ГЛАВА ШЕСТАЯ. КВЕСТОРЫ ОТПРАВЛЯЮТСЯ В ПЛАВАНЬЕ

1. Карибское море, борт «Черной Жемчужины»

Самый быстроходный, даже неуловимый корабль Карибского бассейна неспешно рассекал гладь моря. Крылатая красавица на носу все так же бережно и горделиво несла на ладони птицу, расправляющую крылья. Погода стояла отличная, да и ветер благоприятствовал предприятию, начавшемуся минувшей ночью. Тем безобразнее была извечная перепалка, которая отнюдь не украшала палубы достойного фрегата. Очевидно, корабль был слишком мал для двух капитанов.
- Конечно, наблюдать за ними забавно, - поморщилась Элизабет, выбираясь на палубу уже в который раз за это утро.
По меньшей мере трижды она скрывалась в недрах «Жемчужины», надеясь переждать бурю и вернуться, когда пиратские капитаны будут готовы к сотрудничеству. Уже давно перевалило за полдень, а Воробей с Барбоссой все еще делили штурвал. Делали они это так бурно и азартно, что закрадывалась невольно мысль, что это – игра по совершенно непонятным стороннему наблюдателю правилам, и она доставляет удовольствие не одному только Джеку. Элизабет повернулась к сидящей на ступенях, ведущих на капитанский мостик, Перле и попросила:
- Не пора ли поговорить о деле? Ну же, капитан Уилмот, вы ведь друг Джека, остановите этот балаган!
- Не могу, - меланхолично качнула головой Перла. – Мы с Воробьем не разговариваем.
- Почему?
- Он – капитан Джек Воробей, смекаешь? – усмехнулась Перла.
- Лучше бы вы, как и все прочие, залепили ему пощечину, - проворчала Элизабет.
- Я – не все прочие, - с той же усмешкой возразила Перла. – Впрочем, капитан Суонн, вы совершенно правы. Если это будет продолжаться, до Источника мы доберемся аккурат ко второму пришествию. А тогда, полагаю, смысла в нем не будет никакого.
Перла поднялась на ноги, прошествовала к бочке с яблоками и придирчиво выбрала самое красивое. Откусив от него изрядный кусок, она приблизилась к увлеченно спорящим капитанам.
- Джентльмены, не понимаю, в чем проблема?
- Проблема в том, что этот… этот… этот… - Воробей сделал вид, что не может подобрать слов. – Этот увел мой корабль!
- Это мой корабль, - возразил Барбосса, - раз уж я его честно увел!
- Все равно не понимаю, в чем проблема, - сказала Перла с набитым ртом, из-за чего слова прозвучали не слишком внятно. – Но если вам так сложно решить, кто управляет «Жемчужиной»…
Запустив огрызком в море, она проворно взбежала на капитанский мостик, достала из-за пояса пистолет и выстрелила в воздух. Встревоженная корабельная живность - обезьяна и попугай мистера Коттона – прыснули во все стороны. Барбосса и Воробей с некоторым недоумением воззрились на женщину. Даже Норрингтон выбрался на солнце.
- Капитаном «Жемчужины» буду я, джентльмены, - предельно вежливым тоном проинформировала Перла.
- Чудесно! Просто чудесно! Так мы точно не доплывем до Источника, потому что сядем на первый же риф! – фыркнул Воробей. – Я помню твои исключительные таланты в морском деле, Жемчужина. Или же нас потопит первый же встречный пират, которых что-то расплодилось в этих водах.
И он ханжески закатил глаза. Перла негромко фыркнула.
- Мистер Барбосса, к штурвалу. Мистер Воробей, назначаю вас ответственным за пушки. И отдайте компас и карту госпоже Тернер, она будет нашим штурманом. Обрати внимание на то, какой я хороший руководитель, Джонни.
Барбосса махнул рукой и направился к капитанской каюте.
- Довольно переливать из пустого в порожнее. Нужно проложить курс. Воробей, компас и карту!
- Не люблю, когда мной командуют, - мягко, даже слишком мягко заметил Джек.
- А я думала, ты вознамерился жить вечно, - Перла спустилась на палубу, закладывая пистолет за пояс. – Ну же, вперед – за исполнением желаний.
- Раньше девизы были попроще, и куда выполнимее, - Джек вытащил компас и мрачно посмотрел на его бешено вращающуюся стрелку. – Что же, посмотрим, насколько сильно желание миссис Тернер вернуть к жизни своего отца. Честно слово, у этой девицы прямо-таки смертельно опасная жажда жизни.

Определить направление оказалось совсем несложно. Очевидно, Элизабет была искренна в своем желании вернуть отца, сколько бы Воробей не потешался над ней. Но вот путь, указанный на карте, энтузиазма не вызывал ни у кого, кроме, разве что, Джеймса Норрингтона. Вернее сказать, если пираты, разглядывая карту Сяо Фэня («карту капитана Воробья!», ревниво настаивал Джек), мрачнели при упоминании ловушек и опасностей, то бывший коммодор хранил равнодушное молчание. Чувствуя себя частью непонятной интриги, которую затеяли Барбосса и Перла Верде (и без сомнения Джек Воробей, потому что мало что на Карибах умудрялось произойти без вмешательства «самого удалого пирата»), Норрингтон предпочел понаблюдать со стороны. Хуже быть все равно уже не могло: мертвым он уже побывал.
- Мы должны плыть на закат, - бормотала Элизабет, вошедшая в роль штурмана, - до самого края бездны, а потом назад до островов Самахаб. Звучит, как нечто африканское…
- Багамы наоборот, - пожал плечами Барбосса. – Что бы это не значило. Дальнейшие указания?
- Никаких, - покачала головой Элизабет. – Вот она, Аква Вида, нарисована рядом с Элеутерой*. И какая-то надпись на китайском.
- «Бойся неверного света», - Джек склонился над картой, потом выпрямился и с деланным удивлением посмотрел на Элизабет. – Ты ведь тоже побывала в Сингапуре.
- «Бойся неверного света», - повторил Барбосса.
- Мне не нравится, - согласилась с ним Перла.
- Так какие будут распоряжения, капитан Уилмот? – едко поинтересовался Барбосса.
- Плывем на закат. Гектор, распорядитесь, - Перла ухмыльнулась. – Господа офицеры, приглашаю вас отобедать в мою каюту. Мистер Норрингтон, назначаю вас ответственным за дисциплину. А то, тут бардак на корабле.
Джек, как ошпаренный вылетел из каюты и скрылся где-то на носу. Норрингтон поклонился, и тоже вышел.
- Что ты намерена делать? – поинтересовался Барбосса, задержавшись в дверях.
- О чем ты? – невинно поинтересовалась Перла. – И, кстати, тот же вопрос. Какой тебе прок в путешествии к источнику вечной юности? Что ты хочешь исправить? Кого ты хочешь вернуть? Или ты, как наш удалой воробушек, хочешь жить вечно, Гектор?
- Не-ет, - Барбосса широко ухмыльнулся. – Интереснее всего, почему ты сорвалась с места, дерзила самой морской богине и отправилась в это опасное и бессмысленное плаванье.
Элизабет, не скрывая своего интереса, переводила взгляд с Барбоссы на его собеседницу. Она ни за что не упустила бы шанса узнать побольше о легендарных пиратах, бывших когда-то кумирами ее детства. Надо сказать, что даже близкое знакомство с некоторым «легендарными» личностями не сдернуло флера романтичности. Ну а уж фигура Джека Воробья прямо таки притягивала. И миссис Тернер намерена была удовлетворить свое любопытство.
Перла Верде, капитан Уилмот, новоявленный командир «Черной Жемчужины» ее разочаровала.
- Так, - сказала она и вновь склонилась над картой.
Когда Барбосса вышел, Перла ненадолго подняла голову. Взгляд у нее был печальный и серьезный, он скользнул по капитанской каюте, словно подмечал какие-то необходимые мелочи, метнулся на окно, потом на дверь. Полминуты спустя капитан уже вчитывалась в мельчайшие пометки на карте Сяо Фэня, не обращая внимания на окружающий мир.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ. «ЖЕМЧУЖИНА» ПОД ОГНЕМ

