коем случае. Иначе, Джек будет сердиться…
Через пару минут мы обе уже крепко спали.

- … так-так-так…  - голос Джека вырвал меня из объятий Морфея.
Еще не открыв глаза, я уже поняла, что мы с Ольгой бесстыдно заснули, начисто забыв про задание, которое было нам поручено.
- Давай-давай, просыпайся, я же вижу, что ты уже не спишь.
Я приоткрыла один глаз. Джек, уперев руки в боки, высился надо мной, как гора. Судя по всему, время близилось к вечеру, - небо уже окрасилось в нежные розово-сиреневые цвета, предшествующие закату. Мысль о том, что мы могли проспать так долго, вызвала у меня панический стыд.
- Капитан… Я… мне… мы… - Я села, виновато посмотрев на Джека, - Мне очень жаль… Мы сейчас же… нет, завтра же, с утра…
И тут мой взгляд упал на то, что находилось за Джеком.
На две бочки, уже наполненные водой. На гору фруктов, лежащую рядом на отрезе холста, который мы брали с собой. На костер, весело трещавший сухими ветками, которые были подброшены заботливой рукой. В воздухе витал аппетитный аромат печеной рыбы.
«Боже, как стыдно…»
Я закрыла лицо руками, чувствуя, как краска заливает мои щеки.
- Зачем? – это подала голос проснувшаяся Ольга, - Зачем вы это сделали?
- Что?
- Ну, все. Фрукты за нас нашли. Воду принесли. Даже костром озаботились.
Джек пожал плечами.
- А что я должен был делать, по-вашему?
- Разбудить нас!
- Вот еще! – Капитан фыркнул, - Вы меня из Тартара вытащили, на «Жемчужине» порядок навели, наверняка это все много сил затратило. Я всего лишь позволил вам поспать пару часов. Так что не вижу ничего особенного. Главное – не привыкайте, это не будет часто повторяться. И вообще, поднимайтесь уже, еда остывает!
С этими словами, Джек развернулся и пошел в сторону костра, тем самым, давая понять, что разговор окончен. Я взглянула на Ольгу – она лишь пожала плечами и поднялась на ноги. Мне пришлось последовать ее примеру.
- А чем вы нас сегодня потчуете, капитан? – поинтересовалась я, подходя к костру.
- Всего лишь печеная рыба, - Джек подтолкнул мне палочкой что-то завернутое в  подсохший пальмовый лист, - Не ахти какое лакомство, но после солонины…
- Нет, это восхитительно! – Ольга уже развернула свою порцию и уплетала за обе щеки, - Очень вкусно, капитан. Правда!
«Что, в общем-то, не удивительно. Ольга ведь так любит рыбу…»
Я аккуратно развернула пальмовый лист, попутно сдувая песчинки, которые попали между складками. Внутри обнаружилась небольшая рыбка, источавшая, однако, неповторимый аромат. Почему-то, наблюдая за паром, поднимающимся над рыбой, я вспомнила уху, которую мы варили, когда ездили с родителями в село Черное – на родину отца. Мысли о доме захватили меня и понесли по волнам моей памяти – я судорожно сцепила пальцы, уставившись невидящим взглядом в одну точку. Глаза моментально наполнились слезами.
- Эй, все в порядке? – Ольга тронула меня за плечо.
Я молча кивнула головой, загоняя слезы поглубже и мысленно молясь, чтобы никто ничего не заметил. Это была моя, и только моя минутная слабость и я не хотела ни с кем ею делиться. Выдавив улыбку, я шепнула, чтобы не выдать себя охрипшим голосом:
- Обожглась немного…
- Ну, что же ты так неаккуратно?
Я молча дернула плечом и начала есть, чтобы больше не отвечать на вопросы.
Рыба была на самом деле удивительно вкусной. После столь долгого периода времени, когда нам приходилось жевать жесткую солонину, восхитительно мягкая и ароматная рыба казалась даже сладкой. Я, по жизни очень люблю соленую и даже пересоленную пищу, но в данный момент отсутствие этой приправы нисколько меня не смутило – я уплетала за обе щеки, чувствуя, как горячий сок течет по моим пальцам и подбородку. Несколько жирных капель упало на одежду, оставляя маслянистые звездочки.
- И правда очень вкусно, капитан. Спасибо за такой шикарный ужин.
- Расплатитесь позже, - хмыкнул Джек, пряча улыбку в усах.
Мы все весело расхохотались.
- Так, а какие у нас планы? – спросила Ольга, вытирая жирные руки о край холста, на котором лежали фрукты, - Что мы делаем дальше, капитан?
- Ну… - Джек выбрал из кучи фруктов манго и взвесил его в руке, - Я думаю, что сегодня ночуем здесь, а завтра с утра я попробую раздобыть нам немного свежего мяса.
- Попугаев что ли постреляете?  - я рассмеялась.
- А хоть и попугаев. Птица – она и есть птица. А вообще, завтра видно будет. Я ложусь, вы-то поспали немного, а я устал.
- А караулить кто будет?
- Что именно?
- Ну, вдруг на нас нападет кто?
- Ксения, на этом острове никто на тебя нападать не будет. Все разбегутся, когда услышат, как ты поешь… - устало ответил Джек, растягиваясь на песке, - А если серьезно – остров просто необитаем…
Вскоре, до нас донеслось легкое посапывание - наш капитан моментально заснул, стоило ему только закрыть глаза. Какое-то время мы с Ольгой еще немного поболтали, наслаждаясь красотой наступившей ночи и теплом весело потрескивающего костра. Огромные звезды, рассыпанные по чернильно-черному небу, напоминали драгоценные камни. Они игриво подмигивали нам время от времени, как будто знали какой-то секрет. Уже засыпая, я вдруг поняла, что не нашла той звезды, которая привела нас к воротам Тартара.
«Подумаю об этом завтра…»

- … Ксю, просыпайся. Да быстрее же, быстрее, засоня!!! – Ольга тормошила меня за плечо.
Что-то было в ее голосе такое, что я моментально подскочила на месте. Рядом Джек протирал глаза, попутно сопровождая бранью все возможные и невозможные причины, из-за которых ему пришлось прервать свой отдых. Впрочем, заметив сердитый взгляд, брошенный на него Ольгой, капитан тут же осекся и вскочил на ноги.
- Что случилось?
- Посмотрите на море. Вон туда… Справа. Видите?
Я посмотрела в ту сторону, куда указывала Ольга и вздрогнула.
На горизонте, на фоне восходящего солнца, явно вырисовывался корабль. И он, судя по всему, на всех парусах шел прямым курсом к «Черной Жемчужине», одиноко покачивающейся на волнах.
- Зараза...

10

- 10 -
«Не секрет что друзья это честь и отвага,
это верность отвага и честь…»

Мы с Олей тревожно переглянулись. Потом я снова посмотрела на корабль на горизонте – пока он казался таким маленьким и безобидным. Но это только пока – кто знает, каков он на самом деле, и как настроен его экипаж по отношению к нам.
- Капитан? Мы успеем скрыться от них, если сейчас же вернемся на «Жемчужину»?
- Хороший вопрос, Ксения. – Джек обернулся и внимательно посмотрел на нас, - И у нас есть только один способ проверить. Грузите провизию в шлюпку. Быстро.
Удивительное спокойствие и холодность его тона вселили в меня абсолютно дикую уверенность, что, в любом случае, все будет хорошо. И если до этого, я чувствовала, как во мне волной поднимается паника, то сейчас я была абсолютно спокойна. Сохранить же ясность разума и решений в любой критической ситуации всегда было для меня проблемой. Поэтому, я в очередной раз восхитилась удивительными лидерскими качествами этого человека.
Конечно, я сделала это про себя, потому что, уже будучи знакомой с характером Воробья, можно было предположить, что Джек выдаст на подобное высказывание.
«Я капитан Джек Воробей, цыпа. Смекаешь?»
- … эй, Ксения?! Ты заснула?
- А? Что? Что? Я уже иду, да.
Джек сокрушенно покачал головой и, подхватив одну из бочек, понес ее к шлюпке. Оля тем временем уже увязала кусок холста, на котором лежали фрукты в увесистый узелок. Я подбежала к ней, и мы вместе, волоком, подтащили его к лодке. Джек помог нам положить его на дно, и велел забираться в шлюпку, а сам вернулся за оставшейся бочкой. Костер мы предварительно засыпали песком. Таким образом, уже спустя несколько минут после пробуждения, мы отчалили от острова, направляясь к нашей драгоценной «Жемчужине», которая одиноко покачивалась на волнах.
Неизвестное судно, тем временем, приближалось – его контур уже стал довольно четко виден на фоне разгорающегося дня. Судя по всему, это был бриг, либо какое-то другое двухмачтовое судно. Но самым неприятным открытием, пожалуй, было то, что на верхушке мачты развевался красочный флаг британского флота.
- Зараза… - пробурчала я, не заметив странного взгляда, который бросил на меня Джек.
- Как вы думаете, что это за судно, капитан? – спросила Оля, пытаясь хоть как-то скрасить угрюмое молчание, - Это может быть Беккет? Или Норрингтон?
- Откуда вам знакомы эти имена, мисс? – поинтересовался Джек, старательно налегая на весла.
- Гиббс рассказывал…
- О, Гиббс. И как я сам сразу не догадался? – капитан хмыкнул, - Признаюсь честно вам, дамы, я не знаю, что это за судно. Норрингтона мы оставили на острове Креста – он тогда решил отвлечь на себя этих… из команды Джонса. Как раз после его ухода, пропало сердце. Так что я не исключаю возможности, что наш бравый коммодор просто украл его у меня. О его дальнейшей судьбе мне ничего не известно – как вы знаете, потом я умер.
То, каким спокойным тоном это было сказано, невольно заставило меня вздрогнуть. Я посмотрела на Джека, и мы встретились взглядами.
- Зато сейчас вы живы, капитан.
- Надолго ли? – Джек снова хмыкнул.
- Надолго. Зря мы, что ли из Тартара вас вытаскивали?
- Ну… - Джек многозначительно улыбнулся.
А я вдруг поняла, что мне чертовски нравится его улыбка.
«Этого еще не хватало…»
- А Беккет? Это может быть его судно?
- Нет, не думаю. Для него – слишком маленький размах. Беккет любит кораблики побольше…
Так, коротая время разговорами, мы, наконец, добрались до «Жемчужины». Пока мы поднимались на судно по забортному трапу, Джек закрепил тали, для того, чтобы поднять шлюпку наверх. Собственно, в сложившейся ситуации было бы правильнее бросить ее и, подняв якорь, уходить на всех парусах. Но в лодке оставалась провизия, и, самое главное – пресная вода, без которой мы не выдержали бы и дня погони. Так или иначе, капитан принял решение шлюпку поднять, чем мы и занялись, как только он забрался на судно. После того, как лодка была завалена на палубу, Джек, не давая ни минуты передышки, потащил нас к якорному барабану. И если до этого мне казалось, что самое тяжелое уже позади, то сейчас я в полной мере ощутила, насколько сильны были мои заблуждения. Мокрый пеньковый канат туго наматывался на барабан, издававая резкий, неприятный скрип. Мышцы протестующее кричали, моля о пощаде, но нас, как всегда, толкало вперед молчаливое упорство Джека. Наконец, якорь с громким всплеском вышел из воды. Капитан зафиксировал барабан и молча рванул на мостик. Мы тут же последовали за ним.
Казалось, весь воздух был пропитан нашей тревогой.
«Жемчужина» стала медленно набирать ход и Джек, добравшись до штурвала, мягко развернул ее в обход острова, на котором мы так славно отдыхали еще пару часов назад. Судно, преследовавшее нас, за это время подошло еще ближе – теперь можно было даже разглядеть человечков, бегающих по палубе. Человечков было немного, что не могло не радовать.
- Мы успеем оторваться от них, капитан?
- Не знаю, – Джек раздраженно дернул плечом, - Мы идем медленно из-за воды, накопившейся в трюме за вчерашний день и сегодняшнюю ночь. Тем более что там – бриг, а значит он более легкий и маневренный. Но ты не волнуйся, так просто мы им не сдадимся…
В этот момент что-то бухнуло, послышался плеск.
- По нам стреляют! – я вздрогнула, - Можно больше не рассчитывать на их благие намерения…
- Я бы так не сказала, - подала голос Оля, пристально рассматривающая то место, где упало ядро, - Они выстрелили в другую сторону, как будто пытаясь привлечь наше внимание…
- Что? Зачем им привлекать наше внимание?
- Не знаю… Не знаю… - подруга задумчиво кусала губы, - Капитан, у нас есть подзорная труба?
- Само собой, Ольга. Только за ненадобностью в Тартаре, я утащил ее к себе в каюту. А после нашего погружения в воды Тартара, ты сама видела, какой там сейчас беспорядок…
- Давненько вы не были у себя в каюте, однако… - Оля хмыкнула, - Мы с Ксю там порядком прибрались. И, кажется, я даже помню, куда мы положили вашу подзорную трубу. Я сейчас.
Оля легко сбежала по лестнице, ведущей на мостик, и скрылась с наших глаз. В ожидании подруги, я бросила взгляд на Джека – его лицо выражало собой такую решимость, что я, невольно, улыбнулась. С нашим смелым капитаном можно было ничего не бояться.  С другой стороны, что мы втроем могли сделать против целой команды? Я оружия-то никогда в руках не держала, а ведь когда нас нагонят – придется драться…
Послышались шаги – это возвращалась Оля, вырывая меня из моих мрачных размышлений. Легко и быстро поднявшись к нам на мостик, она протянула, было, трубу Джеку, но тот лишь молча покачал головой. Тогда, она, раздвинув ее, направила на неизвестный корабль. Какое-то время мы все молчали, а потом Оля вдруг рассмеялась.
- Что? Что там? Что ты видишь?
- Ой, я не могу… - она оторвалась от трубы и протянула ее мне, - Смотри сама.
Я приложила окуляр к левому глазу. Какое-то время мне трудно было сориентироваться, все казалось неестественно большим и почему-то металось в разные стороны. От этого у меня даже немного закружилась голова. Наконец, поняв в чем причина, я жестко зафиксировала подзорную трубу в руках, направив ее на преследующее нас судно…
«Не может быть…»
Сейчас, когда маленькие фигурки человечков, бегавших по палубе, наконец, приблизились, я увидела Гиббса, практически перегнувшегося через фальшборт, Элизабет, которая прыгала и махала какой-то белой тряпкой, Уилла, командующего Пинтелем и Регетти, которые заряжали пушку. Теперь я поняла, почему этот бриг показался мне смутно знакомым.
Это была «Надежда».
Снова раздался выстрел, ядро плюхнулось в десяти метрах от правого борта «Жемчужины». Я невольно рассмеялась, подхватив заразительный хохот Оли.
- Вы чего заливаетесь? – Джек нахмурился.
- Капитан… Ой, капитан, нам можно снова вставать на якорь. И надолго…
- Это еще почему?
- Потому что нам больше не надо искать «Надежду». «Надежда» сама нас нашла.
- Что? – от удивления, Джек даже замер на какое-то время, - Ты шутишь?
- Нет, капитан, я говорю чистую правду. Посмотрите сами… - я протянула ему подзорную трубу.
Какое-то время он, молча, пристально смотрел на приближающийся корабль. Когда же Джек, наконец, повернулся к нам – на его губах заиграла улыбка.
- Ну что же, удача снова при мне, дамы… Бросить якорь!
Мы с Олей наперегонки бросились вниз, соревнуясь, кто быстрее добежит до якорного барабана. Моя душа ликовала. Мы нашли «Надежду». Мы скоро увидим наших друзей.
И нам больше не придется откачивать воду помпами.
Здоровый эгоизм мне тоже был присущ.

Потянулось томительное ожидание.
За те полчаса, что мы ждали, пока «Надежда» доплывет до нас, Джек высказал все, что он обо мне думает. А я только вжимала голову в плечи, чувствуя, как лицо заливает краска.
- Нет, ну вот тянули тебя за язык ляпнуть про этот якорь, а? Мы бы уже давно к ним подплыли…
- А не надо было меня слушаться! – огрызнулась я, когда мне надоели его обвинения, - У вас своя голова на плечах есть, могли бы и сообразить…
Взгляд, которым наградил меня Джек после того, как закончилась моя пылкая речь, заставил меня еще сильнее втянуть голову в плечи.
- Ксю! Капитан! Перестаньте! Ничего же такого страшного не произошло! Ну подумаешь, подождать немножко придется. Это же не конец света!
- Вот именно, что не конец… - пробормотала я.
- Что? Ксю, ты о чем?
- Это же не конец света, - я внимательно посмотрела на судно, которое было уже так близко, - Как же они тогда здесь оказались? Как вырвались? Ведь «Надежда» висела на якоре над пропастью!
- Сейчас мы это и узнаем! – резюмировал Джек перед тем, как спуститься с мостика.
Наконец, «Надежда» подплыла к нам и стала на якорь. Между двумя судами была переброшена доска, и вся команда перебралась на «Жемчужину».
И настал миг встречи.
Миг, который, кажется, навсегда впечатался мне в память.
Люди, которые так страстно мечтали вернуть своего капитана, сгрудились маленькой кучкой у борта «Жемчужины», устремив свои взгляды на Джека. Повисло молчание, до безумия странное, дикое, выбивающее землю, то есть, простите, палубу из-под ног. Хотелось крикнуть им «Чего же вы стоите? Вот он, ваш капитан – живой, здоровый, вернувшийся к вам и ради вас…», но почему-то моментально пересохло в горле. Сложно сказать, насколько это молчание могло затянуться, если бы не Тиа Далма. Шаманка спасла положение, выйдя вперед и протянув руки к капитану.
- Джек…
- Тиа Далма… - Он порывисто обнял ее, она прижалась к его плечу и заплакала.
А дальше все было как в старой детской игре «Морская фигура замри», только с абсолютно противоположным эффектом – люди, наконец, зашевелились, ожили и обступили капитана плотным кольцом. Каждый пытался коснуться его, хотя бы дотронуться до плеча, чтобы убедиться, что вот он – Джек, настоящий, и снова рядом.
Капитан не обделил вниманием никого. После того, как Тиа Далма выпустила его из своих объятий, он обменялся крепкими рукопожатиями с Марти и Коттоном, Пинтелем, Регетти и Уиллом. Гиббс, было, протянул тоже руку для рукопожатия, но Джек притянул его к себе и так неуклюже, по-мужски, обнял, похлопав широкой ладонью по плечу боцмана. Я рассмеялась, чувствуя, как на глаза набегают слезы. А в моей груди билось и трепетало, подобно огромной теплой птице, ощущение безразмерного счастья, радости и, немного даже гордости, потому что во всем этом была и наша немалая заслуга.
И вот, наконец, их осталось только двое.
Элизабет и Барбосса.
Что касается девушки, то у нее глаза оказались на мокром месте сразу же, как только она перешла на борт «Жемчужины». И сейчас, она взглядом побитой собаки смотрела на Джека. В какой-то момент, мне стало жаль ее. Но лишь на миг, потому что, как только я вспомнила, что нам рассказывала Эрида, да и сам капитан, о предательстве Элизабет, о том, как она это сделала, - меня сразу же захлестнула волна гнева. С другой стороны, это была всего лишь месть – за то, что Джек подставил Уилла, за то, что сорвалась свадьба, за все те горести и лишения, которые пришлось вынести девушке, скитаясь за пиратом, и, потом, с оным же по всему Карибскому морю. Так или иначе, решение оставалось за капитаном, потому как Элизабет уже свое решение приняла.
- Джек… я должна…
- Подожди…
- Но…
- Цыпа, дай мне сказать!
- Хорошо. Извини.
- Когда Кракен напал на «Жемчужину», я умирал. Я умер. – Голос Джека предательски дрогнул, - Я испытал страшную боль. Я побывал в таком месте, откуда простой смертный не возвращается. Но я вернулся. Я снова живу. И я не хочу начинать свою вторую, новую жизнь с разбора, кто прав, а кто виноват. Пусть это останется в прошлой жизни, ладно?
«Умница, Джек!»
Капитан, как будто услышав мои мысли, вскинул голову и посмотрел на меня. Я улыбнулась ему, стараясь всем своим видом показать, что поддерживаю его решение и считаю его правильным. Кажется, Джек хотел сказать что-то еще, но Элизабет, вдруг кинувшаяся ему на шею, оборвала фразу на полуслове - девушка буквально разрыдалась на его плече. Ее можно было понять: столько времени держать все это в себе, переживать, мучиться от осознания, что все это…
А собственно, сколько времени-то прошло?
- Я рад вновь видеть вас, мисс. И рад, что вы живы… - голос Барбоссы вывел меня из моих раздумий, - Честно говоря, был уверен, что все это – чистой воды самоубийство. Тем более что почти два месяца прошло с тех пор. А теперь вот, благодаря вам, я, как и Джек, обрел право на вторую жизнь…
- Подождите… - мне показалось, что я ослышалась, - Сколько вы сказали, прошло времени?
- Два месяца.
- Какой ужас… - услышала я сдавленный шепот Оли. – Так долго? Но ведь в Тартаре мы были от силы три дня…
- Там другое время, дорогая, - к нам подошла Тиа Далма, - Если быть точнее, то времени там нет совсем. Я рада, что вы вернулись целыми и невредимыми.
Шаманка протянула к нам руки и мы, словно дети, подбежали к ней и обняли ее. Это были первые настоящие объятия за последние несколько месяцев. Первое проявление человеческих чувств. От шаманки приятно пахло травами, с которыми она вечно возилась, и, почему-то, немного - дымом. Я чувствовала тепло ее тела, слышала, как бьется ее сердце.
После этого, остальные, как будто, наконец, заметили наше присутствие. Люди начали подходить к нам, пожимать руки, хлопать по плечам, обнимать и благодарить. Я рассеянно отвечала на их теплые слова, пристально наблюдая за Джеком – он, своей неизменной походкой, неторопливо приближался к Барбоссе.
- Здравствуй, Джек.
- Здравствуй, Гектор.
- Рад, что тебе удалось выбраться из Тартара, - Барбосса протянул руку для рукопожатия. – И, как это ни странно, рад, что я в этом принял участие.
- Да… - После минутной паузы, Джек пожал руку Барбоссе, - Спасибо тебе. Пожалуй, не смотря на то, что ты редкостный мерзавец, лучшего капитана для всего этого и придумать было нельзя.
Барбосса рассмеялся. А я облегченно вздохнула. Самое страшное оказалось позади.
- Мисс Оля, мисс Ксения, а вы не расскажете нам, что же было в Тартаре и как вам удалось выбраться оттуда, да еще и вместе с капитаном Джеком и «Жемчужиной»? – Боцман переступал с ноги на ногу от нетерпения, и в данный момент больше всего напоминал ребенка, который вот-вот получит свою любимую конфету.
- Обязательно, мистер Гиббс, - Оля улыбнулась, - Но только при условии, если вы расскажете, что произошло с вами и с «Надеждой» после того, как мы прыгнули с бушприта.
- Отлично! Я думаю, нас ожидает славный вечер, с вкусной едой и выпивкой, приправленный интереснейшими историями! – боцман хохотнул. – Если, конечно, мисс удостоят чести вновь побаловать нас своей стряпней.
- Что…? Опять на кухню? – в голосе подружки я услышала недовольные нотки. – Ни за что!
- О, так вы, оказывается, готовили на всю эту толпу? – Джек усмехнулся. – Вот уж и не знаю, радоваться мне или огорчаться, что я такое пропустил…
«Ах ты мелкий гнусный пиратишка!!!»
- Мы бы с радостью устроили вам праздничный обед, но, к сожалению, мистер Гиббс, на «Жемчужине» практически ничего нет. Только фрукты, да подплесневевшая крупа…
- О, мисс, да разве ж это проблема? На «Надежде» полно свежих продуктов, мы же совсем недавно заходили в порт! – боцман радостно улыбнулся, - Ребята, тащите все сюда, на камбуз!
Оля одарила меня весьма многозначительным взглядом. А я только пожала плечами. В конце - концов, Гиббс был прав – устроить небольшую пирушку в честь того, что все благополучно завершилось, на самом деле было правильно. Поэтому, отвесив символичный поклон обоим капитанам, и взяв подругу под руку, я отправилась на камбуз, увлекая ворчащую Ольгу за собой. К моему великому изумлению, к нам присоединилась Элизабет, вызвавшись помогать. Честно говоря, сложно было представить, какой из нее помощник, но, не желая обижать девушку, мы радостно поддержали ее решение.

На камбузе мы провозились до самой темноты. Как нам и пообещал Гиббс – с «Надежды» на «Жемчужину» были переправлены свежие продукты, при виде которых мое сердце радостно забилось, а желудок начал выводить такую знакомую песню. И чего тут только не было! Сыр, копченый окорок, несколько мешков с разными крупами, бочонок натопленного свиного жира, свежая солонина, фрукты, овощи, специи и даже…
- Не может быть! – я схватила одну бутылку, в которой плескалось что-то белое.
- А, это молоко… Его покупали для мисс Суон. Оно уже прокисло, давай я его выкину…
Пинтел попытался взять у меня бутылку, но я прижала ее к себе, словно сокровище, чем немало его удивила: мужчина так и замер с поднятой рукой.
- Много еще молока осталось, мистер Пинтел?
- Нет, не много. То есть, если быть точным - это единственная бутылка. Можешь делать с ней что хочешь! – пират раздраженно махнул рукой и вышел из камбуза.
- Ты чего так радуешься прокисшему молоку? – Оля была удивлена, как, в прочем и Элизабет, - Зачем оно тебе?
- Ну, во-первых, это уже не прокисшее молоко, а уникальный кисломолочный продукт – простокваша, - лекторским тоном и по-русски сказала я, поскольку абсолютно не знала этих слов в английском языке, - А во-вторых, - добавила я уже по-английски, - Из этого чуда можно сделать настоящий свежий творог… Ты можешь себе это представить?!
Оля, не особо жаловавшая кисломолочные продукты, будь то кефир, ряженка, или что-то еще, только хмыкнула. Не заметив энтузиазма и на лице Элизабет, я откупорила бутылку и, прямо из горлышка, с огромным удовольствием, единолично выпила простоквашу. И мне было все равно, что ее свежесть могла, в дальнейшем, не самым благополучным образом сказаться на моем самочувствии – слишком сильно я скучала по еде, которые напоминали мне дом.
Простоквашу очень любили мои родители.
«Нда. А будет потом все как в старой рекламе: «Это нормальный стул. Это мягкий стул. А это – жидкий стул, мы не будем его показывать…»
Это был один из эпизодов за все то время, пока мы готовили ужин. Надо заметить, что время от времени в щель между дверью и косяком просовывалась чья-нибудь голова, которая интересовалась, все ли у нас в порядке, не надо ли нам еще что-нибудь и, самое главное, скоро ли мы закончим. Один раз забежал Уилл, явно с целью проведать Элизабет. Но он завуалировал это тем, что начал рассказывать нам о том, что капитанская каюта подготовлена для празднования, что вода из трюма откачена, и что все тряпки, которые мы с Олей так старательно развешивали на вантах, сняты и разложены по своим местам. В перерывах между повествованием, Уилл попытался, было запустить руку в котелок, где шкворчало овощное рагу, чтобы выудить плавающий сверху кусок мяса, за что и получил ложкой. Не сильно. Кажется.
- Эй, больно же!
- Всему свое время, мистер Тернер. А вас, кажется, заждались в капитанской каюте, - Оля рассмеялась, подталкивая Уилла к двери, - Идите отсюда. И имейте, наконец, терпение, скоро все будет готово.
Когда молодой человек, наконец ушел, я, продолжая улыбаться, обратилась к Элизабет:
- Ты знаешь, мне определенно нравится твой жених. Вы помирились, надеюсь, за это время?
- Помирились? – девушка удивленно посмотрела на меня, - Что ты имеешь в виду?
- Только не строй из себя святую простоту… - буркнула Оля, заглядывая в котелок и бросая туда горсть специй, - Если ты думаешь, что капитан умолчал на счет вашего поцелуя…
- А, ты про это… - Элизабет вспыхнула и отвела глаза, так старательно нарезая фрукты, что я начала беспокоиться за сохранность ее пальчиков, - Как тебе сказать… Мы…
Она замолчала, посмотрела на нас и покачала головой.
- Мда… - многозначительно протянула Оля, - Если вас общая цель не помирила, тогда я даже и не знаю… Эх, люди, странные вы. В мире, где есть Тартар, Эрида, проклятое ацтекское золото, Дэйви Джонс с его удивительным кораблем, вы не можете найти простую причину, чтобы помириться и быть вместе…
- Ничто не меняется, да, Оль? – я улыбнулась.
- Да уж… Даже время не способно изменить людей в лучшую сторону. Теперь понятно, откуда у современных молодых людей столько нерешительности.
Элизабет удивленно посмотрела на нас, но ничего не сказала.
В этот момент дверь распахнулась, и перед нашими очами предстал сам капитан Джек Воробей. Сначала, он собирался, было отпустить в адрес наших кулинарных способностей пару колкостей, но, шумно потянув носом воздух, расплылся в широкой улыбке.
- Дамы… Я смотрю, вы можете не только мужчину из самой… ммм… безвыходной ситуации вытащить, но еще и на самом деле умеете готовить?
- Представляете, да, капитан! А еще, мы немного умеем шить, а Оля еще и крестом вышивать может. А еще мы поем иногда. Не важно конечно, но, как любит говаривать мистер Регетти, «старание в счет идет». Так что мы девчонки хоть куда! А вы еще об этом не догадались?
Джек многозначительно хмыкнул и хотел еще что-то добавить, но я всунула ему в руки блюдо с нарезанными фруктами и вытолкала за дверь.
- Вообще-то, если говорить честно, я давненько не вышивала… - шепнула мне подруга по-русски.
- Не важно. Не думаю, что он будет проверять.

Мы плавно переместились в каюту капитана. Поскольку уже стемнело, повсюду были расставлены зажженные свечи, которые, вдруг, напомнили мне нашу забавную посиделку в Тартаре. А еще, я радовалась тому, что у Джека такой большой стол, поскольку компания собиралась не маленькая. Большой кусок чистого полотна заменил нам скатерть. Отсутствие необходимого количества стульев компенсировали пустыми бочками, и парой лавок, наскоро сколоченных из сподручных материалов.
Наконец, разогнав нетерпеливых мужчин, вившихся вокруг стола подобно назойливым мухам, мы начали его накрывать. Как это ни было удивительно - но на «Жемчужине» нашлись вилки, ложки, и даже ножи; нашлась посуда, в виде глиняных тарелок и кружек, чудом уцелевших после нашего вертикального погружения в воды Тартара. Гиббс притащил с камбуза котелок и держал его, пока мы раскладывали еду по тарелкам. Уилл, Марти и «неразлучная парочка» в лице Пинтеля и Регетти, притащили с «Надежды» спиртное – много-много рому, и несколько бутылок вина, которые, судя по всему, предназначались для менее пьющей части команды - то есть для меня и Оли. Она тепло поблагодарила ребят за помощь, чем, кажется, вызвала у них немалое смущение.
- Я же помню, что вы ром не пьете… - Уилл улыбнулся, - Поэтому сразу решил поискать вина.
- Кто это тут не  пьет ром? – в разговор вмешался Джек, бросив на меня веселый взгляд, - Помнится, в Тартаре мы славно с ними тогда выпили… Заметь, Уильям, они тогда пили неразбавленный ром, и ничего…
«Вот… вот… вот маленькая язва, а?!»
- Сегодня, мистер Воробей, мы предпочтем ограничиться вином, если вы не против… – процедила я сквозь зубы, так ударив черпаком по тарелке, что чуть не сломала ее.
- Ну что вы, мисс. После того, что вы сделали – все что угодно.
- Спасибо, капитан. Вы так любезны… Правда, будьте осторожнее с такими обещаниями. А то ведь, мы как возьмем, да как пожелаем… чего-нибудь этакого!
- Не за что, цы… - Джек осекся, увидев, как я угрожающе помахиваю черпаком, - То есть, я хотел, не за что, Ксения. А ваше вознаграждение за все это, думаю, мы можем обсудить позже…
Оля отобрала у меня злополучную поварешку, сунула ее в котелок, который Гиббс тут же отнес обратно, на камбуз и, тожественно улыбнувшись, объявила:
- Господа, прошу садиться. Ужин подан.
Мужчины, словно по команде, так быстро уселись за стол, что мы не успели и глазом моргнуть. Элизабет только покачала головой, подыскивая себе место. В итоге, она села рядом с Уиллом, Тиа Далма устроилась рядом с Джеком, а для нас с Олей освободилось местечко между Гиббсом  и Барбоссой, как раз напротив капитана.
Какое-то время, мы с подругой не ели, молча разглядывая людей, сидевших с нами за одним столом. Оказалось, что за те несколько недель плавания вместе с ними, к краю света, я настолько успела к ним привыкнуть и привязаться, что сейчас чувствовала себя такой счастливой, как будто я вернулась домой, к родным и близким. Посмотрев на Олю, я поняла, что она испытывает нечто подобное.
Домой…
- Я предлагаю тост! - Джек поднялся из-за стола, держа в руке кружку с ромом. – Прежде чем мы начнем рассказывать о наших славных приключениях, я хочу предложить выпить за тех славных ребят, которые погибли во время нападения Кракена на корабль, ставшего роковым для многих. В том числе и для меня. Пусть там, где они сейчас оказались, им будет так же весело и хорошо житься, так же как им жилось на «Жемчужине»!
- Даа-а-аа-а! – взревели несколько луженых мужских глоток.
- Даа-аа-а-а! –заорали мы, сливаясь в едином радостном порыве со всеми.
Все выпили. Джек сел на свое место и взялся за ложку. Все последовали его примеру и только начали, было, есть, как наш капитан снова схватил кружку и вскочил на ноги. Судя по лихорадочно-веселому блеску его глаз, все это он замышлял с самого начала. Оставалось только ждать, чего он еще успеет выкинуть. Люди нехотя взялись за кружки.
- А еще, я предлагаю выпить за наших отважных женщин, без помощи которых мы не сидели бы сейчас здесь вместе за таким богатым столом. За их смелость и мужество, подающие нам пример!
- Дааа-а-ааа! – снова закричали мужчины, прежде чем сделать глоток из своих кружек.
- Дааа-а-аа-а! – тихо вторили мы, пытаясь перебороть смущение.
Джек сел, взялся за ложку и, к нашему с Ольгой изумлению, наконец-то начал есть. Я искренне начала было радоваться тому, что у него, наконец, закончились тосты, как на ноги поднялся Гиббс. Боцман предложил выпить за капитанов. За капитанов было грех не выпить, поэтому пришлось снова приложиться к кружке. Потом тосты начали сыпаться со всех сторон, от каждого, один другого цветистее и оригинальнее, как будто люди поставили перед собой цель сказать самые красивые и громкие слова. Мы с Тиа Далмой обменялись многозначительными взглядами; шаманка весь вечер молчала, задумчиво ковыряясь ложкой в своей тарелке.
«О, Божеее… Куда я попала? - подумала я, чувствуя, что уже порядком захмелела, - Главное, поменьше открывать рот, тогда никто и ничего не заметит…»
- … Ольга, Ксения, вы ничего не хотите сказать? – голос Барбоссы вырвал меня из моих невеселых размышлений, - Вы на этом празднике тоже фигуры важные, не меньше, чем Джек…
- Нет, спасибо, - я вяло отмахнулась, в душе, искренне надеясь, что этого будет достаточно.
- Тогда, может быть, вы нам что-нибудь споете? – спросил Гиббс, многозначительно подмигивая.
- Мистер Гиббс, мы еще не достаточно пьяны, чтобы позориться подобным образом!
- Гиббс, тащи гитару! – распорядился Джек, не выслушивая наших возражений, - Я имел несчастье выслушивать их вопли в течение нескольких часов, пока мы качали помпу. Не хочу, чтобы вы лишились подобного удовольствия…
Мне стало смешно. Капитан не знал о той посиделке, которую мы устроили с командой «Надежды» за день до того, как добрались до края света…
- Хорошо. Но только одну песню. А потом вы будете рассказывать, что было, когда мы прыгнули!
- Нет-нет! Сначала вы расскажете о том, как выбрались из Тартара! А уж потом мы…
- Так! – рявкнул Джек, перекрывая наши голоса, - Здесь капитан я! И еще, Барбосса. Значит мне… то есть нам и решать, кто и что будет делать первым. Гиббс?!
- Здесь! – боцман влетел в каюту, держа в руках гитару. – Что?
- Играй! – тут он кинул взгляд на меня, - А ты – пой!
Гиббс растерянно посмотрел на нас. В такой ситуации, волей-неволей начнешь петь что угодно, лишь бы выручить добряка-боцмана из такой нелепой ситуации. Оставалось выбрать.
- Хорошо-хорошо, капитан. Как прикажете. Оля, ты «ирландскую пивную» вспомнишь?
- Конечно. Если что – ты подскажешь.
- Тогда поехали…

Когда я месяцев пяти всего от роду был,
Ходить и говорить ещё не мог,
Меня папаша спьяну в бочку пива уронил
И вылезти оттуда не помог.
Но всем на диво, всем на диво,
Я выхлебал до дна
Всю бочку пива, всю бочку пива!
А перед сном бутылочку вина!..

После первого куплета, Гиббс начал нам подыгрывать, удивительно угадав мелодию. В который раз я поразилась его музыкальному мастерству. Мы с Ольгой заулыбались, забавляясь нехитрым сюжетом этой веселой песенки.

Когда мне было двадцать лет, жениться я решил,
Нашёл себе девчонку хоть куда!
И каждый гость на нашу свадьбу бочку прикатил,
А что в них было? - Точно не вода!
И всем на диво, гостям на диво,
Я выхлебал до дна
Пять бочек пива, пять бочек пива...
А перед сном бутылочку вина!..

Ещё через десяток лет я был мобилизован,
Как это нынче модно говорят.
И без запасов пива враг был деморализован -
Отбил его обозы мой отряд!
На поле сечи под визг картечи
Мы пили все до дна
За каждый вечер, при каждой встрече...
И перед сном – бутылочку вина!..

Когда придёт, косой звеня, та, что бросает в дрожь,
Маня костлявым пальцем в мрак могил,
Пивную бочку заслоня, я крикну ей: "Не трожь!"
И буду драться из последних сил!
Но пусть не будет душе тоскливо,
Об этом петь ли нам?
Давайте лучше мы выпьем пива,
А перед сном бутылочку вина!..

Повисла пауза. Потом, Элизабет нерешительно захлопала в ладоши, и вскоре, ее пример подхватили все, присутствующие за столом. Джек загадочно улыбался, глядя то на меня, то на Олю, то на Гиббса. Я начала подозревать, что в его голове зреет какой-то нехороший план, поэтому нужно было срочно как-то спасать положение и срочно чем-то заполнить затянувшееся молчание.
- Мистер Гиббс, расскажите, как вы оказались здесь? И вообще, что было после того, как мы с Олей прыгнули с бушприта?
- Ну что же, расскажу… - боцман отложил гитару в сторону, - Если где-нибудь ошибусь, думаю, меня поправят. Но только после – вы расскажете свою историю. Идет?
- Конечно-конечно. По рукам.
- Хорошо. Как вы помните, в тот день, когда все это произошло, был сильный туман. Когда вы забрались на бушприт и прыгнули, туман затянул это место, и не стало видно ничего вообще. Даже воды. Даже скалы этой. Мы стояли и слушали, слушали, пытались определить, что же происходит. Тиа Далма тогда сказала, что ждать нам нечего и ушла в каюту к себе. Ну, мы и разбрелись по своим местам. Стали ждать. День ждали. Два ждали. Неделю. Вторую. Месяц. Туман все не рассеивался. Жутко было жить в этом белом молоке… - Гиббс поежился, - Когда закончилась первая неделя второго месяца, у нас начали подходить к концу продукты и вода, - запас-то не ахти какой был. Капитан сказал, мол, надо уходить, идти к ближайшему острову за припасами. Ребята начали возражать – особенно мисс Суон и Уилл, не хотели уплывать из-за вас. Но Тиа Далма сказала, что все в порядке. Что дальше вы сами справитесь – или не справитесь, и ждать вас не имеет смысла. И только, значит, мы решили все – на утро просыпаемся, глядим, а тумана-то нет. И ничего нет. Ни обрыва, ни скалы этой. В открытом море оказались… Легли на курс, зашли в один порт, благо «Надежда» была раньше торговым судном и никто ничего не заподозрил, - тут боцман усмехнулся, - Купили продуктов, пополнили запасы пресной воды, собрали слухи в местных тавернах. Решили плыть обратно…
- Заметьте, я была против, – подала голос Тиа Далма, - Но меня никто не слушал. А в прочем, у них все равно ничего не получилось. Звезды-то больше не было…
- То есть как это не было? А куда она делась? – удивилась я.
- Вот так. – Гиббс развел руками, - Не было звезды. Поэтому, решили просто идти обратным курсом тому, которым пришли на остров. А дальше все было просто: мы увидели вас… Видимо судьба решила быть к нам благосклонной, и свела пути наших судов в одно место.
- Сразу «Жемчужину» узнали? – улыбнулась Оля.
- Конечно. Ее, кстати, Уилл увидел первым. Мы ему не поверили сперва…
- Обозвали сумасшедшим… - буркнул Уилл, бросив недовольный взгляд на Барбоссу.
Я рассмеялась. Мне было хорошо и тепло. Как дома.
Дома…
- Джек, ну теперь ты нам поведай о том, что было в Тартаре, - сказал Уилл, - Мы хотим знать, как тебя нашли девочки и как вы смогли выбраться.
Джек, отхлебнув рому из кружки, поставил ее на стол, и задумчиво глядя на пламя свечи, стоявшей перед ним, повел свой рассказ. И тут я поняла, в чем же еще заключается разница между капитаном корабля и боцманом. Задача последнего – доносить приказы первого до матросов, четко и понятно. Гиббсу это удается прекрасно, потому что он человек простой и хороший, он умеет находить подход к любому. Впрочем, это умеет делать и Джек, но с той разницей, что делает он это виртуозно. То же самое можно было сказать и о рассказе. Гиббс просто изложил события. Просто. Понятно. Доступно. Джек же превратил наши маленькие приключения в красивую эпическую сагу. Казалось, что в нем спит менестрель – дай ему в руки что-то, способное воспроизводить музыку – и он все это пропоет. Джек рассказал о Эриде, и о том, что Джонс – ее игрушка, что это она подарила ему Кракена и помогла вырезать сердце. Потом он описал нашу встречу и наши ссоры, которые, с его слов, совсем не выглядели ссорами, а были, скорее, мелкими перепалками на тему. Рассказал и про сделку с Эридой, и как я вмешалась, про пьянку в этой самой каюте и наш путь к свободе через туман по скальному коридору…
Я всматривалась в лица людей, сидевших рядом. Казалось, они даже не дышали, - настолько захватил их рассказ Джека. Впрочем, я тоже слушала его с удовольствием, не смотря на то, что была участником описываемых событий. Когда же, наконец, капитан закончил свое повествование, в каюте повисла тишина, прерываемая лишь потрескиванием фитиля догорающей свечки. Наконец, Уилл решился прервать затянувшееся молчание.
- Так значит, Джонс все еще остается нашей большой проблемой.
- Увы, мой мальчик… - Джек покачал головой, - Так что теперь нам надо искать мистера Норрингтона, все сходится на нем.
- Ты думаешь, это он украл сердце? – Элизабет подалась вперед, вглядываясь в лицо капитана, - Но разве Джеймс мог так поступить?
- Видимо мог, цыпа. Так что завтра отправляемся на поиски…
- Извините, что перебиваю, конечно, - вмешалась я в разговор, - Но Тиа Далма говорила, что когда капитан Воробей вернется, он поможет отыскать нам с Олей путь домой…
В каюте вновь повисла тишина.

11

- 11 -
«Повис над морем туман безжалостный,
белый как молоко…»

Все вдруг одновременно заговорили. В этом гаме невозможно было услышать слова отдельного человека – настолько все сливалось в один общий шум. Я растерянно посмотрела на Олю. В ее взгляде читались примерно те же сумбурные чувства, что испытывала я в этот момент. Пару раз подруга открывала было рот, порываясь что-то сказать, но ее слова терялись в общем шуме. Наконец, она оставила свои бесплодные попытки и, беспомощно улыбнувшись мне, пожала плечами. Из всех, присутствующих за столом, молчал только один Барбосса, которого, судя по всему, эта ситуация несколько раздражала. Какое-то время он просто сурово смотрел на шумящих людей, надеясь, что это возымеет какой-нибудь эффект. Но, когда же Барбосса увидел, что никакой реакции за этим не последовало, он просто хватил со всей силы по столешнице кулаком, рявкнув «Хватит!»
Все тут же замолчали, устремив на него удивленные взгляды.
- Спасибо, капитан, - рассеянно пробормотала я, - Это было очень кстати.
- Всегда пожалуйста, мисс, - сухо ответил Барбосса, - Я просто подумал, что вам необходимы более благоприятные условия, для того, чтобы объяснить причины вашего решения этим людям.
Я встретилась взглядом с Тиа Далмой. В ее глазах я увидела печаль и сожаление.
- Я думал, что вы останетесь здесь, - вдруг подал голос Джек.
- Но вы же понимаете, что это невозможно… – усмехнулась Оля, - Это как минимум не рационально для вас, как для капитана. Две слабые, беспомощные девчонки, ни разу не державшие в руке оружия - и на пиратском судне … Вы как вообще себе это представляете?
- А одна еще и плавать не умеет, - подсказала я.
- Действительно, Ксю еще и плавать не умеет. Ее вытолкнут во время какого-нибудь боя и что? Всю жизнь потом испытывать чувство вины за ее смерть? Согласитесь, глупо.
- Вы бы могли остаться в Порт Рояле, - Элизабет растерянно посмотрела на нас, - Я думаю, что мы с отцом смогли бы что-нибудь придумать…
- Элизабет, солнышко, о чем ты? – я покачала головой, - У вас сейчас и так столько проблем! Ни ты, ни Уилл не можете пока вернуться в Порт Роял из-за Бекетта.
- Она права. – Джек хмыкнул. – Но на «Жемчужине» вы все-таки могли бы остаться. Вы обе настолько остры на язык, что, думаю, если вам дать в руки шпаги или мечи – то вы с легкостью овладеете и этим оружием, поскольку словесные баталии вам уже прекрасно удаются…
Я невесело рассмеялась. Было чертовски приятно, что нас уговаривают остаться. И в принципе, не важно, как это было сделано - из благодарности ли, как поступила Элизабет, или из чувства долга, как это сделал Джек, - но они на самом деле хотели, чтобы мы не покидали этот мир. И я боялась думать о том, чего же хочу больше – остаться здесь, среди опасностей и приключений, где моя душа, наконец, обрела свободу, - или вернуться домой, к родителям, к работе, ко всему такому привычному и знакомому. И пока не было принято какого-то окончательного решения в пользу того или другого мира – надо было торопиться.
- Нет, капитан. Мы должны вернуться домой. Так будет правильнее, - высказала мою мысль Оля, вставая из-за стола, - Вы, наверное, хотите поговорить. Мы с Ксю пока пойдем спать…
- А как же… - начал, было, Гиббс, - Нам же надо определить…
- Позже! – небрежный взмах руки капитана остановил боцмана, - Все решим позже.
Я благодарно улыбнулась Джеку, и, тихонько выскользнув за дверь каюты вслед за Олей, отправилась спать в наконец-то просохший кубрик. Впервые за несколько дней.

Утро встретило нас привычными хлопотами. После вечернего застолья осталась гора грязной посуды, которую мы тут же принялись перемывать, чтобы как-то отвлечься от грустных мыслей о предстоящей разлуке. За этим занятием нас и застал Уилл, спустившись на камбуз. Он, притулившись в уголке на пустой бочке из-под солонины, какое-то время пристально наблюдал за тем, как я оттираю песком посуду, поскольку мыла у нас не было. Оля как раз в тот момент вышла – в капитанской каюте оставались еще тарелки и столовые приборы, которые надо было принести.
Молчание затягивалось. Я собиралась, было, пошутить на этот счет и вдруг поняла, что Уилл смотрит на мою шею. Эта мысль отчего-то заставила меня вспыхнуть; заметив мое смущение, молодой человек отвел взгляд.
- Что ты там так пристально рассматривал? – улыбнулась я.
- Ты знаешь, я уже давно обратил внимания, что и ты, и Оля носите какие-то украшения. То есть, с Олей еще все более или менее понятно – у нее кулон в виде штурвала. Только вот почему в виде штурвала? Что это означает? И что у тебя? Я так и не смог разобрать…
- Это? - я коснулась мокрой рукой серебряной подвески на своей шее, - Все просто, это вензель первой буквы моего имени, Уилл. Буква «К». А вот Олина подвеска уже со смыслом.
- С каким?
- Тебе это действительно интересно? – я не смогла сдержать улыбку, - Это еще с тех времен, когда мы учились вместе… Сложно объяснить. В общем, из-за того, что она всегда была впереди и вела меня, то есть, как бы указывала направление, я в шутку называла ее моим «штурманом». Ну, как бы из-за ее навигационных способностей…
В этот момент дверь отворилась; на камбуз зашла Оля, с трудом неся огромную корзину с грязной посудой. Я подскочила к подруге, помогая опустить ее на стол.
- Уф… - Оля вытерла лоб тыльной стороной ладони, - Это все, больше ничего нет…
- И этого не мало, - пробурчала я, выкладывая посуду в таз.
В этот момент, Уилл, до этого сидевший молча и неподвижно, вдруг пошевелился, разминая затекшие ноги. Я посмотрела на него и невольно рассмеялась. Все-таки, не место такому видному парню на камбузе; маленькое, пропахнувшее дымом помещение, в котором из мебели был только старый, давно не мытый стол, да пара пустых бочек, казалось явно тесноватым для молодого человека.
- А собственно, что ты тут делаешь? – Поинтересовалась Оля, уперев руки в боки, и всем своим видом показывая, что она против подобного вторжения на нашу территорию, - Разве ты не должен сейчас находиться вместе с Джеком и Барбоссой?
- Как раз по этой причине я здесь и нахожусь, - хмыкнул Уилл. – Джек послал меня за вами. Сказал, чтобы я дождался вас, чем бы вы ни занимались, и вместе потом поднялся наверх.
- Нет, ну как будто бы мы сами не догадались! – недовольно пробурчала я, возвращаясь к прерванному занятию – чистке тарелок, - Иди, Уилл. Мы домоем и поднимемся.
- Я все-таки вас дождусь…
- Ну смотри, как знаешь, – я пожала плечами.
Потянулся монотонный процесс мытья посуды. Поскольку пресная вода была на вес золота, приходилось использовать морскую, соленую. Я зачерпывала со дна тазика горсть песка, размазывала ее по тарелке, и, взяв тряпочку, таким вот «чистящим средством» оттирала, насколько это было возможно, застывший жир и присохшие остатки пищи. После этого, посуда перекочевывала во второй таз, с уже горячей водой – для ополаскивания, а после этого, Оля протирала сравнительно чистую тарелку куском холстины. Проблема заключалась в том, что раньше такого количества внимания посуде не уделялось, максимум, что с ней делали – это споласкивали морской водичкой. Поэтому не удивительно, что провозились мы со всем этим достаточно долгое время. Кажется, Уилл даже успел задремать – по крайней мере, на это указывали характерные звуки, доносившиеся до нас из его угла.
Наконец, мы закончили мыть посуду и уложили ее обратно в сундук, на ее обычное место. Прижав палец к губам, Оля взяла меня за руку, и мы на цыпочках вышли с камбуза, тихонько притворив за собой дверь. Судя по всему, Уилл мало спал этой ночью, поэтому мы решили дать ему восполнить этот пробел сейчас. А от Воробья мы его как-нибудь отмажем.
Выходя из камбуза, я тихонько притворила дверь, невесело улыбнувшись. Мне приходилось упорно гнать от себя мысль о предстоящей разлуке. Оля сразу заметила перемену в моем настроении.
- Все в порядке, лап? Ты чего-то прокисла, как я погляжу.
- Да вроде как в порядке. Только на душе тоскливо, хоть волком вой…
- Жалко уходить отсюда, да? Вроде бы и только встретились снова… – подруга вздохнула. – А там наш дом и родные. И не разорваться.
- Да… - рассеянно пробормотала я.
Под ногами скрипнула лестница. Я так погрузилась в свои невеселые думы, что не заметила, как мы дошли до нее. Когда же мы поднялись на палубу, то стало понятно, то мало спал не один Уилл. Элизабет, свернувшись клубочком, дремала рядом с грот-мачтой, подложив под голову свой камзол. Из одной из шлюпок доносился чей-то заливистый храп; при ближайшем рассмотрении это оказались Пинтел и Регетти. Однако, оба капитана и Гиббс бодрствовали, они обнаружились на мостике, - и все трое о чем-то оживленно спорили. Узнать предмет их словесной баталии, к сожалению, нам не удалось, - завидев нас, они тут же замолчали.
- Поднимайтесь к нам, есть разговор… – призывно махнул рукой Джек, - Только я не вижу среди вас мистера Тернера. Где он?
- С вашего позволения, капитан, мы оставили его на камбузе, - я подошла к лестнице, которая вела на мостик, и начала подниматься, - По той причине, что бедняжка заснул, выполняя ваше поручение…
- Вы вообще вчера спали? – услышала я за спиной Ольгин голос, - Что тут у вас творится?
Мы, наконец, поднялись на мостик, и подошли к мужчинам. Мне сразу бросилось в глаза, как сильно их лица осунулись за эту ночь. Кожа, не смотря на загар, была бледна; вокруг глаз залегли темные круги. Особенно сильно это было заметно у Джека; черты его лица заострились настолько, что он сейчас напоминал, скорее, карикатуру, чем живого человека.
«Что, дружок? Похмелье?»
- Мы спали. Да, спали. Кажется… - Джек задумчиво почесал подбородок, - А в прочем, это не относится к делу. Мы позвали вас, чтобы изложить примерный план действий.
- План? Какой план? – удивилась я, - Разве мы с Олей не плывем домой?
- Господи, женщина, ты даже слова сказать мне не дала! – в сердцах воскликнул Воробей, - Ты можешь помолчать минуту, не задавая лишних вопросов?
«И незачем так орать…»
- Конечно, капитан. Простите ее, она больше не будет вас перебивать. – Оля незаметно ущипнула меня повыше локтя, - Мы вас очень внимательно слушаем.
Барбосса хмыкнул. Кажется, он понял, что покорность подруги была наигранной. А в прочем, какая разница? Меня сейчас больше волновал план действий, о котором говорил Джек.
- Как вы, должно быть, заметили, дамы, после последних событий, произошедших с «Жемчужиной», команда корабля значительно поредела, - язвительно начал Джек, пристально глядя мне в глаза; он явно ожидал, что я обязательно отвечу ему чем-нибудь едким, - А поскольку на настоящий момент мы имеем два судна, и двоих капитанов при них, то катастрофически нуждаемся в срочном пополнении обеих команд, даже при условии, что Пинтел и Регетти переходят на «Надежду»…
- Что вы предлагаете?
- Все просто, Ксения. Сейчас мы идем на Тортугу, двумя судами, поскольку так безопаснее, там пополняем обе команды и расходимся. Барбосса взялся отвезти после всего этого Тиа Далму домой, а я, соответственно, как и было обещано, верну домой вас. Идет?
Мысль о том, что шаманки не будет рядом во время нашего последнего путешествия по этому миру, как ножом резанула по сердцу. Все-таки, Тиа Далма много сделала для нас, когда мы только оказались здесь, помогла справиться со своим страхом, ощутить всю важность возложенной на нас миссии, как бы пафосно это не звучало. Если бы не она – не думаю, что мы с Олей добровольно согласились бы идти в Тартар, потому что, все-таки, это было «чистой воды самоубийством», как говаривал Марти. И вообще, я просто не хотела с ней расставаться.
Я не хотела расставаться со всеми.
«Зараза…»
- … Ксень? Все в порядке? – как обычно, из моих раздумий меня вырвал встревоженный голос подруги, - На тебе лица нет.
- Да-да, все в порядке. Я просто задумалась… – растерянно пробормотала я.
- С тобой это довольно часто случается, как я погляжу, - улыбнулся Джек. – Даже я привык.
Я вдруг так захотела сказать ему что-нибудь гадкое, в ответ на его насмешку. Но, встретившись с ним взглядом, вдруг поняла, что ничего плохого в виду он не имел. Кажется, впервые, Джек улыбался так. По-доброму. По-настоящему. Без издевки. Без шуток. Просто улыбался, по-человечески, понимая причину моей задумчивости, и принимая ее.
- Ваш план хорош, капитан. Пожалуй, даже слишком, поскольку, таким образом, мы еще и на Тортугу успеем посмотреть. Так что я целиком и полностью вас поддерживаю. Оль, ты как?
- Да, я тоже согласна. На Тортугу действительно хотелось бы взглянуть.
На том и порешили. Джек сделал небрежный жест рукой, давая тем самым понять, что мы можем быть свободны. Оля неопределенно хмыкнула и, взяв меня под руку, потащила к лестнице, ведущей вниз, на палубу. Я же, свернув шею набок, упорно пыталась встретиться взглядом с Гиббсом; однако, боцман старательно прятал глаза. Наконец, оставив эти тщетные попытки, я понуро начала спускаться по лестнице, увлекаемая подругой.
- Куда ты меня тащишь? – наконец, не выдержала я, вырывая руку.
- Эй, ты чего? – Оля обиженно посмотрела на меня, - Ты чего кричишь-то сразу?
- Я… не знаю. Не знаю!
Мне вдруг стало невыносимо грустно. Я отвернулась от Оли, чтобы она не видела моих неожиданных слез. Хотя, для кого-то может и неожиданных, а для моей подружки – наоборот. Я почувствовала, как она взяла меня за руку, чуть сжала мою ладонь.
- Эй, котька… Ты чего? Расстроилась что ли? – получив в ответ утвердительный кивок головой, - Ну-ка, пойдем отсюда, не стоит им показывать нашу грусть.
- А куда мы пойдем? На камбузе спит Уилл… Не в капитанскую же каюту…
- Давай-ка найдем Тиа Далму. Нас скоро разделят. А я хочу побыть с ней какое-то время, и так давно не виделись.
Шаманка обнаружилась в своей каюте, на «Надежде», где она очень тепло приняла нас. Усадив нас за свой стол, Тиа Далма заставила меня и Олю рассказать о том, как мы путешествовали по Тартару и каким образов выбрались. Мою попытку возразить, шаманка парировала тем, что Джек, не смотря на красочность и эпичность его повествования, мог упустить что-то очень важное, к тому же, как я потом вспомнила, капитан не присутствовал при нашем первом разговоре с Эридой. В общем, доводы, приведенные Тиа Далмой, оказались бесспорны, поэтому, устроившись поудобнее, мы с Олей начали рассказывать историю нашего путешествия по новой. Один раз, нас пытались прервать: в каюту заглянул Регетти, что-то невнятно промямливший на счет ужина. Но шаманка так на него взглянула, что пират моментально исчез. Впрочем, через полчаса мы сами начали проситься на камбуз, потому как наши желудки завели заунывную голодную песнь.
- Ладно уж, идите, потом, как перекусите – возвращайтесь назад. Все равно, лучше вам быть здесь, когда Джек узнает, что вы не на его корабле, а на судне Барбоссы…
- Что?! Ты, верно, шутишь?
Мы с Ольгой пулями вылетели из каюты на палубу, да так и замерли, вцепившись руками в фальшборт. «Жемчужина» плыла немного впереди нас, таким образом, что мы шли в кильватере. В свете заходящего солнца, силуэт «Жемчужины», казалось, был нарисован черной тушью. При этом, художник явно выбрал самое тонкое перо – настолько отчетливо и остро был виден корабль, детали такелажа, паруса. Для нас с Олей оставалось загадкой, когда суда успели разделиться. И почему-то, было немного обидно, что ни Джек, ни Гиббс нас не хватились.
- Мда. Вот так и спасай этих пиратов… - задумчиво протянула Оля.
Я посмотрела на подругу. Мы встретились взглядами и улыбнулись друг другу. Сейчас, в свете заходящего солнца, волосы Ольги, затянутые в хвост, отливали огненно-рыжим, а глаза, обычно серого цвета, приобрели непривычный янтарный оттенок. Ветер выбил из хвоста пару непокорных прядей и самозабвенно играл ими, то и дело щекоча Оле щеки и лоб. Солнце не пощадило ее лица. Как, впрочем, и моего: за то время, пока мы спали на пляже, ожидая Джека, мы успели конкретно сгореть, и сейчас кожа на лице противно шелушилась и облазила.
Скорее всего, я представляла собой еще более унылое зрелище. За время нашего путешествия, моя челка отросла так, что постоянно норовила попасть мне в глаза. Я искренне радовалась, что у меня есть платок, которым я повязала свою голову, поскольку, с моей любовью мыть волосы каждый день в повседневной жизни, здесь пришлось распрощаться. А вид собственных грязных волос, как правило, повергал меня в уныние. Поэтому, отсутствие зеркал на обоих кораблях, меня даже радовало. В какой-то мере...
- О чем грустите, мисс? – рядом неожиданно послышался голос Пинтеля, - Уж не о том ли, что капитан ваш там, а вы – здесь?
- Ну что вы… - Я обернулась и посмотрела на пирата, - Компанию Джека Воробья нам пришлось терпеть несколько дней. А по вам всем мы даже успели соскучиться.
Такое просто признание, кажется, немного обескуражило Пинтеля; по крайней мере, пират не нашелся, что ответить и просто улыбнулся. Но при всей теплоте и дружелюбности этой улыбки, на нее нельзя было смотреть без смеха. Попробуйте представить сами свою реакцию, если бы вам вдруг улыбнулся своими гнилыми зубами маленький кругленький «колобок на ножках»? Я отвернулась, закрыв рот рукой, чтобы не расхохотаться. Оля решила придти мне на помощь.
- Как долго нам плыть до Тортуги?
- Не очень долго, мисс. При хорошей погоде и попутном ветре, дня за три доберемся…
- Хм… и это называется «не долго»? – шепнула я Оле на ухо, когда Пинтел ушел.
- Да ладно тебе… - подруга пожала плечами, - Все-таки мы не в двадцать первом веке, а «Надежда» - не моторная лодка, и даже не пароход.
- Мда. Слушай, кажется, мы хотели поесть?
- Действительно. Со всем этим и про голод забыть не долго. – Оля рассмеялась, - Пойдем-ка, придумаем что-нибудь на ужин. Да и Тиа Далма нас ждет уже, наверное.
К тому времени, как мы на скорую руку успели приготовить на камбузе что-то более или менее съедобное, из тех продуктов, которые сумели найти, на море опустилась ночь.
Я положила каши в тарелку и, прихватив с собой ложку и пару сухарей, поднялась на палубу. Моей целью был мостик, а если быть точнее – капитан Барбосса, стоявший у штурвала. Насколько мне было известно, с того момента, как «Жемчужина» и «Надежда» легли на курс, он ни разу не сходил со своего места, не позволяя ни Пинтелю, ни Регетти себя сменить. Я никак не могла объяснить причину подобного поведения, а впрочем, меня это особенно и не интересовало. Вполне вероятно, что Барбосса просто наслаждался дарованной ему жизнью, свободой и кораблем, капитаном которого он полноценно стал только после возвращения Джека.
Бросив тревожный взгляд в чернильную темноту ночи, я поднялась на мостик.
- Мисс Ксения? Чем я обязан вашему визиту в столь поздний час?
- Я принесла вам поесть, капитан.
- О, это очень любезно с вашей стороны, мисс. Но я пока вынужден отказаться. Не время для ужина. - В голосе Барбоссы явно слышались тревожные нотки, - Вы можете оставить тарелку в моей каюте. Когда утром Регетти меня сменит, я с удовольствием позавтракаю вашей стряпней.
- Стряпней… Скажете тоже… - я улыбнулась, - Это всего лишь каша с мясом. Капитан, а можно задать вам вопрос?
- Вопрос? – Барбосса пристально посмотрел на меня, а потом усмехнулся, - Ну попробуйте....
- Что вас тревожит?
На лице капитана промелькнуло изумление. Это длилось всего лишь какие-то доли секунды, но уже было достаточно для того, чтобы подтвердить правильность моих домыслов.
- С чего вы взяли, мисс, что меня что-то тревожит?
- С того, что я это вижу, - я улыбнулась, - Это бросается в глаза. Ваша поза. То, как вы держите штурвал. Как осматриваете горизонт. И сам факт, что вы стоите здесь с самого утра, ни разу не сменившись, уже говорит о многом, вы не находите?
- Хм… вы весьма наблюдательны. Что же, действительно, у меня не спокойно на душе.
- Почему?
- Я не знаю. Что-то такое… что-то такое витает в воздухе. Прислушайтесь.
Я замерла, изо всех сил напрягая свой слух. Первое время, ничего, кроме мерного плеска волн, поскрипывания мачт и звука хлопающих парусов, я не услышала. Чернильная темнота Карибской ночи мягко окутывала нас, словно тяжелое покрывало, которое расшито сверкающими звездами. Впереди виднелась «Жемчужина»; слабо освященная фонарями, сейчас она была всего лишь темным силуэтом на фоне поблескивающего моря, мерно несущего свои волны. Вроде бы, все было как обычно, - и все-таки, что-то тревожно бередило сердце, заставляя его судорожно сжиматься в преддверии чего-то нехорошего. Я поежилась, обхватив плечи руками. Не смотря на невыносимую жару и духоту, мне от чего-то вдруг стало зябко.
«Как сказала бы Дэлен, есть что-то в воздухе…»
- Кажется, ветер ослабевает. Это может быть причиной? Может быть, приближается шторм?
- Нет, не думаю, - Барбосса задумчиво кивнул, - Хотя, ветер действительно слабеет.
Я рассеянно покачала головой, погрузившись в собственные тревожные мысли. Кажется, пора было идти спать – еще немного, и мне всюду начнут мерещиться зеленые человечки. Пробормотав капитану на прощание что-то вроде «Доброй вам вахты», я спустилась с лестницы и, предварительно занеся тарелку с кашей в каюту Барбоссы, со спокойной совестью отправилась в кубрик. Там мною была обнаружена Оля – подруга мирно посапывала в гамаке, в том самом, в котором она спала во время нашего путешествия к Тартару. Уже засыпая, я вдруг вспомнила, что мы обещали Тиа Далме, что зайдем к ней после того, как разберемся со своими делами на камбузе.
«Надеюсь, она не сильно рассердится…»

