Пройти свой путь, или воспоминания дочери одного из героев ПКМ.

Пускай горька моя судьба - 
Я буду ей верна!
Н.А. Некрасов, поэма «Русские женщины»

Глава 1.

Мы будем ждать: я и твой город…
Земфира

Первое мое воспоминание – берег. Поросшие деревьями холмы, на которые вскарабкались уютные деревенские домишки под черепичными крышами. Я часто стояла на берегу допоздна, до фиолетовых сумерек и наплывавшего с моря тумана; тогда в домах зажигались огни, - и огни эти, далекие от меня, были такими близкими, родными и обнадеживающими.
Сам берег мне всегда казался немного неуютным. Когда наступает отлив и ты стоишь на мокром песке, оглядываясь вокруг, тебя охватывает ощущение полнейшей безнадежности и одиночества. Пустынно, однообразно, грустно. Вокруг раскиданы пучки водорослей, но ничего живописного в этой картине нет: они какие-то грязные, темно-бурые. К ним прилип песок. Море плещется где-то вдали; его и не видно. В такие минуты меня преследовала мысль, что люди, населявшие Землю, вымерли и я осталась одна на планете. Только я и небо. Серое-серое, покрытое тучами небо. Мне все время хотелось расплакаться. Иногда я и вправду начинала плакать - и небо хмурилось еще больше. А порой первым начинало реветь небо; холодные капли дождя падали на мое лицо и смешивались с моими слезами.
Я не любила берег, но приходила туда каждый день. Бескрайнее, бесконечное море дарило мне не только отчаяние и горечь, но и надежду. Надежду, что я увижу на горизонте паруса. Что мой отец вернется.
Прождав до позднего вечера, я брела домой. Мать вздыхала:
- Опять весь день на берегу сидела, горе ты мое?
Я молчала с упрямством, неудивительным для пятилетнего ребенка.
Мать глядела на меня, молчаливую, замкнутую, с тревогой:
- Обещай, что больше не будешь ходить туда, слышишь?
Я упрямо качала головой. Берег манил меня.

    * * *
Однажды я спросила:
- Мама, а кто был мой отец? И где он сейчас?
- Он был… - мамин голос сорвался, - он моряк. Он очень красив, смел и умен. Капитан великолепного, быстроходного корабля. Он отправился в плавание к берегам Нового Света по приказу Его Величества.
- А он скоро вернется?
- Скоро, доченька, скоро, и будет очень рад тебя видеть.
После того разговора я впервые пошла на берег встречать его. «Скоро» в моем понимании значило «через пятнадцать-двадцать минут». Пятнадцать минут растянулись на десять лет.

        * * *
Ожидание не бесконечно. Если долго-долго ждешь чего-то, однажды наступит день, подобный последней, смертельной битве. Ты или ожидание – из вас двоих должен выжить кто-то один. В такой день или ожидание ломает тебя, и ты прекращаешь жить, начинаешь чахнуть, увядать. Или ты одерживаешь победу над ожиданием – и переходишь к действию.
Когда мне исполнилось пятнадцать, я поняла, что нечего ждать у моря погоды. Недрогнувшей рукой срезала косы, облачилась в брюки, надвинула на глаза шляпу – и уверенно зашагала в порт, чтобы наняться юнгой на первый же корабль, плывущий в сторону Нового Света. Я решила отыскать отца всеми правдами и неправдами.
Первая попытка оказалась провальной, как и вторая. Не буду пересказывать, что именно я услышала в ответ на свои робкие попытки наняться на корабль. Скажу только, что я и не подозревала, как многообразен и живописен родной английский язык. Думаю, самый грязный пьяница в самом дешевом трактире моего городка покраснел бы, услышав такое.
В третий раз удача улыбнулась мне. Нет, сначала капитан и столпившиеся вокруг матросы тоже подняли меня на смех. Я пришла в ярость, и… Тут-то мне и пригодились выражения, услышанные на первых двух кораблях.
Отсмеявшись, капитан махнул на меня рукой:
- Черт с тобой, парень! Ты нанят. Отплываем завтра на рассвете.
И он ушел, бормоча себе под нос: «Ну щенок! Ну насмешил!»