Пули свистели у нас над головой!
Из воспоминания матросов «Св. Георгия»,
принявших участие в карательной экспедиции на Тортугу в 17** году

1. Карибское море, неподалеку от острова Провиденс*, борт «Черной Жемчужины»
Корабль вынырнул из тумана, опустившегося на море, неожиданно. Его ярко-красный корпус можно было различить даже в условиях отвратительной видимости. Крылатая красавица Победа на носу фрегата словно насмехалась над рострой «Черной Жемчужины», и капли воды на лице деревянной «Свободы» (или что там по задумкам Воробья олицетворяла девушка с птицей) казались слезами. Свобода, вообще – обидчивая дамочка. Красный фрегат дал предупредительный залп, и словно бы замер в ожидании.
- Он больше «Жемчужины», - опасливо заметила Элизабет.
- «Святой Георгий», - Перла сложила подзорную трубу и перебросила ее через плечо прямо в руки Барбоссе. – По мне, так он просто урод. Тяжелый, медлительный – единственное его достоинство, это количество пушек.
- Я бы не полагался на нашу быстроходность, капитан Уилмот, - язвительно заметил Барбосса. – Сегодня морские боги явно не на нашей стороне.
Перла, а следом за ней и Элизабет, подняли головы и посмотрели вверх. Паруса обвисли без малейшей надежды поймать хоть струйку ветра. «Св. Георгий» дал второй залп, не причинивший «Жемчужине» никакого вреда, только окативший ее соленой водой. Стирая капли с лица, Барбосса поднялся на капитанский мостик, чтобы взяться за штурвал. Хотя, не было ни малейшей надежды на удачный маневр.
- И где же ваш замечательный канонир, капитан? – поинтересовался он.
Джек обнаружился на носу, непосредственно над рострой. Он мрачно изучал красный фрегат, его величественную оснастку и жерла превеликого множества пушек. Похоже, вступать в бой он не намеревался. Перла благоразумно предоставила Барбоссе командовать кораблем, и отправилась на нос.
- Ну?
- «Джек, придумай что-нибудь!» - передразнил ее Воробей.
- Постойте-ка! – Элизабет еще раз посмотрела на силуэт фрегата в тумане. – «Георгий», это ведь… семидечный* фрегат, красная окраска, флаг… флаг Ост-Индской торговой компании. Я читала! Этот корабль был потоплен у берегов Тортуги при попытке карательной экспедиции!
- Миссис Тернер в детстве явно перечитала листовок о награде за пиратские головы, - проворчал Воробей. – Что тебя удивляет, цыпа? Если уж люди валом повалили с того света, почему бы и кораблям не вернуться?
- Я хочу сказать, мистер Воробей, - Элизабет вздернула подбородок, - что если этот фрегат удалось потопить однажды…
- Нет, благодарю. Лично мне того раза хватило, - Воробей энергично отмахнулся от слов Элизабет. – Какие еще будут предложения?
- Утопиться сразу, - фыркнула Перла. – Лечь в дрейф. Придумать что-нибудь.
- Отлично! – Воробей отвернулся и стал созерцать туман. – Вот этим я и займусь.

Из воспоминаний Елизаветы Альдонсы Перлы Верде по прозвищу Эстрелла ди Муэрте
Весточка от Джека (чертов Воробей!) пришла спустя неделю после операции. Это был тяжелый сундучок, окованный медью и украшенный ажурной резьбой в мавританском стиле – явно с испанского галеона. Сундук был заперт, ключ к нему не прилагался.
Я ценю воробьиное чувство юмора.
Вскрыв замок фибулой, я обнаружила завернутое в кусок зеленого бархата золотое варварское украшение и письмо. Ну, «»письмо», это громко, конечно, сказано.
«Цыпа! – гласило послание (кстати «цыпа» свидетельствовало, что Джек на меня в обиде). – Можешь выпить за мой успех. Капитан Джек Воробей».
Еще в сундуке лежала бутылка канарского вина. А я что? Я выпила. Не выливать же превосходное канарское из-за единственного идиота!