Резкий толчок выбил меня из гамака. По глазам ударил яркий свет, который ослепил меня. Я несколько раз зажмурилась, но это не помогло – на какое-то время, я была лишена возможности видеть. Впрочем, тому, кто так бесцеремонно меня разбудил это, кажется, было только на руку. Кто-то больно схватил меня за волосы – судя по всему, платок, который я носила на голове, слетел, - и приставил к моему горлу что-то холодное. Я отчаянно моргала, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь. Пока я могла видеть только неясные очертания людей. Впрочем, того, что мне удалось разглядеть, а так же ощущения холода от клинка, приставленного к моей шее, было вполне достаточно, чтобы понять – случилось что-то нехорошее.
- Так-так. Я-то подумал, что «Надежда» была захвачена пиратами. А тут – горстка оборванцев, безумная индейская ведьма, да две несуразные бабенки… - говоривший хрипло рассмеялся, - Тащите их наверх! Пусть капитан на них посмотрит.
Мои руки завели за спину, связали и, таким вот образом принялись толкать к выходу из кубрика. Поскольку видела я еще не важно, то пару раз споткнулась, и даже чуть не упала – меня поддержала Ольга, оказавшаяся в тот момент рядом. Судя по всему, ей забыли связать руки. Она ловко сымитировала это, заведя руки за спину и крепко сцепив их. Интуиция подсказывала мне, что это очень и очень может помочь нам в будущем.
- Ты как? – шепнула она мне на ухо, - Все в порядке?
- Вроде как, - я пару раз моргнула, удостоверяясь, что мое зрение ко мне вернулось, - Что происходит? Кто эти люди? Как они здесь оказались? Где Барбосса? Где «Жемчужина»?
- Тише! – подруга тревожно покосилась на человека, шедшего рядом, - Молчи лучше. Я знаю не меньше твоего. Но думаю, в неведении мы долго не останемся.
Наконец, нас вытолкнули на палубу. Сердце у меня похолодело от страха, - я увидела множество вооруженных людей. Один из них разговаривал с нашим капитаном. Барбосса выглядел не лучшим образом – было очевидно, что без боя он не дался. Шляпы на его голове больше не было. Одну руку капитан прижимал к левому боку, судя по всему, таким образом, он закрывал кровоточащую рану. Не смотря на всю критичность ситуации, на вопросы, которые ему задавали, он отвечал достаточно спокойно, с достоинством, и даже чуть-чуть с ленцой. Мужчину, допрашивающего капитана, судя по всему, вся эта ситуация несколько раздражала – это можно было предположить по тем гневно-истеричным фразам, которые он бросал в лицо Барбоссе. Я поискала глазами Пинтеля и Регетти – пираты обнаружились тут же, сидящие на палубе, со связанными руками и ногами. Их вид тоже оставлял желать лучшего. Впрочем, они были живы, и это не могло не радовать. Я вспомнила, что схвативший нас человек упоминал так же и Тиа Далму – но шаманки на палубе нигде не было. Сердце тревожно екнуло. Я осмотрелась вокруг.
Недалеко от «Надежды» на волнах покачивалось незнакомое судно. Оно было не очень большим, и, судя по всему, не намного превосходило размерами наш бриг. У него, так же как и у нас, были две мачты, но парусное вооружение, которое судно несло, было для меня не знакомым. Хотя, учитывая, что я не видела никаких других кораблей, кроме «Надежды» и «Жемчужины», чему было удивляться, что я не могла определить его тип.
Серые предрассветные сумерки сгущал белый, как молоко, туман, покрывший все вокруг плотной пеленой. Теперь мне стало понятно, как наши захватчики смогли подобраться так незаметно – в такой мгле не то, чтобы увидеть – услышать мало что удастся. Туман как будто поглощал звуки, потому что, даже шум самого моря стал более глухим, как будто на него накинули огромное плотное покрывало. Оставалось загадкой для меня только одно – где, черт возьми, «Черная Жемчужина» и наш несравненный Джек Воробей?
Нас подтащили к мужчине, который допрашивал Барбоссу. На вид, ему можно было дать чуть больше тридцати лет. Он был высок, достаточно строен и очень хорошо сложен. Темно-русые волосы были стянуты в хвост. Его серые глаза выдавали в нем проницательный ум, решительность и смелость. Я сочла нашего противника достаточно привлекательным, и очень сожалела о том, что в данный момент мы находились по разные стороны баррикад.
- … Норрингтон, отпусти девчонок. – Барбосса устало вздохнул, казалось, что он еле держится на ногах, - Они просто пассажиры. Так же как и ведьма, которую твои люди заперли в каюте.
«Норрингтон? Тот самый Норрингтон?!»
- Не верьте ей, капитан! – парень, приведший нас, толкнул меня в плечо, - Вот эта девчонка что-то говорила своей подружке о «Жемчужине». Думаю, они знают гораздо больше…
Барбосса бросил на меня гневный взгляд, который – если бы мог, - испепелил бы меня на одном месте. Я внутренне сжалась – всего одно случайно брошенное мною слово, возможно, обрекло нас на такую участь, о которой мне лучше не знать.
- Ай-яй-яй, капитан Барбосса… - Норрингтон с торжествующей улыбкой покачал головой, - Не стоит меня обманывать – вы сейчас не в том положении, чтобы позволить себе подобную роскошь. Честно говоря, я был уверен, что вы мертвы… Ведь это вас на Исла-дэ-Муэрте в прошлом году застрелил капитан Джек Воробей. И это ваши люди чуть не перерезали всю мою команду, забравшись на «Разящий».
- Слухи о моей кончине были явно преувеличены… - Барбосса хмыкнул.
- Что же, я удивлен встрече с вами, капитан. Пожалуй, я даже рад – теперь у меня есть возможность поквитаться с вами. Но только после того, как вы ответите на ряд моих вопросов. Где «Черная Жемчужина» и Воробей? И где мисс Суон?
- Крайне удивлен, что вы задаете мне подобные вопросы, мистер Норрингтон. Почему вы решили, что я осведомлен о местонахождении вышеупомянутых вами судна и человека?
Я усмехнулась про себя. Ирония сквозила в каждом слове, произнесенном Барбоссой, не смотря на всю сложность ситуации, он продолжал сохранять присутствие духа. А это могло значить только одно – рано отчаиваться, еще далеко не все потеряно. Надо только выиграть время.
Впрочем, мистера Норрингтона, похоже, это очень разозлило.
- Хватит играть со мной в игры, капитан! Вас видели вместе с Уиллом Тернером, мисс Суон и еще парочкой человек из банды Воробья на острове Сен-Мартен, когда бы запасались продовольствием. И даже ваш британский флаг вам не помог…
- Капитан! Может быть, он станет немного посговорчивей, если мы чуть-чуть покуражимся с одной из этих цыпочек? – парень, который нас привел, одним движением вынул нож и, притянув меня к себе, прижал его лезвие к моей шее, - Как вы думаете?
- … С каких это пор, ты вдруг заделался капитаном, а, Норрингтон? – послышался вдруг знакомый голос, от звуков которого у меня радостно екнуло сердце, - Может быть, с тех самых пор, как украл у меня каперское свидетельство? Или когда ты украл у меня сердце Дэйви Джонса?
Я обернулась, насколько это было возможно, учитывая мое положение. Джек, легко перемахнувший через фальшборт, сейчас своей неповторимой походкой приближался к нам. Не смотря на то, что он ехидно улыбался, по его серьезному взгляду было видно, что капитан оценивает ситуацию. Это наполнило меня надеждой.
- Господа, схватить этого пирата! – скомандовал Норрингтон ледяным тоном.
- Не стоит этого делать, шкипер.
- А я думаю, что стоит.
- Тебе же хуже…
Барбосса, с интересом слушавший эту словесную перепалку, многозначительно хмыкнул. К Джеку тут же кинулись несколько человек, кто-то тащил с собой веревку, и ему тут же связали руки. К моему великому удивлению, капитан все это время продолжал абсолютно уверенно улыбаться, и наблюдал за проделываемыми над ним операциями весьма спокойно. Когда же, наконец, от него отстали, Джек покачал головой, глядя на Норрингтона.
- Джеймс, Джеймс… Ты так ничему и не научился. Ты забыл одну очень важную вещь…
- Это какую же?
- Я капитан Джек Воробей. А ты, Джеймс, так и остался неудачником. Потому что как раз в этот момент, как мы с тобой беседуем, мои люди захватывают твой корабль. Очень неосмотрительно было брать с собой на «Надежду» почти всю команду…
Лицо Норрингтона перекосило от бессильной злобы. Он бросился к фальшборту, схватил подзорную трубу, направил ее на свое судно. Но уже и так было ясно, что Джек отнюдь не блефовал – я видела, как с палубы того корабля нам машут Гиббс и Марти. Оля счастливо рассмеялась. Воробей довольно улыбался. Однако, взгляд, которым нас одарил Норрингтон, не предвещал ничего хорошего. Я вздрогнула, явно прочитав в его глазах неприкрытую ярость.
- Рано радуешься, Воробей. Твои люди захватили мой корабль, это верно. Но ты-то пока еще находишься в моих руках. А как ты запоешь, если я прикажу казнить одного из твоих людей прямо сейчас? Как-нибудь, по-вашему, по-пиратски, а? – Норрингтон кивнул в мою сторону. - Скажем, вот ее, например?
- А у тебя хватит на это духу? – Джек хмыкнул, - Да у тебя кишка тонка… Норрингтон, ты слабаком был, слабаком и остался. Поэтому Элизабет и ушла от тебя к Тернеру.
- Замолчи! – лицо Норрингтона побелело от ярости, - Замолчи, или ты больше никогда не увидишь эту девчонку…
- Джеймс, ты пытаешься запугать меня женщиной? – Воробей расхохотался, - Не смеши меня. Я в первый раз ее вижу. Если Барбоссе хочется возить пассажиров, то это его личное дело. И не надо мне угрожать – мне абсолютно все равно, что ты с ними сделаешь.
- Ну что же… - Норрингтон осклабился, - Протащить девчонку под килем!
У меня перед глазами вдруг все поплыло. Слова Джека резанули по сердцу, словно острый нож. Я прекрасно понимала, что все это было сказано специально, но боль обиды от этого не становилась слабее. Отстраненно наблюдая за тем, как под днищем «Надежды» пропускают веревку, я вспоминала, что собой представляет килевание. В наше время, достоверных доказательств, о том, что такой метод наказания существовал на самом деле, до сих пор не было найдено, тем более, ничто не подтверждало, что килевание применяли к женщинам.
«Просто ни один уважающий себя капитан в подобном никогда не признается…»
Меня потащили в носовую часть судна. К веревке, которой были стянуты мои руки, привязали другую – ту, которая была протянута под днищем «Надежды». Я почувствовала, что у меня трясутся колени – меня собирались протащить от носа до кормы судна, а это значило, что можно было даже не надеяться на то, чтобы остаться в живых. Потому что, если я не умру от потери крови, покалечившись об обросшее ракушками днище корабля, то, значит, захлебнусь…
- Норрингтон, одумайтесь, вы собираетесь лишить жизни невинного человека, - подал голос Барбосса, - Тем более, это девушка…
- Лучше пусть она умрет, чем будет плавать вместе с этим…
- До встречи в аду, мистер Норрингтон! – процедила я сквозь зубы, смачно сплюнув на палубу, - Уж мы там с вами обязательно свидимся, в этом можете не сомневаться…
Мужчина вздрогнул, встретившись со мной взглядом.
- За борт ее! – скомандовал он, и отвернулся.
«Параноик…» - только и успела подумать я, а потом, меня быстро перекинули через фальшборт. Прежде чем я ушла под воду, увлекаемая веревкой, я услышала, как на палубе что-то происходит, услышала шум борьбы. Тишину прорезал Ольгин крик, потом раздались звуки выстрелов, чей-то топот. А потом, водная гладь сомкнулась надо мной. Как только я исчезла из поля видимости людей, находящихся на судне, я начала изо всех сил брыкаться, стараясь ослабить путы. Но каждое движение давалось мне с безумной болью, потому что мое правое плечо и рука касались днища «Надежды», сильно обросшего ракушками. Уже за такой короткий промежуток времени они успели разорвать рубашку и тело, находящееся под ней, в клочья.
Все это, казалось, длилось вечность. На самом же деле, прошло всего лишь несколько секунд. Послышался шумный всплеск – даже под водой, звук показался достаточно громким. Я подняла голову… и увидела Ольгу. Без лишних движений она подплыла ко мне и стала развязывать мои путы. Поскольку меня продолжали тащить под килем, ей приходилось постоянно двигаться, при этом, ее руки периодически прижимались к днищу судна и вскоре, рукава ее рубашки тоже были разорваны, а кисти рук – изранены. Вокруг нас плавал красноватый туман, образовавшийся из нашей крови. Я уже не чувствовала боли, и только лишь на интуитивном уровне не позволяла себе вдыхать, памятуя о том, что приводить в чувство легче человека, который не наглотался воды. Я видела, что Оля тоже вот-вот потеряет сознание, ее руки ослабли, но она упорно продолжала бороться с узлами на веревке.
Вдруг, внезапно, я почувствовала, что меня больше ничего не удерживает. Эта мысль почему-то принесла столько радости моему умирающему сознанию, что я невольно заулыбалась. Оля протянула мне руку, я крепко сжала ее ладонь, а потом и вовсе обняла подругу. Краем ускользающего сознания я успела заметить, что навстречу нам, из глубины, поднимается что-то большое и белое, похожее на пузырь воздуха. А потом, вокруг наступила полная темнота.

Воздух. Вкусный, свежий воздух наполнил мои изголодавшиеся легкие. Я глубоко и часто задышала, чувствуя, как ко мне возвращается мое сознание и мое тело. Израненная рука и плечо нестерпимо заболело, но я была очень рада этой боли. Ведь это могло означать только одно – я жива. Оставалось только выяснить, что же произошло.
Я открыла глаза. Надо мной колыхалась водная гладь, переливающаяся всеми оттенками бирюзы, и сдерживаемая стенками чего-то тонкого, похожего на стекло. Я видела над собой днища двух кораблей, - отсюда они казались похожими на двух огромных рыбин, зачем-то всплывших на поверхность воды. Потом, я повернула голову и увидела Олю, которая уже пришла в себя и пыталась принять вертикальное положение. Учитывая, что ее ладони были разорваны в кровь, ей было очень сложно это сделать самостоятельно.
- Так-так-так… Очнулись, как я погляжу? – послышался вдруг знакомый голос.
Мы замерли. Прямо перед нами, в воздухе неожиданно возникла синеватая дымка, которая вдруг начала расти и принимать очертания человеческого тела. Когда, наконец, фигура приняла свой конечный облик, мы с Олей, переглянулись, потеряв дар речи от неожиданности. Наконец, через какое-то время, я решилась нарушить затянувшуюся паузу.
- Эрида? Что ты здесь делаешь?
- Что я здесь делаю? – богиня расхохоталась, - И ты меня об этом спрашиваешь, после того, как я спасла вам обеим жизнь? Вы, смертные, все-таки, очень неблагодарные существа!

12

- 12 -
«Скорей бы я мог царей потешить,
Сойти на берег, овец пасти…»

Ценой огромных усилий, опираясь на здоровую руку, мне удалось сначала сесть, а потом и вовсе подняться на ноги. При этом, я себя почувствовала ребенком, который только учится ходить. Пол под моими ногами покачивался при каждом движении; создавалось такое ощущение, будто бы стоишь на водяном матрасе. По правде говоря, это ощущение было не далеко от истины – под нами разверзлась глубокая синяя бездна. Вся эта чудовищно огромная масса воды действовала несколько угнетающе, - у меня даже закружилась голова, и чтобы не упасть, я схватилась рукой за стенку, которая тут же спружинила от моего прикосновения. Эрида, какое-то время молча наблюдавшая за моими перемещениями, наконец, не выдержала.
- Я бы посоветовала тебе быть поосторожнее.
- Почему? – Оля, с горестным выражением лица, разглядывавшая свои руки, подняла голову.
- Ну… - богиня дернула тоненьким плечиком, - Вдруг он лопнет?
- А что это такое вообще? – я прикоснулась к стенке нашего убежища, ощущая под пальцами холод воды, находящееся снаружи. – Хотя, пожалуй, это не важно. Зачем ты спасла нас?
Эрида лучезарно улыбнулась, судя по всему, она давненько ждала этого вопроса.
- Скажем так, у меня есть планы на ваш счет. Предлагаю вам заключить выгодную сделку.
- Сделку? О чем ты? Что ты от нас хочешь?
- Все очень просто. Вы находите для меня сердце Дэйви Джонса, а я возвращаю вас домой.
Ольга хмыкнула. Она уже успела подняться на ноги и встать рядом со мной.
- О да, это феноменально просто. Учитывая, что мы даже не знаем где сердце…
- Ерунда, я вам скажу… - Эрида нетерпеливо махнула рукой, - Сердце Джонса у лорда Калтера Бекетта, этого чиновника из Ост-Индийской торговой компании.
- Зачем тебе понадобилось сердце Дэйви Джонса? – удивилась я.
- Он перестал мне подчиняться. – В голосе Эриды послышались ледяные нотки, - А я не люблю, когда мне не подчиняются. Он - мой. Пора ему об этом напомнить.
- Хорошо, с этим мы разобрались. Почему ты сама не выкрадешь сердце, Эрида? – Оля недоумевала, - Ты же богиня. Ты можешь щелкнуть пальцами – и сердце появится у тебя в руках.
Эрида недовольно фыркнула и покачала головой. Впрочем, увидев, что мы на самом деле не понимаем, какая нам может быть отведена роль во всем этом, богиня, театрально закатив глаза, вздохнула, и начала терпеливо объяснять.
- В том-то и дело, что я – богиня. Богиня хаоса и раздора. Какой мне будет в том прок, если я сама заберу сердце? Только возвращение Джонса под мою власть? Но этого мало. Это скучно. А если… - тут Эрида загадочно улыбнулась, - Если сердце украдете вы, представляете, какая славная заварушка случится? Бекетт начнет во всем винить Воробья. Джонс во всем начнет винить Воробья. Воробей начнет мстить Норрингтону, Бекетту, Джонсу и иже с ними за вашу трагическую смерть… Такой замечательный хаос и беспредел получится!
Тут я не выдержала и рассмеялась.
- О чем ты, Эрида, какая месть? Да Воробей плевать хотел на каких-то двух непутевых девчонок, свалившихся к нему на голову, да еще и в самый неподходящий момент.
- Вот ты – на самом деле непутевая, коли до сих пор, ничего не поняла. А в прочем, это уже твое дело. Меня интересует другое – вы согласны с условиями сделки?
Я задумалась. Предложение Эриды было очень хорошим. В нем был только один недостаток: сюда никак не вписывались ни  Джек, ни «Жемчужина», ни ее команда. А ведь там, наверху, сейчас что-то происходило. Сердце тревожно сжалось, полное нехороших предчувствий.
- Эрида… А что, если мы предложим другие условия? – слова, произнесенные Ольгой, заставили меня вздрогнуть, - Другую цену, в обмен на сердце Джонса?
- Так-так-так. Вы начинаете торговаться? Это уже хороший знак. – Эрида довольно улыбнулась, - Чего вы хотите?
- Дай нам слово, что Джек, команда «Жемчужины», команда «Надежды» с Барбоссой и Тиа Далмой не пострадают в этой заварушке, которая происходит сейчас наверху, и смогут спокойно уйти. Тогда мы выкрадем сердце Дэйви Джонса.
- Хм… Странные вы все-таки существа. Вы собираетесь рисковать жизнями, чтобы спасти этого неблагодарного Воробья и его прихвостней, вместо того, чтобы вернуться домой, как это предлагаю я? Я вас не понимаю.
- И не поймешь, Эрида… - я улыбнулась, в душе радуясь проницательности моей подруги, - Как ты уже говорила, мы, смертные – существа странные. Ну что, по рукам?
- При одном маленьком условии.
- При каком условии? – я внутренне сжалась, предчувствую подвох.
- Ни Джек, ни все остальные люди, которых вы пожелали спасти, не будут знать о вашем спасении. Пусть они будут пребывать в неведении… какое-то время.
- Зачем?!
- Затем что так будет весело. Ну так как? По рукам?
- Хорошо, Эрида. Мы выкрадем сердце Дэйви Джонса у лорда Калтера Беккета, - в этот момент Оля очень внимательно посмотрела на меня. В ее взгляде ясно читалось предостережение; подруга, определенно, хотела, чтобы я правильно истолковала сказанное ею, – А ты даешь нам обещание, что наши друзья спасутся и в целости и сохранности покинут это место…
«Оля, ты умница!»
Когда, наконец, до меня дошел смысл сказанных подругой слов, я чуть было не кинулась пляс от радости. Да, мы заключили сделку с Эридой, и, без сомнения, ничего хорошего в этом не было. Но за игрой слов, богиня не заметила самого главного – мы пообещали только выкрасть сердце Джонса у Бекетта, а не отдать его ей. Оставалось только надеяться, что какое-то время Эрида будет пребывать в счастливом неведении относительно того, что мы обвели ее вокруг пальца. Потому что обмануть богиню, и не получить после этого каких-либо неприятных последствий, было невозможно. Но этот раунд мы выиграли. И моя душа ликовала.
- Я даю вам обещание. И я даже его выполняю. Прямо сейчас! – Эрида мелодично свистнула.
Из толщи воды, прямо под нашими ногами, вдруг начало что-то подниматься темное. Большими быстрыми толчками, помогая себе щупальцами, существо стремительно приближалось к нашему хрупкому убежищу. Я почувствовала, как у меня от страха леденеют руки.
- Это… это Кракен? – наконец, выдавила из себя Оля, нарушив затянувшуюся паузу.
- Нет, это Цетас. – Эрида с любовью посмотрела на безобразное существо, - Кракен полностью подчиняется Дэйви Джонсу, и уже давно ушел из-под моего контроля.
Цетас, наконец, вплотную подплыл к нашему убежищу, с той стороны, где стояла Эрида. Было поистине невероятно - видеть, как это огромное, уродливое существо ласкается своей головой об стенку сферы, там, где богиня положила свою ладонь. Пожалуй, трудно было бы подобрать слова, чтобы правильно описать внешний облик Цетаса. Я не могла сравнить его ни с одним ранее виденным мною живым существом, хотя, чему тут было удивляться – Цетас был детищем Эриды, порождением хаоса. И выглядел он соответственно. В  гуще огромного количества щупалец с отвратительными присосками терялась маленькая голова, большую часть которой занимал рот, увенчанный тысячей тонких и острых зубов. Самым поразительным в этом существе были глаза – маленькие, светло-голубые бусинки, которые светились настоящим разумом и неподдельной любовью к своей госпоже.
- Ну вот, я выполнила свое обещание. Цетас устроит небольшой переполох, и ваши друзья, если будут достаточно проворны, успеют сбежать.
- А он не съест никого из наших по ошибке? – я нервно поежилась.
- Не съест, за это можешь не волноваться. Я же сказала, все ваши друзья останутся целы. Впрочем, мы тут задержались. Вас ждет Порт Роял и лорд Калтер Бекетт. Так что, не будем здесь больше задерживаться. Цетас справится и без нашего присутствия.
Богиня щелкнула пальцами, и наше своеобразное убежище начало плавно двигаться, стремительно удаляясь от места событий. Последнее, что я увидела, прежде, чем мы отплыли достаточно далеко, - это Цетас, мощными и быстрыми гребками поднимающийся к поверхности воды. Вскоре, и он скрылся из виду. На меня вдруг навалилась такая смертельная усталость, что я, буквально, сползла по стенке и растянулась на полу, блаженно закрыв глаза. Уже засыпая, я услышала тихий смешок Эриды и почувствовала, как боль в покалеченной руке отступает.

Что-то теплое и мокрое мягко лизало мне ступни. Я пару раз дернула ногами, не желая покидать такие ласковые объятия Морфея, но, поскольку это не возымело должного эффекта, мне все-таки пришлось открыть глаза. Яркое полуденное солнце ослепило меня; зажмурившись, я начала усиленно тереть глаза, смутно осознавая, что меня что-то смущает.
Я лежала на берегу моря. Ласковый прибой, время от времени набегавший на берег, ласково касался моих ступней. Отсутствие кроссовок на моих ногах повергло меня в легкий шок, перспектива ходить босиком совсем не радовала. Рядом, прикрыв лицо рукой, мирно посапывала Ольга. Какое-то время я смотрела на нее, пытаясь понять, что же, помимо отсутствия обуви и на ее ногах, не дает мне покоя. Взгляд скользнул по разорванным манжетам ее рубашки…
И тут я поняла. Руки. Ее руки, которые так беспощадно были искалечены об заросшее ракушками днище «Надежды», которые истекали кровью и оставляли красные разводы везде, где бы она ни касалась, - эти самые руки сейчас были целы. Но это было еще более ужасное зрелище. Нежная, тонкая, ярко розовая кожа, перемежалась с уродливыми коричневыми коростами и глубокими шрамами. Слезы огромным комком застыли у меня в горле. Уже заранее зная, что увижу, я посмотрела на свою правую руку. С трудом подавив спазм в горле, я закатала рукав рубашки до предплечья… и разревелась.
- Такое чувство, что штопал мясник, да? – услышала я голос подруги. – Это работа Эриды?
- Я не знаю, - всхлипнув, я вытерла слезы тыльной стороной ладони, - Скорее всего да.
- Наверное, она сочла, что таким образом мы сможем быстрее добыть сердце, - Оля села и обняла меня; я уткнулась лицом ей в плечо - Все, давай успокаивайся уже. Главное, что мы живы, руки-ноги, голова целы, ходить можем…
- Ты знаешь, наши руки можно назвать целыми с большой натяжкой, - глухо пробубнила я, прижавшись губами к вороту ее рубашки.
- Зато они уже зажили, и мы можем ими действовать! – Оля оторвала меня от себя, и встряхнула за плечи, - Смотри веселей, подружка. У нас впереди большая работа. А по поводу рук переживать будем потом.
- В этом ты права. Вызвались, на свою голову, блин… - я вздохнула, - Ладно, руки еще все равно на сколько-то заживут, и коросты отвалиться должны. Шрамы все равно останутся, конечно. Ты заметила, у нас теперь нет кроссовок. И вообще, не понятно, куда нас занесло.
Оля многозначительно хмыкнула, поднимаясь на ноги.
- Вот как раз куда нас занесло очень даже понятно, – она вскинула руку, указывая на что-то, находящееся за моей спиной, - Смотри сама.
Я обернулась.
Щедро поливаемый лучами горячего Карибского солнца, ощетинившись десятками корабельных мачт, прямо перед нами раскинулся во всем своем средневековом великолепии самый знаменитый город-порт Английской колонии на Ямайке – Порт Роял.
Мы находились на берегу буквально в ста метрах от пристани.
- Эриде можно отдать должное. Она максимально упростила нашу задачу. – Я поднялась на ноги, отряхивая прилипший песок, - Руки наши вылечила, в Порт Роял доставила.
- Да, нам осталась сущая безделица! – наигранно-веселым голосом ответила подруга, - Всего лишь проникнуть в дом Бекетта и выкрасть у него сердце Дэйви Джонса!
Тут, рядом с нами громко зашуршали кусты. Мое сердце тут же сжалось, полное нехороших предчувствий. К счастью, это оказалась всего лишь собака. Она подбежала к нам, обнюхала наши ноги и, поняв, что здесь ей не светит ничего съестного, побежала дальше по своим собачьим делам, на прощание пару раз вильнув хвостом. Я судорожно вздохнула.
- Ты знаешь, я думаю, что нам стоит на какое-то время забыть эти имена и как можно реже произносить их вслух. От греха подальше. – Оля задумчиво посмотрела вслед убежавшей собаке.
- Ты права. Ну что, идем? Порт Роял ждет нас! - я улыбнулась и взяла подругу за руку
- В этом я очень сильно сомневаюсь!

Так уж получилось, что в город мы попали где-то около полудня. Порт Роял уже давно проснулся, и встретил нас своими шумными улочками, наполненными снующими туда-сюда людьми, запахами свежевыпеченного хлеба и горящего угля, звуками работающей кузницы и криками торгующих лоточников. Все это, настолько новое, настолько необычное, захватило нас, и понесло, подобно широкому речному потоку, с которым нет сил справиться самостоятельно, и ты только бессильно опускаешь руки и позволяешь нести себя туда, куда реке вздумается.
Так было и здесь. Мы бесцельно бродили по городу, шарахаясь от проезжавших мимо карет и всадников, то и дело натыкаясь на случайных прохожих. Вконец измученные жаждой, мы так бы и рухнули где-нибудь в глухом переулке, если бы, к нашей великой радости, Оля не обнаружила в кармане своего жилета пару золотых монет, принадлежавших, видимо, предыдущему владельцу данного атрибута одежды. Окрыленные своей находкой, мы тут же занялись поиском ближайшей таверны, дабы немного отдохнуть в прохладе помещения и выпить чего-нибудь, что могло охладить наши измученные жаждой глотки. Таверна обнаружилась достаточно быстро. Ничем не примечательная деревянная вывеска гласила, что сие заведение носит название «Старый хозяин».
Потоптавшись какое-то время у входа, мы, наконец, решились, и открыли дверь. Оттуда сразу потянуло всевозможными запахами, начиная от аромата свежего хлеба, заканчивая неприятным запахом прокисших мокрых тряпок. Все это вместе образовало такой неповторимый букет, который вызывал непреодолимое желание как можно скорее затворить дверь и бежать от этой таверны куда подальше. Но чувство жажды и голода, стократ усилившееся, когда мы почувствовали восхитительный аромат жареного мяса, перебивший все это амбре, заставило меня подавить собственное отвращение. Вцепившись в рукав Ольгиной рубашки, я буквально втащила слабо сопротивляющуюся подругу в маленькое тесное помещение таверны.
Как ни странно, внутри пахло гораздо слабее, чем нам показалось из-за открытой двери. Посетителей не было, по той простой причине, что был день, и все добропорядочные граждане трудились, а недобропорядочные предпочитали посещать заведения подобного типа в более позднее время, когда стемнеет. Так или иначе, нам с Олей это было на руку – чем меньше мы привлечем к себе внимания своим потрепанным видом, тем лучше. Усевшись за стол, стоявший в самом дальнем углу, мы начали разглядывать таверну. Это было сравнительно небольшое помещение с низким потолком. Пара окон, выходившие в какой-то темный глухой переулок, были закрыты видавшими виды занавесками. Судя по всему, посетители время от времени использовали их в качестве салфеток, - на это указывали большие жирные пятна. Столов в таверне было немного; сколоченные из грубо обработанных досок, они удивительно хорошо вписывались в общий колорит помещения, впрочем, как и лавки, сделанные по тому же принципу. Довершали всю эту идиллическую картину своеобразная стойка, за которой, видимо, как правило, стоял хозяин этого знатного заведения; и лестница, которая вела на второй этаж. Там, судя по всему, находились комнаты для постояльцев.
Оля вынула монеты из кармана и пересчитала – их было ровно шесть штук.
- Как ты думаешь, этого хватит их на сносную еду и выпивку?
- Не знаю. Давай попробуем сначала что-нибудь заказать, а потом посмотрим…
За таким разговором нас и застал хозяин этого заведения. Что и говорить, личность это была весьма колоритная: высокий, грузный мужчина средних лет, казалось, постоянно подпирал своей головой потолок таверны, вследствие чего его затылок украсила знатного размера проплешина. Впрочем, остальная растительность на его голове, в частности, бакенбарды и усы, поражали своей густотой и насыщенным рыжим цветом. Взгляд пронзительно-голубых глаз, довершавших эту уникальную картину, в данный момент был устремлен на нас, и то, с каким любопытством их обладатель разглядывал меня и мою подругу, внушало мне самые худшие опасения.
- Что будете заказывать? – глухой бас хозяина таверны сразу натолкнул мысль о том, что ему нередко приходится пользоваться своей луженой глоткой в… производственных целях.
- Два пива и чего-нибудь горячего на ваше усмотрение, - как можно непринужденнее бросила Ольга, - Да побыстрее, есть хочется страшно.
Когда мужчина ушел, я, украдкой, вытерла пот со лба. Новизна условий, в которые мы попали, заставляла меня порядком нервничать. Я постоянно боялась, что мы где-нибудь допустим оплошность, и это выдаст нас, как говорится, с потрохами. И в таком случае, можно было уже не надеяться ни на чью помощь, потому что ни Джек, ни остальные не знают о том, что мы живы, а Эрида вряд ли станет тратить на нас, неудачниц, свое драгоценное время. Впрочем, похоже, моя подруга думала иначе. На лице Оли проступала такая решительность, которую я ранее не видела.
Это вселяло в меня уверенность.
Нам принесли нашу еду. В грубых глиняных плошках плескалась жирная, наваристая мясная похлебка, от одного запаха которой у меня потекли слюни; она была сдобрена большим количеством специй, и посыпана какой-то зеленью. К похлебке прилагались два больших ломтя свежего хлеба, по куску каждой. В тот момент, эта простая, но сытная пища показалась мне самой вкусной на свете, я набросилась на нее так, будто бы не ела целую неделю. Хозяин таверны, наблюдая за тем, как мы уплетаем за обе щеки, только покачал головой.
Он сел рядом и мы разговорились. Выяснилось, что имя его Питер, друзья же звали его просто - Пит. Он был хозяином этой таверны вот уже без малого десять лет. Раньше Пит был моряком, плавал на торговце, и зарабатывал неплохие деньжата, но однажды на их судно напали пираты, в ходе битвы с которыми он лишился ноги. После этого инцидента, Питер решил, что жизнь на суше гораздо спокойнее и осел в Порт Рояле, открыл свою таверну, и, в принципе, большего для счастья ему и не надо.
- А у вас какая история? – спросил Пит, пытливо вглядываясь в наши лица.
Задумчиво сдувая пивную пену, я начала рассказывать о наших приключениях. Конечно, мною была раскрыта лишь малая часть правды. Я рассказывала, что нам, мне и моей сестре, пришлось плыть на пиратском судне, где мы были заложницами и претерпевали всяческие унижения и оскорбления, пока неизвестный нам, но очень доблестный капитан не напал на пирата и не вызволил нас. К сожалению, нам пришлось спасаться на шлюпке, потому что капитан…
Тут моя фантазия иссякла. На помощь мне пришла Оля, которая смогла-таки довести повествование о наших приключениях до своего логического завершения. Впрочем, по лицу Пита было видно, что он не поверил ни единому нашему слову. Но надо было отдать должное этому мудрому человеку – мужчина не стал вдаваться в подробности, и задавать каких-либо вопросов, чего я так боялась. Он сочувственно повздыхал, кляня пиратов во всех злоключениях, а потом вдруг неожиданно предложил нам остаться в его таверне работать.
- Вам же все равно некуда сейчас идти, ни крова, ни денег. А здесь у вас будет и крыша над головой, и пища, и пара-тройка золотых в кармане. На первое время, чтобы оправиться от пережитого вам этого будет вполне достаточно…
- Питер… - я была поражена, - Я не знаю, что сказать.
- А ты скажи, как тебя и твою сестренку зовут, коли согласны, – и можете приступать, работы в моей таверне всегда много, - Пит добродушно улыбнулся.
Почему-то, как назло, в мою голову не приходило ни одного путного имени, которое можно было бы назвать. Свои же настоящие имена открывать, пожалуй, не стоило, поэтому надо было срочно что-нибудь придумать, пока пауза не затянулась слишком сильно.
- Флёр, - наконец, я выпалила первое попавшееся имя, сразу же пожалев об этом, - А мою сестру…
- Меня зовут Мари, - услужливо подсказала Оля, сделав мне выразительную рожу.
- Вот и прекрасно. А что же с вашими руками, Флер и Мари?
Я рефлекторно спрятала руки под стол, краем глаза заметив, что Оля сделала то же самое.
- Это… это последствие пожара, - глазом не моргнув, соврала подруга, - Это очень неприятный эпизод в нашей жизни, его не хотелось бы вспоминать.
- Да разве ж я заставляю? – Питер всплеснул руками, - Не хотите рассказывать – не надо.
- Спасибо, - только и смогла выдавить из себя я, благодарно улыбаясь.
А денег за обед он с нас так и не взял.

Так начался новый этап нашей жизни в этом мире.
Как и сказал Питер, работы в таверне на самом деле было предостаточно. Вставать нам приходилось очень рано, часов, наверное, в шесть. Утро, как правило, начиналось с мытья посуды, накопившейся с вечера. Потом была приборка в зале – расстановка столов и лавок по своим местам. Обычно, их достаточно было просто протереть влажной тряпкой, но иногда, после особенно бурной ночи, приходилось и замывать… всякое.
После этого мы, как правило, разделялись – одна из нас шла наверх, на второй этаж, дабы привести освободившиеся комнаты для постояльцев в приличный вид, а другая – на рынок, чтобы закупить свежих продуктов. Кроме спиртного. У Питера был свой поставщик рома и прочих горячительных напитков, поэтому в эти дела мы даже не совались. Потом, время плавно подкатывало к вечеру – и начиналась самая горячая пора, когда надо было успевать всюду - и посетителей обслужить, и на кухне у очага постоять, ожидая, пока приготовится то или иное блюдо, и с освободившегося стола грязную посуду убрать. Бывало, кто-нибудь из гостей, побойчее, пытался заигрывать с нами, кто-то даже усаживал на колени. Первое время, меня это повергало в состояние дикого шока. Но потом я научилась выходить с шуткой из любой ситуации.
Такая работа.
Были, несомненно, и свои плюсы во всем этом. Мы, наконец-то могли спать на нормальных койках – Пит выделил нам комнатушку с двумя грубо сколоченными кроватями. Это, конечно, были далеко не перины, но все же лучше, чем вечно качающиеся и жутко неудобные гамаки. И здесь были подушки! Вторым плюсом являлось, конечно, наличие пресной воды, которую, к счастью, можно было не экономить столь тщательно. Впервые за долгое время нам удалось, наконец, по-человечески помыться и надеть чистое белье, которое мы купили на первые, заработанные нами деньги. А еще, нам пришлось приобрести себе по паре тонких кружевных перчаток, чтобы скрывать изуродованные руки. Правда, это приходилось делать только когда мы выходили на люди, например, на рынок. В таверне же к этому быстро привыкли и, так же как Пит, не задавали лишних вопросов. Новую обувь, взамен потерянных кроссовок, мы обзавелись практически сразу же, как начали работать в таверне – Питер решил, что двум девушкам негоже ходить босиком по грязному полу, и дал нам денег.
Время летело быстро, сменяемое нескончаемой чередой наполненных работой будней. В те редкие свободные минуты, которые иногда нам выпадали, мы с Олей пытались узнать хоть что-нибудь о лорде Калтере Бекетте, и о губернаторе Ямайки – Уэзерби Суоне. Элизабет, в один из вечеров рассказала нам о своем отце, и о той ночи, когда она оставила его одного на пристани, один на один с мистером Мерсером. Теперь, нам очень хотелось найти его, чтобы передать, что его дочь жива, что с ней все в порядке, что она находится вместе с Уиллом Тернером и Джеком…
Хотя, разве можно было находиться в безопасности, когда рядом капитан Воробей..?
Нам удалось выяснить, что у лорда Бекетта есть своя резиденция в Порт Рояле. Она располагалась в припортовой части города, и выходила окнами на пристань. Сколько раз я проходила мимо этого красивого здания, зная, что там, внутри находится то, что может сравнительно облегчить жизнь Джеку Воробью. Но ни я, ни Оля не обладали даже сравнительно небольшими воровскими навыками, поэтому и проникновение в дом Бекетта для нас представлялось непосильной задачей. Особенно, учитывая количество вооруженных людей, всегда находящихся поблизости. Нет, здесь нужно было придумать что-то другое.
- Флер, здравствуй! – знакомый женский голос вырвал меня из моих невеселых размышлений.
Я вскинула голову, отрывая взгляд от корзины со спелыми початками кукурузы, и, встретившись глазами с обладательницей голоса, невольно заулыбалась.
Ее звали Катарина. Это была добрая и миловидная женщина. На вид ей можно было дать чуть больше тридцати. Круглолицая, пухлощекая, со смешными кудряшками, выбивающимися из-под чепца, она напоминала мне этакую фею пряничного домика. Мы познакомились с Катариной на рынке, когда я впервые пришла закупать продукты для нашей таверны. В тот раз, она помогла мне разобраться во всем многообразии овощей и фруктов, которыми пестрили лотки местных торговцев, научила, как правильно выбирать мясо, и какие лучше покупать травы…
Катарина работала в доме лорда Бекетта.
И это было самое важное.
- Здравствуй, здравствуй, - я улыбнулась, - Прекрасная сегодня погода, не правда ли?
- Действительно… - Катарина подняла голову, щурясь от яркого солнца, - Погода чудесная. Как поживаешь, дорогая моя Флер? Как твоя рука? Заживает?
- Постольку - поскольку, - я дернула плечом, - Шрамы останутся в любом случае.
- Ты знаешь, тебе надо попробовать одну чудную мазь. Ее продает местный лекарь в своем магазинчике. Он говорил мне, что в ее состав входит около сотни различных трав. Она очень хорошо заживляет подобного рода рубцы, - вещала Катарина, прихватив меня под руку, и уводя куда-то в сторону от шумных лоточников. – Пойдем, мне надо с тобой поговорить.
Какое-то время мы шли молча, все дальше и дальше удаляясь от рынка. Потом, Катарина снова защебетала, болтая о разных пустяках, которые в одно ухо мне влетали, а в другое вылетали. Наконец, впереди замаячила пристань, ощетинившаяся десятками мачт. Я не любила это место – корабли слишком сильно напоминали мне о «Жемчужине»… и о Джеке.
При мысли о Воробье, что-то внутри противно заныло.
- В чем дело? Куда ты меня тащишь? – наконец не выдержала я, когда рынок остался уже далеко позади, - Катарина, да объясни же мне, наконец, что случилось?
- Я выхожу замуж!
- Что?! За кого? – эта новость почему-то меня огорошила.
- За Тома. Ты знаешь Тома?
Ну еще бы мне не знать Тома… Его пекарня славилась на весь Порт Роял своей прекрасной выпечкой, душистым хлебом и легким вкусным тестом. А какие замечательные у него были рогалики с фруктовой начинкой. Бывало, нальешь себе утром стакан свежего молока, да с этим рогаликом, который прямо тает у тебя во рту…
Воспоминания оказались такими яркими, что я невольно причмокнула губами. Катарина, заметив это, засмеялась.
- Вижу, что знаешь. Том попросил меня помогать ему в пекарне.
- И что?
- Это значит, что мне придется уйти от лорда Бекетта.
- Ну и…?
- Лорд Бекетт человек очень подозрительный. Никому не доверяет. Он попросил Мерсера подыскать в дом кого-нибудь. А я так случайно ему сказала, что знаю двух хороших девушек, которые работают в таверне «Старый хозяин».
- Подожди, ты на что намекаешь? – прошептала я, не веря в такую неожиданную удачу
- Я рассказала ему про тебя и Мари, конечно! – Катарина засмеялась и обняла меня, - Пора вам уже уходить из этой ужасной таверны, вы достойны гораздо большего, чем мыть горы грязной посуды и протирать столы после чьей-то пьянки. Правда… есть один неприятный момент.
- Какой? – я удивленно отстранилась.
- Этот самый мистер Мерсер.
- Подожди… Ты же только что сказала, что намекнула ему про нас…
- Намекнуть-то я намекнула. Да только сам Мерсер – человек страшный… - Катарина поежилась, но потом тут же улыбнулась, - Хотя, я не думаю, что у вас могут возникнуть с ним какие-нибудь сложности, в доме он появляется не часто, и, как правило, сидит у лорда Бекетта в кабинете.
- Катарина, ты меня вконец запутала. Я теперь не знаю, чего ожидать-то…
- Ждите Мерсера. Я думаю, что он придет в таверну. Поэтому, поговорите с Питером, пусть даст на вас хорошие рекомендации, на тот случай, если Мерсер решит вас нанять.
- А почему ты уверена, что он возьмет сразу двоих?
- Потому что мне одной сложно было управиться. Бекетт чиновник, к нему люди приходят толпами, а еще все эти солдаты… В доме постоянно приходится прибираться, ведь лорд такой страшный чистюля, что не приведи господь. Особенно, если вы с Мари не будете сильно настаивать на высоком жаловании, я думаю, тогда есть все шансы сменить вашу вонючую таверну на чистый и красивый особняк лорда Бекетта.
- Ну я не знаю… - решив немного поломаться, для вида, я задумчиво разглядывала носки своих туфель, - Мне нравится работать в таверне у Питера. Он хороший человек, относится с пониманием к нашему неблагополучному прошлому, и не задает лишних вопросов. А этот… Мерсер… Ты думаешь, он не будет выяснять, кто мы такие?
- Флер, да Мерсер сам не понятно из какой дыры вылез… Я вообще теряюсь в догадках, зачем такой страшный человек нужен Бекетту. – Катарина вздохнула. – В общем, я не знаю.
- Понятно, - я хмыкнула, пряча улыбку, - Хорошо, я поговорю с Мари. Надо узнать ее мнение.
На том и порешили. Мы тепло попрощались с Катариной, и я поспешила в таверну – мне не терпелось поделиться с Олей радостной новостью.

Было раннее утро.
Прошло уже больше двух недель со времени нашего последнего разговора с Катариной, а жизнь все никак не хотела меняться. Время бежало вперед, ни на минуту не меняя своего темпа. Мы продолжали работать у Питера, уже и не надеясь на то, что за нами придет загадочный и ужасный мистер Мерсер. Но старика Пита это, кажется, только радовало, и его угрюмое настроение, появившееся пару недель назад, когда мы предупредили его о том, что скоро покинем таверну, куда-то улетучилось. Он снова стал веселым и добродушным, в отличие от нас с Олей.
Потому что нам предстояло придумать, как попасть в дом лорда Калтера Бекетта и выкрасть оттуда это чертово сердце. Честно говоря, меня уже несколько раздражало наше опрометчивое согласие на сделку с Эридой. Но, поскольку время вспять мы поворачивать не умели, и домой вернуться сами тоже не могли, приходилось думать над этой головоломкой.
К сожалению, ничего хорошего на ум не приходило.
Было раннее утро.
Оля и Питер спустились в погреб, для того, чтобы навести там порядок и подсчитать количество продуктов. А мне, на сей раз, досталась уборка самой таверны. Я расставляла передвинутые столы и лавки по местам, мысленно завидуя подруге – в погребе всегда было прохладно по сравнению с остальными помещениями, у меня порой даже создавалось впечатление, что там где-то работает кондиционер, который, забываясь, я иногда пыталась найти.
В такое время, мы, как правило, не ждали посетителей – для этого было еще слишком рано. Поэтому, когда дверь таверны тихо скрипнула, отворившись, я не сразу обратила на это внимание, увлеченно оттирая особенно грязную столешницу и что-то самозабвенно напевая себе под нос. Тихое покашливание за моей спиной, наконец, заставило меня отвлечься от моего занятия. Я обернулась, и тут же встретилась взглядом с высоким худощавым мужчиной, лицо которого вызвало у меня немедленную неприязнь. Больше всего он напомнил мне крысу.
- Простите, сэр, но мы еще не работаем.
- Это вы – мисс Мари д’Оранж? – мужчина прищурился, пристально глядя мне в глаза.
- Нет. Я – Флер д’Оранж. Мы с Мари – сестры. Что вам угодно?
В который раз я прокляла несчастный французский язык, подсунувший мне в нужный момент моей жизни такое неформатное имя как «Флёр». В те годы, когда я училась в университете и пыталась понять премудрости этого удивительно красивого, но до безобразия сложного французского языка, мне безумно нравился один красивый эпитет. Я частенько использовала его в качестве псевдонима на всевозможных форумах. Словосочетание «fleur d’orange» переводилось как «цветок апельсина». Безумно красиво и романтично. Но ведь то для псевдонима…
А теперь вот мы с Олей, с моей легкой руки, вдруг стали «апельсиновыми».
- Мое имя Мерсер. Я послан к вам от лорда Калтера Бекетта. Должно быть, Катарина, горничная лорда, ранее извещала вас о моем возможном визите.
«И пришел я по вашу душу…»
- Признаюсь, мы не думали, что он затянется на столь долгое время, и уже не чаялись вас увидеть, - я отложила тряпку, которую до этого времени держала в руках, и, выудив из кармана перчатки, спешно натянула их, - Я вас внимательно слушаю, мистер Мерсер.
- Я так полагаю, вы в курсе цели моего прихода…
- Безусловно.
- Тогда мне остается только узнать, согласны ли вы…
- Согласны! – несколько поспешно ответила я и тут же мысленно выругалась, - Конечно, при условии, что я и Мари будем работать вместе. Мне бы не хотелось расставаться с сестрой.
- Этот вопрос уже решен. Можете звать свою сестру. И… собирайтесь поскорее.
«Вот так. И никакой двухнедельной отработки по трудовому законодательству…»
Я поспешила вниз, к Ольге, чтобы сообщить ей радостную весть.
Так мы попали в дом лорда Калтера Беккета.