        * * *
Итак, уже сутки спустя я стояла у фальшборта и задумчиво глядела на море. На ремне через плечо видела небольшая плоская тряпичная сумка, в которой лежало самое ценное, что у меня на тот момент было, - запечатанный конверт с листом бумаги внутри. На бумаге было написано имя моего отца.
Мать всеми силами пыталась отговорить меня от этой затеи, но я была непреклонна. На меня не действовали никакие доводы, и я упрямо повторяла одно: «Скажи мне: как его звали?»
Наконец, она сдалась. Написав пару слов на клочке бумаги, она запечатала его в конверт и протянула мне со словами:
- Тут его имя… Но, прежде чем распечатать конверт, подумай, - я заметила, что она еле сдерживает слезы, - ты правда хочешь его найти? Ты правда хочешь знать, кто он?
«Правда», - ответила я тогда на ее вопрос. Но конверт до сих пор не был распечатан. Не знаю, что меня удерживало.
- Эй ты, бездельник! – я получила весьма ощутимый подзатыльник, от которого едва не свалилась в море. – Что ты за борт уставился, будто воды никогда не видел?! Тоже мне, пассажир! – и боцман (а это был он) прибавил пару-тройку нелестных эпитетов. – А ну за работу!

Глава 3.

Молись, приятель, чтобы бог
Скорей уплыть тебе помог
И ветер шкуру твою спас
В тот день, когда увидишь нас!
«Король и Шут»

Команда столпилась у правого борта, и мы с Уиллом побежали туда же. Корабль был окутан зловещим непроницаемым туманом, настолько густым, что, если стоять у фок-мачты, можно было различить лишь смутные очертания грот-мачты. Бизань-мачта и вовсе терялась в тумане. И как можно было при такой видимости вообще заметить пиратский корабль?
В той стороне, куда указывал вахтенный, туман был не такой густой и достаточно отчетливо виднелся силуэт корабля. Туман рассеялся еще немного, словно расступился, и я увидела черные паруса и пушки, уже давно заряженные…
Не помня себя от страха, я отпрыгнула подальше от борта и услышала грохот стрельбы. Завизжав, я метнулась куда-то в сторону и спряталась за мотками каната.  Мне казалось, что нет силы, которая заставит меня выйти из укрытия, пока не закончится бой, и вдруг… Вдруг меня ужалила мысль: «А где Уилл? Он что, остался там, под обстрелом?! Черт побери!..» Собрав всю свою волю в кулак, я выползла из укрытия, чтобы найти Уилла, и немедленно была поймана за шиворот боцманом:
- Что ты тут прохлаждаешься? Иди и помогай заряжать пушки, если не хочешь попасть в лапы пиратам! Может, тебе и забавно, но я как-то не мечтаю отправиться на корм акулам!
«Туда бы тебе и дорога, грязный мерзавец!» - хотела крикнуть я, но сдержалась и послушно скатилась в трюм, к пушкам.

        * * *
Самое страшное было, как всегда, впереди. Когда в наш корабль хищно вцепились абордажные крючья. Когда по нашей палубе затопали пиратские сапоги. Когда началась рукопашная.
К тому времени чувство страха уже притупилось, поэтому необходимость взять в руки шпагу и ввязаться в бой я восприняла без паники. Схватила шпагу – и вперед…
Помощи от меня тогда, конечно, было мало, потому что шпагой я, честно говоря, владела еще не очень хорошо. А если совсем честно, то у меня ее выбили из рук первым же ударом. А меня саму, невзирая на отчаянные попытки пнуть противника ногой, потащили в сторону пиратского корабля, что в мои планы совсем не входило. Каким-то чудом я сумела укусить пирата за руку, и, видимо, больно, поскольку он прошипел: «Ах ты, тварь!» - и поднял шпагу. Я уже прощалась с жизнью…
Оказалось, что прощаться с жизнью надо было ему: метко брошенный кем-то топор расколол его череп. Я обернулась к своему спасителю и увидела… боцмана.
- Живой, Джек? – он похлопал меня по плечу и протянул оброненную мой шпагу. – Держись!
Я почувствовала себя свиньей. Человек, которого я считала жестоким и бессердечным типом, только что спас мне жизнь. А я совсем недавно желала ему зла… Так стыдно мне еще никогда не было.

Глава 5.