2. Карибское море, неподалеку от острова Провиденс, борт «Черной Жемчужины»
«Св. Георгий» подошел к «Жемчужине» почти вплотную. Очевидно ему нимало не мешал штиль, фрегат словно скользил в плотной массе желтоватого тумана.
- Совсем как на «Хунвэй», - пробормотала Перла.
Она закашлялась и поспешила закрыть рот платком. Второй перебросила бледной Элизабет. Проклятый туман забирался в горло, отчего совсем нечем становилось дышать. Глаза резало. Тьма сгущалась следом за туманом.
- Так что Воробей? – просипела Элизабет, не отводя глаз от громады «Георгия», который внушительно возвышался над верхней палубой «Жемчужины». – Почему Джек ничего не предпринимает?
Перла пожала плечами. Расстраивать миссис Тернер, говоря, что Джек, скорее всего, ничего и не станет делать, она не стала. Вместо этого спросила:
- Владеете саблей?
- Конечно! – Элизабет произнесла это слегка возмущенным тоном, словно дочери губернаторов всех без исключения колоний были искусны в фехтовании.
- Чудно. Думаю, нам стоит вооружиться. И надеюсь, у Барбоссы хватит людей, чтобы отбить корабль.
«Святой Георгий» прижался бортом к плотно застрявшей в тумане «Жемчужине». На палубе повисла ужасающая тишина, слышен был только слабый плеск волн. Суеверные матросы, из которых только трое – ну и еще мистер Гиббс, боцман – имели неприятный опыт общения с призрачными кораблями, истово молились, укрывшись в трюме. Люди, не страшащиеся никого из живых, перед мертвецами оказались слабы. Но вдруг тишина и безлюдье дрогнули. Паруса поймали слабый ветер, которого едва хватало, чтобы сдвинуть фрегат с места. Повинуясь резкому окрику Барбоссы, матросы бросились ставить все имеющиеся паруса, кашляя и давясь при этом плотным туманом. Сам Гектор так и не выпустил из рук штурвала, словно надеялся получить какой-то призрачный шанс на спасение собственными руками.
В тот момент, когда борт «Жемчужины» зацепили первые крючья, на палубу выбрался откуда-то снизу Джек Воробей. Он слегка пошатывался, и что-то вполголоса ласково выговаривал бутылке, где рома осталось едва на донышке. В этот момент Элизабет окончательно утвердилась в мысли, что Джек им сегодня не помощник, и не зря она взяла из арсенала две сабли, вместо одной.
Воробей, все так же пошатываясь и, похоже, путаясь в двух ногах, свисающем ниже колен кушаке и собственной сабле, медленно поднялся на мостик, привалился к Барбоссе и пьяно поинтересовался, что здесь происходит.
Докладывать ему никто не стал: всякие слова были излишни. На верхнюю палубу жемчужины хлынула толпа солдат, вооруженных отчего-то только саблями. «Логично», - подумала Элизабет, стискивая рукоять, - «Порох на дне должен был отсыреть. Вон рыбьи уродцы Джонса тоже не пользовались пистолетами и ружьями». Она прижалась спиной к мачте и обнажила клинок. Рядом с ней возник Норрингтон, а также, повинуясь его знаку, несколько матросов.
Ветер окреп. Паруса наполнились им, вздулись, расправились, и «Жемчужина» сдвинулась наконец с места. Расхохотавшись, Барбосса крутанул штурвал, направляя корабль по ветру.
Джек Воробей, давно уже отшвырнувший пустую бутылку (весьма удачно попавшую в голову кому-то из нападавших), своей пьяной походкой направился на нос. Очевидно только дрянная координация позволяла ему – явным чудом – избегать ударов саблями. Наконец, поднырнув под рукой Норрингтона, он вскарабкался на ростру и внимательно изучил проступающее за туманом небо. Прорвавшийся к носу офицер в форме, устаревшей уже лет десять, едва не сбил с головы капитана шляпу. Его остановил клинок Перлы. Впрочем, проткнутый насквозь, офицер секундой спустя поднялся как ни в чем не бывало.
- Теперь понятно, что имела в виду Калипсо, говоря о призраках, - проворчала Перла. – Ну так как, тебя озарило?
Воробей не ответил.
Еще через минуту в борт ударила первая пуля.
- О, они порох просушили, - обрадовалась Перла. – Вероятно.
- Не тратим пули! – разнесся над палубой зычный голос Барбоссы.
На самом деле нападавших было не так уж много, всего около двух десятков. Но поскольку оружие их не брало никакое, ситуация сложилась критическая. Норрингтону это напомнило давнишнюю схватку с проклятой командой «Черной ». Ситуация и впрямь была схожа, с той незначительной разницей, что Барбосса теперь был на их стороне. От Воробья, как и прежде, не было никакого толку. Элизабет сражалась отчаянно, но все же уступала в силе и умении любому из мужчин и держалась на голом упрямстве. На Перлу надежды не было: она все больше крутилась на носу, защищая развалившегося над рострой Воробья. «Жемчужина» тем временем набирала ход, и уже тащила красный фрегат за собой.

Из воспоминаний Елизаветы Альдонсы Перлы Верде по прозвищу Эстрелла ди Муэрте
Интересы Ост-Индской торговой компании – уже и моей головной боли – в те годы предоставляли на Карибах два человека: лорд Реймонд Дезерли и его зять, совсем молодой тогда Катлер Беккет. Дезерли, человека уже пожилого и явно не приспособленного к жизни в нашем жарком влажном климате, дерзкий набег пиратов едва не свел в могилу. Лорд Реймонд слег, и вся власть перешла к его честолюбивому родственнику.
Разъяренный Беккет, воспринявший захват каравана, как личное оскорбление, чуть ли не поклялась изничтожить «мерзких пиратов» во всем бассейне. Если прежде Компания относительно мирно вывозила в Европу ценности, то теперь все силы были брошены на борьбу с пиратством. Самые неудачливые капитаны были захвачены и торжественно вздернуты в Порт-Ройяле, где губернаторствовал тогда Дезерли. Сам капитан Тиг едва не попался, едва не потерял любимую «Беспанцирную Черепаху»* и решил окончательно осесть на Мадагаскаре в почетной роли хранителя Кодекса.
Туго приходилось и нам, и чтобы не привлекать лишнего внимания к Альхамбре, маме и Ампрао, я перебралась на Тортугу. Впрочем, старалась не пересекаться с паршивцем-Воробьем, я лично объезжала схроны, следила за сбычей контрабандного товара и его сохранностью. Пару раз сплавала в Сингапур в связи с перевозкой опиума, рассорилась вдрызг с главным тамошним пиратом – Сяо Фэнем. Словом, я честно занималась делом, а над Братством в это время сгустились тучи.
Беккет готовил большой карательный рейд на Тортугу.

3. Карибское море, где-то у острова Провиденс, борт «Черной Жемчужины»
Корабль несколько раз сильно тряхнуло, словно от взрыва. Вода забурлила, скрутилась в водовороты, которые так и норовили утянуть корабль на дно. С носа – откуда лучше всего было видно происходящее – послышался довольный смех Джека Воробья.
- Как там сказано? «До самого края бездны»?
- Мне больше нравится тот кусок, где сказано «назад», - пробормотала Перла, вынужденная убрать саблю в ножны.
Качка была такой сильной, что даже самый искусный фехтовальщик рисковал нанести увечья скорее себе, чем противнику. «Жемчужина» накренилась на один борт, волна захлестнула нижнюю палубу. Джек спрыгнул вниз и, пользуясь случаем, столкнул двух утопленников с «Св. Георгия» в воду.
Туман медленно рассеялся, и стало видно, что «Жемчужино» стремительно несет в огромный водоворот, провал, именно, что бездну. В ее мрачной глубине, казалось, что-то пряталось. Это мало походило на предыдущее падение за край мира, еще и потому, что цели теперь были куда расплывчатее.
- Всем ухватиться за корабль, помойные крысы! – распорядился зычным голосом Барбосса, вцепляясь в руль мертвой хваткой. Его обезьяна с нервным верещанием попыталась юркнуть компаньону за пазуху.
Обладающая когда надо пронзительным голосом Перла повторила распоряжение, в смягченной и укороченной форме:
- Держиииись!
Она еще успела заметить, как Норрингтон заталкивает Элизабет Тернер в капитанскую каюту и задвигает засов. Самого экс-адмирала волна смыла к самому борту, и он обеими руками ухватился за леер, который так и норовил выскользнуть. Сама Перла прижалась к намертво закрепленной на лафете пушке, мысленно благодаря Барбоссу за проснувшуюся опять тягу к дисциплине, по крайней мере в том, что касалось военного дела. Рядом пристроился Воробей, сжимающий в руке свой компас. Стрелка его бешено вращалась, как частенько бывало в последнее время. Перла отлично знала свойства этого компаса.
- По-моему, она пытается указать вниз, Джек! Так хочешь оказаться на твердой земле? Там род*, не меньше! - прокричала она.
Стрелка внезапно остановилась. «Жемчужина» почти легла на бок, увлекая за собой красный фрегат, а потом так же внезапно осела на киль, черпнула носом волну и ухнула в воронку. «Святой Георгий» вспыхнул, едва только коснулся своим ростром черной воды бездны.