13

- 13 –
«Сердце сварено в молоке…»

Свежее постельное белье приятно хрустнуло в моих руках, когда я, перехватив его поудобнее, начала торопливо подниматься на второй этаж, в спальню Бекетта. Сегодня была пятница, а значит, следовало начисто перестелить кровать лорда, а грязное белье унести вниз, в прачечную и постирать. Обычно, я делала это с утра, сразу после того, как Бекетт вставал и спускался вниз завтракать. Но сегодня был какой-то суматошный день, и про не смененное белье я вспомнила где-то ближе к вечеру. Этим и объяснялась моя спешка.
Достигнув, наконец, своей цели – двери в спальню Бекетта, я, на всякий случай тихонько постучав, зашла в комнату. Первое, что мне бросилось в глаза – это кровать. На постели Бекетта творился такой невообразимый хаос, что можно было предположить, что он всю ночь занимался сексом, либо, что было более вероятным – что его донимали кошмары. Я мысленно вознесла молитву небесам, благодаря их за то, что лорду не приспичило в течение дня подняться наверх и не увидеть этот бедлам, про который я благополучно забыла.
- Да, Ксю, тебе не часто будет так везти, так что наслаждайся моментом… - я покачала головой.
Подходя к кровати, я случайно прошла мимо зеркала и, заметив свое отражение, невольно остановилась. До сих пор трудно было привыкнуть к себе в таком вот обличье – длинное невзрачное платье весьма неопределенного цвета, белый передник, больше напоминавший мне школьные фартучки советских времен и, в довершение всему этому – белый чепец.
Этот атрибут моего ежедневного туалета вызывал у Оли истерический смех.
Впрочем, она выглядела не намного лучше меня в подобном обмундировании.
Перчатки приходилось носить, практически, не снимая. Мерсер, случайно увидев наши руки, не стал задавать лишних вопросов, но строго-настрого запретил ни под каким предлогом в присутствии лорда Бекетта их обнажать. Это вызвало лично у меня некоторое удивление, но, поработав в доме пару недель, я поняла причину, по которой Мерсер отдал такое распоряжение. Бекетт не переносил вида физических увечий. Они вызывали у него непримиримое отвращение. Оставалось загадкой, как он терпел мистера Мерсера, лицо которого ассоциировалось у меня с мясом, только что провернутым через мясорубку.
Сам Бекетт вызывал непримиримое отвращение у меня…
Быстро перестелив постель, благо рука на этом была уже набита, я подошла к распахнутому окну. Тонкие занавески легко развевались под порывами теплого летнего ветерка, время от времени залетавшего в душную комнату. На подоконнике, подставив солнечным лучам розоватое брюшко, спал кот лорда, носящий звучное имя Людовик. Я потрепала его по голове. В ответ раздалось довольное урчание – котяра приоткрыл глаза и пристально посмотрел на меня.
- Ну что, Людик, ты кушать хочешь? – поинтересовалась я, собирая грязное постельное белье с пола, - Пошли на кухню, миссис Уайт готовила сегодня рыбу на ужин, наверняка для тебя осталась какая-нибудь обрезь. Пойдешь?
Кот проигнорировал мой вопрос; он положил голову на лапы, тяжело вздохнул и закрыл глаза, всем своим видом показывая, что моя аудиенция окончена.
В общем, повадками и характером он целиком и полностью походил на своего хозяина – лорда Бекетта. Было довольно странно видеть, какой нежной и трепетной любовью пропитаны его чувства по отношению к этому животному. Пожалуй, Людовик был единственным живым существом, к которому лорд испытывал хоть какую-то привязанность.
К нашему появлению в его доме Бекетт отнесся довольно равнодушно. Поприветствовав меня и Олю кивком головы, он снова уткнулся в какие-то бумаги, которые изучал на тот момент. После этого, Мерсер просто вывел нас из кабинета лорда, показал дом, комнату, в которой полагалось нам жить, и остальные помещения, объясняя по ходу дела обязанности, которые мы должны будем выполнять. Как выяснилось, в доме, кроме нас, работают еще два человека – миссис Миранда Уайт, кухарка, и Джо Уайт, выполняющий функции садовника и конюха одновременно, а так же, по совместительству, супруг Миранды. Кухарка, по натуре своей добрая женщина, быстро подружилась с нами. Бывало, мы нередко засиживались допоздна на кухне, болтая обо всем на свете. Как выяснилось, Миранда работала у Бекетта уже давно, - лорд привез их с Джо вместе с собой из Англии. Ей нравилось ее новое место жительства, хотя, после сырого и промозглого Лондона, женщина долго не могла привыкнуть к жаре.
Именно она, а не Мерсер, смогла толково объяснить, что нам с Олей, собственно, надо делать в этом доме, а что не надо делать ни в коем случае, рассказала о привычках и пристрастиях лорда, об особенностях его непростого характера. Если бы не она – не думаю, что мы бы смогли надолго задержаться у Бекетта, слишком эксцентричным и сложным человеком он был.
Официально, мы считались горничными.
А не официально – приходилось делать все, что приказывают.
Основной, работой, конечно, считалась уборка дома - мы должны были содержать его в идеальной чистоте. Бекетт был страшным педантом в этом плане. Но, не смотря на нашу объединенную нелюбовь к наведению порядка, мы с Олей не переставали радоваться такой возможности – ведь таким образом, мы могли беспрепятственно ходить по всему дому и искать сердце Дэйви Джонса. И только кабинет Бекетта оставался для нас зоной «табу» - там можно было прибираться только в присутствии Мерсера, самого Бекетта, либо кого-нибудь из солдат, которых в доме, порой, бывало больше, чем прислуги. Из этого можно было сделать вывод, что сердце, скорее всего, находится именно там. Но, как я усиленно не напрягала свой слух, в очередной раз прибираясь в кабинете лорда, ничего, даже отдаленно похожего на биение, я не услышала.
Это несколько раздражало.
Время от времени, либо я, либо Оля ходили на рынок, если Миранде вдруг чего-то не хватало для приготовления того или иного блюда. Мы стирали белье в маленькой прачечной, примыкавшей к кухне. Еще, мне нравилось помогать Джо, когда он возился в саду, а Оля очень любила бывать на конюшне. Конь Бекетта, с простым и незамысловатым именем Грей, был нашим любимцем, и, в свободную минутку, мы, бывало, притаскивали ему чего-нибудь вкусненького, пока лорд этого не видел. Так и жили…
Я вышла из комнаты Бекетта, тихонько притворив за собой дверь, и начала, было,  спускаться по лестнице вниз, когда мне вдруг встретилась раскрасневшаяся Миранда.
- Флер, тебя разыскивает мистер Мерсер. Он как-то… особенно суров сегодня, поэтому постарайся ему не перечить. Давай, я за тебя отнесу белье в прачечную.
- Не надо, миссис Уайт. Я сама отнесу. А с мистером Мерсером ничего не случится, подождет немножко, в конце-концов, он не прямой мой работодатель. Он ничего мне не сделает…
- Ошибаетесь, мисс Флер! – объект нашего разговора возник перед моими глазами, как будто вырос из-под земли, - Вы совершаете весьма необдуманные поступки. Я бы поостерегся впредь говорить нечто подобное в этом доме. Идемте за мной. Немедленно!
Он грубо схватил меня за запястье, отчего белье, которое я держала, выпало из моих рук, - и потащил за собой. Я растерянно оглянулась на Миранду - женщина, покачав головой, наклонилась, и стала собирать разбросанное по полу постельное из спальни лорда.
- Куда вы меня тащите? – наконец не выдержала я. – Вы мне сейчас руку оторвете!
- Увидишь. Поменьше вопросов. Это не входит в твои обязанности.
Вскоре, перед нами замаячила чуть приоткрытая дверь, которая вела в кабинет Бекетта. Мерсер весьма бесцеремонно распахнул ее, и грубо втолкнул меня в комнату. Потеряв равновесие, я рухнула на колени и ахнула от изумления – прямо посреди кабинета, на полу, красовалось огромное мокрое пятно. Рядом валялся полупустой графин с красным вином. Вернее, с его остатками. Я сдавленно захихикала - судя по всему, Мерсер пытался что-то найти, и, по неосторожности, столкнул графин с вином, которое щедро окрасило пастельно-бежевый ковер насыщенно-красным цветом.
- Замывай. Быстро. И если Бекетт спросит – скажешь, что это ты опрокинула.
- Ничего я не буду говорить… - возмутилась, было, я, но Мерсер кинул на меня такой взгляд, что я осеклась. – Хорошо. Хорошо, это я опрокинула графин, когда прибиралась.
В этот момент, под окнами послышался шум подъезжающей кареты. Когда я поняла, что это Бекетт, вернувшийся из города, куда он ездил по каким-то своим делам, мне вдруг стало нехорошо. Мерсер, заметив мой затравленный взгляд, покачал головой и, одарив меня одной из своих фирменных людоедских улыбочек, вышел из кабинета. На минуту задержавшись на пороге, он брезгливо осмотрел меня с головы до ног, многозначительно хмыкнул, и, уже отворачиваясь, бросил:
- Я задержу его на какое-то время. В ваших же интересах успеть убрать здесь до его прихода.
«Ах ты змееныш…»
Провожая фигуру Мерсера взглядом, я, мысленно, ругала его, на чем свет стоит. Как только мужчина скрылся из виду, я вскочила на ноги и, выбежав в коридор, побежала к лестнице, которая вела на второй этаж – под ней была маленькая каморка, в которой мы хранили всякие принадлежности для уборки. Тут же и стояло ведро с водой, на случай всяких непредвиденных ситуаций. Схватив из кладовочки пару тряпиц, и это самое ведро, я бегом вернулась в кабинет Бекетта. Опустившись на колени перед пятном, я аккуратно промокнула его куском сухого полотна. К сожалению, особого эффекта это не произвело. Намочив тряпку, я собралась, было, попробовать замыть вино на ковре, мысленно уже перебирая в голове названия всех известных мне моющих средств, как вдруг услышала странный звук, доносившийся из стола Бекетта. Что-то ритмично шуршало в его бумагах… Что-то до боли знакомое было в этом звуке.
«Сердце!»
От такой неожиданной догадки, у меня даже выпала тряпка из рук.
Я, как и была, на четвереньках, подползла к столу Бекетта и еще раз прислушалась. Звук доносился из нижнего ящика, из того, который запирался на замок. Пару раз подергав его за ручку я убедилась в том, что он закрыт. Сняв с пояса связку ключей, я попробовала каждый из них, пытаясь открыть ящик. Но ни один из ключей не подошел. Тогда, нашарив на столе лорда нож для бумаг, я начала ковыряться им в замочной скважине. Увы, и это не помогло. Впрочем, сейчас меня это уже не останавливало, - другого такого шанса у меня могло и не быть. Уперевшись обеими ногами в стол, я, поудобнее ухватившись за ручку ящика, я со всей что было силы, дернула его на себя. Посопротивлявшись немного, ящик неожиданно резко и легко вылетел, очень сильно ударив меня по подбородку - в глазах тут же потемнело от боли. Но времени на слезы не было – я нашарила среди бумаг, лежащих в ящике, небольшой тканевый мешочек, который продолжал неприятно пульсировать в моих руках, и бросила его в ведро с водой. Потом, быстро собрав бумаги, я поставила ящик на место и, вернувшись к пятну на ковре, начала его усердно тереть. И как раз вовремя.
- … эта неумеха столкнула графин с вином прямо на ковер… - послышался насмешливый голос Мерсера. – Теперь сидит вот, оттирает.
На пороге показался Бекетт. Он смерил меня презрительным взглядом и одним только кивком головы приказал мне убираться. Не смея упускать такую возможность побыстрее скрыться с глаз долой, я, подхватив ведро и тряпки, быстро выбежала из кабинета, слыша, как за мной тяжело захлопывается дверь.
«Все слишком просто. Такого быть не может…»
Я залетела в кладовку под лестницей, захлопнула за собой дверь и, только оказавшись в полной темноте, смогла, наконец, перевести дух. Я чувствовала, как бешено колотится мое сердце – казалось, оно сейчас выпрыгнет из груди, и угодит в ведро с водой, ручку которого я продолжала судорожно сжимать. В голове, как заведенная, крутилась одна и та же мысль: «Куда же его спрятать? Куда его спрятать? Куда…?»
В этот момент, рядом со мной что-то упало, звонко брякнув о край ведра. Этот неожиданный и простой звук вернул, наконец, мне ясность рассудка. Медленно опустив ведро на пол, я плавно открыла дверь и вышла из кладовки. Спокойное удовлетворение вдруг залило все мое существо, и я невольно заулыбалась. Сердце Дэйви Джонса наконец-то у нас, и теперь Джеку не придется больше сражаться с морским дьяволом и Кракеном, не придется возвращаться в Тартар. Сняв с пояса ключи, я закрыла за собой дверь на два оборота. Можно было не бояться, что сердце здесь кто-нибудь найдет – кладовкой пользовались только мы с Олей, и ключей, отпирающих замок на этой двери, было всего два. Оба были у нас. Какое-то время сердце будет здесь в абсолютной безопасности. В конце - концов, ни лорд, ни Мерсер не смогут догадаться, что я спрятала столь ценную вещь прямо у них под носом. И потом, надолго задерживаться в этом доме мы с Ольгой совершенно не были намерены. А теперь, учитывая сложившиеся обстоятельства – тем более…
Спокойно, стараясь унять волнительную дрожь, и улыбаясь собственным мыслям, я отправилась на поиски подруги. Мне было просто необходимо поделиться с ней столь радостной новостью.

Мы решили бежать ночью. Глупо было даже надеяться, что Бекетт так долго не заметит пропажи, поэтому медлить было нельзя. Проблема заключалась только в том, что мы не знали, куда, собственно, нам бежать. Можно было податься в лес, и какое-то время переждать там, но соваться в местные джунгли, не зная ничего о том, что они собой представляют, мы не рискнули. Вариант затеряться в городе тоже быстро был отметен – люди Бекетта, в частности, мистер Мерсер, достали бы нас даже из-под земли – и тогда наша участь была бы весьма печальной. Наконец, было принято решение попытаться пробраться тайком на какой-нибудь корабль, стоящий в порту. По крайней мере, так у нас был шанс выбраться с острова. Оставалось только надеяться, что до ночи Бекетт не хватится пропажи.
Закончив разбираться со своими ежедневными обязанностями, мы, договорившись встретиться у конюшни, начали готовиться к ночному побегу. У каждой было свое ответственное задание. Оле предстояло собрать нашу мужскую одежду, - в ней мы становились гораздо подвижнее, нежели в платьях, да и затеряться в толпе было гораздо проще: достаточно спрятать волосы под повязку – и перед вами два молоденьких паренька. Благо, мы обе прилично похудели после всех этих передряг, которые нам пришлось перенести. Моей задачей было собрать нам какой-нибудь провизии, так, на всякий случай. Предусмотреть стоило все.
Часы показывали половину седьмого вечера.
Я отправилась на кухню. На душе было удивительно легко.
«Ночью, мы раздобудем кое-какой провизии, погрузим ее в шлюпку, и вернемся в Испанию, как будто ничего не бывало…» - вспомнилась вдруг фраза из любимого мультфильма.
- Флер! – голос Бекетта показался мне подобным ведру с ледяной водой, окатившим с ног до головы, - Зайдите-ка ко мне! Да побыстрее, мне некогда ждать.
Калтер стоял в дверях своего кабинета и пристально смотрел на меня. Мне было трудно угадать его взгляд, учитывая, что в коридоре было довольно-таки темно, а я находилась достаточно далеко от него, - но я чувствовала, что этот разговор не сулит мне ничего хорошего. На негнущихся ногах я подошла к кабинету и замерла на пороге, не смея поднять глаз. Бекетт запустил меня вовнутрь, и закрыл дверь изнутри. На ключ.
- Флер, может быть, вы объясните мне природу этого странного явления? – Калтер показал на винное пятно на ковре, - Когда я уезжал сегодня утром из дому, этого здесь еще не было.
- Простите, лорд Бекетт… я прибиралась у вас в кабинете, и совершенно случайно столкнула графин с вином… - пролепетала я, - Я собиралась замыть его до вашего приезда, но не успела.
- А ящик из моего стола ты тоже случайно выломала?
- Что? Какой ящик?  – наконец, я осмелилась поднять голову и посмотреть на Бекетта, тот сидел на уголке злополучного стола и с усмешкой смотрел на меня, - О чем вы? Я ничего не ломала.
- Ты держишь меня за идиота? – в голосе мужчины послышались ледяные нотки, - Где сердце?
- Какое сердце?
- Не раздражай меня, Флер…
- Я правда не понимаю, о чем вы…
Лицо Бекетта перекосило от бессильной злобы. Он подскочил ко мне и со всей силы залепил такую оплеуху, что мир вокруг вдруг наполнился болью, и все поплыло перед глазами. Я упала на колени, прижимая ладонь к щеке.
- Не лги мне, Флер. Где сердце?
«Ты – дурочка. Ты обычная глупенькая служанка. Ты ничего не соображаешь…»
- Сердце? Подождите, так вы про свиное сердце, которое лежало у вас на столе, в таком холщовом мешочке?! Я отнесла его на кухню. Я подумала, что это Мари забыла его, когда заносила утром бутыль с ромом…
- Оно не могло лежать на столе, идиотка! – кажется, Бекетт был вне себя, - Оно лежало в ящике, который был заперт на ключ!
- Разве? А у мистера Мерсера есть запасной ключ?
- Что?!
- Ну… Мистер Мерсер был в вашем кабинете и… - я притворно замялась, лихорадочно соображая, как бы соврать дальше, - Дверь была приоткрыта. Я видела, как он что-то искал в нижнем ящике. Он был открыт. Когда я зашла, он быстро выскочил из кабинета, уронив графин с вином. А на столе лежал мешочек со свиным сердцем. И я отнесла его на кухню.
- На кухню?
- Да. Миранда уже отварила его в молоке. Она потушит его на ужин…
- Что?! – Бекетт замер, а потом оглянулся на окно, на море, мирно катившее свои волны.
Моя душа возликовала. Я смотрела на лицо Калтера и искренне сожалела, что у меня под рукой нет ни фотоаппарата, ни видеокамеры, чтобы запечатлеть его растерянную злобу. Он то и дело бросал взгляд на море – видимо надеялся увидеть там какое-то подтверждение тому, что сердце Дэйви Джонса уничтожено, ждал, что стихия взбунтуется, лишившись своего господина. Но море было спокойно и безмятежно, а это могло значить только одно – в мешочке, который нашла «глупая Флер» было не настоящее сердце. И подменить его мог только один человек.
Мерсеру на глаза лучше не попадаться.
- Я могу идти, лорд Бекетт?
- Да, идите. И распорядитесь на счет ужина… – в этот момент, Бекетт улыбнулся, а потом и вовсе разразился истерическим смехом, - Хочется попробовать… ха-ха… что же там сварено в молоке.
Я выскочила за дверь как ошпаренная, с трудом сдерживая себя, чтобы не рассмеяться вслед за Калтером – это выдало бы меня с поличным. Пролетев по коридору не останавливаясь, я почти бегом добралась до кухни – к счастью, там в тот момент была одна только Миранда, - и расхохоталась. Смеялась я так долго, что, в конце–концов, из глаз у меня потекли слезы. Кухарка все это время стояла, ошарашено глядя на меня, так и замерев с ножом, занесенным над овощами, которые она собиралась нарезать. Когда я, наконец, успокоившись, медленно осела на пол, Миранда только покачала головой.
- Бедняжка… Эта работа ничего хорошего не принесет тебе, Флер.
- Не переживайте, миссис Уайт. Все образуется! – я улыбнулась, - Скажите-ка лучше, у нас есть свиное сердце? Лорд Бекетт пожелал сегодня отужинать жарким из свиного сердца, потушенного в молочном соусе. Надо это как-то оперативно организовать.
- Конечно нет! – Миранда всплеснула руками, - Он не мог соблаговолить сообщить данную новость несколько пораньше, чем за час до ужина?!
- Ну вы же знаете лорда Бекетта, миссис Уайт. Значит, не мог.
- Живо дуй на рынок, в мясную лавку! – Миранда бросила нож и полезла куда-то под стол, где стоял ящик с кастрюлями, - Сейчас мы ему… организуем!
- Уже бегу! – радостно выпалила я, поднимаясь на ноги, - Если увидите Мари – скажите ей, где я.
- Хорошо-хорошо. Беги уже, времени нет!

Вечерний город тепло принял меня в свои ласковые объятия. Легкий ветерок тут же налетел на меня, и принялся играть с прядью волос, выбившейся из-под чепца. Солнце, медленно и неумолимо клонившееся к горизонту, окрасило все вокруг в мягкие теплые цвета. Свежий воздух, насквозь пропахший морем, наполнил мои легкие кислородом, а мое сердце – легкой печалью. Идя по узким людным улочкам Порт Рояла, я вспоминала нашу прекрасную «Черную Жемчужину»… и с удивлением осознавала, что мне не хватает той, другой жизни, на корабле, наполненной массой повседневной рутины, и, тем не менее – иной, нежели жизнь на берегу. Да еще и в роли служанки лорда Калтера Бекетта.
А еще я очень скучала по команде. Особенно по Джеку.
- Флер! – знакомый голос вырвал меня из невеселых воспоминаний, - Здравствуй!
Я обернулась и увидела Тома – того самого Тома, который должен был стать мужем Катарины. На его лице явно читалось беспокойство. Покрасневшие белки глаз, темные круги, залегшие вокруг, говорили о том, что мужчина уже давненько нормально не спал.
Сердце тревожно сжалось, полное нехороших предчувствий.
- Здравствуй, Том. Что-то случилось?
- Ты не видела Катарину?
- Нет, мы не встречались с тех самых пор, как виделись в последний раз – здесь, на рынке. Она тогда рассказала мне, что выходит за тебя замуж и уходит из дома лорда Бекетта.
- Когда это было?!
- Ммм… - я задумалась, подсчитывая в уме количество дней, которые мы уже провели в доме Бекетта, - Это было около полутора месяцев назад. Точнее сказать не смогу, Том. А в чем дело?
- Мы не поженились, Флер… - Том устало опустился на лавку, возле своего дома.
- Что? Почему?!
- Она пропала.
«Пропала…»
Это слово вонзилось мне в сердце, словно было острием шпаги. Я почувствовала, как от ужаса у меня холодеют руки. Не было никаких сомнений, почему пропала Катарина, и чьими стараниями это произошло. Подобная новость еще раз укрепила меня в той мысли, что нам с Олей необходимо немедленно бежать из дома Бекетта, потому что, как только он и Мерсер разберутся, как было дело – на этом свете мы больше не жильцы.
- Ты что-то знаешь? У тебя сейчас было такое выражение лица, будто бы ты о чем-то догадалась…
- Я просто подумала, что можно попробовать торговцев на рынке порасспрашивать, - соврала я, совершенно не веря в ту чушь, которую несла, - Я сейчас как раз туда направляюсь. Я расскажу тебе, если мне что-то удастся узнать. А ты попробуй поговорить с ее родственниками. Насколько я знаю, ее матушка живет где-то в Порт Рояле.
- Спасибо тебе, Флер… - мужчина слабо улыбнулся.
- За что?
- За то, что дала мне надежду.
Я отвернулась и быстро, почти бегом убежала оттуда. Меня душили слезы и слепая, бессильная ярость. Мне было стыдно, очень стыдно, потому что я была уверена – Катарины уже нет в живых, и, тем не менее, я не смогла сказать об этом Тому.
Оказавшись на рынке, мне пришлось силой загнать свои растрепанные чувства поглубже – сейчас передо мной стояла куда более важная задача. Нам с Олей, во что бы то ни стало, надо было остаться в живых, выбраться с острова и постараться найти Джека и «Черную Жемчужину». А для начала – необходимо купить сердце и быстро бежать домой, чтобы Миранда успела приготовить его и подать на ужин Бекетту. На какое-то время, это усыпит его бдительность.
Я направилась в сторону мясной лавки, внимательно оглядываясь по сторонам. Не хватало еще попасться на глаза Мерсеру, или кому-нибудь из солдат, охраняющих дом лорда.
Вот, какой-то незнакомый, хорошо одетый мужчина подошел к Пабло и о чем-то с ним заговорил. Сам Пабло, кажется, был родом из Аргентины. Сюда его занесло, в буквальном смысле этого слова, штормом, разбив корабль, на котором он плыл о рифы неподалеку от острова. И Пабло остался в Порт Рояле. Он занялся продажей овощей и фруктов и, честно признаться, получалось у него это неплохо. Мы покупали у него продукты к столу Бекетта.
Завидев меня, Пабло широко улыбнулся, что-то сказал мужчине, с которым только что разговаривал, и замахал рукой, побуждая подойти к его лотку.
- Доброго вечера, Флер.
- Доброго вечера, Пабло. Ты звал меня?
- Да. Дело в том, что этот господин, - он кивнул на мужчину, который пристально разглядывал початок кукурузы на лотке; его лица я не видела из-за широкой шляпы, - Он хочет заниматься прямыми поставками фруктов для лорда Бекетта.
- Но мы же все покупаем у тебя! Зачем нам это?
- Дело в том, синьорина, что далеко не все фрукты вы можете найти на этом лотке... – мужчина, до этого времени молчавший, наконец, подал голос, - Я говорю о чем-то совсем экзотическом…
Этот голос, с хриплыми нотками, показался мне до боли знакомым.
- И что же такого экзотического вы можете предложить лорду Бекетту? – с вызовом спросила я.
Меня начинала раздражать эта бессмысленная трата времени. Я слишком торопилась. И тут, мужчина поднял голову. Мы встретились взглядами, и я почувствовала, как у меня земля уходит из-под ног.
- Здравствуй… Флер.

14

- 14 -
«Все то немногое на четное не ставь
Когда любовь и слезы не дороже хлеба»

Конечно, не смотря на весь этот глупый маскарад, Джека я узнала сразу. Хотя, сейчас он меньше всего походил на капитана пиратского судна – скорее, смахивал на одного из трех мушкетеров. Широкополая шляпа с пером, винно-красный плащ, белоснежная хлопковая сорочка, темно-коричневый жилет и узкие штаны из мягкой замши как нельзя подходили к этому образу. Неизвестно куда подевались многочисленные побрякушки и фенечки, в том числе и дурацкая козлиная бородка, а вечно спутанная шевелюра Джека была приведена в божеский вид. Роскошные, темно-русые волосы волнистыми локонами обрамляли это лицо, уже не пирата, но достойного и честного гражданина.
И только его насмешливый взгляд остался прежним.
«Ты не должен был видеть меня, Джек. Не сейчас. Не здесь. Не… в таком обличье…»
Я почувствовала, как мое лицо заливает краска стыда. Медленно развернувшись в противоположную сторону, с трудом сдерживая подкатившие к горлу слезы, я вдруг рванула с места. Мне важно было убежать подальше, скрыться, спрятаться, чтобы не видеть, с каким разочарованием и сожалением он смотрит на меня.
Хотя, в глубине души, я прекрасно понимала, что мне никак не спрятаться от себя.
И уж никак не скрыться от Джека.
Я забежала в какой-то глухой переулок, заканчивающийся тупиком. Здесь было темно, мрачно и сыро – примерно так же, как и в моей душе. Прижавшись спиной к холодной кирпичной кладке, я, медленно сползая вниз, наконец, дала волю слезам и разрыдалась. Казалось, мою душу буквально вывернули наизнанку, - и это отдавалось болью в каждом уголке измученного сознания. Усталость, накопившаяся за все это время, абсолютно растрепанные нервы и мысль о собственной беспомощности тугим кольцом стянули мне горло, вызывая все новые потоки слез. Уткнувшись лицом в колени, я плакала и никак не могла успокоиться.
Кажется, я так не рыдала с тех самых пор, как узнала о болезни любимого дяди.
Что-то заслонило мне свет. Я вскинула голову, и, сквозь мутную пелену слез, разглядела фигуру Джека. Он стоял чуть поодаль, как будто боясь подойти ко мне. Заметив, что я смотрю на него, Джек решительным шагом направился в мою сторону. Я поднялась на ноги.
Какое-то время мы молча смотрели друг на друга.
- Почему ты убежала с рынка? – наконец, он нарушил затянувшуюся паузу.
- Я… мне… Ох, Джек…
Повинуясь какому-то внезапному порыву, я вдруг прижалась к нему, и спрятала лицо на его груди. После секундного замешательства, Джек неловко обнял меня. Я чувствовала, как он напряжен, но мне было хорошо – тепло его тела, его дыхания, стук его сердца прямо под моей ладонью, успокаивали меня, возвращали уверенность.
И было кое-что еще.
Его запах.
Вы знаете, как пахнет мужчина? Я не говорю о надушенном дорогим парфюмом современном бизнесмене, нет. Это был терпкий, балансирующий на грани влекущего и отталкивающего запах мужского пота, который, порой может оказать на женщину совершенно неожиданный эффект. Уж не знаю, что заложила природа в этот запах, но он уникален у каждого мужчины. И эмоции он способен вызывать совершенно разные. Непредсказуемые.
И вот тогда, прижимаясь к Джеку, я вдруг поняла, что его запах, его аромат вызывает во мне несколько иные чувства, нежели ощущение уверенности и спокойствия.
- Прости. Это было мне необходимо… - наконец, я отстранилась от него.
- Необходимо было убежать от меня? – Джек был удивлен.
- Нет. Не убежать. Обнять.
Он промолчал.
- Тебя и не узнать, Джек. Ты такой… представительный… - я улыбнулась, - Что ты делаешь в городе? Ты же знаешь, если Бекетт  только услышит, что ты здесь – тебе несдобровать…
- Все очень просто. Нас сюда привел мой компас… - Джек неопределенно дернул плечом.
Мое сердце тревожно замерло, полное самых волнительных предчувствий.
«Неужели…? Нет, этого быть не может…»
- Я ищу сердце Дэйви Джонса.
Внутри у меня все оборвалось. Эти слова, произнесенные Джеком, быстро вернули меня на грешную землю. Я мысленно ругала себя, на чем свет стоит. Глупо было даже надеяться, что Джек или кто-нибудь из команды так мог переживать о нашей гибели, что захотел вернуть нас настолько сильно, чтобы компас указал направление. И Джек… он даже не удивился, не обрадовался, увидев меня живой. Похоже, ему просто все равно…
- А ты, как я погляжу, времени не теряла. Быстро же ты переметнулась на сторону Бекетта…
- Что?! – я почувствовала, как внутри меня закипает гнев, - Да как ты посмел вообще такое обо мне подумать? Да чтобы я еще когда-нибудь подумала позаботиться о твоей поганой шкуре?!
Я ни разу в жизни не давала пощечин. Но сейчас, внутри меня клокотала такая ярость, что я, занесла было руку для удара… Но Джек оказался проворнее меня, видимо, все-таки сказывался немалый жизненный, да и боевой опыт. Он легко перехватил меня за запястье – и замер, глядя на кружево перчатки, в которое была затянута моя кисть.
- Отпусти, ты делаешь мне больно!
- Кажется, ты только что тоже хотела сделать больно мне. Что это?
- Ничего, просто перчатка. Отпусти!
Я попыталась вырвать свою руку из его цепкой хватки, но мне это не удалось.
- Какого черта вы с Ольгой плыли на «Надежде», в то время как должны были быть на моем судне?! – выпалил вдруг Джек, прижимая меня к стене так, чтобы я не смогла убежать.
- А какого черта вы снялись с якоря, мистер Воробей, не предупредив нас об этом?!
- Я не нянька, чтобы бегать за вами! Я не обязан докладываться перед вами о каждом действии!
- Действительно… - съязвила я, - А мы просто так, от нечего делать поперлись в Тартар, чтобы спасать твою никчемную шкуру! Черт возьми, Джек, тебе известно, что такое «благодарность»?
В этот момент, Джеку удалось, наконец, сорвать перчатку с моей руки. Я отвернулась и закусила губу, чтобы не разреветься от обиды, в то время как он ошарашено разглядывал мою изуродованную кисть. Его хватка ослабла – ему пришлось отпустить мое запястье, для того, чтобы закатать рукав моего платья. Повисла тишина, прерываемая лишь моими жалкими всхлипами.
- Норрингтон… - казалось, Джек скрипнул зубами, при упоминании этого имени.
Я отобрала у него перчатку и спешно натянула ее.
- Мне надо идти, капитан. Я очень тороплюсь.
- Так ты не собираешься возвращаться на «Жемчужину»? – сухо осведомился Джек.
- Я бы хотела, конечно… - голос предательски дрогнул, - Но как я понимаю, мы с Олей обуза на корабле и для команды, и для капитана.
- Так Ольга тоже жива? – Джек улыбнулся, - Как вам удалось спастись?
- Это длинная история, Джек.
- Я с удовольствием ее выслушаю.
- Мне некогда! - я развернулась и направилась к выходу из тупичка. - Может быть, в другой раз?
- Подожди! - он в два прыжка преодолел расстояние, разделявшее нас, - Давай разберемся…
Я собралась, было, выбежать на оживленную улицу, как вдруг, знакомое лицо, промелькнувшее среди прохожих, остановило меня. Я застыла, прижавшись к стене.
- Мерсер… идет сюда… - прошипела я сквозь зубы на невысказанный вопрос Джека, - Он не должен меня увидеть здесь. Это будет просто катастрофа.
Пока я панически пыталась сообразить, что мне сделать, чтобы выйти из переулка незамеченной, Джек подошел ко мне и пристально посмотрел в глаза.
- Он ищет тебя? Почему он не должен тебя видеть?
- Джек, мне некогда тебе объяснять…
В этот момент, мимо тупичка, в котором мы скрывались, прошла обнимающаяся и воркующая парочка. Джек проводил ее долгим, задумчивым взглядом.
- Поцелуй меня.
- Что?! - я ошарашено уставилась на Джека, - Ты в своем уме?
- Мерсер не обратит внимания на служанку, обжимающуюся с кем-то в уголке.
- Все равно, я не буду тебя целовать.
- Господи, женщина, ты перестанешь когда-нибудь со мной спорить? - с этими словами, Джек оттеснил меня в угол, так, чтобы я не смогла сбежать, и прижал меня к стене, навалившись всем телом. - Ты неисправима, ты об этом знаешь?
Я попыталась вырваться, - но это было сродни тому, как если бы я попыталась вырваться из когтей какого-нибудь льва. Джек, видя мои слабые потуги, снял свою шляпу и, в конце концов, просто взял меня рукой за подбородок и с силой прижал свои губы к моим.
Первым моим желанием было со всей силы двинуть ему коленом, которое оказалось как раз промеж его ног. Но потом, когда его язык полностью завладел моим ртом, я вдруг поняла, что не могу сопротивляться силе и напору этого невероятного поцелуя. В голове что-то зашумело. Помимо своей воли, я обхватила шею Джека руками, привлекая его к себе еще сильнее.
Признаюсь, целовался он просто совершенно. У меня начала уходить земля из-под ног, и если бы не кирпичная стенка, к которой Джек меня прижимал, и его сильные руки, придерживающие меня за талию, - я бы рухнула на землю тут же. Чувствуя тепло, разливающееся внизу моего живота, я пыталась сообразить - на самом ли деле мы с Джеком целуемся, или же это все-таки, какой-то его отвлекающий маневр?
Наверное, это могло продолжаться до бесконечности, если бы не Джек. Когда я почувствовала его руку, плавно скользящую по внутренней стороне моего бедра, что-то внутри меня начало протестовать против этого, - и я оттолкнула его…
… и со всей силы залепила ему пощечину.
- Я же не заслужил! - он скорчил забавную виноватую мордочку.
- Нет, это тебе за дело.
- Зато Мерсер прошел мимо, и не обратил на нас внимания.
- Откуда ты знаешь?
- Потому что я наблюдал за проемом, пока ты наслаждалась моим поцелуем.
Я залепила ему еще одну пощечину - по другой щеке.
- Прекрати меня лупить! - возмутился Джек. - Между прочим, могла бы быть благодарной.
- Хорошо, Джек. Если выживем - напомни сказать тебе спасибо. Мне надо идти.
- Ты можешь провести меня в дом Бекетта?
- Зачем?
- Я должен найти сердце Джонса.
- Можешь на этот счет не беспокоиться, Джек. Сердце уже у меня.
- Что?! - он схватил меня за руку, не давая уйти, - Где оно?
- В безопасном месте. Отпусти меня, Джек. Ты делаешь мне больно.
- Ты принесешь его мне? Сердце Джонса?
Я посмотрела Джеку в глаза, силясь прочитать, что в них написано, - и не могла.
- Этой ночью мы с Олей планировали бежать. - сказала я, уклонившись от ответа, - Где нам вас найти? Я хочу сказать - где мы можем встретиться, чтобы вернуться на «Жемчужину»?
- В полночь, к пристани за мной должна придти шлюпка.
- Хорошо, тогда к полуночи мы будем на пристани. До встречи.
Не давая ему опомниться, я выскользнула из переулка и поспешила слиться с толпой  горожан, которые спешили куда-то по своим вечерним делам. Почти бегом добравшись до лавки мясника, я купила-таки свиное сердце - только-только успела перед ее закрытием.
До дому я добралась уже затемно. Миранда в самых лестных выражениях высказала все, что она думает по поводу меня, моей расторопности и исполнительности. Я молча выслушала ее пылкую речь, для вида виновато вперив свой взор в половицу под моими ногами. Однако, выпустив пар, кухарка, наконец, смягчилась и, потрепав меня по щеке, отправила на конюшню.
- Мари просила, чтобы ты нашла ее там. Только поспеши - лорд Бекетт ждем какого-то посетителя, которого надо будет принять и подать чай господам в кабинет.
- Хорошо. Спасибо, миссис Уайт. Уже бегу.
Радостно мурлыкая себе под нос какую-то песенку, я собралась, было последовать совету Миранды, как вдруг, что-то остановило меня на пути к двери, которая вела во внутренний двор дома. Какое-то тревожное предчувствие сжало мне сердце, - и я замерла на пороге кухни.
Послышался звон дверного колокольчика.
Миранда весело рассмеялась.
- Не успела ты Флер. Беги, открой дверь. Нехорошо заставлять гостя лорда Бекетта долго стоять на пороге. Быстро управишься с этим делом и пойдешь на конюшню.
На негнущихся ногах я подошла к входной двери и замерла в нерешительности. Что-то внутри меня взбунтовалось, требуя, чтобы я не открывала ее, а еще лучше того - бежала отсюда прочь, и чем скорее, тем лучше.
Колокольчик зазвонил во второй раз.
- Флер, вы собираетесь открывать дверь или нет? - раздраженно бросил мне Бекетт, как на притчу выглянувший из своего кабинета.
- Конечно-конечно, лорд Бекетт. Сейчас… - с этими словами, я распахнула дверь.
И замерла, уставившись глазами, полными отчаяния, на человека, стоявшего на пороге.
- Ты?! Что ты здесь делаешь?!
«О Боже, тебя-то тут только для полного счастья мне и не хватало…»
Я попятилась, с ужасом отступая от Норрингтона, замершего на пороге. Похоже, для него мое присутствие в доме Бекетта было не меньшей неожиданностью, чем для меня. Вид у него был несколько помятый, - видимо, сказалась небольшая заварушка на «Надежде» с участием милой зверушки Цетаса. При ходьбе он опирался на трость, что, впрочем, не помешало ему остановить меня как раз в тот момент, когда я решилась стремительно покинуть место действия.
- Что эта женщина делает в вашем доме, лорд Бекетт? - сухо осведомился Норрингтон, крепко держа меня за руку.
- А в чем, собственно, дело? - Калтер неспешной походкой приблизился к нам, переводя взгляд с Норрингтона на меня, и обратно. - Вы что-то знаете об этой девушке, капитан?
В этот момент, в холл, где мы стояли, вбежала Ольга - и застыла на месте, увидев Норрингтона, крепко держащего меня за руку. Вслед за ней появился Мерсер.
- Мистер Мерсер, придержите-ка Мари! - скомандовал Бекетт и снова повернулся к Норрингтону, - Может быть, вы объясните, в чем дело?
- Пару месяцев назад вот эту вот девушку, - Норрингтон кивнул головой в мою сторону, - Я собственноручно приказал килевать. А вон та, - тут он показал на Олю, - Вырвалась и бросилась за ней. Я был уверен, что они утонули. Они плыли на корабле пирата Гектора Барбоссы. Потом на нас напало это существо… Они имеют какое-то отношение к Джеку Воробью, который, как мне известно, сейчас где-то в Порт Рояле, потому что неподалеку от Ямайки видели «Черную Жемчужину» не далее чем пару дней назад. Сердце на месте, лорд Бекетт?
- Что?!
Лицо Калтера потемнело от гнева, он схватил меня за плечи и хорошенько встряхнул.
- Девчонка, говори где сердце!
- Я вам уже сказала. Миранда готовит его на ужин в данный момент.
- Ты лжешь! - он наотмашь ударил меня по лицу.
Оля тихонько вскрикнула и дернулась, было, мне на выручку, но Мерсер крепко держал ее. Из губы, разбитой Бекеттом, начала сочиться кровь, - я машинально слизнула ее языком, вскинув на Бекетта полные слез глаза. Мне было больно, и я пользовалась этой болью, как средством, чтобы заставить Бекетта сомневаться в его догадках.
- Я говорю вам правду! Вы лучше спросите у мистера Мерсера, что он делал в вашем кабинете и как графин с вином вдруг оказался на полу!
Повисла пауза. Я мысленно вознесла молитву небесам, умоляя их заставить Бекетта усомниться в честности Мерсера и поверить моим словам…
Но не прокатило.
- Капитан Норрингтон, возьмите двух солдат и проводите этих девушек в городскую тюрьму, - наконец нарушил тишину Бекетт, - Там они проведут некоторое время, вспоминая, куда подевалось сердце, а если же до завтрашнего вечера они не вспомнят - утром третьего дня их ждет виселица. Я не повторю ошибок капитана Норрингтона, милочка, - Калтер приблизил свое лицо к моему, - И тут ни ты, и твоя подружка уже не выплывите. Разве что, вас спасет только чудо. Впрочем, могу предположить, что Джек Воробей может проявить характерную для него глупость и ринуться вас спасть. Но это вряд ли, он слишком труслив и дорожит своей драгоценной шкурой. Мистер Мерсер - ко мне в кабинет.
Сказав это, Бекетт, бросил многозначительный взгляд на Норрингтона, и удалился.
- Пошли…
Норрингтон дернул меня за руку и поволок куда-то прочь из дома. Краем глаза, я видела, что за нами в безмолвном молчании следуют двое солдат, неизвестно когда и откуда появившихся. Между ними, понурив голову, брела Оля. Мы шли по темным опустевшим улочкам Порт Рояла. Город, погрузившийся в густые, темно-синие сумерки, которые обычно предшествуют наступлению ночи, равнодушно взирал на нас мутно-желтыми глазами окошек своих домов. Я лихорадочно пыталась сообразить, что бы такого можно было предпринять, чтобы избежать неминуемой расправы, которая, как ни странно, уже переставала так сильно меня страшить. Слишком часто в этом мире мы оказывались на краю пропасти, балансируя, между жизнью и смертью. Возможно, стоило просто позволить судьбе вести нас так, как ей угодно - и может быть, умирая в очередной раз, мы бы вернулись, наконец домой, в свое время. Тем более, что я слабо верила в то, что Джек предпримет какие-то попытки к нашему спасению.
Потому что он  трусоват и эгоистичен.
- Может быть, так будет лучше? - задумчиво пробормотала я себе под нос.
- Что вы сказали? - голос Норрингтона вырвал меня из моих суицидальных размышлений.
- Простите?
- Вы только что сказали что-то, но я не расслышал.
- Не волнуйтесь, Джеймс. Это были просто мысли вслух.
- Вы знаете, как меня зовут? - кажется, Норрингтона этот факт удивил.
- Я просто запомнила. Ведь к вам обращался этот… кажется, Воробей?
- Гм… - мужчина пристально посмотрел на меня, - Что вы делали на судне Гектора Барбоссы?
- Нам с сестрой надо было попасть на Тортугу. Никто не хотел нас туда доставить, а этот достойный капитан согласился. А потом появились вы…
- Вы думаете, я вам поверю? - Норрингтон усмехнулся, - Вы не на того напали, мисс.
- Может быть. Но вы начнете сомневаться. А послезавтра, когда нас казнят, не смотря на то, что мы ни в чем не виноваты, вас замучает совесть. Как вам такая перспективка?
- Замолчите!
- Кстати, вы еще вот этого не видели… - свободной рукой я сдернула перчатку с изуродованной кисти, - Нравится ваша работа?
Против своей воли, он посмотрел на мою руку. В его глазах промелькнуло сомнение.
«Отлично. Может быть, все не так плохо?»
В моей душе затеплилась, было, надежда, которая тут же угасла, когда я увидела городскую тюрьму. Низкое темное здание, с маленькими зарешеченными окнами вызвало у меня страстное желание вырваться, убежать куда-нибудь подальше. Но нас вели именно к нему. Я инстинктивно зажмурилась, когда нас заводили во внутрь, и все равно - каким-то шестым чувством ощутила этот холод и безысходность, которыми был пропитан воздух тюрьмы.
Внутри, все выглядело еще более удручающе. Больше всего тюрьма мне напомнила зоопарк советских времен, каким я его запомнила - маленькие тесные клетушки, пол которых усыпан то ли травой, то ли сеном. Никаких кроватей, ни даже лавок, привинченных к стенам. Стойкий запах немытых тел и преющей соломы заменял бедолагам, находящимся здесь, свежий воздух, пропитанный солнцем и морем, который был снаружи. Столь разительные отличия - и всего лишь тонкая стенка в один кирпич между этими мирами.
Я невольно поежилась.
Нас провели почти в самый конец здания. Один из солдат, сопровождавших Ольгу, прошел вперед и открыл перед нами клетушку, которая должна была стать нашим домом на ближайшие несколько часов. Мы зашли внутрь. С тяжелым сердцем я смотрела, как тяжелая решетчатая дверь закрывается за нами. Норрингтон молча наблюдал за происходящим, стоя чуть поодаль, у стены.
«Уйдет он отсюда когда-нибудь? Нравится злорадствовать?»
Я сомневалась в том, что Бекетт оставит нас в живых даже если мы расскажем ему, где сердце Джонса. Мне натерпелось остаться с Олей наедине, чтобы узнать, что ей удалось сделать за то время, пока меня не было и рассказать о том, что я видела Джека.
- Если вы знаете, где сердце, я бы на вашем месте лучше сказал… - нарушил молчание Джеймс.
- Но вы не на нашем месте, капитан, - Оля фыркнула и подошла к решетке, - Так что оставьте свои советы при себе. И спокойно доживайте свой век, тешась мыслью о том, что отправили на виселицу двух ни в чем не повинных девушек.
- Ну что ты, Мари! - я наигранно рассмеялась, - Капитану это не впервой. Он только строит из себя благородного гражданина и офицера, а сам крадет, обманывает и отправляет людей на верную смерть. Я вам никогда бы не пожелала испытать то, что испытали мы, когда меня протаскивали под килем по вашему приказу.
Лицо Норрингтона покрылось пятнами, явно различимыми даже в неярком свете факелов, слабо освещающих темное помещение. Он пару раз открывал, было, рот, явно порываясь что-то сказать, но, в итоге, просто развернулся и быстро вышел.
Я медленно опустилась на пол. Оля, последовав моему примеру, села рядом, привалившись своей спиной к моей. Почувствовав тепло ее тела, я, неожиданно для себя, вдруг улыбнулась. Пожалуй, только она, моя подруга, была самым надежным, самым проверенным существом во всем этом хаосе. Она как спасжилет, держала меня на плаву, не давая утонуть в пучине отчаяния.
Она и Джек. Почему-то, в него я тоже верила.
- Они все равно никогда не найдут это чертово сердце! - вдруг громко, по-русски сказала Оля, поворачиваясь ко мне, - Хотя, мне, если честно признаться, все это уже надоело.
- А где сердце?
- Я его так спрятала - во век не найдут! - подруга хмыкнула, - Ну, только разве что с компасом Джека.
- Ты успела его перепрятать? Я тебя обожаю, Оль! - я звонко чмокнула подругу в щеку.
- Само собой. Мы же готовились к побегу. Вот я и перенесла его подальше от дома и от Бекетта.
- Молодец… - я смачно зевнула, - Блин, день такой насыщенный получился. Спать хочу -  сил нет.
Я опустилась на солому, блаженно растянулась во весь рост и закрыла глаза, решив, что перед смертью и выспаться как следует не грех. По шороху, я поняла, что Оля последовала моему примеру. Вскоре, я ощутила тяжесть ее головы на моем плече и руку на своем животе - по нашей давней привычке, мы снова спали в обнимку. Как в старые добрые времена.
И возможно - в последний раз.
Уже засыпая, я вспомнила, что собиралась рассказать Оле о своей встрече с Джеком на рынке. Но усталость уже одержала верх над моим сознанием, поэтому, дав себе самой обещание обязательно поведать об этом завтра, я со спокойной совестью отдалась в объятия Морфея.

- … Флер! Флер, Мари, проснитесь!
- Какого черта…? - я нехотя открыла глаза, с трудом вглядываясь в серые предрассветные сумерки, наполнившие тесное помещение тусклым светом, - Уже и выспаться перед смертью не дадут нормально!
- Вот если вы будете продолжать беззаботно дрыхнуть, то смерть вам на самом деле обеспечена!
Я, кряхтя и мысленно проклиная жесткий пол, приняла сидячее положение… и столкнулась взглядом с Джеймсом Норрингтоном, сидевшем на корточках на полу нашей камеры. Дверь была распахнута. Пару раз моргнув, чтобы удостоверится, что мне это все не снится, я растолкала Олю и уставилась на мужчину, тревожно оглядывающегося по сторонам.
- Ну, мы проснулись… - пробурчала Оля, - Чего вам от нас надо?
- Бекетт приказал Мерсеру выпытать у вас местонахождение сердца.
- Ну и…?
- После его пыток никто не выживал. Даже невиновные. Поднимайтесь.
- Зачем?
- Черт возьми, вы жить хотите или нет? - тихо взорвался Джеймс, гневно сверкая глазами.
- Хотим! - хором ответили мы, практически одновременно поднимаясь на ноги.
- Тогда уходим. Быстро. И тихо.
Он знаком велел следовать за собой и первым выскользнул из камеры. Я, смутно осознавая реальность происходящего, взяла Олю за руку и, на цыпочках, мы последовали за ним.
В тот момент я поняла, как выглядит свобода.
Она похожа на Джеймса Норрингтона, капитана Британского флота.
Моего убийцу. Нашего спасителя.

15

- 15 -
«Мне снилась ночь и сквозь нее летящий всадник,
Огни погони и отчаянный побег…»

Как это не удивительно, но из караулки навстречу нам никто не выскочил. Я мысленно восхитилась находчивости Норрингтона, сумевшего сделать так, чтобы ничего не подозревающая охрана куда-то подевалась. Впрочем, когда мы проходили мимо приоткрытой двери, я увидела двух солдат, лежащих на полу. Трудно было предположить, мертвы ли они, оглушены чем-то или просто беззаботно дрыхнут, а времени на расспросы у нас не было.
Перед тем как покинуть здание тюрьмы, Джеймс подождал, пока мы нагоним его и встанем рядом с ним. Бросив на нас тревожный взгляд, он распахнул дверь навстречу нашей свободе и зарождающемуся утру… и тут же столкнулся нос к носу с Мерсером. Надо отдать должное реакции обоих мужчин - они выхватили оружие практически одновременно.
И тут грянул выстрел.
Я вскрикнула, глядя расширившимися от ужаса глазами, как Мерсер медленно оседает на пол, как в каком-нибудь дурацком голливудском блокбастере. Когда он упал лицом вниз - это, наконец, вывело нас троих из состояния ступора.
- По ваши души пришел, - Норрингтон засунул пистолет за пояс и обернулся, - Вы в порядке?
- Вроде бы да…
- Тогда идемте. Нам нельзя здесь больше задерживаться. Выстрел могли слышать.
Норрингтон быстрым шагом вышел из здания. Мы спешно последовали за ним.
Практически сразу же он свернул в какой-то переулок и скрылся в темноте. Нам пришлось прибавить шагу, а потом и вовсе припустить бегом, чтобы не потерять Джеймса из виду. Впрочем, после того, как мы прошли таким образом пару кварталов, я, наконец, сообразила, что мы движемся по направлению к пристани. Осознание конечной цели нашего путешествия образом вселило в меня некоторую уверенность. Теперь, по крайней мере, можно было не бояться, если мы вдруг потеряем Норрингтона из виду. Однако, Джеймс и тут меня удивил. Благодаря его прекрасной ориентации в узких улочках и переулках Порт Рояла, мы вышли к пристани уже через пару минут. Я пару раз растерянно обернулась, пытаясь понять, каким образом ему это удалось, но, учитывая критичность нашего положения и характер спешки, эта загадка так и осталась нераскрытой. И, судя по всему - останется таковой навсегда.
Впрочем, через пару минут меня волновали более насущные проблемы.
«В полночь, к пристани за мной должна придти шлюпка…»
Я оглядывалась по сторонам, пытаясь найти Джека или кого-нибудь из команды, надеясь, что нас ждут. Но полночь уже давно миновала, уступив место туманным предрассветным сумеркам. И причал был пуст. Джека не было. Равно как и шлюпки.
Зато был корабль, который показался мне смутно знакомым. Очень знакомым.
- Вот и пришли. Быстрее, мисс, поднимайтесь на борт! - Джеймс торопился.
На наше счастье, судно, которым, собственно и командовал славный капитан Норрингтон, было пришвартовано в порту, а не стоял на якоре в бухте. Это обстоятельство крайне играло нам на руку, по крайней мере я так считала. Судя по всему, Норрингтон думал так же, - он подождал, пока мы поднимемся на борт корабля, а потом и сам быстро забежал по трапу, перекинутому на причал. Навстречу ему тут же поспешил сонный караульный.
- Капитан, вы вернулись так быстро. Какие будут указания?
- Свистать всех наверх! - рявкнул Норрингтон, бросая на караульного сердитый взгляд, - Отдать швартовы, с якоря сняться. Паруса поднять - и уходим.
- Но капитан…
- Вы будете еще со мной спорить, лейтенант?
- Никак нет, сэр…!
И тут началось. Буквально через пару минут вся палуба судна была наводнена людьми, которые засновали, как муравьи, спешно выполняя приказы, выкрикиваемые громким голосом, судя по всему, одного из старших офицеров. Норрингтон, удовлетворенно кивнув, бросил на нас усталый взгляд и знаком велел следовать за собой, в каюту. Корабль, тем временем, поймав в расправленные паруса свежий утренний ветер, начал потихоньку набирать ход, направляясь к выходу из гавани, навстречу нашей свободе…
И один только Норрингтон знал, во что ему это все обошлось.
Мы зашли в каюту, которая, судя по всему, принадлежала самому капитану. Насколько разительно она отличалась от каюты Джека! Здесь была практически идеальная чистота и порядок, каждая вещь, казалось, лежала на своем месте. Стол, два простых стула и койка возле стены - вот, пожалуй, все, что бросилось в глаза в тот момент. Аскетичность убранства почему-то сразу нагнала на меня уныние - мне по душе больше был захламленный полумрак каюты Джека, в которой можно было найти столько различных интересных безделушек…
Я бросила невольный взгляд в окно. Восход уже окрасил небо в нежные пастельные тона. Солнце, оторвавшись от поверхности воды, начинало свой ежедневный путь по небосклону. К тому времени, когда оно снова погрузится в океан, чтобы отдохнуть от своих насущных трудов, мы уже будем далеко от Порт Рояла, от Бекетта… и от Джека.
Я вздохнула. Норрингтон, все это время внимательно наблюдавший за мной, наконец ожил. Он устало бросил трость в угол, проковылял до стола и сел на стоящий рядом с ним стул. Мы с Олей примостились на краешке кровати, не сводя глаз с капитана. Повисла неловкая пауза. Наверное, это молчание могло бы продолжаться до бесконечности, если бы не я - страстное желание зевнуть свело мои челюсти. Какое-то время я усиленно боролась с ним, но потом, плюнув на все правила и приличия, сладко зевнула, не забыв, однако, прикрыть рот ладонью, а после - извиниться. Джеймс улыбнулся.
- Вы можете отдохнуть здесь, мисс…
- А вы куда? - поинтересовалась Оля, которая усиленно терла глаза.
- Поверьте, работы мне найдется, по крайней мере пока мы не отошли на безопасное расстояние от острова. Потом, когда вы отдохнете, решим вопрос с вашим размещением на судне.
- А куда мы плывем?
- Пока - подальше от Ямайки и от досягаемости Бекетта. А потом…  вам, кажется, нужно было на Тортугу? - улыбнувшись, Норрингтон поднялся и подобрал свою трость, - Или вы уже передумали? Отдыхайте. Потом разберемся.
Когда он вышел, мы, не раздеваясь, завалились на кровать, как обычно - я к стенке, Оля с краю, не забыв, однако, скинуть обувь на пол. Все-таки насыщенные событиями ночь и утро, сделали свое дело, поэтому мы обе моментально заснули. Впервые за несколько месяцев - с ощущением полной безопасности.

Я проснулась от тихого, но настойчивого стука в дверь.
Открыв глаза, я какое-то время пыталась сообразить, где мы находимся. Каюта, залитая золотисто-оранжевым светом заходящего солнца, проникающего сюда сквозь высокие зарешеченные окна, выглядела в большей степени необычно и привлекательно. То обстоятельство, что мы проспали почти двенадцать часов, занимая капитанскую каюту, ввергло меня в уныние. Впрочем, я тут же вспомнила, как мы с Олей, напившись рома, беззаботно дрыхли на кровати Джека, в то время, как он вынужден был где-то ютиться. Так что, можно смело было утверждать, что мы всего лишь продолжили славную традицию.
Это воспоминание вызывало у меня улыбку, наполнив сердце щемящим теплом.
Стук в дверь продолжался.
- Вот настойчивый, зараза… - проворчала я, сползая с кровати и обуваясь.
И в этот момент, я вдруг увидела Джеймса. Он спал за столом, устало уронив голову на руки. Дурацкий белый парик, вместе с тростью и треуголкой аккуратно лежали на краешке стола. Во сне, черты его лица расправились, мышцы расслабились. Куда-то подевалась строгая складочка, надолго обосновавшаяся между бровей, исчезла маска официальности, которую он не снимал даже во время нашего побега из тюрьмы. И я увидела, наконец, не капитана, не солдата, не служителя Британской короны, а просто человека, мужчину. И этот мужчина мне нравился.
Я улыбнулась своим мыслям, присев на корточки рядом с Джеймсом. Его лицо оказалось на уровне моего. Нисколько не стесняясь, я любовалась этими пушистыми ресницами, волевым подбородком и уже наметившейся сеточкой морщин в уголках глаз. Грудь Джеймса мерно вздымалась в так его дыханию. И я, слушая этот тихий спокойный звук, с ужасом осознала, что своим стремлением помочь Воробью, который, в сущности, и не испытывал никаких чувств по отношению к нам, мы вот так запросто лишили Норрингтона будущего и всякой возможности к отступлению. Краска стыда моментально залила мое лицо.
В этот момент, настырный посетитель стукнул в дверь чуть сильнее обычного, - и Джеймс проснулся. Мы встретились взглядами. Я смутилась и вскочила на ноги, чуть не опрокинув стол.
- Кто там? - голос Норрингтона спросонья был хриплым.
- Лейтенант Джилетт, сэр. Я насчет ужина…
- Черт… Сейчас выйду! - Джеймс потер лицо руками, бросив на меня вопросительный взгляд, - Мисс Флер?
- Да, капитан?
- Хм… - мужчина улыбнулся, поднимаясь на ноги, - Кажется, не далее как несколько часов назад вы называли меня по имени.
- Несколько часов назад мы были в несколько другом положении, вы не находите? - я обернулась, отрываясь от пристального разглядывания пейзажа за окном, - А сейчас все иначе…
- Что-то изменилось?
- А разве нет?
Джеймс пожал плечами. Нахлобучив на голову парик и треуголку, он взял трость и направился, было, к выходу из каюты. Однако, на полпути, мужчина остановился и обернулся,  бросив взгляд на спящую Ольгу.
- Она всегда так долго спит?
- Всяко бывает, - я улыбнулась, - Можно выйти на палубу? Хочется подышать свежим воздухом…
- Конечно. Давайте я вас провожу, - Норрингтон распахнул дверь, пропуская меня вперед, - Прошу, мисс. Только после вас.
- Спасибо. - Я нырнула в дверной проем.
Когда мы вышли на палубу, я замерла, чувствуя как неописуемый восторг разливается по каждой клеточке моего существа. Надо мной во всем своем великолепии раскинулись громады парусов, которые приобрели нежный розово-оранжевый оттенок в свете лучей заходящего солнца. Скрип мачт, хлопанье парусов, шум волн, мерно покачивающих корабль, словно колыбель, показались мне самой прекрасной музыкой на свете. Теплый ветер, пропитавшийся терпким запахом моря, тут же налетел на меня, и начал шаловливо играть завязками моего чепца. Я подошла к фальшборту, положила на него обе ладони, чувствуя, как тепло древесины, нагревшейся за день, перетекает в мое тело, наполняя душу покоем и умиротворением.
Как мне не хватало всего этого!
Молодой человек, судя по всему кто-то из младших офицеров, как на притчу оказавшийся рядом, с удивлением смотрел на меня. Я бы даже сказала - пялился. Видимо, его смущала моя рассеянная, никому не адресованная улыбка. Я обернулась на него, мы встретились взглядами.
- Как его зовут?
- Кого? - молодой человек сморгнул,  удивленно оглянувшись по сторонам.
- Корабль… этот корабль.
- Разве корабль зовут?
- А разве нет? - я дернула плечом.
- Он называется «Морская дева», - услышала я знакомый голос.
Ко мне подошел Норрингтон. Он, оказывается, слышал весь разговор.
Впрочем, мне было все равно.
- Здравствуй, «Морская дева»… - прошептала я, проведя кончиками пальцев по фальшборту. - У вас удивительно красивое судно, капитан.
- Спасибо. Да, нам повезло, оно практически не пострадало в той битве с Кракеном…
- Это был не Кракен… - машинально поправила я, забывшись на миг, с кем разговариваю.
- Что?
- Я говорю, наверное, это был не Кракен, если судно не пострадало, - выкрутилась я, - Кракен ведь не оставляет корабль целым, равно как и пассажиров. Или нет?
- Вы правы, на самом деле, ситуация была более чем странная. Кракен… ну или существо, очень на него похожее, напало на нас, но при этом почти никто не погиб, и все три судна ушли практически неповрежденными.
- Три судна? - удивилась я.
- «Морская дева», «Жемчужина» с Воробьем, и Барбосса на своем бриге.
- Значит, «Надежда» тоже уцелела… - рассеянно пробормотала я.
«Надо же, Эрида сдержала свое обещание. Интересно, как ей это удалось?»
Я подняла руку, решив по привычке, взъерошить волосы на затылке. Но пальцы наткнулись на ткань, и я вспомнила, что на мне до сих пор одежда служанки. С остервенением сорвав ненавистный чепец, я зашвырнула его в море. Подхваченный порывом ветра, он летел какое-то время, а потом опустился на воду, намок и стал практически не виден на переливающихся всеми цветами морских волнах. Впрочем, его дальнейшая судьба меня совершенно не волновала.
Джеймс с удивлением наблюдал все это.
- Что? - беззлобно огрызнулась я, - Он мне просто осточертел!
- Да я вроде бы ничего еще не сказал! - мужчина улыбнулся.
Налетевший ветер взъерошил мои отросшие волосы, играя с неровно подстриженной челкой. Я вздохнула, навалилась на фальшборт… и заметила застывшую фигуру молодого человека, с которым разговаривала до прихода Норрингтона. Кажется, он тоже был удивлен моим поведением. Джеймс, проследив за моим взглядом, переменился в лице.
- Лейтенант Джилетт, вам что, совсем нечем заняться?
- Никак нет, сэр.
- Тогда будьте так любезны, избавьте нас от своего общества.
Джилетт развернулся на каблуках, как на парадном построении и быстро покинул нашу часть палубы, поднявшись на мостик. Однако, даже оттуда он продолжил наблюдать за нами, чем вызвал у меня приступ безудержного хихиканья. В это время в поле нашего зрения появилась проснувшаяся, наконец, Ольга. Что-то в ее внешнем виде смутило меня, но мозг усиленно отказывался понимать, что именно.
- Привет! - она улыбнулась мне, - Добрый вечер, капитан.
- Добрый вечер, мисс. Хорошо отдохнули?
- Да, спасибо. Теперь, правда, жуть как хочется есть…
- Мы скоро будем ужинать. В моей каюте, если вы не возражаете. А когда вы успели переодеться?
Так вот оно что! Вот что меня смутило! Оля была не в платье служанки, а в той одежде, которую когда-то мы нарыли в сундуке Джека, за исключением, пожалуй, сорочек - их пришлось сменить после того, как нас протащили под килем. Новые сорочки мы покупали вместе с обувью, когда работали в таверне у Пита, на деньги, которые он нам дал.
- А, вы про это? - улыбнулась Оля, однако тут же нахмурилась, заметив мой негодующий взгляд, - Эта одежда была у меня под платьем. На конюшне ночевать в платье неудобно.
- Вы ночевали на конюшне? - удивился Джеймс. - Бекетт не предоставил вам комнаты?!
- Нет, что вы! - Оля рассмеялась, - Просто я очень любила коня лорда Бекетта - Грея. А еще, на конюшне так вкусно пахло сеном… Все это напоминало мне, как будто я снова у бабушки.
- Ах, вон оно что… - в голосе Норрингтона, к моему ужасу, не слышалось ни нотки искренности, - Что же, я пойду проверю, как идут приготовления к ужину.
Он быстро ушел, бросив на меня странный взгляд. Сердце тревожно екнуло. Я схватила подругу за руку и утащила ее в носовую часть судна, туда, где нас не могли слышать.
Хотя, я очень сомневалась в том, что кто-либо на этом корабле смог понять хотя бы одно слово по-русски.
- Какого черта, Оль? Ты хоть сама понимаешь, как это могло нас подставить? А если бы Бекетт додумался сорвать с тебя одежду? Ведь это было бы  доказательством нашей вины!
- Ксю, уймись! - пыталась успокоить меня подруга, - Во-первых, я надеялась… Нет, я даже верила в то, что у нас все пройдет гладко. Не явись Норрингтон в дом Бекетта - так оно и вышло бы!
- А что во-вторых? - поинтересовалась я, остывая
- Ну сама подумай - зачем лорду Бекетту срывать с меня платье?!
Повисла минутная пауза, в течение которой я пыталась понять смысл сказанного.
Когда же до меня дошло, мы с Олей, переглянувшись, разразились веселым смехом. Так нас и застал лейтенант Джилетт. Бедному молодому человеку пришлось ждать, покуда мы не уймемся.
- Капитан Норрингтон приглашает вас отужинать в его каюте, - отрапортовал он, когда мы, наконец, успокоились, - Вас проводить, мисс?
- Нет уж, спасибо… - смеясь, Оля покачала головой, - Мы помним дорогу.