После моих историй
Перевернулось море…
Земфира

- Так вот оно что… - протянул незнакомец.
Впрочем, теперь называть его незнакомцем было не совсем справедливо. Я уже знала, что зовут его Дориан, что он сочиняет песни, а затем исполняет их в местных трактирах. Помня его слова об обитателях Тортуги, я не удержалась от вопроса: «Почему же ты живешь здесь, в этом пиратском притоне? Ведь ты мог бы уехать отсюда… В Порт-Ройал, например…» «Деньги, - усмехнулся он. – В Порт-Ройале я не смог бы прожить… Честные обитатели не такие щедрые слушатели, как пьяные пираты». Я только пожала плечами.
- Слушай, Жаклин…
- Не называй меня так, - поморщилась я. – Не люблю это имя. Зови лучше Джекки.
- Джекки? – задумался Дориан. – Хорошо, будешь Джекки Ласточкой.
- Почему именно Ласточкой?
- Похожа. С виду слабая и беззащитная, а на самом деле хищница.
- Хищница? С чего ты взял?
- Ну как же, приплыла сюда на «Черной Жемчужине», да и сама без пяти минут пиратка…
- Неправда! – возмутилась я. Да что он тут воображает?! – Я приплыла сюда за отцом…
- Ну отыщешь ты его, - перебил Дориан, - а что дальше?
- Вернусь в Англию, - уверенно изрекла я.
- Не вернешься, - не менее уверенно изрек он.- Отсюда не возвращаются. А здесь у тебя выбор невелик: либо ты станешь портовой шлюхой, либо пиратом. Учитывая твой авантюрный характер, второе вероятнее.
Я только хмыкнула.

        * * *
Итак, теперь у меня появилось прозвище. И знакомый в этом мерзком городе. Уже немало.
Плохо то, что я не имела ни малейшего понятия, как действовать дальше.
Сначала надо вытащить команду из лап Барбоссы – для меня это было чем-то вроде морального долга. Я бы не простила себе, если бы не помогла тем, кому обязана жизнью и свободой.
Дориан ушел, прихватив гитару, в какой-то кабак. А я сидела сложа руки и ломала голову над тем, что делать дальше…
Тут в дверь постучали.
- Да-да, войдите! – автоматически произнесла я, а потом спохватилась: я все-таки не у себя дома. Вдруг кто-то пришел к Дориану – как мне тогда объяснять свое присутствие здесь? Подумает еще, что я воровка… «Хотя, - промелькнула мысль, - красть тут, похоже, нечего…»
- Это ты Джекки Ласточка? – на пороге возник мальчишка лет двенадцати с лицом если не малолетнего преступника, то хулигана уж точно.
- Ну я.
- Тогда пойдем, - бесцеремонно сказал он.
- И куда же?
- Дориан просил отвести тебя к нему как можно быстрее.
Возражать было нечего. Не понимая, что происходит, я последовала за ним.

        * * *
- Джекки, взгляни вон на тот стол!
Мы стояли у стены, спрятавшись за каким-то фикусом в кадке и стараясь не привлекать к себе внимания.
Я посмотрела, куда указывал Дориан, и…
- Капитан Барбосса?! Значит, они не уплыли?!
- Тихо ты, - проворчал Дориан, но эта предосторожность явно была излишней: в кабаке царил такой шум, что пираты вряд ли могли услышать меня. – Как видишь, не уплыли. И сомневаюсь, что в ближайшее время уплывут. Если ты ждала подходящего момента, чтобы освободить своих, то это он.
- Поняла, - кивнула я. – Ты ведь пойдешь со мной?
- Еще чего! Мне работать надо.
- Ну и ладно, обойдусь, - проворчала я.

        * * *
Уже выходя из трактира, я услышала, как Дориан заиграл на гитаре. Царивший вокруг гам мгновенно стих. Удивительно, но местные пьяницы, которые еще несколько секунд назад шумно ссорились, кричали, ругались и свистели, теперь умолкли и слушали музыканта с необыкновенным вниманием. Я тоже задержалась у дверей трактира.
Мелодия была очень красивая, достаточно быстрая, а главное – сильная (уж не знаю, можно ли так говорить о музыке, но более подходящего слова мне не подобрать). В ней была заключена какая-то энергия, страсть и уверенность. После короткого проигрыша Дориан запел:

    Пройди свой путь –
    Он ведь один, и с него не свернуть!
    Пусть не знаешь зачем
        и не знаешь куда
    Ты идешь…
    Пройди свой путь –
    Ты не сумеешь назад все вернуть!
    И не знаешь пока,
    Что в конце тупика
    Ты найдешь…

Он прав. Каждый однажды выбирает свой путь и должен следовать ему, хоть и неизвестно, куда этот путь приведет. Нельзя сдаваться, надо идти вперед: только так можно чего-нибудь добиться. Я свой путь выбрала, и обратной дороги нет.
Я улыбнулась, а затем тихонько отворила дверь и вышла из трактира.