* Провиденс – остров в юго-западной части Карибского моря, неподалеку от Панамского перешейка; в данный момент территория Колумбии
* Семидечный – семипалубный. Вообще-то если верить справочникам, фрегаты вообще были однопалубными. С другой стороны, рассекающие Карибы в XVII-XVIII веке галеоны были кораблями военно-грузовыми, поскольку предназначались для того, чтобы увезти и защитить. А вот близкие к ним по водоизмещению и вооружению фрегаты были (если верить отцу моему, а он все-таки военной историей занимался) боевыми. Так что хрен с ним! Пускай будет семидечный фрегат «Св. Георгий». Сколько палуб у «Жемчужины» вычисляется мной с трудом. Кажется, две
* Род – он же Поль, он же перч. Англо-американская мера длины, равная 5 с лишним метрам. 1/40 фарлонга. Думаю, что тут Перла сильно приуменьшила

(Продолжаю выкладывать с разрешения автора, поскольку сама она очень редко появляется в сети)

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. ОХОТНИКИ ЗА ПРИВИДЕНИЯМИ

В ночь перед бурею на мачте
Горят святого Эльма свечки,
Отогревают наши души
За все минувшие года…
Б. Окуджава

1. Карибское море, борт «Летучего Голландца»
- Не знаю, разумно ли брать на борт пленников, капитан… - пробормотал квартирмейстер. По его собственным словам, плавал он на «Голландце» еще со времен Моргана, характером обладал совершенно не боевым, и очевидно боялся смерти до жути.
Капитан Тернер повернулся на голос и с самым хмурым видом пожал плечами. Он не желал идти по пути Дейви Джонса и топить все суда, проштрафившиеся по его мнению. В конце концов, его задачей было препровождение грешных душ в Чистилище, и ничего более. Если кто-то из усопших пожелает присоединиться к команде «Голландца» - другое дело. Но топить корабли, полные обезумевших – и не по своей воле – людей, пусть даже они безжалостные пираты… отчасти капитан Тернер не хотел так поступать, потому что помнил неприятный, мягко говоря, облик прежнего командира «Голландца».
- В трюм их, - кивнул Уилл. – Продолжаем двигаться над водой. Господин Каузак*! Впередсмотрящим, ищите пиратские флаги!
«Голландец» шел, как говориться, на всех парусах, что, впрочем, было не вполне верно. Кораблю-призраку вовсе не требовался ветер, чтобы продвигаться дальше, и скорость его зависела только от силы желания капитана догнать кого-либо. Отчасти Уилл начал понимать Воробья, столь стремящегося занять капитанский пост на «Голландце». Сомнительное, конечно, удовольствие, зато – какие возможности!
Оглядев палубу, где все пребывало в почти безупречном порядке, Уилл передал руль мистеру Тернеру (со стороны эта абсурдная вежливость звучала, наверное, смешно) и спустился в свою каюту. Присев на табурет перед органом, он нервно тронул клавишу.
Нечего и говорить, как сильно капитан Тернер переживал из-за Элизабет. С другой стороны, он мог бы – теперь он ясно это видел – ожидать от жены чего-то подобного. Сколько он ее помнил, а была это целая дюжина лет, Элизабет увлекалась приключениями, пиратами, книгами, где благородные кавалеры спасали прекрасных дам. Впрочем, сама Лиз явно предпочитала, чтобы и дамы в долгу не оставались.
Уилл отчетливо представил себе Перлу Верде, или Перлу Уилмот, или как там ее зовут. Она была старой знакомицей Воробья и Барбоссы – плохо, очень плохо. Она вела себя, как настоящая пиратка – еще хуже. И сейчас Элизабет находилась в обществе этой женщины, а, следовательно, легко могла пуститься в совсем уж самоубийственную авантюру. Хотя, почему «могла»? Наверняка пустилась.
Уилл, застонав, уронил голову на руки.
- Капитан! Тревога!
Вскочив быстро на ноги, капитан Тернер выкинул переживания из головы (в конце концов, с ней Джек!) и понесся на палубу. Матросы продолжали с прежней невозмутимостью, сопровождаемой дежурными жалобами сквозь стиснутые зубы, драить корабль. Казалось, за сто с лишним лет проведенных под командованием Джонса, а некоторые плавали на «Голландце» все это время, моряки соскучились по подобной рутине.
Каузак спрыгнул откуда-то сверху, невысокий, крепко сбитый, и при этом проворный, как обезьяна, и указал вперед по курсу корабля.
- Там полдюжины крупных судов, капитан. Все больше бриги, но есть и один галеон. Похоже, они затеяли между собой свару.
- К какой державе принадлежит галеон? – поинтересовался Тернер.
- Капита-ан, все суда идут под пиратскими флагами, - слегка удивленно ответил Каузак.
Уилл взлетел на мостик и всмотрелся вперед. Теперь ему не требовалось никаких приспособлений, чтобы разглядеть даже самую отдаленную точку, если, конечно, он смотрел на море. Казалось, он даже мог рассмотреть горизонт, что в принципе было невозможно.* Вот и сейчас, не взирая на расстояние и пороховой дым, капитан Тернер смог рассмотреть все пять флагов.
В детстве он искренне полагал, что пираты плавают под черным полотнищем с черепом и костями на нем. Десять лет жизни в Порт-Ройяле, который, как известно, был одним из самых крупных и шумных городов на Карибах (по крайней мере, так искренне полагали англичане), расширили уиллов кругозор. Из чисто практических соображений, пираты в плаванье предпочитали поднимать национальные флаги самых разных стран, и нагло плавали, прикидываясь то испанцами, то англичанами, то французами, то голландцами. Тяга к позерству заставляла их выдумывать себе порой невероятные эмблемы, но плавать под куском ткани, ясно говорящим «я пират!» могли только столь сильные и опытные разбойники, как девять пиратских баронов. Ну и еще, как полагал Уилл, с ранней юности этим баловался Джек, для которого осторожность была пустым звуком.
Проклятье! И он – Уилл Тернер – отпустил свою жену в неизведанное плаванье с этим человеком!
- Что будем делать, капитан?
Оклик оторвал Уилла от мрачных размышлений. Вскинув голову, капитан Тернер еще раз изучил обстановку на море. Два корабля поменьше уже были полностью выведены из строя. Один из-за пробоины ниже ватерлинии шел ко дну, второй был намертво сцеплен с бригантиной. Еще один корабль отчаянно сопротивлялся, но силы были неравны. Потом Уилл заметил, что галеон как-то странно мерцает. Его флаг – костлявая рука с обручальным кольцом на пальце – яростно трепало под несуществующим ветром. Снизу медленно поднимался туман, обтекая высокий корпус.
- Вперед! – распорядился Уилл. – Посмотрим поближе. Будьте готовы к абордажу.
- Наверняка там полно грешных душ, - сказал кто-то из матросов.
Похоже, они были не прочь пополнить команду. Капитану Тернеру мрачно подумалось, что у него уйдет не один десяток лет на то, чтобы вытравить из этих грешных душ их разбойничьи замашки.