После ужина, который прошел в довольно напряженном молчании, Норрингтон показал нам каюту, в которой мы могли спокойно расположиться, не боясь кого-нибудь потревожить. Хотя, каютой это можно было назвать с большим натягом, - скорее каморкой. Судя по всему, раньше это помещение предназначалось для других целей, например, здесь хранились боеприпасы или парусина. Канаты в конце концов. Сейчас же, к одной из переборок была привинчена койка, рядом со второй стоял большой рундук, на котором вполне мог уместиться взрослый человек, что, видимо и подразумевалось. Окошек здесь не было, а дневной свет заменял небольшой жестяной фонарь, висевший на крюке, ввинченном в переборку. Вот и все убранство.
- Можете располагаться. А я, с вашего позволения, пойду.
Мужчина быстро ушел, даже не обернувшись. Я посмотрела ему вслед, и затворила за собой дверь. На сердце было неспокойно. Оля тем временем потрошила содержимое рундука на предмет чего-нибудь, что могло бы заменить постельное белье. Однако, заметив мою растерянность, она бросила это занятие и села на койку, предлагая присоединиться.
- Что-то не нравится мне все это… - Я опустилась рядом. - Что-то он подозревает, кажется…
- Нам в любом случае придется рассказать ему правду, - Оля обняла меня за плечи, - Потому что в противном случае, он узнает ее от других - и совсем в невыгодном для нас свете.
- Тогда, думаю, нам стоит с этим поторопиться. Когда? - я посмотрела на подругу.
- Давай завтра… - она пожала плечами, - Чем быстрее мы ему об этом скажем, тем лучше.
- Ой не знаю.
- Вот и узнаем. Давай ложиться спать. Как это не банально звучит, но утро вечера мудренее.
Кое-как застелив рундук найденным в нем тряпьем, я устроилась сверху, уступив койку Оле - у нее болела спина. Какое-то время, я лежала, задумчиво наблюдая за огоньком, пляшущим за стеклом фонаря. Подруга быстро заснула. Я, прислушиваясь к мерному дыханию Оли, улыбнулась в темноте, в который раз поразившись ее удивительной способности засыпать в каких угодно условиях. Я же, со своей любовью спать на ровной и в меру твердой поверхности, скорее, была похожа на «принцессу на горошине», что было очень некстати, учитывая сложившиеся обстоятельства. Так или иначе, но сон ко мне категорически отказывался приходить.
Пришлось вставать. Натянув на ноги обувь, я вышла из нашей каморки, осторожно затворив за собой дверь. Не имея возможности заснуть, я решила погулять по палубе, подышать свежим воздухом, надеясь, что прогулка, в итоге, сморит меня.
Однако, поднявшись на палубу, я поняла, что спать мне расхотелось окончательно. Передо мной раскинулась удивительной красоты картина, от которой захватывало дух. Огромная полная луна заливала своим холодным призрачным светом все вокруг. Казалось - сложи ладони ковшиком - и он в них соберется в виде молочно-белой мерцающей жидкости, которая терпко пахнет океаном. Море, мирно катящее свои волны, было практически черным, но редкие крапинки звезд, отражавшихся в нем, превращали его в искрящийся шелк.
Я прошла в носовую часть судна и, забравшись на бушприт, села на него, свесив ноги по разные стороны. Подол платья пришлось подоткнуть, в противном случае, он бы просто задрался до неприличия. Подо мной журчали волны, разрезаемые носом корабля, ветер трепал волосы, и на душе почему-то сделалось легко-легко. И не смотря на то, что вскоре предстоял серьезный разговор с Норрингтоном, мне было так хорошо, что я рассмеялась. А потом мне захотелось петь.

Мне снилась ночь и сквозь неё летящий всадник,
Огни погони и отчаянный побег.
Мне снилась женщина, которую спасает
Верный её человек.

Мне снились люди и короткое сраженье,
Долгое скитанье на двоих в чужой стране,
Мне снился парус и чудесное спасенье,
Но может быть только во сне,
Может быть только во сне,
Героем был ты…

- … мне не знаком язык, на котором вы поете… - Норрингтон, неожиданно появившийся рядом, так напугал меня, что я чуть не свалилась в воду, потеряв равновесие.
- Господи, капитан, вы меня напугали! - я осторожно спустилась на палубу, подальше от бушприта, который теперь казался совсем не безопасным, - Вам тоже не спится?
- Да, сон категорически отказывается приходить. Так что это за язык?
- Это… - я улыбнулась, вспоминая слова песни, - Это язык большой страны, лежащей к востоку отсюда. Впрочем, какое это сейчас имеет значение…
Я навалилась на фальшборт, глядя, как волны плещутся о борт «Морской девы». Лунные блики играли на их гребнях так, что казалось, будто бы мы плывем по расплавленному серебру. Целое море драгоценного металла. Джеймс подошел, встал рядом, пытаясь заглянуть мне в лицо.
- Вы хотели поговорить, капитан? - я подняла голову и мы встретились взглядами.
Норрингтон открыл, было, рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент судно резко дернулось - настолько сильно, что я чуть не перелетела за борт.
- Что случилось? - я обернулась на Джеймса, пристально вглядывавшегося в темную воду под нами, которая отчего-то бурлила, словно в нее опустили гигантский кипятильник.
- Кажется, налетели на риф… - пробормотал он. - Сейчас разберемся.
Он быстро побежал в сторону юта. Я последовала за ним, инстинктивно боясь остаться одна. Судно вновь содрогнулось. Послышался странный скрежет.
- Рулевой, право руля, затем лево руля! Выполнять. Быстро! Попробуем выбра… - крикнул Норрингтон, и осекся на полуслове, замерев посреди палубы. Я налетела на него, от неожиданности, не успев затормозить.
И тут тишину прорезал нечеловеческий вопль, полный ужаса.
Я выглянула из-за спины капитана, успев только увидеть, как что-то длинное, мертвенно-серое легко перекинуло рулевого через борт и утащило под воду.
- Кракен! - заорал не своим голосом Джеймс и бросился к рынде.
Громкий звон корабельного колокола заполнил все вокруг. На палубу начали выскакивать сонные матросы. Послышался звон оружия - они хватались за мушкеты, сабли, топоры. В повисшей мертвой тишине, теперь было слышно только шумное дыхание людей, столпившихся кучкой на палубе. Норрингтон, выхватив шпагу, поймал меня за руку и велел укрыться в трюме.
- Нет, я никуда не пойду!
- Ради всего святого, не спорьте!
Неопределенно мотнув головой, я побежала в каюту, где спала Ольга. Мы встретились с ней на полпути - она прижимала к груди узелок с одеждой. Я схватила ее за руку и потащила было, вниз, в трюм, где мы могли бы быть в относительной безопасности. Но в этот момент, щупальца Кракена пробили корпус корабля, с легкостью, подобно которой мы запускаем ладонь в мешок с крупой, чувствуя, как зернышки перекатываются между пальцами. Прямо на наших глазах, зазевавшегося беднягу, щупальце утащило в пролом, предварительно придушив его в своих тисках. Потом, послышался грохот из трюма и шум льющейся воды. Судно резко дало крен на левый борт. Мы заорали не своим голосом и рванули на палубу.
Зрелище, открывшееся нам наверху, было почище самых страшных ночных кошмаров.
В мертвенно бледном свете луны, щупальца Кракена методично обшаривали палубу, попутно ломая все на своем пути. Люди метались по палубе, словно загнанные зверьки, пытаясь укрыться от этих страшных змеевидных отростков с огромными присосками, но спастись было невозможно - они все равно настигали их и утаскивали в морскую пучину. На палубе стоял такой ор, полный ужаса, что у меня заложило уши. Мы с Олей забились под лестницу, ведущей на капитанский мостик и не смели пошевелиться. Я с трудом подавила рвотный спазм, когда прямо на наших глазах ничего не подозревающего беднягу Кракен раздавил, словно тухлый помидор. На палубу брызнула ярко-алая кровь. Послышался треск. Грот-мачта, издав сдавленный стон умирающего, тяжело рухнула на палубу, подломленная одним из щупалец, похоронив под собой несколько человек. В этот момент, кто-то схватил меня сзади.
- Мамочка… - завизжала я, но мне тут же зажали рот - теплой человеческой рукой.
Я обернулась. Капитан Норрингтон, весь залитый какой-то непонятной склизкой жидкостью, сжимающий в руке окровавленную шпагу, тяжело дыша прислонился к переборке. Издав какой-то нечленораздельное радостное восклицание, я на миг прижалась к нему, чувствуя себя бесконечно счастливой рядом с этим сильным человеком.
Он неожиданно провел рукой по моим волосам. Я вздрогнула и отстранилась.
- Ты в порядке, Джеймс? - я быстро осмотрела его, пытаясь удостовериться, что он цел.
- В порядке? - он усмехнулся, - Боюсь, что ненадолго. Почему вы не в трюме?
- Там пробоина. Судно тонет.
- Как мы будем спасаться? - Оля обернулась, - Пока он притих - надо что-то делать.
На самом деле, Кракен, как будто бы вволю наигравшись, оставил, наконец корабль в покое, продолжая, однако, лениво шарить щупальцами по палубе.
- Если бы нам удалось как-то отплыть подальше от судна… Уилл рассказывал…
- Уилл рассказывал?! - переспросил Норрингтон, на его лице явно читалось негодование.
- Джеймс, некогда спорить. Надо как-то выбираться отсюда, - я отмахнулась от мужчины, повернувшись к Оле, - Ты не забыла, что я не умею плавать?
- Вот это-то как раз и есть проблема…
- … боюсь, ваша проблема перестанет быть существенной, мисс! - послышался откуда-то сзади грубый, с хриплыми нотками голос.
Я вздрогнула и обернулась.
Прямо из стены, как будто материализовавшись из воздуха, на палубу вышло Существо. Это было именно Существо с большой буквы, потому что хоть оно отдаленно и напоминало мне человека, все же оным не являлось. Борода из безостановочно движущихся осьминожьих щупалец, огромная клешня вместо одной руки, и еще одно щупальце - вместо другой, заросшая ракушками и  водорослями одежда, какой-то водянистый мешок вместо волос, и до дикости человеческие прозрачно-голубые глаза на том, что заменяло Существу лицо - вот каким я впервые увидела Дэйви Джонса. Впрочем, его матросы, появившиеся чуть позже не многим отличались от своего капитана. Если бы не рассказы Уилла и Джека, мы бы, наверное, не смогли бы так спокойно смотреть на них. Джеймс же, казалось, просто не боялся ничего.
Нас выволокли из-под лестницы. Осторожно ступая по палубе, я старалась не смотреть себе под ноги. Инстинктивно протянув руку за спину, для того, Ольга взялась за нее, я вдруг вздрогнула, ощутив сильную ладонь Джеймса, сжавшую мои пальцы. Я вскинула на него удивленный взгляд. С другой стороны, Ольга крепко прижалась к моему плечу.
Джонс подошел к нам вплотную.
- Вы боитесь смерти, мисс? - в его тоне послышались насмешливые нотки.
- Только глупец не боится смерти. Нормальным человеком движет инстинкт самосохранения!
- Такие сложные слова не понятны для моего слуха.
- Ну еще бы… - буркнула я себе под нос, - Вы бы лучше образование получили, чем шлялись на своей посудине по морям, топя все попавшиеся под щупальце вашей зверушки корабли…
Джеймс прыснул в кулак. Оля улыбнулась, одобрительно кивнув мне головой.
Зато Джонс рассвирепел.
- На дно их! Пусть кормят рыб! - с этими словами он развернулся, намереваясь уйти.
К нам тут же потянулись десятки рук. От ужаса, у меня тут же похолодели руки. Я попятилась назад, прижавшись спиной к Норрингтону.
- Не стоит этого делать… - тут Оля покачала головой, - Вы же не хотите, чтобы информация о местонахождении вашего сердца умерла вместе с нами?
Издав какой-то нечленораздельный звук, больше похожий на бульканье, Джонс развернулся, и бросил на нас полный ненависти взгляд.
- В карцер их! Я позже с ними потолкую, - распорядился он, - Остальных, кого найдете живыми - на дно. А с кораблем пусть разберется Кракен.
Так мы попали на «Летучий Голландец».

16

- 16 -
«И пусть вовеки не быть возврату,
И все кругом застелила тьма…»

Что-то холодное прижалось к моей ноге. Я вскрикнула… и проснулась. Джеймс, сидевший в углу клетки подполз ко мне и помог подняться. Сон на холодном мокром полу явно не шел никому на пользу - у меня довольно сильно болело горло, а Оля даже во сне захлебывалась страшным кашлем. Тело не просто затекало - оно немело, теряло чувствительность, поэтому требовалось какое-то время после сна, чтобы снова обрести подвижность.
Я встала на ноги и, оперевшись спиной на решетку нашей камеры, начала судорожно растирать замерзшие руки. Согреться это не помогало - когда ты весь в насквозь промокшей одежде, тебя ничто не спасет - но по крайней мере, таким образом восстанавливалось кровообращение и возвращалась хоть какая-то чувствительность.
Мы сидели здесь уже довольно давно. Точно определить было невозможно - в камеру не проникало ни одного солнечного лучика, поэтому сколько дней и ночей уже прошло мы не знали. Казалось, само время застыло в этом холодном трюме. Жизнь остановилась, сжалась до пределов клетушки с заржавевшими железными прутьями, превратившись в жалкое существование, которое мы влачили в брюхе «Летучего Голландца». Джонс ни разу не вызвал нас к себе, но убивать, по-видимому, тоже не собирался. По крайней мере, нас исправно кормили раз в день. Еду нам приносил матрос, больше всех остальных похожий на человека. Возможно, он просто не так давно находился на «Голландце», поэтому и не успел сильно измениться. В темной шапочке, надвинутой почти на самые глаза, с засаленными волосами, тонкими прядями свисавшими ему на лоб, с мутным, лишенным смысла взглядом, он напоминал мне одного из тех бомжей, которых мы частенько встречаем на вокзале, в любом городе, куда бы мы не приехали. Но было что-то еще в его внешности, что-то смутно знакомое. Но как я не пыталась - я не смогла понять, что именно меня смущало в этом человеке. Он терпеливо ждал, пока мы выхлебаем ту жидкую рыбную баланду, которой нас кормили, чтобы забрать миски. Мне кажется, что он прислушивался к нашим негромким разговорам, но, по крайней мере, виду никогда не подавал.
Его звали Прихлоп Билл.
Очередной приступ кашля у Ольги вырвал меня из моих невеселых размышлений. Она спала на постеленном на полу камзоле Джеймса. Он слабо спасал от холода, но это было, пожалуй, лучшее, чем мы сейчас располагали. Я покачала головой, и присела рядом с Норрингтоном, прислонившись к его плечу, чтобы согреться. Он посмотрел на меня и вздохнув, обнял, позволяя прижаться к его груди. В этом маленьком холодном мирке тепло человеческого тела было единственной ценностью - и мы щедро делились ею, не обращая внимания на шероховатости отношений. Хотя серьезный разговор был не за горами.
Закрыв глаза, я прислушалась к мерному стуку сердца Джеймса под моей рукой, и улыбнулась. Было странно и необычно чувствовать, как между мной и этим человеком, в таких нечеловеческих условиях, возможно, зарождаются какие-то теплые отношения.
- …может быть, пришло время рассказать мне правду, Флер?
Я мысленно усмехнулась. Интуиция меня не подвела.
Хотя, честно признаюсь, я не ждала этого так скоро.
- Тогда, пожалуй, начнем с того, что меня зовут не Флер. Мое настоящее имя - Ксения. Мою спутницу зовут Оля. И мы не сестры. Хотя, по духу, пожалуй…
- Почему вы…
- … сменили имена? Признайся, Джеймс, эти имена более чем непривычны для твоего слуха. А нам не нужно было привлекать к себе лишнего внимания.
- Что ты этим хочешь сказать? - Норрингтон схватил меня за руку.
- Что ты был недалек от истины, капитан, - я усмехнулась, - Мы находились в доме Бекетта  именно из-за сердца Дэйви Джонса, которое ты так неосмотрительно украл у Джека Воробья!
Признаюсь, мне доставило некоторое удовольствие выпалить правду в лицо этому человеку. Память о клевании, о той боли и страхе, которую мне довелось испытать, наши изуродованные руки, - все это делало месть такой… сладкой. Даже в такой момент как этот, когда мы, фактически, находились между жизнью и смертью. Да, я не была благородной и честной, мне далеко до утонченных английских леди, и этот миг, когда лицо Норрингтона наконец сбросило маску, исказившись гримасой ярости доставил мне невообразимое удовольствие.
Он отшатнулся, как будто его ударили… и оттолкнул меня. Я встала.
- Почему? Почему вы обманули меня, заставив поверить в свою невиновность?!
- Все очень просто, капитан… - я самодовольно улыбнулась, - Месть.
- Месть? - холодно переспросил Норрингтон, - Ты слишком много себе позволяешь, тебе не кажется?
- Много себе позволяю? - во мне вскипел гнев, - А как ты посмел приказать килевать меня? И не смей говорить, что я была на пиратском корабле! Почему-то я уверена, что мисс Суон не постигла бы подобная участь, если бы она оказалась на моем месте.
Норрингтон, поднявшись на ноги, оттеснил меня к стенке клетушки, так, что я уперлась в нее спиной и приблизив свое лицо к моему, прошипел сквозь зубы:
- Но ты - не мисс Суонн. Тебе далеко до этой прекрасной девушки…
Я рассмеялась ему в лицо. Почему-то его безоговорочная вера в кристальную чистоту и непорочность Элизабет вызвала у меня приступ истерического смеха. Особенно, когда я вспоминала, как «прекрасная девушка» пила вместе с пиратами ром, как ругалась с Пинтелом и Регетти, как она спала в гамаке, чумазая и лохматая.
- Ох, Джеймс… Боюсь, Элизабет уже давно не та юная особа, которую ты знал… Впрочем, оставим пустое. То, что Оля знает, где сердце спасло нам жизнь. И ты не будешь этого отрицать!
- Отрицать не буду… - он оперся обеими руками на решетку, так, чтобы я не могла сбежать, - Но смею напомнить тебе, что оказались мы тут только по той простой причине, что я попался на ваши уловки и помог вам бежать.
Он холодно отчеканил это, глядя прямо мне в глаза. Я не смогла отвести взгляда, чувствуя, как краска стыда заливает мое лицо, как сердце быстро бьется, словно пытаясь вырваться из груди. Я не знала что сказать ему, - и поэтому молчала. Он отвел взгляд.
- Джеймс… - я коснулась рукой его щеки, заставляя посмотреть на меня, - Джеймс, послушай… Да, ты помог нам бежать. Но ты спас нам жизнь, понимаешь? Ты спас нас меня и Олю от пыток Мерсера, а может быть и от куда более страшной участи. Неужели этого не достаточно для того, чтобы твоя совесть была спокойна?
Он молчал. Я вздохнула и отняла руку.
- В любом случае… Спасибо, Джеймс. За жизнь и за возможность спастись - спасибо.
- Вот как раз спастись у нас получилось не очень… - он улыбнулся одними только губами.
- Ну, все уж не так плохо, - я пожала плечами, - По крайней мере, мы еще живы.
- … боюсь, это ненадолго, - послышался голос проснувшейся Оли, - Еще пара таких ночевок на холодном полу - и какая-нибудь болячка типа туберкулеза и долгая мучительная смерть нам обеспечена… А что это вы тут делаете, а? Вот стоит только заснуть на часок… - она хитро сощурилась, чем вызвала у меня приступ безудержного хихиканья.
- Ну ты, подружка, как всегда так оптимистично настроена - слов нет!
- Да, я такая, - Оля поднялась на ноги, - А ты, давай, не увиливай от вопроса.
- А ты разве не видишь? - я решила нахально воспользоваться моментом и прильнула к Джеймсу, обхватив его руками вокруг талии. - Мы обнимаемся!
- Вижу… - неуверенным голосом сказала Оля, - Я что-то пропустила?
- Мммм… - я сделала вид, будто бы что-то мучительно вспоминаю, - Нет, кажется ты ничего не пропустила. Правда, мы с мистером Норрингтоном только что прояснили некоторые моменты.
- Чудненько! - подруга многозначительно хмыкнула, - Ну, коли уж ты закончила прояснять эти самые некоторые моменты, может ты разомнешь мне спину?
И я разминала ей спину. Мышцы буквально деревенели в таком холодном и мокром месте, а массаж помогал хоть как-то унять ноющую боль и, как ни странно,  очень хорошо способствовал разогреванию. Поэтому, не смотря на усталость, которая сводила пальцы, я с утроенным рвением растирала твердые плечевые мышцы подруги, с восторгом чувствуя, как мне самой становится жарко. В такие моменты, Джеймс молча поглядывал на нас из угла нашей темницы.
Так и жили. Казалось, череде бесконечных однообразных дней не будет конца.
Иногда мы пели, чем доводили работающих в трюме матросов до невменяемого состояния. Возможно, им просто была противна наша веселость, не смотря на тяготы заключения. А может быть, мы просто нескладно пели. Но нам нравилось драть свои глотки, а Джеймса это, кажется даже забавляло. А я, видя улыбку на его лице, вдвойне старалась, потому что, после нашего разговора, мужчина стал молчалив и замкнут.
- Так, что у нас на очереди? Что мы еще не спели сегодня? - Оля рассмеялась, глядя, как я тяжело дышу после завывания очередного шедевра песенного жанра, коих в нашем репертуаре было великое множество, - Давай-давай, сейчас твоя очередь выбирать.
- Хорошо. Дай сообразить, - я задумалась, глядя на Джеймса, - О, нашла. Подхватывай! Белая гвардия, белый снег, белая музыка революций...
Закончить мне не дали. К нашей камере подошел один из матросов «Летучего Голландца». Он, как и почти все остальные живые существа на этом корабле, уже давно утратил человеческий облик и больше всего походил на ходячий морепродукт. Сутулый, весь какой-то синюшно-зеленый, с рыбой-ежом вместо одной щеки, пахнущий мокрой мертвой рыбой, матрос вызывал по меньшей мере чувство отвращения. Я содрогнулась, когда его холодные мокрые пальцы коснулись моей руки - он буквально вытащил меня из клетушки, потому что я стояла ближе всего к двери. Оля прихватила с пола свой узелок с вещами, недоуменно глядя на матроса.
- Что вы себе позволяете? - холодно осведомился Норрингтон, выходя вслед за мной.
- Что надо - то и позволяю! - он хохотнул и таким же образом выдернул из клетки Ольгу, - Капитан соизволил вас принять, так что будьте любезны - заткнитесь!
Нас повели через трюм, холодный, затопленный, осточертевший донельзя - куда-то наверх. Мы поднялись по хлипкой лестнице, которая жалко скрипела под нашими ногами, словно предупреждая, что вот-вот развалится. В моей душе затеплилась надежда, что, может быть, сейчас я увижу солнышко. Но ей не суждено было оправдаться - в каюту капитана мы попали, не поднимаясь на верхнюю палубу.
Когда мои глаза привыкли к сумраку, царившему в помещении, я с трудом подавила в себе желание разинуть рот от удивления. А удивиться было чему. Каюта была поистине огромна. Я даже смела предположить, что в высоту, она, скорее всего, занимала все расстояние от нижней палубы до юта. Здесь было только одно окно - в кормовой части. Оно было похоже на витраж, и, наверное, в солнечную погоду, свет, проникающий сквозь разноцветные стекла должен был отбрасывать красивые блики. Впрочем, слой тины или ила, который мне удалось разглядеть позже вряд ли способствовал проникновению хоть одного солнечного лучика в это мрачное помещение. По обеим стенам каюты стояло множество предметов, предназначение которых оставалось для меня загадкой. Самым знакомым в этой обстановке оказались сундуки - большие, окованные железом, они тускло озарялись светом множества свечей, стоящих повсюду. Самой большой диковинкой этого удивительного места был огромный орган. Честно говоря, я ожидала увидеть в каюте Джонса что угодно - но никак не этот музыкальный инструмент.
Бабах!
Громко захлопнувшаяся за нашими спинами дверь быстро напомнила, где я нахожусь.
- Так-так-так… - голос морского дьявола заскрипел, как плохо смазанные колеса у телеги, - Как вам пребывание на моем корабле? Еще не затосковали по быстрому избавлению от такой ненужной жизни? Или, может быть решили вступить в мою команду?
- Ни то, ни другое, - холодно отчеканила Ольга, выходя вперед, - Кажется, вы забыли…
- О том, что вы располагаете информацией о местонахождении моего сердца? - Джонс хохотнул, - Наивная девочка, неужели ты полагаешь, что я не знаю где находится мой собственный орган?
- Более того - я в этом уверена, - Оля, со свойственной только ей уверенностью, сложила руки на груди, уже успев когда-то перецепить узелок с одеждой к себе на пояс, - Ну так что, торговаться будем? Или вы предпочитаете теряться в догадках?
Джонс, до этого момента сидевший на низком стуле, который стоял перед органом, вскочил на ноги. Он был в ярости - это можно было понять по тому, как беспорядочно метались щупальца его осьминожьей бороды, как дергались мышцы вокруг его рта - он явно порывался что-то сказать… но вдруг устало опустился на стул. И мне, на долю секунды вдруг стало жаль его. Ведь когда-то, наверное, он был человеком… А теперь, его сердце стало предметом торгов, интриг, бесконечных махинаций и сговоров. Это, наверное, крайне неприятно.
- Чего вы хотите? - Джонс поднял на нас обреченный взгляд.
Этот взгляд заставил меня содрогнуться.
Потому что это был взгляд бесконечно уставшего человека.
- Отпустите нас, - просто сказала я.
- Это все?
- Нет… - я осеклась, бросив тревожный взгляд на Джеймса, - ему однозначно не понравится то, что я сейчас скажу, - Еще, вы простите Джеку Воробью его долг.
Брови Джонса… ну, или то, что заменяло ему брови удивленно поползли вверх.
- Воробей мертв. Он выплатил свой долг. Кракен поглотил его вместе с кораблем.
- Ну… - я сконфузилась, - Он не совсем мертв.
- Я бы даже сказал, что он совершенно не мертв! - отчеканил Джеймс, холодно взглянув на меня.
- Что?! - Джонс вскочил, - Как это могло произойти?!
В этот момент, в воздухе повеяло таким знакомым ароматом, который обычно предшествовал появлению одного нежелательного персонажа.
- Эрида… - сквозь зубы прошипела Ольга, пятясь назад.
И действительно, в воздухе появился синеватый дымок, который начал постепенно принимать уже знакомые контуры человеческого тела. В каюте повисла пауза - в наши с Олей эгоистичные планы богиня никак не вписывалось, для Норрингтона и Джонса же ее появление было большой неожиданностью. Так мы и стояли, пока Эрида окончательно не материализовалась и не приобрела уже такой знакомый для нас вид - высокой, красивой женщины в струящемся платье цвета спелой сливы. Красивой и жестокой.
Она посмотрела на нас и, лучезарно улыбнувшись, покачала головой.
- Ты хотел узнать, каким образом Воробей оказался жив? Так вот, я скажу тебе, Джонс… - богиня весело рассмеялась, - Вот эти две девушки, которые сейчас так нахально пытаются диктовать тебе свои условия собственноручно вытащили Воробья из моего царства Хаоса…
- Что?! - кажется, Норрингтон и Джонс воскликнули это одновременно.
- Зараза… - только и смогла прошептать я, пятясь назад до тех пор, пока не наткнулась на Олю; она крепко сжала мою ладонь.
- А вы, как я погляжу, решили нарушить условия нашей сделки? - продолжала Эрида, - Вы меня крайне  разочаровали…
- Мы ничего не нарушали! - выпалила я, - Мы только обещали выкрасть сердце из дома Бекетта, но никак не обещали отдать его тебе!
Норрингтон отшатнулся. В его взгляде читалось неприкрытое презрение.
Этот взгляд, как ножом резанул мне по сердцу.
- Так-так-так, а вот это уже интересно, - Джонс подошел ближе, - Зачем тебе мое сердце, Эрида?
- Затем что ты стал непокорным, раб! - вскипела богиня, и тут же рассмеялась, - Ничего, это ненадолго. Ольга, отдай мне сердце!
- Нет! - Оля замотала головой.
- Лучше отдайте сердце мне, мисс! - Морской дьявол приблизился к нам почти вплотную, -  Тогда, быть может, я оставлю вас с подружкой в живых…
Мы с Олей попятились еще дальше, пока за нашими спинами не оказалась дверь каюты. Норрингтон стоял в стороне и молчал. Как много бы я отдала, чтобы узнать, что сейчас творится в голове у этого человека! И как сильно я хотела, чтобы он принял нашу сторону.
- Послушайте, девушки… - Эрида сложила руки на груди, - Я понимаю, что вы устали. Вам уже опротивел этот чуждый мир, где вам приходится выживать каждый день, где есть эгоистичный и самовлюбленный Воробей, которому нет дела до ваших бед. Где есть лорд Бекетт, стремящийся поработить все и вся. В конце-концов, где есть капитан Норрингтон - хороший честный малый, но редко пытающийся понять чужие проблемы, и действующий только в соответствии с военно-морскими законами. А дома… там, дома, в вашем мире и времени, вас ждут матери, которые оплакивают своих погибших дочерей, друзья, которые горюют, потеряв всякую надежду… Ваше место там, вы родились в том мире и…
- Замолчи! - я почувствовала, как голос предательски дрогнул, - Не лезь в нашу жизнь!
- Ну что ты… Я просто хочу предложить решение проблемы. Я признаю, - вам удалось обвести меня вокруг пальца. Это было умно - упоенная азартом сделки я не заметила подвоха. Сейчас же, я предлагаю вам простой выход из сложившейся ситуации - вы отдаете мне сердце, а я возвращаю вас домой, в объятия ваших любящих родных и друзей…
Я взглянула на Олю - мы встретились взглядами.
И, не смотря на всю боль, которую мы обе в тот момент испытывали, не смотря на страстное желание вернуться домой, я прочитала в ее глазах твердое и решительное «нет». Потому что пойти на поводу у Эриды, отдав ей сердце было равносильно, пожалуй, как если бы мы взяли, да и вернули бы его Бекетту. Я не доверяла богине и не сомневалась в том, что она с легкостью предаст нас, в том случае, если ей для игры вновь понадобятся пешки. Мы же пешками быть больше не хотели. Хватит. Наигрались.
- А что если… а что если я его сейчас просто раздавлю?! - с этими словами, Оля сорвала узелок с пояса и крепко сжала его в руках.
- Что это? - Джонс хмыкнул.
- А вы разве не видите? - Оля размотала платье, и перед нашими глазами предстал пульсирующий полотняный мешочек, - Это то, чем вы так страстно стремитесь обладать. И сейчас этого не будет!
Она распахнула дверь и выбежала наружу. Я рванула за ней.
Сзади послышался чей-то грузный неуклюжий топот.
Попробуйте себе представить, как трудно бежать по судну, которого совсем не знаешь, особенно, если ты спасаешься бегством! То ли дело «Жемчужина» - за то время, пока мы прибирались на ней и качали воду из трюма, я настолько успела выучить внутреннее устройство корабля, что с легкостью смогла бы ориентироваться в нем даже на ощупь.
Мы вылетели на палубу. Я случайно сбила кого-то из матросов, что крайне сыграло нам на руку - он выронил нож. Быстро, пока он не успел опомниться, я пнула нож ногой - он пролетел вперед, и Ольга, подхватив его, побежала в носовую часть судна. Я последовала за ней. Прижавшись спиной к осклизлому, но, в то же время, такому знакомому и надежному дереву фок-мачты, мы замерли, ожидая развязки этого нелепого спектакля. Вокруг нас толпой собирались матросы «Летучего Голландца».
И тут мне стало очень страшно.
Через пару мгновений, на палубе появились недостающие актеры. Норрингтон, тяжело дыша, неуклюже подбежал к нам и встал рядом, бросив на меня ободряющий взгляд. Дэйви Джонс материализовался из какой-то подручной деревяшки, - Морской дьявол не утруждал себя лишними передвижениями. Эрида же возникла в виде маленького облачка, которое, с шумным хлопком появилось на палубе, который к моей великой радости, напугал некоторое количество матросов. Краем глаза я заметила знакомую фигуру - Прихлоп Билл подошел к месту событий поближе, чтобы ничего не пропустить. В руках у него была какая-то палка, больше похожая на острогу для ловли рыбы. Впрочем, особо рассмотреть ее у меня времени не было.
Оля, вытащив сердце из мешочка, занесла над ним нож.
- Я бы не стал этого делать, мисс, - Джонс рассмеялся, - Разве что вы хотите стать капитаном «Летучего Голландца»…
- О чем это вы?
- Вы что же, не знаете легенды? - Эрида покачала головой, - Весьма опрометчиво с вашей стороны, особенно учитывая сложившиеся обстоятельства. Легенда гласит, тот, кто уничтожит сердце Морского дьявола станет капитаном «Летучего Голландца» навечно. У корабля всегда должен быть капитан. И только один раз в десять лет он имеет право провести день на суше. Как вам такая перспектива? Не лучше ли отдать сердце мне и спокойно вернуться домой? Оставьте смертным и бессмертным этого мира самим вершить свою судьбу. Ваше место не здесь - когда же вы, наконец, поймете это?! - кажется, богиня не на шутку разозлилась.
Мы с Ольгой переглянулись. Конечно, мы не могли пойти на такую жертву, - остаться в этом времени, да еще и в роли капитана корабля-призрака, про которого через столетия сложат легенды… Но и отдать сердце Эриде, или Джонсу - после всего того, что мы перенесли для того, чтобы его заполучить… Нет, это было превыше наших сил.
В сложившейся ситуации, я не видела выхода. Его на самом деле не было.
«А кто-то говорил, что безвыходных ситуаций не бывает…»
- А что вы скажете на то, если сердце будет пронзено моей рукой?
На палубе повисла тишина. Лицо Джонса вытянулось от удивления, а Эрида перестала так уверенно ухмыляться. Кажется, они совсем не ожидали такого поворота событий.
- Джеймс… - я оторопела.
- А что? - Норрингтон обернулся ко мне и пристально посмотрел в глаза, - Мне уже совершенно нечего терять. Прости. Я наделал слишком много ошибок.
- Нет, Джеймс! - внутри меня волной поднялся страх.
Как будто со стороны, чужими глазами, я смотрела на то, как мужчина берет из рук ошарашенной Ольги сердце и нож, как он заносит над пульсирующим органом острое лезвие. Что-то внутри меня протестовало против этого, какое-то чувство трепыхалось в моей груди, заставляя сделать хоть что-нибудь - лишь бы не позволить этому умному и смелому человеку совершить самую большую ошибку в его жизни. В тот момент даже само время, кажется, остановилось, замерев на кончике ножа, рукоять которого судорожно сжимал Норрингтон.
- Прыгайте в воду… - прошептал он, чуть повернув голову в нашу сторону, - Я отвлеку их.
- Я не умею плавать…
- Это и не понадобится. Оля, ты сможешь какое-то время продержать Ксюшу на плаву?
- Смогу… наверное… - неуверенно произнесла Ольга, - Только недолго.
- Много и не потребуется. Прыгайте в воду! - Джеймс бросил встревоженный взгляд на Морского дьявола, который попытался подобраться поближе, - Быстрее!
- Нет! Я не оставлю тебя здесь! - мне была невыносима сама мысль, что он останется здесь, среди этих рыбообразных людей, под перекрестным взглядом Эриды и Джонса.
- Не бойся, ты не оставишь! - Норрингтон сжал мой локоть, - Вам только надо подождать меня немного.  Совсем чуть-чуть. Доверься мне.
Я почувствовала, что он лжет.
- Нет! Джеймс, нет! - я пыталась сопротивляться, когда Оля быстро потащила меня к борту.
- Ксю, прыгай! Прыгай! Быстрее! - к нам уже потянулись противные руки матросов «Голландца».
Бросив последний взгляд на Норрингтона, прижавшегося спиной к мачте, я, зажмурившись, грузно перевалилась через борт, подобно кулю с картошкой.
Краткий миг полета - и вода сомкнулась над моей головой. Меня тут же потянуло вниз. Страх заставил раскрыть глаза - и я увидела плывущую ко мне Ольгу. Она схватила меня за руку и потянула вверх, пытаясь вытащить нас обеих на поверхность воды. В этот момент раздался шумный всплеск, который был слышен даже под водой, - и я увидела сверху, над своей головой, какую-то странную тень, напоминающую очертания днища шлюпки.
«Так вот что он придумал!»
Мы поплыли наверх. Точнее, правильнее будет сказать, что Оля поплыла наверх - я лишь изо всех сил гребла ногами и свободной рукой, пытаясь помочь подруге выбраться на поверхность. Спустя какое-то время, нам это удалось. Ценой немалых усилий мы забрались в шлюпку. Я подняла голову, мысленно призывая Норрингтона не делать глупостей.
В этот момент грянул выстрел.
Потом, на палубе послышался шум чьей-то борьбы, короткий вскрик… и предсмертный хрип умирающего. Море озарила яркая вспышка, которая, на пару секунд ослепила нас.
- Нет!!! Джеймс! - я попыталась выпрыгнуть из шлюпки, чтобы добраться до забортного трапа «Голландца».
Оле пришлось приложить немалую силу, чтобы удержать меня на месте. Кажется, я даже потеряла контроль над собой, - но оплеуха, которую отвесила мне подруга, дабы привести во вменяемое состояние, быстро привела меня в чувство. Увидев, что мой взгляд стал более осмысленным, Оля взяла мое лицо в свои руки и пристально посмотрела мне в глаза.
- Ксю, послушай… Да послушай ты меня! Он выбрал свою судьбу, предоставив нам возможность спасти свои шкуры. Ты видишь здесь весла? - получив мой утвердительный кивок головой, - Сейчас мы их возьмем в свои руки и быстро погребем вон к тому острову. Видишь?
Я обернулась. И действительно, недалеко от нас, примерно в полумиле, лежал небольшой островок. Нет, возможно, его размеры были гораздо больше, чем казались. Но с моря, он представлялся нам маленьким кусочком суши с кудрявой зеленой макушкой в виде густого тропического леса. Мысль о том, что там, должно быть, есть нормальная пресная вода и более человеческая пища, чем та, которой нас кормили на «Голландце», придала мне сил.
Я схватилась за весло. Оля взялась за второе. И мы начали грести.
Трудно сказать, как долго мы плыли. Казалось само время остановилось, словно в насмешку над нами, заставляя впустую расходовать свои силы, крутясь на одном месте. Иногда, я поднимала голову и смотрела на корабль, от которого мы практически не отдалились. И казалось, этому не будет конца. Но, так или иначе, -  через какое-то время, наша шлюпка все-таки уткнулась носом в песок. Мы, выпрыгнув из лодки, с трудом вытащили ее еще дальше, на берег, чтобы не унесло приливом. Бросив взгляд на заходящее солнце, на черный силуэт «Летучего Голландца», мирно покачивающегося на волнах, я рухнула на прибрежный песок без сил. И без того вымотанный донельзя организм, окончательно ослаб, подкошенный продолжительной работой веслом. А потом, ко мне вернулось чувство времени и память… И я вспомнила и выстрел, и чей-то предсмертный хрип, и горячую ладонь Джеймса, сжимающую мой локоть, его глаза…
«Не бойся, ты не оставишь!»
- Как он мог… - я закрыла лицо руками, - Зачем? Зачем был нужен этот дурацкий героизм?!
Оля подползла ко мне и обняла. Я уткнулась лицом ей в плечо, чувствуя, как горячие слезы текут по щекам, делая ее рубашку мокрой. Она гладила меня по волосам, чуть покачиваясь, как делала это всегда, чтобы успокоить свою чрезмерно впечатлительную и эмоциональную подругу. А я ревела, до тех пор, пока слезы не вытянули из меня оставшиеся силы. Опустившись на песок, я обняв Олю, прижалась к ее спине.
«А может, все-таки стоило отползти подальше, в джунгли? Чтобы хотя бы не нашли…»
А потом мое сознание охватила милосердная тьма.

17

- 17 -
«Мне снился парус и чудесное спасенье…»

Жаркое солнце нещадно светило мне прямо в лицо. Я, с большим трудом перевернувшись на живот, заставила себя разлепить веки. Ресницы, слипшиеся от вчерашних слез, никак не хотели расклеиваться, поэтому мне пришлось пару раз поморгать, чтобы картинка приобрела четкость. Перед моим носом обнаружилась спящая Оля - она свернулась калачиком таким образом, чтобы лучи жаркого Карибского светила не попадали ей на лицо. Мысленно усмехнувшись, я продолжила обозревать раскинувшуюся передо мной картину. Как оказалось, мы проспали всю ночь на песчаном пляже, не дойдя до леса буквально пары шагов. Джунгли в этой части острова подходили очень близко к воде, образуя как бы полумесяц. Должно быть, берег, на котором мы так бесстрашно заснули, с воздуха напоминал по форме дольку апельсина или половинку Луны.
В животе заурчало. На мысли о еде мой желудок среагировал моментально.
- Вот зараза… - кряхтя, я перевернулась обратно на спину и приняла сидячее положение.
Мышцы нещадно заболели, протестуя против подобного обращения.
Я посмотрела на море и вскрикнула. Не далее чем в полумиле от нашего острова, на волнах спокойно покачивался «Летучий Голландец». От его борта отделилась шлюпка и начала движение в нашем направлении. Мне удалось разглядеть двоих людей, сидящих в ней на веслах. Больше на борту никого не было. Не мешкая больше ни минуты, я растолкала спящую подругу.
- Что случилось, Ксю? - лежавшая на песке Оля, прикрыв глаза ладонью, посмотрела на меня.
- Кажется, к нам незваные гости. Поднимайся, надо уходить.
Мои слова подействовали на подругу как катализатор - через секунду она была на ногах, и вместе со мной вглядывалась в медленно приближающуюся лодку. Я потянула ее за руку.
- Идем! Скроемся в лесу, пока они не подплыли ближе…
- Ты знаешь… - неуверенно протянула Оля, - Мне кажется, нам не стоит уходить. Я не чувствую опасности. И потом… их всего двое, Ксю! Если бы Джонс отправил бы за нами людей, их было бы больше, да и… не на шлюпке бы они тогда были.
- Ой ли… - я покачала головой, - Я, конечно, доверяю твоей интуиции, но все-таки предпочла бы как можно скорее скрыться из их поля зрения. Если эти люди безопасны - выйдем к ним позже.
Оля пожала плечами, как бы говоря всем своим видом, что я напрасно развожу панику.
- Ну что же, хорошо, - разозлившись, я уселась на песок, подоткнув под ноги подол осточертевшего платья, - Давай будем сидеть здесь и ждать нашей быстрой… а может, и не очень быстрой, но достаточно мучительной смерти.
- Ксюнь, ну ты и блещешь оптимизмом… - подруга рассмеялась, - Ты посмотри внимательнее на тех двоих, в шлюпке, а потом разводи панику.
Я приложила ладонь ко лбу наподобие козырька. Зрение у меня было неважное, а расстояние, нередко, играло со мной в злые игры - чем дальше находился объект, который мне надобно было разглядеть, тем нечетче я его видела. Что и говорить о предмете нашего спора - двое людей, сидящих в шлюпке, представлялись мне размытыми фигурками, переливающимися всеми цветами радуги вследствие того, что я усиленно напрягала свои несчастные глаза.
- Ничего не вижу… - ворчливо пробубнила я себе под нос.
- Тогда сиди и жди! - Оля улыбнулась, - Изнывай от любопытства, дорогая.
- Садюга! - я покачала головой.
Вдруг человек, сидящий в лодке, приветственно нам помахал рукой.
Сердце у меня радостно екнуло. Я вскочила на ноги.
- Не может быть…
Я подбежала к самому морю. Набегавшие на берег волны, ласково начали лизать мои ноги своими мокрыми прохладными языками. Я прижала руки к губам, чувствуя, как земля уходит у меня из-под ног. Теперь, когда лодка уже достаточно приблизилась, можно было явно разглядеть в ней такую до боли знакомую и уже ставшую родной фигуру Джеймса Норрингтона. А вот кто был его спутником я, как не напрягала свое зрение, разглядеть не смогла.
Оля подошла и встала рядом. Какое-то время мы молча созерцали приближающееся судно.
- Так-так, кажется, капитан Норрингтон пожаловал! А кто это с ним? Никак… Прихлоп Билл?!
- Что? - я внимательно присмотрелась ко второй фигурке, - Да, он похож на Прихлопа… Только в нем нет ничего… рыбьего. Это человек. Просто человек.
Честно говоря, я уже слабо соображала, что несу. Неотрывно глядя на Норрингтона, мерно налегающего на весла, я пыталась совладать с эмоциями, и хоть немного умерить темп бешено бьющегося в груди сердца. Кажется, мое состояние было близко к предобморочному - так, по крайней мере, мне казалось в тот момент. Я не могла понять, что со мной происходит.
В тот момент, когда лодка подплыла уже достаточно близко к берегу, Джеймс выпрыгнул из нее, - благо воды было чуть выше середины бедра и, широко улыбаясь, поспешил мне навстречу. Еще пара мгновений - я и оказалась сжата в его крепких объятиях. От Джеймса терпко пахло потом и морем. Я спрятала лицо у него на груди, чтобы не разреветься. Как будто со стороны, я слышала, как Оля тихонько разговаривает с Биллом. Вся моя предыдущая жизнь померкла, сжалась сейчас до этого крошечного момента, когда я стояла, слушала бешенный стук сердца Джеймса под моей рукой и глупо улыбалась своему счастью.
- Вот видишь, я же говорил, что тебе надо довериться мне и немного подождать… - он погладил меня по растрепанным волосам.
- Ты знал?! - я отстранилась и пристально посмотрела Норрингтону в глаза, - Ты знал и ничего не сказал? Как ты мог? Джеймс, как ты мог с нами так поступить? Ведь я оплакивала твою смерть!
Я вырвалась из его объятий и отвернулась.
- Вы зря так кипятитесь, мисс… - голос у Прихлопа Билла был скрипучим, - В тот момент, когда вы прыгнули в воду, этот молодой человек на самом деле вознамерился пронзить сердце Джонса.
- Что?! - кажется, мы с Олей сказали это почти хором.
- Да, именно так. Пожалуй, я расскажу вам все, что произошло на «Голландце» после того, как вы покинули нас, юные мисс. Но только после того, как мы устроимся где-нибудь поудобнее. Я, знаете ли, уже давненько на твердой земле не стоял. А мокнуть в море, по колено в воде, когда до теплого песчаного пляжа рукой подать - это как-то… - Билл пожал плечами.
Вытащив лодку на сушу, чтобы ее не унесло волнами обратно в море, мы, разожгли костер, расположившись под сенью тропического леса.
Как давно я не видела настоящего живого пламени! Я не говорю об огне, который горит в очаге или в плите - такой огонь был и в доме Бекетта, и в таверне у Питера, - нет, речь идет именно о костре, о живом огне, который, весело потрескивая, отбрасывает яркие блики на лица сидящих рядом людей. Становясь молчаливым свидетелем выяснения отношений между людьми, - пылких признаний, жарких споров, проявлений страсти; выслушивая множество песен, легенд и баек, огонь всегда неизменный товарищ в таких делах. Своим теплом он сглаживает острые углы, смягчает яркие краски, делая все таким… простым и человечным. И сейчас, мы сели возле костра, не смотря на то, что солнце было довольно-таки высоко и давало более чем достаточное количество тепла и света, - для того, чтобы поговорить по душам.
- В первую очередь, я должен предупредить вас, милые девушки… - Прихлоп покачал головой, - Вы разозлили эту богиню, Эриду. Она мстительна и жестока. Она не оставит вас в покое.
- Это можно было предположить… - Оля пожала плечами, - Но мы лучше вернемся домой с помощью компаса Джека, чем принять ее предложение.
- Вы знаете Джека Воробья? - Билл был удивлен, - Но откуда? Почему… и…
- Стоп-стоп! - я засмеялась и замахала руками. - Давайте все по порядку. Тем более, что вы не один, кто хотел бы узнать всю историю до конца. По крайней мере, мне так кажется.
Джеймс многозначительно хмыкнул и посмотрел на меня.
И я повела свой рассказ. Начала с того самого момента, как мы заблудились в лесу в тумане. Я поведала нашим удивленным слушателям, как мы скитались по джунглям на острове Тиа Далмы, где мы познакомились с капитаном Барбоссой и с выжившими матросами с «Жемчужины». Прихлоп Билл очень удивился, услышав имя Уилла Тернера, но тогда я еще не знала причин этому. Я рассказала и о путешествии к краю света, о нашей первой встрече с Эридой, о знакомстве с Джеком, о побеге из Тартара. Потом, я стала описывать события, произошедшие после встречи «Черной Жемчужины» и «Надежды». Однако, когда речь зашла о килевании, - тут мой голос дрогнул и я закрыла лицо руками, изо всех сил противясь нахлынувшим воспоминаниям. Прихлоп Билл только покачал головой, глядя на Норрингтона.
Джеймс, подсев поближе, крепко сжал меня за руку.
- Прости. Меня обязывал долг.
- Давай не будем сейчас об этом. Не самые приятные воспоминания…
Он кивнул и, неожиданно для меня, вдруг притянул к себе свободной рукой. Я хотела вырваться из этих извиняющихся объятий, но, почувствовав тепло его тела, успокоилась и расслабилась. Оля, наблюдавшая за нами с нескрываемым любопытством, улыбнулась и чуть заметно кивнула мне, как бы одобряя принятое мною решение.
- Но… Как вы выжили, мисс? Насколько мне стало известно - вы не умеете плавать…
- О да, она плавает примерно так же, как и топор! - подруга рассмеялась, - Собственно, поэтому я и прыгнула за ней в воду. Отвязать-то мне ее удалось, но на этом бы дело и закончилось, потому что в тот момент мы обе начали захлебываться и, уже потеряли сознание от недостатка воздуха.
- Но тут явилась Эрида… - проворчала я, - Собственно, она и спасла наши шкуры…
И мы рассказали о сделке, которую заключили с богиней.
И о том, как мы оказались в Порт Рояле, в доме Бекетта.
- Ну, а дальше ты почти все знаешь… - я обернулась, чтобы посмотреть на Джеймса, - Поскольку участвовал практически во всем, что с нами приключилось…
- Да уж, ну и история! - Прихлоп удивленно присвистнул, подбрасывая в костер свежие сучья, - Одного я только не могу понять. Что вами движет во всем этом? Не слишком ли много хлопот ради одного Джека Воробья?
- Наверное… - я пожала плечами, чувствуя спиной, как напрягся Джеймс, - Но сначала нас попросила помочь Тиа Далма, сказав, что только Джек сможет вернуть нас домой. А потом… Потом, мы и сами поверили, что это может сделать только он. Вот и…
- А сам Джек когда-нибудь рисковал ради вас вот так? - поинтересовался Прихлоп, чуть подавшись вперед.
Мы с Олей промолчали, обменявшись угрюмыми взглядами.
Повисла тишина. Кажется, каждый задумался о своем. Я смотрела на пламя, отбрасывающее пляшущие тени вокруг, и вспоминала нашу встречу с Джеком в Порт Рояле. Он и тогда рисковал не ради нас, не ради нашего спасения, но ради сохранения целостности своей собственной шкуры. Было совершенно очевидно и логично, почему нас никто не искал, и почему утром на причале шлюпки уже не было шлюпки…
- Так, вы не рассказали нам, что было на «Голландце»! - голос подруги вырвал меня из моих задумчивых размышлений, - Потрудитесь объяснить. Потому что вот эта девушка, - она кивнула на меня, - Чуть было не вернулась на корабль, когда услышала выстрел.
- Это правда? - Джеймс, чуть отстранившись, пристально посмотрел мне в глаза.
Я промолчала и отвела взгляд.
- Ну что же, мисс, я хочу сказать, что ваша тревога была более чем обоснована… - Прихлоп потянулся и подсел поближе к огню, - Как я уже говорил, этот молодой человек на самом деле намеревался пронзить сердце Дэйви Джонса. И виделись бы вы тогда только раз в десять лет…
- Я боюсь, что мы тогда никогда бы не увиделись больше. Мы бы вернулись домой… - я поежилась, обхватив себя за плечи, - Насколько я понимаю, его замысел не удался?
- Нет. Прихлоп огрел меня своей дубиной по голове, прежде чем я успел что-либо сделать…- Джеймс пожал плечами, - Когда я очнулся, ни вас, ни Джонса уже не было.
- Так что произошло?!
- Сердце Морского дьявола поразил я, - Прихлоп Билл усмехнулся, глядя на нас сквозь пламя, - Я не смог допустить, чтобы молодой парень, так зазря потратил свою жизнь и лишил себя будущего. Я стар, и мне уже нечего терять. Ну и к тому же, таким образом я избавил своего сына от обязательства, которое он дал мне. Я хочу, чтобы вы ему об этом сказали.
Какое-то время мы потрясенно молчали.
- А кто ваш сын?
- Уильям Тернер.
Мы, как по команде, дружно разинули рты от удивления.
- Уилл ваш сын? - наконец, смогла выдавить из себя Оля, - Так вот почему ваше лицо показалось мне  знакомым! Тогда я вдвойне рада нашему знакомству, да еще и при таких обстоятельствах.
- Взаимно, мисс Ольга, - Прихлоп улыбнулся, - Пожалуй, это самый спокойный и умиротворенный вечер в моей жизни за последние несколько лет. И я рад, что провожу его с вами.
Мы еще долго разговаривали. Солнце давно уже скрылось за горизонтом, а на небе загорелись первые звездочки, лукаво подмигивая нам, будто бы знали какой-то секрет. Нам с Олей пришлось немного рассказать о том мире, из которого мы пришли. Я специально не стала вдаваться в подробности, чтобы не всплывали новые вопросы - их и так было чересчур много для одного вечера. Наконец, когда время стало близиться к полуночи, Билл поднялся на ноги.
- Пойду я, погуляю немного по земле. Запомнить хочу. Десять лет ведь потом не увижу… А завтра отправимся в путь. Я доставлю вас туда, куда вы захотите.
- Вам составить компанию? - я встрепенулась, собираясь, было, подняться на ноги.
- Нет, что вы, мисс. Я хочу побыть один…
Было невыносимо больно видеть, как Прихлоп Билл, заложив руки за спину, медленно побрел вдоль берега, щедро освещаемого лунным светом. Волны, набегающие на берег, словно огромным языком слизывали его следы на прибрежном песке, оставляя за собой ровную влажную поверхность. Казалось, во всем этом есть какой-то скрытый и очень важный смысл, но, даже если он и был - то все равно ускользал от моего понимания.
Мы провожали Билла взглядами, до тех пор, пока он не скрылся с наших глаз.
Оля, подбросив в костер новую порцию веток, блаженно растянулась на песке.
- Я не знаю, как вы, а я лично буду спать! - возвестила подруга, многозначительно подмигнув мне.
- А мы пока еще посидим, если не возражаешь…
- Возражаю! Вы будете разговаривать и мешать мне. Идите гуляйте. Только не далеко. А то вдруг меня какой-нибудь хищный зверь захочет в лес утащить?
- Скорее, это ты зверя в лес утащишь! - я засмеялась, - Хорошо, мы отойдем немного по берегу…
Я поднялась на ноги. Джеймс последовал моему примеру. Он подошел к Оле, которая уже успела свернуться клубочком, и укрыл ее своим видавшим виды кителем.
- Становится прохладно… - шепнул он на мой невысказанный вопрос.
- Так она же у костра спит…
- Костер имеет свойство угасать, если за ним никто не следит. Идем.
Я нашла в темноте его руку и потянула в сторону, противоположную той, в которую пошел Прихлоп. Какое-то время мы просто молчали. Каждый думал о своем. В моей голове роились мысли о доме - слишком много было сказано о нем в этот вечер. То были светлые и теплые воспоминания о родителях, о коте и любимом городе, вредной начальнице и о работе. Время от времени, я бросала осторожные взгляды на Джеймса - он был молчалив и суров. В такие моменты, я бы многое отдала за то, чтобы узнать, что творится у него в голове.
Наконец, мы добрели до большого валуна, который лежал на берегу. Он был плоским и практически круглым. Вблизи, камень напоминал панцирь большой черепахи, которая зачем-то зарылась в песок. Я прижала к нему ладони - он был все еще теплый, нагретый солнцем за день. Тогда, я взгромоздилась на него, свесив ноги вниз, и выжидательно посмотрела на Джеймса, который молча наблюдал за моими манипуляциями. Когда же я, наконец, устроилась, мужчина подошел ближе и встал прямо напротив меня. Камень оказался такой высоты, что наши глаза получились примерно на одном уровне. Мы встретились взглядами.
- Куда вы теперь?
- На Тортугу. Искать Джека Воробья лучше оттуда. А потом - домой. Хватит. Напутешествовались на всю жизнь. Я устала, Джеймс. От всего этого устала. Эрида была права - не наше это.
- Ты позволишь мне сопровождать вас?
- А тебе разве можно это запретить? - я рассмеялась, - А если говорить серьезно - я бы сама тебя об этом попросила. С тобой как-то… надежнее. Прости, что втянули тебя во все это.
- Ну, здесь есть немалая доля и моей вины. Если бы я тогда тебя не килевал, ничего этого бы не было. Все было бы по-другому… - Джеймс задумчиво посмотрел на море.
Кажется, он вспоминал свою прошлую жизнь.
Мне вновь стало стыдно и я, подобрав под себя ноги и обхватив руками колени, уткнулась в них лбом. Это очень больно - осознавать, что ты разрушил чью-то жизнь, сломал благополучное будущее и лишил всего того, во что человек верил.
Особенно, если этот человек тебе небезразличен.
Я украдкой бросила взгляд на Джеймса. Уже так много всего успело произойти за такой короткий срок, что я даже и не могла припомнить момента, когда этот мужчина стал мне так дорог. Впрочем, какое это имело значение? Меня ждал мой мир, мой дом и моя жизнь. А Джеймс, бесконечно влюбленный в Элизабет Суонн уже через неделю забудет о моем существовании.
И это будет правильно.
- О чем задумалась? - голос Норрингтона вырвал меня из моих невеселых размышлений.
- Да вот… - я подняла голову, - Думаю, как мне будет тебя не хватать, когда я вернусь домой…
- Тогда, может будет лучше просто не возвращаться?
От этих слов сердце у меня рухнуло вниз и интенсивно застучало где-то в районе желудка. Я медленно спустила ноги вниз. Джеймс стоял так близко, что я, кажется, даже чувствовала его теплое дыхание на своей щеке. Мы молча смотрели друг другу в глаза, пытаясь найти то самое, единственно верное решение в данной ситуации. Мой внутренний голос, протестуя против всех моральных устоев, призывал проявить больше лояльности к этому мужчине, и начинать проявлять  эту самую лояльность надо было уже сейчас.
Я подалась чуть вперед… и чуть не свалилась от неожиданности, услышав в зарослях, справа от того места, где мы расположились, какой-то странный шум. Создавалось такое впечатление, что кто-то просто бежал напролом сквозь джунгли. Спина тут же покрылась холодным липким потом. Спрыгнув с камня, я судорожно вцепилась в ладонь Джеймса. Он покачал головой и, отняв руку, взглядом показал мне, чтобы я встала за его спиной. Убедившись, что я так и поступила, Норрингтон вытащил пистолет из за пояса. Мы замерли.
Сердце, кажется, готово было выпрыгнуть из груди. Оно так громко стучало, что я была уверена, что его слышно за несколько метров вокруг.
Существо приближалось. Я, мысленно перебирая в уме всех известных мне крупных хищников, пыталась соотнести их за звуком несущегося напролом через лес существа, чтобы угадать, кто это может быть. К сожалению, мои познания в географии были ничтожно малы, вдобавок, я совершенно ничего не знала о фауне Карибских островов.
В этот момент, густая растительность на краю леса зашевелилась, раздвинулась, рассекаемая чем-то острым, и перед нашими изумленными взглядами предстал растрепанный, оборванный, но вполне живой лейтенант Джилетт. Молодой человек крепко сжимал в своей руке шпагу, которой, видимо, прорубал себе дорогу через джунгли. Завидев нас, он выронил оружие, округлив свои маленькие глазки до таких невероятных размеров, что вызвал у меня нервный смех.
- Кап… капитан? - наконец, выдавил из себя пораженный лейтенант.
Джеймс, который вдруг неожиданно снова приобрел свой офицерский чин, приосанился и, подойдя к бедному растерянному офицеру, снисходительно похлопал его по плечу.
- Ну-ну, Джилетт, перестаньте на нас смотреть так, словно вы увидели привидение. Мы живы, если вы хотите об этом спросить. Живы, точно так же, как и вы. Кстати, как вам удалось спасись?
- Я… меня выбросило за борт, когда Кракен напал. Я схватился за какой-то обломок и долго дрейфовал в открытом море, сэр. Потом, волны вынесли меня на этот остров.
- Да вы в рубашке родились, Джилетт. - Норрингтон снисходительно усмехнулся, - Пойдемте с нами к костру. Нам есть… что обсудить, учитывая сложившиеся обстоятельства.
Мужчины пошли вперед, направляясь в ту сторону, откуда мы с Джеймсом пришли буквально полчаса назад. Я понуро поплелась за ними, проклиная весь Британский флот и всех его непутевых офицеров, которые вечно умудряются появиться в самый неподходящий момент
Мы вернулись в наш импровизированный лагерь. Я легла рядом с Олей, по привычке, прислонившись лбом к ее плечу. Норрингтон и Джилетт, расположившись по другую сторону от костра о чем-то тихо разговаривали. Как я не пыталась напрячь свой слух - ни слова из этого разговора уловить не смогла. Так, под их мерное бормотание, я медленно погрузилась в сон.