Глава 7.

Быть тебе, девица, нашей –
Сама виноватая!
«Мельница»

Я стояла у штурвала и всматривалась в даль – туда, где уже можно было различить четкие очертания земли. «Тортуга», - улыбнулась я. Этот остров стал для меня вторым домом. Если не первым.
Множество пиратских кораблей у причала, смесь музыки и пьяной ругани, трактиры… На Тортуге почти ничего не изменилось с тех пор, как я впервые тут оказалась. А ведь прошло – страшно поверить! – целых двенадцать лет. Но тут, на этом острове, ставшем пиратским притоном, все по-прежнему…
В моей жизни, напротив, произошло немало изменений. Став старше, я поменяла свое отношение к жизни: перестала считать себя центром мироздания и полагать, как раньше, что все окружающие мне что-то должны. Больше не злилась на судьбу и не считала ее несправедливой ко мне. Перестала скрывать свой пол и притворяться парнем. А главное, неожиданно для самой себя я стала капитаном великолепного, быстроходного пиратского корабля – «Невесты Шторма». Моряки в трактирах шептались, что капитан Джекки Ласточка – настоящая гроза морей и лучше не становиться ей поперек дороги…
Конечно, за двенадцать лет старая команда недосчиталась, увы, многих. Впрочем, желающих плавать на легендарной «Невесте Шторма» было хоть отбавляй - оставалось лишь выбрать из них достойнейших.
Погиб и Дориан – причем, по иронии судьбы, ему даже не суждено было дождаться моего возвращения с «Жемчужины». Пока я освобождала команду, какой-то пьяный матрос в трактире вступил с ним в спор – уж не знаю, по какому поводу. Аргументом оказался выстрел.
Единственное, что оставалось неизменным все эти двенадцать лет, - запечатанный конверт с именем моего отца. Глупо, но я так и не решилась распечатать его. Каждый день говорила себе: «Завтра». А назавтра мой страх лишь возрастал. Ведь отец жил без меня столько лет… Да и приятно ли ему будет узнать, что его дочь – пиратка?..

        * * *
Мы ввалились в помещение шумной, веселой компанией и расселись вокруг огромного дубового стола.
- Эй, трактирщик, рому! – крикнула я.
Что-что, а командный голос на корабле вырабатывается в два счета, поэтому мне не приходилось долго ждать, пока принесут выпивку.
Впрочем, хозяин этого трактира знал нас давно, и не было необходимости командовать: едва завидев команду «Невесты Шторма» на пороге, он поспешил к нам, вооружившись огромным количеством бутылок и кружек.
- Добро пожаловать, мисс! Плавание было удачным?
- Вполне, - усмехнулась я.
Трактирщик просиял. Оно и понятно: величина его дохода напрямую зависит от того, какова добыча у пиратов…
- Кстати, мисс, - с таинственным видом прошептал трактирщик, - человек, сидящий вон за тем столом, просил передать вам привет.
Я взглянула в указанном направлении. Человек сидел спиной ко мне, закутавшись в плащ и нахлобучив на голову шляпу. Его силуэт показался мне смутно знакомым… Но нет, я не узнала его. Неужели он – один из тех типов, которые клеятся ко мне на каждом шагу, считая меня девицей легкого поведения? Надо проучить наглеца! Я выхватила шпагу и подошла к нему.
- Эй, мистер, вам не кажется, что вы забываетесь?!
«Наглец» обернулся и захохотал:
- Ничего не скажешь, ласково ты встречаешь старых друзей, Джекки!
Я тоже рассмеялась и убрала шпагу в ножны, ведь этим «наглецом» оказался не кто иной, как Джек Воробей. Пардон, капитан Джек Воробей.