2. Где-то в Карибском море, туман
Последнее, что Джеймс Норрингтон успел сделать в общей суматохе, это запихнуть Элизабет в капитанскую каюту и опустить задвижку. Причем произошло все настолько внезапно, что соорентироваться он успел только благодаря тому, что был настороже и ждал подвоха. Потому как планы Джека Воробья всегда отличались полной непредсказуемостью и невменяемостью. Волосы вставали дыбом при одной мысли о том, что такая, казалось бы, разумная девушка, как мисс Суонн (то есть, конечно, миссис Тернер, но не в том сейчас суть) способна доверять этому сеятелю хаоса и разрушений.
Так или иначе, Норрингтон сумел не допустить, чтобы Элизабет смыло с палубы, однако же, сам попал под высокую волну. Его снесло к левому борту, и только чудом Джеймс успел ухватиться за скользкий леер. Корабль тряхнуло. Корабль перевернуло. Корабль сорвался в пропасть и стремительно полетел вниз, в алчущую бездну. Несущийся следом за ним линкор вспыхнул, стоило только его мачтам коснуться края воронки. Больше от неожиданности, чем от испуга или усталости, Норрингтон разжал руки и почувствовал, как его тянет на дно. Сапоги с подкованными каблуками, камзол из английского сукна и шпага вовсе не способствовали удачному плаванью. От одежды и сапог Джеймс избавился без сожаления и довольно быстро, но вот со шпагой помедлил. Железо тянуло его вниз, норовило утопить, однако же… однако же, неизвестно, где сейчасон окажется. Может статься, оружие не будет лишним. Однако же, Норрингтон рассудил здраво, что помирать во второй раз совсем не улыбается и разжал пальцы. Напоследок легонько ударив его по ноге, шпага опустилась на дно. Сам же экс-коммодор начал отчаянно загребать руками, пытаясь отплыть подальше от водоворота. Через некоторое время воронка отпустила его, течение ослабло и грести стало значительно легче. Еще минутой-другой спустя Джеймс наткнулся на плавающие обломки. Вскарабкавшись на доску с выведенным на ней названием корабля, он облегченно перевел дух.
Туман и не думал редеть, что было неприятно. Слабое течение влекло импровизированный плот в неизвестном направлении, что также было неприятно. Джеймс Норрингтон был безоружен, измотан, вымочен и просолен, и, к сожалению, не имел обыкновения вымещать на чем-либо злость. Сейчас бы это помогло.
А еще - проклятый Джек Воробей, как всегда ни единую душу не посвятивший в свой безумный план – его не мешало бы вздернуть на рее за все хорошее.
Кроме того, Джеймс переживал за Элизабет, несмотря на все то, что она сделала. И, как истинный джентльмен, он беспокоился из-за госпожи Верде, хотя прекрасно понимал, что уж эта особа способна о себе позаботиться.
Решив не переживать о том, чего сам он исправить не в состоянии, Норрингтон выпрямился во весь рост на доске – благо позволяли ее размеры, полностью соответствующие колоссальным размерам «Св. Георгия» - и прикрыл глаза, позволяя себе отдохнуть. Если он все еще в мире живых, то туман скоро рассеется. Островов, к которым можно пристать, здесь практически нет, зато берег материка должен располагаться неподалеку.
Положив себе решать проблемы по мере их поступления, и никак иначе, Норрингтон расслабился и почти задремал.

Карательная экспедиция лорда Катлера Беккета, воспоминания очевидца, которые никогда не будут озвучены
Положение было плачевным. Большая часть пиратских капитанов успела сбежать до начала заварушки, надеясь пересидеть тревожные времена в Сингапуре или у берегов Мадагаскара. В Кайонской бухте осталось около дюжины боевых кораблей. Из них только «Жемчужина» и превосходящая ее немного размерами сорокопушечная «Черепаха», в девичестве очевидно бывшая галеоном, могли встретить эскадру Беккета на равных. Шхуны, бригантина и единственны трехмачтовый бриг едва ли смогли бы выстоять против линейных кораблей Ост-Индской компании. Вся надежда была на пушки трех фортов.
Однако когда эскадра нагло подошла к острову и даже начала потихоньку втягиваться в бухту, оказалось, что пушки не могут сделать ни выстрела.
- Какао, - с каким-то мрачным удовлетворением проговорил капитан Тиг. – Последняя захваченная нами партия пороха оказалась какао.
- Остроумно, - хмыкнул Воробей. – Этот мерзавец Беккет украл у меня идею до того, как я сумел ее придумать!
И он машинально потер запястье, где еще не зажило клеймо Ост-Индской компании.
- Нам нужен порох, - вздохнул Тиг.
- Значит, нам надо его надыбать, - почти жизнерадостно подытожил Джек Воробей.
Прочие пираты его энтузиазма не поддержали.
- Для этого, капитан Воробей, - едко заметил Пьер Лабуль, капитан небольшой одномачтовой шхуны «Победа», - нужно покинуть бухту, чего мы сделать не можем.
Джек легко поднялся с кресла и обошел стол, беря то и дело с него мелкие предметы и вертя их в пальцах. Владельцы этих предметов нервно хмурились, потому что вещица могла вернуться на ковровую скатерть, а могла и сгинуть в карманах джекова камзола.
- Все очень просто, джентльмены…
- Так же просто, как захват серебряного каравана? – проворчал кто-то из капитанов.
Джек сделал вид, что задумался.
- М-м-м… нет, - сказал он наконец. – По крайней мере, точно не так прибыльно. Спустившись со скал восточнее бухты, на пирогах надо добраться до ближайшего форта и реквизировать необходимый нам порох. Или же, поступить еще проще. Восточнее эскадры стоит сейчас один из кораблей, явно потрепанный по пути сюда. Кто знает, что лежит в его трюмах…
- Или кто, - вставил некто, пожелавший остаться неузнанным.
Джек вскинул голову и с интересом оглядел малопочтенное собрание. Ответственность за реплику никто на себя не взял. Напоследок сунув в карман часы Лабулья, Джек плюхнулся в свое кресло.
- Все просто, - резюмировал он.
Капитан Тиг хитро сощурился.
- Недурная идея, Джеки. Гектор, отправляйся за порохом и постарайся вернуться к рассвету.
- Но… - попытался возразить Воробей.
- А мы с тобой будем удерживать Беккета у входа в бухту, Джеки, - осклабился Тиг. – И потом, когда нужно быстро и четко выполнить ясно поставленную задачу, ты не подходишь.
Тут Воробью крыть было совершенно нечем.