- … мисс! Мисс, просыпайтесь! Солнце встает.
Я нехотя открыла глаза, с трудом покидая объятия Морфея. Надо мной возвышался Прихлоп Билл - мужчина сидел на корточках рядом с моей импровизированной постелью.
- Что, уже пора вставать? - мне с трудом удалось принять сидячее положение, - Рано ведь еще!
- Разве рано? А по-моему - так как раз самое время! - Билл улыбнулся.
- Ну хорошо. Видите, я уже проснулась.
- Это ты называешь «проснулась»? - подошедший Джеймс рассмеялся, - Мне кажется, что ты все еще спишь, только уже с открытыми глазами. Оля уже давно в шлюпке.
- Что?! - сам факт, что подруга смогла встать раньше меня был очень неожиданным, - Ты шутишь?
- Ничуть. Одну тебя ждем. Давай-ка я тебе помогу… - с этими словами, Джеймс наклонился… и легко подхватил меня на руки, - Все, она встала, Билл. Можно отправляться.
- Я вижу… Тогда пошли. - Прихлоп многозначительно улыбнулся и, повернувшись, пошел к шлюпке, мирно покачивающейся на волнах.
Я посмотрела на Джеймса, лицо которого весьма неожиданным образом вдруг оказалось так близко. Он ободряюще улыбнулся мне и бодро зашагал за Биллом.
- Отпусти меня. Я прекрасно могу идти сама.
- Не сомневаюсь. Но, пожалуй, все-таки не отпущу. Мне так больше нравится.
- А мне не нравится, - холодно отрезала я, - Отпусти меня.
Норрингтон изменился в лице, но все-таки поставил меня на ноги. Весь оставшийся путь до лодки мы проделали молча. Впрочем, и пока мы плыли до «Голландца», я ни словом не обмолвилась с Джеймсом. Хотя, трудно было сказать, на что я так сердита.
Занимался новый день. Солнце, оторвавшееся от поверхности моря, заливало все вокруг золотисто-оранжевым цветом. Теплый ветер шевелил мои волосы, словно чья-то ласковая рука. Как мама. Когда я была маленькой, я любила класть свою голову маме на колени, а она перебирала мои тонкие волосы. Это было очень приятно. И сейчас, глядя на золотистые от солнечного света морские волны, я думала о маме.
«Мамочка… Как же мне не хватает тебя сейчас!»
В груди противно защемило. Мне пришлось отвернуться, для того, чтобы члены нашего маленького импровизированного отряда не заметили моих мокрых щек. Впрочем, это, как всегда, не укрылось от пытливого взгляда Оли. Она крепко сжала мою руку и улыбнулась.
- Мы обязательно вернемся домой, слышишь? - тихонько прошептала она по-русски, как будто прочитав мои мысли, - Мы уже прошли так много. Потерпи немного…
- Ведьмяка! - я, улыбаясь, стерла слезы, - Ты как угадала, о чем я думаю?
- Ха! Ты сама же и ответила на свой вопрос.
- Иногда я об этом забываю…
На «Голландце» нас удивительно тепло встретили. Команда ликовала, приветствуя своего нового капитана. Я смотрела на эти уже человеческие лица - и удивлялась. Ведь со смертью Джонса, эти люди отнюдь не обрели свободы. Теперь им предстояла служба у Эриды. Разница заключалась лишь в том, что срок этой службы был не сто лет, и не вечность. Амбициозная богиня предпочитала более молодых и исполнительных слуг, поэтому любой из матросов, достигший шестидесятилетнего возраста мог покинуть «Голландец» и спокойно доживать свой век на берегу. За исключением капитана. Честно говоря, я с трудом представляла, как Эриде может пригодиться корабль с командой, но раз изначально «Голландец» богине и принадлежал - значит, зачем-то он был ей нужен. Впрочем, сейчас меня это уже мало волновало.
Прихлоп Билл выделил нам с Олей отдельную каютку. Джилетту и Норрингтону было предложено спать в кубрике, вместе с остальными матросами.
Путь до Тортуги предстоял неблизкий.

- … слушай, какая муха тебя укусила?
Мы с Олей сидели на грота-рее, крепко держась за топ грот-мачты, чтобы не свалиться, и наслаждались прекрасной погодой и видом надутых свежим зюйд-вестом парусов. Я болтала ногами и улыбалась, наблюдая, как порывы ветра, проникая под подол моего платья, делали его похожим на пузырь.
- О чем ты? - я посмотрела на подругу.
- Ты не разговариваешь с Норрингтоном вторую неделю. Что он тебе сделал?
- Совершенно ничего,  - я пожала плечами, - Он совершенно ничего не сделал. Ничего…
Видимо, в тот момент у меня было какое-то особенное выражение лица, что Оля невольно рассмеялась и, дотянувшись свободной рукой, похлопала по плечу.
- Нда, подружка… Ну ты же знаешь, каковы они, мужчины. В наше-то время надо проявлять инициативу самой, если хочешь чего-то добиться от понравившегося тебе индивида. А тут - тем более. Джеймса сдерживают традиции его времени. Попробуй сделать что-нибудь сама.
- Я бы попробовала. Но этот Джилетт все время рядом с ним!
- Давай я отвлеку Эндрю на какое-то время? - Оля улыбнулась, - Только ты мне просигналь.
- Ладно. Только я очень сомневаюсь, что из этой затеи что-нибудь получится.
И действительно, ни в этот день, ни в другой последующий из тех, что мы добирались до Тортуги, нам с Джеймсом не удалось поговорить по душам. Бывший лейтенант бросал на меня недвусмысленные сердитые взгляды, из чего я могла сделать вывод, что Норрингтон все ему рассказал. Это было весьма опрометчивым, но очень правильным решением - Джилетт должен был знать правду, для того, чтобы поступать по совести.
Лишь бы эта совесть потом не обернулась против нас.
На Тортугу мы прибыли утром двенадцатого дня. Солнце только-только поднялось над горизонтом, окрашивая серые, однообразные строения на острове в золотистый цвет. Я знала из каких-то обрывочных сведений, что Тортуга по форме очень похожа на черепаху, и отсюда носит такое название. Однако, с моря, как я ни пыталась разглядеть - сходства с этим животным я не увидела. Для меня осталось загадкой, как эти люди, не имеющие в своем распоряжении ни самолетов, ни воздушных шаров, ни космических спутников, смогли увидеть черепаху в форме острова Тортуга. Одна из нераскрытых загадок прошлого.
Прихлоп не рискнул подплывать близко к острову и велел спустить для нас шлюпку. Мы собрались на палубе для прощания. Вот так, неожиданно, в нашей жизни появляются новые друзья, только для того, чтобы потом так же быстро из нее исчезнуть. Но, не смотря на скоротечность знакомства, они все равно забирают с собой маленькую часть нашей души. Вспоминая о них, мы сожалеем о том, что, возможно что-то не сказали или не сделали, для того, чтобы они знали о наших к ним чувствах. А на самом деле, мы просто не располагаем достаточным временем и возможностями сделать это. Но тем не менее, пустота в душе остается, равно как и сожаление о безвозвратно упущенном моменте.
Я крепко обняла Билла.
- Спасибо, мистер Тернер… - тихо, чтобы никто не услышал, шепнула я ему, - Вы вернули мне то, что я еще даже не успела обрести.
- И вам спасибо, мисс. Вы вернули нам свободу. Пускай не в полной мере, и все же…
Он улыбнулся. Его обняла Ольга. С Норрингтоном и Джилеттом они обменялись крепкими рукопожатиями. Потом, мужчины спустились в шлюпку, а мы с Олей все медлили, не желая так скоро покидать человека, друга, которого мы никогда в жизни больше не увидим.
- Ну вот и все. Нам пора идти, - печально сказала я.
- Идите с Богом и будьте счастливы.
- С каких это пор вы стали верить в бога, мистер Тернер? - Оля рассмеялась.
- С тех самых пор, как попал в услужение к дьяволу. Пусть даже к морскому.
- Но это не меняет дела…
- Нет, не меняет. - Билл усмехнулся, - У меня есть для вас кое-то. Думаю, это пригодится вам, пока вы будете жить на Тортуге. На «Летучем Голландце» это все равно никому не понадобится.
С этими словами он протянул мне кожаный кошель, туго набитый монетами. Уже по одному его весу можно было понять, что сумма там не маленькая. Я покачала головой.
- Тут слишком много денег. Мы не можем принять такой подарок.
- Еще как можете! - Билл положил свою руку мне на плечо, - Он вам понадобится, мисс Ксения. Можете мне поверить. Я бывал на Тортуге, в те времена, когда еще плавал вместе с Джеком на «Жемчужине» и был пиратом. Я знаю. Тем более, что в ближайшие десять лет деньги мне не понадобятся. Так что берите - и без разговоров!
Я не смогла не улыбнуться, услышав в его голосе капитанские приказные нотки.
- Спасибо, мистер Тернер. Прощайте.
Мы с Олей спустились в шлюпку. Мужчины, дождавшись, пока мы усядемся, взялись за весла, и наша лодка быстро заскользила по воде, прочь от «Голландца». Сразу же после нашего отплытия, на судне раздалась команда «Поднять якорь» и корабль, расправив паруса, словно огромные крылья, начал набирать ход, направляясь в открытое море. Я с нескрываемой грустью смотрела ему вслед. Переворачивалась очередная страничка нашей истории.
Утренняя Тортуга не особенно отличалась от любого другого портового города. По крайней мере, большой разницы между ней и уже знакомым мне Порт Роялом я не увидела. Те же серые коробки каменных домов, тот же деревянный причал. Разве что здесь было намного грязнее. Сточные канавы отдавали таким зловонием, что хотелось бежать, зажав нос куда глаза глядят. Впрочем, встречающиеся на нашем пути люди не намного отличались от этих канав по источаемому аромату. Я с удивлением провожала взглядом попадающихся индивидов.
Норрингтон уверенно вел нас куда-то вглубь города. На мой невысказанный вопрос Оля только пожала плечами - она тоже не имела понятия, куда мы направляемся. Замыкал наше шествие Джилетт, изумленно вертя головой в разные стороны, из чего можно было сделать вывод, что Эндрю на Тортуге тоже не был. Не знаю почему, но этот факт меня радовал.
Наконец, мы подошли к небольшому двухэтажному зданию. Простая деревянная вывеска гласила, что сие заведение является таверной и носит ничем не примечательное название «Тортуга». Мысленно поразившись изобретательности человека, который давал имя этой таверне, я скользнула вовнутрь, вслед за Джеймсом. Судя по всему, он тут уже бывал ранее, поскольку весьма уверенно подошел к стойке, за которой стоял сонный хозяин и о чем-то тихо с ним заговорил. Хозяин многозначительно хмыкнул, оглядев нас с головы до ног, но, тем не менее, дал Норрингтону то, что он у него просил, а именно - ключи от двух комнат.
- Сейчас вам в комнаты поднимут горячей воды, и вы сможете привести себя в порядок, - говорил Джеймс, поднимаясь на второй этаж по скрипучей лестнице, - Потом, вы сможете отдохнуть или спуститься вниз, перекусить.
- А ты куда? - встрепенулась Оля, явно обрадованная новостью о горячей воде.
- Мне надо отлучиться на какое-то время. Я скоро приду. Джилетт останется в таверне, на тот случай, если вам вдруг понадобится помощь.
- Только не задерживайся надолго. Мы совершенно не знаем города. Мы не сможем тебя найти, если что-то случится, - я посмотрела Джеймсу в глаза.
- Не волнуйся. Я быстро вернусь и мы все спустимся, чтобы поесть нормальной горячей пищи.
Когда он ушел, мы разбрелись по комнатам. Вскоре, действительно, нам принесли два больших ведра с горячей водой, отрез чистого холста и таз для умывания. Предоставив Оле первой привести себя в порядок, я обессилено рухнула на кровать. Изучая деревянный потолок, я вдруг с ужасом осознала, что в моей голове нет совершенно никаких мыслей. Пораженная таким открытием, я какое-то время беспомощно хлопала ресницами, а потом, приняв сидячее положение, начала осматривать обстановку комнаты, в которой мы остановились.
Здесь была одна большая кровать на деревянных ножках, небольшой камин, старое, видавшее виды кресло, такое же древнее, в толстенной раме, зеркало, которое висело на стене и табурет. Простое двухстворчатое окно было занавешено, однако цвет занавесей говорил о том, что их уже давненько не стирали. Однако, простой деревянный пол был достаточно чистым, так, что по нему можно было даже ходить босиком.
- Ксю, все, я закончила… - Оля вытирала мокрые волосы, - Я сейчас оденусь и спущусь вниз, чтобы не смущать тебя своим присутствием.
- С каких это пор ты меня смущаешь своим присутствием? - я хмыкнула, - Скажи уж лучше прямо, что просто хочешь есть. У тебя же это на лице написано.
- Откуда ты знаешь? - удивилась Оля.
- У тебя научилась. Иди уже давай. А то я… смущаюсь.
Мы дружно рассмеялись. Однако, подруга после этого действительно быстро оделась, завязала мокрые волосы в хвост и, прихватив несколько монет из кошелька, вышла из комнаты.
Я стянула с себя осточертевшее платье и с наслаждением запустила руки в теплую, почти горячую воду. Конечно, без мыла и мочалки, имея в распоряжении только таз и одно ведро воды, трудно по-человечески привести себя в порядок. Но сейчас, даже это уже радовало. Поэтому, оторвав лоскут от ткани, которую нам принесли,  и намочив его, я, насколько это было возможно, обтерла все тело. В завершении своих гигиенических процедур, я опустила голову в таз с водой.
В этот момент раздался стук в дверь.
«Вот зараза… Даже помыться спокойно не дадут!»
- Подождите! Я сейчас!
Наскоро просушив волосы оставшимся куском ткани, я, насколько это было возможно в отсутствие расчески, пригладила непокорные прядки руками. Потом, сдернув с постели одеяло, я завернулась в него, и выглянула за дверь.
- Джеймс? Ты так быстро вернулся, что я еще даже не готова спускаться вниз.
- Не беспокойся. Можешь не торопиться. Собственно, вот, держи - это тебе, - с этими словами, Норрингтон протянул мне какой-то сверток; я взяла его свободной рукой, поскольку другой мне приходилось придерживать одеяло, чтобы оно не свалилось с меня.
- Что это?
- Это новая одежда. Твое платье совсем истрепалось. Да и не дело это - разгуливать в платье по Тортуге. Одевайся. Я подожду тебя здесь.
Я закрыла дверь и развернула сверток. Здесь оказалась новая рубашка из темно-красного льна, уже знакомые короткие штаны с пуговицами по боковому шву и… сапоги. Последнее меня особенно поразило. Вернув одеяло на его прежнее место, я быстро оделась, с восторгом понимая, что все мне впору. Как я скучала по такой одежде! В своей обычной, повседневной жизни я всегда отдавала предпочтение брюкам по причине их практичности и удобности. Здесь же, в этом мире, это было еще более актуально, поэтому я была безумно рада новым вещам.
- Джеймс! - я вылетела за дверь, - Джеймс, как тебе это удалось?
- Что именно? - мужчина обернулся на мой голос, и я с восторгом заметила в его глазах плохо скрываемое восхищение; он оглядел меня с головы до ног.
- Так угадать с размером! Ведь даже сапоги, Джеймс! Сапоги впору!
- Не знаю… - он, улыбнувшись, пожал плечами. - Так получилось.
- Спасибо, Джеймс. Ты себе представить не можешь, как много это для меня значит.
Я подошла к нему и хотела просто поцеловать его в щеку в знак благодарности.
Но Джеймс в этот момент неожиданно повернул голову.
Это был даже не поцелуй - просто случайное прикосновение губ к губам. Но от этого, такого простого прикосновения, у меня побежали мурашки по спине. Пару секунд мы растерянно смотрели друг на друга. Я слышала, как бешено стучит мое сердце. Джеймс тяжело дышал - я видела, как раздувались его ноздри.
Надо было, чтобы кто-то сделал первый шаг.
И я сделала его. Я подошла к Джеймсу и обвила руками его шею. Он обнял меня.
А что сделает мужчина, в объятиях которого оказалась женщина?
Джеймс наклонил голову - и наши губы встретились. Я прижалась к нему всем телом. От вкуса его поцелуя у меня закружилась голова, а в ушах предательски зашумело. Сердце начало выбивать такой невероятный ритм, что, казалось, сейчас просто выпрыгнет из груди. Нашарив рукой дверь за своей спиной, я толкнула ее и увлекла Джеймса в нашу комнату. Кажется, он пытался что-то сказать. Что-то типа «мы должны это прекратить» или «мы совершаем ошибку», но меня в тот момент это уже не могло остановить. Закрыв дверь, я, удостоверившись, что она заперта на щеколду, подтолкнула Джеймса к постели.
Одежда, которую я так старательно надевала на себя еще несколько минут назад, полетела на пол. Последнее, что я запомнила, прежде чем окончательно потерять голову - это его горячие ладони на моей обнаженной спине.

18

- 18 -
«Но и она печальна тоже, мне приказавшая любовь,
И под ее атласной кожей бежит отравленная кровь…»

Я лежала на животе, и, согнув ноги в коленях, болтала ими в воздухе, наблюдая за тем, как Джеймс поспешно натягивает на себя одежду. Мне было настолько хорошо, что хотелось плакать и смеяться одновременно. Я уже и забыла, каким бесконечным и огромным может быть счастье. В этот момент все, свалившиеся на нашу голову проблемы, отодвинулись куда-то, и даже бесконечная тоска по дому стала не такой невыносимой. Наверное, это эгоистично.
Зато правда. Вот уж и верно - нет никого счастливей удовлетворенной женщины.
- Почему ты улыбаешься?
- Что? - я взглянула на Норрингтона; он сидел на краешке постели и смотрел на меня.
- Нет, ничего… - он тихо рассмеялся, - Кажется, ты еще не здесь… Вернись ко мне, Ксюша.
Я перевернулась на спину и села на кровати, спешно прикрывшись одеялом.
- Все, я уже тут. Я тебе еще нужна?
- Ты мне всегда нужна, - мой двусмысленный вопрос не поставил его в тупик; Джеймс наклонился и мягко коснулся губами моей шеи, возле самого уха.
По моему телу пробежала дрожь. Джеймс, почувствовав это, отстранился и, улыбнувшись, погладил меня кончиками пальцев по щеке.
- Я спущусь к Ольге. А ты приходи чуть попозже. Сейчас спокойно можешь отдохнуть, не торопясь собраться, привести себя в порядок. Я скажу, что ты прилегла…
- Зачем? - я удивилась, - Я сейчас оденусь. Спустимся вместе.
- Не надо. Оля догадается.
- Джеймс! - я расхохоталась, повалившись на кровать, - Милый мой, она и так догадается! Даже если я приду только на следующий день после всего того, что между нами сейчас произошло, Оле станет все известно через пару минут.
- Откуда? - на лице Норрингтона читалось неподдельное изумление.
- Ну… - я замялась, не зная, как это правильнее объяснить, - Посмотри на себя в зеркало.
Джеймс, послушно поднявшись на ноги, подошел к старому зеркалу, висевшему на противоположной стене и с минуту внимательно изучал свое отражение. Мне пришлось зажать рот руками, чтобы не рассмеяться - настолько серьезное выражение лица было у него в тот момент. Наконец, покончив с этим увлекательным процессом, Джеймс повернулся ко мне и пожал плечами, всем своим видом говоря, что не обнаружил в своем отражении ничего особенного.
- Ну как? Понял?
- Нет, - честно признался он, растерянно улыбнувшись.
- Мужчины… - проворчала я, слезая с постели; завернувшись в одеяло, я подошла к Джеймсу и, развернув его обратно к зеркалу, посоветовала посмотреть еще раз - повнимательнее.
Но в этот раз, он упорно косил глаза на мое отражение - и улыбался.
- Только не говори, что ты и сейчас ничего не заметил! - я рассмеялась.
- Нет, не заметил ничего, - Джеймс пожал плечами, - А что я должен был заметить?
Я, покачав головой, обвила его руками за шею, отчего одеяло, которое больше никто не придерживал, скользнуло к нашим ногам и осталось на полу. Джеймс проследил за ним взглядом, не торопясь, однако, поднимать глаза. Я рассмеялась и, коснувшись губами его лба.
- Вот здесь у тебя все написано большими буквами.
- Где?
- На лбу, Джеймс! На лбу. Так же, как и у меня. Мы же светимся, как два начищенных медяка!
- Да, наверное… - он улыбнулся и привлек меня к себе.
Спустились вниз мы все-таки вместе. Но только через час.
Оля, бросив на меня многозначительный взгляд, только покачала головой. Они с Эндрю, видимо, давно уже пообедали, и сейчас вяло потягивали пиво из больших глиняных кружек.
- А вот и мы! – радостно возвестила я, плюхаясь на лавку рядом с подругой, - Жрать хочу – умираю просто. Кажется, целого кабана съем…
- Не удивительно… - Оля так хмыкнула, что мне пришлось наступить ей на ногу под столом; она вскинула на меня притворно-удивленные глаза, - Давайте, заказывайте себе чего-нибудь. Кормят тут весьма сносно. А потом будем думать, что же делать дальше.
- А чего тут думать? – я нахально отобрала у подруги кружку с пивом и сделала большой глоток, - Будем жить здесь и ждать Воробья. Разве у нас есть другой выбор?
- Пожалуй, нет.
- И потом, сюда «Жемчужина» вернется по-любому…
- Ты так в этом уверена? – Норрингтон хмыкнул.
- Нет. Я не уверена. Но все же, это будет лучше, нежели мотаться по каждому порту в поисках этого чертова пирата, да еще и когда нас разыскивает драгоценный лорд Бекетт.
Эндрю, делавший в этот момент глоток из своей кружки, чуть не поперхнулся. Джеймс, бросив на меня укоризненный взгляд, похлопал бедного молодого человека по спине. Прокашлявшись, Джилетт изумленно посмотрел на меня.
- Ну вы и скажете тоже, мисс.
- Ксюша.
- Что? – не понял Эндрю.
- Зови меня просто по имени. Мы на Тортуге. Так что обойдемся безо всяких там «мисс». Идет?
- Хорошо… - лицо Джилетта расплылось в улыбке.
- Ну вот и славно. О, вот и наша еда! Как раз вовремя.

Так начался новый этап нашей жизни.
Тортуга. О да, это было поистине удивительное место.
Тортугу по праву можно было назвать настоящим хамелеоном – ибо меняться этот город умел прямо на глазах. Ранним утром, когда солнце только-только касалось своими светлыми лучами грязных, замызганных улочек Тортуги – она практически не отличалась от любого другого морского портового городишки, коими пестрили многочисленные острова Карибского моря. Те же горластые торговцы с лотками, зазывающие к себе покупателей, те же вечно спешащие куда-то по своим делам люди, снующие по грязным улицам. Однако лавки обычных торговцев перемежались здесь с магазинчиками по скупке краденого, а таверны – с притонами и борделями.
С наступлением темноты Тортуга преображалась до неузнаваемости. Улицы заполоняли девицы легкого поведения, демонстрируя каждому проходящему свои не особо аппетитные формы, нередко почти вываливающиеся из тугих корсетов. Здесь же находили себе пристанище местные и не очень пьяницы, заливающие в себя такое немыслимое количество спиртного, что, казалось, оно должно было литься у них из ушей. Повсюду царило веселье, из открытых окон и дверей лилась музыка, слышались крики, смех. Люди гуляли на полную катушку. Было бесшабашно и страшно – жить среди такого невообразимого хаоса, боясь, что тебя в любой момент могут принять за гулящую девицу, или хряпнуть бутылкой по голове, а то и вовсе – застрелить в пьяном угаре, по ошибке или просто так – потому что захотелось.
А жить здесь приходилось. Не смотря на слабые протесты Норрингтона, мы с Олей снова устроились работать. Правда, на сей раз нам пришлось разделиться по разным тавернам – никто не захотел брать двух девчонок сразу. Поэтому, было вдвойне страшно. Джеймс лавировал между нашими «заведениями», подобно какому-нибудь парому, пытаясь, таким образом, присматривать за обеими; он так и не рассказал, почему так хорошо знаком с Тортугой. Время от времени, наши мужчины подрабатывали в порту на погрузке-разгрузке. Платили за это гроши, но содержать две комнаты в приличной таверне влетало нам в копеечку, поэтому никто не жаловался. Деньги, которые отдал Прихлоп Билл, мы старались не тратить, приберегая их на самый крайний случай.
Пожалуй, такую жизнь можно было назвать бесконечно тяжелой. У нас не было выходных, а работать приходилось от зари до зари, ибо поток посетителей в тавернах Тортуги был не чета Порт-Рояловскому «Старому хозяину», да и сами посетители были несколько иного… сорта. Первое время такая работа вызывала у меня омерзение, однако, вскоре я привыкла и уже закрывала глаза и на пристающих подвыпивших мужчин, а иногда и женщин, на лужи крови, и на менее приятное содержимое, которое, порой, приходилось замывать на утро после особенно «жаркой» ночи. Со стороны мы, должно быть, напоминали двух роботов, которые выполняли все действия на автомате. Но как бы это дико не звучало – я была счастлива там.
Потому что рядом был Он. Такой сильный. Такой смелый. Такой… правильный. Почти что идеальный. И в то же время – настоящий. И мой. Одна его улыбка делала меня в сотни раз сильнее. А его прикосновения заставляли меня забыть обо всех тяготах нашего существования. Хотя, конечно… побыть вместе нам с Джеймсом удавалось крайне редко.
Чаще всего мы встречались рано утром, когда я выползала из своей комнаты и шла в ставшую уже ненавистной таверну.
Казалось, этому не будет конца…
Хотя, у человеческой памяти есть удивительное свойство. В череде черных дней она выискивает и сохраняет все маленькие крупицы счастья, которые только возможно. И сейчас, я вспоминаю только самые светлые моменты из той жизни. Один из таких – когда мы выпросили у хозяина таверны, в которой снимали комнаты, большую деревянную лохань – в ней обычно принимали ванну посетители – и устроили себе «банный день». Конечно, предварительно ее пришлось выдраить на несколько рядов. Мы заполнили лохань теплой, почти горячей водой и с наслаждением погрузили свои измученные тела в эту импровизированную купель. Она была настолько велика, что мы с Олей поместились в ней вдвоем.
Мужчины мылись поодиночке.
Джеймс, естественно, не ожидал, что я зайду в комнату в тот момент, когда он будет блаженно отмокать в горячей воде. На его лице было написано неподдельное изумление.
Но я-то знала, чего я хочу.
Вы когда-нибудь мыли голову своему любимому мужчине? Если да, - то вы поймете меня. Если же нет – попробуйте представить себе большого ребенка, который блаженно жмурится от нежных прикосновений материнских рук и разве что не мурлыкает от удовольствия. Пожалуй, для Джеймса стало открытием, что такая простая процедура как мытье головы может подарить такие невероятные, доселе неизведанные ощущения. Хотя, кажется, в те дни он многое видел как будто в первый раз, многое открывал для себя заново – с другой стороны.
В тот же день я сняла со своей руки простой серебряный браслетик – он был мне великоват и все время норовил соскользнуть, - и одела его на запястье Норрингтона. Он ничего не спросил. Только крепко сжал мою руку и улыбнулся. А я не смогла сдержать слез.
Оля, наблюдая за стремительным развитием наших отношений, только пожимала плечами.
- Тебе всегда нравились зануды. Не удивительно, если, в конце концов, за одного из них ты выйдешь замуж… - сказала она, когда я спросила ее мнение, - Только не забывайся, подружка. Мы здесь не останемся. Имеет ли смысл настолько развивать отношения?
Смысла действительно не было. Но мы не могли по-другому. После той ночи на острове, мы более не возвращались к разговору о том, что мне, может быть, стоило бы остаться. Джеймс молчал. А я боялась. Возможно потому, что знала, что он скажет… Так и жили.
В неведении.

Остров. Маленький островок посреди мертвого черного моря, мерно несущего свои волны под таким же мертвым черным небом. Ни единой звездочки. Ни одного живого существа. Я нервно переступила с ноги на ногу – черный песок противно захрустел под сапогами.
Тартар. Снова Тартар. Но почему?..
- Я вижу, ты удивлена? – знакомый насмешливый голос заставил меня обернуться; напротив стояла Эрида и самодовольно улыбалась, - Не стоит удивляться. Не верь тому, что видишь.
- Что я здесь делаю?
- Что ты здесь делаешь? Хороший вопрос. Возможно, ты сама знаешь на него ответ.
- Я больше не играю в твои игры, Эрида, - я сложила руки на груди. – Что тебе нужно?
- Скажи, Ксения, ты счастлива сейчас?
- А вот это не твое собачье дело! – злобно огрызнулась я.
Эрида рассмеялась.
- Ну, зачем же так грубо? Между прочим, в наших взаимоотношениях именно вы с Ольгой нарушили все договоренности. Я же – чиста и непорочна. Так откуда столько злобы?
- Ха! Расскажи кому-нибудь другому о своей чистоте и непорочности, Эрида. А меня – уволь.
- Ты ведь любишь его? О, да, ты любишь его – можешь даже не отрицать. Я хорошо это вижу. Вы, смертные, - удивительные существа. Ты ведь знаешь, что он сделал. Ты знаешь, что твой драгоценный Джеймс украл сердце Джонса и каперское свидетельство, предназначенное Джеку Воробью, - и продолжаешь любить его? Даже не смотря на то, что он пытался убить тебя и твою подругу…
- Он стал другим. Он спас нам жизнь. И уже не единожды.
- Другим? – Эрида хмыкнула, - Ну, не знаю. После того, как Тернер помог Воробью сбежать, спасая его от виселицы, и когда Элизабет сделала свой выбор не в пользу Норрингтона – знаешь, что он сделал? Он оставил свою службу, оставил свой пост, который, к слову сказать, был выше, чем тот, которым его «наградил» Бекетт, и приплыл на Тортугу – заливать свое горе ромом. Нет, он, конечно, пытался гоняться за Воробьем. И потерпел неудачу. Помнится, я тогда устроила такой чудненький шторм… - богиня самодовольно улыбнулась, - И Норрингтон потерял судно. О, было так интересно наблюдать, как этот человечишка катится по наклонной… Хотя, честно признаюсь, даже я не ожидала от него того, что он вытворил на острове Креста…
- Зачем ты мне все это рассказываешь?
- Ну… Может быть, потому, что очернить этого благородного рыцаря в твоих глазах доставит мне несказанное удовольствие?
- Тебе это не удалось, Эрида. Это все?
- Нет. Не все.
Эрида подошла ко мне почти вплотную. Богиня была высокой, поэтому, для того, чтобы посмотреть ей в глаза, мне пришлось задрать голову. Возможно, она умышленно делала так, чтобы я чувствовала себя жалкой и приниженной. Ее узкие миндалевидные глаза смотрели на меня с презрением. Но, в то же время, в ее взгляде прямо-таки светилось плохо скрываемое торжество.
Это заставило меня нервно поежиться. Такой взгляд не сулил ничего хорошего.
- Ты знаешь, что гораздо чудеснее хаоса, творящегося в мире, среди людей? Хаос в человеческой душе. Видеть, как кто-то мечется, страдает, не находя выхода из того бесконечного кошмара, в который превращается его жизнь – вот что есть настоящий хаос. А ведь создать его может совсем простое, и такое светлое чувство! Например, любовь. О, любовь способна на чудовищные разрушения! Наш доблестный Норрингтон – яркое тому подтверждение. Но все это ерунда по сравнению с тем, что будет с человеком, который полюбит сразу двоих…
- Это невозможно.
- Возможно, моя дорогая. Еще как возможно. Особенно для меня. Что же, это будет презабавно – наблюдать, как твоя душа выворачивается наизнанку от разрывающего ее чувства к двоим мужчинам одновременно. Таким разным. Таким непохожим. Таким… ненавидящим друг друга.
Я попятилась назад, пытаясь убежать от этого кошмара – но ноги плохо слушались меня, и я рухнула на песок, словно подкошенная. Сердце сжалось, полное ужасных предчувствий.
- Ты не посмеешь… - прошептала я одними только губами.
- Это еще почему? – богиня самодовольно рассмеялась, - Я уже посмела! И ты, вместе с твоей подружкой, между прочим, сами виноваты. Могли бы сейчас быть уже дома, в кругу близких людей. Но, раз вы выбрали такой путь – вот вам и расплата за опрометчивые поступки. Тебе -сходить с ума от разрывающих тебя чувств, а ей – страдать от того, что она ничем не может помочь своей обезумевшей подруге. Интересно, кто не выдержит раньше? Ты – или она?
- Замолчи!
- Впрочем, финальный аккорд этой песни должен будет довести все до логического конца. Конечно, жаль бедную девочку. Но я не смогла придумать другого способа, чтобы от вас отвернулись все дорогие тебе люди. Да, это будет чудесный хаос…
Эрида радостно засмеялась и захлопала в ладоши.
Я вскочила на ноги, кинулась к ней, чтобы ударить, чтобы выместить на ней свою злобу… и внезапно обо что-то запнулась, растянувшись на… жестких досках?! Я обернулась, чтобы увидеть причину своего падения. Устремив недвижимый взгляд в бесконечное небо над нами, Элизабет лежала на палубе в луже собственной крови. Неподалеку стоял Уилл – он поднял на меня глаза, полные бесконечной боли и ненависти и, вскинув руку с пистолетом, прицелился в мою сторону…

Я закричала от ужаса… и проснулась.
- Что случилось? – Оля, приподнявшись на локтях, удивленно смотрела на меня, - Кто кричал?
- Я. Мне приснился кошмар. – Поежившись, я обхватила себя за плечи, - Никогда бы не подумала, что могу кричать во сне. Прости, я тебя разбудила.
- Да ничего. Все равно уже пора вставать.
И действительно, в небольшое окно нашей комнатки уже начали заглядывать первые робкие лучи восходящего солнца. Я воздохнула и, свесив ноги с кровати, начала шарить ступнями по полу, пытаясь найти собственные сапоги.
- А что тебе приснилось?
- Да мерзость, собственно, - сапоги никак не находились и мне пришлось слезть на пол и заглянуть под кровать, - Не хочу об этом разговаривать…
- Если ты ищешь свою обувь, то она стоит у двери, – сонно пробурчала Оля, с наслаждением потягиваясь, - А рассказать надо. Чтобы не сбылось.
- Ой, точно. Спасибо! – я встала с кровати и, подойдя к двери, с радостью натянула на ноги уже ставшие такими привычными сапоги из светло-коричневой потертой замши, - А приснилось мне… приснилось мне, что Элизабет мертва.
- Жуть. Хорошо, что это только сон.
- Да. – Согласилась я, - И правда, хорошо…
Не знаю, почему я не рассказала подруге всей правды тогда. Может быть потому, что сама до конца не верила в то, что это мог быть не просто сон. Или просто надеялась на то, что нашим злоключениям, наконец, пришел конец. А Эриду недооценивать не стоило – и, тем не менее, я промолчала, чем еще сильнее усугубила и без того тяжелое положение.
Выйдя из комнаты, я столкнулась с Джеймсом, с восторгом замечая, что он уже практически не хромает. В момент нашей близости я, наконец, узнала причину этого недуга – через всю ногу Норрингтона тянулся длинный узкий рубец, - подарочек Цетаса, - который, как выяснилось, еще и долго не затягивался. Раньше, новая тонкая кожа местами рвалась, причиняя Джеймсу массу неприятных ощущений и неудобств. Более или менее спокойная жизнь на Тортуге и сильный организм сделали свое дело – и рубец начал нормально заживать.
Я поспешила в свою таверну.
Как, должно быть, нелепо это звучит – «моя таверна». И, тем не менее, это было место, где я работала и, что немаловажно, получала бесплатную пищу и деньги. С утра в таверне было тихо и пусто – только какой-то долговязый светловолосый парень дремал в углу, склонившись головой до самой столешницы. Догорали зажженные с вечера свечи, превратившиеся местами в небольшие лужицы расплавленного воска. Они распространяли вокруг себя удушающее-противный запах паленой органики, поэтому я поспешила на кухню. Там меня встретила Мелисса, жена хозяина этого заведения, Михеля, и, пока я завтракала холодным тушеным мясом с овощами, она тихо, почти шепотом, рассказала, что мне надлежит сделать.
Обычно Михель спал до обеда, поскольку посетителей практически не было. За это время мы с Мелиссой успевали прибрать в общей зале таверны, перемыть посуду с вечера и навести порядок в освободившихся комнатах. Потом, когда хозяин просыпался, он выползал на кухню и начинал готовить – тут уж мне приходилось быть на подхвате и помогать, а Мелисса обслуживала первых посетителей, забредавших в таверну, чтобы перекусить или промочить горло после особенно бурной ночной пьянки.
Сегодня мне выпала приборка в общем зале. Обычно, я не очень любила этим заниматься, но сегодня в помещении было на удивление чисто, поэтому я с воодушевлением принялась за работу, стараясь, однако, не шуметь, чтобы не разбудить спящего мужчину. Иногда пододвигаемый стол или лавка пронзительно скрипели, или Мелисса начинала черезчур громко греметь посудой на кухне - в такие моменты у меня почему-то замирало сердце. Однако, долговязый только начинал громче храпеть, и не более того. Осмелев, я даже начала тихонько напевать себе под нос, как делала это обычно, когда работала.

Я так устала от дорог,
Я под собой не чую ног.
Впусти меня на свой порог
И на ночь приюти…

Солнце, заглядывая в маленькие грязные окна таверны, оставляло то тут, то там маленькие лужицы теплого света. Однако, вместе с тем, в таверне становилось все более и более жарко, а остатки пищи на грязной посуде, которую я собирала в большой таз, начали нестерпимо вонять чем-то кислым.
Наконец, я добралась до стола, за которым спал мужчина. Что-то смутно знакомое было в его облике, но я не могла понять, что именно. Заметив под столом кружку, я присела, чтобы подобрать ее и увидела, что на коленях у мужчины, свернувшись клубочком, спала маленькая обезьянка в смешной одежке. Теперь у меня уже не было никаких сомнений, поскольку ручного любимца капитана Барбоссы я узнала сразу.
- Джек?.. Джек, малыш, просыпайся… - я коснулась, было шерстки животного, но он, испугавшись спросонья моего резкого движения, громко заверещал.
Мужчина, державший обезьянку на коленях, заслышав громкий звук, дернулся и со всей силы припечатался лбом к столешнице, после чего последовал поток отборнейшей брани.
- Регетти?! – наконец узнала я пирата, да так и осела на пол, как была.
Мужчина поднял голову и мы встретились взглядами. Его единственный глаз какое-то время смотрел на меня несколько отстраненно. Но, постепенно, вместе с отрезвлением, в эту голову начала возвращаться и память, вследствие чего Регетти тонко вскрикнув не своим голосом, вскочил. Обезьянка, ударившись от такого движения об столешницу, истошно заверещала и запрыгнув ко мне на руки, изо всех сил вцепилась в предплечье.
- Ммммисс Ксения? – наконец, выдавил из себя пират, прижавшийся к стене так, словно хотел в ней раствориться, - Упокой господь вашу душу…
- Регетти! – Я вскочила на ноги и коснулась его руки, - Все в порядке. Я живая. Мы не утонули.
Какое-то время Регетти разглядывал мою правую кисть, которая лежала у него на запястье. Потом, он коснулся пальцев шрамов и глухо проговорил:
- Этого раньше не было.
- Не было. – Согласилась я. – Килевание не проходит бесследно. Даже если ты остаешься в живых.
- Но как?..
- Долгая история, Регетти. Я расскажу ее позже, если у меня появится свободное время.
- Вы работаете здесь? – пират удивился, - Но мисс не место в таверне на Тортуге…
- Равно как и на пиратском судне, однако Элизабет Суонн это не остановило.
- Что вы делаете на Тортуге, мисс Ксения?
- Мы ждем Джека Воробья… - раздраженно бросила я, усаживаясь на лавку напротив Регетти.
- … давайте оставим мисс Суонн в покое… - послышался вдруг сзади знакомый голос, сопровождаемый тяжелой поступью приближающегося человека, - А вот как вы оказались на Тортуге мне будет интересно послушать. Равно как и узнать причины, побуждающие вас искать общества Джека Воробья, – прозвучало, наконец, у меня прямо над головой.
Я обернулась. Рядом, застегивая пуговицы на жилете одной рукой, и держа камзол и шляпу в другой, стоял капитан Гектор Барбосса. Он пристально смотрел на меня. Обезьянка заверещала и легко перепрыгнула к пирату на плечо. А я замерла, пытаясь сообразить, должна ли я радоваться этой встрече или мне стоит испугаться ее.
- Что здесь происходит? – появившийся на пороге Норрингтон мигом развеял все мои сомнения.
Барбосса одним молниеносным движением выхватил пистолет и прицелился.
Грянул выстрел.

19

- 19 -
«Я больше может, не вернусь, а может...
я с тобой останусь…»

Барбосса грязно выругался - из-за моего удара выстрел пришелся по косяку, примерно в полуметре от того места, где стоял Норрингтон, - я не могла спокойно сидеть и смотреть на то, как убивают дорогого мне человека. Впрочем, как оказалось, все мои телодвижения были излишними – Джеймс обладал прекрасной реакцией. За секунду до того, как грянул выстрел, его уже не было на прежнем месте. И, не смотря на все это, мое сердце бешено колотилось от испуга.
- Какого дьявола вы творите, мисс?! Вы не хотите, чтобы я убил этого человека?
- Нет. Не хочу. Уже не хочу.
От моего неожиданно-прямолинейного ответа у Барбоссы брови полезли на лоб от удивления. Он молча засунул пистолет обратно за пояс, с мрачным видом наблюдая, как Джеймс, который до этого скрылся за стойкой, осторожно подходит ко мне, держа руку на эфесе своей сабли. Регетти с ошарашенным видом наблюдал за происходящим.
- Очень удивлен вашему решению, мисс Ксения. Я могу узнать мотивы, которыми вы руководствуетесь? – наконец, вымолвил Барбосса, пристально глядя мне в глаза.
- Все очень просто, капитан… - я натянуто улыбнулась, - Джеймс помог нам с Олей бежать из тюрьмы, куда нас посадил лорд Бекетт. А потом, на «Голландце»…
- Подождите-подождите, мисс! – Барбосса раздраженно махнул рукой, - Я не успеваю за ходом ваших мыслей. В первую очередь, меня интересует, что произошло после вашего килевания и каким образом вы очутились в Порт-Рояле?
- О, это очень длинная история, капитан Барбосса…
- Тогда вы немедленно мне ее расскажете, мисс. Сию же секунду.
Мы пристроились, было, за тот же стол, за которым сидел Регетти. Подошедшая Мелисса, бросив испуганный взгляд на Барбоссу, попросила меня помочь ей, поэтому, извинившись, мне пришлось покинуть общий зал и проследовать вслед за женщиной на кухню. Пока мы вдвоем вешали большой тяжелый чан с водой над очагом, она шепотом расспрашивала меня о том, давно ли я знаю капитана Барбоссой и при каких обстоятельствах состоялось наше знакомство. Пришлось соврать ей, сказав, что он когда-то ходил на одном судне с моим отцом.
- Аааа… - многозначительно протянула Мелисса, - Кстати, я слышала выстрел…
- О, это капитан так своеобразно почтил память моего папеньки. Он всегда так делает при нашей встрече. Никак не могу привыкнуть к подобному чудачеству с его стороны… - ляпнула я, изо всех сил надеясь, что женщина поверит во всю эту чушь и отстанет от меня с вопросами.
Мелисса поверила. Я, прихватив с кухни бутыль с ромом и четыре глиняных кружки, поспешила вернуться в зал, к мужчинам, надеясь, что они еще не поубивали друг друга в мое отсутствие. К счастью, все трое обнаружились за тем же столом. Судя по серьезным выражениям лиц Барбоссы и Регетти, Норрингтон описывал им одно из наших бурных приключений.
- Мисс..! – завидев меня, капитан махнул рукой, подзывая ближе. – У меня возникла новая идея. Сейчас я вынужден отлучиться по неотложным делам, о которых забыл, ошеломленный нашей весьма неожиданной встречей. Тем более что, как я вижу, вы тоже не совсем располагаете свободным временем в данный момент. Поэтому, предлагаю вам, мисс Ольге и мистеру Норрингтону присоединиться ко мне за сегодняшним ужином в моей каюте на «Надежде»... Благо, Тиа Далма, думаю, будет рада вас увидеть…
- Тиа Далма все еще на вашем корабле? – воскликнула я, проигнорировав ряд сложных словесных оборотов капитана, - Но… вы же должны были доставить ее домой сразу после того, как мы вытащили Джека из Тартара!
- Так сложились обстоятельства… - невозмутимо ответствовал Барбосса, пряча улыбку в бороде.
- Ой, капитан… - я рассмеялась. – Вы что-то не договариваете.
- Всему свое время, мисс. Ну так мне присылать за вами шлюпку вечером?
- Конечно! Конечно присылать..!
- Тогда, ближе к полуночи мистер Регетти будет ждать вас на пристани…

Весь оставшийся день я летала как на крыльях. Мысль о встрече с Тиа Далмой почему-то придала мне сил. Я была уверена в том, что шаманка могла помочь мне в сложившейся ситуации с Эридой. Вера в силу Тиа Далмы была такой же непогрешимой, как и в верность Джеймса. Последний, кстати, далеко не с восторгом воспринял идею о посещении пиратского корабля, да еще и поздним вечером, но спорить не стал. Я отрядила его к Ольге - сообщить радостную новость.
Джилетта мы решили оставить в таверне – во-первых, молодой человек весь день работал на погрузке в порту и буквально валился с ног от усталости, а во-вторых, Барбосса упомянул в своем приглашении только троих человек, поэтому не стоило рисковать и злоупотреблять и без того удивительным гостеприимством капитана. Около полуночи мы втроем подошли к пристани. Лунный свет, посеребрив поверхность чернильно-черной воды, играл бликами на мокрых бортах стоявших в гавани кораблей. В темноте ночи суда напоминали огромных величественных птиц, которые устало сложили свои паруса-крылья и задремали, мерно покачиваясь на волнах. Было удивительно тихо – сюда уже не доносились звуки города, который, казалось, с наступлением темноты, начинал жить собственной жизнью.
На причале нас действительно ждал Регетти, но на сей раз, он был уже не один, а на пару со своим неотлучным дружком – Пинтелем. Пират, подготовленный к встрече с нами, не выражал таких бурных эмоций, как Регетти, и на удивление тепло поприветствовал меня и Олю.
«Вот что значит «хорошая кухня»! Приличную кормежку не сразу забудешь…»
Мы забрались в шлюпку. Пираты сразу взялись за весла, и ровно и слаженно налегая на них, быстро вывели наше суденышко из порта. Как оказалось, «Надежда» причалила почти у самого входа в бухту, держась в тени правого скалистого берега. Какими доводами руководствовался Барбосса, бросая якорь в таком небезопасном месте, - для меня оставалось загадкой, ведь любой маломальский приличный шторм мог легко зашвырнуть корабль на скалы.
Впрочем, пуститься в более подробные размышления мне не дали – шлюпка с глухим стуком ткнулась в борт «Надежды». Я подняла голову, разглядывая нависшее надо мной судно. В нос ударил терпкий запах мокрой древесины. Где-то прямо здесь, под маслянисто-блестящей кромкой воды, меня тащили под килем «Надежды». Тогда все было иначе. Тогда Джеймс Норрингтон еще был врагом, а Джек Воробей  казался самым притягательным мужчиной на свете.
Как все изменилось!..
- И все-таки, мы с тобой дуры, подружка… - шепнула Оля, сжав в темноте мою ладонь.
- Да нет, что ты! – как можно более будничным тоном ответила я, - Подумаешь, какая мелочь – посреди ночи лезть на пиратское судно, имя в наличии только одного мужчину, и без оружия.
- Зато какого мужчину! – подруга хохотнула, хлопнула меня по плечу и, подтянувшись на руках, первой полезла по забортному трапу наверх; я с замиранием сердца следила за ее подъемом.
К счастью, сидевшие в лодке мужчины ни слова не поняли из нашего диалога – Оля, предусмотрительно, сразу перешла на русский язык. Я видела, что Джеймсу это не понравилось, но в данный момент его мнение интересовало меня меньше всего – впереди, словно спасательный круг на воде, маячил разговор с Тиа Далмой. Честно говоря, меня немного потряхивало, - что если даже шаманка не в силах будет справиться с тем… наваждением, проклятьем, наговором, который решила наслать на меня Эрида?
-… мисс, поднимайтесь! – голос Регетти вырвал меня из моих невеселых размышлений, - Или вы планируете ужинать прямо здесь?
- Нет, что вы! Как же я могу пропустить ужин в каюте капитана Барбоссы?! – я рассмеялась, стараясь придать своему тону непринужденные нотки, и поспешила забраться на судно.
Сразу следом за мной начал подниматься Джеймс – в какой-то момент я даже начала бояться, что могу, ненароком, наступить ему на руку. К счастью, этого инцидента удалось избежать, - зато на палубу «Надежды» мы поднялись практически одновременно. И как раз вовремя – навстречу нам, рассекая толпу любопытных пиратов, подобно ледоколу, бороздящему Северно-Ледовитый океан, выступал капитан Барбосса собственной персоной.
- Добрый вечер, мисс… Мистер Норрингтон… - изобразив наигранное радушие на лице, мужчина, театральным жестом сорвав с головы шляпу, отвесил нам поклон, чем вызвал у меня и Оли приступ безудержного хихиканья. Впрочем, даже Джеймса, кажется, это поразило – по крайней мере, на его лице было написано неподдельное изумление.
- И вам доброго вечера, капитан Барбосса… - я присела в дурашливом реверансе, - Теперь, когда мы закончили обмениваться этими глупыми и никому не нужными любезностями, может быть, проследуем, наконец, в вашу каюту?
- Только после вас, мисс! Я надеюсь, вы еще не забыли, где она находится? – Барбосса многозначительно подмигнул мне.
Команда дружно заржала, превратно истолковав смысл неоднозначного высказывания пирата. Я почувствовала, как мое лицо заливает краска стыда. Оля натянуто улыбнулась.
- Мужчины… - процедила она сквозь зубы и, схватив меня за руку, быстро потащила в сторону двери, ведущей в каюту Барбоссы. Норрингтон поспешил за нами.
На пороге каюты мы нос к носу столкнулись с Тиа Далмой. Шаманка, которую мы чуть не сбили с ног, внезапно появившись в непосредственной близости от нее, громко хмыкнула и поспешила сделать шаг назад, дабы пропустить нас в слабо освещенное помещение. Барбосса, замыкавший шествие, плотно затворил за собой дверь, скрывая нас от любопытных взглядов команды, не забыв, однако, пару раз рявкнуть на особо зазевавшихся матросов.
- Чертово отребье..! – проворчал Барбосса, грузно плюхаясь на стул, - Садитесь, мисс! Или, вам угодно есть стоя? Мистер Норрингтон, и вас это тоже касается. Вот уж честно признаюсь, никогда бы не подумал, что мне предстоит ужинать в вашей скромной компании!
- Взаимно, капитан… - сухо ответствовал Джеймс, подсаживаясь к столу.
Я огляделась по сторонам. Каюта, казалось, совсем не изменилась с тех пор, как я последний раз бывала здесь – помнится, тогда я заносила капитану его ужин. Все тот же огромный круглый стол, и тот же большой сундук, в котором хранились карты и навигационные приборы, та же постель в углу, правда, кажется, чуть больше помятая, нежели в тот день... Впрочем, тусклый свет, отбрасываемый жестяным фонарем в руках Тиа Далмы, выхватывал из темноты и незнакомые мне предметы. А еще… изменился запах. В каюте тонко пахло сандалом и какими-то пряностями, или, может быть, духами. Впрочем, это было совсем не удивительно – ведь этот аромат был присущ маленькой шаманке, пристально глядевшей на меня в этот момент.
Проигнорировав приглашение Барбоссы, мы кинулись к Тиа Далме, до этого молча стоявшей в углу, куда мы ее оттеснили. Шаманка, ласково улыбаясь, по очереди обняла нас, что-то бормоча на непонятном языке, и каждой пристально посмотрела в глаза. На моем лице ее взгляд задержался несколько дольше. И вроде бы ничего особенного во взгляде этих пронзительно-карих глаз не было, да только почувствовала я, что все мысли, страхи и сомнения мои, как на ладони стали видны этой удивительно проницательной женщине.
- Мне надо с тобой поговорить. Наедине... – шепнула я Тиа Далме, крепко сжав ее руку. Шаманка чуть заметно кивнула и, лучезарно улыбнувшись Барбоссе, с величественностью, достойной самой королевы, прошествовала к столу, дабы занять свое место – по правую руку от капитана.
Мы же, особенно не церемонясь, просто плюхнулись на свободные стулья – насыщенный волнительными событиями день, плюс утомительная работа сделали свое дело, - лишили нас последних остатков женственности. Впрочем, в этом не было ничего удивительного, ибо, чем меньше ты смахиваешь на представительницу женского пола, живя на Тортуге, тем тебе спокойнее за свою жизнь… и за все остальное.
Какое-то время, все молча поглощали еду – свежий хлеб, вкупе со свининой, затушенной с овощами, и душистое красное вино отбивали всякое желание разговаривать. Я попутно ломала голову, пытаясь отгадать, кто же может так потрясающе готовить в невыносимых условиях корабельной кухни. Судя по всему, это был кто-то из новой команды Барбоссы, потому что уже знакомых нам Пинтеля и Регетти на камбузе я совсем не могла представить.
Капитан, первым прикончивший свою порцию, вальяжно откинулся на стуле и, пристально посмотрел на нас с Ольгой. От этого взгляда у меня кусок в горле стал  комом – я закашлялась.
- У меня такое чувство, что вы сейчас прикажете вздернуть нас на ноке ближайшего рея! - насмешливо сказала Оля, хлопая меня по спине.
- Пока нет смысла с вами кончать, мисс. Рано… - Барбосса захохотал, - Кажется, когда-то я уже говорил кому-то эту фразу. Давненько было дело.
- Успокоили, - буркнула я, наконец прокашлявшись и отодвигая от себя пустую тарелку.
Тиа Далма, внимательно наблюдавшая за нашей небольшой перепалкой, грубовато рассмеялась. И даже Джеймс улыбнулся – кажется, он понял, наконец, что здесь нам ничего не угрожает. Оля, театрально возведя глаза к небу, то есть, в нашем случае – к потолку, сокрушенно покачала головой. Это вывело меня из состояния душевного равновесия, и я нервно фыркнула, пытаясь подавить приступ хохота. Впрочем, это мне не особо помогло – и вскоре я присоединилась к вовсю заливающейся Тиа Далме. Спустя мгновение смеялись все.
- И после этого, мне еще говорят, что я на всю голову больна? – наконец, смогла выдавить я, когда веселье немного поутихло, - Что это вообще было?
- Массовая истерия, - шепнула мне Ольга по-русски, а потом уже добавила более громко для остальных, - Посмеялись – и ладно. Какие у нас теперь планы?
- Вы расскажете нам, что было с вами после того, как мистер Норрингтон приказал вас казнить…
Я вздохнула. Снова вспоминать не самые приятные события нашей жизни не хотелось.
Тиа Далма сочувственно посмотрела на меня и чуть заметно кивнула головой.
- Хорошо. – Оля, быстрее собравшаяся с мыслями, решила начать первой, - Если вам интересно.
- Пожалуйста, мисс… - Барбосса подался вперед, - Мы вас внимательно слушаем…
Оказалось, во второй раз рассказывать о своих приключениях, пусть и не очень приятных, было гораздо проще. Возможно, сказывалось то, что прошло достаточное время, чтобы сгладить болезненные моменты, или, может быть, причина крылась в том, что это был уже именно во второй раз. Так или иначе, но мы, уже не перерываясь на всхлипы и вздохи, довольно сухим и обстоятельным языком поведали Барбоссе и Тиа Далме о наших приключениях, начиная с того момента, как меня протащили под килем «Надежды» по приказу Норрингтона,  заканчивая нашим невеселым житьем на Тортуге и ожиданием появления Джека Воробья. Барбосса на протяжении всего рассказа только качал головой и изредка покрякивал от удивления. Тиа Далма, похоже, была несколько меньше впечатлена нашими приключениями, - по крайней мере, ее лицо оставалось спокойным и беспристрастным все время, пока мы вели повествование о наших приключениях. Про свой сон, однако, я умолчала. Это был разговор, не предназначенный для посторонних ушей. Я надеялась, что в конце ужина, капитан позволит нам с Олей остаться с шаманкой наедине.
- Даааа… - многозначительно протянул Барбосса, когда мы, наконец, закончили свой рассказ, - Честно признаюсь, вы меня вновь удивили, юные мисс…
- Мы сами себя удивляем, капитан! – усмехнулась Оля, - Так удивляем, что потом даже не верим в то, что все это было совершено с нашим непосредственным участием.
- Словно дурной сон… - пробормотала я.
- Что вы сказали, мисс? – переспросил Барбосса.
- Я говорю, что теперь все пережитое – словно дурной сон. Ну… - тут я подняла глаза на Джеймса, который задумчиво разглядывал серебряный браслет, который я ему подарила, - Впрочем, наверное, не совсем все…
- Я вижу. – Капитан многозначительно крякнул, - Что же, в данном случае, можно считать, что мистера Норрингтона к вам… то есть к нам тогда само провидение послало.
- … или Эрида… - вдруг подала голос Тиа Далма.
- Такое возможно? – Джеймс поднял голову.
- Она же богиня! – я пожала плечами, - Для нее нет ничего невозможного..!
- Ты ошибаешься, моя дорогая… - Тиа Далма покачала головой, - Даже у нее есть свой предел.
В каюте повисла тишина. Я, попутно припоминая детали своего сна, пристально вглядывалась в лица собеседников, пытаясь понять, о чем они думают. Лицо Джеймса было сосредоточено, брови, привычно сошедшиеся на переносице, наглядно демонстрировали серьезность его размышлений. Барбосса задумчиво водил пальцем по столешнице, выводя какие-то, ему одному известные узоры. А Тиа Далма смотрела то на меня, то на Ольгу своими темными глазами и один только черт знал, что творилось у нее в голове в данный момент.
Наконец, шаманке это явно надоело – она поднялась из-за стола.
- Я думаю, что девушки уже устали и им пора вернуться на берег…
- Да. Пожалуй ты права. Сейчас я распоряжусь на счет шлюпки - Барбосса поднялся на ноги и быстрым шагом вышел из каюты.
- Джеймс… - я с виноватым лицом повернулась к Норрингтону, - Ты позволишь..? Нам нужно обсудить с Тиа Далмой некоторые личные вопросы.
- Конечно! – мужчина натянуто улыбнулся и покинул каюту; однако странное выражение его глаз заставило мое сердце тревожно сжаться – он явно чего-то опасался.
Поскольку времени у нас и так было в обрез, я быстро и сбивчиво пересказала суть сна шаманке. Тиа Далма слушала меня очень внимательно, придвинувшись практически вплотную, - так, что я даже чувствовала ее дыхание на своем лице. Оля, напротив, отошла от нас подальше, напустив на себя мрачный вид. Было не сложно догадаться, что подруга сердится на меня из-за того, что я не поделилась с ней своими страхами, доверив их только шаманке.
Мои догадки подтвердились, когда я закончила свой рассказ.
- Почему ты мне не рассказала?! – обиженно воскликнула Оля.
- Я не знаю…
- Блин, как дитя малое, ей-богу! Ведь не хуже меня знаешь, что дурные сны надо рассказывать, чтобы они не сбывались!
- Оль… ну не обижайся… - я не знала, что еще сказать в свое оправдание и поэтому, просто подошла к ней и, уткнувшись лбом ей в плечо, промычала, - Прости пожалуйста.
Подруга, бросив на меня последний сердитый взгляд, сокрушенно вздохнула и сгребла в свои, такие родные объятия. Я радостно облапила ее и отвесила парочку звонких поцелуев в щеки.
Шаманка рассмеялась.
Впрочем, через мгновение, ее лицо приняло серьезное выражение.
- Ну все, хватит. Теперь, слушай меня внимательно. Ты не должна бояться угроз Эриды…
- Но она же богиня..! Богиня!
- Да, действительно… Но ты забыла одну очень важную вещь, моя дорогая. Эрида – богиня хаоса и разрушения. Ей неподвластны чувства. Нет, конечно, она может управлять ненавистью или завистью – но не любовью. Она не может заставить одного человека полюбить или разлюбить другого. Понимаешь? Так что здесь тебе нечего бояться.
Я почувствовала, как с моей души свалился огромный камень. Чувство облегчения захлестнуло меня настолько, что из глаз, неожиданно, потекли слезы. Я глупо заулыбалась.
- Ты не представляешь, какой счастливой ты сейчас меня сделала… - прошептала я, потому что голос отказался служить мне, - Спасибо. Спасибо! Только… я не могу понять…
- Зачем она тебе это сказала?
- Да.
- Ну, это же просто! – в разговор вступила Оля, - Ты и сама могла бы догадаться, если бы подумала немного. Это до банальности просто..! Если сказать ребенку, что ему нельзя что-то делать – он обязательно это сделает. Примерно такой же случай. Сама того не желая, ты могла начать тянуться к Джеку, потому что тебе уже сказали, что между вами будут нежные чувства.
Тиа Далма согласно покивала головой, бросив на Ольгу одобряющий взгляд.
- Зигмунд Фрейд недоделанный, блин… - я скрипнула зубами, - В психологию поиграть решила.
- Но это далеко не все, дорогая! – шаманка проигнорировала мое возмущение, скорее всего по той причине, что не поняла ни слова, из сказанного мной, - Да, Эриде действительно не подвластна любовь, как чувство – это так. Но есть такая вещь, как вожделение. Похоть. Страсть. Всепоглощающая. Всеразрушающая. Она уже лишила одного человека воли таким образом, подчинив его себе, и сделав своим рабом…
- Дэйви Джонс? – догадалась я.
- Да, Джонс. Если в душе человека найдутся струнки, на которых можно поиграть – Эрида это сделает, не сомневайся. Вот чего тебе надо опасаться… - взгляд Тиа Далмы был серьезен.
- Хорошо. Я поняла. Я буду осторожна.
В этот момент в каюту заглянул Барбосса.
- Мисс, шлюпка готова. Пинтел и Регетти доставят вас и мистера Норрингтона на берег.
- Хорошо. Спасибо… - растерянно пробормотала я и повернулась к Тиа Далме.
- Ну, вот нам и пришла пора прощаться, мои дорогие… - шаманка улыбнулась, - Я чувствую, что наши дороги расходятся, и мы более не встретимся. На вашем пути было много врагов, но я хочу, чтобы вы запомнили и друга.
Она по очереди обняла нас. Слезы подступили к горлу, не смотря на то, что я усиленно гнала их прочь, пытаясь выглядеть веселой. Тиа Далма была первым человеком, принявшим нас, и единственным, кто ни разу не предъявил к нам каких-либо претензий. Она просто приняла нас такими, какими мы были. Никогда ничего не требовавшая, и ни на чем не настаивавшая, шаманка могла одним только взглядом убедить в необходимости тех или иных действий. Разве мы с Олей не бросились в бездну Тартара по ее просьбе?
Бросились. Более того – приняли, как данность.
Удивительная тонкость и чуткость в понимании человека и человеческих отношений никак не вязались в ней с ее яркой, дикой внешностью. Она была нашим другом. Да, другом странным, необычным, - но кто мы такие, чтобы выбирать друзей по их внешности?
И теперь нам предстояло расстаться. Навсегда. Сердце сжалось от нахлынувшего отчаяния.
- Ну… мы пойдем. Спасибо тебе за все.
Больше добавить здесь было нечего. Не говоря больше ни слова, мы с Олей пошли, было к двери, - и тут, оклик Тиа Далмы остановил нас на полпути.
- Ваше ожидание будет вознаграждено. Джек Воробей прибудет на Тортугу с новой луной.