        * * *
Знаете, пираты любят именовать себя джентльменами удачи. Но, по-хорошему, джентльменом не назовешь никого из них. Никого, кроме Джека Воробья.
Он отличался от остальных, как… Как изящный пиратский фрегат отличается от неуклюжих кораблей британского флота. Красивое живое лицо, экстравагантные манеры, кошачья грация движений, вечные сумасшедшие идеи («Безумство и гениальность – это две крайности одной и той же сущности», - любил повторять он) и невероятное обаяние… Лично я не видела еще человека, который, пообщавшись с ним хотя бы минуту, не был бы очарован. Офицеры британского флота, разумеется, не в счет.
Определить его возраст было сложно. Он казался неправдоподобно молодым, хотя я знала, что по возрасту он мне чуть ли не в отцы годится.
Не помню точно, когда он объявился на Тортуге. Лет семь назад? По крайней мере, я тогда не была еще капитаном «Невесты Шторма»…
Мы сидели в кабаке и, видимо, пропивали очередную добычу, когда распахнулась дверь и вошел человек, – и все встретили его как старого знакомого… «Давно не появлялся, Джек!» - радостно крикнул кто-то.
Тогда нас и познакомили.
С тех пор я всегда была рада встрече с ним. Он постоянно подшучивал над сходством наших имен и дразнил меня, заявляя, что «быть пиратом женщине – нелепость». Я не обижалась.
Обо всей этой истории с «Черной Жемчужиной» мне стало известно значительно позже; впрочем, когда Джек вернул себе корабль, я была искренне рада за него.
Однажды Джек объявился на Тортуге в сопровождении юноши с почему-то знакомыми чертами лица.
- Кто это? – с любопытством покосилась я на юношу.
- Никто, - неподражаемо улыбнулся Джек, - троюродный племянник моей бабушки. Поет как ангел… - флибустьер хотел добавить что-то еще, но тут я наконец узнала его спутника.
- Уилл Тернер!!! Черт побери, как я рада тебя видеть! Я думала, ты мертв!
На лице Уилла отразилось недоумение. Неужели я обозналась?.. Нет, сомнений быть не могло: передо мной стоял тот самый мальчуган, только повзрослевший и возмужавший…
- Мы знакомы? – удивленно спросил он.
И тут до меня дошло: я ведь тогда строила из себя парня! Ничего удивительного, что он сейчас не узнает в подчеркнуто женственной пиратке с косой до пояса и бусами на шее то существо неопределенного пола, коротко стриженное, с вечно надвинутой на глаза шляпой!
- Уилл, ты помнишь меня? Я… Я Джек. Вернее, Джекки. Мы с тобой вместе плыли из Англии, чтобы найти отцов… Юнга на корабле, помнишь?
Взгляд Уилла начал проясняться:
- Джекки?.. Но ведь…
- Я скрывала тогда, что я девушка, - поспешила объяснить я.
- А-а, так вот оно что… - юноша расплылся в улыбке. – Так ты жива?!
И он повесился мне на шею, так что Джек даже напомнил ему про какую-то Элизабет.
- Моя невеста, - пояснил Уилл, причем при упоминании той девушки его лицо просветлело, а глаза засияли. Сразу видно: влюблен в нее по уши. Глаза как у преданного спаниеля. Смешной.

        * * *
Впрочем, воспоминания слишком увлекли меня. Пора возвращаться к настоящему.
А в настоящем Джек Воробей кивнул мне на соседний стул:
- Присаживайся.
- Пойдем лучше к нам, - улыбнулась я, - праздновать. Кстати, где ты был все это время? Мы тут скучали без тебя.
- На краю света, - услышала я в ответ. Зная характер Джека, дальше спрашивать не стала.
- А тут, знаешь ли, такие слухи ходили… Говорили даже, что тебя Кракен съел…
- Те, кто говорил это, были не так уж и неправы, - усмехнулся мой собеседник, а затем, прокашлявшись и с комически серьезным видом закрутив усы, добавил: - Мисс Джекки Ласточка, позвольте пригласить вас на небольшую морскую прогулку завтра утром. Думаю, оба наших корабля будут рады покинуть порт…
Мне сразу стало ясно: он снова что-то задумал. И это «что-то» в одиночку ему не исполнить. Значит, противник силен, очень силен… Вполне может быть: такие авантюры в духе капитана Воробья. Он, по-моему, с самим дьяволом не побоится поспорить!
Благоразумнее всего было бы отказаться. Но любовь к приключениям и смелость (или глупость?) у меня в крови. Да и как не помочь Джеку Воробью?..
- С превеликим удовольствием, мистер Воробей, - в тон ему ответила я. – Но хотелось бы узнать немного больше о цели нашей прогулки.
- Видите ли, мисс Ласточка, - продолжал ломать комедию Джек, - я намерен заставить небезызвестного вам лорда Бэккета вернуть мне одну вещицу…
- Если не секрет, какую?
- Сердце Дейви Джонса, - ответил Джек таким тоном, что было неясно, шутит он или говорит серьезно.