3. Карибское море, борт «Леди Лавинбонд»
За пару дней на корабле-призраке Ампаро освоилась и даже начала получать от плаванья некоторое удовольствие. Во первых, здесь практически не ощущалась качка, а следовательно девушка была избавлена от морской болезни. Ей стыдно было признаться себе, но – дочери пиратов точно так же подвержены обморокам, недомоганиям и боязни моря. Ампаро всегда полагала, что океанский простор, это – слишком много воды. Ей хватало и простого озера, вроде того, на берегу которого на Альхамбре мама распорядилась поставить их виллу.
На корабле – как сумела выяснить Ампаро, облазив его от носа до кормы, судно называлось «Леди Лавинбонд» - унывать особенно было некогда, да и моря за туманом видно не было. Девушка страдала немного от одиночества, поговорить было не с кем, а из интересных книг здесь можно было найти разве что «Dom de Burg», но читать его благочестивая католичка не собиралась.
Заняться было практически нечем, потому что любая вещь по желанию возникала перед Ампаро. Тогда девушка полностью погрузилась в заботы о своем племяннике, вяло поругивая сестру. И как только Перла может бросать собственного ребенка и нестись навстречу приключениям, тем более таким опасным и непредсказуемым? С другой стороны, что тут удивительного, если вспомнить, в какого мужчину ее угораздило влюбиться. И как влюбиться! Ходячая катастрофа, тайфун в человеческом облике, который приходит, сметает все на своем пути и исчезает без следа, оставляя чудовищные разрушения. Ох, упокой господь его грешную душу!
- Надеюсь, малыш, ты пойдешь нравом не в папу с мамой, - шептала обычно Ампаро. – А хотя бы в бабушку. Хотя, бабушка тоже хороша.
Вечером, уложив ребенка на койке и надежно закрепив сетку, чтобы он не свалился, Ампаро выходила на верхнюю палубу и всматривалась в туман. Ничего кроме молочной завесы разглядеть не получалось, но она не оставляла надежду.
В этот раз она взяла фонарь, хотя не верила, что огонь ей чем-то поможет. Подойдя к фальшборту, девушка на всякий случай свесилась вниз, но даже воды разглядеть не смогла. Казалось, туман окутывал «Леди Лавинбонд» от киля до верхушек мачт. Поставив фонарь на достчатый настил палубы, Ампаро предприняла прогулку от носа до кормы и обратно. Ничего особенного это ей не давало, но зато отлично помогало размяться. Насколько Ампаро знала сестру, Перла бы давно уже лазала по вантам, штурмовала бушприт или просто бегала, раздавая распоряжения. Такой в ее понимании была легкая разминка. А, что толку вспоминать сейчас о сестре: она не придет, и она не поможет.
Внимание Ампаро, грустно замершей на носу, привлек плеск и слабый стук. Словно бы легкая шлюпка билась о правый борт шхуны. Первым делом Ампаро вернулась за фонарем, а потом аккуратно перегнулась через фальшборт, как уже делала четвертью часа ранее. Сквозь молочную завесь тумана она смогла разглядеть смутные очертания прямоугольника довольно крупных размеров, а на нем – человеческую фигуру.
Ампаро испуганно ойкнула.
Человек поспешно – даже слишком поспешно – сел и вынужден был вцепиться в края своего плота. Луч из фонаря очень удачно упал на его лицо: спокойное, невозмутимое даже в такой ситуации, возможно – с несколько холодным выражением.
- Господин Норрингтон! – воскликнула Ампаро облегченно, а потом ее поразила внезапная ужасная догадка. – Боже! Надеюсь, вы живы?
- Мисс Верде?
Норрингтон взобрался на палубу и отдышался. Выглядел он при ближайшем рассмотрении далеко не лучшим образом, промок насквозь и слегка морщился, словно бы от боли. Полагая, что даже в Чистилище души не должны будут испытывать физической боли, Ампаро сделала логический вывод: бывший адмирал жив. Ну, или оба они сейчас пребывают в Аду, это также вывод логический, но совершенно отвратительный.
Значит, - сделала Ампаро третий вывод – мистер Норрингтон жив, она больше не одна на этом жутком корабле-призраке, и вместе они сумеют найти выход из этой опасной ситуации.
- Мистер Норрингтон! – восторженно взвизгнула девушка и повисла на шее у экс-коммодора.
Молодой человек покачнулся и вынужден был ухватиться за леер.
- Боже, какая я дурочка! – отстранившись, и не без смущения, Ампаро легонько ударила себя по лбу. – Идемте. Здесь найдется, надеюсь, немного грога и сухая одежда. А потом вы мне расскажете, как вы здесь оказались. Вы ведь расскажете, мистер Норрингтон?
- Безусловно, - несколько ошарашено выдавил мужчина.

* Каузак – помните коренастого бретонца, старпома Лавасёра и соучастника капитана Блада по набегу на Маракайбо? Так вот, возможно (только возможно) это он.
* Оный, как известно, есть воображаемая линия, которая удаляется по приближении к ней. В свете чего фраза «Коммунизм – наш горизонт» неизменно меня умиляет своей честностью
* Dom de Burg – «Похотливый монах», французский эротический роман XVIII века, наполненный откровенными сценами и достаточно жесткой лексикой. Впрочем, на фоне некоторых современных книг он смотрится вполне невинно

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ. «ЛЕДИ ЛАВИНБОНД» ВСТУПАЕТ В БОЙ

А ты, значит, в пираты решил податься?
Капитан Джек Воробей*

1. Где-то в Карибском море, борт «Леди Лавинбонд»
На борту шхуны – в высшей степени волшебного корабля – обнаружились и сухая одежда, и горячий грог, и отменный ужин. Джеймс, совсем недавно вернувшийся в мир живых и с тех пор пробавлявшийся морскими сухарями и солониной, с некоторым удивлением открыл в себе гурмана. Заставляя себя медленно, чинно, истинно по-офицерски расправляться с жарким, Норрингтон внимательно слушал младшую Верде. История, рассказанная девушкой, была проста и одновременно с тем – подозрительна. Она помнила только, как к гавани подошла окутанная туманом шхуна, а в следующий момент Ампаро уже пришла в себя в капитанской каюте. Корабль был совершенно пуст, и только некий неведомый дух, словно явившийся из сказки, выполнял каждое требование девушки.
Покончив с обедом – или ужином, а то и вовсе завтраком, в тумане время было не определить – Джеймс Норрингтон обошел шхуну от носа до кормы и от трюма до верхней палубы. На мачты взбираться не стал, особого смысла не было. Постепенно он убедился, что именно этот корабль атаковал джонку госпожи Чин, явившись из густого тумана.
Вернувшись в каюту, где его ждал дымящийся грог, Норрингтон изучил навигационные карты и судовой журнал. Толку от них не было: ни курса, ни сведений, кто управляет кораблем он не нашел. Да и острова на картах не были подписаны, а очертания имели странные, словно бы из рисовал человек, имеющий смутное представление о Карибском море. Или же просто он был плохим картографом.
- Господин Норрингтон, умоляю, расскажите, что с моей сестрой! – Ампаро присела к столу и сложила бледные руки на ярко-красной ковровой скатерти.
В отличие от Перлы Уилмот, у нее был совсем слабый акцент, а от всего облика исходила такая мягкость и нежность, которая контрабандистке и не снилась. Словом, сестры были полными противоположностями, и Норрингтон нашел это весьма удачным. С Перлой Верде разговоры вести было непросто.
Тем не менее, как начать и этот разговор, экс-адмирал не знал. Он присел на стул, вертя в ладонях кружку с грогом. В этом желтом тумане казалось, что одежда мгновенно сыреет насквозь, так что тепло не было лишним.
- Мы… - медленно начал Норрингтон. – Мы встретились на одном острове с морской богиней. Это отдельная и долгая история, мисс Верде, и не думаю, что сейчас уместно ее касаться. Как бы то ни было, я вместе с вашей сестрой и…
Он задумался, подбирая слова. Ампаро взглянула на него почти умоляюще.
- Я вместе с вашей сестрой и другими пиратами заключил с Калипсо договор. Я вынужден был его заключить. По этому договору, нюансов которого мне, вероятно, никогда не понять, мы должны отправиться… сам не знаю, честно говоря, куда мы должны отправиться. Так или иначе – конечная цель путешествия, это Аква Вида, источник вечной юности. Для этого нужны были «Черная Жемчужина», карта, компас и мисс Суонн. Полагаю, мы с вашей сестрой и… - Норрингтон сдержался и не поморщился, - и моим командиром, капитаном Тернером, здесь люди случайные.
Ампаро кивала на каждое его слово, подперев голову рукой. Когда Норрингтон умолк, она подняла на него свои черные, как у сестры, глаза.
- А кто эти «мы», сударь? С кем сейчас Перла?
- Это… Помимо Элизабет Суонн, гм, достойной дочери покойного губернатора Ямайки… на «Жемчужине» сейчас весьма известные пираты, о которых вы, должно быть, слышали: Гектор Барбосса и Джек Воробей.
Ампаро вскочила, уронив стул.
- Г-гектор?! И Джек?! Я… они ведь были мертвы!
Подбежав к Норрингтону, девушка порывисто сжала его ладонь.
- Неужели же они живы?
- Мертвецы, мисс, в последнее время ведут себя легкомысленно, мисс, - кивнул Норрингтон. – Они стали часто возвращаться с того света. Но вы, кажется, знакомы с Барбоссой и Воробьем. Я прав?
Ампаро выпустила его руку, слегка порозовела и отвернулась. Несколько секунд она молчала.
- Да, - ответила девушка наконец. – Капитан Воробей, это проклятие моей сестры. Один раз он уже погубил ее, и, очевидно, вернулся с того света, чтобы завершить начатое…