Обратный путь проходил в полном молчании.
Это казалось вдвойне удивительным, ведь с нами в шлюпке находились Пинтел и Регетти, вновь сидевшие на веслах. Тем не менее, даже они притихли, заметив угрюмые выражения наших лиц. Джеймс, занявший в этот раз место на носу лодки, бросал на меня осторожные взгляды, видимо, пытаясь понять, что происходит в моей душе. А я искренне радовалась темноте Карибской ночи, скрывающей слезы, которые против моей воли текли из глаз.
«Вот и перевернута еще одна страница…»
Позже, уже на причале, мы неожиданно тепло попрощались с пиратами. Регетти, растрогавшись, вдруг обнял Ольгу, чем поверг нас с Джеймсом в некоторое изумление. Впрочем, Пинтел, не преминул  воспользоваться ситуацией, и отпустил пару веских шуточек на сей счет, после чего получил два увесистых подзатыльника – один от Оли, другой от Регетти.
- Ты чего же творишь, дубина стоеросовая? – напустился пират на своего приятеля.
- А ты разве не видишь? Я прощаюсь с мисс Ольгой и мисс Ксенией, которые были добры к нам. А ты, коли тебе заняться нечем, иди обратно в шлюпку!
Пинтел замолчал и насупился, но уходить не стал. Оля только покачала головой, слушая перебранку пиратов. Я рассмеялась и взъерошила Регетти волосы.
- Прощайте, мисс.
- Прощай, Регетти. Прощай, Пинтел.
- Прощайте… - Пинтел осторожно пожал мою руку.
После этого мы еще долго стояли на причале, глядя, как лодка с пиратами удаляется и постепенно скрывается из виду. На душе было пусто и холодно, а объяснить причину этого я не могла. То есть, конечно, причина-то как раз была видна, как на ладони. Но сам факт, что расставание с людьми, пусть немного, но поучаствовавшими в нашей судьбе, было таким печальным, действовал на меня весьма удручающе. Что же тогда будет, когда придет время покинуть этот мир, и оставить здесь людей, ставшими такими бесконечно дорогими?..
Как Джеймс.
Я украдкой бросила на него взгляд. Он стоял, привычным жестом заложив руки за спину, и пристально смотрел на море. Выражение его лица красноречиво говорило о чувствах, которые он испытывал. Джеймс был в смятении. Впрочем, как и я.
- Ну что, идем спать? – Оля взяла меня за руку, - Денек был не из легких. До прибытия Джека еще много времени – только вчера было полнолуние. Наверное, мы еще пока поработаем? Правда, ты как хочешь, а я завтра не намерена идти в эту чертову таверну. В конце концов, когда у хозяина очередное похмелье, он может себе позволить день отлежаться. А мы что, не люди что ли?
- Да… - рассеянно пробормотала я, посмотрев на небо, затянутое плотными облаками. – Идем спать. То есть, ты иди, а мы… Ой, нет. Нельзя в одиночку. То есть, я хочу сказать… мы… Уф.
- О чем ты? – подруга изумленно заглянула мне в глаза.
Я отвела взгляд, чувствуя, как краска стыда заливает мое лицо.
- Ты хочешь провести эту ночь с ним? – перешла на русский Оля, чтобы помочь мне.
- Да. Только я не знаю, как сказать ему об этом.
- А ты и не говори! – Оля ободряюще улыбнулась и похлопала меня по плечу, - Я сниму на ночь другую комнату. А вы можете спать в нашей с тобой, она больше, да и кровать там…
- Мне стыдно… - я подняла на Ольгу глаза. – Прости меня.
Она крепко сжала мою ладонь, грустно улыбнулась и лишь покачала головой.
- Не извиняйся. Я все понимаю. И искренне надеюсь, что он понимает тоже. Иначе… - подруга пожала плечами, бросив быстрый взгляд на Джеймса. Мужчина же молча смотрел на море. Он делал вид, будто бы ему абсолютно все равно, что мы с Олей разговариваем между собой так, что он не может нас понять. Но я-то чувствовала его обиду.
- Джеймс, пойдем… - я ласково улыбнулась, подойдя ближе и взяв его за руку, - У нас с тобой сегодня будет целая комната, и все время этого мира… До тех пор, пока мы не заснем.
Даже в темноте было видно, как сверкнули радостью его глаза.
И мы втроем поспешили в нашу таверну. Небо на востоке уже начинало светлеть.

20

- 20 -
«Когда ты вернешься, все будет иначе
и нам бы узнать друг друга…»

- …Ксюша! Ксюша, проснись!.. - кто-то усиленно тряс меня за плечи, пока я изо всех сил боролась с очередным ночным кошмаром, - Проснись!
Я распахнула глаза и резко села на постели, тяжело дыша. Рядом со мной смутным силуэтом вырисовывалась фигура Джеймса. Плотно задернутые шторы, не пропускали в помещение солнечный свет и свежий воздух с улицы – в комнате было нестерпимо душно. Все вокруг пропахло моим страхом – терпкий запах пота ударил в нос. Я провела рукой по лбу – ладонь моментально стала влажной. 
- Боже… Опять этот сон…
- Что случилось? – Джеймс, сидевший рядом, обнял меня за плечи и привлек к себе.
- Ничего. Ничего, хороший мой… - я прижалась к нему, спрятав лицо у него на груди, - Просто дурной сон приснился. Просто сон. Страшный сон, который никогда не сбудется. Потому что Уилл этого не допустит… не смотря ни на что. Не должен допустить.
- Чего не допустит Уилл? – в голосе Джеймса послышались удивленные нотки.
- Гибели Элизабет. Мне снится ее смерть. Почти каждый день… - я перешла на шепот, чтобы он не услышал звеневших в голосе слез, - Это ужасно.
Джеймс ласково погладил меня по волосам, прижался теплыми губами ко лбу. Я вздохнула и закрыла глаза. Было хорошо вот так вот – сидеть вдвоем, чувствовать присутствие друг друга, слышать стук сердца под своей ладонью, ощущать его теплое дыхание на своей шее. Мысль о том, что, в скором времени, мне придется от всего этого отказаться ради обыденности и банальности жизни в моем мире, словно ножом резанула по сердцу. Без любимого человека рядом… Я пыталась успокоить совесть увещеваниями о том, что там остались мои родители и мои друзья, но совесть меня не слушала. Самый лучший и самый близкий друг, моя Оля, находилась сейчас рядом со мной, здесь, в этом мире.
«Но я не могу просить Ольгу остаться вместе со мной…»
- О чем задумалась? – голос Джеймса вырвал меня из моих невеселых размышлений.
- Я думаю о том, на что я тебя променяю, вернувшись домой.
- И? – он немного отстранился, чтобы заглянуть мне в лицо.
- … и меня не совсем устраивает то, что я приобретаю и чего лишаюсь.
- Тогда, может…
- Не может, Джеймс! – я вскочила с кровати,-  Не может. Я – не могу. Там осталась вся моя жизнь. Там… родители мои, понимаешь? Черт… - я рухнула на пол, закрыв лицо руками.
«Это не честно. Это хуже всякого проклятья…»
Скрипнула кровать – Джеймс спустился на пол, подошел ко мне и сел рядом. Я почувствовала его  руки на своих плечах, - он снова обнимал меня. Молча. Без упреков. Без просьб. Понимая мое решение и принимая его. И от этого было еще больнее.
- Я просто хочу, чтобы ты знала…  - вдруг нарушил тишину его хриплый голос, - Ты не похожа на леди. Ты вообще не похожа ни на одну из женщин, которых я когда-либо встречал. Я знаю, что общество, возможно, осудило бы меня за такой выбор. Но я бы хотел… Я был бы очень счастлив, если бы ты осталась… со мной.
- Я знаю, Джеймс, - я подняла на него глаза, вглядываясь сквозь пелену слез в это бесконечно дорогое лицо, - Я знаю, родной.
В этот момент дверь в комнату распахнулась. На пороге возникла Оля – и радостный вопль замер у нее на устах. Она удивленно уставилась на нас.
- А чего это вы на полу сидите? Да еще и… одетые?..
Я прыснула сквозь слезы. Джеймс, сначала не поняв двусмысленности сказанной фразы, удивленно воззрился на девушку. Видя его замешательство, я засмеялась еще пуще прежнего. Норрингтон, наконец догадавшись, о чем шла речь, смутился и покраснел, пряча глаза, - что не могло не вызвать умиление. Хотя в данной ситуации стыдиться было на самом деле нечего – мы всю ночь проговорили, лежа в объятиях друг друга.
- Ох, Оля…Ну ты и выдала!
- Что?!
- Да нет, ничего. Все в порядке. Мы уже встали и сейчас спустимся завтракать.
- Отлично! - Подруга развернулась, было, чтобы уйти, но я, поднимаясь на ноги, окликнула ее.
Оля замерла на пороге вполоборота в мою сторону.
- Слушай, а ты к Эндрю так же ворвалась в комнату сегодня?
- Ммм… Да, так же, - подруга самодовольно улыбнулась, - было очевидно, что воспоминание об этом доставляет ей немалое удовольствие.
- Зачем?! – ошарашено пробормотал Джеймс, поднимаясь на ноги вслед за мной.
- Как это зачем? – возмутилась подруга, - Зато, вы бы видели его лицо!
И хихикая, Оля удалилась из нашей комнаты, напоследок громко хлопнув дверью. Я, улыбаясь, покачала головой и, усевшись на кровать, начала натягивать сапоги. Джеймс присел рядом. Кажется, он все еще пребывал в некоторой прострации от бесшабашного поступка моей жизнерадостной подружки. А Оля, судя по всему, была просто счастлива – ведь нам в кои-то веки нам стало точно известно, что ждет впереди. И от этого тревожно щемило сердце.

Это просто счастье - путь домой,
Где туман над рекой и далекий такой
Мой близкий берег.
Это просто счастье - путь домой,
Где любовь и покой, где любовь и покой
Нас ждут и верят…

Слова незатейливой песенки замерли у меня на губах. В горле что-то перехватило, и голос превратился в тягучий хрип вперемешку со всхлипами. Я постаралась не разреветься. Это было глупо и бессмысленно – жалеть себя в данной ситуации. И, тем не менее, я жалела, и чувствовала себя бесконечно несчастной. Жизнь превратилась в дурацкий сериал, в котором я, как какая-нибудь Марианна или рабыня Изаура бесконечно лила слезы над своей злополучной судьбой. И самое страшное было то, что я ничего не могла поделать в этой ситуации. Я была совершенно беспомощна. И я ненавидела себя за слабость, которая мешала мне спокойно находиться рядом с Джеймсом, наслаждаясь каждой минутой проведенной с любимым человеком.
- Все в порядке? – он пристально посмотрел на меня, - Вид у тебя какой-то… невеселый.
- Конечно, все в порядке. – Я взяла его за руку, - Идем?..
Завтрак прошел в веселой и дружеской атмосфере. Примостившись за столом в самом углу зала, мы, кажется, болтали обо всем на свете. Эндрю, бросая настороженные взгляды на Олю, рассказывал, как девушка ворвалась в его комнату с утра пораньше, и с радостным воплем стянула его за ноги на пол. Подруга же, в свою очередь делясь впечатлениями от своей утренней диверсии, со смехом описывала лицо ошарашенного Джилетта.
- … он даже, бедный, среагировать не успел! Замер, как бревно – видимо попытался притвориться мертвым. А оно мне на руку. Я его за ноги хвать – и на пол! – хохотала девушка.
Было удивительно и почему-то очень радостно от того, что Эндрю, не смотря на все его настороженное отношение к нам, ничуть не обиделся на выходку Оли, и весело смеялся вместе со всеми. Пообщавшись с молодым человеком более плотно, чем того позволяли рамки пассажира, пребывающего на военном судне, можно было понять, что Джилетт – приятный собеседник, балагур и просто хороший парень. Особенно теперь, когда он снял свой дурацкий белый парик, который ему совершенно не шел.
- Ну, какие планы у нас сегодня на день, раз уж мы решили дружно сегодня не работать?
- Раз мы не работаем, значит – отдыхаем! – Оля удивленно посмотрела на меня, - Разве может быть что-то другое?
- Нет, ты не поняла. Я имею в виду…
- Да знаю я, что ты имела в виду. Честно говоря, с трудом представляю, чем можно занять себя на Тортуге. Может, попробовать погулять по городу и окрестностям?
- Прогулка по Тортуге. Как романтично… - я фыркнула, отодвигая от себя кружку из-под молока.
- Ну, это тебе у нас нужна романтика сейчас, когда ты вся такая влюбленная, а мы с Эндрю и простой прогулкой можем довольствоваться. Правда, Эндрю? – Оля похлопала молодого человека по плечу.
- Тебе не кажется… эээээм… что это несколько двусмысленно сейчас прозвучало? – мило улыбаясь спросила я, подмигнув Джеймсу, сидевшему как раз напротив меня.
Эндрю закашлялся и начал стремительно краснеть. Оля рассмеялась и похлопала молодого человека, на сей раз по спине, чтобы тот не подавился. Я захихикала, наблюдая за тем, как краска равномерно покрывает лицо Джилетта, начиная с кончика носа и заканчивая мочками ушей.
- Не портите мне офицера! – буркнул Джеймс, пряча улыбку, - Нахальные девчонки…
- Еще скажи «пиратки», - услужливо подсказала Оля.
- И скажу. Потому что на пираток вы весьма и весьма похожи.
- Что, рожи такие бандитские? – поинтересовалась я, невинно хлопая ресницами.
- Да нет. С лицами у вас все в порядке, - Джеймс улыбнулся, - А вот говорите вы порой так, что даже уши в трубочку сворачиваются…
- Что-что ты только что сказал? – переспросила Оля, подаваясь вперед, - Ты где это услышал?
- Так от вас же и услышал… Я про что и говорю.
Зал таверны снова заполнился нашим громким веселым смехом.

А день был поистине удивительный. Или мне это только так казалось? После завтрака, мы вышли из таверны, и направились в сторону побережья, подальше от городской суеты. Вот ведь удивительно, правда?.. Средневековый город. Ни тебе машин, ни дымящих заводов, ни шумных локомотивов, - и все равно, вырываться из него, побыть какое-то время в лоне природы было необходимо даже здесь. И мы, вдоволь наслушавшиеся всего этого средневекового шума, спешили берегом моря, стараясь уйти как можно дальше.
Как оказалось, это было весьма проблематично. Бухта Тортуги с двух сторон была ограничена высокими скалами, которые, казалось, вырастали прямо из воды. Поэтому, нам пришлось довольствоваться тем, что мы нашли – маленький песчаный пляж, отгородившийся от остального побережья узкой полоской тропического леса. Здесь мы были скрыты от посторонних глаз, - нас можно было заметить разве только с моря. А поскольку никакого интереса для заходящих в бухту судов мы явно представлять не могли, нами было принято решение здесь и остановиться. «Дабы на время отстраниться от цивилизации…» - с умным видом изрекла Оля, плюхаясь на песок и блаженно вытягивая ноги.
И мы честно от нее отстранялись.
Наплевав на все приличия, мы с Олей, скинув одежду на нагретый солнцем песок, визжа и поднимая кучу брызг, бросились в теплые волны, ласково набегавшие на наш маленький пляж. Подруга сразу целенаправленно куда-то погребла, а я, быстро вспомнив о том, что не умею плавать, барахталась на мелководье, чувствуя, как море бережно покачивает меня на волнах. Я не рисковала заходить глубже, чем по грудь и старалась не упускать берег из виду. Все-таки неприятных воспоминаний, связанных с водой за все время нашего пребывания в этом мире было предостаточно. Потом я бегала по всему пляжу, спасаясь от Джеймса, вознамерившегося накинуть на меня свой камзол, - видите ли ему не нравилось, что Эндрю видит меня в одном только белье. В итоге, когда мне удалось скрыться от него в лесочке, спрятавшись за деревьями, он, перехитрив меня, зашел с другой стороны и, схватив в объятия, начал покрывать соленую от морской воды кожу жаркими поцелуями. Голова шла кругом, сердце молотом стучало где-то в ушах, и я чувствовала себя бесконечно счастливой.
Ближе к вечеру, Оля и Джеймс ушли в город, чтобы принести нам чего-нибудь из еды, а мы с Эндрю набрали плавника и развели небольшой костер. Потом молодой человек вызвался сходить в лес за фруктами. Пока я ждала его возвращения, - уже стемнело. И тут я поняла, как это страшно - оставаться совсем одной вот так, когда за спиной враждебно шумит лес, когда море с громким плеском угрожающе выплескивает свои волны на берег. Поэтому, когда Эндрю, наконец, вернулся, я была уже готова буквально вешаться ему на шею и с трудом сдержала радостный возглас. Джиллет извинился, что заставил меня пробыть одной несколько дольше, чем ожидал сам, сложил свою добычу  и опустился на песок. Негромко разговаривая, мы стали ждать возвращения Оли и Джеймса
- Ну, как вы тут? О, костерок… - подруга, прижимая к себе корзину с продуктами, неожиданно появилась на границе света, отбрасываемого пламенем; за ее спиной маячил Норрингтон.
В корзине оказался свежий хлеб, сыр, кусок вяленого мяса, которое Джеймс нарезал тонкими полосками своим ножом и пара бутылей с вином. Мы пили его прямо из горлышка, развалившись на песке, и смотрели на раскинувшееся над нами звездное небо. Я рассказывала что-то из своего детства, а Джеймс поведал нам немного о своей молодости, которая оказалась весьма бурной и насыщенной разнообразными событиями, не смотря на кажущийся уравновешенным характер Норрингтона. Потом мы дружно ударились в философские рассуждения о смысле жизни, о причинах нашего попадания в другое время и других, тому подобных вещах. По достижению определенного состояния под воздействием алкоголя, мы с Олей начали весело распевать всевозможные песни, мужчины же только молча посмеивались, наблюдая за нашим неадекватным поведением. Засыпала я уже на плече у Джеймса, чувствуя спиной тепло догорающего костра.
Это был последний спокойный и счастливый день.

Наверное, знай я тогда, сколько бед и новых переживаний принесет нам встреча с Воробьем и возвращение на «Черную Жемчужину», наверное, мы бы отказались от безумной затеи вернуться домой и, смирившись, осели бы в этом времени. Но мы с Олей не знали, - и поэтому продолжали терпеливо ждать новолуния, с которым, если верить предсказанию Тиа Далмы, на Торгугу должен был прибыть Джек на своем судне. И этот день настал.
Это было начало конца.
Собственно, день этот ничем не отличался от предыдущих тридцати, которые мы провели на острове в ожидании «Жемчужины». Мы с Олей продолжали работать в своих тавернах. Вот и сегодняшнее мое утро началось с традиционной уборки в общем зале. Предыдущая ночь выдалась бурная, - произошла крупная драка между посетителями, кажется, были даже убитые. Пол помещения был покрыт битым стеклом, столы и лавки были сдвинуты, а кое-где даже и опрокинуты, местами попадались пятна уже успевшей подсохнуть крови. В воздухе стоял спертый запах разлитого алкоголя, пахло перегаром и потом. Не спасали даже распахнутые настежь окна.
Я вышла из кухни, осторожно ступая по битому стеклу, - оно хрустело под моими ногами. В одной руке я держала ведро с теплой водой, в другой – тряпку, для того, чтобы протирать столы. Перспектива предстоящей уборки меня совсем не радовала, и я с унылым видом разглядывала помещение, пытаясь сообразить с чего бы мне начать.
В этот момент, дверь распахнулась и в таверну влетел Джилетт. Вид у него был как у взмыленной лошади. Эндрю замер на пороге, тяжело дыша. Я поняла, что путь до таверны он проделал бегом. А это могло значить только одно: «Жемчужина» здесь.
Я знала, что Джилетт собирался идти утром на пристань. С некоторых пор это вошло у него в привычку, - ведь помимо того, что он подыскивал там временную работенку, за которую можно было сразу получить деньги, молодой человек ненавязчиво расспрашивал людей, с которыми ему приходилось сталкиваться в порту о «Черной Жемчужине» и об ее капитане.
Так мы узнали, что после инцидента с «Морской Девой» и Цетасом, когда Эрида перенесла нас с Олей в Порт-Роял, Джек и Барбосса вместе шли до Тортуги, поскольку оба судна прилично пострадали в той заварушке. Здесь капитаны позволили себе и малочисленным командам своих кораблей немного расслабиться, и пару недель отдыхали и развлекались. «Тоненькая белая мисс», в которой по описанию не сложно было угадать Элизабет, и «высокий угрюмый юноша», которым являлся никто иной как Уильям Тернер, не присоединялись к своим друзьям в их праздном веселье, и почти все время проводили на «Жемчужине». Воробей хвалился всем, что вернулся с того света и теперь уж точно покажет этому Джонсу почем фунт лиха. Однако при упоминании имени морского дьявола в любой таверне становилось тихо, ибо все знали, что сердце его было захвачено лордом Бекеттом, чиновником Ост-Индийской торговой компании, который методично натравливал свою «новую зверушку» на все пиратские корабли. Впрочем, Джека это не пугало – наученный горьким опытом, он какое-то время держался побережья, до тех пор, пока не отправился в Порт-Роял, в поисках сердца. Оля, узнав, что он был где-то рядом и не помог нам, была очень возмущена, а я помалкивала о нашей встрече с Воробьем на рынке.
Слухи о гибели капитана «Летучего Голландца» ходили всевозможные. В большинстве своем это был чистой воды вымысел, не имеющий абсолютно ничего с реальностью, что, почему-то, меня даже радовало. После смерти Джонса пиратский люд вздохнул спокойно, потому как над новым капитаном «Голландца» лорд Бекетт уже не имел власти. Однако говаривали, что этот чиновник занял самое большое судно, принадлежащее Британскому флоту в этой части света, линейный корабль «Стремящийся», и под предлогом поимки предателя Норрингтона и пирата Воробья, рыщет по всему Карибскому морю, что, собственно, было совсем не удивительно.
- … «Жемчужина» вошла в гавань, они готовятся пришвартоваться… - выдавил, наконец, Эндрю, немного отдышавшись, - Я уже забежал к Ольге, она все бросила и тут же пошла на пристань. Норрингтон уже там. Идем!
- Идем! – я схватила его за протянутую руку, и мы выбежали из таверны.
Путь до пристани был неблизкий. Почти весь его мы преодолели бегом. Я удивилась выдержке Джилетта, который ни на шаг не отставал от меня, не смотря на свою усталость. Теплый ветер, пахнущий морем, обвевал наши лица, а люди шарахались в разные стороны, чтобы ненароком не быть сбитыми с ног. Мы летели не разбирая дороги, ныряли в какие-то переулки, шлепали по сточным канавам, - благо, оба были в сапогах, поднимая при этом множество брызг.
Душа рвалась вперед – скорее, скорее, скорее!..
Первое, что я увидела, когда мы, наконец, добежали до пристани – это корабль. Пришвартованная «Жемчужина» мягко покачивалась на морских волнах. Я на миг замерла от восторга, вновь любуясь этим бесконечно красивым судном. Казалось, оно ничуть не изменилось с тех пор, как я видела его в последний раз. На фоне пронзительно голубого неба, и серебристо-синей поверхности воды, «Жемчужина», выделялась, словно нарисованная черной тушью каким-нибудь средневековым художником. По сходням туда-сюда сновали матросы, выкатывая на пристань пустые темные бочки, чтобы вновь наполнить их пресной водой. Судя по всему, это были люди из новой команды Воробья, по крайней мере, ни один из них не был мне знаком.
- Джека видишь где-нибудь? – раздавшийся прямо над ухом голос Оли заставил меня вздрогнуть; пока я любовалась кораблем, они с Джеймсом успели незаметно подойти к нам.
- Нет, не вижу. Вообще ни одного знакомого лица.
- Да, я тоже никого не признала. Каков план действий?
- Не знаю… - я пожала плечами и бросила взгляд на Джеймса, - вид у него был весьма угрюмый.
- Предлагаю подняться на борт. Все равно толку от того, что мы тут стоим, никакого нет, - Оля была настроена весьма решительно, - Согласна?
- Да, конечно. Идем. – Я взяла ее за руку.
Так мы вместе поднялись по сходням на борт «Черной Жемчужины». Меня тут же охватило непонятное, совершенно не поддающееся описанию чувство. Внутри что-то защемило, когда я вновь увидела над собой высокие стройные мачты корабля, когда ощутила легкое покачивание палубы под ногами, и почувствовала такой знакомый запах нагретой древесины.
Мужчины шли за нами  следом, и даже не оборачиваясь можно было почувствовать, как они напряжены – казалось, это висело даже в воздухе. Тем не менее, никто из нас не выказал страха, даже когда люди из команды Воробья обступили нас.
- Так-так-так-так… Посмотрите-ка, кто это тут у нас? – вперед выступил высокий бородатый верзила, один глаз у него был закрыт повязкой, - К нам пожаловали цыпочки, ребята…
- Где капитан Джек Воробей? – недрогнувшим голосом спросила Оля, перебив монолог пирата.
- Зачем тебе Воробей, малышка?  Разве я плох? – он подмигнул ей единственным глазом.
- Попридержи-ка язык, когда разговариваешь с дамой, - Джеймс положил руку на эфес своей сабли. – Особенно, когда дама четко формулирует свои запросы…
- Чего?.. – не понял пират.
- … Что здесь происходит?! – послышался знакомый недовольный голос, - Вам нечем заняться, крысы помойные? Быстро за работу!
- Мистер Гиббс! – хором воскликнули мы с Ольгой.
Обладатель этого голоса, коим действительно являлся бессменный боцман «Черной Жемчужины», протолкался к нам сквозь толпу пиратов, которые, снедаемые любопытством, не торопились выполнять приказ Гиббса. Я хмыкнула про себя: видимо, они не знали, что подобная нерасторопность еще может весьма и весьма неприятно им аукнуться.
- Мать честная! Мисс Ольга! Мисс Ксения! Вы живы?! – на лице старого боцмана было написано неподдельное изумление, которое тут же исчезло, как только он заметил за нашими спинами Норрингтона. Глаза его потемнели, брови сдвинулись, словом, мистер Гиббс был явно недоволен этой встречей. – Что этот человек делает здесь?
- Он со мной. – Я взяла Джеймса за руку, и тут же вспыхнула, устыдившись подобного проявления чувств, - То есть, я хотела сказать, что мистер Норрингтон и мистер Джилетт вместе с нами.
- Они помогли нам сбежать от Бекетта, - пришла мне на помощь Оля.
- Вот как? – брови боцмана от удивления полезли наверх. – Однако у вас есть новая история, которую мне хотелось бы послушать, мисс Ольга.
- Мы обязательно расскажем вам о своих приключениях, мистер Гиббс. Но нам бы хотелось в первую очередь побеседовать с капитаном, и, если возможно – то и с мистером Тернером. Уилл еще на «Жемчужине» или они с Элизабет покинули судно?
- Уилл и Джек в городе, а мисс Суонн…
- Ксюша! Оля! – радостный голос, явно принадлежавший вышеупомянутой особе, раздался откуда-то сверху; приложив ладонь ко лбу наподобие козырька, я наблюдала, как девушка, спустившись с марсовой площадки на грот-мачте, спешила вниз по вантам.
- А вот и она… - с улыбкой продолжила фразу Оля.
Радостно завизжав, мы дружно бросились навстречу друг другу. Вот ведь странно – за тот короткий отрезок времени, который мы находились вместе на «Надежде», наши отношения с трудом можно было назвать дружескими, - скорее мы просто сосуществовали в одном пространстве, принимая наличие другого как данность. И, тем не менее – сейчас, в настоящий момент, и в этом самом месте мы на самом деле были искренне рады видеть друг друга. Судьба давала нам шанс снова какое-то время побыть вместе, для того чтобы потом, по прошествии некоторого времени, мы вспоминали с улыбкой и теплом в душе о светлой девушке Элизабет, а она, в свою очередь – о сумасбродных девчонках из другого мира.
- Что ты делала на марсе? – спросила я, когда, мы, наконец, успокоились.
- Не важно. Я немедленно хочу услышать вашу историю! – заявила мисс Суонн, - Сейчас же!
- Может, будет лучше, пока мы подождем возвращения Джека и Уилла, мисс Элизабет? – встрял Гиббс, - Мисс Ольга и мисс Ксения, наверное, устали.
- Ну что вы! – я рассмеялась, - Собственно, мы торчим на Тортуге уже больше месяца. Устать, конечно, мы может и успели, но вас наконец-то дождались, так что можно и потерпеть.
- Зачем вы нас ждали? – удивилась Элизабет.
- Девушки хотят вернуться домой, – подал голос Норрингтон, до этого момента стоявший молча.
- Компас Джека? – догадалась Элизабет; я только кивнула.
Кажется, только в этот момент девушка, наконец, заметила присутствие Джеймса и Эндрю на борту «Жемчужины». Ее личико вытянулось от удивления, но только на пару мгновений, - и я вздрогнула от холода, которым был пронизан взгляд девушки, устремленный на Норрингтона. Я специально стояла таким образом, чтобы видеть Джеймса и его реакцию на происходящее. Зная о его некогда трепетных чувствах к Элизабет Суонн, я понимала, что их встреча может заставить вновь воспылать его сердце любовью к этой барышне. От этой мысли внутри у меня что-то сжалось. Так я впервые познала вкус ревности.
- Как ты думаешь, Джек поможет нам? – обратилась я к Элизабет, оторвавшись от собственных невеселых размышлений, - Ну, я имею в виду вернуться домой…
- …Кому это я должен там помочь, цыпа? – послышался до боли знакомый голос, сопровождаемый легкой поступью человека, привыкшего неслышно передвигаться.
Я резко обернулась. Джек Воробей, уже успевший подняться по сходням на борт «Жемчужины» и преодолеть половину расстояния, разделявшего нас, замер, с удивлением разглядывая подобравшуюся компанию. Заметив Норрингтона и Джилетта, пират нахмурился, однако через мгновение, его взгляд снова метнулся к моему лицу. Его карие глаза, привычно подведенные сурьмой, пытались, кажется, заглянуть мне в самую душу, для того, чтобы узнать, что в ней именно сейчас, в данный момент, происходит. А на меня волной нахлынули воспоминания о нашей встрече на рынке в Порт-Рояле, его настойчивая заинтересованность судьбой сердца Дэйви Джонса и совершенное равнодушие к моим проблемам.
И пустой причал, резанувший по сердцу, словно ножом.
Руки сами собой сжались в кулаки. Я изо всех сил старалась удержать себя под контролем, чтобы не накинуться на Воробья с обвинениями.
- Здравствуй, Джек.
- Здравствуй, - ответил он серьезно.

21

- 21 -
«Кровь делю на двоих без слов…»

Оля, радостно вскрикнув, бросилась к Джеку навстречу. Он неловко обнял ее, однако лицо пирата приняло самое недоуменное выражение. Ему явно была приятна ее радость. А я отвела взгляд. Я не могла спокойно смотреть на человека, который смог так спокойно оставить нас, даже не попытавшись выяснить, что случилось и почему мы не пришли в назначенное время.
- Чем обязан столь неожиданному визиту, дорогие дамы? – Джек, приобнимая Ольгу за талию, подошел к нам, - Честно признаюсь, очень удивлен видеть вас вновь…
- Помнится, ты обещал вернуть нас домой, Джек. Собственно, за этим самым мы и пришли.
- А мистера Норрингтона и… ммм, простите, милейший, запамятовал как ваше имя, - вы на какой черт притащили, позвольте мне узнать? – сбросив напускную доброжелательность, капитан Воробей, наконец, показал свое истинное отношение к происходящему.
Джеймс дернулся, было, вперед, но я крепко сжала его ладонь и незаметно покачала головой, что, впрочем, не укрылось от взгляда Джека.
- А! Я вижу, у вас с мистером Норрингтоном теперь иной уровень взаимоотношений? Он больше не пытался вас казнить, дорогая?
- Джек, это не имеет никакого отношения к делу. – Оля перебила пылкую речь Воробья, - Ты поможешь нам вернуться домой или нет?
- Собственно, а почему я должен помогать вам?
- Джек! – в голосе Элизабет послышался упрек.
- Не лезь, цыпа. Я сейчас разговариваю не с тобой, а с этими двумя юными мисс, имевшими неосторожность явиться на пиратское судно, да еще и в сопровождении двух бывших британских офицеров…
Пираты, обступившие нас плотным кружком, разом как по команде, нахмурились. Мне стало не по себе – и впервые в голове промелькнула мысль, что мы поступили весьма опрометчиво, явившись на «Черную Жемчужину» вот так. Но разве мы могли даже подумать о том, что Воробей будет нам так скрыто угрожать? И это после всего того, через что мы прошли вместе с ним и ради него?
- … потому что ты обещал, Джек! – Олю сложившаяся ситуация тоже явно тревожила, - И потому, что мы несколько раз помогли тебе.
- О, кажется, сейчас кое-кто заведет знакомую песню о благодарности! – хмыкнул пират, - Ладно. Предположим, я соглашусь вернуть вас домой. И из этого же самого чувства я должен терпеть на борту двух офицеров?
- Мистер Воробей, вам не кажется, что вы уже придираетесь? – Джеймс покачал головой, - Во-первых, мы уже давно не офицеры, и нас, равно как и вас разыскивают агенты Ост-Индийской торговой компании и Британский военный флот. А во-вторых, если девушкам так будет спокойнее…
- Вам, мистер Норрингтон, пока никто слова не давал. Или я что-то пропустил? С вами, собственно, у меня будет отдельный разговор. Не вы ли, любезный сударь, не далее чем несколько месяцев назад этих самых девушек, о которых сейчас так радеете, приказали убить?
Джеймс замолчал. Я заметила, как потемнели его глаза – это воспоминание было для него весьма болезненным. Элизабет, отшатнувшись от нас, прижала ладони ко рту, с ужасом глядя на Норрингтона.
Она еще не знала.
- Это не важно, Джек! Главное, что сейчас Джеймс на нашей стороне, и он спас нам жизнь, причем не единожды. Я думаю, что он вполне искупил свою вину.
- Одного доброго дела не достаточно, чтобы искупить все его злодеяния… - как-то по-особенному глядя на Норрингтона, произнес Джек, - Зато вполне достаточно, чтобы казнить. Ты с Ольгой можешь остаться, а этих двоих я не желаю видеть на борту своего корабля.
- Нет!
- Ксения, ты так защищаешь интересы доблестного мистера Норрингтона… Он что, твой любовник?
В этот момент я прокляла все на свете, чувствуя, как мои щеки стремительно покрываются краской. Лицо у Воробья вытянулось от удивления, но лишь на пару секунд, - через мгновение оно приняло хитрое выражение. Я была готова провалиться под землю, а в данном случае -  под палубу, только бы не стоять под пытливым взглядом этих темно-карих глаз.
- Так-так-так… Интересно. С каких это пор?
- Не твое собачье дело.
- Эй, цыпа, будь-ка повежливее с человеком, который в скором времени должен будет оказать тебе неоценимую услугу. В противном случае, этот человек может и передумать…
- Черт возьми, Джек! Тебе вообще известно такое слово, как благодарность?..
- Знакомая песня. Тебе не кажется, что ты повторяешься? – Воробей нахмурился.
- А мне все равно. Могу и еще раз повторить. И еще. И еще. Твой эгоизм не знает предела! – мой голос начал срываться на крик, - Неужели ты настолько привык, что кто-то рискует своей шкурой ради твоего благополучия, что даже не хочешь попытаться помочь в ответ?! Хотя, о чем это я, ты ведь даже не удосужился узнать, почему мы не пришли той ночью на пристань. А между тем, если бы не Джеймс, нас бы уже не было в живых!
- О чем ты?.. – Оля непонимающе посмотрела на меня.
- Не важно, родная… - я улыбнулась, крепко сжав ее горячую ладошку. – Давай уйдем отсюда?
- Так, нам всем надо успокоиться! – Элизабет вскинула руки в примирительном жесте, - Ксюша, Джек ведь согласился помочь вам с Олей добраться до дома!
- Элизабет, я ждала помощи друга, а не подачки с барского плеча… - с горечью в голосе ответила я. – Не волнуйтесь, капитан. Я только заберу наши вещи.
Развернувшись, я с самым гордым видом прошествовала в сторону юта, намереваясь заглянуть в каюту Джека и забрать из его сундука наши скромные пожитки. С трудом борясь с подступившим к самому горлу отчаянием, я старалась повыше поднять голову и расправить плечи, в общем, всем своим видом показать, что мне глубоко наплевать на все то, что я только что услышала. Хотя на самом деле, дух мой был сломлен, и я с трудом сдерживала слезы отчаяния.
Кажется, каюта Джека совершенно не изменилась с тех пор, как я была в ней в последний раз, - разве что окна были плотно занавешены. Душный полумрак удачно скрывал беспорядочное нагромождение сундуков вдоль стен, пыль и грязь, собравшиеся по углам каюты и катающиеся по полу пустые бутылки из-под рома. В нос ударил знакомый запах перегара вперемешку с запахом немытого тела и чего-то еще, что я даже идентифицировать не смогла. Стол, обнаруженный на том же самом месте, где я его оставила в прошлый раз, - то есть посреди каюты, был захламленнее обычного. По крайней мере, большой карты, традиционно заменяющей скатерть, видно не было – только в одном месте я смогла разглядеть ее потрепанный уголок.
Нога ткнулась во что-то мягкое. Я перевела взгляд на пол – на носке моего сапога обнаружилась порванная на лоскуты окровавленная тряпка. При ближайшем рассмотрении, я узнала в ней свою футболку, в которой была, когда попала сюда.
- Джек… - простонав, я подняла тряпицу с полу, точнее, то, что осталось от моей футболки, - Чем же несчастная вещь так тебе не угодила…
- Мне нужно было чем-то затянуть рану. – Позади меня с громким стуком захлопнулась дверь.
Я вздрогнула и обернулась. Капитан Воробей стоял, привалившись спиной к двери и, сложив руки на груди, наблюдал за моими действиями. Я внутренне сжалась под взглядом этих глаз, когда-то казавшихся мне такими теплыми и ласковыми. Сейчас Джек взирал на меня с холодным прищуром, сжав губы в одну тонкую линию. Он был недоволен, более того – он был разозлен, хотя и не показывал этого теперь так явно, как несколько минут назад на палубе.
У меня возникло стремительное желание как можно скорее покинуть каюту капитана. Но вместо этого, я нашла сундук, в котором мы с Олей оставили свои пожитки, и начала методично в нем рыться, мысленно надеясь, что Воробей не заметил моего страха перед ним.
- Ты вообще понимаешь, что творишь, женщина? – угрюмо проговорил Джек, наблюдая за мной.
- Я ищу наши вещи, чтобы забрать их. Я тебе уже говорила...
- Я не об этом! – пират раздраженно мотнул головой, - Я говорю о твоем поведении. О том, в каком свете ты меня выставляешь перед моей командой. Ты думаешь, что можешь вот так вот просто, заявиться на пиратское судно, причем не на абы какое – на «Черную Жемчужину», - и требовать от ее капитана выполнения твоей прихоти?
- Прихоти? – в свою очередь возмутилась я, - Прихоти?! Это не прихоть, Джек! Это была надежда на взаимовыручку. Впрочем, как я уже поняла, в твоем случае на подобное проявление слабости можно не рассчитывать. Извини, что побеспокоила. Сейчас я только возьму наши вещи и уйду.
Повисла пауза. Джек, наконец, оставил свой наблюдательный пост у двери и подошел ко мне чуть ближе. Выражение его глаз определенно переменилось, но, в полумраке неосвещенного помещения, было трудно понять, каким именно оно стало. Я избегала смотреть в его сторону, моей основной задачей сейчас было отрыть наши вещи, которые, как я помнила, лежали на самом дне этого сундука.
- Она не здесь… - наконец, нарушил затянувшееся молчание Воробей.
- Что? – я даже не сразу поняла, о чем он говорит.
- Ваша одежда не здесь.
- Что ты с ней сделал?!
- Не кипятись. Я просто переложил ее… - Джек подошел к небольшому сундуку, стоявшему в самом углу каюты, скинул с него свернутые в рулоны карты, - те зашуршали, как прелая осенняя листва под ногами, падая на пол. – Ваши вещи здесь.
Я подошла и открыла сундук, который показал Воробей – и взгляд сразу же упал на ткань ярко-желтого цвета. Моя ветровка. Я выудила из ее кармана часы, которые мне когда-то были подарены Олей на день рождения, понаблюдала некоторое время за циферблатом. Часы все еще шли – давала о себе знать кварцевая батарейка, которой, по словам подруги, должно было хватить на два года. Это вызвало у меня улыбку. Джек не мог этого не заметить.
- Послушай… я позволил бы остаться этим двоим здесь, на «Жемчужине», - вдруг выпалил Воробей, наблюдая за тем, как я выуживаю остальную одежду из сундука, - Но им придется работать наравне со всеми…
- Джек! Они, конечно же, будут работать…
- Подожди, я не договорил. Норрингтону и этому мальчишке придется работать наравне со всеми, спать они будут в кубрике. И Ольга тоже. А ты будешь спать со мной, в моей каюте.
- Что?! – вещи выпали у меня из рук. – Ты в своем уме?
- Ты не оставила мне выбора, дорогая. Своими истеричными сценами ты подорвала мой авторитет перед командой, который, собственно, будет восстановлен, если ты разделишь со мной постель и будешь с обожанием  бегать за мной… Только на этих условиях я согласен терпеть Норрингтона и его прихвостня.
- Никогда! С меня хватит и того, что я множество раз рисковала своей жизнью и жизнью своей подруги, чтобы спасти твою никчемную задницу. Можешь радоваться – все препятствия на твоем пути устранены, ты жив, свободен, а «Летучему Голландцу» больше нет до тебя никакого дела.
- Ну и катись отсюда тогда!..
- С удовольствием, капитан Воробей.
Присев на корточки, я начала собирать упавшие вещи, боковым зрением приглядывая за Джеком. Пират отстраненно наблюдал за мной, а потом и вовсе отвернулся, подошел к своему столу и начал методично по нему шарить. Через некоторое время раздался характерный звук, по которому можно было догадаться, что он нашел бутылку с ромом, открыл ее, и в данный момент методично поглощает алкоголь прямо из горлышка. Меня передернуло. Однако сложившейся ситуацией стоило воспользоваться – пьяный Джек мог попытаться помешать мне покинуть его каюту. Поэтому, быстро подобрав оставшиеся вещи, я вскочила на ноги и ринулась к двери.
- Подожди… - хриплый голос пирата остановил меня, - Скажи мне, неужели я настолько неприятен тебе? Чем Норрингтон лучше меня?
- Дело не в том, кто лучше, а кто хуже… - я пристально посмотрела на Джека; такой вопрос он мог задать только в совершенно невменяемом состоянии, проявление слабости для трезвого Воробья не характерно. – Я просто люблю его, понимаешь?
Джек обернулся. Мы встретились взглядами и долго-долго смотрели в глаза друг другу. Точнее, смотрел Воробей, а я просто не посмела опустить головы, понимая, что это очень важно – выдержать его взгляд. Я не знаю, что он хотел увидеть. Может быть, он надеялся увидеть в моих глазах ложь и неискренность? Или просто хотел убедиться в том, что уши его не обманули? Трудно сказать. Так или иначе, мы так и стояли друг напротив друга – поджарый смуглолицый пират с полупустой бутылкой рома в руке, и худенькая высокая девчонка, прижимающая к груди ворох цветных тряпок. Наверное, со стороны, мы представляли собой весьма занятное зрелище.
Наконец, Джеку надоела эта игра в гляделки, и он устало опустился на стул.
- А ну и черт с вами, оставайтесь! – пират небрежно махнул рукой после минутной паузы, продолжая, тем не менее, внимательно смотреть на меня, - В конце концов, чем быстрее вы вернетесь к себе домой, тем меньше у меня будет хлопот…
- Ты это серьезно, Джек?.. – я осторожно подошла поближе, - Джеймс и Эндрю тоже могут остаться? А что же ты скажешь команде?
- Ты знаешь, иметь на борту предателя-Норрингтона весьма выгодно, когда за тобой гоняется Британский флот и вся Ост-Индийская торговая компания с Бекеттом во главе, не находишь? – Джек невесело усмехнулся, однако, заметив, как от ужаса расширились мои глаза, поспешил продолжить, - Успокойся, ничего с твоим Джеймсом не сделается. По крайней мере, до тех пор, пока ты не покинешь наше время и не вернешься домой. А теперь извини меня, - он поднялся на ноги, - Есть еще пара проблем, которые я должен решить. Мы уходим завтра на рассвете, поэтому, если у вас четверых есть еще какие-то дела в городе – я бы посоветовал сегодня с ними разобраться. Ждать я вас не буду, поскольку, возвращение домой только в ваших интересах.
- Спасибо… Джек, спасибо… - растерянно пробормотала я, тут же забыв о том, что буквально пару минут назад мы были готовы растерзать друг друга.
- Рано благодаришь. Я скажу Гиббсу, что вы остаетесь, он придумает, как вас разместить.  Слушай, я вот одного не могу понять. Ну, Норрингтон, черт с ним, раз ты его любишь. А этого, второго, зачем с собой тащить? Или ты и к нему неравнодушна?
- Ты про Джилетта? – я негромко рассмеялась, - Эндрю сказал, что он последует за своим командиром. Тебе ли это не понять, после того, как твоя команда… точнее, то, что от нее осталось после нападения Кракена, очертя голову ринулась в Тартар?
Джек многозначительно хмыкнул и, бросив на меня последний взгляд, решительно вышел из каюты. Я какое-то время просто стояла, продолжая прижимать к себе нашу одежду. Однако через пару минут, это ненормальное спокойствие оставило меня и я медленно осела на пол. Но мне удалось сдержать слезы и не разреветься. В голове настойчивым молоточком стучала мысль о том, что Воробей слишком легко и внезапно согласился. Как любил говаривать один небезызвестный герой всеми любимого мультфильма, - это «Бззззззз…» было далеко неспроста. Я чувствовала подвох, чувствовала где-то на уровне интуиции, но назвать причины, заставляющие меня сомневаться, не могла. С другой стороны, у нас появился реальный шанс вернуться домой.
- Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления… - сказала я сама себе, поднимаясь на ноги. – В конце концов, может быть, у Джека просто проснулась совесть?
За моей спиной послышался скрип – приоткрылась дверь и в проеме показалась взлохмаченная голова Элизабет. Она какое-то время просто моргала глазами, пытаясь привыкнуть к темноте тускло освещенного помещения. Наконец, ее взгляд остановился на мне.
- Ты в порядке? Вы тут так кричали…
- Да. Все прекрасно. Мы плывем домой, представляешь? – я невольно заулыбалась.
- Ой, это здорово… - лицо у Элизабет вытянулось, она явно пыталась искренне порадоваться за нас, но это у нее плохо получалось, - Правда...
- Дорогая, не пытайся врать. У тебя это совсем не выходит. Пойдем-ка лучше найдем мистера Гиббса, надо сообщить ему, что у него в команде временное прибавление в количестве четырех человек. Пусть порадуется, правда?
Элизабет весело рассмеялась и кивнула головой в знак согласия.

Как это ни удивительно, но старый боцман действительно был рад тому, что мы остались на «Жемчужине». Охочий до разных баек и историй, он заставлял нас рассказывать обо всем, что приключилось со мной и Ольгой с тех самых пор, как мы виделись в последний раз, то есть как раз в ночь перед нападением судна Норрингтона – «Морской девы». А поскольку это было очень давно, наше повествование затянулось далеко не на один вечер. Впрочем, наши злоключения заинтересовали не только одного Гиббса, - в частности, Элизабет, Уилл, Коттон, Марти и, естественно, капитан Воробей собственной персоной, присоединялись к нам во время наших вечерних посиделок на камбузе, куда и определил нас боцман.
Уилла чрезвычайно заинтересовала та часть наших приключений, которая касалась «Летучего Голландца» и его отца – Прихлопа Билла. Когда же, не без нашего участия, стали известны подробности гибели Морского дьявола все, невольно, прониклись уважением к Норрингтону. И, кажется, даже сам Джек начал относится к Джеймсу иначе.
В день отплытия, Воробей призвал нас с Олей на мостик и всунул, было, свой компас мне в руки. Но поскольку во мне боролись два желания – вернуться домой и остаться с любимым мужчиной, - стрелка принялась методично выписывать круги вокруг своей оси.
К нашему счастью, у Оли с ее желаниями все было более конкретно и прозаично, поэтому, в итоге, нужный курс мы все-таки получили. Оставалось теперь только догадываться – что нас ждет в конце этого пути? Ни я, ни Ольга не могли представить себе, каким образом должен произойти обратный переход, поэтому, нам оставалось только уповать на чутье Тиа Далмы, сказавшей когда-то давно, еще в самом начале нашего путешествия к краю земли, что компас Джека укажет нам путь домой. Между тем, где-то в глубине души, я начала отчаянно надеяться на то, что мы не сможем вернуться, и нам придется остаться здесь. Конечно, подобные желания подруге я озвучивать не стала. Я знала, что она не осудит меня, но прекрасно понимала, что она в этот момент почувствует.
Наш быт на «Жемчужине» ненамного отличался от того образа жизни, который нам приходилось, когда-то, вести на «Надежде» - нынешнем судне капитана Барбоссы. Гиббс просто отказался от еженедельного назначения дежурного на камбузе, поскольку такую роскошь, как кок, «Жемчужина» не могла себе позволить, - и отправил нас с Ольгой готовить на всю команду. Подобный род занятий был для нас уже привычен, хотя и далек от приятного. Но, поскольку само наше путешествие совсем не смахивало на увеселительную поездку – мы не жаловались.
Джилетта, как более легкого и быстрого, Гиббс определил в парусную команду. Молодой человек довольно быстро освоился на новом для себя месте и, уже через пару дней пути, со скоростью обезьяны взлетал на самый верх грот-мачты, добираясь до грот-брамселя. В такие моменты я начинала невольно им любоваться. Аристократическая бледность, выдававшая в нем дворянское происхождение, сменилась, наконец, золотистым загаром. Русые волосы, затянутые в хвост и перевязанные тонкой ленточкой, обрамляли значительно похудевшее лицо Эндрю.
Вольная жизнь удивительно шла ему на пользу.
- … ты поэтому так торопишься вернуться домой? – голос, раздавшийся прямо над ухом, заставил меня вздрогнуть, - Потому что тебя там ждут?
- О чем ты? – мне пришлось вскинуть голову, чтобы посмотреть на Уилла, который когда-то успел незаметно подойти ко мне; я сидела на свернутом в бухту канате, привалившись спиной к фальшборту, наслаждалась прекрасной солнечной погодой и видом, открывающимся на поднятые паруса на фоне ярко-голубого неба.
- Я о кольце.
- О каком кольце?
Я посмотрела на свои руки и только сейчас заметила, что, погрузившись в свои мысли, начала автоматически крутить кольцо, которое носила на безымянном пальце левой руки. Когда-то давно его подарил мне любимый человек. Тогда у нас все было так серьезно, что мы даже собирались пожениться, и золотое колечко, подаренное им, я носила в качестве обручального, на безымянном пальце правой руки. Сейчас это кажется даже забавно.
После нашего расставания, устав слушать увещевания приятельницы о том, что негоже незамужней девушке носить кольцо на правой руке, я переодела его на безымянный палец левой руки. Колечко было совсем простое, безо всяких изысков – на тонком золотом ободке закреплен лепесток в виде цветка каллы, пестиком которому служили три маленьких фианита. 
- Оно же на левой руке… - удивленно протянула я, разглядывая такое знакомое украшение.
- Вот именно. – Уилл улыбнулся. – В том-то и дело, Ксюша.
- Уж не хочешь ли ты сказать, что у вас обручальные кольца носятся на левой руке?
Уилл многозначительно улыбнулся и кивнул.
- Надо же. Забавно. А у нас на правой. Да и вообще… Слушай, неужели ты всерьез мог подумать, что это кольцо может обозначать…
- … что ты замужем? – закончил за меня фразу молодой человек, - Собственно, я так и думал.
Эта новость повергла меня в легкий шок. Было удивительно и совершенно непонятно, как столь маленькая и неприметная вещица могла значить так много. Я это носила кольцо больше трех лет, оно воспринималось как часть руки, и уж конечно мне не могло придти в голову, что кто-то примет его за обручальное. Я почувствовала, как у меня вдруг бешено заколотилось сердце.
- Черт… Джеймс… Нет.
- А причем тут мистер Норрингтон? – Уилл заинтересованно заглянул мне в глаза.
- Я обязательно должен быть к чему-то причастен, мистер Тернер? – холодно поинтересовался Джеймс, неожиданно объявившись на палубе, в непосредственной близости от нас.
- Джеймс! – в моем голосе зазвенели стальные нотки, - Тебе не кажется, что не очень красиво?
- Что именно, дорогая? – насмешливо поинтересовался мужчина.
- Вот так вот встревать в чужой разговор!..
Что касается наших взаимоотношений с Норрингтоном, то тут я была в полной растерянности. Конечно, можно было предположить, что их встреча с Элизабет не пройдет безболезненно для нас обоих – слишком велики чувства были когда-то. Но и подумать не могла, что он будет проводить с ней столько времени! А между тем, меня буквально начинало трясти, когда я видела их вместе, хотя они и просто разговаривали.
А то, как он смотрел на нее, было очевиднее всяких признаний.
- … может быть, я себя просто накручиваю? – спросила я тогда совета у Ольги.
- Возможно. Но не забывай, Ксюш – ты из другого мира, и скоро ты исчезнешь из его жизни. А он – консерватор до мозга костей. Я вообще удивляюсь, как тебе удалось разбудить в нем какие-то чувства. Так что просто смирись.
- Но он говорил, что хочет, чтобы я осталась с ним!..
- Возможно, он говорил это под влиянием момента. Он говорил, что любит тебя?
- Нет. Не говорил.
- Тогда я вообще не понимаю, чего ты мечешься, - подруга хмыкнула. – Будь реалисткой.
Пожалуй, только здравые рассуждения Ольги помогали тогда мне держаться. Поэтому вскоре, я сама стала избегать общества Джеймса, не смотря на то, что моя душа нестерпимо в этом обществе нуждалась. А он, кажется, даже и не заметил этого – только взгляд стал еще холоднее. Сейчас, он напоминал мне того Джеймса Норрингтона, которого я впервые увидела ранним утром на борту «Надежды», когда он допрашивал Барбоссу…
- … Прости. Я думал,  что разговор, который касается тебя и меня, не может быть чужим.
- Черт, Джеймс, зачем ты переиначиваешь мои слова?..
Ответом мне был холодный взгляд из-под сведенных бровей. Я растерянно посмотрела на Уилла. Молодой человек, прочитав немую мольбу в моих глазах, вдруг неожиданно вспомнил про неотложное дело, которое нужно было срочно выполнить. Однако, преодолев половину пути до люка, ведущего на нижние палубы, он обернулся.
- Слушай, а у Оли остался кто-нибудь там? Я имею в виду, в вашем времени…
От такой прямоты вопроса у меня, в прямом смысле этого слова, отвисла челюсть.
- В каком смысле? Ну… родители там, друзья, коллеги, кошка ее. Конечно остались.
- Я не о том… - Уилл смутился, что удивило меня еще больше.
- Ааааа… тебя интересует, остался ли у нее там мужчина? – я нервно хихикнула, - Дорогой, подобного рода вопросы лучше задавать самой девушке, а не ее подруге. Так будет правильнее.
- Ну… А разве Оле это не покажется странным?
- Покажется. Несомненно покажется! Но это будет… такая хорошая странность.
Уилл, улыбнувшись, кивнул головой и наконец, ушел, оставив нас с Джеймсом одних. Он продолжал хмуро смотреть на меня, в его взгляде не было ни капельки тепла, которым он так щедро одаривал меня прежде.
Я внутренне сжалась. Судя по всему, разговор предстоял серьезный.

