…И бутылка рому.

- Это поможет мне спасти Элизабет? – переспросил Уилл Тернер, недоверчиво глядя на лоскут ткани со схематичным изображением ключа.
Казалось, Джек Воробей на мгновение задумался.
- Ты много знаешь о Дейви Джонсе?
- Нет.
- Тогда это поможет тебе спасти Элизабет, - кивнул капитан.
Во взгляде Уилла промелькнула решительность. Ради своей очаровательной, несравненной зазнобы юноша был готов на все. Даже на то чтобы в одиночку отправиться к морскому дьяволу и выкрасть у него ключ.
Вот с этого все началось.
А может, и не с этого.
Может быть, началом истории послужил побег Элизабет Суонн, невесты Уилла, из тюрьмы Порт-Ройала. Движимая стремлением найти возлюбленного, Элизабет переоделась мужчиной и нанялась на первый попавшийся торговый корабль и хитростью заманила его капитана на Тортугу, где и встретила Джека Воробья, немало ошарашив его заявлением: «Я ищу того, кто мне мил».
Или причиной всех событий стало неуемное честолюбие коммодора Джеймса Норрингтона, решившего во что бы то ни стало поймать и повесить проклятого пирата? Упорство Норрингтона не знало границ, однако привело коммодора не к славе и почестям, а к судьбе забулдыги, глотающего ром в одном из самых сомнительных трактиров Тортуги и – ирония судьбы! – нанявшегося в команду столь ненавистного прежде капитана Джека Воробья.
Впрочем, не с Джека Воробья ли все началось? Разве не из-за его заветного желания стать капитаном «Черной Жемчужины», хотя бы на тринадцать лет, - желания, ради которого Джек способен был продать душу дьяволу, - завертелись события?
А может, исходной точкой этой истории была любовь Дейви Джонса к капризной и своенравной красавице – любовь, вынудившая капитана «Летучего Голландца» вырвать из груди свое сердце и запереть его в надежном, кованом сундуке?
Но не так уж важно, с чего все-таки началась эта история. Главное, несколько нитей завязались в один узел, и хитросплетение событий и действий столкнуло четырех героев на усыпанном чистым белым песком берегу Острова Креста.

Лезвие лопаты звякнуло о крышку сундука, и все моментально склонились над ямой. Во взглядах читалось нетерпение.
- Живее, живее, - вырвалось у Джека.
Реакция не заставила себя ждать: не прошло и минуты, как сундук был извлечен на поверхность и его крышка откинулась, открыв взору изумленных пиратов свое содержимое: свитки пергамента, старые письма и еще один сундучок, поменьше.
Элизабет прижалась ухом к стенке сундучка и услышала глухие равномерные удары.
- Это оно, - произнесла девушка чуть охрипшим от волнения голосом.
Ключ в руке Уилла слегка дрожал, когда этот то ли кузнец, то ли пират открывал сундук…
- Эй, разойдитесь! – прозвучал властный голос Джека Воробья.
Капитан решительно отодвинул своих спутников в сторону, запустил руку в сундук и извлек оттуда содрогающееся, «украшенное» многочисленными клапанами сердце.
- Так вот ты какое, сердце Дейви Джонса, - усмехнулся Джек и, размахнувшись, забросил его далеко в море.
- Черт возьми, Джек Воробей, ты в своем уме? – прохрипел Норрингтон.
- Сколько раз повторять: капитан Джек Воробей! – резко поправил его флибустьер, а затем, лучезарно улыбнувшись, обратился к остальным: - Спокойно, господа! И дама, - добавил он. – Все под контролем! Мы нашли то, что искали.
Он снова запустил руку в сундучок, вытащил покрытую пылью и паутиной бутылку рому и с победным видом потряс ей над головой, прошептав: «Как долго этот негодяй Дейви Джонс прятал тебя от меня!»
- Ром?! – почти прорычала Элизабет.
- Ром, цыпа, - миролюбиво согласился капитан.
- Джек Воробей, ты хочешь сказать, - Уилл изо всех сил старался сдерживать свои эмоции, - что мы проделали этот путь, не раз рискуя жизнью, из-за, - он брезгливо поморщился, - из-за бутылки рому? Что история про клятву, данную Дейви Джонсу, была просто уловкой?
- Ты чертовски сообразителен, мой юный друг! – прищурился капитан. – Неплохо я вас всех разыграл, а?
Тернер и Норрингтон переглянулись и, издав яростный вопль, одновременно выхватили свои шпаги и ринулись вперед.
Чувствовалось, что Джеку Воробью сейчас придется несладко.