Карательная экспедиция лорда Катлера Беккета, воспоминания очевидца, которые никогда не будут озвучены
Друзья-головорезы, поймав ветер, двинулись прочь из бухты навстречу эскадре Беккета. Вернее, «Жемчужина» вышла в Черепаший пролив*, увлекая за собой снявшегося с якоря «Св. Георгия», а «Черепаха», развернувшись слишком легко для такого крупного фрегата, вернулась к гавани. Под защитой ее мощного корпуса - на случай если флагману Беккета вздумается ударить из кормовых орудий – полдюжины небольших пиратских суденышек выбрались из бухты. «Жемчужина», словно передумав, проворно повернулась и намертво встала в узком входе в Бас-Тер.
Смысл всех этих странных перестановок был один: пираты тянули время.
На бумаге и в модели (на последнем настоял видимо не наигравшийся в солдатики Тиг) операция выглядела до смешного просто: не выпускать Беккета из бухты и надеяться на переговоры и, главное, на скорое возвращение Барбоссы с порохом.
Нет, о переговорах нечего было даже и думать. Едва ли Беккет стал бы чтить Кодекс.
«Св. Георгий» просигналил, требуя сдаться. Пираты промолчали, продолжая перестраиваться. Тиг причалил в самой Кайонской гавани. Джек Воробей, чувствуя себя неуютно, встал в проходе, и казалось сама «Жемчужина» ежится под жерлами носовых пушек вражеского галеона.
Да, «Георгий» был весьма неповоротлив из-за своих колоссальных размеров, да и не стал бы стрелять, ведь потопив «Жемчужину» он оказался бы заперт в Бас-Тер.
С другой стороны, кто знает, что на уме у Катлера Беккета?
Словом, обе стороны были в одинаково неудобном положении.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ. ВЕРЯЩИЕ В СВОЮ УДАЧУ И ДРУГИЕ БЕЗУМЦЫ

Карательная экспедиция лорда Катлера Беккета, воспоминания очевидца, которые никогда не будут озвучены
- Сигнальте, чтобы пираты сдались, - распорядился Беккет. – Тогда мы будем к ним снисходительны.
- Снисходительные палачи моей родины, - пахабно улыбнулась Верде, - удушали еретиков, прежде чем подпалить костер. Снисходительный Пилат подсунул, поговаривают, Господу нашему губку с зельем.* Вот так.
- Сигнальте, - очень мягким тоном произнес лорд Катлер, - что в случае сопротивления мы вздернем мисс Верде. Незамедлительно.
Ответ пришел столь же незамедлительно, и был краток и вполне ожидаем. «Вешайте», - равнодушно ответили пираты. – «На кой нам вздорная баба? Мало что ли?»
Судя по лицу Верде, ее подобные слова не обрадовали, но и не удивили.