22

- 22 -
«… Нас ничто не заставит свернуть
на проложенном нами пути…»

Я взяла Джеймса за руку. Он напрягся. Кажется, даже через кончики пальцев мне передалось его напряжение. Мысль о том, что мои прикосновения стали ему неприятны, заставила болезненно сжаться мое сердце. И, кажется, даже солнечный день померк для меня.
- Тебе не кажется, что нам пора поговорить? – поинтересовалась я, постаравшись придать своему голосу будничный тон.
- Хорошо. Давай поговорим.
- Может быть, нам стоит пойти в более уединенное место?
- Ты так считаешь? Хорошо. Давай найдем место поспокойнее.
Самым уединенным местом по нашему молчаливому соглашению был признан камбуз. В маленькое душное помещение редко кто заглядывал в утренние часы. Оля, мывшая посуду в тот самый момент, когда мы туда зашли, поняла все без слов и, одобряюще кивнув мне головой, быстро вышла. Я закрыла дверь и, привалившись к ней спиной, посмотрела на Джеймса. В тусклом свете единственного окошечка, его фигура вырисовывалась передо мной темным силуэтом. Я не видела его лица, но чувствовала, что взгляд Норрингтона прикован к моему лицу. И от этого мне было не по себе.
- О чем ты хотела поговорить? – голос Джеймса был спокоен и холоден.
- О том, что происходит между нами. Точнее, о том, что между нами больше ничего нет…
Ответом мне было его молчание.
- Джеймс, это пугает меня. Что случилось? Где я ошиблась? – мой голос предательски дрогнул, - Если тебя тревожит кольцо, которое я ношу, то… Это просто кольцо, Джеймс. Без обязательств. Я не замужем. Я не помолвлена. И мне… очень плохо. Плохо от того, что ты избегаешь меня. Черт возьми, я же скоро уйду, Джеймс! Мне так нужно, чтобы ты сейчас был рядом!
Он продолжал молчать, и я по-настоящему испугалась. Что-то такое висело в воздухе между нами, что мешало понять друг друга. Ревность?.. Недоверие?.. Я терзалась в сомнениях.
- Что же, мне очевиден твой выбор… - собрав всю свою волю в кулак, я гордо вздернула подбородок. – Я не смею его осуждать. Несомненно, Элизабет весьма достойная юная леди.
Развернувшись, я взялась, было, за ручку двери, намереваясь уйти, как вдруг его рука тяжело опустилась мне на плечо. Я вздрогнула: даже сквозь ткань сорочки чувствовалось, что его ладонь, прежде всегда такая теплая, сейчас была холодна как лед.
- Подожди.
Я повернулась к нему лицом. Сейчас, Джеймс стоял так близко, что я чувствовала его теплое дыхание на своем лице, мой нос улавливал такой знакомый аромат его тела. От всего этого у меня неожиданно закружилась голова, и мне пришлось вцепиться в его локоть, чтобы устоять.
- Почему Воробей так неожиданно согласился?
- Что?.. – этот вопрос был настолько неуместен в данной ситуации, что я даже оторопела.
- Хорошо… - Джеймс прерывисто вздохнул, - Я попробую сказать иначе. Что ты пообещала ему взамен на ваше возвращение домой и его разрешение остаться на «Жемчужине» мне и Эндрю?
- Что? – тупо переспросила я, - Господи, Джеймс, что ты говоришь? Я ничего не обещала ему!
- Не лги. Прошу тебя… - в его голосе послышались нотки мольбы, - Я слышал, как он похвалялся перед своими людьми, что ты… согласилась… провести ночь в его каюте…
- Что?! – я отшатнулась, - Неужели ты поверил этому, Джеймс?! Как ты мог?
Отвернувшись, я прижалась лбом к двери, пытаясь загнать поглубже душившие меня слезы. В этот момент казалось, что мою душу вывернули наизнанку и основательно потоптались по ней огромными грязными сапожищами. Руки непроизвольно сжались в кулаки. Так вот каким образом Джек решил добиться желаемого?
- Ксюша… прости меня… - Джеймс попытался обнять меня.
Я, на миг замерла в его теплых руках, но потом резко повела плечами, высвободившись из его таких родных объятий, и стремительно вышла из камбуза.
В душе была пустота.

«Жемчужина» уверенно шла на северо-восток, то есть туда, куда ей указывал компас Джека. Что это было за загадочное место – не знал никто. Может быть, впереди нас ждал очередной край света? Какой-нибудь водопад или пропасть… Или что-нибудь еще более веселое. Трудно было даже представить. Я постоянно вызывала в памяти день, когда мы с Олей попали сюда, пытаясь припомнить какие-то детали, особенности, но ничего, кроме тумана, к сожалению, вспомнить не могла. Поэтому, оставалось только терзаться догадками. И ждать.
Боги явно благоволили к нам – погода была чудесной. Светило яркое солнце, дул попутный ветер – в общем, о большем, наверное, не стоило и мечтать. Все свободное время мы с Олей находились на палубе, либо вовсе забирались на марсовую площадку на грот-мачте. Мы могли просиживать там часами, наслаждаясь видом раскинувшегося перед нами сине-бирюзового моря, с бегущими по его волнам белыми барашками пены, слушая, как хлопают под нами наполненные ветром паруса и протяжно поскрипывают мачты. В эти минуты мы даже не разговаривали. Каждая предавалась своим собственным мыслям и воспоминаниям. Объединяло нас в такие моменты только одно – скорейшее желание попасть домой.
Джеймса я избегала. Это доставляло мне крайние неудобства, но находиться рядом с ним я теперь не могла. Казалось, сердце разрывается на части – от обиды и от любви к нему. Поэтому, чтобы как-то отвлечься от собственных терзаний, я начала все чаще думать о доме. Должно быть, со стороны я казалась не вполне нормальной, поскольку меня нередко можно было найти уставившейся в одну точку и что-то напевающей себе под нос.
В один из вечеров такой обнаружила меня Элизабет. Я сидела на трапе, ведущему на мостик и, привалившись спиной к перилам, задумчиво что-то мурлыкала себе под нос.
- Ксюша, ты не видела Уилла? – девушка подошла ближе, возвращая меня на грешную землю, то есть, простите, корабль, - Я не могу нигде его найти…
- Куда же он с подводной лодки денется… - проворчала я, поворачиваясь к Элизабет.
- Что? Прости, я не поняла.
- И не поймешь, дорогая. Это мой родной язык. Я не видела Уилла. По крайней мере, мимо меня он точно не проходил. Ты не пробовала искать его в трюме?
- А что он может там делать? – удивилась девушка, присаживаясь на соседнюю ступеньку.
- Ну… не знаю. Джек туда частенько наведывается…
- Джек ходит туда за ромом! – Элизабет рассмеялась, - Разве что Уилл решил составить ему компанию, что вряд ли…
- Как вы тут были, пока мы с Олей… путешествовали?
- Да так… - лицо девушки вытянулось; она больше не смеялась, - Джек не сказал нам, как вы погибли. Да там было и не до этого, когда Кракен… то есть, получается, Цетас, напал на нас, нам было бы побыстрее ноги оттуда унести.
- Понимаю.
- Ну, а потом ты знаешь. Тортуга, новая команда. Уилл почти все время был рядом, боялся, что кто-нибудь ко мне полезет. В общем-то он был недалек от истины, только я и сама справилась… - Элизабет невесело усмехнулась, - После меня уже никто не трогал.
- Почему вы все еще на судне Воробья? Вам бы уже осесть где-нибудь, да семью полноценную…
- Так ведь нам некуда деваться, Ксюша. На Ямайку не вернешься – там Бекетт.
- А может быть, вам в Англию махнуть? – я придвинулась ближе, в свете сгущающихся сумерек лицо Элизабет было практически не различимо.
- Я думала об этом. Да только как? На торговом судне нам туда не добраться, все здешние торговые суда сейчас под строгим контролем Бекетта – нас сразу же сдадут ему на руки, а там – виселица, сама понимаешь. Да и… не до семьи нам теперь. Мы же так и не помирились…
- А Джек? Он может вас доставить в Англию? – нетерпеливо перебила я девушку.
- Зачем ему это? Тут и не пахнет выгодой для него…
- Но он же согласился помочь нам с Олей вернуться домой! – удивилась я.
- Вы несколько раз спасали его шкуру, - Элизабет смущенно опустила глаза, - И потом… ты же…
- Что я? – в мою голову начали закрадываться смутные подозрения, - Неужели и ты поверила тем слухам, что распускает этот нахальный мерзавец?
- А что, это не правда?
- Нет, Элизабет. Это не правда. Я люблю другого человека. И уж с Воробьем… ну только в совсем крайнем случае…
- … позволь поинтересоваться, что это за крайний случай такой? – голос пирата, раздавшийся прямо над ухом, заставил меня вздрогнуть; оказывается, все это время Джек стоял на мостике, у самого трапа, и внимательно слушал наш разговор, - Я был бы не против располагать столь ценной информацией!
- Иди ты к черту, Воробей! Из-за тебя половина людей, присутствующих на судне, считают меня твоей подстилкой! – я стащила с ноги сапог и запустила его в пирата.
Сапог пролетел мимо Джека и чудом не свалился за борт, задержавшись на самом краю. Воробей рассмеялся, подобрал несчастную обувь и спустился к нам.
- Миледи, я всего лишь выдаю желаемое за действительное! – с притворной искренностью в голосе произнес пират, опускаясь передо мной на колени и надевая сапог обратно мне на ногу, - Я считаю, это небольшая компенсация за ваше пребывание на «Жемчужине». Кстати, хочу сразу внести ясность: не половина людей, присутствующих на судне, нет. Вся команда и все пассажиры, включая мистера Тернера и мисс Суонн.
- Ну и скотина же ты, Джек… - я с трудом сдержала улыбку.
- Спасибо, что напомнила, дорогая! – Джек рассмеялся. – Ну, какие планы у вас на будущее? Что вы будете делать, когда вернетесь домой?
Я задумалась. Та жизнь, оставшаяся за чертой, сейчас была такой далекой, такой примитивной и серой, что даже мысль о том, что в скором времени к ней придется вернуться, казалась мне противоестественной. Но именно это ждало нас впереди.
- Ну… что мы будем делать?.. Все зависит от того, как много времени прошло с тех пор, как мы отсутствовали там. Оля, наверное, вернется в свой колледж, будет продолжать обучение. Она же на самом деле отдохнуть приехала, на каникулы, ну, когда нас занесло сюда. А я… я выйду на свою службу… Буду работать.
- Как-то ты безрадостно все это говоришь, - Элизабет покачала головой.
- Это просто потому, что я буду по всему этому скучать… - я подняла глаза на громаду парусов, трепещущих над нами, - Хотя, и в моем мире тоже есть вещи, которые я люблю и без которых мне плохо сейчас.
- Например? – Джек придвинулся ближе.
- Тебе это правда интересно? – удивилась я, однако, получив в ответ утвердительный кивок головой, пожала плечами и пустилась в воспоминания, - Я люблю… Я люблю, когда утром меня будит мой голубоглазый кот. Люблю мчаться на велосипеде по узким улочкам, чувствуя, как ветер, летящий навстречу, взъерошивает мои волосы, люблю осень… и запах прелой листвы. А еще, здесь очень не хватает зимы, с ее снежными сугробами, новогодней елкой и морозами. Я очень скучаю по своим родителям и по людям, с которыми я работаю вместе. Я… я просто хочу домой. И в то же время, совсем не хочу возвращаться. Это ужасно…
Повисла тишина. Я вцепилась руками в колени с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Тоска по дому накрыла меня с головой, и я с трудом держалась, чтобы банально не разреветься. Элизабет, подсев ближе, вдруг, неожиданно обняла меня за плечи.
- Все в порядке. Это правильно – скучать по тому, что ты любишь. Другой вопрос, - не раздавит ли тебя там тоска по тому, что ты оставишь здесь.
- Спасибо. – Одними только губами сказала я.
- Мммм… дамы, простите, что прерываю вас в столь трогательный момент, но я не могу оставить такой значимый вопрос без внимания. Что есть велопи… веласи… ве-ло-си-пед?
- Джек! – я рассмеялась, - Умеешь ты в нужное время разрядить обстановку!
- А то! – Воробей горделиво выпрямился, уперев руки в боки, - Ну так что такое этот твой… велосипед?
- Велосипед – это средство передвижения. Мммм… колесное транспортное средство, приводимое в движение седоком. Появится он веке этак в девятнадцатом, если я ничего не путаю.
Джек присвистнул. Элизабет ойкнула и удивленно посмотрела на меня.
- Подожди… А ты тогда в каком веке живешь?
- В двадцать первом… - я вздохнула и снова откинулась спиной на перила.
В этот раз тишина длилась гораздо дольше. Первым ее нарушил Джек, попросив меня рассказать об устройстве велосипеда и принципе его действия. Этим мы и развлекались оставшееся время. А потом, когда уже совсем стемнело, за мной пришла Ольга и позвала всех на камбуз пить глинтвейн. Тогда же к нам присоединился Гиббс, Эндрю и внезапно нашедшийся и странно растрепанный Уилл.
Спать мы легли уже далеко за полночь.

- … эй, проснись… Давай, вставай, сонная барышня. Такое зрелище пропустишь!
Я вздрогнула и открыла глаза. Надо мной, на фоне бледно-серого предрассветного неба темным силуэтом вырисовывалась фигура Джека. Он прижимал ладонь к моему рту, побуждая не произносить ни звука. От него исходил такой убойный запах перегара, что у меня даже заслезились глаза, и я начала ими усиленно моргать. Воробей, приняв это как сигнал, что я его вполне поняла, отнял руку и, подхватив меня под локоть, помог принять сидячее положение.
Я с удивлением осмотрелась. Смутно помня, где и с кем я вчера ложилась спать, мне было несколько удивительно обнаружить себя под трапом, ведущим на ют, прикорнувшей на чьем-то мягком животе. Обладатель живота, коим, при внимательном рассмотрении оказался Эндрю, сладко посапывал во сне и даже не пошевелился, не смотря на то, что мы с Джеком не особо таились. В нашем состоянии это было весьма проблематично – я удивилась тому, даже не запнулась за Джилетта, поднимаясь на ноги и выползая из-под трапа на палубу. Голова гудела как колокол и, казалось, была налита свинцом или чугуном, во рту все пересохло, - в общем, количество выпитого с вечера спиртного явно давало о себе знать.
- Джек, какого черта было будить меня в такую рань? – прошипела я, растирая затекшие за ночь руки.
- О, ради такого стоило и вовсе не ложиться, если бы оно надо было! – шепотом ответил пират.
- Если это не стоит моего внимания, я тебя выброшу за борт! – ворчала, на цыпочках следуя за Воробьем в сторону бака. Вдруг он резко остановился, так, что я чуть не налетела на него.
- Ты можешь помолчать хотя бы немного, женщина?
- Молчу-молчу! Так что ты хотел мне показать?
- Посмотри вперед! – гневно прошептал Джек, подтолкнув меня чуть впереди себя.
Я открыла, было, рот, чтобы возмутиться в очередной раз, да так и замерла, потому что, наконец, увидела то, что хотел мне показать Воробей. На шкафуте, в том самом месте, где на палубе были закреплены шлюпки, сейчас бережно укрытые тканью, чем-то похожей на современный брезент, стояли двое. То есть, конечно, трудно было сказать, что они просто стояли, поскольку занимались эти двое делом весьма бесхитростным и очень приятным. Они целовались. Головка девушки была откинута на плечо юноши, одной рукой она обвивала за шею, другой – обнимала за пояс. Молодой человек же придерживал девушку за талию, периодически норовя забраться ей под сорочку.
И все бы ничего, если бы не личности этих самых людей. Я бы совершенно не удивилась, застав мисс Суонн и Тернера за подобным занятием. И даже поняла бы, если бы увидела вместе Джеймса и Элизабет. Но Ольгу и Уилла?! Этого я, прямо скажем так, не ожидала.
- Ну, Тернер, ну дает… - восхищенно покачал головой Воробей.
- Забавно. Я бы то же самое сказала про свою подругу, – я улыбнулась, - Пойдем отсюда, Джек.
- Что, мы не покажем им, что застукали их?! – пират был удивлен.
- Нет. Не покажем. И только попробуй кому-нибудь ляпнуть об этом, я не знаю тогда, что с тобой сделаю…
- Дорогая, у тебя есть уникальная возможность заткнуть мне рот более приятным способом.
- Да пошел ты! – я оттолкнула от себя нахально ухмыляющегося Джека и ушла на камбуз.
В моей душе творился полный сумбур.
Нет, я ни в коем случае не была против отношений между Уиллом и Олей, скорее, даже наоборот. В конце концов, ей пришлось долгое время терпеть, глядя на то, как я радуюсь своему счастью с Джеймсом, а это не так-то легко, как кажется на первый взгляд. С другой стороны, я прекрасно знала свою подругу и понимала, что для нее это – не более чем легкий флирт. Поэтому, я искренне была рада тому, что Оля решила урвать свой кусочек счастья в этом нашем приключении. И все же, на душе было неспокойно.
Подруга, решив не делать из своих отношений с Уиллом тайны, рассказала мне все тем же вечером. Мы проговорили с ней целую ночь, сидя на палубе и привалившись спиной к шлюпке. Компанию нам составила только бутылочка вина, благополучно спертая из ценных запасов Воробья. Над нами бриллиантовой россыпью на иссиня-черном бархате неба сверкали звезды, теплый, но достаточно сильный ветер наполнял паруса и души ощущением полной свободы. И уже не верилось в то, что этому когда-нибудь придет конец…
- Я – сволочь? – Оля вздохнула и пристально посмотрела на меня, - Наверное, нельзя вот так?..
- Ну… - я пожала плечами, - Ты не сволочь – это точно. А что касается того, можно или нельзя, я даже не знаю. Все-таки они до сих пор не наладили взаимоотношения, тем более что ты ни Элизабет, ни Уиллу ничем не обязана. А так, может он поймет, что ему кроме нее никто не нужен.
- Ты так плохо обо мне думаешь? – подруга рассмеялась, - Неужели я настолько страшная, что Уилл потом счастливо бросится в объятия ненаглядной Элизабет?
- Ты же прекрасно понимаешь, что я не об этом! – я досадливо двинула хихикающую подругу локтем в бок. – У мистера Тернера на лбу написано, что он однолюб.
- Да все я поняла. Уже и пошутить нельзя… - ворчала Ольга, - А драться совсем не обязательно.
Мы переглянулись и рассмеялись. Тема была исчерпана.
Потянулись дни, томительные в своем однообразии. Джек постоянно сверялся по картам, пытаясь понять, куда же нас несет, но до сих пор не мог сказать ничего определенного. Географически наше судно направлялось в сторону Европы через Атлантический океан – это было очевидно даже такому чайнику в навигации, как я. Но каким образом пересечение Атлантики могло помочь нам с Ольгой вернуться домой для меня продолжало оставаться загадкой.
Становилось прохладнее. Один раз мы даже попали в шторм. Впечатление на меня это произвело неизгладимое. Он налетел неожиданно. Был обыкновенный солнечный день, как вдруг небо на востоке начало стремительно темнеть. Ветер ослаб, а спустя некоторое время и вовсе затих. Паруса повисли словно тяпки, слабо колыхаясь в удушливом мареве навалившейся жары.
А потом налетел шторм. Нас с Ольгой и Элизабет попытались, было, загнать в трюм, чтобы не путались под ногами. Но мы, совершенно проигнорировав просьбу Джека, забились под трап, ведущий на ют и, сжавшись в три испуганных комочка, слушали, как волны с неистовой силой бьются о борт «Жемчужины». Звуки свирепствовавшего ветра были похожи на вой огромного разъяренного зверя, и оттого, что они напоминали  что-то  человеческое  или животное, ничуть не становилось спокойнее. Было очень страшно, хотелось куда-то спрятаться, забиться в самый дальний угол и закрыть уши руками – только бы не слышать этого ужасного шума. Но спрятаться было негде, а убежать было невозможно. «Жемчужина» взлетала на волнах, подобно птице, как будто пыталась оторваться от беснующейся воды, но волны, перехлестывавшие через палубу, швыряли судно обратно в объятия неистовой стихии.
И, тем не менее, нельзя было не восхититься ужасающей красотой шторма, не проникнуться уважением к людям, которые, не смотря на невыносимые погодные условия, продолжали работать как единый слаженный механизм. Я как завороженная, с замиранием сердца следила за крошечными человеческими фигурками, болтавшимися на вантах, подобно каким-нибудь воздушным акробатам в цирке. Где-то там были Эндрю, Уилл и Джеймс, - сильные, смелые люди, неподвластные даже гневу природы. Достойные сыны своего нелегкого времени.
После шторма в команде «Черной Жемчужины» недосчитались двоих человек.
Это, в очередной раз показало мне, что я нахожусь не на своем месте, потому как жизнь, постоянно граничащая со смертью, была мне не по душе. И даже Оля со всей своей любовью к экстремальному отдыху, суть сплаву по рекам достаточно высокой категории сложности, была далеко не в восторге от тех ужасных часов, которые нам пришлось пережить, пока «Черную Жемчужину» трепал шторм.
Однако был во всем этом и свой плюс. Бушевавшая стихия как будто бы смыла стену отчуждения, выросшую между мной и Норрингтоном. Когда Джеймс нашел меня, сжавшуюся в комочек, насквозь промокшую и продрогшую под лестницей, я бросилась к нему на шею и, спрятав лицо на его груди, разревелась, совершенно наплевав на то, что это видят другие.
Я на самом деле очень испугалась за него.
А еще, я просто очень соскучилась по его теплым губам.

23

- 23 -
«А утром снова я спешу с тобой расстаться,
делаю все то, что мне как будто ни к чему…»

…и снова кровь расползалась блестящей лужей под хрупкой девичьей фигуркой, окрашивая ее одежду в темно-бурый цвет. В ушах гремел чей-то злорадный хохот, а перед глазами вставало перекошенное болью и ненавистью лицо Уильяма Тернера. Щелкал взведенный курок…
- … Элизабет!!! – заорала я не своим голосом… и вывалилась из гамака.
Кажется, никто из спящих даже не пошевелился от моего крика. Тесный душный кубрик «Жемчужины» был наполнен размеренным храпом нескольких десятков людей. В тусклом свете, который отбрасывал единственный фонарь, висевший на крюке, ввинченном в переборку, мне удалось разглядеть пустой гамак Джеймса – тот, судя по всему, уже заступил на свою утреннюю вахту, вместе с Эндрю. Объект моих ночных кошмаров, то есть сама мисс Элизабет Суонн, сладко спала в соседнем гамаке, забавно вытянув губы в трубочку во сне. Ни Уилла, ни Ольги, не смотря на ранний час, в кубрике уже не было, что, собственно, меня нисколько не удивило.
Вполне вероятно, что они даже и не приходили спать вечером.
Потерев ушибленный бок, я вздохнула и принялась натягивать на себя сапоги. Я знала, что уже не смогу заснуть. По правде говоря, в последнее время, мучимая ночными кошмарами, я спала все меньше и меньше, что не могло не сказаться на моем самочувствии и реакции. Значение этого сна оставалось для меня загадкой, но то, что он был неизменным, и повторялся из ночи в ночь, не давало мне покоя. Здесь явно крылся какой-то смысл.
После душного кубрика прохлада раннего утра была просто как глоток воды в пустыне. Небо на востоке уже начало светлеть, окрашиваясь в нежно-розовые цвета. Море, словно выплеснув всю свою агрессию во время недавнего шторма, спокойно несло свои волны, мерно покачивая судно. Было удивительно тихо, насколько это вообще возможно. В такое время, казалось, будто бы весь мир был погружен в сладкую дремоту.
- Доброе утро, мисс!.. – послышался голос откуда-то снизу. – Вы сегодня рано.
- Доброе утро, Марти… - я улыбнулась карлику, который по росту едва доставал мне до пояса.
Пират коротко кивнул и ушел на бак. Я какое-то время смотрела ему вслед, наблюдая за тем, как он забавно переставляет свои коротенькие уродливые ножки. Вообще, Марти был человеком достаточно уникальным. Сложная жизнь сделала его жестоким и озлобленным, как и положено быть настоящему пирату, но, тем не менее, для него существовали и свято чтились такие ценности, как дружба, верность своей команде и капитану. Я невольно прониклась  уважением к этому маленькому человечку. Подумать только – он был среди тех, кто бросился, очертя голову, навстречу неведомой опасности, бок о бок со своим врагом за Воробьем на край света, ни разу не усомнившись в правильности этого поступка!..
- … чего это ты так на Марти заглядываешься? – голос, неожиданно раздавшийся прямо над ухом, заставил меня вздрогнуть, - С каких пор тебе нравятся низкорослые коротышки?
- С тех самых пор, когда поняла, что в постели они гораздо проворнее и маневреннее таких долговязых хлыщей как ты! – невозмутимо парировала я, с ухмылкой взглянув на Джека.
Подобный ответ ввел капитана Воробья в состояние ступора. Судя по всему, такого Джек явно не ожидал услышать от девушки. Какое-то время он просто молча смотрел на меня, не скрывая своего удивления, пока, наконец, не выдавил из себя:
- … ну ты даешь!
Я, самым соблазнительным образом улыбнувшись, повернулась к пирату, приблизив свое лицо к его лицу, и тихо шепнула, так, чтобы мое дыхание коснулось его губ:
- Не даю, Джек. Ну, или даю… Но не тебе! – я щелкнула его по носу и, довольная произведенным эффектом, с гордым видом удалилась на камбуз.
Конечно, подобные перепалки с Воробьем происходили далеко не каждое утро, но я даже и не пыталась сдерживать себя, в тех случаях, когда мне страшно хотелось съязвить или сказать ему гадость. Было ли это местью за слухи, распускаемые им среди команды, либо что-то иное? Я не знаю. Так или иначе, мы периодически отпускали колкие шуточки в адрес друг друга. В этом плане он был достойным противником.
Начинался новый день. Я, что-то тихонько напевая себе под нос, возилась на камбузе с котелками и большим чаном, натирая их песком для того, чтобы хоть как-то счистить нагоревший на стенках жир. Через час ко мне присоединилась несколько растрепанная, но совершенно счастливая и довольная жизнью Ольга. Вдвоем мы гораздо быстрее управились с оставшейся с вечера грязной посудой и принялись строить планы касательно нынешнего ужина. Учитывая, что ассортимент продуктов, имеющихся на борту, не отличался особенным разнообразием, мы с подругой пустились во все тяжкие, пытаясь, как говорится, изобрести велосипед. Говоря русским… то есть, простите, английским языком, нашей задачей было состряпать из… этого самого конфетку, поскольку нормальные, свежие продукты были съедены еще неделю назад.
- Что, опять варить крупу с солониной? – я покачала головой, - От нее скоро уже мутить начнет.
- Это тебя мутить начнет. А мужики лопают и не жалуются. Все же горячая пища. – Оля хмыкнула, - А ты стала слишком разборчива в еде, пожила на харчах из таверны, теперь вот выделываешься. Хотя о чем это я? Ты ж всю жизнь такая была!
- Спорить не буду. После мяса с овощами и свежего молока нынешняя еда кажется отвратительной… - меня передернуло, - Только и тешусь мыслью, что скоро будем дома.
- Сволочь ты маленькая! – Оля ласково потрепала меня по голове.
- Знаю. У тебя научилась… - спокойно парировала я, пряча улыбку.
Лицо подруги вытянулось от возмущения. Она подняла, было, большой котелок, явно намереваясь надеть его мне на голову, как дверь вдруг распахнулась, и на пороге появился взмыленный Эндрю. Молодой человек отчаянно моргал, пытаясь привыкнуть к полумраку камбуза после яркого солнечного света снаружи. Должно быть, все помнят это странное ощущение, когда ты заходишь с улицы в темный подъезд своего дома, а вокруг тебя плавают бесформенные зеленые пятна…
- Что случилось, Эндрю? - Оля поставила котелок на место, и подошла ближе к Джилетту.
- Прямо по курсу остров. Капитан решил сделать остановку, для того, чтобы пополнить запасы пресной воды и продовольствия. Ведь никому не известно, насколько долго затянется это путешествие. Лучше быть готовыми ко всему.
- Хорошая идея! – я улыбнулась, - Наверное, это будет наш последний сход на сушу… А кто остается на «Жемчужине»?
- Думаю, Джек оставит здесь пару крепких парней. – Джилетт нетерпеливо пожал плечами, - В общем, я вас предупредил.
До острова мы добрались ближе к вечеру. Казавшийся крохотным с моря клочок суши, он на самом деле оказался солидного размера, километров, наверное, двадцать в диаметре. Небольшая, но достаточно глубокая бухта позволила «Жемчужине» встать на якорь максимально близко к берегу, к тому же крупные скальные образования, выступающие из воды по обеим сторонам от бухты, надежно скрывали парусник от любопытных глаз. В общем, местечко нам попалось весьма удачное.
На берег сошли десять человек. Уилл и Элизабет решили остаться на «Жемчужине», зато мы с Ольгой были в первых рядах среди желающих попасть на берег. Джек, скорее для вида поломавшись, только махнул рукой.
Остров встретил нас белым песчаным пляжем, на который набегали ласковые морские волны, терпким запахом тропического леса и пронзительным щебетанием птиц. После однообразных пейзажей, которые мы наблюдали с борта «Жемчужины», сильный контраст между синим морем, белым песком и зеленым лесом, разительно бросался в глаза. Однако долго любоваться местной красотой нам никто не дал, поскольку Джек взял нас на остров при условии, что мы будем работать наравне со всеми. Впрочем, мы особенно и не спорили, - просто подхватили под ручки высокую корзину, которую до темноты надо было наполнить фруктами и, в сопровождении Джилетта двинулись в джунгли. Остальные мужчины отправились кто за пресной водой, кто на охоту, дабы пополнить запасы солонины и побаловаться свежим мясом на ужин.
Эндрю в очередной раз нас удивил. Не смотря на то, что молодой человек родился в Англии и провел там большую часть своей жизни, он прекрасно разбирался в местной флоре, и безошибочно определял растения, на которых росли фрукты. Мы только и успевали подбегать к тому или иному дереву, на которое взобрался Джилетт, как с него, словно из рога изобилия, начинали сыпаться спелые плоды, которым я не могла дать названия. Самым знакомым фруктом, как ни странно, оказалось манго, с его характерной каплевидной формой и терпким специфическим запахом плотной кожицы, отдаленно напоминающим аромат пихтовой хвои. И, конечно, бананы. Остальные плоды мы с Олей только и могли, что зачарованно крутить в руках, пытаясь угадать, что это за фрукт, пока не догадались попросить Джилетта говорить нам названия того дерева, на котором он в данный момент сидел.
В джунглях было невыносимо жарко. Плотная листва, сомкнувшаяся над нашими головами, словно зеленая крыша, не пропускала сюда ни единого дуновения ветерка. Воздух звенел от множества мелких москитов, которые сразу же облепили наши разгоряченные потные тела. Первое время мы пытались отмахиваться от них, но это отнимало драгоценное время и не приносило совершенно никакого эффекта. Поэтому, в конце концов, мы перестали обращать на них внимания, разве что какое-то особенно надоедливое насекомое решало забраться в ухо или в нос, - тогда мы, конечно, не могли не прореагировать на столь наглое вмешательство.
Было условлено что первый, кто возвращается на берег, должен разжечь костер, для того, чтобы остальные люди, идущие через лес, могли легче ориентироваться. Я была почти уверена, что это мероприятие выпадет на нашу долю, но на деле оказалось, что раньше нас справились со своей задачей те, кто уходил за водой, в том числе и Марти с Норрингтоном. Мужчины сидели у костра, негромко переговариваясь, когда мы вывалились из зарослей, с трудом волоча тяжелую корзину. Джилетт нам уже не помогал – парень вымотался настолько, что еле передвигал ноги. Эндрю просто рухнул на песок у костра, и тут же заснул, в то время как мы с Олей еще какое-то время пытались разговаривать Норрингтоном, Марти и остальными, благо условия как нельзя располагали к этому. Ночь выдалась совершенно темная, иссиня-черное небо было усыпано большими звездами, словно алмазами. Налетающий с моря прохладный ветерок отгонял назойливых насекомых и успокаивал разгоряченное работой тело. Но усталость быстро дала о себе знать. Последнее, что я запомнила, прежде чем окончательно вырубиться – это ласковые руки Джеймса, гладившие меня по голове, которую я положила ему на колени.
Как вернулся Джек и остальные я уже не видела.
- … буди их давай, мы скоро отплываем… - грубый голос, ворвавшийся в мои сновидения, бесцеремонно вырвал меня из объятий Морфея.
Я нехотя открыла глаза. Надо мной простиралось бесконечное небо, окрашенное лучами восходящего солнца в нежно-сиреневый цвет, который постепенно переходил в насыщенно-голубой на западе. Было удивительно тихо, - только мерный шелест волн, набегавших на берег.
- Что это у тебя? – хриплый спросонья голос Ольги, лежащей рядом, заставил меня вздрогнуть.
- Где?
- На животе лежит…
Я приподняла голову и с удивлением воззрилась на то, что лежало у меня на животе.
Это были цветы. Точнее, наверное, это можно было даже назвать букетом. Крохотным букетиком из ярких тропических цветов, перетянутых коротким куском тонкой веревки. Они издавали легкий приятный аромат. Я почувствовала, как невольно расплываюсь в улыбке, сердце радостно заколотилось в груди. Схватив цветы, я вскочила на ноги и, отыскав глазами Джеймса, со всех ног побежала к нему. Кажется, он не сразу понял причину моей необоснованной радости, пока я не подсунула ему под нос пресловутый букетик. Какое-то время Норрингтон молча разглядывал его, а потом удивленно посмотрел на меня.
- Что это?
- То есть как что это? – я удивленно отпрянула, - Цветы, которые ты для меня собрал.
- Я ничего не собирал… - лицо Джеймса застыло, словно маска.
- А кто тогда собрал? – растерянно пробормотала я, оглядываясь по сторонам.
- Не знаю, - холодно ответил мужчина, - Есть предположения?
Вокруг меня сновали пираты, укладывая в шлюпки бочки с пресной водой и туши убитых на вчерашней охоте животных. Кто-то уже даже отплыл от берега, направляясь к стоящей на якоре «Жемчужине», кто-то только сталкивал свою лодку на воду. Вдруг, среди всей этой суеты я заметила красную косынку Джека. И тут сердце мое ухнуло. Потому что под край косынки у Джека был заправлен цветок, точно такой же, как и в букете. Пират, заметив мой взгляд, театральным жестом вытащил несчастное растение, прижал его к сердцу, а потом к губам, выразительно подмигнув мне подведенным сурьмой глазом. Я почувствовала, как мои щеки стремительно покрылись краской.
- … ну так есть предположения? – повторил свой вопрос Джеймс, к счастью не заметив моего смятения.
- Наверное, это Оля… - с трудом сдерживая волнение, я посмотрела на него, - Вот ведь какая! Притворилась, будто бы сама в первый раз этот букетик видит! Пойду, поворчу на нее…
Стремительным шагом я отошла от Джеймса, искренне надеясь, что он не раскусил моего обмана. Внутри меня закипал гнев – Воробей явно намеренно предпринимал все действия к тому, чтобы уверить Норрингтона и всю команду в том, будто бы между нами что-то есть или будет. Причем, делал он это так, что просто не подкопаешься. Ну вот как я могла упрекнуть его за этот злополучный букетик? Ведь, в любом случае, каким бы не были в тот момент помыслы Джека, он собирал эти цветы именно для меня. Я наглядно представила, как пират, обиженно надув губы, совершенно искренне начинает возмущаться, ругаясь на мои параноидальные замашки.
- Ох уж этот Воробей… - тихо прошипела я сквозь зубы, подходя к Оле.
- Что случилось? – подруга отряхивала песок, налипший на одежду во время сна, - Что он опять натворил?
- Это его хренов букетик… - я с силой сжала стебли цветов, так, что из них побежал сок, оставляя зеленоватые мокрые дорожки на моих руках, - Все продумал, паразит такой.
- Да уж… - Оля хихикнула, - Оказывается, по части затаскивания дамы в постель Джек потрясающий стратег. А ты у нас, значит, неприступная крепость, охраняемая…
- Эй, дамы! – возмущенный оклик Воробья прервал поток размышлений подруги, - Мы вас ждать еще долго будем? Или вы все-таки решили остаться?
- Да идем мы, идем… - проворчала я и понуро поплелась к оставшейся шлюпке.
Оля, многозначительно хмыкнув, последовала за мной.

Вскоре гостеприимный островок остался далеко за бортом нашего корабля.
Впрочем, по возвращению на «Жемчужину», нам было не до ностальгии. Джек выделил из команды нескольких человек для того, чтобы освежевать туши животных. Зрелище это было не для слабонервных. После того, как мне пришлось пару раз расстаться с содержимым моего желудка, я стала просто избегать той части палубы, где мужчины, закатав окровавленные рукава, разделывали туши.  Наша же с Олей работа сводилась к тому, чтобы укладывать куски мяса в бочки, обильно пересыпая их крупной солью. Потом бочки плотно забивались крышками, и спускались в трюм – для этого дела специально раздвинули рустеры.
Такой нехитрой, но довольно-таки утомляющей работой мы занимались весь день, до самого заката. С наступлением темноты, когда последняя бочка была опущена в трюм, а рустеры вернулись на свое законное место, мы с Олей просто рухнули на палубу, тупо глядя на иссиня-черное небо, раскинувшееся над нами. От нас нестерпимо воняло свежей кровью, руки были заляпаны по самый локоть, а пальцы немилосердно жгло попавшей в царапины солью, - и, тем не менее, не было сил, даже чтобы просто встать и умыться в ведре, которое специально для нас из-за борта на веревке поднял Эндрю.
На палубу вышел отчаянно зевающий Уилл. Он заступал на вахту еще только через час, поэтому меня несколько удивило его появление. Наконец, заметив нас, молодой человек быстрым шагом преодолел расстояние, разделяющее его и Ольгу, опустился на колени и поднял девушку на руки. Она хитро улыбнулась и подмигнула мне, кладя головку на его плечо.
- Ты не будешь против, если я украду твою подругу? – Уилл смущенно смотрел куда-то через мое плечо, явно избегая встречаться со мной взглядом.
- Дорогой, ты ее уже к рукам прибрал, как я могу быть против? – я развела руками, намеренно сделав ударение на слове «уже».
Когда до Уильяма дошел смысл сказанных мною слов, молодой человек отчаянно покраснел, кивнул и стремительным шагом покинул место действия, унося свою драгоценную ношу. А я не смогла скрыть улыбки. Почему-то Уилл сейчас напоминал мне влюбленного студента или даже школьника, - было что-то такое в его поведении, в смущении, скользившем в каждом движении, в словах, которыми он пытался оправдывать свои поступки. При этом он продолжал оставаться все тем же Уильямом Тернером, смелым отчаянным парнем, который готов следовать на край света, и даже дальше, стремясь помочь другу или выручить любимую девушку. В тот момент я невольно задавалась вопросом, что же было бы, если бы не было того поцелуя между Джеком и Элизабет, или, хотя бы, если бы Уилл не знал про него?
Поток моих размышлений прервал Воробей, появившийся в поле зрения.
Глядя, как он своей вальяжной походкой приближается ко мне, я почувствовала, что не имею никакого желания оставаться в лежачем положении. Поэтому спешно оперевшись на руки, я села, привалившись спиной к фальшборту. Данные манипуляции потребовали от моего измученного тела немало усилий, поэтому, когда Джек, наконец, подошел ко мне, я пыталась отдышаться, откинув голову назад и чуть прикрыв глаза.
Пират присел на корточки рядом со мной.
- Не важно выглядишь… - он скорчил недовольную мордочку, - И пахнешь странно.
- Или ты к черту! – прохрипела я, попытавшись вытереть покрытый испариной лоб тыльной стороной ладони.
- Стоп-стоп… - Джек перехватил мою кисть, - Ты так еще сильнее испачкаешься. Где Ольга?
- Она с Уиллом… - вздохнула я, устало опустив руку.
- Ааа… А где мистер Норрингтон?
- Не знаю, Джек. Я его не видела.
- Зато я видел! – пират самодовольно улыбнулся, и я поняла, что мне совсем не понравится то, что он сейчас скажет, - Он вместе с мисс Суонн на камбузе. Минут десять назад, когда я туда забегал, они распивали вино и весело смеялись.
- Это не правда…
- Какой смысл мне тебя обманывать? Ну хочешь, сходи, проверь сама. Я только удивлен, что он не вышел помочь тебе. Весьма некрасивый поступок с его стороны, тебе так не кажется?
- Замолчи. Джек, замолчи! – я сжала руки в кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. – Я не хочу это слышать!
Пират сочувственно улыбнулся и похлопал меня по плечу.
- Ну-ну, не расстраивайся. Давай-ка я помогу тебе подняться. Тебе надо переодеться, пойдем…
- Куда?
- Ко мне в каюту. Кажется, там была пара чистых сорочек в одном из сундуков.
- Я не пойду к тебе в каюту! – возмущенно воскликнула я, запуская руки по локоть в ведро с водой. – Хватит и тех слухов, которые ты распустил…
- Дорогая, ты предпочитаешь переодеваться прямо здесь, на глазах нескольких десятков мужчин? - Джек нехорошо усмехнулся. – Хорошо, тогда я не буду тебе мешать. Сейчас принесу чистую сорочку.
Пират поднялся на ноги и неспешным шагом двинулся в сторону своей каюты. Я смотрела на его спину, пытаясь понять, крылся ли в его словах подвох, или это на самом деле было искреннее дружеское участие? Не смотря на невыносимый характер Воробья, он был для меня уже кем-то большим, чем просто пиратом, - он стал другом, которому хотелось доверять. И одно то, что он согласился-таки помочь нам вернуться домой, очень много для меня значило.
Почему-то о том, что он бросил нас с Олей в Порт-Рояле сейчас совершенно не думалось.
- Ну, так ты еще не передумала? – Джек, хитро улыбаясь, стоял вполоборота ко мне возле деверей своей каюты, с явным удовольствием наблюдая за гаммой эмоций, отразившихся на моем лице. – У меня есть прекрасное испанское вино. Как раз то, что нужно уставшему человеку, чтобы немного расслабиться и снять напряжение…
- Я думала, ты пьешь только ром… - проворчала я, поднимаясь на ноги и подходя к пирату.
- С некоторых пор я пристрастился к вину, - спокойно парировал выпад Джек, распахивая передо мной двери своей каюты.
Все, на что хватило моих сил, - это вымученно улыбнуться ему в ответ.
И только почему-то я вздрогнула, когда услышала, как эта самая дверь закрылась за моей спиной.
- Проходи, дорогая, не стесняйся. Чувствуй себя как дома… - Воробей с громким стуком поставил передо мной стул, - А я пока поищу для тебя чистую сорочку.
- Спасибо… - я устало опустилась на обитое темным бархатом сиденье.
Пока Джек рылся в своих многочисленных сундуках, я с совершенно отсутствующим видом разглядывала каюту, в которой, как мне кажется, никогда ничего не менялось. Несколько свечей, понатыканных в самых непредсказуемых местах, слабо озаряли захламленное помещение тусклым желтым светом. Казалось поистине невероятным то, как в этой каюте удивительно гармонировали между собой разрозненные предметы массивной старинной мебели и пустые бутылки из-под рома, то тут, то там попадающиеся на глаза. Наконец, я перевела свой взгляд на стол – и невольно заулыбалась, потому что, в кои-то веки карта, лежащая на нем, была полностью освобождена от вещей, наваленных сверху прежде.
В этот момент раздался торжествующий возглас Джека – он извлек из сундука простую белую сорочку и с совершенно счастливым видом продемонстрировал ее мне. Я невольно рассмеялась, - создавалось такое впечатление, что пират раздобыл бесценный клад, а не нашел чистую рубашку среди вороха одежды.
- Спасибо, Джек… - я встала и приняла сорочку из рук мужчины. – Ты не против, если я тут переоденусь?
- Нет-нет, что ты. Я могу отвернуться.
- Как угодно… - я пожала плечами и отошла в дальний, самый темный угол каюты. На самом деле, я была уже настолько вымотана за день, что мне было абсолютно все равно, отвернется ли Воробей, или будет беззастенчиво пялиться на мое порядком похудевшее тело.
Но Джек на самом деле отвернулся. Переодеваясь, я с любопытством наблюдала, как он почти полностью скрывшись в большом шкафу, стоявшем у двери каюты, выразительно и громко гремит бутылками. Вскоре раздался уже знакомый торжествующий возглас, сопровождаемый смачным чихом – и Воробей извлек на свет Божий пузатую темную бутылку. В другой его руке были два простых металлических кубка, сделанные, кажется, из олова или какого-то подобного ему материала. С торжественным видом водрузив найденные предметы на стол, Джек жестом, не уступающим по галантности Британским офицерам, пригласил меня сесть.
- Меня начинает пугать твое радушие… - рассмеялась я, взгромоздившись на стул с ногами; сапоги были сброшены под стол.
- В конце концов, нам надо когда-нибудь поговорить по душам? – Воробей подмигнул мне подведенным сурьмой глазом, разливая вино по бокалам, - А это, если мне не изменяет моя добрая память, с тобой возможно только в наличии дозы определенной дозы алкоголя…
Я улыбнулась. Впервые за очень долгое время мне удалось расслабиться в присутствии пирата. Он протянул мне бокал, и когда я принимала его, то случайно коснулась его теплых пальцев. Это простое ощущение почему-то заставило меня вздрогнуть.  Я почувствовала, как мои щеки моментально покрылись краской – я не на шутку заволновалась, душа была в смятении.
А Джек серьезно смотрел на меня своими темно-карими глазами, в полумраке каюты казавшимися совсем черными.
- И в глубинах его очей царила черная Карибская ночь… - насмешливо произнесла я, поднимая бокал, - За капитана Джека Воробья и его бесконечно прекрасную «Жемчужину»!
- Спасибо… - пират на миг смутился, - А я хочу выпить за двух насмешливых девчонок, способных вытащить человека из самой преисподней и из беспросветной бездны отчаяния.
Бокалы взметнулись вверх. Раздался глухой звук, вызываемый стуком металлом о металл, - а за ним характерное бульканье. Я закрыла глаза, невольно наслаждаясь терпким вкусом прекрасного напитка. По какой-то негласной договоренности, мы опустошили наши бокалы до дна. Вино горячим потоком побежало по пищеводу, словно Ниагарский водопад низвергнувшись в пустой желудок. Это произвело эффект разорвавшейся бомбы. Голову моментально повело, кровь быстрее побежала по жилам, и жизнь вдруг показалась удивительно прекрасной. Джек, поставив свой бокал на стол, откинулся на стуле, вальяжно на нем развалившись, и наблюдал за мной из-под опущенных ресниц.
- Джек, зачем ты опять отрастил эту свою бородку? – пьяно хихикнула я, перегнувшись через стол и подергав за бусинки, вплетенные в бороду пирата.
- Тебе не нравится?
- Нет, не нравится. Ты похож на козлика. Дже-ее-е-ек, бее-ее-е, бее-ее-е… - я рассмеялась, довольная своей глупой шуткой. – Вот подкрадусь ночью темной к тебе и обстригу ее.
- Попробуй… - голос Воробья был спокоен и холоден, будто бы он ни грамма не выпил.
Мы помолчали какое-то время. Я крутила в руках бокал, чувствуя, как металл нагревается от тепла моих рук, разглядывала незамысловатую гравировку мастера на ножке… Было так хорошо и спокойно, что меня даже начало клонить в сон.
А потом, сердце вдруг начало выбивать свой ритм быстрее и быстрее. Дыхание участилось. Мне стало отчаянно не хватать кислорода. Все члены вдруг налились страшной тяжестью, в ушах зашумело. Стало нестерпимо жарко – лоб моментально покрылся испариной. Я попыталась встать, но ноги будто бы затекшие от долгого сидения, подломились в коленях, - и я рухнула на пол. Краем глаза я заметила, что Джек заинтересованно наблюдает за мной.
- Что ты подмешал мне в вино? – прохрипела я, чувствуя, как внизу живота начинает странно теплеть.
- О, не беспокойся. Это всего лишь так называемые испанские мушки…
- Афродизиак? Ты подмешал мне афродизиак?!
Я знала, что это такое. В пору своей совсем зеленой юности я увлекалась дешевыми любовными романами, в одном из которых впервые и встретила упоминание об испанских мушках. Став чуть постарше, я поинтересовалась в научной литературе о том, что же это такое на самом деле. Как выяснилось, испанская мушка была известна еще со времен Гиппократа. В начале девятнадцатого века небезызвестный маркиз де Сад использовал ее во время сексуальных оргий, сладострастно наблюдая наступающее у своих гостей сексуальное возбуждение. Действующим началом испанской мушки является особое химическое вещество, вырабатываемое маленьким насекомым с красивым и сложным латинским названием. Для этого жучков высушивают и превращают в порошок. Даже в наше время чертова испанская мушка является лекарственным веществом, и применяется в качестве афродизиака в современной сексологии.
Память услужливо выдала мне информацию, как какой-нибудь энциклопедический словарь. Я сжалась в комочек, пытаясь перебороть волну желания, шедшую откуда-то изнутри, прекрасно понимая при этом, что все попытки мои безуспешны. Оставалось только надеяться, что доза была не слишком высока, потому что это могло повлечь за собой крайне негативные последствия.
- Мы пили вино из одной бутылки! Я же видела своими глазами, как ты разливал его!
- Я насыпал порошок в твой бокал, пока ты переодевалась… - Джек улыбнулся и, подойдя ко мне вплотную, поднял на руки.
Я попыталась вырваться, но каждое движение отзывалось крайне неприятными ощущениями у меня между ног, поэтому, в конце концов, я обмякла и повисла на его руках как безвольная кукла.
- Зачем ты это сделал, Джек? – с обидой спросила я.
- Чтобы ты была немного посговорчивее… - шепнул пират и поцеловал меня в губы.
Больше я не сопротивлялась.

24

- 24 -
«На море штиль - и не избегнуть встречи!
Но нам сказал спокойно капитан: "Еще не вечер, еще не вечер!"»

- Эй… - кто-то совершенно бесцеремонно пихнул меня локтем в бок, вырвав из таких уютных объятий Морфея, - Просыпайся!
Я нехотя открыла глаза… и сразу встретилась с непонимающим и колючим взглядом Джека. Мы лежали рядом на узкой койке в каюте пирата, я прижималась к его теплому плечу. Свечи уже прогорели до конца, оставив после себя лишь маленькие лужицы застывшего воска и острый запах гари, щекочущий ноздри. Сквозь неплотно задернутые занавеси в помещение пробивался тусклый свет раннего утра. Память услужливо напомнила мне о событиях предыдущей ночи, отчего мои щеки моментально покрылись краской.
Я пристыжено посмотрела на Джека.
- Что ты здесь делаешь? – этот вопрос, заданный мне гневным шепотом был настолько неуместен, что я, отпрянув от мужчины, тихо охнула и свалилась на пол.
- Что?! – ошарашено переспросила я, поднимаясь на ноги и отряхивая налипший на тело песок, коего на полу каюты пиратского капитана было предостаточно, - О чем ты?
- Я спросил, что ты делаешь здесь, в моей постели, да еще и в таком виде?..
- В каком? – я бросила взгляд на свое обнаженное тело, пытаясь сообразить, шутит ли Джек или говорит вполне серьезно, - А, ты про это! Слушай, сама не знаю. Вот просто так, случайно очутилась в твоей постели и голая. Ветром занесло.
- Между нами что-то произошло вчера? – пират, подперев голову рукой, с явным удивлением разглядывал мое тело, которое страстно ласкал еще несколько часов назад. – Я ничего не помню.
Подобное заявление повергло меня в шок. Нет, конечно, в современной жизни встречались мужчины, которые на утро после употребления большого количества алкогольных напитков могли заявить о том, что ничего не могут вспомнить. Знаменитое высказывание «Не помню – значит, не было» стало просто притчей во языцех. Но вчера Джек выпил мало. Для пирата, способного сохранять ясность рассудка даже после бутылки мерзостного ямайского рома, бокал красного сухого вина был как для слона – дробина.
- Да нет… - я с совершенно невозмутимым видом откинулась на спину стула, стоящего за моей спиной, удивляясь своему хладнокровному состоянию, - Совершенно ничего не было, капитан. Можете не беспокоиться.
- Ээээээ… - многозначительно протянул Джек, сев на койке и свесив ноги на пол, - Тебе не кажется, что это звучит несколько неправдоподобно в свете некоторых обстоятельств?..
- Каких это? – притворно удивилась я, принимаясь собирать разбросанную по всей каюте одежду.
- Ну… - Джек на какое-то время задумался, пристально наблюдая за мной, а потом вдруг добавил совершенно другим, насмешливым тоном, - Послушай, дорогая, тебе никогда не говорили, что твои ножки далеки от идеала?!
- Какая поразительная наблюдательность! – я подхватила с пола шляпу Воробья и прицельно запустила ему в голову - к сожалению, не попала, - Спасибо, что напомнили, капитан! Куда же мне без вашего участия!..
На душе стало так погано, что хотелось даже завыть. Создавалось такое впечатление, что меня только что благополучно вываляли в грязи по самые уши, и при этом, я еще и осталась крайней, потому что Джек благополучно ничего не помнил. Ситуация была просто из ряда вон выходящая. Я начала спешно одеваться, намереваясь как можно скорее покинуть каюту.
- Подожди! – Воробей спрыгнул с койки и, в два прыжка преодолев разделяющее нас расстояние, схватил меня за руку, - Ты можешь объяснить мне, что вчера произошло?
- Иди ты в ад, Джек!
- Я там уже был. Или ты забыла?
- Нет, дорогой мой… - я приблизила свои губы к уху пирата, - Ты был в Тартаре. В ад за твоей паршивой задницей я не полезла бы, даже за все золото этого чертова мира!
- Ты разговариваешь как портовая девка! – Джек скривился.
- После ночи с тобой я и чувствую себя как портовая девка! – со слезами в голосе воскликнула я. – Отпусти руку, мне больно!
Лицо пирата вытянулось, он отшатнулся от меня. Вдруг где-то на интуитивном уровне я почувствовала, что он на самом деле не врет, что он не помнит того, что произошло несколько часов назад. А еще… чего уж тут кривить душой, - мне понравилось то, что между нами было, не смотря на всю гнусность моего поступка.
- Джек… - я подошла к нему, опустив глаза, - Этого не должно было произойти. Это не правильно. Я… я Джеймса люблю, понимаешь? - Боюсь, цыпа, после того, что было между нами сегодня, вашим отношениям придет конец… - пират грустно улыбнулся, - Корабль – это не дом с каменными стенами. Здесь все слышно.
Это было как удар ниже пояса.
Мне подурнело, закружилась голова. Чтобы не упасть, я еще крепче вцепилась в руку Джека. Вся эта ситуация казалась глупой шуткой. Словно чьей-то могучей волей пират был ввергнут в бездну страсти и вожделения, а потом так же бесцеремонно из нее вытащен. Но зачем? Какую цель преследовал обладатель этой воли? Или… обладательница?
Страшная догадка вдруг поразила меня.
- Ну что же… - голос предательски дрогнул, - Даже в такой ужасной ситуации можно найти свои положительные стороны. Так нам будет проще расстаться.
Воробей только покачал головой, сочувственно глядя на меня своими темно-карими глазами. Я вымученно улыбнулась и, развернувшись, решительным шагом вышла из каюты пирата. В душе царил полный сумбур.
А на море начинался новый день. Солнце вставало из-за горизонта, пустив по поверхности воды золотисто-оранжевую дорожку, которая блестела и переливалась, словно расплавленное золото. Налетел свежий ветерок. Я задумчиво улыбнулась: казалось невероятным, что ветер, наполнявший громады парусов над моей головой, и движущий судно вперед, может так легко и приятно растрепать отросшие волосы, высушить пот, выступивший на лбу. Вид темно-бирюзового моря, мерно катившего свои волны, вернул моей растревоженной душе спокойное состояние. Я даже начала тихонько напевать.

And I know that he knows I'm unfaithful,
and it kills him inside
To know that I am happy with some other guy
I can see him dying.

I don't want to do this anymore
I don't want to be the reason why
Everytime I walk out the door
I see him die a little more inside
I don't want to hurt him anymore
I don't want to take away his life
I don't want to be... a murderer...*

- … весьма актуально… - голос, раздавшийся прямо над ухом, заставил меня вздрогнуть. – Я думал, ты не знаешь песен на английском языке.
- Джеймс, ты меня напугал! Зачем ты так подкрадываешься? – я попыталась улыбнуться, но, встретив колючий взгляд Норрингтона, тут же опустила глаза. – Весьма странно уметь говорить по-английски,  и не знать на этом языке песен, не находишь?
- Ты не хочешь мне ничего объяснить? – его голос был поразительно холоден и спокоен.
- Хочу… - я стушевалась. И в самом деле, что можно было сказать в ситуации, когда и так все ясно? – Я… это была ошибка, Джеймс. Досадное недоразумение…
- Недоразумение? – переспросил он, - Недоразумение?! Как ты можешь лгать, глядя мне в глаза?
- Я не лгу, Джеймс. Ты должен поверить мне. Пожалуйста…
- Как я могу поверить тебе после того, как ваши страстные стоны были слышны на всей «Жемчужине»?
Я вспыхнула. Кажется, краской покрылись даже кончики моих ушей.
Какой теперь смысл отрицать или что-то доказывать? Да и как докажешь свою невиновность в такой ситуации? И невиновна ли я на самом деле? Ведь можно было отказаться от предложения пирата, и не пойти с ним в его каюту? Можно! В конце концов, можно было не пить это чертово вино. Тоже можно! Но ведь пошла! И пила! И стонала от страсти, медленно плавясь от наслаждения в смуглых опытных руках Джека Воробья!.. Какие тут могут быть оправдания?
И как после такого Джеймс должен простить меня?
Простила бы я, если бы оказалась на его месте?
Нет. Не простила бы. Значит и он не простит.
Я отвернулась от Норрингтона, вновь устремив свой взор к горизонту. Пальцы изо всех сил вцепились в планшир, будто я хотела запустить их в древесину, словно это был мешок с мукой или зерном. Сердце бухало как молот, отдавая звоном где-то в ушах и отчаянно хотелось плакать.
- Это все, что ты собиралась сказать мне? – наконец нарушил тишину Джеймс.
- Мне нечего сказать. Я бы не пошла в каюту к Джеку, если бы ты вечером пришел за мной.
- Я был занят.
- Конечно! Распивать вино с Элизабет Суонн – весьма благородное занятие! – я взорвалась.
- Кто тебе сказал такую чушь? С чего ты взяла, что я был с Элизабет?
- Джек… - почти шепотом ответилая, уже предполагая, какой будет реакция Норрингтона.
- И ты поверила ему?! – Джеймс утратил свое самообладание, - Как ты могла поверить пирату?
- Так же как и ты – не далее чем несколько дней назад! Чем ты был занят, позволь тогда узнать?
- Качал помпу в трюме. Удивлена?
Вот и все. И малейший шанс, за который я так отчаянно цеплялась, как за спасительную соломинку, оказался всего лишь частью безукоризненного плана Джека Воробья.
Я закрыла лицо руками.
- Судя по всему, разговор окончен, – холодно отчеканил Норрингтон и повернулся, было, чтобы уйти, но я не выдержала - бросилась к нему, схватила его руку и прижалась к ладони щекой.
- Джеймс… Джеймс, я люблю тебя…
Как нелепо и пошло прозвучали эти слова! Как не к месту они были сейчас! Словно жалкое оправдание тому чудовищному поступку, который я совершила. Как будто милостыню просила я, а не признавалась  в чувствах своих. И не слышна была искренность в этих словах, потому что не мог ее услышать человек, которого предала любимая женщина.
Джеймс отвернулся, отняв руку от моей щеки.
А у меня подогнулись ноги, и я рухнула на палубу. Слезы, наконец-то прорвавшись сквозь барьер моей воли, так долго их сдерживающей, против моего желания потекли по щекам.
Он даже не обернулся.
- Ты не сможешь выкинуть меня из своей жизни, Джеймс Норрингтон, потому что я сама в ней не останусь! – в отчаянии крикнула я ему вслед.
Он повернулся, явно намереваясь что-то мне ответить, но в этот миг раздался крик дозорного с марса:
- Вижу корабль!
Сердце ухнуло куда-то вниз. Я вскочила на ноги. Тут же распахнулась дверь каюты капитана и Джек, взъерошенный, но серьезный как никогда, вылетел на палубу. Мы обменялись выразительными взглядами – он явно сочувствовал мой личной драме, но помочь ничем не мог, да и не собирался вовсе. Сейчас Воробья больше интересовало судно, так некстати появившееся на горизонте. И я прекрасно его понимала. А ветер высушил мои слезы.
Через пару минут на палубе высыпала практически вся команда «Черной Жемчужины». Пираты возбужденно переговаривались, указывая руками в сторону видневшегося вдалеке корабля. Слышались споры, кто-то даже заключал пари. Джек наблюдал за этим оживлением с весьма мрачным выражением лица. Судя по всему, желания вступать в бой у него не было совершенно. Это был неоправданный риск, учитывая наше положение и цель нашего путешествия.
Я поднялась к Воробью на ют. Джеймс с самым мрачным видом последовал за мной.
- Что происходит, мистер Воробей? Чье это судно?
- О, мистер Норрингтон, к чему такой официоз? – Джек театрально всплеснул руками, моментально вернувшись к своей шутовской манере поведения, - Может быть, нам пора стать чуть более лояльными друг к другу?
Вопрос был столь неуместен в этой тревожной ситуации, что я не смогла сдержаться, чтобы со всей силы не наступить пирату на ногу. Воробей ойкнул, и, бросив на меня полный обиды взгляд, тут же продолжил вещать в той же манере.
- Вижу, что не пора. Очень жаль.
- Джек!..
- Слышу-слышу, дорогая. Я прекрасно все понял. Вас интересует, что за славный кораблик мчится к нам на встречу на всех парусах? – получив утвердительный кивок головой, пират расплылся в лучезарной улыбке, - О, я спешу вас обрадовать – это судно принадлежит Ост-Индийской торговой компании. Не иначе, как лорд Бекетт пожаловал по наши души.
- Бекетт? Разве это возможно? – Норрингтон нахмурился, - Мы слишком далеко от Ямайки.
- Вы забываете, любезный, что сей представительный господин рыщет по всему Карибскому морю вот уже несколько месяцев, разыскивая нас с вами, и этих юных мисс, - Джек кивнул головой, указывая на меня и Ольгу, которая уже успела подняться на ют, пока мы пытались перепираться, - Это «Стремящийся». Если вы мне не верите, - можете убедиться в этом сами.
С этими словами, Воробей ловким движением извлек из-за пазухи подзорную трубу и протянул ее Джеймсу. Норрингтон нахмурился еще больше, но трубу принял и, раздвинув ее, направил в сторону приближающегося судна. Тем временем, я попросила у Джека его компас. Мою душу терзали смутные подозрения.
- И что же ты надеешься увидеть?.. – начал, было, язвить Воробей… и осекся.
Потому что компас четко указал в сторону приближающегося судна.
Джек внимательно посмотрел на меня. В его глазах промелькнуло что-то, похожее на сочувствие. А я ошарашено смотрела на картушку компаса, пытаясь осознать увиденное. Ведь это означало, что я четко определилась в своих желаниях. И то, что стрелка не указывала на Джеймса... нет, в это невозможно было поверить.
- Да, это действительно «Стремящийся», – изрек, наконец, Норрингтон, складывая трубу. – Каковы наши действия?
- Будем уходить. У меня нет совершенно никакого желания вступать в бой с кораблем, превосходящим наш по огневой мощи в несколько раз… - Джек многозначительно хмыкнул, - Мы маневреннее и легче. При таком ветре мы легко уйдем от преследования, а потом снова ляжем на прежний курс. Не бойтесь, девочки… - пират ободряюще улыбнулся нам с Ольгой, - Вы попадете домой, я за это ручаюсь.
И вот, «Черная Жемчужина», совершив поворот оверштаг, пошла курсом, совершенно противоположным тому, которым следовала ранее. Но вот что странно – как ни пытался Джек оторваться от преследования, перекладывая ли паруса на другой галс, уменьшая или увеличивая парусность судна, - все это совершенно не меняло картины. «Стремящийся» продолжал постепенно нагонять нас, словно какая-то неведомая сила толкала его вперед. Более того, компас Джека упорно продолжал указывать на преследовавший нас корабль, не зависимо от того, с которой стороны от нас он шел.
- Что за чертовщина… - пробормотал Норрингтон, вцепившись руками в перила юта.
- Судя по всему, лорд Бекетт явно намерен дать нам бой… - насмешливо ответил Джек, - Уйти от  преследования нам не удается. Поэтому, остается только один выход.
- Какой? – Элизабет, присоединившаяся к нам на ютее сразу после начала нашего «бегства», вскинула удивленный взгляд на пирата.
- Абордаж. У «Стремящегося» слишком много пушек. В таком бою нам не выстоять.
Спокойный и равнодушный тон, которым было все это сказано, заставил меня вздрогнуть.
Отдав команду на сближение с вражеским кораблем, Джек спустился с мостика, и принялся раздавать приказы направо и налево. Часть команды тотчас же перешла на пушечную палубу. Орудия готовились к бою, - были открыты пушечные порты, канониры нетерпеливо раздували фитили. Другая часть команды кинулась на ванты – в спешном порядке убирались паруса, для того, чтобы уберечь их от обстрела картечью. Пираты готовились к бою. Джек попытался, было, загнать меня и Ольгу в трюм, но, увидев решительность, написанную на наших лицах, только махнул рукой. Однако я не преминула воспользоваться представившейся возможностью, и встала рядом с Джеймсом, чувствуя себя гораздо безопаснее за его спиной, как если бы я спряталась на нижней палубе. Норрингтон натянуто улыбнулся, но прогонять меня не стал.
Убрав паруса на «Жемчужине», мы, тем самым, несколько замедлили ее ход, но судно, не смотря на это, продолжало идти на сближение, и уже находилась в пределах досягаемости носовых пушек «Стремящегося». Я, наконец, заметила тщедушную фигурку лорда Бекетта на юте; он легко вскинул руку – и воздух сотряс оглушительный грохот. Одно из ядер угодило в корму «Жемчужины», отчего корабль вздрогнул, словно смертельно раненая птица. Я вцепилась в рукав Норрингтона, изо всех сил пытаясь совладать с нахлынувшим на меня страхом. Джеймс, оглянувшись на меня, мигом оценил ситуацию, и всунул мне в руку свой пистолет. Я с благодарностью улыбнулась ему.
Рядом послышался прерывистый вздох – это Оля подошла и встала по левую руку от меня. Как обычно, мы готовились встретить опасность плечом к плечу.
- Огонь! – не своим голосом заорал Джек, вцепившись в перила юта с такой силой, что побелели костяшки пальцев, - Огонь, псы помойные, иначе пущу вас на ремни!
Словно только этого приказа и дожидаясь, «Жемчужина» дала залп из носовых пушек по кораблю Бекетта, который находился уже настолько близко, что, казалось, промахнуться было просто невозможно. И, тем не менее, ни одно из ядер не угодило в цель. Джек тихо выругался, пообещав вздернуть на первом попавшемся рее всех канониров, которые посмеют остаться в живых после предстоящей бойни.
«Стремящийся» чуть отклонился в сторону от прежнего курса, чтобы избежать носового столкновения, открыв тем самым для наших канониров свой правый борт. Мы не преминули этим воспользоваться, и обстреляли корабль противника из всех орудий. Палуба «Стремящегося» скрылась за клубами едкого дыма, от которого даже мы начали усиленно кашлять – один только Джек, как и прежде, стоял с совершенно невозмутимым видом.
На корабле противника послышались крики раненых и чья-то отборная ругань.
Было очень странно, что Бекетт позволил так вот просто подставиться под прицельный огонь наших орудий свое судно. Даже нам с Олей, совершенно не знакомым с тактикой ведения морского боя все это начинало казаться крайне подозрительным. Возможно, целью Бекетта был абордаж, но даже и в этом случае, он должен был, в первую очередь, обезопасить себя, вывести из строя наши пушки, лишить корабль возможности уйти от погони. Может быть, «Жемчужина» была нужна ему целой? Возможно. Но у меня почему-то складывалось впечатление, что причина кроется в чем-то другом. Слишком опрометчив был поступок для расчетливого лорда.
Когда же дым рассеялся, стало ясно, что все ядра «Жемчужины» угодили в цель. В правом борту «Стремящегося» зияли огромные дыры, пушечные порты были разворочены, а грот-мачта – разбита на несколько частей, которые держались только за счет спутанного такелажа. Палуба корабля от носа до кормы была усеяна обломками рангоута, тут и там лежали раненые и убитые. Но численное превосходство противника все еще было достаточно велико. Поэтому, оставался единственный выход, - тот самый, о котором говорил Воробей несколько минут назад.
Подождав, пока корабли сойдутся на достаточное расстояние для абордажа, Джек скомандовал к наступлению. Взметнулись абордажные крюки, которые тут же впились в фальшборт английского судна. С торжествующими воплями пираты начали тянуть за веревки крюков изо всех сил, чтобы сблизить корабли. Джек, наблюдавший за этим с мостика, скомандовал всем приготовиться к бою, снова бросив тревожный взгляд на нас с Ольгой. Но времени спорить уже не было. Корабли с резким стуком ударились друг о друга правыми бортами… и солдаты со «Стремящегося» с воинственными воплями хлынули на нашу палубу.
Кажется, такого поворота событий не ожидал даже сам Воробей. Впрочем, его замешательство длилось не более секунды, - и Джек, выхватив свою саблю, бросился в бой. Уилл, Джеймс, Эндрю и Элизабет, не задумываясь, рванули вслед за ним. А мы с Олей так и остались стоять на юте, с ужасом взирая на кровавое зрелище, развернувшееся перед нами. Все происходящее казалось настолько неправдоподобным, что я несколько раз потерла глаза кулаками, чтобы убедиться в том, что мне это не снится, и что там, внизу, на палубе, умирают люди. И было совсем не важно, одеты ли эти люди в синие мундиры офицеров, в красную форму британских солдат, или нет. Ведь это были люди, живые, настоящие, с горячей кровью и пылкими сердцами, с их любовью и ненавистью, с их страхами и желаниями. И они гибли со всей смелостью, присущей им, потому что были уверены в том, что умирают за правое дело.
Я с трудом сдержала приступ тошноты, когда один из солдат, почти взбежавший на ют по трапу, упал, пораженный метким выстрелом Норрингтона. Даже находясь там, в гуще сражения, он продолжал оберегать жизнь своей неверной возлюбленной.
При мысли об этом мое сердце наполнилось теплом.
Кусая от страха и волнения губы, мы с Олей выискивали в гуще боя знакомые фигурки. Вот Эндрю пронзил своей шпагой одного из нападающих на него солдат, с трудом увернувшись от выстрела. Вот Джек, даже во время сражения продолжая улыбаться, весьма бесцеремонно пнул одного из офицеров, так некстати попавшегося ему на пути. А чуть подальше – Уилл, сосредоточенно сжав губы, дрался сразу с двумя противниками. Его фехтование невольно вызывало у меня ассоциацию танца со шпагой, - настолько точными и четкими были движения молодого человека. Гиббс, сражавшийся на баке, уверенно помогал себе свободной рукой, раздавая тумаки направо и налево. Элизабет же нигде не было видно.
Бой длился не более часа. Люди Бекетта сражались весьма отчаянно, ободряемые мыслью о том, что они численно превосходят противника и, понимая, что пощады в случае поражения им не дождаться. Но, не смотря на их доблесть и отвагу, пираты быстро оттеснили их в носовую часть «Жемчужины», где отступать было уже некуда, и солдатам оставалось только, либо погибнуть, защищая свою жизнь, либо сдаться. Вскоре, оставшиеся в живых были взяты в плен и разоружены. Эта победа дорого обошлась «Жемчужине», она потеряла больше половины своей команды.
- … так-так, кто это тут у нас? – насмешливый, и до боли знакомый голос, раздавшийся совсем рядом, заставил меня вздрогнуть, - Мисс Флер, мисс Мари, весьма рад нашей встрече…
Я медленно повернулась. Оперевшись одной рукой на перила и расплывшись в самодовольной улыбке, буквально в паре шагов от нас стоял лорд Калтер Бекетт.
Мое сердце сжалось, полное нехороших предчувствий.
- Вы весьма спешно покинули наш гостеприимный городок. А ведь мы так и не успели потолковать с вами о том, что же вы сделали с сердцем Джонса… - Бекетт улыбался, но голос его был холоден, словно лед, - Это должна была получиться весьма занимательная история!..
- Нам не о чем с вами разговаривать, мистер Бекетт… - я поудобнее перехватила рукоять пистолета. Краем глаза я заметила, как Элизабет, находившаяся в тот момент ближе всех к юту, начала крадучись подниматься по трапу, рядом с которым стоял мужчина. – Сердца больше нет.
- Вы, должно быть, держите меня за идиота, мисс Флер? – осклабившись, Бекетт, наконец, снял свою добродушную маску, - Я прекрасно знаю, где сердце было, после того, как вы его украли, что с ним после этого стало и по какой причине это произошло.
- У вас прекрасный осведомитель! – Ольга фыркнула, - Скажите мне его адрес, я выпишу чек на его имя. Такую работу нельзя не вознаградить…
Кажется, ее спокойствие вывело Бекетта из состояния душевного равновесия.
Однако голос его оставался насмешливо-холодным.
- Замолчи. Ты и твоя сестра спутали мне все планы. Все было так детально продумано, так феноменально точно построено.  Еще немного, - и я стал бы губернатором Ямайки.
- Никогда! Уэзерби Суонн никогда не уступил бы свое место такому наглому и эгоистичному трусу как вы! – я почувствовала, как мои руки непроизвольно сжались в кулаки.
- Ты мне надоела. Так или иначе, твоя роль в этой пьесе уже сыграна. – С этими словами, Бекетт вскинул руку, в которой был пистолет. Щелкнула собачка взведенного курка.
- Нее-ее-е-еет!
Элизабет, наконец-то добравшаяся до юта, накинулась на Бекетта.
Между ними завязалась борьба. Девушка изо всей силы пыталась удержать руку Калтера, сжимающую пистолет так, чтобы он не попал в меня или Ольгу. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что нам нужно было поспешить на помощь Элизабет, отчаянно бросившейся спасать наши жизни. Но тогда, пребывая в шоковом состоянии, мы не сдвинулись с место, с ужасом наблюдая за развернувшейся перед нами борьбой. И в тот момент, когда, кажется, победа была уже близка, Бекетт вдруг резко высвободившись, оттолкнул от себя девушку, быстро вскинул руку и нажал курок. Грянул выстрел.
Элизабет беззвучно рухнула на палубу. Под ней тут же начала расплываться лужа крови.
Девушка была мертва.

______________________________________________________________________________________________________

* Отрывок песни Unfaithful - "Неверная", Rihanna.
Перевод:
Я знаю, что он знает, что я неверная.
Мысль о том, что я счастлива с кем-то ещё,
Разъедает его изнутри.
Я вижу, как он постепенно умирает.

И я больше не хочу этого делать.
Я больше не хочу становиться причиной того,
Что каждый раз, когда я переступаю порог,
Я вижу, как умирает какая-то частичка его.
Я не хочу причинять ему боль,
Я не хочу отнимать у него жизнь.
Я не хочу быть…
Убийцей.

25

- 25 -
«Это все, что останется после меня…»

Время, кажется, остановилось в этот миг. Я, застыв от ужаса, смотрела как под телом Элизабет, упавшей лицом вниз, расплывается лужа густой темно-красной крови, и продолжала искренне надеяться, что все это мне снится. Уши как будто заложило ватой – я не слышала ничего, кроме громкого стука своего сердца и прерывистого дыхания.
Все это продолжалось не более минуты.
А потом, издав долгий и какой-то нечеловеческий вопль, я бросилась к распростертому телу девушки. Рухнув рядом с Элизабет на колени, я перевернула ее лицом вверх. Огромные карие глаза, обрамленные черными пушистыми ресницами, застыли, устремив невидящий взгляд в небо над нашими головами. На ее груди зияла страшная рана, казавшаяся огромной от крови, пропитавшей одежду вокруг пулевого отверстия. Тело Элизабет было еще теплым, и казалось, что сейчас девушка крикнет что-нибудь, и весело рассмеется, довольная эффектной шуткой.
Но она не засмеялась. Она была мертва по-настоящему. Окончательно и бесповоротно.
Я почувствовала, как у меня по щекам потекли слезы.
- Убийца… - внутри заклокотало горе, - Убийца!!! Как ты мог!..
Я вскочила, вскинула руку, в которой сжимала пистолет… и в этот момент увидела глаза Уилла, поднявшегося на мостик. Джеймс и Воробей стояли у него за спиной. Пожалуй, это было зрелище пострашнее того, что до этого творилось на палубе. Потому что такой непереносимой муки и обреченности на лице я не видела никогда в жизни. Потом я перевела взгляд на Джеймса, боясь увидеть нечто подобное и в его глазах. Но, к моему удивлению, он неотрывно смотрел на меня. Кажется, сердце совершило сальто-мортале в тот момент. Моя рука дрогнула.
- Ну что же вы, мисс Флер? Почему вы не стреляете? – Бекетт осклабился, - Или вы ждете, когда ваши друзья сделают это за вас? Упускаете такую возможность!..
- Я не убийца, лорд Бекетт. Я не опущусь до вашего уровня.
- Ах, какие высокие слова! – мужчина рассмеялся, - Право, я тронут. До глубины души. Впрочем, вашим друзьям, боюсь, убить меня будет тоже не под силу.
- … не будь столь скоропалителен в своих выводах, Бекетт!.. – послышался рядом знакомый голос.
В воздухе повеяло нежным запахом лаванды, - запахом, который стал мне ненавистен из-за того существа, появление которого этот аромат предвосхищал. Я сжала кулаки, оглянувшись на Ольгу. Судя по сосредоточенно-серьезному выражению ее лица, она тоже обо всем догадалась.
Все мигом встало на свои места.
В воздухе, рядом с распростертым телом мертвой Элизабет, появился сиреневый туман, почти незаметный, словно это был дым от легких сигарет. Его тонкие струйки потянулись вверх и вниз, образуя уже знакомые нам очертания женской фигуры. Все замерли в ожидании. Кажется, даже само время замедлило свой торопливый бег, сжавшись до размеров мостика «Черной Жемчужины». Уилл с расширившимися от удивления глазами наблюдал за происходящим. И только один Бекетт продолжал самодовольно улыбаться. Когда же Эрида, наконец, приняла свой полноценный облик, она, оглядев первым делом всех собравшихся на мостике, вдруг разразилась громким мелодичным смехом.
Это было до дикости страшно и неправдоподобно – видеть, как красивая стройная женщина в платье цвета спелой сливы хохочет, стоя рядом с телом мертвой девушки.
- Замолчи! - я не выдержала первая, - Как ты можешь?!.. А впрочем, теперь все предельно ясно. Только зачем?.. Зачем все это, Эрида?
- Кто-то тут смеет меня упрекать? – богиня дернула изящным плечиком, - Я не обязана отчитываться ни перед тобой, ни перед твоими друзьями. А впрочем, ты и твоя драгоценная Ольга устроили чудесный хаос, не без моей помощи, конечно. Здесь стоит отдать вам должное.
- Что за чушь ты несешь? – Джек подошел ближе.
- Поосторожнее в выражениях, Воробей! Кажется, ты забыл, с кем разговариваешь! – глаза Эриды сверкнули гневом, впрочем, спустя мгновение, она уже лучезарно улыбалась. - Оказывается, тобой так просто управлять, Джек. Стоило только вложить в твою умненькую головку мысль о том, что ты страстно вожделеешь эту девчонку… и ты все сделал сам. Ах, какой был план, насколько точно ты все рассчитал и продумал!.. Ты меня впечатлил. Правда.
Норрингтон придвинулся ближе. Разговор явно становился все интереснее и интереснее.
- Зачем?.. – на лице пирата было написано неподдельное изумление, он растерянно посмотрел на меня, затем снова на Эриду, - Зачем ты это сделала?
- Видишь ли, милый мой… - богиня, подплыв к Джеку, ласково потрепала его по щеке, - Ты был всего лишь орудием. Инструментом. У меня были мысли совсем не о тебе в тот момент. Так что просто не бери в голову.
Внутри меня заклокотал гнев. В этот момент, кажется, я напоминала разьяренного быка, перед носом которого выразительно помахали красной тряпкой. Руки непроизвольно сжались в кулаки. Все оказалось настолько просто и примитивно, что я мысленно кляла себя за свою недогадливость. Как я могла забыть предостережение Тиа Далмы?!
- Ты все-таки добилась своего!..
- Не совсем. – Эрида пристально посмотрела на меня, - Разговор с этой туземной ведьмой чуть было все не испортил. А ведь если бы ты доверяла своему любимому мужчине чуть больше, и рассказала бы ему о своем сне, о том самом кошмаре, которым ты не захотела поделиться даже с близкой подругой, тогда, быть может, и не произошло бы ничего между тобой и Джеком. Но ты промолчала. Так пожинай же теперь плоды своего молчания!..
Я посмотрела на Джеймса. Лицо его было суровым, складка залегла между бровей.
- А вы, Норрингтон, если бы вы больше доверяли любимой женщине, то выслушали бы ее, и позволили бы ей оправдаться. В конце концов, вы же находились на пиратском судне! – богиня самодовольно хохотнула, - От этих людей можно было ожидать чего угодно. Но вам, как оказалось, проще было обвинить во всем девушку, которая отчаянно пыталась сказать о своих чувствах. Что же, возможно, теперь вы пожалеете о таком опрометчивом поступке.
Все это напоминало мне дурацкую сценку из театра абсурда. Я судорожно сжимала во взмокшей от напряжения ладони рукоять пистолета, страстно желая выстрелить в Калтера, но при этом, понимая, что сделать этого я не смогу. Вид, с которым лорд Бекетт слушал монологи Эриды не оставлял никаких сомнений в том, что эти двое были заодно. Но вот насколько давно? Возможно ли то, что Бекетт был в  курсе причин, побудивших меня и Ольгу работать в его доме? Сейчас я уже не могла этого исключить. И тем поганее на душе от этого становилось.
Мысль о том, что все это могло быть продумано с самого начала, вплоть до того момента, как мы попали в этот мир, заставила меня содрогнуться. Эрида улыбнулась, довольная произведенным эффектом и повернулась к Калтеру.
- Что же до вас, дорогой мой лорд Бекетт, - я думаю, мы достаточно удовлетворили ваши амбициозные потребности. Теперь сыграем по моим правилам.
Богиня звонко хлопнула в ладоши. Это произвело странный эффект – от ее рук пошли воздушные волны, как от небольшого взрыва. Одной такой волной меня легонько толкнуло в грудь, другой – растрепало волосы.  Поле этого, неожиданно раздался долгий и пронзительный звук, удивительно похожий на чей-то стон, который разнесся далеко над морем. А потом, буквально в десяти ярдах от «Стремящегося», вода забурлила, словно в нее опустили гигантский кипятильник… и на поверхность вынырнул «Летучий Голландец» в сопровождении двух морских чудовищ – Цетаса и Кракена. Я отыскала глазами Прихлопа Билла – мужчина стоял на мостике, крепко сжимая руками шпаги огромного штурвала судна. Мы встретились взглядами. Прихлоп только печально покачал головой, - и я поняла, что в этой битве мы стоим по разные стороны баррикад. При мысли об этом, мое сердце болезненно сжалось. Я оглянулась на Уилла – молодой человек не сводил взгляда с фигуры своего отца.
- Что это значит? – в голосе Бекетта послышались тревожные нотки, - Что ты задумала?
- О, совершенно ничего особенного. Сущую безделицу… - Эрида улыбнулась и легко взмахнула рукой, подавая какой-то одной ей ведомый сигнал.
Словно только этого и ожидая, два огромных зверя, как по команде, набросились на «Стремящийся». Это было ужасающее зрелище. Щупальца Кракена быстро и методично обшаривали палубы, крушили мешающие переборки, вытаскивая из чрева судна вопящих от ужаса человечков, и отправляли их прямо в пасть чудовища. А Цетас спокойно, не торопясь, ломал мачты, словно это были какие-нибудь спички, и проделывал огромные дыры в бортах судна, - в которые сразу же хлынула вода. Все это происходило настолько стремительно, что, не прошло и пяти минут, как «Стремящийся», этот огромный прекрасный корабль, бывший некогда гордостью Ямайского флота, превратился в груду деревяшек, увлекаемых на дно двумя огромными морскими чудовищами.
Когда судно скрылось под водой, я, все еще не веря в то, что только что увидела своими глазами, медленно повернулась к Бекетту. Он был бледен и, в кои-то веки, не скрывал своего страха. Я почувствовала, как мои губы растягиваются в злорадной усмешке.
- Видите ли, лорд Бекетт… - Эрида, плавно покачивая бедрами, подплыла к мужчине, - Ваша проблема в том, что вы мне надоели. С вами стало скучно. Эти ваши… амбициозные планы по захвату власти на Ямайке – это не для меня. Я гораздо больше повеселюсь, наблюдая за тем, как трое разъяренных и люто ненавидящих мужчин убьют вас, как только узнают, что этих славных девчушек с вашей легкой руки ждет виселица. Да, мистер Мерсер уже все подготовил, его бы следовало наградить за исполнительность… впрочем, боюсь, вам это уже не удастся. Прощайте!
У меня поплыло перед глазами. Все вдруг начало вертеться вокруг меня, словно я оказалась в центре небольшого вихря. Палуба вдруг резко ушла из-под ног, от чего сердце тревожно ухнуло. Лица стоявших на юте мужчин вытянулись от изумления. Кажется, Джек даже крикнул что-то вроде «Эй, что ты задумала? Куда ты их уносишь?..»
Последнее, что я успела увидеть, – это Бекетт, сраженный пулей из пистолета Уилла Тернера. А потом темнота окутала мое сознание.

Очнулась я от сильного удара под ребра. Боль пронзила все тело, в груди что-то перехватило и я начала задыхаться, на глазах выступили слезы. В нос ударил резкий запах прелой соломы и нечистот. Этот запах показался мне знакомым. Я попыталась, было, приподняться на руках, и наткнулась взглядом на чьи-то сапоги прямо перед моим лицом.
- Так, уже лучше. Нечего валяться без памяти, когда жить осталось всего ничего. Поднимайся!..
Кто-то резко схватил меня за руку чуть повыше локтя и одним резким движением поставил на ноги. Я вскрикнула от боли, пронзившей мое плечо… и с удивлением уставилась на Мерсера, который, не скрывая злорадной усмешки, разглядывал меня.
- Добро пожаловать, мисс Флер. Узнаете местечко? В прошлый раз вы весьма спешно его покинули, поэтому сейчас я даю вам уникальную возможность познакомиться поближе…
Я огляделась – и сердце мое сжалось от нахлынувших воспоминаний. Не было никаких сомнений, - мы снова угодили в тюрьму Порт-Рояла. Все те же крохотные клетушки, тот же пол, устланный прелой соломой, маленькие зарешеченные окошечки под самым потолком и коптящие факелы в коридоре. Да, я узнавала это место – и от этого становилось еще страшнее.
Оля лежала на полу у моих ног. Она все еще была без сознания, и я искренне радовалась этому – Мерсер, и раньше-то не блиставший красотой, сейчас был больше похож на чудовище из какого-нибудь фильма ужасов, чем на человека. Его левая щека была разворочена, и я догадывалась, что это последствия давешнего выстрела Норрингтона. Судя по всему, местный доктор сделал все возможное, чтобы сшить разорванные лоскуты кожи более или менее ровно, но все равно создавалось впечатление, что щеку Мерсера заштопал мясник. Один глаз был закрыт повязкой, и можно было предположить, что под ней наверняка зияла пустая глазница.
- Хорошо выглядите, мистер Мерсер… - злорадно улыбнулась я, - Ах да, лорд Бекетт, к сожалению, не сможет вас поблагодарить за то, что вы подготовили все для нашей предстоящей казни… – лицо мужчины скривилось в жуткой гримасе, которая, должно быть, изображала изумление, - Да-да, не удивляйтесь так, я все знаю.
- Почему?..
- Он, видите ли, немножко умер. Эрида наигралась со своим очередным солдатиком и бросила его на растерзание гадким пиратам, которых он так ненавидел.
- Мисс Флер, вам не кажется, что вы слишком смело себя ведете?
Я сделала вид, что крепко задумалась.
- Вы знаете, совершенно не кажется!.. – выдала я через некоторое время, - После всего того, что мне довелось пережить, мне абсолютно все равно. Да, кстати, я – миссис Норрингтон, так что, будьте любезны…
- Вот как! – Мерсер притворно удивился, - И с каких это пор вы являетесь супругой изменника?
- С тех самых. Он не изменник. Он всегда поступал по чести. В отличие от вашего покойного хозяина, который так сильно стремился захватить власть на Ямайке, что не распознал предателя в своем самом могущественном союзнике, за что и поплатился.
- Собаке – собачья смерть… - послышался хриплый голос Ольги, - она тоже пришла в себя, - Бекетт получил по заслугам.
Мерсер попытался, было, пнуть девушку, но я кинулась на него и, оттеснив мужчину к решетке, навалилась всем телом, не давая пошевелиться. Мои руки сомкнулись у него на шее. Кажется, в тот момент я была близка к безумию. Это был уникальный шанс убить человека, которого я искренне ненавидела и по-настоящему боялась, но шанс весьма призрачный – Мерсер ловко заехал мне коленом промеж ног. Я согнулась от боли.
Прибежала стража. Нас растащили. Мужчина, задыхаясь и хватаясь за горло, выскочил из нашей клетушки. Когда за ним захлопнулась дверь, Мерсер снова злорадно улыбнулся и, смачно сплюнув на пол, быстрым шагом вышел из тюрьмы.
Я, дождавшись, пока немного утихнет боль, доковыляла до Оли, помогла ей принять сидячее положение, после чего рухнула рядом. Вся сила и смелость, которыми только что дышало мое сознание, куда-то вдруг испарились, и я вновь почувствовала себя слабой и беззащитной. Захотелось плакать, но теперь это была непозволительная роскошь. Слез и так было пролито слишком много. Да и… был ли смысл в напрасном сожалении сейчас? Все было кончено.
Я положила голову Ольге на колени и закрыла глаза. В душе была пустота.
- Ксю… - она ласково погладила меня по отросшим волосам, - Почему ты сказала Мерсеру, что ты миссис Норрингтон. Это ведь не правда…
- Когда он доберется сюда, мы будем уже мертвы, - бесцветным голосом ответила я, не открывая глаз, - Это единственный способ дать ему понять, что я думала о нем до самого конца.
- Ты думаешь, это конец?
- Мне кажется, что я знаю. Знаю, что это конец. Все. Жаль только… что родителей больше не увижу… и Яшку, - по моим щекам, против моей воли потекли слезы, - Больше не обниму Джеймса, не покатаюсь с тобой на велосипедах. Это все.
- Да, ты права, - Ольга вздохнула и легла на пол, - Это все, что останется после меня… - тихонько запела она, запустив пальцы мне в волосы. Я улыбнулась и начала подпевать.

Это все, что останется после меня,
Это все, что возьму я с собой.

Две мечты, да печали стакан,
Мы, воскреснув, допили до дна.
Я не знаю, зачем тебе дан,
Правит мною дорога-луна...

И не плачь, если можешь, прости
Жизнь не сахар, а смерть нам не чай...
Мне свою дорогу нести,
До свидания друг, и прощай!

Это все, что останется после меня,
Это все, что возьму я с собой…

Мы так и не заснули, до самого рассвета, предаваясь воспоминаниям о доме, об университетских деньках, о домашних любимцах, о родителях… и о друзьях, которых придется оставить. Мы не сожалели о своих поступках, не переживали о сказанных словах, не плакали от страха перед грядущей смертью – она стала слишком частым гостем на нашем празднике жизни. В эти предутренние часы, когда сам воздух становится тонок, как паутинка и поразительно чист, словно душа новорожденного ребенка, мы, не оглядываясь назад, как всегда плечом к плечу, готовились встретить свою судьбу. Сейчас было бесполезно проклинать жестокий случай, роптать на несправедливый выбор Фортуны или оплакивать собственную глупость. Выбор был лишь в том, как мы умрем – с гордо поднятой головой, расправив плечи или сломавшись и сдавшись на милость судьбе. И шагнув через порог нашей камеры, мы твердо знали, каким он будет, этот наш выбор. Оставалось надеяться, что он был правильным. А еще… еще страшно не хотелось умирать.
Мерсер ждал нас на выходе из тюрьмы. Он еще раз проверил, насколько хорошо связаны наши руки и, удовлетворенно кивнув головой, быстрой походкой направился в сторону видневшейся арки, которая, судя по всему, вела во внутренний двор форта. Солдаты, сопровождавшие нас, поволокли меня и Ольгу вслед за ним. Я для вида немного посопротивлялась, хотя, на самом деле, моих сил не хватило бы даже на полноценный крик. Казалось, что прошедшая ночь уже убила во мне душу. Оставалась сущая мелочь – расправиться с ее оболочкой из плоти, которая еще пыталась жить.
Внутренний двор форта представлял собой небольшую площадь, которая со всех сторон была окружена высокими стенами из темно-серого камня. Солнце, уже поднявшееся достаточно высоко, чтобы осветить место нашей казни, ласково обняло наши измученные тела своими теплыми лучами. Я невольно улыбнулась, глядя на пронзительно-голубое небо над нашими головами, на хрипло кричащих чаек, а потом, закрыв на миг глаза, я услышала шум моря, разбивающего свои волны о скалы под нами – и на душе стало удивительно спокойно.
А потом мы увидели виселицу. Высокий помост показался мне слишком длинным. Однако когда я посчитала количество петель, свисавших с перекладины, все вопросы отпали сами собой.
- Вы тут массовые казни устраиваете что ли? – насмешливый голос Ольги раздался за моей спиной, - И… я не поняла, мистер Мерсер, а где зрители? Воробей рассказывал нам, что его несостоявшееся повешение происходило на глазах, как минимум, полсотни зевак!..
- О чем ты, дорогая? – Я обернулась на подругу, - Мистеру Мерсеру не нужны лишние свидетели. В противном случае, каким образом он обоснует казнь двух хрупких беззащитных девушек?
- У меня есть приказ лорда Бекетта, - мужчина осклабился.
- Ваш лорд мертвее мертвого! Его приказы больше не сдерживают вас, мистер Мерсер. На вашем месте, я бы уже была далеко отсюда!..
- Но ты не на моем месте, дорогая! – Мерсер злобно расхохотался, и от его смеха у меня по спине побежали мурашки, - Повесить их.
Нас втащили на помост, надели петли на шеи. Мы стояли спиной к солнцу, поэтому прямо перед собой я видела свою тень – тень человека, приговоренного к смертной казни. Черный силуэт, словно фигурка в театре теней, - а сверху веревочка, за которую сейчас будет дергать невидимый кукловод. Веревочка дернется – и человечек запляшет свой последний танец смерти.
Палач, с натянутой на лицо маской, подошел к рычагу, положил на него руку и выжидательно посмотрел на Мерсера. Запахло лавандой. Не сразу сообразив, что это значит, я сначала не придала этому внимания, неотрывно глядя на руку палача, которая была затянута в кожаную перчатку.
- Страшно?.. – раздался над ухом насмешливый голос.
Я вздрогнула, оглянулась по сторонам, - но никого не увидела.
- Можешь не стараться… - Эрида захихикала, - Сейчас ты будешь похожа на полоумную, которая сошла с ума перед смертью и начала разговаривать сама с собой.
- А мне плевать. Что тебе нужно? – прошипела я сквозь зубы, заметив удивленный взгляд Ольги.
- Собственно… собственно ничего особенного. Вы двое так славно разнообразили мою скучную жизнь, что я, напоследок, решила дать вам надежду… в качестве награды.
- Какую еще надежду?..
- Ну… Например, вот эту…
В этот момент, на площади появился высокий немолодой мужчина. Его одежда явно была очень богатой, а парик – дорогим и качественным, что было отличительным признаком знатного положение в обществе. Что-то во внешности этого мужчины показалось мне очень знакомым, но что – я сейчас не могла сказать. За его спиной мы увидели несколько десятков вооруженных солдат. Завидев эту процессию, Мерсер сжался, как побитая собака, и начал медленно пятиться.
- Остановить казнь! – выкрикнул мужчина, бросив полный гнева взгляд на палача, - и тот отскочил от рычага, словно это было одно из щупалец Кракена.
Я почувствовала, как огромная волна облегчения нахлынула на меня. Посмотрев на Ольгу, я увидела, что подруга тоже радостно улыбается. По моим щекам потекли слезы радости.
- … я решила дать вам надежду, для того, чтобы ее тут же отнять! – прозвучал торжествующий голос Эриды у меня в голове, - Кажется, ты хотела узнать, почему компас Джека указывал на судно Бекетта? Я решила предоставить вам такую возможность. В конце концов, боги тоже умеют быть благодарными!.. Прощайте. Мы с вами весьма славно покуролесили.
В этот момент, рычаг сам по себе дернулся.
Люки под нашими ногами распахнулись, и мы рухнули вниз, повиснув на петлях, которые тут же затянулись на наших шеях. Перед глазами потемнело. В голове что-то зашумело. Я судорожно хватала ртом воздух, пытаясь сделать хотя бы вдох – и не могла. Связанными руками я попыталась схватиться за веревку, стягивавшую мою шею, но все, на что оказалась способна – это просунуть кончики пальцев под нее и изо всех сил дернуть. Что-то лопнуло и соскользнуло вниз.
Тихий звон порванной мною цепочки прозвучал погребальной песней в моих ушах.
Я в последний раз попыталась вздохнуть. А потом милосердная тьма поглотила меня.
И я умерла.

26

- 26 -
«Только грустные сказки, наверное, тоже нужны…»

Жизнь вернулась ко мне вместе с едким запахом нашатырного спирта из маленькой бутылочки, кем-то весьма немилосердно подсунутой мне под нос. Правда, прошло еще несколько минут, прежде чем я начала воспринимать окружающие меня звуки.
- … что с ней?
- Не знаю. Может, головой о камни шарахнуло?..
- А почему у нее губы синие?
- Долго на холодной земле полежишь – еще не так посинеешь.
- Как они вообще тут оказались? Зачем было так далеко уходить от лагеря?
- Наверное, в тумане заблудились, да и кувыркнулись с края оврага, не заметив его. Помнишь ведь, какой утром был туманище? Сплошное молоко!..
Ворвавшиеся в мое сознание голоса показались смутно знакомыми. Однако что-то все-таки смущало, - но я никак не могла понять что. Память услужливо воскресила события последних минут моей жизни – виселица, квадратная дырка люка под ногами, хохот Эриды и мучительное чувство сжимающихся от недостатка кислорода легких. Но тогда значит, что я умерла?
Откуда же тогда голоса?
Я резко открыла глаза. Надо мной, черными силуэтами на фоне ярко-голубого неба, высились две человеческие фигуры, - люди сидели на земле, согнув ноги в коленях, рядом с моим распластавшимся телом.
- О! Спящая красавица очнулась! – насмешливо-взволнованный голос одной из фигур явно принадлежал совсем молоденькой девушке, - Вы как здесь оказались, чучи? Мы от беспокойства чуть не умерли!
- Лисенок, подожди, дай ей немного прийти в себя. Кажется, она еще до сих пор не сообразила, что с ней произошло… - второй голос принадлежал девушке постарше, в нем слышались поучительные нотки человека, умудренного жизненным опытом.
- А где я?
- На дне оврага лежишь. Вы, видимо, полетать немного решили утром. Ладно, что руки-ноги целы остались, вы еще легко отделались… Оля вообще как будто всю жизнь только этим и занималась, как с обрывов в полтора метра кувыркалась, – очнулась и тут же поползла к ручью умываться!..
Ольга!
Напоминание о подруге быстро все расставило по своим местам. Я резко села, - голова тут же закружилась, - и пристально посмотрела на людей, сидевших рядом со мной. Память услужливо начала восстанавливать информацию годичной давности. Девушку, что сидела справа от меня, звали Любой, хотя в группе к ней быстро приклеилось прозвище «Лисенок» из-за характерного цвета волос и милой повадки бегать за мной, словно хвостик. Честно говоря, ее появление в группе туристов, проходящих пороги достаточно большой категории сложности, было для всех нас загадкой. В сплавах Люба не участвовала, зато оказалась человечком интересным и веселым, она постоянно шутила и выдавала множество разнообразных анекдотов. Мы с Олей предположили, что Лисенок была сестрой или дочерью кого-то из инструкторов. Впрочем, это было не так важно.
Девушку слева звали Диной. С чьей-то легкой подачи она быстро переквалифицировалась в Ди, да так ею и осталась. С ней мы были знакомы довольно давно, сойдясь на каком-то тематическом сайте Рунета. Мысль о совместном походе родилась в наших головах совершенно случайно, но, как это обычно и бывает, спонтанная идея весьма оперативно была претворена в жизнь. А ее познания в области лечения всяких неприятных болячек, традиционно возникающих во время любого похода, были как нельзя кстати. Кстати, совершенно не удивилась бы, если бы мне сказали, что нашатырный спирт, подсунутый мне под нос, был из ее личных запасов медикаментов. А еще, Ди удивительно пела…
Так, стоп. Что же это получается? Что мы вернулись? Или это вообще просто сон был?
- Ой… а это еще что? – Лисенок дотронулась до моей руки холодным пальцем, - Я этого раньше у тебя не видела. Разве это было?
Я посмотрела на то, что она указывала – и чуть не расплакалась от облегчения и радости. До боли знакомая вязь из тонких белых шрамов явственно проступала через загар на моей правой руке.
- Было, малыш… - медленно произнесла я, словно заново привыкая к родному языку, - Ты просто не обращала на это внимания. А где Оля?
- Да тут я!.. – хриплый, словно спросонья,  голос подруги, раздавшийся за моей спиной, заставил мое сердце радостно вздрогнуть. – Хотя, признаюсь, несколько удивлена… увиденным.
- Эй, с вами что? - Лисенок переводила изумленный взгляд с меня на Ольгу и обратно. - С вами точно что-то не то....
- Вот когда ты свалишься в овраг с такой высоты, я посмотрю тогда, какое у тебя будет лицо… - отшутилась Ди, - Все, хватит рассиживаться на холодной земле – пошли в лагерь!..
Лагерь встретил нас пестрым многоцветием своих палаток, торчавших из высокой травы, словно большие грибы, и сильным запахом кофе – кто-то уже явно завтракал. Все это казалось таким непривычным, таким… чужим. И только костер посреди лагеря, весело потрескивавший сухими ветками, был сейчас для меня словно старый друг в незнакомом городе. Потому что огонь оставался неизменным, даже спустя многие века. Извечный спутник человека.
Я не сразу нашла среди остальных нашу с Олей палатку, чем несказанно удивила Лисенка и Ди. Подруга, сокрушенно покачав головой, взяла меня за руку и, не говоря ни слова, подвела к самому крайнему домику. Я коснулась кончиками пальцев влажного брезента, прислушиваясь к своим ощущениям. Руку тут же свело судорогой. Оказывается, прикосновение к синтетической ткани было теперь для меня весьма неприятным действием. Я поежилась.
- Ну, ты собираешься залезать внутрь или так и будешь продолжать заниматься любовью с палаткой? – пробурчала Ольга по-английски и тут же спохватилась.
- Не поняла. Это что, английский? – удивилась Лисенок.
- А… это мы так… практикуем… - отшутилась я и, бросив на Олю сердитый взгляд, схватила ее за руку и втащила в палатку.
Дина и Лисенок какое-то время постояли рядом с нашим импровизированным жилищем, видимо, ожидая пока мы вылезем наружу. Но, поняв, что торопиться мы не намерены, девушки, тихонько переговариваясь между собой, ушли к остальным.
Ольга шумно вздохнула. Мы, переглянувшись, словно по команде рухнули на свои спальные мешки. Солнечные лучи, проникая сквозь листву стоящих рядом с палаткой деревьев, образовывали на ее крыше причудливый узор, который все время менялся. Какое-то время я наблюдала за этим танцем теней и света на ткани, а потом, перевернувшись на живот, закрыла глаза, пытаясь совладать с нахлынувшими на меня эмоциями.
Мы вернулись. Вернулись домой. Это было то, к чему мы так долго стремились, о чем мечтали все время, которое провели в том, чуждом для нас мире. Тогда почему я чувствую себя глубоко несчастной? Может быть потому, что я не знаю, чем закончился последний бой «Жемчужины»? Ведь там оставался «Летучий Голландец», и морские чудовища Эриды, которые в два счета могли разнести судно Джека в щепки… Но нет, внутренний голос подсказывал мне, что причина крылась не в этом. Может быть, я переживала из-за Мерсера? Ведь этот страшный человек был на свободе, когда я видела его в последний раз, и значит, он может доставить множество неприятностей людям, которые успели стать для меня близкими…
- О Джеймсе вспоминаешь?.. – голос Оли вырвал меня из моих невеселых размышлений.
- Да нет. Просто пытаюсь понять, что не так.
- А что-то не так?
- Да. Я… не знаю. Не могу сформулировать… - я растерянно посмотрела на подругу.
- Не заморачивайся. Пройдет время – и ты привыкнешь к мысли о том, что все это – прошло.
- Я знаю… - к горлу подступили слезы, и чтобы не расплакаться, я сменила тему, - А не слабый у тебя отпуск получился, да?
- Не говори. Вроде на месяц всего прилетала, а на целый год задержалась. – Оля грустно улыбнулась, - Теперь вот возвращаться назад, к своей учебе. Только… боюсь я тебя одну оставлять. Ты справишься?
- А что мне еще остается? – шепотом спросила я, чтобы не выдавать слез, дрожавших в моем голосе, – Справлюсь. Придется.
Подруга молча обняла меня. Я уткнулась лицом в ее плечо и разревелась. Впрочем, в этот раз, мне удалось довольно быстро справиться со своими эмоциями и успокоиться, поэтому, минут через пять, мы уже просто лежали рядышком и смотрели на потолок нашей палатки. Я рассказала Оле про мой разговор с Эридой на виселице. Подруга начала было возмущаться, а потом вдруг резко замолчала и задумалась. При этом у нее было такое сосредоточенное лицо, что я не выдержала и поинтересовалась, что за такие серьезные мысли зашевелились в ее голове, раз она даже не закончила свою последнюю фразу.
- … что? Да я вот подумала… Что Эрида имела в виду, говоря про компас Джека?
- Я думаю, что она умышленно направляла стрелку компаса в сторону «Стремящегося», и делала все, чтобы мы встретились с Бекеттом…
- Я бы тоже так предположила сначала. Но… ты знаешь, мне кажется, Эрида тут не причем. То есть, причем, конечно, но не в том смысле… - Оля села, вся ее поза выдавала сосредоточенную нетерпеливость, - Компас Джека ведь указывал на наш путь домой? Ну, по идее?..
- По идее – указывал… - подтвердила я, - Но причем тут…
- Вот именно! – подруга радостно заулыбалась, - Пойми, Ксю, компасу все равно, что нас приведет домой – очередной обрыв или казнь на виселице по приказу Бекетта. Он просто указывает путь!..
- Ты хочешь сказать, что компас показывал на «Стремящийся» потому, что только так мы могли вернуться домой, и никак иначе?
- На счет никак иначе – я не знаю. Но, в общем и целом, ты правильно поняла мою мысль.
- Я не думала об этом с такой точки зрения… - я пожала плечами, - Но ты, наверное, права… Меня вот другой момент больше интересует – что за человек явился на площадь и приказал остановить казнь? И почему… почему нас не попытались спасти?
- Я тоже ломаю над этим голову. Кстати, в этом мужчине было что-то такое знакомое…
- Да, я тоже это заметила, - я улыбнулась, - Было даже такое чувство, что встретил старого знакомца. Только почему… слушай, а может это был отец Элизабет?
- Губернатор Суонн? – Оля задумчиво закусила губу, - Возможно. Да, пожалуй, он похож на Элизабет. Бедный старик. Он еще не знает, о том, что его дочь погибла. Да еще тут такое зрелище – две молоденькие девчонки болтающиеся в петлях, которые затягиваются на их шеях все туже.
- Бррррр… - я поежилась, - Не напоминай. Кстати, мне кажется, что они просто не могли подойти к виселице, - потому нас никто и не спас. А потом… потом уже было поздно. В общем, Эрида постаралась. Хотя, по мне бы так нафиг они нужны, такие старания. Мало приятного.
Оля только задумчиво кивнула головой. Какое-то время мы с ней просто сидели молча. Я, в очередной раз, погрузившись в свои невеселые мысли, заметила, однако, как подруга с тоской посмотрела на входной клапан палатки.
- Ты хочешь к ним? – я рассмеялась, - Так иди!..
- А ты?
- Я хочу побыть немного одна. Мне пока тяжело видеть других людей.
- Понимаю. Если что – я у костра, хорошо? – Оля сжала мою руку на прощание, и легко выскользнула из палатки.
Я осталась одна. Какое-то время я задумчиво смотрела на тени, пляшущие на крыше нашего импровизированного жилища, потом принялась изучать тонкую сеточку шрамов на руке. Сейчас, они казались такими старыми – словно не один десяток лет прошел с тех пор, как я поранилась. А ведь если задуматься, то так оно и было. Сколько веков разница между нашими мирами? Три? Четыре? Пожалуй, за три сотни лет и не такие раны затянутся.
Так, незаметно для себя, я заснула, сморенная собственными утомительными и не очень оптимистичными размышлениями. Не знаю, как долго я спала, однако, снаружи явно стало темнее и прохладнее, когда я, разбуженная чьим-то шебуршанием снаружи, резко открыла глаза.
- … Ксю, ты там жива?.. – смутно знакомый голос послышался совсем рядом с входом в палатку.
Я подняла голову и удивленно посмотрела в ту сторону, откуда доносился звук. Голос явно принадлежал девушке, но вот так, не видя лица, я не могла ее вспомнить. А между тем, для этих людей мы отсутствовали всего лишь немногим больше трех-четырех часов.
Жестокая насмешка судьбы или невероятно удачный поворот колеса Фортуны?..
- Да. Я тут валяюсь немножко, - я приняла сидячее положение, - Заползай!
Входной клапан палатки откинулся, и внутрь легко проскользнула девушка. Она именно проскользнула, поскольку ее невысокий рост позволил ей проникнуть в наше импровизированное жилище, не скрючиваясь в три погибели, как приходилось мне, а только чуть-чуть подавшись телом вперед. Девушка радостно улыбнулась, завидев меня, а я тем временем пристально изучала ее лицо, пытаясь припомнить хотя бы имя и искренне надеясь, что она не заметит моего замешательства.
- Там все ужинают. Я принесла чай… - мне в руки всунули высокую и узкую металлическую кружку с надписью «Экспедиция», - она была предусмотрительно закрыта пластиковой крышкой, - Хотела, было, налить тебе кофе, но Оля напомнила, что ты его не очень любишь.
- Это она весьма вовремя напомнила, - я рассмеялась, отхлебывая обжигающую жидкость из кружки, с наслаждением прикрыв глаза, - О да, чай – это весьма кстати. Спасибо… Катя?..
Точно! Катя!.. Вся такая миниатюрная и чрезвычайно привлекательная, с пушистыми темными волосами и пронзительно-карими глазами, Катюша была человечком достаточно мягким и очень смешливым. Было странно и немного непривычно видеть, как из маленького ласкового хоббитенка, она вдруг превращалась в отчаянную авантюристку и искательницу приключений. А ведь всего-то и нужно было для этого – надеть гидрокостюм, спасжилет и шлем. За мягкой женственностью далеко не каждый мог разглядеть тот самый стержень, который отличает сильных духом людей. В пороге Катя всегда старалась грести наравне со всеми, - и в такие моменты вся ее хрупкость куда-то пропадала. Да, она была миниатюрной, но было очевидно, что этот человек никогда не будет мелким или мелочным.
- Ты чего не выходишь? – девушка села, поджав под себя ноги, - Лисенок сразу потерялась, ей там скучно среди всех этих взрослых дядек и тётек.
- А вы с Диной на что? – я улыбнулась. – Вот уже на пару часов и исчезнуть нельзя.
- Нельзя! – согласилась Катя, с трудом сдерживая смех, - Это ж ты заявила, что будешь отныне ее старшей сестрой. Вот теперь и расплачивайся!..
- А я такое заявление делала? – я наморщила лоб, делая вид, что изо всех сил пытаюсь что-то припомнить, - Когда это?
- Не далее, как два дня назад!..
- Слушай… а сколько времени прошло, пока вы нас хватились?
- Сейчас... – Катя задумалась, - Ди пыталась разбудить вас в девять. Но в палатке было пусто – и она пошла вас искать. Лисенок увязалась за ней следом.
- Они не говорили, во сколько нас нашли?
- Нет. А разве это имеет значение? – в голосе девушки слышалось явное недоумение.
- Ну… нет, наверное. Я спрашиваю из праздного любопытства.
- Если прикинуть время, которое прошло. Мммм… - Катя на пару секунд замолчала, - Вы вернулись в двенадцать. Сможешь сама сосчитать?
- Конечно!.. – я натянуто улыбнулась.
В голове, словно взбесившиеся зайчики, прыгали цифры. Я вспомнила, о том, что выползла из палатки в четыре часа утра. Примерно в одиннадцать Ди и Лисенок уже обнаружили нас с Ольгой на дне неглубокого оврага. Вернулись мы, как сказала Катя, в двенадцать часов дня. Значит, даже по приблизительным подсчетам, получается, что прошло чуть более семи часов с момента нашего выхода из палатки и возвращения в лагерь.
Семь часов!.. Жалкие семь часов, продолжительностью в целый год жизни!
Все это просто не лезло ни в какие ворота.
- … эй, все в порядке? – Катя, встрепенувшись, коснулась моей руки, - На тебе лица нет…
- Ээээ… нууууу… я просто… - я потерялась, не зная, что бы еще такого соврать - Пойдем к костру? Кажется, я слышу звук гитары и голос Дины.
И на самом деле – Ди, вытащив музыкальный инструмент на свет божий, тихонько перебирала струны, настраивая гитару. Уже стемнело. Стало довольно прохладно, поэтому все сгрудились вокруг костра, наслаждаясь его живым теплом. Языки пламени отбрасывали причудливые тени на лица людей, сидевших вокруг. Пока я мысленно старалась вспомнить, как кого зовут, рядом со мной, на бревнышке, нарисовалась уже знакомая личность, с самым умильным выражением лица прильнув к моему плечу.
- Ты чего так долго спишь? – Лисенок притворно нахмурила бровки, - Я уже устала тебя ждать!..
- Прости, малыш, - я приобняла девчушку одной рукой, - Чего-то сморило меня…
- Ага! – радостно выпалила она, - Только вы с Олей больше так не пропадайте, ладно?
-… конечно, солнце. Мы больше ни за что и никогда не потеряемся…
Никогда.
Остаток похода прошел для меня словно в тумане. Я отказалась от прохождения остальных порогов на маршруте, и время, не занятое сплавами по Катуни, проводила, сидя на берегу реки и уставившись в одну точку. Со стороны, наверное, казалось, что я не в себе. Я знала, что в группе идут шепотки на эту тему, но меня никто не трогал – и это было самым главным в данной ситуации. К слову сказать, Оля, наоборот, с удвоенным энтузиазмом вернулась к предмету нашего похода, суть – к сплавам на катамаране. Этим мы с ней всегда отличались – я надолго замыкалась в себе, стараясь переварить свои душевные переживания внутри, а она – просто разом выплескивала все наружу в виде какой-нибудь эмоции, не раскрывая сути проблемы. Правда, сейчас на ее лице все чаще было написано отчаяние. И ведь действительно, - разве даже самый экстремальный порог высокой категории сложности мог сравниться с тем, что нам удалось пережить?.. Не мог. Впрочем, сейчас нам было далеко не до сравнений.
Мы просто пытались заново привыкнуть к жизни в родном мире.
Признаюсь честно – если бы не люди, окружавшие нас в тот момент, нам бы пришлось туго. Девчонки – Ди, Катя, Лисенок, словно интуитивно почувствовав, что с нами что-то не так, не отходили от нас ни на шаг, буквальном смысле этого слова. Пару раз меня и Ольгу пытались вызвать на откровенный разговор. Но, как это ни удивительно, даже спиртное, употребляемое нами сейчас в особенно больших количествах, оказалось не способно развязать наши языки. А впрочем, нам бы все равно не поверили – это было очевидно. Поэтому мы молчали.
И только иногда, взгляд кого-нибудь из группы нет-нет, да останавливался на наших изуродованных руках и волосах, странно отросших за одну только ночь.
Мы очень тепло расстались. Пожалуй, эта сцена на Барнаульском вокзале была самым ярким пятном, врезавшимся в мою память, на фоне череды отягощенных беспросветным отчаянием будней. Впервые за столь долгое время я смогла по-человечески расплакаться. Лисенок пыталась успокоить меня, натянуто смеясь – у нее самой глаза были на мокром месте, не смотря на всю ее показную веселость и шуточки, которыми она не переставала сыпать даже здесь. Катя и Дина снисходительно улыбались. И только Оля знала, что слезы эти отнюдь не только из-за расставания с людьми, успевшими стать для нас друзьями за такой короткий срок.
До сих пор у меня перед глазами стоит картина: девчонки, стоящие на перроне и машущие руками вслед уходящему поезду. Я смотрела на них, прильнув щекой к холодному стеклу до тех пор, пока они, а после и сам вокзал не скрылся из виду.

Мы ехали вот уже почти целые сутки.
Я равнодушно обозревала пейзажи, проносящиеся мимо моего окна. Если вы когда-нибудь проделывали путь на поезде на дальние расстояния, то знаете, что это такое, - когда совершенно некуда себя деть. И особенно невыносимо в таких случаях, когда что-то терзает твою душу и не дает спокойно отдаться на милость дороге, получая удовольствие от всего, - начиная с мягкого покачивания вагона и равномерного стука колес, и заканчивая не особенно вкусной, но вполне актуальной лапшой быстрого приготовления. Когда книжка надоела, вся музыка в плеере переслушана, все темы, актуальные или не очень, проговорены на сто рядов, – наступает апатия, балансирующая на тонкой границе с депрессией. Иногда мне казалось, что я вижу себя со стороны – и это меня даже забавляло. Этакая амебообразная девушка, тупо пялящаяся в видимую одной ей точку где-то перед собой. Время от времени проходящие мимо пассажиры невольно следили за моим взглядом, пытаясь понять, что же такое привлекло мое внимание.
В такие моменты на моем лице можно было увидеть слабое подобие улыбки.
- Ну что? Все так и сидишь? Может, тебе попробовать поспать? – хриплый голос подруги, раздавшийся с соседней полки, вырвал меня из моих невеселых размышлений.
- Я не могу заснуть без спиртного, - с мрачным видом ответила я, посмотрев на Олю, - У нас осталось еще вино?
- Осталось. Но тебе нельзя больше пить. Так недолго и спиться. Не дам!..
- Я не сопьюсь. Мне просто нужно время. Чтобы привыкнуть.
- Привыкай без вина! – хладнокровно резюмировала подруга, и повернулась ко мне спиной, натягивая одеяло, - в вагоне было прохладно.
Я демонстративно показала Ольгиной спине язык и, сокрушенно вздохнув, закрыла глаза. Без сомнения, в ее словах была доля истины, и доля внушительная. А это значило только одно - мне надо было попытаться заснуть самой, без вливания очередной дозы спиртного. Погружаясь в дрему, я, уже привычным движением провела пальцем по шее – в том месте, где по коже скользнула рвущаяся цепочка, осталась небольшая царапина, затянувшаяся шершавой коростой. Еще одна ниточка, связующая меня с тем миром, - миром, в котором осталась большая часть моей души. Мысль об этом заставила меня улыбнуться.
А потом я заснула.

Квартира встретила меня стойким и не очень приятным запахом кошачьего туалета и большими клочками шерсти, валявшимися повсюду. Яшка, радостно замурлыкав, начал тереться об мои ноги, не давая даже разуться. Я невольно рассмеялась – подобное поведение было весьма привычно и обыденно для моего кошака, но я, уже успев от него отвыкнуть за довольно продолжительное время, была обрадована такой реакцией Яшки.
Я аккуратно опустила рюкзак на пол, сняла обувь и, подхватив животное на руки, зашла в большую комнату. Здесь совершенно ничего не изменилось – разве что на столе лежали какие-то газеты, явно забытые отцом во время очередного приезда в Тюмень. Задернутые шторы не пускали в комнату много света, но и этого было достаточно, чтобы увидеть, какой слой пыли лежит на мебели. Судя по всему, мне предстояла грандиозная уборка.
Прихватив с каминной полки пульт от музыкального центра, я нашла кнопку, отвечающую за воспроизведение дисков, и нажала кнопку Play. Из динамиков полилась негромкая мелодия.
- Ну что, Яша, за тобой хорошо присматривали? – улыбнувшись, спросила я, целуя кота в мокрый холодный нос. – Хочешь, я сварю сегодня тебе рыбки? Колбаса надоела поди уже?
Зверь только мявкнул и уткнулся мордочкой мне в щеку. Потрепав его по голове, я аккуратно опустила Яшку на диван и обессилено рухнула рядом. Кот, не преминув воспользоваться моментом, с самым довольным видом взгромоздился мне на колени, и, свернувшись наподобие большой мохнатой шапки, заурчал, словно старый холодильник. Тепло от его маленького тельца передалось моим ногам. Я вздохнула и, наклонившись, уткнулась лицом в Яшкину шерсть. От него пахло котом. Так… привычно. Так по-домашнему.
И я поняла, что скучала по этому.
Музыкальный центр тихо пел голосом Фила Коллинза.

There’s no way out of this dark place -
No hope, no future.
I know I can’t be free,
But I can’t see another way,
I can’t face another day… *

Я вернулась. Домой.

Конец?..
________________________________________________________________________________________________
* Припев из песни Фила Колинза (Phil Collins) "No way out"
Нет дороги из этого темного места
Нет надежды, нет будущего
Я знаю, я не могу быть свободным
Но я не могу увидеть другого пути
Я не могу посмотреть в лицо новому дню


Вы здесь » PIRATES OF THE CARIBBEAN: русские файлы » Законченные макси- и миди-фики » "На всю голову больна..."