1. Неизвестное море, остров, похожий на Ямайку; или на Нью Провиденс?
Конечно, стоило понять, что дело нечисто, еще тогда, когда Беккет спокойно отпустил его с борта своего корабля. Ведь отпустил! Едва платочком не помахал на прощанье! И интуиция вопила на сто внутренних голосов – Джек даже сам иногда поражался, какой был многогранной личностью – что не стоит идти в город. Сейчас он несся по кривым, узким и грязным улицам города, так не похожего на опрятный голландский Нью-Провиденс. Под ногами чавкали помои. За спиной тоже чавкали помои, и тоже под ногами – его преследователей. Человек семь-восемь, в общем, дюжина без малого. Вооружены палашами дрянной ковки, тесаками, у одного плеть с тяжелыми свинцовыми шарами на концах. Благодарение богу, в которого Джек никогда особенно не верил, но сейчас был готов вознести сотню-другую молитв, ни у кого из оборванцев не оказалось огнестрельного оружия. Впрочем, Воробей подозревал, что находится где-то вроде чистилища, куда уж дальше то?
Он свернул в один особенно грязный, тесный и темный переулок и как мартышка полез наверх, цепляясь за дыры в дрянной штукатурке, покрывающей стену дома. Дальше уже он бежал по крышам, поскальзываясь на крошащейся черепице. Часть кабацких мерзавцев следовала за ним по земле, пара-тройка пыталась штурмовать ту же стену, однако перед ними у Джека было серьезное преимущество. Даже три серьезных преимущества: небольшой рост, небольшой вес и обезьянья ловкость. Сейчас он даже радовался, что десять лет потратил на возвращение своего корабля и во множестве рискованных предприятий. Это оказалось весьма полезно.
Путешествие по крышам продолжалось долго, но, к сожалению, не бесконечно. Впереди показалось широкое поле колосящейся то ли пшеницы, то ли ржи, то ли какого-то местного злака. Капитан Воробей никогда не был силен в ботанике, хотя давным-давно его престарелый дед и пытался привить юному авантюристу «необходимые знания». Воробей впитал математику, астрономию, географию и те несколько языков, которые дед считал подобающими, а все прочее благополучно выкинул из головы. Да и не имела сейчас значения порода поля. Главное было, что придется его пересекать. Так что Джек отчаянно надеялся, что это не рис: паршиво будет бежать по колено в воде.
Он спрыгнул в дорожную пыль и на секунду прислонился к разогретой солнцем стене, переводя дух. Потом прикинул, сколько еще сможет пробежать по этому солнцепеку. Поправил шляпу, стер пот со лба, сделал тщетную попытку завязать манжеты, однако шнурки давно уже были утеряны. Все это время Воробей напряженно прислушивался, ловя шум шагов. Если его и преследовали все еще, то – отстали. Тогда Джек побежал не слишком быстро, экономя силы.
Вскоре, однако, он услышал энергичный топот, причем сразу отовсюду. Резонно предположив, что бежать лучше всего вперед, Джек прибавил ходу. Пшеница – или рожь, или ячмень, или что это там – хлестала его по ногам тяжелыми не по сезону колосьями. Пахло пылью и тленом. Неприятные напоминания о смерти.
Джек и сам не заметил, как вновь оказался в городских стенах. То ли он был так поглощен своими невеселыми раздумьями, то ли это город сам в мгновение ока вырос вокруг. Улицы были так же узки и грязны, все так же пахло запустением и морем, которое не приносит ничего, кроме горя. Но это был другой город.
- Какой необычный остров, - пробормотал Джек, расточительно тратя драгоценное дыхание на пустые комментарии.
Нагнув голову, он постарался бежать быстрее, но вскоре понял, что выдохся. К тому же, мостовая у него под ногами была сложена из не слишком плотно вбитых в землю булыжников, о которые легко было споткнуться и сбить ноги; она бугрилась под подошвами джековых сапог, сделавшимися вдруг тонкими, как отлично выделанная китайская бумага. Капитан уже готов был развернуться и гордо встретить неприятности лицом к лицу, что неизменно плохо для него заканчивалось, но тут кто-то налетел на него, тяжело, со свистом, дыша. Воробей со спешащим незнакомцем столкнулись лбами, драгоценная шляпа слетела на землю и шлепнулась в пыль. Переводя дух и удерживаясь от того, чтобы потереть ушибленную голову, Джек выпрямился. Миссис Тернер – вековечная заноза Лиз – хваталась за лоб не стесняясь и, очевидно, подсчитывала летящие из глаз искры.
Джек нагнулся за шляпой, стряхнул с нее пыль и глубокомысленно произнес:
- Свой путь земной пройдя до середины, я очутился в сумрачном лесу…*
Элизабет наконец смогла рассмотреть, кто перед ней, и лицо ее осветилось радостью. Воробей всегда признавал, что она довольно-таки хорошенькая, ну, может быть, слишком англичаночка, с этой ее тяжелой нижней челюстью… но улыбалась она действительно мило. Джек хмыкнул.
- Здравствуй, дорогая. Ну ни-ку-да от тебя не деться!
Улыбка миссис Тернер погасла, сменившись тревогой.
- Ох, Джек! Хорошо, что ты здесь. Там… там… Там Перла, то есть, там мисс Верде, и она в опасности!
- Мда? – Джек огляделся, прикидывая, где сейчас находится погоня. – И что же такого стряслось с мисс Верде, э?
- Она в каком-то отвратительном кабаке, и на нее напали сразу несколько мерзавцев! Помоги, Джек!
- Ну-у, - Воробей пожал плечами. – Сами же напали. С чего я буду их спасать?
- Это не смешно, капитан Воробей! – разозлилась Элизабет. Ярость делала ее почти божественно красивой.
Джеку всегда нравились сильные, гордые и опасные женщины. Впрочем, они же и приносили наибольшие неприятности. Вспомнить хотя бы спасение той же мисс Суонн из лап Барбоссы. Или давнюю историю с одной прелестной пленницей Беккета…
Джек украдкой вздохнул.
- Веди, цыпа.

Карательная экспедиция лорда Катлера Беккета, воспоминания очевидца, которые никогда не будут озвучены
Стояние на месте не могло продолжаться бесконечно. Сначала завязался краткий и бессмысленный бой между эскадрой и той полудюжиной жалких суденышек, что вышли ей на встречу. Потрепанные корабли, как и было условлено, отошли ко входу в бухту, где и были открыты кингстоны.
В этот момент – в миг чудовищного самоубийства сразу шести пусть и паршивых, но все-таки кораблей – Джек занервничал по-настоящему. Самое время было прислушаться к голосу разума и поступить согласно глубоко чтимому жизненному принципу, гласящему: «кто в срок из битвы удерет, до битвы новой доживет». Капитана Воробья нельзя было обвинить в отсутствии совести, но с другой стороны, он не настаивал на ее наличии. Он не минуты не сомневался, что Тиг сумеет выкрутиться, в конце концов ловкость и изворотливость в их роду были фамильными чертами, пусть и редко упоминаемыми и мало уважаемыми. Конечно же, Джека не волновала судьба собратьев-разбойников. Пиратов всегда было, как грязи, и в большинстве своем они только мешались под ногами самого удалого капитана Карибов.
Да что там! Надо было бежать, спасая шкуру!
С тяжелым вздохом, Джек спустился с мостика и свернул в каюту. Как не противно это признавать даже самому себе, но он собирался дожидаться Барбоссу с порохом до последнего.
Спустя некоторое время Беккет наконец потерял терпение. В том месте, где были затоплены суда, «Георгию» было не пройти из-за низкой осадки, так что, велев поднять паруса, агент Компании двинулся к «Жемчужине». К сожалению, ветер ему благоприятствовал.
Корабли теперь разделял примерно кабельтов, или два – ничтожное расстояние. Галеон почти пугающе возвышался над казавшейся миниатюрной «Жемчужиной». На носу у самого бушприта можно было увидеть Перлу Верде, руки ее были скованы тяжелыми кандалами. Очевидно, Беккет передумал вздергивать девушку на гроте. Впрочем, поскольку Катлер решил ее пристрелить, утешение было слабое.
Рассмотрев за последние несколько часов «Георгия» детально, капитан Воробей погрузился в раздумья почти мрачные. Галеон был тяжел, высок, и ростр его легко мог при желании выполнять свою первоначальную функцию.* При желании Беккет легко сдвинет «Жемчужину» с места, а то и вовсе ее раздавит.
Джек принялся метаться по каюте, пытаясь из сонмища неприятный выходов выбрать наименее болезненный. Проклятый Барбосса медлил. А может, подумал Воробей, - наш любезный Гектор поступил как и положено истинному пирату и, пользуясь благоприятным случаем, сделал ноги? На пирогах он далеко не уплывет, однако до Эспаньолы доберется легко, а там можно и пересидеть самые тревожные времена.
На ходу думалось лучше. Пираты деятельны, или точнее сказать – в пираты подаются крайне деятельные люди, не привычные к долгим ожиданиям. Ну а Джек Воробе был без сомнения самым деятельным пиратом во всем Новом Свете.
Вылетев на палубу, едва не снеся дверь с петель, капитан Воробей резко, пока не передумал, распорядился:
- Готовьте крюйт-камеру!*
- Н-но капитан… - попытался возразить чей-то робкий голос, потонувший в общем возмущенном реве.
- Готовить крюйт-камеру! – еще резче повторил Джек. – Все в шлюпки правого борта! Чтобы через десять минут вы были в форте!
Испуганные серьезностью своего командира и почти полной неподвижностью его обычно живого и переменчивого лица, пираты на этот раз не рискнули возражать. Спустив на воду шлюпки, они под защитой черного корпуса «Жемчужины» и утеса поплыли к форту. Джек зажег лампу, сел на бухту каната и приготовился – черт побери! – ждать.